Текст книги "За краем Вечности (СИ)"

Автор книги: Jane_BlackCat

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 45 страниц)

Я преднамеренно проигнорировала, покидая камеру. Лютующий мундир что-то приглушённо сказал губернатору Нассау, на что тот ответил холодным бесстрастным отказом. Чёрный мундир шумно втянул воздух через ноздри и передёрнул плечами, сгорая от злобы. На моё плечо легла тяжёлая рука Стивенса, а над ухом прозвучало «Вперёд». Наручники откликались звоном на каждый шаг до тех пор, как в глаза ударил яркий солнечный свет, и дверь выпустила меня со Стивенсом из душного холодного плена тюрьмы. Широкая площадь, окружённая мрачными стенами крепости, раскалилась солнцем, а в её середине, как настоящий король, возвышался эшафот. От вида одинокой петли сердце выдало очередную попытку упасть в пятки, но дабы вернуть его в прежнее положение, пришлось отвести глаза. Мысли вновь зашлись в безумных предположениях: скоро ли здесь соберётся на шоу толпа народа, или уже разошлась часов десять назад, торжествующими криками сопроводив в последний путь самого удалого пирата семи морей? «Дура! Хватит себя истязать! От твоих стенаний легче никому не станет – ни тебе, ни Джеку!» – ворвался в разум внутренний голос. Прислушавшись к неизменному, верному спутнику, кое-как удалось умять липкий страх.

Губернатор сдержал обещание, и вскоре эшафот оказался за спиной, а кованые ворота выпустили нас на мирную людскую улицу, однако она в корне отличалась от того, что мы видели до пленения. Десятки взбудораженных голосов перекликались во всех уголках улиц, кучки прохожих шатались тут и там, словно что-то разыскивали, а сплетницы-продавщицы ахали и кудахтали как курицы, будто после масштабного происшествия. Как оказалось, это происшествие потрясло весь город: во всяком случае, сколько мы со Стивенсом шли по Сен-Бартелеми, балаган на улицах не прекращался, а только нарастал, словно кто-то разом встряхнул весь тихий заспанный городок: наверное, именно так выглядел бы какой-нибудь маленький отдалённый русский посёлок, если бы его жителям сообщили, что к ним на гастроли едет Джонни Депп. Щебет и топот жителей сводились к одной теме. Я обратила всё своё внимание, чтобы узнать, хоть толику прояснить ситуацию, в то время как уже догадывалась о причине балагура. Насколько удалось узнать из разговора двух зевак, речь шла о неком преступнике, улизнувшем на свободу – имя, фамилия и прочие подробности остались вне моего ведения, так как губернатор Нассау внезапно завернул на тихую безлюдную окраинную улицу. Как выяснилось, жители собрались в центре города для обсуждения произошедшего, а спальные районы опустели. В узкой каменистой улочке, где безоконные дома, как коробки, буквально стояли друг на друге, не хватало только перекати-поле, прыгающего по мостовой по велению ветра, который шуршал в вывешенном на просушку белье. В душе всё разочарованно опустилось: хотелось узнать подробностей, но тем не менее, личность сбежавшего преступника не оставляла сомнений.

– Вижу, людям сейчас не до того, чтобы беспокоиться об освобождении пиратки-меня из тюрьмы, – мягко улыбнулась я, на что Стивенс ответил уязвлённым сердитым вздохом.

– Конечно. Не каждый раз на глазах у толпы прямо с эшафота сбегает приговорённый к смерти человек, по дороге дав ногой под зад судье и вырвав у прохожей дамы шпильку из волос, чтобы раскрыть наручники. Я видел выходку Воробья своими глазами, чему был весьма удивлён. Впрочем, ему это мало что дало – после этого… – последовала краткая усмешка, во время которой я ощутила, как загораются собственные глаза. – После этого его снова поймали и отвели на эшафот. – У меня оборвалось сердце. Холод прошиб тело и даже свежевыжженное клеймо будто бы в ледяную воду окунули.

