Текст книги "За краем Вечности (СИ)"

Автор книги: Jane_BlackCat

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 45 страниц)

– Угу, – безрадостно буркнул он. – И в благодарность меня кое-кто чуть не зарубил топором.

Взгляд уткнулся в землю, вырвался тяжёлый вздох.

– Прости. – Я опустилась на землю рядом с ним и тронула его за плечо. – Я не знала. Не могла подумать, что ты пойдёшь на такой риск, чтобы спасти своих людей. А оказывается… – я понуро уронила голову. – Прости, что я отблагодарила тебя топором.

– Черт с ним. Ты спаслась сама, поэтому тебе меня не за что благодарить.

– Нет. Ты пошёл спасать всех. Поэтому я могу считаться одной из тех, ради кого ты рисковал собственной шкурой. Поэтому спасибо, Джек.

Наши взгляды встретились. Его глаза подсветились привычными игривыми искорками смеха.

– Спасибо на хлеб не намажешь, смекаешь?

– Хорошо, когда выберемся из этой дыры, я куплю тебе пачку масла, и будешь намазывать, – рассмеялась я и откинулась на земляную стену. Весёлый взгляд прыгал по самодельному навесу над оврагом, по матросам и по земле, пока не наткнулся на золотую цепь, выглядывающую из подозрительно оттопыренного кармана.

– Гхм, Джек, – я подцепила пальцем цепь и потянула. Из капитанского кармана выскользнул крупный золотой медальон с выдавленным на одной стороне изображением черепа. – Я вижу, ты уже отблагодарил себя. Даже в спасении команды нашёл выгоду, засранец!

– Вовсе нет! Он просто лежал ничейный, одинокий, никому не нужный – вот я и решил, что нечего такой вещице зазря пропадать.

– Ничейный?

– Ну да. Ничейный лежал. На алтаре главного храма. Перед ним ещё их главный жрец молился на коленях. А потом – представляешь! – он ушёл и оставил его там!

– Ну ты вообще возомнил себя бессмертным? – у меня снова вырвался поток смеха. – А если тебя снова поймают? За кражу их святыни ты не отделаешься выговором «Ай-яй, больше так не делай». – Я понаблюдала, как медальон качается на цепочке, словно маятник – и вернула его Джеку.

– Не поймают, – капитанские глаза таинственно сверкнули в темноте, а коварная улыбочка помогла догадаться о последующих словах ещё до их произнесения: – У меня есть план.

…План заключался в способе безопасно добраться до берега, где была брошена лодочка. И наскоро выслушав его, команда поверглась в раздумья.

– На лодке в открытом море… Плыть неизвестно куда… – Хоггарт цыкнул и покачал головой. – Помрём, как пить дать.

– Здесь мы тоже помрём, – заметил Гиббс. – В любом случае исход одинаковый.

– Но, если рассуждать логически, а не пускаться в пессимистические гадания, «Марко Поло» потерпел крушение относительно недалеко от Исла-дель-Диабльо. Если запастись едой и водой, мы можем дотянуть до него. Как мы узнали, туда направляются Кристиан и Фридрих Стивенсы, которые нас подберут там. Договоримся, – объявил Воробей.

– Мы помрём и там, – мрачно усмехнулась я. – Ведь и дневник Розы Киджеры, и, самое главное, лоскуток с инструкцией «Как выжить на Острове Дьявола, или как добыть амулет», пошли ко дну вместе с «Марко Поло».

– А-а, – помотал головой кэп. Я изумлённо уставилась на извлечённый им из-за пазухи дневник и кожаный лоскут с выцарапанными надписями.

– Да ладно! – я подпрыгнула и выхватила у него лоскут. Он был в идеальном состоянии, и надпись осталась чёткой и ровной. А вот дневнику не поздоровались – и без того размытые надписи слились, а размокшая бумага – стоило открыть его – сама собой рвалась и опадала наземь. – А карта, которую достали у Фридриха? – Воображение уже нарисовало Воробья, достающего идеально сохранившийся пергамент, но вопреки ожиданиям он прикрыл глаза и покачал головой.

– Ну ничего. Ничего. Нам поможет компас. – Я вернула вещи Джеку, тяжело вздохнула и хлопнула по коленям. – Звучит безрадостно, но это наш единственный шанс.

