Текст книги "За краем Вечности (СИ)"

Автор книги: Jane_BlackCat

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 45 страниц)

– Джек, нам необходимо действовать сообща. Выломаем хотя бы одну доску, чтобы поступало больше воздуха. Ты ковыряй кинжалом у изголовья гроба, я же буду выбивать её ногами снизу.

После краткого «угум», Джек вставил кинжал в щель прямо над головой, и под наклоном надавил на рукоять, чтобы клинок вжался в доску. Я пробежалась пальцами по доске до её заднего края и с силой шибанула в неё носком сапога.

– Давай! Ещё чуть-чуть!

Я заработала ногами с удвоенной силой, колошматя крышку как футбольный мяч. Она зашаталась, двигалась легче с каждым ударом, пока, наконец, не раздался смачный хруст дерева, и знатный кусок древесины подпрыгнул, после чего придавил нас собой. Восторженный вскрик слился с рефлекторным защитным криком – я закрыла лицо руками, прежде чем меня накрыло доской – и сразу же, в ту же секунду, откинула её прочь. Необходимая доза воздуха шумно ворвалась в лёгкие. Я рывком села, вцепилась в бортики гроба и часто задышала, восполняя потерянные ресурсы организма. Рядом снова ударили в остаток досок – крышка не выдержала, и даже её остатки отвалились. Джек поднялся рядом со мной.

– Фух… Выбрались.

– Только вот… Выбрались куда? – я мелко содрогнулась, неловко оглядываясь. Вместо ожидаемой свободы, замкнутое пространство только увеличилось в объёме – словно мы ступили на новый круг ада. Благо, темнота вокруг была уже не такой плотной. Её разбавлял крохотный огонёчек свечи. Он кидал ровное полотно света на небольшой участок каменной стены, разукрашенной узорами. Я присвистнула, на что мне ответило слабое эхо.

– Это что же… пещера? – я с опасливой осторожностью перевалилась через бортик гроба, ступая на каменный пол.

– Нет. – Я обернулась к Джеку, уже стоящему рядом с гаснущей свечой. – Это склеп.

Воспоминания сразу же отобразили изображение высеченного в скале гигантского черепа, чей разинутый рот перекрывался гигантским булыжником. Вот, оказывается, какой «храм» кроется за ним. Вдобавок к этому привыкшие к темноте глаза различили тонкую полосу слабого света под потолком – гигантский вал примыкал не слишком плотно, поэтому тьма была не столь густой, что в гробу. На каждый шаг склеп отзывался гулким откликом эха, будто голоса мертвецов, захороненных здесь до нас.

Заботливо оставленная здесь свеча догорела почти до самого низа, и грозила потухнуть с минуты на минуту, поэтому я «попросила» её поделиться пламенем с обломком доски. В склепе висела практически осязаемая сырость, и пламя не изъявляло желания перебраться на импровизированный факел, но после долгих уговоров, на краешке доски полыхнул огонёк. Дрожащие танцы пламени заполнили светом все уголки пещеры, включая расписные стены. Взгляд заскользил по древним письменам и рисункам – будто в египетскую пирамиду угодила. Странный фетиш племени на различные черепа отобразился и здесь: символичное изображение встречалось куда ни глянь. Я зачарованно зашагала вдоль стены. Были и другие рисунки: изображения охоты, ритуальных плясок, были и пейзажи…

Под сапогом что-то хрустнуло. Взгляд нырнул к ногам. Человеческая кость под подошвой едва не переломилась – без сомнения, имея преклонный возраст. Джек мигом оказался рядом.

– Значит, мы далеко не первооткрыватели в этом ритуале. Я повела факелом – свет лёг на скелет, расположившийся рядом. Брезгливая дрожь заставила меня передёрнуть плечами. Я отвела взгляд от неприятного зрелища, но тут же наткнулась на новое.

– Джек. Джек, – ладонь легонько коснулась его плеча. Воробей покорно развернулся и переменился в лице, когда в его поле зрения попал ещё с десяток гробов. Он посерьёзнел, сжал губы и стремительно зашагал туда.