– И…? – сглотнула я. – Повесили? – губы Стивенса искривила молчаливая бессердечная усмешка. Он вернул взгляд к дороге, оставив вопрос без ответа, а я опустила голову, ахнула, сжала зубы и мелко задрожала. В душе опустело. Слёз не появилось. Наверное, потому что не поверила, не осознала, пока-что… Не поверила, что это правда. Внутренний голос испуганно шептал: «Нет, не верь! Это не может быть так! Твой Джекки не мог умереть! Не мог умереть так просто и бессмысленно! Он врёт, он всё врёт! А на эту безлюдную улицу мы свернули, чтобы я не могла услышать, что он всё-таки сбежал!»

Но вопреки словам сидящего в голове спутника, на глазах выступили слёзы. К душе мощным сметающим комом подкатило отчаяние, а голос сердца метался в истерике: «Нет! Это не могло случиться! Как теперь жить?! Как жить без него?!»

«Заткнись! – рявкнул голос разума. – Как ты можешь истерить пока ничего не узнала точно? Это глупость. Ты думаешь это первая казнь Джека Воробья? У-у-у… а какое-то время назад сама страдала из-за того, что кто-то тебя недооценивает. Думаешь Джекки не нашёл бы выход?»

«Да разве можно найти выход, когда тебе на шею надевают петлю?» – воскликнул в ответ голос сердца.

«Если ты Джек Воробей – то можно. Пфф, не сравнивай себя и его! Глупую истеричку и самого великого комбинатора XVIII века!» – ответил разум.

«Зачем тогда Стивенсу врать тебе?» – удивилось сердце.

«Что бы посмотреть на твою реакцию, дура! Проверить, правда ли тебе плевать на судьбу Воробья, или же ему снова стоит вернуть тебя в тюрьму».

«Замолчите! – злобно рявкнула я в ответ на дискуссию собственных чувств. – Что я знаю точно, так это то, что ничего ещё не известно до конца. И рыдать, когда Джек, может быть, уже украл лодочку и покинул Сен-Бартелеми, глупо! И тем более нельзя показать свои чувства Стивенсу!»

Путь шёл в молчании словесном и криках душевных, которые сложно было унять. Чтобы отвлечься, не истязать себя в мысленных стенаниях, я сжала зубы и надавила на свежий ожог от клейма – и тут же пожалела об этом деянии. На лбу выступили капельки пота, а руку будто снова окунули в огонь. Пришлось до синяков прикусить губы, чтобы сдержать крик. Но надо отдать должное, внезапная боль помогла прояснить разум и очистить его от глупых истерик. Только тогда удалось вынырнуть из замкнутого мира и поглядеть по сторонам. Сочная зелень вокруг пылала жизнью и окутывала звуками и запахами природы. Дорога уходила вниз. Странно, я даже не заметила, когда мы ступили на спуск к нижнему ярусу города. Впереди просвечивались огни порта, а лес вокруг кипел шумом природы. Голоса птиц, стрёкот насекомых и шорохи умиротворяли, позволяли отвлечься на них. А отвлёкшись, среди прочего шума откуда-то из зелёной глубины громыхнули два последовательных выстрела и чьи-то крики смешались с птичьими голосами. Из-за пальмовых крон с пронзительными визгами взмыла стая попугаев, и тут же сердце замерло и наполнилось лихорадочным боем.

– Это Джек! – воскликнула я. Не сомневаясь, не думая, что это могут быть просто охотники, а каждой клеточкой тела чувствуя, что он там, рядом! И понеслась в джунгли.

«Стоять!» – прилетело в спину, но я махнула рукой, прыгая через корягу и петляя меж деревьев. Ветви били по лицу, выставленные вперёд наручники разрывали заросли кустов, под ноги прыгали кочки, но каждая царапина только ускоряла мой бег. Впереди мелькнуло движение, и, задыхаясь, несясь во весь опор, я вырвалась из зарослей папоротника. Несколько метров пробежав по инерции, затормозила, когда мне в грудь ощетинилась пара мушкетов. Два солдата сразу же опустили взгляд на наручники и клеймо, которое я, вдобавок, продемонстрировала, инстинктивно поднимая руки вверх и недоумевая, что красные мундиры делают посреди леса. В глаза бросился ещё один гвардеец, распластавшийся ничком, неподалёку, в сочной зелёной папоротниковой листве. Я сразу же начала измерять расстояние и рассчитывать при необходимости схватить у того какое-нибудь оружие, в то же время искренне удивляясь, что интуиция (а может, просто глупая надежда), подвела.

