Текст книги "Год после чумы (СИ)"
Автор книги: Linda Lotiel
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 40 страниц)
– А я считаю, что бирюзовые выиграют, но тролля вынесет команда оранжевых! – произнесла Филлида.
– Так тролль точно будет? – новый голос раздался снизу, и вскоре на платформу поднялась Фабиана Дервент. Все стали двигаться на ветвях, освобождая место и для неё.
– Будет, будет. Иначе чего мы все тут сидим, как вороны на ветках? – сказала Филлида.
– Тогда ставлю, что тролля уложат бирюзовые – там же весь Рейвенкло, как я погляжу! – воскликнула Фабиана, присматриваясь к происходящему на поляне.
– По рукам! – прокричала Филлида.
– А что там латынь? – просила Гертруда у Фабианы, улыбаясь.
– А что с нею станется? Чай не ниффлер, в нору не спрячется, – ответила Фабиана. – Четвёртый курс читает Овидия под присмотром Мартина Фитцпатрика.
– Кабы я была директрисой, я бы такого, конечно, не допустила. Распустились преподаватели. То есть, мы с вами, – с притворным раскаянием произнесла Филлида.
– Кабы я была директрисой, я бы уроки профессора Яги ставила на вторую половину дня, – ответила Фабиана.
– Кабы я была директрисой, я бы отменила квиддич, и вместо него собирала бы всю школу на уроки Зореславы, – сказала Гертруда.
– Но-но! Скажешь тоже! – прорычал Тормод. – И не волнуйся, Фабиана, ежели тролля не будет, мы его сами наколдуем. Зря мы его ждали, что ли?
Ну, теперь уж недолго ждать, подумала Гертруда, глядя, как пустеет верхняя чаша песочных часов. Интересно, где его Зореслава прячет? А поляну тем временем пронзил вибрирующий звук гонга – внезапно до зрителей долетели крики команд: видимо, с участников были сняты чары Муффлиато, стая докси взмыла в воздух, и учебный бой начался.
========== Глава шестая ==========
Из книги Этьена де Шатофора «273 базовых способа уточнения Репелло»
(написано в 1350 году)
Создание при помощи Репелло стены, отталкивающей объекты с усилением, было впервые разработано для занятия по боевой магии в Хогварсте в 1348 году. Тогда полигон был разделён на две половины ледяной стеной, по обе стороны которой находились команды противников. Наша команда приняла решение выставить Репелло, уточнённое следующим образом: наклонная под углом 45 градусов стена, примыкающая к стене из снега и льда, проницаемая в одну сторону (от нас), а в другую – резко отбрасывающая любые пытающиеся проникнуть через неё объекты вперёд и вниз, на сторону противника. В силу непредвиденных обстоятельств Репелло описанной конфигурации не удалось опробовать на том же занятии, но дальнейшие эксперименты подтвердили его работоспособность и функциональность. Совместное наложение Репелло со сложным уточнением заметно облегчается, если передать другим магам образ предполагаемой конструкции при помощи заклинания Нексус Ментиум.
Берна Макмиллан, 19 – 20 февраля 1348 года
Берна лежала на койке в больничном крыле, прокручивая снова и снова в голове события урока боевой магии. Сзади на шее побаливал укус докси – второй! скрежетала зубами леди Берна, второй укус проклятых докси! – но состояние было не таким уж печальным. Напротив, Берна даже ощущала душевный подъём. На соседней койке неспокойно дремала Мэгги, порой мечась и вскрикивая во сне. Ничего, подумала леди Берна, скоро мой капитан проснётся и узнает, кто обеспечил победу её команде. Будет о чём поговорить. И Берна стала напевать под нос мелодию «Сонной Мэгги».