План Джека требовал наступления глубокой ночи, а пока вечер ещё не сгустил плотную тьму над островом, требовалась подготовка. В жеребьёвке участвовали все – и кэп, и даже я, но судьба оказалась благосклонна. Удача повернулась обратной стороной к двум матросам, которым выпал жребий отправиться за запасами провизии. В их обязанности также вошло дойти до лодки и забрать из неё две небольшие бочки (их часто хранят в шлюпках, чтобы можно было налить пресной воды и продержаться на плаву) – а после добраться до реки, запастись водой и насобирать съедобных плодов.

Я сидела в землянке, под самым краем навеса, и глядела в небо. Звёзды светили отчуждённо, не проявляя интереса к земле и людям, попавшим в столь неоднозначную ситуацию.

За спиной раздавались равномерные постукивания дерева: Гиббс сооружал удочку – на случай, если лодка проведёт вдали от берега непредвиденно много времени. Рядом матросы возводили большую необычную конструкцию – нечто вроде зонта из веток и листьев – чтобы установить в лодке для защиты от беспощадного солнца.

К глубокой темноте вернулись два посланца, сообщившие об успешно проведённой операции. Ими были найдены фрукты и пресная вода – и уже доставлены в лодку.

Ночь сгустилась и тучи поглотили луну. За дальней сопкой затянул вой дикий зверь. Цикады вступили в музыку ночи дружным оркестром, а голос ночной птицы жутким эхом разнёсся под кронами.

Перед рискованной операцией бил мандраж. Тряслись колени и стучали зубы, бил озноб, как при лихорадке. Не удивлюсь, если это симптомы какой-то тропической заразы. Как бы концы не отбросить прямо в лодке. Но этот страх отступил перед другим, когда в ночной тиши прозвучало решительное «Пора».

Наш отряд выбрался из укрытия бесшумными тенями и разделился на две половинки. Меньшая половина состояла из трёх человек и тоже была выбрана жребием. Мне же посчастливилось попасть в отряд Джека. Обе команды должны были выполнить разные задачи для достижения одной цели. Только вот вторая команда должна была исполнить отвлекающий манёвр, чтобы помочь первой безопасно добраться до лодки. Мы разделились. Троица матросов обменялась с друзьями короткими прощаниями – пугающими, так как в них чувствовался неприятный холодок: они понимали, что могут не вернуться. И меньшая часть отряда растворилась в ночи.

Я проводила их долгим взглядом, пока над ухом не прозвучало, заставив меня вздрогнуть: «Вперёд». Наш отряд рысцой покатился в противоположную сторону, подхватив на плечи солнцезащитный зонт и удочки. Звуки леса пугали. Но сейчас мы были слишком ограничены во времени, чтобы обращать на них должное внимания и шарахаться от каждого шороха. В отличие от предыдущих забегов, сейчас мы убегали от всех звуков, а не пытались распознать их причину. Я неслась едва ли не впереди всех. Вскоре по пути стали попадаться надломленные ветки. В голове прокручивались воспоминания, как мы сносили их, когда бежали с Джеком от лодки на другую сторону мыса.

Невысокий пригорок был лишён деревьев и окружён лесом. Мы сделали привал – необходимый как сам воздух. Я привалилась к булыжнику и пыталась утихомирить сбивающееся дыхание. Как же хотелось закрыть глаза и просто исчезнуть вместе со всем этим хаосом! Но вместо волшебного спасения приходилось дожидаться, пока лёгкие отлипнут от грудной клетки, чтобы потом вскочить и снова нестись, разрывая собой ночь. Вокруг темнели джунгли. Про нас будто и забыли – ни мечущихся средь деревьев огней, ни отдалённых окриков. Сквозь колючий страх лучом света пробивалась надежда: может, всё пройдёт гладко и нас никто не заметит?

– Эй, эй, смотрите, там…!