– Думаешь, там наша команда? – истерично пискнула я, устремляясь за ним. Вместо ответа Джек рванул крышку с ближайшего гроба. Но едва я приблизилась, внутренний голос опровергнул мой вопрос: гроб был прогнившим и пропитанным сыростью, а крышка поддалась кэпу без труда, так как время разъело замок. И когда под капитанскими руками крышка съехала на пол, в нос ударил стойкий запах гнили. Я в неприязни отшатнулась, морщась от вони и вида полуразложившегося трупа.

– Фу-у, – подступившая к горлу тошнота заставила меня отвернуться. Джек же времени даром не терял и уже вскрывал остальные гробы, дабы убедиться в отсутствии живых членов своей команды. Или неживых.

– Смотри, на них европейская одежда, – внезапно осенила меня. – Наверное, они одни из прошлых искателей Амулета. Этот нечестивый артефакт завёл их в такую же ловушку, как и нас. Кому-то удалось выбраться из гроба, – и кивнула на скелет на полу, – но не удалось выбраться из склепа.

Меня прошиб холодный пот. Внутренний голос сформировал слова, которые я никак не могла произнести: «Мы ведь не выберемся из склепа. Чтобы сдвинуть этот булыжник, нужна добрая сотня человек!» Но осознавая это в глубине души, я не позволяла этим мыслям выдвинуться на первый план, и с отчаянной заинтересованностью продолжила осмотр настенных картин.

– Окси, – прозвучало в стороне. Джек поманил меня рукой, пялясь на что-то чуть в стороне.

– Да?

Он молча кивнул на стену. Взгляд поднялся к рисунку – рисунку, изображающему ритуал, жертвой которого мы стали. В большом округлом черепе был изображён гроб и поднявшаяся над ним нечёткая фигурка – душа похороненного, вероятно. Душа тянула руки к трём странным существам. Эта троица в свою очередь тянулась к душе. Каждый из них имел голый череп вместо головы и чёрные длинные одеяния в пол. Вернее, не в пол, а в лодку – они стояли на маленькой лодочке – такой, что даже сесть в неё невозможно. Лодка, в свою очередь, держалась на поверхности реки, или скорее ручейка, что с изгибами уходил в темноту. Всё это изображение находилось в нарисованном облаке дыма, исходящего от такой же нарисованной свечи, и не надо долго гадать, чтобы понять, что к чему. Трое существ – это боги или духи, которых вызывает свеча. Они призваны забрать душу похороненного и отвезти на лодке в загробный мир.

Я ощутила прожигающий насквозь взгляд Джека и невольно повернула голову к нему. Лихорадочный блеск его глаз сообщил о снизошедшей ему сенсации.

– Дже-ек? Хватит томить, говори уже!

– Река, – резко выдохнул кэп.

– Что «река»?

Ответ не потребовался. Взгляд коснулся рисунка – и прояснился. Меня снова бросило в дрожь.

– Здесь должна быть подземная река! – прикрикнул Джек, уже бегущий в другой конец склепа. Я развернулась так, что едва не опалила волосы факелом, и кинулась в другую сторону, ощущая виртуальные крылья за спиной, как в моём наркотическом сне. Но вместо рек грубо выточенные неровные стены. Вместо воды каменный пол. Я побежала марафон вокруг стен, пока вдруг сапог не угодил в лужицу. Свет факела упал на широкий ручей. Он исходил из-под груды камней и уходил под стену.

– И это называется «река»? – мрачно произнесла я. Рука с факелом уныло опустилась. Услышав заветное слово, Воробей птичкой подлетел ко мне.

– М-м… могло быть и хуже.

– Да это же ручеёк! Более того, он уходит под скалу, и там едва ли есть расстояние между водой и потолком! – но словив упрекающий взгляд кэпа, я скисла: – Считаешь, у нас есть шанс? Стоит рискнуть выбраться по этому ручью?

– Заметь, этот парень не попытался выбраться через ручей, и что с ним стало? – он повёл глазами в сторону скелета и мрачно усмехнулся. – У него была пресная вода, но он не продержался на ней до тех пор, когда отодвинули камень. Более того, сдаётся мне, что его отодвигают, только когда надо занести гроб с новой жертвой.