Койки с другой стороны были пусты – доктор Лохрин уже отпустил Эйриан и Эли, которых докси укусили не сильно, а на койке справа от Мэгги сидела Айлин, капитан команды «оранжевых», и писала что-то на пергаменте. Наверняка Айлин не тратила время на скандирование в духе «кто самый храбрый» и «кто самый упорный» и «мы победим, потому что мы лучшие», как это делала Мэгги с «бирюзовыми», думала Берна. Атака гриффиндорского авангарда «оранжевых» была молниеносной, несмотря на докси, напавших на них по пути. А что наша команда? А она всё ещё обсуждала стратегию и лихорадочно носилась, чтобы занять позиции согласно своим задачам. Неудивительно, что Этьена де Шатофора огорошили Хиларитусом в первую же минуту – никто не успел собраться, чтобы защитить его. А потом уже Мэгги кинулась возвращать хохочущего Этьена обратно в строй, а из-за этого звенья в цепи плана разорвались…
А план был хорош, надо отметить, произнёс сэр Зануда. Мэгги с Этьеном уж постарались и насочиняли – и Репелло какое-то хитроумное задумали выставить, и шишки связать Апплико в гирлянды, а затем, сделав их невидимыми, перебросить на оранжевую сторону при помощи портоключа. Идею самой Берны про то, что стену нужно ломать Экспульсо, Мэгги также внесла в план, но ведь Берна предлагала «стремительную победу» в первые же минуты боя: снести стену и одновременно с этим перебросить шишки. Этьен засомневался, что у команды хватит на это сил, и теперь Берна вынуждена была признать, что, даже если бы сил хватило, то всё равно профессор Яга не дала бы разрушить полностью стену до появления тролля.
Начало урока пронеслось снежной картиной в её голове: возвышающаяся над поляной ледяная стена, чёрные мантии шестиклассников, клочья серого тумана… Профессор Яга, в плаще сочного бордового цвета, объясняла, что им предстоит: «Зима подходит к концу, а мы с вами в снежные крепости не поигрались! Надо бы наверстать, пока весна не пожаловала. Две команды будут находиться по разные стороны от стены. У каждой команды – гора шишек. Нужно забросить их на территорию противника. Бой закончится, как только падёт стена». Берна критически оглядела стену и обречённо подумала, что кто-нибудь обязательно вспомнит Пирама и Фисбу.
«А стена должна пасть?» спросил Криспин Оллертон, который оглядывал её не менее критически, чем Берна. Он уже придумал стратегию, вздохнула про себя леди Берна. «Не то чтобы должна… Но что-то мне подсказывает, что она падёт», отвечала профессор Яга. «У кого меньше шишек останется – тот и молодец. Ну что, справитесь? Я вам тут помощничков припасла». Лепреконы, как потом выяснилось, – существа безвредные, разве что язык показывали и засыпали золотом, отвлекая самых нестойких соблазнительным блеском монет. А докси, вздохнула Берна, – это докси. В следующий раз, решила она, я варю доксицидное зелье и без него – никуда. «Ну, и ещё один помощник попозже подойдёт», добавила Яга. Насчёт тролля не сомневался никто.
«Что-то ярких цветов захотелось», промолвила профессор, расправляя складки на плаще. «Поделю-ка я вас на оранжевых и бирюзовых». И после жеребьёвки она окрасила их всех Колоратусом. Берна поморщилась, оказавшись в одной команде с почти полным составом Рейвенкло, а уж когда Мэгги с горящими глазами выскочила вперёд и выпустила на свободу свой внутренний Гриффиндор… Что она там выпила? Вроде бы зелье бодрости и что-то ещё сверху? Профессору Яге стоило бы запретить на своих уроках не только зелье, обостряющее интеллект, а вообще всё, что хоть как-то влияет на мозги. А то у некоторых они и так набекрень…
Берна вынырнула из своих мыслей, услыхав голос самой Зореславы Яги. Она подняла голову и увидала перед собой наставницу по боевой магии всё в том же бордовом плаще. К своему удивлению Берна отметила, что вид у неё был весьма утомлённый. Поймав взгляд Берны, та прищурила глаза, затем коротко кивнула и произнесла.
– Ты продержалась сегодня до конца, Берна Бирюзовая. С мечом уже управляешься так, что любо-дорого глядеть. Прям самой такой захотелось – да где уж нам, неродовитым! А уж как глянешь на тех, кто тебе не по нраву, так у них мурашки по коже! Это и вовсе в боевой магии самый главный приём. Двадцать баллов даю тебе сегодня за занятие.
– Спасибо, – пробормотала Берна, и остро пожалела, что её не слышит ни Мэгги, ни Августа. Последняя отделалась сегодня Сомниумом и полным опустошением внутреннего сосуда – так что она просто отсыпается в своей роскошной отдельной спальне.