Над лесом пронёсся жуткий вой, заставивший сердце подпрыгнуть. Где-то там, выше по склону, трубили в рог. Взгляд заметался средь лихорадочно блестящих глаз и устремился левее и выше: там над лесом горели огни. Их хаотичное движение подтолкнуло нас вперёд, и мы снова сорвались с места. В чертогах напряжённого разума тонко и неразборчиво пищал внутренний голос, полный надежд, что причиной этому стал второй отряд, исполнивший свою миссию. Душа тяжелела от странного, почти садистского спокойствия, которое не сочеталось с дрожащими коленями и стучащими зубами.

Сломя голову мы один за другим преодолевали дикие безлюдные ярды леса. Днём, или хотя бы с факелами – до места назначения было рукой подать. Но когда единственным фонарём служило ночное светило, путь был слишком долгим. А когда и луна забралась за плотное чёрное облако, джунгли наполнились непроглядной тьмой. Пришлось бежать наощупь, подобно летучим мышам, а единственным ориентиром были огоньки, иногда проскакивающие сбоку в непостижимой дали.

Густые лесные заросли выкинули нас на крупный пустырь. Леденящий душу внутренний голос сообщил, что в прошлый раз мы с Джеком его не встречали. Мы сбились с пути, чего делать было никак нельзя. Проверенная дорога, наискосок пересекающая широкий мыс, точно была лишена ловушек, а сойти с проторенной нами тропы могло сулить попаданием в новые неприятности.

Впереди вскрикнули. Солнцезащитный зонт громыхнул на землю вместе с двумя матросами. По инерции пробежав метр, я затормозила, но нога скользнула по влажной листве, и спина ударилась о землю. Пришлось сжать зубы, чтобы не выругаться – и поспешно вставать. Пока навернувшиеся пираты поднимали опрокинутый зонт и водружали его на плечи, я сжимала кулаки так, чтобы ногти до боли впились в ладони. Подобная пытка над собой приводила в чувство и спасала от подбирающейся паники. Позади что-то блеснуло. Взгляд запрыгал по склонам холмов и зацепился за всполох пламени. Вдалеке, из-за высоких пальм, подобно гостю из ада, внезапно вынырнул огромный сноп огня. Он лизнул небо и нырнул за деревья. Ликующе взорвалось в мыслях «Да!». Спустя миг пламя снова вынырнуло из-за леса – только теперь уже вдвое увеличилось в размерах и не исчезло. Даже с такого расстояния можно было видеть чёрные качающиеся силуэты нескольких пальм, в которые жадно вгрызается огонь. Оранжевое пламя трепыхалось вокруг них, с невероятной скоростью перебиралось на другие деревья. Ветер стремительно разносил огонь вокруг, а особенно сильные порывы раздували его так, что пламя страшно подрывалось к небу и подсвечивало золотом кромку облаков.

– Молодцы наши! – восторженно пробасил мистер Бергенс.

Теперь, когда вторая половинка отряда выполнила свою миссию и подожгла лес, с души свалился камень, и мы неслись через джунгли без того тяжёлого чувства, будто за нами по пятам следуют аборигены. Ведь никто не будет размениваться на беглых пленников, когда горит родной лес, и жители всем поселением отправятся тушить пожар. А удастся им это или же нет, не наши проблемы. В этом и заключался план.

Отсветы пожарища долетали даже до нас и вспышки света изредка озаряли путь. Я не оборачивалась, хотя внутренний голос так и подначивал взглянуть через плечо. Но понимание, что я увижу охваченный багряным пламенем лес, не требовало подтверждения.

Впереди заблестело оранжевым. Пираты замедлились и осторожно косились по сторонам, пока не поняли, что это отблески огня на воде. Тогда у меня будто открылось второе дыхание – считанные ярды до воды мы преодолели в два счёта. Море шипело о берега, а по крохотным переливам волн перепрыгивали рыжие отблески. Очертания одинокой лодки на берегу казались белыми. Я позволила себе крохотный тайм-аут, едва опёрлась руками о низкий бортик спасительного баркаса, переводя дух.

– Посторонись! – прикрикнули за спиной. За шиворот рванула чья-то сильная рука, за секунду до того, как в лодку перекинули тяжёлый солнцезащитный зонт. Пришлось использовать в качестве опоры собственные колени – я согнулась пополам; со лба на песок скользнула тяжёлая капля пота. Матросы работали слаженно и чётко, закрепляли зонт и отвязывали канат, удерживающий лодку на берегу. Едва дыхание чуть восстановилось, я смогла поднять взгляд за лес, и тут же впала в мимолётную оторопь. Лёгкий ужас пробежал иголками по телу. Предполагалось, что устроенный пожар должен быть достаточно силён для того, чтобы отвлечь всё внимание аборигенов, но результат превзошёл все ожидания.