– Упс… – сдавленно хохотнула я, растягивая губы в вымученной улыбке и пятясь назад.

– Не «упс». – Солдат взвёл курок. – Ха-ха, гонялись за одним, но нашли сообщницу. Тоже преступница, а значит вознагр… – глухой удар, и оба мундира повалились глупыми ухмылками в землю. Джек Воробей сверкнул довольной односторонней улыбочкой и отбросил в сторону увесистую толстую ветку. Я поражённо хватанула воздух ртом, а в душе разноцветной бурей взорвались десятки петард.

– Джек!!! – и рванулась навстречу к капитану. Но нас разделял метр, когда на лихого пирата сбоку набросилась красная молния. Очухавшийся солдат из папоротниковых кустов прижал не ожидавшего нападения Джека к земле, а в его руке взметнулся длинный нож. Я мгновенно рванулась на помощь, с воинственным рёвом накинула цепь наручников на шею нападавшему и рванула на себя. Под коваными цепочными петлями что-то жутковато хрустнуло и тело гвардейца мгновенно обмякло. Стоило убрать цепь с его горла, солдат завалился навзничь. Джек поспешил выбраться из-под его тела и подняться; а украшенная перстнями ладонь незаметно захватила кинжал того.

Не думая, что, кажется, только что убила человека, я кинулась к Воробью, вот-вот готовая захлебнуться в собственном счастье; хотела обнять, но помешали наручники, поэтому пришлось просто прижаться к его груди, чтобы ощутить тепло его тела и почувствовать биение родного сердца – и уже плевать, что он подумает, и какой мыслью согрешит! Всё прощу – уже за то, что живой!

– Ну-ну, – по плечу легко похлопала капитанская ладонь. – Я тоже рад тебе, цыпа, но с места преступления лучше скрыться, пока этим тореодорам не подоспела подмога. – Наши взгляды встретились и, кажется, я была готова испепелить его собственным счастьем.

– Да. Да, конечно, – спохватилась я, ликуя: «Так и знала! Так и знала, что Стивенс врал!»

Воскресший для меня Воробей навязчиво потянул меня за руку в чащобу.

– Ай! – взвизгнула я, выдёргивая запястье из его ладони. Джек на мгновение остановился и кинул взгляд на мою руку; после чего аккуратно взял её и очень осторожно поднял рукав, видимо, до сих пор припоминая ужасность этих ощущений. Увидев побелевшую метку Ост-Индской компании, поморщился, будто снова ощутил это на себе.

– Извини. Больно? – сухо поинтересовался он, скорее из вежливости.

– Тебе ли не знать, – я издала краткую усмешку и качнула головой, возобновляя путь.

Однако, стоило пройти чуть дальше, нас остановило протяжное «Вот ты где». Из лесу показалась раскрасневшаяся, запыхавшаяся физиономия Стивенса. Захотелось выдать измученный стон, повстречавшись с ним лицом к лицу. Но едва тот выкарабкался из зарослей – поражённо остановился и смерил Воробья возмущённым взглядом.

– Ты-ы?!

– Неожиданно, правда? – сухо фыркнул пират.

– Зато удачливо, – дерзко ответил давний враг. – Ты в курсе, пташка, сколько назначили за твою голову?

– А ты что, нищий? Не хватает денег на пудру для рожи и парика? – издевательски отозвался Воробей. Стивенс злобно оскалился и вот-вот зарычал бы, как голодный шакал.

– Даже если бы не было награды, знаешь, как я хотел бы придушить тебя прямо сейчас?!

– И это взаимно, мой пудряной дружок. Только вот у тебя душилка не выросла.

– Ну давайте-давайте, ещё набросьтесь друг на друга, как с Тимми, – я возникла между врагами, грозно уперев кулаки в бока.

– Руки марать неохота. – Злобно выговорил Стивенс. – Палач прикончит его более позорно и мучительно, чем я.