Яга тем временем перешла к койке Айлин, которая отложила свой пергамент и, как заметила Берна, крайне напряглась. После долгого молчания профессор сложила руки перед собой и промолвила:
– Ну, что ж, Айлин Оранжевая. Говори, как есть, что там накипело на душе.
– Я… я просто понять не могу. Почему… так же нечестно! Несправедливо! У нас был план…
– Отличный у вас был план, – подтвердила Яга.
– Так почему же вы не дали нам его воплотить? Ведь это же вы? Не совпадение же?
– Это ты о чём?
– Мы с Августой пытались растопить стену при помощи магии воды – как вы меня сами учили со стихией работать. Где ж мне было это применять, как на этом самом уроке?
– Не кипятись! Думаешь, льда тебе жизнь не заморозит более да снега не наметёт?
Айлин после этих слов слегка успокоилась и продолжала свою тираду более размеренным тоном. Берна уселась на койке поудобнее.
– Может, и наметёт, но вот эту стену мы с Августой уже почти готовы были растопить. Почему те два докси напали в решающий момент именно на меня и Селину, уже готовую забросить наши шишки в тыл бирюзовым? Да, я ошиблась, вверив нашу защиту Камилле Паркинсон, но даже без неё и слизеринцев, которые вслед за ней полетели драться, у нас оставались защитники! Хотя бы Бенедикт! Докси смогли нас цапнуть только из-за тумана – а я сама рассеивала его до начала всей операции! Откуда он снова взялся?!
Берна украдкой глянула на Айлин – слёзы стояли у той в глазах. Да уж, обидно, что и говорить. А не надо было ставить Камиллу, которая и сама не прочь была покомандовать, на защиту, ехидно прошептала леди Берна. Но и в авангард её ставить было незачем, отметил сэр Зануда: лучше, чем шестеро лихих гриффиндорцев, атакующего отряда и не собрать. Тупиковая ситуация. Берна глянула теперь на профессора Ягу – что ж вы на это скажете? Та расцепила руки, присела на край кровати и тихо проговорила.
– Ну, прости, Айлин. Виновата я, напустила туману. Сама понимаешь – все тролля ждали, а вы уж были готовы победить в самом начале боя! У меня на дубе профессора засели, что твои грачи на ветке: профессор Маклеод уж точно бы мне на голову свалился жёлудем-переростком. Но вот докси я не подсказывала, кого им кусать, – веришь мне?
– Верю, – проговорила Айлин со вздохом, и Яга накрыла её руку своей.
– А проиграть порой бывает ещё полезнее, чем победить. Верно тебе говорю. Что ж касается укуса доски – то это тоже не беда. Кого в конце зимы укусит докси, тому в начале лета повезёт в любви.
Айлин хмыкнула, а Берна невольно потянулась рукой к своему собственному укусу, думая о профессоре О’Доноване. Мэгги пробормотала что-то, ворочаясь на своей койке. Профессор Яга сжала руку Айлин, затем отпустила и поднялась.
– Ну, ежели не серчаешь больше, пойду я. Замучили вы меня сегодня – не передать. Отсыпаться теперь буду – все бока отлежу. Да и Мэгги наша Бирюзовая скоро пробудится: лучше мне удрать, пока не поздно.
– Спасибо вам, Зореслава, – сказала Айлин, а Берна закатила глаза. Вот так всегда – только что злилась, а пару слов ей добрых сказали, и всё, уже улыбка до ушей. Уже мир снова полон добра и справедливости. А то, что и профессор Яга устаёт от уроков боевой магии, стало для Берны приятной новостью. Не проходят, значит, для низла незаметно мышкины слёзки!
Мэгги же действительно просыпалась – со стоном и бормотанием в духе «Этьен, не забудь Инвизус». Самой удрать, что ли, мелькнуло в голове у Берны. Но доктор Лохрин был уже тут как тут – он сунул какое-то пойло ей и Айлин, а сам присел рядом с Мэгги. Когда та проснулась и посмотрела на него мутным взглядом, он нащупал её пульс, заглянул в глаза, подняв веки, и с ворчанием ушёл. Вернулся почти сразу – двумя руками неся чашу, из которой валил пар. Поставив питьё на столик между койками, он велел пить маленькими глотками и отправился к другим пациентам. Мэгги ещё какое-то время смотрела в никуда, а затем молча взяла чашу и стала пить.