Огонь охватил полнеба. Гигантской рыжей полосой он протянулся на холм, завладел долинами и подошёл намного ближе ожидаемого. Встревоженные птицы чёрными точками метались на фоне этого ада. Ветер, разносящий пламя, приносил беглые отголоски леденящих душу криков. Чёрный дым взлетал под небеса гигантской горой, а на высоте смешивался с рваными чёрными облаками. От запаха гари засвербело в носу. Воздух гудел и трещал, прибрежные пальмы качались, будто пытались вылезти из земли и убежать, пока огонь не сожрал их. Вскоре огненное месиво начисто перекрыл дым – порыв опрокинул его в нашу сторону, а это значило, что огонь близится к нам.

Черная, безграничная бездна дыма разверзлась вокруг. Воздух наполнился круговоротом пепла и тлеющих кусочков леса. Это вызвало панику, и я, прикрывая слезящиеся, раздражённые дымом глаза, наощупь – подобно летучей мыши – поспешила к лодке. Вскоре ветер сменил траекторию. Грозный дым отхлынул, и стало видно ещё более грозный силуэт пожарища. Видно было, как кружатся в воздухе оторванные вихрем клочки зажжённых листьев, как подлетают ввысь ветки. Тропические ярды занимались один за другим, и страшный гул нарастал подобно снежному кому. Снова всё заволокло густым дымом. Что-то схватило за шиворот, потянуло назад, под спину попался борт лодки, и я перевалилась на её дно.

– Чёрт возьми, где же наши парни?

– Огонь прибывает слишком быстро. Видать, не успели убежать.

– Помянем их после. Надо отчаливать!

Я хотела возразить, но едва открыла рот, из него вырвался сухой болезненный кашель, будто по горлу изрядно поскребли наждачной бумагой.

– Кэп? – спросили рядом.

Джек взглянул на компас, а потом на пожар, после чего, наконец, вынес вердикт:

– Три минуты. Если не придут, отчаливаем.

Я зажмурилась, пытаясь выдавить слёзы, чтобы увлажнить выедаемые дымом глаза. А когда распахнула веки, смогла увидеть, что вся команда уже теснится на борту баркаса, кроме трёх человек, которые были отправлены поджигать лес, чтобы отвлечь внимание дикарей. Встроенный в мозг секундомер подсказывал, что отведённое время на исходе. Я была готова смириться с тем, что троицу придётся бросить – лишь бы скорее уйти в море, ибо пламя уже просматривалось сквозь прибрежные пальмы.

– Капитан?

– … всё кончено. Уходим. – Прозвучало бесстрастным голосом Джека.

Два весла упёрлись в песок и столкнули лодку на воду. Дым снова поглотил всё вокруг. На мгновение из его вихрящихся клубов вынырнул огненный язык, и подсветил три несущиеся по пляжу фигуры.

– Смотрите! Вон они!

Все воспряли духом. Над лодкой заголосило радостное «Э-ге-гей! Мы здесь!», пираты замахали руками, привлекая наших спасителей.

Едва троице помогли взобраться в лодку, я возблагодарила Бога, что оказалась не в их числе – им досталось куда хуже, чем нам. Об этом свидетельствовали подпалённые одежды, ожоги и лица, чёрные от копоти.

Отплывали мы стремительно, спешно и слаженно. Работал каждый, и даже я усердно молотила веслом по волнам. Наверное, со стороны это выглядело жалко: гигантский алый силуэт пожара, поглотившего остров – и крохотная тёмная лодочка, улепётывающая от него невыносимо медленно – как будто во сне, когда хочешь бежать со скоростью атомной бомбы, но можешь лишь едва переставлять ноги. Широкая дорожка света на волнах уходила в тёмную даль, скрытую под саваном ночи. Только когда отсветы перестали долетать до нас, я позволила себе отложить весло и взглянуть назад.