– Тебе пудра в глаза не попала? Нет? А почему тогда ты так забавно дёргаешь левым глазом, а правым косишь куда-то в сторону? – заметил Джек.

– Придурки, – прошипела я, шаркнув ногой и двинувшись в чащобу, пока старые друзья осыпали друг друга комплиментами.

– Стой! – как и ожидалось, донеслось вслед спустя несколько метров. Я подвела глаза к ветвям и повернулась, одарив губернатора тяжёлым вздохом. Надо признать, его действительно слегка перекосило от злобы. Только вот теперь его озлобленный вид довершали два пистолета в руках, один из которых глядел мне в лоб.

– Забыла об уговоре?

– Это вы забыли. Настолько увлеклись вашей дружественной беседой, что чуть не упустили последнюю ниточку, которая вывела бы вас на «Жемчужину», – тяжело выдохнула я, порываясь ещё раз – теперь уже показательно – закатить глаза.

– Не последнюю, – снисходительно фыркнул он, качнув головой в сторону Воробья. Пока Стивенс глядел на меня, Джек, остановившийся чуть позади, так что губернатор не мог заметить его действия периферическим зрением, уже подбирался к тому с дубинкой, бесшумно поднятой с земли.

– Вы же хотели его повесить, – вспомнила я.

– И повешу! – тот тряхнул пистолетом, направленным на пирата, не глядя в его сторону. – Зачем мне этот чудик, когда я и так знаю, где достать вторую часть координат?

Воробей, замахнувшийся было палкой над головой Стивенса, внезапно замер и заинтересованно прищурился.

– Мне не нужно, чтобы после того, как дневник Розы и первая часть координат будут в моих руках, птенчик пытался опередить меня в поисках.

– С чего вы взяли, что так легко получите дневник Киджеры, если отдадите меня на казнь? – Джек опёрся палкой о землю и вальяжно скрестил ноги. Стивенс обернулся.

– Она пообещала, – и кивнул в мою сторону.

– Пфф! – отозвался Джек. – Вы ей верите? Думаете, эта симпатяжка знает, у кого дневник сейчас?

– А ты, стало быть, знаешь, – то ли спросил, то ли утвердил Стивенс, опуская пистолет. Видимо, устал держать. Джек в ответ лишь по-кошачьи улыбнулся и развёл руками. – И, стало быть, уверен, что благодаря твоей брехне избежишь петли?

– Вам же нужен амулет, – промурлыкал пират. – Значит, избегу.

– Ты солгала, что знаешь, где дневник? – помявшись, пережевав информацию, Стивенс нехотя обернулся ко мне.

– Нет. Однако есть сведения, известные только Джеку. А есть сведения, известные только мне.

– Выходит, вы оба пытаетесь влезть на мой корабль?

– Мы оба приговорены, если ты забыл, – Джек скептически поднял бровь и сложил руки на груди. – Более того, наша красотка вряд ли сможет договориться с нынешним обладателем дневника без моей помощи.

– Почему ты считаешь меня идиоткой?! – показательно вспыхнула я.

– Если ты думаешь, что я считаю тебя идиоткой, это не значит, что я должен доказать, что ты идиотка. Наоборот, ты должна изменить моё мнение, ведь это в твоих интересах, цыпа, – пропел пират. Впрочем, к нашим наигранным, деланным попыткам доказать враждебный друг к другу настрой, Стивенс отнёсся без интереса. И только я открыла рот, чтобы швырнуть в Джека новой колкой репликой, губернатор мягко прервал:

– Довольно. Идёмте, ненормальные, – и зашагал в лес. Мы с Воробьём обменялись торжествующими ухмылками и устремились следом.

====== Глава XIV. Старые враги ======

Джека, очевидно, привлёк способ сбежать с Сен-Бартелеми на корабле Стивенса, и тот сразу же вычислил очередную стратегию. Если смотреть на дело с логической позиции, нам выпал великолепный расклад карт: Кристиан Стивенс доставит нас в любую точку Карибского моря, стоит только убедить, что нужные вещи там. А выбор места – последнее дело. В конце концов, Тортуга: почему бы и нет? Досаждает лишь то, что команда «Жемчужины» во главе с Гиббсом останутся на Сен-Бартелеми, а возможность сообщить им о нашем курсе стёрлась очередным соглашением с губернатором Нассау. Впрочем, это дело времени: после высадки в нужном месте, рано или поздно, Джек придумает, как обзавестись новым судном и вернуться сюда, чтобы забрать команду.