– Как ты себя чувствуешь, Мэгги? – озабоченно спросила Айлин.
– Как маринованный акнерыс, – проворчала Мэгги.
– А как себя чувствует маринованный акнерыс? – уточнила Айлин.
– Как я сейчас, – отрезала Мэгги. – Давай уж без лишней вежливости. Кто победил-то?
– Я и правда переживала за тебя, – сказала Айлин с укоризной. – А победила твоя команда. После того, как тебя увели с поля боя, командование взял на себя Адам. «Бирюзовые» ломали стену, которую держала одна только Августа, а Этьен успешно отбил все шишки у оранжевого десанта и отнёс их на нашу сторону.
– А что тролль?
– Тролля наши вынесли – сначала Обскуро, а потом совместным Сомниумом. Затем они же и всех ваших подрывателей стены Хиларитусами обработали. В общем, все повеселились.
– Если всех Хиларитусами, то как же наши стену доломали?
– Ну, это можно у Берны спросить. Она пришла в себя каким-то способом и доломала стену Экспульсо.
И они обе повернулись к Берне – ишь, уставились, как на рождественскую постановку, прошипела леди Берна. Хиларитусы, будь они неладны! Мэгги тем временем застонала и стала потягивать жидкость из чаши. Берна задумалась, рассказывать ли им о том, как они с Мелюзиной тренируются с мечами и ментальными заклинаниями. С тех пор, как шестиклассники из Гриффиндора повадились валить противников на уроках Яги Хиларитусом, от которого случаются изнурительные приступы смеха и бесконтрольного хихиканья, Берна старалась найти способ сопротивляться этому унизительному заклинанию, даже если им в тебя попали. С Мелюзиной они выяснили, что с мечом в руках легче сохранять ясность рассудка, даже если в тебя угождают ментальные чары. А про то, что сэр Зануда – сам по себе противоядие от Хиларитуса, если его вперёд выставить, даже Мелюзине знать не надо. А то все заведут себе внутреннего сэра Зануду.
– Я всегда находила гриффиндорское чувство юмора неотёсанным, – протянула Берна, пожимая плечами. – Так что несмешные у них Хиларитусы. И я уже молчу про то, что они орали «Пирам и Фисба» в качестве боевого клича.
– За что ты меня так не любишь, Берна? – спросила вдруг Мэгги, взгляд которой прояснился. Она смотрела Берне прямо в глаза и та немедленно вывела вперёд леди Берну.
– Потому что ведёте все себя, как Орден Посвящённых! Мол, мы, вершители Великой Конфигурации, лучше всех остальных! – вырвалось у Берны. – Можно подумать, звёзды освещают каждый ваш шаг. Вот и сегодня, обсуждая стратегию – так уж важно было обмениваться идеями мысленно – с Шатофором, Макгаффином и Эйриан? Ах, ну конечно, идеи эти были слишком сложны для понимания простыми смертными…
– А ты, когда тебя Горгона Блэк под себя подмяла, избранной себя не считала, нет? – прошипела в ответ Мэгги. – Понятно, что мы сплотились, пытаясь не дать смахнуть с пути всех недостойных, как пыль с сапогов…
– Мэгги, Берна, – прервала их Айлин. – Послушайте меня. Вам же нельзя ссориться.
– Почему это ещё? – спросила Мэгги.
– Опять нам кто-то что-то запретил? – поинтересовалась Берна.
– Ну как же – а древний закон учеников? Вам что, Моргана не рассказывала? Ученики одного наставника не должны предавать друг друга, злословить и даже ссориться, пока продолжается их ученичество. Иначе не будет удачи в их учении. Нам с Эйриан Зореслава Яга поведала, как только взяла в ученицы. Сказала, что это крайне важно. Мы, правда, и не ссорились бы, но всё же…
Мэгги и Берна замолчали, испепеляя друг друга взглядами. Затем Мэгги опустила голову на подушку, с тяжёлым вздохом.
– Что со мной вообще такое? – простонала она. – Что случилось во время боя?
– Доктор Лохрин говорил что-то про переизбыток магического воздействия. Ты кроме зелья бордости – что ещё пила-то?