– Выходит, это наш единственный путь, – и я уныло коснулась ногой воды. – Думаешь, ручей достаточно глубок, чтобы нам проплыть под скалами?

– Проверим, – он пожал плечами и зашагал прочь. Я молча проводила его взглядом, пока он не вернулся к ручью с двумя обломками крышки гроба. – Будешь плыть, держась за него, чтобы прежде времени не выбиться из сил. Кто знает, насколько широкая скала и как петляет в ней ручей.

– Это как спасательный круг! Отличная мысль. – Я постаралась скрыть под улыбкой волнение, принимая из его рук доску. – Что ж, «Без риска что за жизнь»? – я послала Джеку грустную усмешку и быстро, чтобы прежде времени не передумать, слезла в ручей. К удивлению, он оказался намного глубже чем кажется. И, не почувствовав ожидаемого дна, я суматошно забрызгалась и схватилась за деревяшку, едва не утопив ее вместе со собой. Джек издал смешок, за что я сердито плеснула в него водой. Течение, которое со стороны казалось едва уловимым, понесло меня к низкому тоннелю в стене, и чтобы не скрыться в нём, я выставила руку вверх, цепляясь за край отверстия, которое выбил в стене многовековой поток воды. Я дождалась, когда Воробей присоединится ко мне, и только сейчас тело свело холодом подземной воды, лишённой солнечных лучей. И только сейчас внутренний голос пожелал мне, чтобы этот заплыв не стал для нас последним.

– Выше нос, матрос! – весело сообщил Джек, перехватывая факел в другую руку, чтобы выше держать его над водой. – И не из такого выпутывались!

– Согласна.

Перспектива повторить судьбу того скелета не радовала, и, не желая провести последние дни в обществе трупов и зловещих настенных рисунков, я отдалась потоку. Течение походило на умирающую гусеницу, что ползла медленнее минут на учёбе, поэтому пришлось помогать себе ногами, дабы быстрее преодолеть подземный поток и согреваться. Едва мы вплыли под свод низко нависающей скалы, факел осветил длинное русло петляющего ручья. Потолок нависал низко и неравномерно, временами приходилось запрокидывать лицо, чтобы, проплывая под низкими сводами, держать нос в куполе из воздуха.

– Скажи спасибо, что сейчас сезон засух, – с кряхтением поднимая факел выше, разбавил тишину Джек. – В иное время река бы разлилась и заполнила бы тоннель полностью, и мы бы уже не проплыли.

– Спасибо, река, – уныло ляпнула я.

Свет золотил своды, которые то и дело свисали с потолка тупыми обмытыми сталактитами. С них в ручей булькала капель, подсвеченная оранжевым светом. В другом веке тоннель мог бы стать культовым местом дайверов-экстремалов, но без снаряжения и без уверенности, что он куда-то выведет, тоннель мог служить только личным кругом ада для клаустрофобов и гидрофобов. Мокрое дерево под руками оказало неоценимую помощь: благодаря нему можно было почти не прилагать усилий для заплыва. Хотя, множество раз за последние полгода побывав сброшенным в воду балластом, думаю, смогла бы побороться едва ли не за золотую медаль по плаванию.

Но вскоре циничное настроение стало сдавать позиции: тоннель сузился и потолок опустился ниже. Настолько, что будь я на несколько килограммов толще, вряд ли бы смогла протиснуться меж стенами.

– Зараза… – прозвучало из-за спины. Я в молчаливом вопросе обернулась к движущемуся позади Джеку, в ответ на что он слегка двинул бровью и указал взглядом вперёд. Я проследила за его взглядом и протолкнула ком в горле: впереди потолок плавно опускался и нырял в воду. Я мелко застучала зубами.

– Что ж, ожидаемый поворот событий. Дальше плыть без воздуха, без света, – я склонила голову на бок и передёрнула плечами от холода и нервов.

– Только, прошу, не надо возмущаться и требовать от меня вернуться обратно.

– И не собиралась, – я с улыбкой пожала плечами. – Это глупо, подготавливать себя к необходимым действиям истерикой.

– В гробу ты была другого мнения.

Этот голос, пропитанный спокойствием и улыбкой, поселил в душе отчаянную пиратскую весёлость.