Едва лес упёрся в дорогу, мы оказались в нижнем ярусе города. Однако именно там нас поджидали новые старые враги. Матросы Стивенса обступили нас плотным кольцом, и не успел никто из нас оглянуться, как Джек уже злобно позвякивал новыми наручниками. Под конвоем мы достигли причала в два счёта: короткая дорога в сочетании с быстрым шагом были необходимостью в связи с розыском сбежавшего преступника. И у воды нас встретил строгим скрипом огромный парусник с гордо вздёрнутым бушпритом. Чопорные, золочёные буквы собирались на корме в вензелеватом названии «Августиниус», а носовая фигура, выточенная в форме морской нимфы с королевской короной на раскрытых ладонях, словно застыла в полёте. Подобранные белые паруса слепили глаза своей новизной, а округлые, пузатые борта поднимались многим выше, чем у «Жемчужины». Солнце, переплетаясь с такелажем, слепило глаза, поэтому пришлось приставить руку ко лбу козырьком, дабы восхититься этой красотой. Однако, процесс наслаждения величественным зрелищем неприятно оборвался: в спину навязчиво подтолкнули, и трап отозвался гулким стуком под подошвами. Тщательно выдраенная палуба блестела как зеркало, и сперва вызывала справедливое опасение, как бы не поскользнуться. Воистину, если бы у кораблей была собственная иерархия, этот бы возглавил её, как истинный король.

Немногим позднее, швартовы соскользнули с кнехтов и, прочертив по воде полосу, заползли на борт. Судно покидало гавань спешно, стремительно, и, если бы было живым существом – непременно оглядывалось бы, как пугливая собачонка. Берег совсем скоро превратился в горбатую неширокую полоску, бусиной висящую на горизонте.

Жажда Стивенса как можно быстрее выйти в море, оправдывалась нахождением беглого пирата на борту. Какому бы человеку хотелось, чтобы его уличили в укрывании преступника, некогда «ограбившего банк и выкупившего его на награбленное»? А поэтому, естественно, чтобы не мозолить глаза береговой страже, перезахваченного пирата сразу же отправили в карцер; я только и успела оглянуться, когда возмущённое «Э!» донеслось со стороны трюмного люка: Джека безнравственно отправили вниз пинком под зад, из-за чего в трюме загрохотало от падения и отборного мата. За ним спустились двое солдат, вероятно, чтобы запереть в камеру. Одновременно от смеха и сочувствия заслезились глаза, и я подняла их к небу, поражаясь, как же солдаты догадались сделать то, что так часто хотелось сделать мне. Однако, своевременная мысль «Не сломал ли он себе что-нибудь во время падения?» умерила пыл. Странная любовь: одновременно и всей душой переживаешь за человека, и посмеиваешься. Впрочем, второй пункт просто вошёл в привычку: так часто скрывать свои истинные эмоции оказалось намного легче за маской смеха. А с Джеком, вся речь которого пропитана иронией и юмором, по-другому бывает сложно.

– Мисс Оксана. – Я мгновенно обернулась на холодный голос Стивенса. – Вас ждёт каюта. Позвольте проводить.

И так, море снова распростёрло горизонты перед нами, правда уже в совершенно другом качестве: заместо «Жемчужины» над головой шуршал парус «Августиниуса»; вместо капитанской должности, Джек почивал на лаврах карцера; а моим местом пленения стала милая, округлая комнатка, посреди которой таким же ровным кругом возвышался резной стол, сидя за которым, можно было глядеть на витражные створки балкона.