Мэгги вытащила подушку из-под головы и положила её сверху себе на лицо.
– Мэгги, ты в порядке?
Из-под подушки донёсся слабый стон.
– Я не в порядке, я полная… – и подушка заглушила несколько эпитетов, которыми наградила себя Мэгги Бирюзовая.
– Да ладно тебе, ты же экспериментировала. Так что ты пила ещё?
– Зелье втирания в доверие.
– Зачем?
– Чтобы вызвать доверие у своей команды.
Берна прыснула, но Айлин строго на неё посмотрела. Ах, ну да. Наверняка древний закон учеников запрещает смеяться над другими учениками твоего наставника, даже когда те садятся в лужу.
– И руны что ли были, да? – продолжала Айлин. – Сколько, штуки три?
– Четыре, – донеслось из-под подушки. – Ну, или пять.
– Ну, ты даёшь! И при этом, судя по тому, что Берна сказала, легилименция и прочие чары?
– Угу…
– Тогда понятно, почему тебе стало так плохо от первого же попавшего в тебя Хиларитуса.
– Тут ты, Берна, права, – сказала Мэгги, выныривая снова на поверхность. – Несмешной он был совсем, этот Хиларитус.
А в палату тем временем ввалила целая толпа из Рейвенкло. Старосты Мартин Фитцпатрик и Лавиния Олливандер начали хвалить Мэгги за победу команды – игра принесла их Дому немало очков, а сама Мэгги, как капитан, – целых пятьдесят. Мэгги ворчала, что она их не заслуживает, но те лишь отмахивались и просили рассказать подробности. Остальные рейвенкловцы тоже обступили её койку, но Бенедикт Орпингтон подошёл к Айлин. Берна навострила уши.
– Ты извини меня, подвёл. Долго не мог Этьена вывести из строя, и из-за этого всё провалилось. Видимо, тебе стоило кого-то другого своим заместителем назначить.
– Ну что ты, Бенедикт! Мне ли не знать, как сложно справиться с Этьеном! Я уверена, что ты сделал, всё, что мог! И ведь попал же ты в него Хиларитусом в конце концов.
– Только когда он отвлёкся на Августу.
Берна потеряла интерес к этому разговору – скучные они! – а рейвенкловцы тем временем угощали Мэгги печеньем и рассказывали, как Этьен, который никак не мог отойти от последствий Хиларитуса, даже рассказал кому-то пошлый анекдот. Тоже мне, событие месяца, молвила леди Берна, а вслух сказала:
– Вы бы видели Флаграте, которым он себя окутывал для отвода глаз. Или ещё для чего – не знаю. Взгляд он точно не отводил, а притягивал, особенно некоторые весёленькие фразы, которые там проскакивали.
– Точно! – отозвался Бенедикт. – Я сам порой хихикать начинал, когда пытался пробить его защиту – там была фразочка про плимпа и про то, как ему связали в узел…
– Бенедикт! – строго сказала Лавиния.
– Да что такого? Шатофор раз в год пошутит – так весь Дом на ушах стоит, а мне нельзя уже и повторить?
Пока они пререкались, Мартин обернулся к Берне и спросил, как она себя чувствует.
– На занятие хора сможешь завтра прийти?
– Приду, пожалуй, – ответила Берна и повела плечами. – Можно подумать, меня докси раньше не кусали.
– Меня тоже как-то цапнули, – доверительно сказал ей Мартин и, закатав рукав, показал ей шрам чуть выше запястья. – Весёлая была история…
Но рассказать эту историю ему не удалось, потому что высокая худая фигура доктора Лохрина уже возвышалась над ними всеми – дескать, пора оставить больных в покое. Рейвенкловцы быстро распрощались с Мэгги и Айлин и ушли. Мартин кивнул напоследок и Берне, и та тоже кивнула, стараясь вложить в кивок своё самое изящное безразличие.
Мэгги молча жевала печенье, допивая остатки питья из чаши, периодически морщась. Затем спохватилась, протянула одно Айлин. Потом долго и медленно поворачивалась в другую сторону, и, словно преодолевая пропасть по шаткому мосту, предложила печенье и Берне. Та тоже выдержала достаточную паузу, прежде чем принять его. Древний закон учеников, будь он неладен. Как будто без него у Берны было мало проблем?