– Так выпьем чарку, йо-хо! – громко прокричала я, перехватывая у Джека факел. Я примостила его в природной выемке в стене и, не думая о своих действиях, завела руку за голову Джека, притянула его к себе за шею и впилась в губы грубым поцелуем. – Ни пуха ни пера!

И не успев услышать удивлённое «К чёрту…!» от Джека, шумно глотнула воздух и нырнула. Нырнула, сама удивляясь собственным действиям, будто в меня вселился жизнерадостный отчаянный демон. Правда, уже спустя полминуты, я стала жалеть о необдуманных поступках и с истомой вспоминать о воздушном куполе под потолком пещеры. Руки ощупывали узкий проход впереди, обдирались о камни, а деревяшка-спасательный круг затерялась где-то в водах. Спустя минуту воздуха стало критически мало, лёгкие сжались как лопнувшие воздушные шарики. Увы, когда дома на диване задерживаешь дыхание вместе с персонажем фильма, тебе это даётся намного легче, чем несчастному герою. На заплыв тратится много энергии, для появления которой жизненно необходим кислород. По телу прошла судорога. Лёгкие пытались выдавить из себя воздух, превратившийся в углекислый газ. Голова налилась кровью. С каким-то мазохистским удовольствием я прикрыла глаза и расслабила напряжённые мышцы лица, продолжая работать остальными частями тела, стараясь абстрагироваться от собственного тела, от собственных ощущений, пытаясь превратиться в невесомый комок мыслей, не относящийся к телу. Впрочем, долго находиться в таком состоянии не получилось, так как где-то в мозгу включилась сигнализация с мигающей красной надписью «Тревога!». Я раскрыла глаза – медленно и неохотно. Перед ними поплыли круги и галлюцинации. Цветные узоры делали темноту пёстрой и радужной. После взор застила морось из чёрных точек, собирающихся в единое полотно. Кажется, сквозь них пробилось слабое пятнышко света. Или это порождение всё тех же цветных кругов? Я погребла вверх, умоляя то ли Бога, то ли дьявола дать мне немного воздуха, обещая сделать абсолютно всё в обмен на мизерный глоточек. Рывок вверх, судорожные движения руками. Мучительное жжение в груди. Ещё чуть-чуть, и соблазн впустить в лёгкие воду станет невыносимым. Или, что лучше, сознание скажет «прощай».

Судорожный рывок. Я не могла ничего понять: темнота вокруг превратилась в темноту в глазах, лишая возможности понять, на поверхности ли я, либо наоборот, на глубине. Так или так – конечности онемели и разом отнялись. Я лишь суматошно взмахнула руками, едва не кувыркнулась и стала опускаться. Дрожащее «Ах» сорвалось с губ. А вместо него ворвался глубокий вдох то ли воды, то ли воздуха. Сознание отчаянно держалось за тело, не желая его покидать, и даже удалось почувствовать, как кто-то сзади подхватил меня и потянул вверх. Новый вдох. Холодный воздух в волосах. Под животом появилось что-то твёрдое. Хриплый кашель. Солнце вперемешку с чёрными мушками. Шум потока сквозь пелену. Резкий рваный кашель над ухом. Капель с волос по камню. Чья-то тяжёлая рука на пояснице.

– А без риска… – произнесла я, карабкаясь на берег на уровне рефлекса. «…что за жизнь», – издалека ответил чей-то призрачный голос.

Руки разъехались, и лицо встретилось с рыхлой землёй.

====== Глава XIX. Огонь ======

Комментарий к Глава

XIX

. Огонь

Очертания мира обретали чёткость медленно, будто годовалый ребёнок пытался настроить окуляры подзорной трубы. Вместе с хриплым кашлем изо рта вырвалось целое озеро воды. Холодные капли слепляли ресницы и, чтобы веки не опускались под их весом, пришлось знатно потереть глаза кулаками. Перед взглядом снова заплясали фейерверки, но они быстро исчезли. Блики на реке слепили раздражённые водой глаза, солнце светило как-то болезненно. Я подгребла под себя локти и приложила титаническое усилие, чтобы подняться. Джек перевернулся на спину и потряс ногой – из его сапога выплеснулась бадья воды, после чего довольный кэп растянулся как кот на солнышке.