Однако, стоило отдать должное, от пленения в каюте страдало только неуёмное любопытство; в основном же, нахождение на «Августиниусе» можно было рассматривать как небольшой отпуск от вечных поисков, авантюр и загадок: мистер Стивенс не стал заморачиваться запретами. Каюта – как скромненький номер в таверне. Рацион – домашняя пища. Общество – практически нулевое. Вопреки ожиданиям губернатор Стивенс не стал прибегать к постоянным допросам и угрозам, и даже не удостоил меня посещением. Спешить и самой делать первые шаги тоже не хотелось, а поэтому приходилось терпеть духоту и жару, и куковать в каюте. Уверена – стоит выйти на палубу – и, по закону подлости, ко мне сразу пристанет с расспросами пленитель. Посему общение за остаток дня ограничилось лишь дружественным «Спасибо!» когда в дверь постучались и подали миску рисовой каши с солониной и привычным чёрствым сухарём. До самой ночи пришлось рыться в ворохе мыслей и идей, выбрасывать откровенно бредовые, а более-менее лицеприятные укреплять в памяти.

Когда за оконными витражами повеяло лёгким туманом, а пылающее солнце оставило на прощание лишь меркнущие розовые облака, опоясанные малиновыми кромками догорающего заката, в каюту застучали.

– Входите, – бросила я. Дрожь волнения сотрясла коленки. Чтобы скрыть её, пришлось напрячься и закусить губу.

В дверном проёме появился ожидаемый собеседник.

– Надеюсь, не побеспокоил? – из вежливости поинтересовался он, по-хозяйски вваливаясь в комнату.

– Отнюдь.

– Это прекрасно. Я знаю, что вы, дамы, любите отходить ко сну пораньше, поэтому не займу много времени, – и устроился за столом.

– Пфф! – я закатила глаза, невольно вспоминая бессонные институтские ночи и пролитые над дипломом литры валерьянки.

– Уверен, вы знаете, зачем я пришёл.

– Догадываюсь. Впрочем, в догадке не совсем уверена. Вы уже взяли курс, не поинтересовавшись у меня. Интересно, куда вас направил Воробей? – я нагнулась над столом, мгновенно разрабатывая самую разумную, по-моему, тактику поведения: прежде чем вопросы посыплются на меня градом, стоит узнать самое главное, что бы наши с Джеком позиции не разошлись.

– Ха-ха, мисс… Надеюсь, верным курсом.

– Почему вы проигнорировали мой вопрос?

– Сначала я хочу услышать ваши слова. – Стивенс развёл руками, а его губы дрогнули в слащавом подобии улыбочки.

– Интересно, чьим же словам вы собираетесь верить? – проговорила я, сверля визитёра пристальным взглядом.

– Тем, чьи прозвучат более убедительно.

Я неоднозначно повела бровью, мягко опустилась на стул, устроила локти на столешнице, прыснула, отвела взгляд… и расхохоталась. Стивенс опустил руки на подлокотники, выпрямился и бесстрастно воззрился на меня в ожидании.

– Тогда мне рассчитывать не на что. – Я с улыбкой покачала головой. – Воробей профессиональный переговорщик, а я – так! – ни то ни сё, буквально.

Серые глаза оппонента подсветились одобрительными искорками.

– Вы умны, мисс Оксана. – Он поправил ворот мундира и хлопнул руками по коленям. – Но я не до конца верю вам.

– Стало быть, ненавистному вам пирату, что некогда увёл у вас симпатичную девушку, вы доверяете больше, – пропустив комплимент мимо ушей, заметила я.

– Ха-ха… Отлично ведёте свою партию! Вы умеете добиваться своего, – прозвучало в ответ, приправленное нотками уважения.

– Значит, добилась? – я задрала бровь, подперев голову рукой. Стивенс неоднозначно скользнул взглядом по шторам балкона, потеребил в пальцах кружево скатерти и неохотно, с натугой подвёл черту:

– Тортуга.

– Странно. – Я позволила себе выдохнуть и принять более расслабленную позу – откинуться на спинку стула и опустить руки с подлокотников. – Не ожидала, что Воробей найдёт себе выгоду в том, чтобы сразу сказать верный курс.

– Верный…? – Стивенс оживился, подался вперёд и заелозил в кресле. Я размеренно закивала, удовлетворённо прикрывая глаза.