А в палату зашли ещё посетители – да что же это такое? Сказали бы, что нынче в больничном крыле приёмный день – Берна бы тогда парадную мантию натянула и причесалась. Она подняла глаза, и тут же сердце заколотилось – в этот раз к ним пожаловали профессор Макфасти, профессор Госхок и…
– Привет героиням! – воскликнул профессор О’Донован, и Берна, поправляя причёску, подумала, до чего красив ирландский акцент.
Профессор Госхок подошла к Айлин, а Макфасти, конечно, – к своей бывшей ученице, но Берна в этот раз даже не пыталась прислушиваться к их разговорам: рядом с её койкой стоял и улыбался учитель по зельеваренью.
– А ты просто воительница, Берна, – сказал он ей. – Только движения мечом я б, на твоём месте, подтянул. Ты спроси, кто из твоих однокашников магглорождён – особенно мальчишки. Их наверняка с детства обучали владению разным оружием. Они б тебе помогли, особенно с выпадами и защитой в нижней фазе. Ну, и стойка, опять же.
Берна в этот момент его просто обожала. Он наблюдал за ней во время боя! Смотрел на её движения мечом! Она попыталась увидеть себя его глазами – в развевающемся бирюзовом плаще с синим мечом, вытекающим из палочки и рассекающим клочья липнувшего к ней сизого тумана. Вне сомнения, сказала леди Берна, вне всякого сомнения, мы были великолепны, и сердце профессора трепетало. Но тут к профессору подошла Гертруда Госхок и положила ему руку на плечо, от чего Берна чуть не подскочила.
– Что там с зельем, которое изобрёл отец Этьена, Меаллан?
– Ты про гармонизатор? Пока ничего хорошего. Рецепт и формулу мсье де Шатофора я опробовал в точности, но полученное зелье не работает. Не гармонизирует и всё тут!
Оба они взглянули на Мэгги, отчего Берна в досаде прикусила губу. Какой ещё гармонизатор? Айлин же сказала:
– О, мне Этьен рассказывал про это зелье – я ещё хотела его опробовать, но там нужны редкие ингредиенты. Оно же гармонизирует воздействия различных магических факторов, – тут она сделала паузу и тоже посмотрела на Мэгги. – То есть, оно бы помогло Мэгги, когда она намагичила себя сегодня выше меры?
– Не только, – ответила профессор Госхок. – Оно могло бы сейчас ускорить её выздоровление. Но, к сожалению, запасы Этьена закончились, а сварить новое не выходит ни у наших лучших зельеваров, ни у самого Жака де Шатофора.
– О, как бы я хотела попробовать! – воскликнула Айлин. – Это же такое полезное зелье!
Внезапно перед Мэгги возник чей-то патронус – рыба? подумала сначала Берна. Да нет, это же дельфин. Серебристый дельфин проговорил длинную фразу на смутно знакомом Берне языке и исчез. Все уставились на Мэгги, которая густо покраснела.
– Красивый кеннинг, – произнёс профессор О’Донован, – если я его правильно понял.
Ну конечно, осознала Берна – это же шотландский гэльский. В родительском замке говорили только на английском. А О’Донован разобрал, что сказал патронус, потому что он знает ирландский гэльский, который не сильно отличается от шотландского. Да и что значит «знает»? Это его родной наверняка! Поэтому и говорит на английском с акцентом. Мэгги же вопросительно посмотрела на профессора Макфасти. Тот прокашлялся – или подавил смех? – и сказал:
– Лахланн пожелал тебе скорейшего выздоровления, Мэгги.
И снова над ними замаячил доктор Лохрин.
– Что ж, мы присоединяемся к пожеланию Лахланна, кем бы он ни был, – сказал профессор О’Донован, – и не отвлекаем вас больше от воспоминаний о боевых подвигах, которым вы тут наверняка предаётесь. Пойдём, Айдан, Гертруда?
Профессор Макфасти что-то ещё прошептал Мэгги на ухо, похлопал её ласково по руке и развернулся, чтобы уйти, но профессор Госхок, к Берниному удивлению, подошла к ней.
– Я наблюдала сегодня за тобой во время учебного боя, Берна, – сказала она, а Берна еле сдержалась, чтобы не закатить глаза. Она, конечно, знала, что великолепна, но пары глаз профессора О’Донована ей было вполне достаточно для счастья.