Берег, от которого мы отчалили, был полностью объят огнём. Бледные силуэты пылающих деревьев качались, и казалось, что огонь не оставил ни единого клочка суши. А на берегу, подобно призраку, виднелся чёрный силуэт человека. Он стоял ровно, словно не замечая разверзшегося позади себя ада, и глядел на нас, пытливо, мучительно, будто вопрошал: «Зачем вы убили нас?», и его невидимый взгляд обжигал пуще пламени. Я передёрнула плечами и отвернулась, не в силах видеть предсмертный взгляд, обращённый к нам.

Теперь, когда опасность была позади, к горлу подкатил удушливый ком. Взгляд медленно скользил меж блестящих слезящихся глаз – измученных, оторопевших. Из груди вырвался поток кашля – организм отхаркивал налёт пепла с лёгких. Я вполоборота положила руки на борт и пристроила на них голову, прикрыла глаза, пытаясь абстрагироваться, успокоиться и взять себя в руки. Сердце ещё долго билось об рёбра. Я пребывала в полукоматозном состоянии, не могла и не хотела соображать. Оцепенение не отпускало долго, и нескоро сквозь шум крови в ушах стали пробиваться звуки ночного моря и тихие разговоры матросов. Тогда глаза приоткрылись в небольшие щёлочки. Всё вокруг было наполнено чернотой: чёрное небо, подсвеченное меркнущим заревом, чёрное море, играющее лунными бликами. Я заставила себя оторвать голову от планшира. Руки опустились за борт и плеснули в лицо холодной морской водой. Раздался привычный лёгкий плеск, хотя я ожидала как минимум шипения кислоты. Вымученное подобие улыбки свело губы. Взгляд перешёл к пиратам. Те были молчаливы и задумчивы. Баркас оказался достаточно большим, чтобы в нём легко разместились тринадцать человек, поэтому нельзя было сказать, что мы особо теснились. Позади, за кормой, светилось рыжее пятнышко: остров уменьшился до размера пуговицы, и пламя затихало – видимо, уже выжгло рассчитанную площадь суши, и пошло на убыль. Наша лодка и все её пассажиры показались ничтожно маленькими: ведь даже крупный остров теперь был лишь крошечной точкой посреди грозного, необъятного простора океана. В ночной черноте нельзя было даже рассмотреть черту горизонта, отчего масштабы водного простора казались совершенно бесконечными.

– Все целы?

Я ощупала себя на предмет ранений и кивнула:

– Угу.

– Это было… захватывающе, – заключил мистер Бергенс.

– Это было необходимо, – Джек щёлкнул крышкой компаса. – Три градуса к левому борту. В сторону Кассиопеи.

Я безуспешно попыталась найти взглядом названное созвездие и подивилась, как матросы могут ориентироваться по звёздному небу, когда я не могу найти на небе даже элементарной «Большой Медведицы».

Сложно было определить, двигаемся мы или стоим на месте: пейзаж за бортом не менялся, и пройдённые по морю ярды совершенно не чувствовались. Я бессовестно привалилась к Джеку, как к стенке, и прикрыла глаза. Тот не высказал возмущений – похоже, бесстыднику это даже понравилось. Кажется, я провалилась в дрёму – мутные видения сменяли друг друга и не имели связи. Когда открыла глаза – светало. Сквозь серое небо проступила розовая полоска зари, подсветившая мягкую вату облаков. Джек дремал – сидя, опустив голову и прикрыв глаза. Гребцы сменили друг друга. На дне лодки валялся огрызок какого-то фрукта. Имея дефицит продуктов, я не стала брать себе целое манго, а подхватила недоеденное и жадно вонзила зубы в истекающий соком фрукт. Объев мякоть до предела, я отправила косточку за борт и позволила себе снова задремать.

– … Время менять вахту.

Разбудили меня не только голоса, но и жара. Яркое до рези в глазах солнце раскалило кожу настолько, что на ней можно жарить продукты, а во рту стало сухо как в пустыне. Я заморгала и первое время неосознанно наблюдала за греблей. Море посветлело, и в права вступил наш главный враг – небесное светило. Так как солнцезащитный зонт перекрывал только половину лодки, вторая половина была вынуждена запекаться под солнышком. Выяснилось, что за время моего витания в царстве Морфея, матросы создали своеобразный алгоритм: гребцы сидят под навесом, а отдыхающие – на солнце.