– Это чудо, но… твой безумный план и правда сработал, – восстановив дыхание, скорее просвистела сквозь зубы, чем сказала, я.

Джек махнул рукой на меня. Ах нет, это он от букашки отмахнулся.

– И я буду рада, если ты придумаешь продолжение к своему плану, – немного подумав, добавила я.

– Твоя очередь, дорогая.

Я втянула воздух – отчасти раздражённо, отчасти в наслаждении. Взгляд впервые скользнул вокруг: из-под непомерно огромной скалы струился ручей, по которому нам посчастливилось выплыть из гробницы. Он втекал в широкую реку, круто поворачивающую за лес. Здесь её течение успокаивалось и сильно отличалось от той её части, с которой мне недавно довелось познакомиться. Лес был плотным и казался нетронутым, что вдвое улучшало нашу позицию – значит, далеко от лагеря аборигенов.

– Ты говорил, что на берегах нет ловушек. Нашей единственной проблемой было добраться до реки, и мы это (пусть и косвенным путём) сделали. Рискнём пойти по берегу к морю, отыщем временное убежище, найдём брошенную нами лодочку и будем думать, как вызволять команду. Наш единственный шанс спастись с этого острова – лодка.

– Становишься стратегом, – щуря один глаз, подметил кэп. – Только есть нюансы: на берегу мы как на ладони, особенно с тех гор.

– Думаешь найти грязь и изваляться в ней в качестве камуфляжа?

– Ого, как ты догадалась? – саркастично отозвался Джек.

Впрочем, грязи на берегу не нашлось, а удаляться в лес было чревато, поэтому нам пришлось рысцой бежать по берегу, озираясь по сторонам и высматривая микроскопические движения.

– Мне не даёт покоя, что же с командой, и почему принесли в жертву именно нас, – я решила разбавить напряжённое молчание.

– Всё очевидно, – Джек неоднозначно взмахнул руками: – Ты единственная баб… тьфу, женщина. А меня приняли за главного среди вас. Или они имеют пристрастие приносить в жертву соединённых романтическими отношениями людей, – хитрющая улыбка окрасила его губы, за что я без зазрения совести влепила лихому капитану воспитательный подзатыльник.

– За что? – искренне возмутился Воробей.

– Для того, чтобы ты не спешил считать пару поцелуев признаком отношений.

– Странные вы, мадамы, существа – то лезете целоваться, то машете кулаками, – пробурчал Джек себе под нос. – Впрочем, знаю. Сейчас скажешь, что это поцелуй был ошибкой, и так далее, – капитан издал снисходительный смешок и поднял взгляд к небу.

– Нет. – Я замерла, тем самым заставляя и его остановиться. Взгляды соприкоснулись – но они значили намного больше, чем прежде; были понимающими и знающими друг друга. Я подарила ему лёгкую, едва уловимую улыбку: – Этот поцелуй был намёком на то, что между нами ещё может что-то быть.

И зашагала вперёд, уже не сдерживая неловкую улыбку до ушей. Я отчаянно желала обернуться, увидеть его реакцию, посмотреть, с каким лицом он молчит мне вслед. И даже думать не собиралась, что это молчание может скрывать лишь попытку не рассмеяться моей наивности.

Впереди частокол деревьев подступал к самому берегу, а некоторые деревья даже «сползли» в воду и одиноко торчали из реки, как купающиеся туристы. Стоило войти в лесную тень, организм испытал апогей наслаждения: с обжигающего солнца в свежую прохладу – что может быть прекраснее?

– Оксана, стой! – раздалось из-за спины так ошеломлённо и жутко, будто гром грянул. Я повернула голову, разинув рот, одновременно делая шаг вперёд. К сожалению, именно этот, единственный шаг стал роковым. Раздалось звонкое «Шурх!», мелькнули верёвки. Что-то подорвалось прямо под моими ногами, и в следующую секунду меня рвануло вверх, как безвольную куклу. Испуганный возглас распугал прячущихся в кронах попугаев, потому что я оказалась рядом с ними. Пальцы вцепились в канаты, образовывающие сетку. И теперь я, как бутылка кефира в авоське, безвольно барахталась в сети, словно пойманная рыба.