– Ты делаешь успехи. Я давно хотела спросить тебя, как проходит твоё обучение с Морганой. Но сейчас, пожалуй, не время – ты не могла бы зайти завтра после обеда в мой кабинет?
Берна застыла на мгновение, а затем взяла себя в руки и кивнула. Что ей ещё оставалось делать? Учителя распрощались и вышли из палаты. Все какое-то время молчали, предаваясь каждая своим раздумьям, а затем Мэгги медленно произнесла:
– Кто-нибудь знает, что такое «кеннинг»?
Айлин ответила, что нет, а Берна лишь пожала плечами. Тогда Мэгги вздохнула, вызвала своего кота-патронуса и сказала: «Скажи Лахланну tapadh leat[1]». Патронус исчез, а Берна подумала, что, по крайней мере, это послание она поняла.
*
На следующий день с утра Берну отпустили из больничного крыла, но при этом доктор Лохрин освободил её от занятий на сегодня. Торжествуя, Берна направилась после завтрака в гостиную Слизерина, увидав там, к своему удивлению, Мелюзину. Та объяснила, что отпросилась у Маклеода с занятия по полётам на мётлах, сославшись на «персональный лунный цикл». Девушки так часто делали, заявляя, что в некоторые дни они совершенно неспособны сидеть на метле, и профессор никогда не брался с этим спорить. После красочного рассказа в ролях про вчерашний урок – да, да, «бирюзовые» победили исключительно благодаря мне, Мелюзина! – Берна предложила подруге использовать эту возможность и позаниматься с мечами.
– Я, наречённая Мелюзиной, из Древнейшего и Благородного Дома Роулов, призываю свой меч! Луцис Гладиус!
– Я, Берна Макмиллан из Древнейшего и Благородного Дома Макмилланов, призываю свой меч! Луцис Гладиус! – сказав это, Берна представила себе, как вокруг неё серебрится туман, а где-то за ним, невидимый глазу, ею восхищается профессор О’Донован.
– Хиларитус! – прокричала Мелюзина, и Берна отбила заклинание мечом, а второй палочкой отправила в подругу Канто, уточняя его мысленно на гимн Хогвартса. А когда Мелюзина отбила его, Берна уже пустила вслед второе Канто, и тут она уже попала.
– Хогвартс, в чарах преуспевший, – пропела Мелюзина, – безраздельно овладевший высшей мудростью веков, силой знания волшебной, восприми сей гимн хвалебный от своих учеников! Фините инкантатем! Ну, Берна!
– Что, ты хотела что-то другое спеть? Про платан? – и обе они захихикали, вспоминая развязную песенку.
Что там профессор говорил о стойке? думала Берна, отбивая заклинания Мелюзины и мурлыча про себя «вдруг пастушка с дивным станом, словно посланная Паном…» И кто у нас из «мальчишек», как профессор изволил выразиться, магглорождённый, но при этом достаточно аристократичный? Да, да, пропела леди Берна, если уж так низко падать, что просить помощи у потомков магглов, так хоть высшее сословие привлекать…
– Интересно, что будет, если мечом зацепить чужого патронуса? Он исчезнет? – задумчиво сказала Мелюзина во время паузы. Берна вздрогнула – мысль о том, что кто-то заденет мечом её патронуса, была неприятна. Но всё же, надо признать, произнёс сэр Зануда, что тут действительно стоит поэкспериментировать. Берна вздохнула, затем сосредоточилась на образе профессор О’Донована, хвалившего её зелье, и сказала:
– Экспекто Патронум!
Серебристая белка сорвалась с её палочки и закружилась в воздухе. Мелюзина сделала выпад, но белка увернулась и исчезла.
– Ну, Берна, подержи её подольше! И не давай ускользать.
– Ты думаешь, это легко сделать? Да и вообще, у меня уже силы заканчиваются – меч скоро не смогу поддерживать. Всё-таки я ранена в боях с троллем! Давай-ка ты вызовешь патронуса и не дашь ему ускользнуть.
– Ну ладно, попробуем, – сказала Мелюзина с сожалением. Она замерла, прикрыв свои большие близко посаженные глаза, а затем произнесла, – Экспекто Матронум!