– Теперь я! – пискнула я, когда уставшие матросы отложили вёсла и принялись меняться местами с изрядно пропёкшимися отдохнувшими собратьями. Я оттолкнулась от банки, дабы легче встать, и невольно расширила глаза: раскалённое дерево обожгло руку. Пробалансировав до навеса, я плюхнулась в тень и взялась за весло: даже необходимость грести не волновала, когда это был единственный шанс уйти с пекла. Хлебнув скудный глоток пресной воды, я в блаженстве ощутила растекающуюся по телу прохладу и коснулась веслом воды. Почти полное отсутствие островов в Мексиканском заливе увлекало все мысли: до истерики хотелось увидеть проплывающую мимо землю. Но увы, если здесь и есть острова, то они либо «дьявольские», либо населены аборигенами.

Следующую смену вахты объявили, когда руки уже тряслись и обмякли настолько, что были неприемлемы для удерживания весла. Жарко к тому времени стало настолько, что, когда я выползла из-под навеса, буквально ощутила, как с кожи испаряется пот. Зачерпнула морской воды и опрокинула на голову, ожидая, что повалит пар. Полегчало. Я повторила эту процедуру по несколько раз, пока не смочила всё тело. Солнце раз за разом наносило каверзные удары, и перед глазами плясало марево. Налитая свинцом голова тянула вниз. Я пристроила руки на планшире и уронила на них голову. Ничего не менялось – шуршала вода, плескали о её поверхность вёсла. Голоса обменивались краткими сухими фразами – солнце разморило даже заядлых сплетников-пиратов и лишило их всякого желания травить байки.

Меня толкнули в бок. Я, так и не поняв, спала ли или нет, молчаливо раскрыла глаза. Казалось, солнце высушило их сквозь веки – будто соли насыпали. Без слов поняв причину моего пробуждения, я переползла под навес. Чувствовалась жизненная необходимость умыться – но не в морской, а в пресной водице. Однако здравый смысл подсказывал, что все воспримут враждебно, если я буду переводить драгоценную воду на такие глупости – поэтому просто сделала пару глотков, после чего снова почувствовала себя ещё живым человеком и взяла весло.

Солнце выжгло все мысли, и, молотя веслом по воде, я занялась интереснейшим занятием: каждый гребок сопровождала мысленным счётом в такт движениям: «И-и раз, и-и два, и три, и четыре…» Сбивалась со счёта несколько раз и продолжала счёт с произвольного числа. Потом занятие наскучило, и я развлекала себя тем, что пыталась грести синхронно с Джеком, устроившимся рядом – и каждый раз, когда наши вёсла входили в воду не одновременно, внутренний перфекционист мучительно кривился.

Гребля стала настолько монотонным и привычным занятием, что я уже не сомневалась, что это занятие будет вечным, как наказание за грехи. И я уже не слышала, как объявили о смене вахты – и лишь увидела протянутую руку мистера Хоггарта. Вручив ему весло, я устроилась меж банок на дне лодки и свернулась калачиком. Никто не возражал. Я лежала на спине и глядела в небо. Солнце висело прямо надо мной. Оно оставляло тёмные пятна перед глазами. Взгляд скакал по небу, а вместе с ним скакали и пятна, как будто феечки перелетали туда, куда я повелю.

Единственное желание, посещавшее мысли всё чаще и чаще – было наступление вечера. Но это казалось несбыточной мечтой. Когда она всё же сбылась, и солнце покинуло небо, я обнаружила себя глядящей ввысь. Поднялась и в кои-то веки не почувствовала себя умирающим лебедем. С наступлением ночи тишину разбавили разговоры. Матросы обсуждали своё, пиратское, а я напевала под нос знакомый мотив одной из любимых музыкальных групп.

– Эй, мисси… Пойте громче! Поднимите настроение!

Эта просьба немало смутила, и я хотела было вежливо отказаться, но мне этого не позволили, и принялись дружно упрашивать. Впрочем, мне и самой хотелось поднять боевой дух, а излить душу в песне – всегда помогало. И я затянула резвый мотив одной из самых пиратских песен двадцать первого века:

– Одна легенда с малых лет покоя не давала мне —

Про те края, где меркнет свет всеведущего солнца.