– Ого! Ты решила «покататься на качелях»?

– Да, тут здорово! Тебе бы так, – ехидно просипела я, путаясь в сетях и принимая позы, которым позавидовала бы Волочкова. Джек покачал головой, мол «горе ты моё луковое». В его руках блеснул нож. – Давай быстрее, – я надавила рукой на сеть, чтобы та натянулась и была ближе к кэпу. Клинок заскользил по канату. Верёвка треснула, но, чтобы проделать достаточное отверстие, эту манипуляцию необходимо было бы проделать ещё раз пять.

Позади зашуршало. Густые зелёные заросли зашевелились, зазвучали голоса и топот бега.

– Чёрт! – пискнула я, изворачиваясь в сети. Джек закусил губу, покосился за спину и приложил больше усердия к распиливанию канатов. В мыслях набатом стучало отчаянное «Быстрее, быстрее!», но из зарослей вдалеке показались чёрно-оранжевые фигуры.

– Дьявол, – сквозь зубы прошипел Джек. Я еле успела схватиться за протянутый им кинжал и в недоумении глядела, как Воробей убегает прочь.

– Джек Воробей! – взвизгнула я, чуть не роняя клинок наземь, но не заслужила даже его прощального взгляда. Лес вышвырнул на меня десяток дикарей – грозных, быстрых, как гепарды и ловких, как обезьяны. Толпа пронеслась подо мной. Слух уловил неясный возглас бегущего впереди – тот махнул копьём в мою сторону – и покатился дальше. Для них существовал только убегающий Джек, а я осталась на попечение одному-единственному дикарю. Отряд растворился средь деревьев, но их голоса слышались ещё долго. По крайней мере, до тех пор, пока в сетку не врезался боевой топорик юнца, которому поручили «вытащить улов из ловушки». Я подпрыгнула в сети, схватилась за верхние канаты и слегка подтянулась на них, чтобы молодой охотник не спутал меня с канатом и нечаянно не зарядил топором.

Внутренний голос быстро сформировал схему действий. Я затаила дыхание и сжала губы, пряча кинжал в рукав. Сердце отбивало спокойный ритм. Тихо, усидчиво, я дождалась, пока разрежут сетку. Когда отверстие меж канатов сделалось достаточным, я почувствовала лёгкий укол острым краем топора: дикий охотник «просил» меня спуститься. Я сжала зубы и разжала руки. Тело шмякнулось на землю как мешок с песком. В ворот вцепилась когтистая чёрная рука и дёрнула меня вверх. Я вытаращила глаза, когда меня одним движением подняли над землёй, и только замахала конечностями, ощущая себя котёнком, которого подняли за шкирку. Едва ноги коснулись земли, внутренний голос стал лихорадочно дополнять план действий: кто бы мог знать, насколько силён окажется житель джунглей.

К горлу приставили топор. Грозный мавр оказался у меня за спиной и навязчиво дал понять, что от меня требуется идти. «Черт, он же швырнёт в меня топором, если попытаюсь убежать. И моргнуть не успею, как буду прибита к дереву». Мысли сошлись на необходимости разоружить противника. Я расслабила тело, попыталась казаться слабой и покорной. Полагаться на эффект неожиданности очень действенный приём: недооценить противника – самое глупое, что может сделать человек. Поэтому я дала конвою привыкнуть ко мне и утратить бдительность. Кто умеет ждать, дожидается большего, поэтому, когда я оценила обстановку и признала местность самой удачной для бегства, внутренний голос прозвучал как сигнал гонга: «Сейчас».

Пальцы элегантно обвили рукоять кинжала, спрятанного в рукаве. Сердце отбило счёт: «Три. Два. Один!»

Я вцепилась левой ладонью в рукоять топора, что до сих пор маячил перед моим горлом, а другая рука с силой вогнала кинжал в кисть руки аборигена, удерживающей топор. Одновременно с этим действием я ударила подошвой ему под колено. Едва обескураженный дикарь опомнился и вновь попытался меня схватить, я наотмашь резанула клинком у основания его шеи и, подхватив топор, молнией понеслась в лес.