Серебристая змейка стала извиваться прямо перед Берной – той даже пришлось отступить на шаг назад, чтобы замахнуться. Змейка скользнула от меча Берны, но всё же ей удалось зацепить её длинный хвост. Меч вспыхнул, патронус со вспышкой исчез, а Берна ощутила легкий прилив силы. Мелюзина вскрикнула и чуть не выронила палочку.
– Ничего себе! – проговорила Берна. – Осталось лишь найти способ приручить дементора, и можно будет завоёвывать мир.
Сказав это, она вдруг ощутила желание причинить боль Мелюзине – из тени вышла её ипостась, которая была тут уже давно, просто Берна только сейчас её заметила. Дементор – пусть её зовут так.
– Ты используешь Экспекто Матронум? – медленно произнесла она. – Говорят, Экспекто Патронум не работает у тех, кто не знал своего отца или же натерпелся от него всякого. Побои, например…
– Меня никогда не бил отец, – проговорила Мелюзина, чеканя слова. – Никогда. У нас с ним прекрасные отношения. У нас дружная семья.
Меч Мелюзины погас, а за ним – и меч Берны, которая почувствовала себя опустошённой. Дементор снова ушёл в тень, и Берна запоздало подумала, что дала своей третьей субличности не совсем удачное имя. Ведь она не такая – воительница Берна, разве нет?
– Просто… просто мама рисует хорошо, – вдруг заговорила Мелюзина совсем другим тоном – словно оправдываясь. – Мне так нравятся её картины. Часами могу смотреть на них. Особенно портреты меня с братом, которые она рисует с раннего нашего детства. У меня просто не выходил патронус, а при помощи Экспекто Матронум и мысли о картинах – у меня получается. Только и всего. А ты сразу – побои.
– Ну, извини. Я просто так спросила – всякое ведь бывает. Не обижайся. И, знаешь, на сегодня хватит, мне кажется. Я пойду в библиотеку. Мне нужно… к трансфигурации подготовиться на завтра – анатомические атласы животных просмотреть. А то после обеда у меня репетиция хора.
Мелюзина молча кивнула, а Берна спросила у себя, почему она не рассказала подруге, что ей предстоит ещё и разговор с профессором Госхок. Потому что ты его боишься, сообщила ей леди Берна. Пуще встречи с мантикорой.
В библиотеке, куда Берна направилась без всякого желания изучать анатомию обитателей лесов и полей Британии, а просто, чтобы побыть до обеда в одиночестве, она остановилась на пороге, как вкопанная. За её излюбленным столом у окна сидел молодой человек с длинными рыжими волосами. Это же этот француз – как же его? – господин де Сен-Клер, ученик профессора Госхок! Ну конечно – он же бывает порой в Хогвартской библиотеке, а также и в частных коллекциях постоянно околачивается: и Ипполита, и Мелюзина говорили, что он посещал их замки с этой целью. А тут он сидит только до обеда, но никогда – после. Видимо, избегает встреч с учениками – или ученицами, ехидно вставила леди Берна. Может, ему наставница это запрещает? Про них рассказывают много интересного…
Сен-Клер оглянулся и, увидев её, учтиво склонил голову. Берна кивнула в ответ и направилась к господину Бланкрадоку. Этот француз – ведь старший брат Серафины, погибшей весной от рук магглов-охотников на ведьм? Значит, магглорождённый, как и сестра, значит, аристократ. Берне пришла в голову вздорная мысль.
– А нет ли у вас чего-нибудь, написанного магглами, по оружию и способам владения оным? – поинтересовалась она у архивариуса.
Тот удивлённо глянул на неё поверх очков.
– Нечасто такое спрашивают! Надобно глянуть в секции маггловской литературы. Подождите немного, сударыня.
Бланкрадок зашаркал в сторону особо пыльных стеллажей с трудами, вышедшими из-под пера магглов, и вскоре исчез из вида. Краем глаза Берна следила за Сен-Клером – перед тем лежало несколько фолиантов в массивных кожаных переплётах, один из которых был стилизован под драконью чешую. А, может, и, правда, чешуя? Брат Серафины выписывал что-то в собственный свиток, а затем прервался и замер. Секунда, другая – и вот он уже строчит что-то на другом пергаменте, явно не скупясь на кляксы.