Тот край обходит стороной моряк любой, любой ценой,

Мертвец, нарушивший покой проклятого Дэйви Джонса.

Я словила на себе красноречивый взгляд Джека, мол, не весёлые вещи напоминаешь. Особенно в такой ситуации. Однако, личные счёты с упоминаемым в песне морским дьяволом имели только Джек и Гиббс, поэтому остальные матросы оказались весьма довольны.

–  Но, чистый сердцем, не робей. Нет той напасти, что сильней

И воли и души твоей без страха и упрёка.

Ведь жил на свете капитан, что к смерти угодив в капкан

Не сплоховал и устоял пред ликом грозного рока.

Джек всё понимал. Понимал, о ком я пою. Помнил историю, которая стала основой для песни. И, кажется, был в ещё большем шоке, чем я когда-то, когда впервые услышала независимую песню о любимом фильме.

–  Ответил смерти он тогда: «Мой дом – бескрайняя вода,

Коль хочешь, проводи до дна в прохладу мягкого ила».

«Твой дом, пройдоха? Вот уж нет!» – разгневанно взревела смерть. —

«Да будет впредь земная твердь навек тебе могилой».

С тех пор прошло немало лет. Был капитан – а нынче нет.

И только одинокий дед с тоской глядит на волны.

Один лишь день за десять лет он ждёт с рассвета на рассвет.

Тому вовек покоя нет, кто морю сердце отдал.

Я умолкла и с улыбкой уставилась на кэпа. Тот сверлил меня взглядом, а на его губах читался вопрос. Я ответила на него прежде, чем он был произнесён. Ответила так, чтобы слышал только он:

– Я же говорила когда-то, что в нашем веке о тебе очень многое известно, – и пожала плечами. Матросы уже пустились в развесёлые беседы, и никто не видел наш долгий взгляд глаза в глаза. Я не понимала его эмоций, не понимала реакцию на песню. Но наконец, он показал лёгкую улыбку. Я облегчённо вздохнула – и только сейчас почувствовала, насколько проголодалась за день. И запустила руку в кадку фруктов, подцепив какой-то крупный зелёный цитрусовый – достаточно сладкий, с лёгкой кислинкой. – И да, это песня про твоё противостояние с Джонсом. И да, она мне очень нравится.

Боевой дух поднялся от силы на пару часов: потом все снова стихли, и точь-в-точь повторилась вчерашняя ночь. К утру снова вступила в права жара. Я хотела недовольно хныкать, как ночной житель крот, которого выкинули из норки на солнце. День обещал стать копией предыдущего, но матросы будто что-то почувствовали, и гребля пошла живее.

Насколько подсказывали внутренние часы, к полудню меня разбудили оживлённые голоса. Я уныло отлепила голову от планшира, собираясь снова взяться за весло, но смесь удивления и восторга в пиратских голосах затеплила в душе фитилёк отчаянной надежды. Я обернулась, с восторгом хватанув воздух, ожидая увидеть желаемую землю, но… увиденное повергло в немалый шок. Я глупо глядела на две крупные тёмные фигуры в миле от нас, а на языке вертелись лишь одни слова. С трудом, будто боясь спугнуть хрупкое видение, кто-то озвучил их за меня:

– Это что же…? «Жемчужина»?

– И «Месть королевы Анны»! – воскликнула я, едва не подпрыгнув на банке. Губ коснулась широкая, счастливая улыбка. И как по команде, мы будто с цепи сорвались: все побросали вёсла, кто-то вскочил, отчего лодка пошла ходуном; замахали руками, закричали так что уши закладывало.

Уверена, никто не задумался, откуда они здесь, как Барбосса и Анжелика узнали курс, как нас примут на борту и примут ли. Но даже подумать о том, что суда могут отрешённо пройти мимо, никто не мог. Такой переполох после долгого молчания выглядел потусторонним. И даже жара мистическим образом перестала досаждать. Когда корабли сменили курс и их бушприты взглянули в борт нашей лодки, я, наконец, позволила себе триумф: притянула к себе Джека, как собственную вещь, и вцепилась в него с объятьями.