Дальше был бег с препятствиями: приходилось петлять во все стороны, запутывать след, скакать через поваленные стволы, продираться через цепкий кустарник и стараться не впечататься лбом в пальму. Листья под ногами скользили, а змеи-лианы так и норовили ударить по лицу. Паутина путалась в волосах.

Лес покрылся влажной пеленой тумана. Его молочно-белые плети витали между крон, и солнце засеребрило их – будто сотни паутинок летали в воздухе. Такая перемена могла означать только одно: где-то рядом водоём. Надежда вернуться на безопасный путь у реки придала скорости. Под сапогом поехали листья, что-то скользнуло вниз, и я еле успела перенести вес на другую ногу – и прямо за моей спиной плотная насыпь листьев равномерным водопадиком осыпалась в яму. Я смачно ругнулась, а в душе возблагодарила небо за то, что не угодила в новую ловушку.

Впереди стало проглядываться знакомое золото морских бликов, и в душе взорвался фейерверк радости. Плотные заросли жёсткой высокой травы выкинули меня на край обрыва. Я судорожно глотнула воздух и затормозила, но ноги по инерции проехали метр по траве. Я замахала руками – будто курица, пытающаяся взлететь – и плюхнулись на пятую точку в сантиметре от обрыва, под которым плескалось море.

Несколько секунд ушло на передышку. За это время затравленный взгляд прошёлся по извилистой береговой линии, по морским переливам и приметил крупный уступ у подножия обрыва. Он примыкал почти к самому морю, и опускающееся солнце отбросило от него на пляж длинную косую тень, форма которой сообщала, что под уступом есть свободное пространство.

Спустя несколько минут я уже сползала с обрыва по вьющимся корням растений, цеплялась за вьюны и искала ногами опоры. Когда до земли оставалось с метр, я сиганула вниз и саданулась плечом о камень. Уступ, сверху казавшийся каменным навесом, на самом деле оказался всего-навсего большим валуном. Несмотря на это, вертикальный неприступный обрыв тоже оказался неплохим укрытием: если снизу прижаться к подножию, то сверху буду скрыта от ненужных глаз. К приятному удивлению берег порос мелким кустарником с крупными насыщенно-красными ягодами. Их кисловатый вкус до мучения напомнил клюкву, растущую у бабушки на даче, и родной терпкий привкус поднял настроение.

Я устроилась у подножия обрыва и принялась очищать кинжал от крови. Внутренний голос с азартом нашёптывал планы мести Джеку, бросившему меня в таком подвешенном, в прямом смысле, положении. Этот прохвост поплатится, если выживет!

Солнце опускалось, и с обрыва накатила массивная тень. Под ней было уютно, как в постели, и, устроив руку на рукояти топора, я позволила себе время на передышку. Спать в таких обстоятельствах было опасно, но после долгого стресса и трудных физических испытаний, организм решительно сдался перед усталостью, и я начала клевать носом. Голова невольно откинулась на валун, но слух готов был улавливать мельчайший шорох, а рука – взмахнуть топором по малейшей необходимости. Спать на берегу моря, когда где-то там по твою душу бродят аборигены – спорное удовольствие. Но оно перешло в разряд необходимости. И под стрёкот цикад, переплетающийся с шуршанием морской пены о камни, меня окутали беспокойные видения.

Сон покинул меня, когда к вытянутым ногам подобралась вода – прилив требовал мне уступить ему место на пляже, и пришлось повиноваться его воле.

Я закинула в рот горсть ягод, спрятала кинжал в сапог и не забыла подобрать с земли топор. Забираться обратно на вершину было нецелесообразно, поэтому я зашагала в обход острова по пляжу, зная, что где-то там нами оставлена лодочка, на которой Джеку посчастливилось добраться сюда.

Вечерело. Воздух похолодел и потемнел, волны заострились и огрубели. Прохладный ветер приносил с моря привкус соли. Небеса позолотились точками звёзд, а местами затянулись тяжёлыми облаками. Высокий обрыв постепенно пошёл на убыль, и спустя не больше полукилометра превратился в абсолютно плоскую равнину. Деревья грузно нависали над головой и укрывали от нежелательных наблюдателей. Ветер шипел в их кронах и пускал листья в танец. Вечер сулил приближение непогоды.