– Поздравляю, кэп! «Найти корабль в открытом море сложнее, чем иголку в стоге сена», – процитировала я любимый мультсериал детства и впервые за долгие дни смогла вздохнуть спокойно.

…Лодка стукнулась о борт «Жемчужины» легко и ненавязчиво, будто толкнула в бок. Сверху прилетела верёвочная лестница. Я поспешила опробовать её самой первой: и невзирая на уже привычную ломоту в мышцах, в два счёта оказалась наверху. Рука схватилась за прогретое дерево планшира, нога перекинулась через него, и я приземлилась на палубу. Как идиотка, я прижалась к фальшборту и мёртвой хваткой вцепилась в него, будто если отпущу, всё это окажется сном, и я снова очнусь в гробу.

Матросы перелезали один за другим – я даже не заметила, когда последний оказался на палубе. А из блаженного забыться меня вытряхнуло прикосновение лезвия на шее. Его холод подействовал как пощёчина: я сразу переместилась из счастливого состояния в привычное напряжённое. Нервно сглотнула и, затаив дыхание, обернулась. Сабли и пистолеты ощетинились на нас разносортной гурьбой. А во главе их сверкал на солнце гигантский мушкет. Его обладатель медленно поднял голову, показывая прикрытое широкополой шляпой лицо.

– Погляди-ите, господа! Кого мы видим! Не припомните, кто это? Ах да! Это же Джек Воробей, знаменитый своей традицией нарушать уговоры и сбегать с картой в одиночку! – Барбосса ощерился оскалом, обнажая жёлтые зубы. Он придвинулся к Джеку и чувственно ткнул штыком мушкета ему в грудь. Воробей, колеблясь, поднял руки. Его бегающий взгляд сообщил, что такого исхода он никак не предполагал, когда мы сбежали из-под носа Гектора на Пуэрто-Плата. И не найдя весомых оправданий слёту, выдавил обаятельнейшую улыбку и ляпнул первое, что пришло на ум:

– Переговоры…?

====== Глава XX. Разоблачение ======

Напряжение в воздухе потрескивало вместе с обшивкой «Чёрной Жемчужины». Но даже столь желанный и родной корабельный звук отошёл на второй план перед дружным перещёлкиванием предохранителей. Под грозным взглядом оружия в руках матросов Барбоссы, я попятилась, вжимаясь в фальшборт – будто хотела просочиться сквозь него и вернуться в лодочку, с которой нас подобрали. Но стоило обернуться – и вместо лодки взгляд встретился с высоким мрачным бортом «Мести королевы Анны». Она прижалась к «Жемчужине», лишив нас возможных путей отхода.

Из тишины нас вывел долгий свист каната, вырвавшегося из рук матроса. Этот звук сработал спусковым крючком: Барбосса придвинулся к Джеку, вжимая в его грудь штык мушкета. Тщательно пережевав слова, одноногий пират, наконец, выдавил из себя:

– Значит, твой блестящий план провалился, – и удовлетворённо заухмылялся.

– А твой план оказался на редкость удачливым, – мило улыбнулся Джек. – Да настолько, что ты без карты взял курс на Исла-дель-Диабльо!

– А ты, видать, уже успел возомнить, что без тебя мы, как дети малые, не сможем и шагу ступить! – Барбосса махнул рукой, и его матросы, как по команде, загоготали.

– Мм… предполагаю, Стивенс-младший имел ещё один экземпляр карты. Если это так, то я крайне удивлён только в том, что ваши великие умы, увлечённые серьёзными общественными проблемами, смогли разгадать шифр – ведь для этого необходим дневник Розы Киджеры!

– На что ты намекаешь?

– Да так! Сущие пустяки – на то, что вы сотрудничаете с одним небезызвестным губернатором Нассау, который сумел расшифровать карту уже давным-давно, и просто передал вам координаты…

Джек умолк, так как получил прикладом мушкета в челюсть.

– Я. С ним. Не сотрудничаю. – прошипел Гектор. – Куда проще было обставить его племянника, Фридриха, чтобы тот выдал нам данные карты – как-раз таки, уже давно расшифрованные.