Вскоре местность приобрела знакомый оттенок – стал узнаваться пляж и долгий мыс, вдающийся в воду. С души свалился камень: значит, до оставленной лодочки уже недалеко.

Впереди мелькнуло движение и край черных волос. Воздух встал поперёк горла, рука сжала рукоять топора. Я нырнула за дерево, затаила дыхание и напрягла чувства до предела, высматривая островного шпиона. Внутренний голос принялся нашёптывать мольбы, чтобы враг был один и оказался не очень внимательным.

Сквозь папоротниковые листья отчётливо просматривались действия врага, направление его движения. Но внезапно он исчез – попросту пропал из виду. Скрылся в листве – и как в воду канул. Я долго приглядывалась, вставала на носочки, вытягивала шею и щурилась в попытке разглядеть, но она не увенчалась успехом.

Чья-то рука упала на плечо. Я издала звериный рык, в прыжке развернулась и по вертикальной траектории разрубила воздух топором. Волосы упали на лицо, перекрывая обзор. Сквозь них удалось увидеть разве что очертания противника. Воинственный вопль – и я наношу новый удар, попутно запрокидывая голову, чтобы убрать грязные патлы с лица. Топор с лязгом встретил опору в виде сабли. От сопротивления рука дрогнула, и я отпрыгнула назад; занесла оружие над головой. Глаза шокировано расширились. Я забыла закрыть рот после воинственного вопля и только переступила с ноги на ногу.

– Джек! Ты сдурел?

Воробей, которого мне довелось нечаянно спутать с аборигеном, фыркнул и запустил саблю в ножны.

– Я хотел задать этот вопрос тебе. Ты меня едва не убила.

Я махнула топором в сантиметре от его плеча. Джек отпрянул, издав возглас поистине праведного возмущения. Он застыл, подняв руки и округлив глаза.

– И правильно сделала бы. Ты меня бросил в ловушке.

– Так, дорогая, не кричи, если не хочешь попасть в новую ловушку, – он притянул меня к себе и приобнял одной рукой, заставляя идти за ним. Я в негодовании сбросила его руку.

– Ты! Меня! Бросил! В ловушке!

Воробей морщился от каждого возгласа, как от ударов.

– Цыпа, нам надо вернуться в убежище к команде.

– Джек! Ты меня бросил! – я схватила его за руку, дабы снова ее сбросить, но остановилась на половине действия. – Погоди… К команде?

– Ну наконец-то, – он саркастично потряс головой и снова взял меня за руку. – Да. К команде. И да. В убежище.

Мы шли недолго – стоило преодолеть густые заросли папоротников, и взгляд упал на относительно небольшой овраг, с одного края покрытый кладкой из ветвей и листьев.

Я удивлённо присвистнула.

– Да это целая землянка!

– Да, да, спускайся уже, – нетерпеливо закивал Джек, подталкивая меня в спину.

Я неловко скатилась по крутому склону и юркнула под крышу из ветвей. Взору предстал природный овражек, из стен которого выпирали корни и камни. Но первым делом в глаза бросились знакомые лица – усталые, измученные. Они подсветились приветственными улыбками, едва мы с Джеком появились под крышей.

– У-у, мисс Оксана, рад что вы живы, – мистер Бергенс сомкнул вокруг меня крепкие объятья, от которых хрустнул позвоночник.

– Да ладно! Мисс Окси! Нашлась! – подорвался Гиббс, но потом что-то обдумал, сник и опустился обратно. – Выпить бы за это сейчас…

– Скажи спасибо, старина, что аборигены сейчас не выпивают твою кровь, – Джек по-дружески хлопнул его по плечу и привалился к неровной стене землянки.

– И то верно. Спасибо, – тяжело вздохнул старпом.

– Постойте… – я остановилась в метре и обвела взглядом команду. Здесь были все, кто выжил после крушения, все кого я видела до погребения в склепе. – То есть… Джек, ты не бросил ни меня, ни их… Ты вернулся в лагерь аборигенов за командой, чтобы спасти нас?