– Именно на Тортуге дневник Розы Киджеры, – в подтверждение добавила я. Стивенс едва заметно просветлел от улыбки.

– С вами приятно иметь дело, – он поднялся, шаркнув креслом. У порога остановился, медленно обернулся и мягко протянул: – Ещё свидимся.

Дверь хлопнула за спиной в синем мундире, а с моих губ снизошёл долгий тяжёлый выдох. До глубокой темноты я просидела в мучительных раздумьях.

На старом шкафу в обилии пыли и паутины обнаружилась карта, пожелтевшая от времени и долгого забытья в незаметном укромном углу под потолком. Она пролежала бы там ещё столько же, если бы мне не довелось обшарить каждую щёлочку комнаты в поисках подручных средств. И когда дряблое полотно развернулось на столе, я даже не поняла, радоваться или огорчаться. Сен-Бартелеми от Тортуги отделяли многие мили воды, а если учитывать необходимость обходить Пуэрто-Рико и Эспаньолу, огни Тортуги затеплятся на горизонте спустя ни меньше недели. Впрочем, своим собственным расчётам я не могла доверять до конца – и, будучи новичком в судоходном деле, надеялась, что ошиблась. И надежда подтвердилась. Однако, не в лучшую сторону.

Паруса не теряли ветра который день, и судно неуклонно вспарывало гребни волн. За всю неделю, что мы двигались на северо-запад, Стивенс практически не навязывал своё общество. Однако стоило появиться на идеально-чистой сверкающей палубе, несколько взглядов неприятно сверлили спину. Особенно выделялся среди них холодный, пробирающий до дрожи, взгляд капитана «Августиниуса». Мистер Геральд – статный представительный мужчина, щеголял на палубе идеальной солдатской выправкой почти круглые сутки. Во всяком случае, ещё не было раза, когда при моём появлении на палубе, его прямой угнетающий взгляд не вызывал неприятное раздражение. И пускай, капитан «Августиниуса» ни разу не обмолвился мне словечком, его презрение так и чувствовалось в радиусе трёх метров, а значит, моя теперь уже официальная принадлежность к славному пиратскому народу не осталась скрытой от него.

За пролетевшие дни, пожалуй, свершилось лишь одно примечательное событие.

Покоя не давало знание, что где-то там, внизу, в камере корабельного карцера, свои интрижки старательно выплетает Джек. И пока я мучительно разрабатываю стратегии переговоров со Стивенсом, он уже наплёл ему с три короба таких небылиц, что мозг вскипит.

Поэтому по истечении нескольких дней, далеко за полночь, когда тьма покрыла море непроглядным покрывалом, я осторожно показала нос из каюты. Собственные шаги разлетелись по пустынной палубе, как показалось, громче слоновьего топота, а излишнего внимания привлекать не хотелось. У спуска в корабельный карцер передо мной шлагбаумом вытянулась чья-то рука, а за ней появилось лицо офицера.

– Вам сюда нельзя.

– Вам что, не сообщили, что я союзник сэра Стивенса и могу полноправно передвигаться по кораблю? Нет? Странно. Мне приказано обговорить с пленником о прибытии на Тортугу, – безапелляционно заявила я.

– У меня не было указания, – ответил настырный служитель закона.

– Вот как? – я грозно сдвинула брови и принялась наступать к нему. – Вы хотите, чтобы я позвала губернатора средь ночи, чтобы он лично объяснил вам расклад вещей? М? Ммм???

Честной малый замялся на долю секунды, после чего без удовольствия отступил в сторону, открывая проход.

– Проходите.

В темноту карцера я спустилась в полном одиночестве – офицер остановился у порога и зорко наблюдал за моей спиной. Едва огонёк фонаря раскинул тёплый свет по стенам трюма, глаза разбежались: стройный ряд пустых камерных решёток уходил в темноту, а где помещение перерастало в кубрик, было не разглядеть. Лёгкий холодок пробежал по коже: огромный карцер, способный уместить не менее сотни человек, был олицетворением мощности судна. А значит, «Августиниус» как раз-таки предназначен для перевозки, и, собственно, ловли преступников. Возможно, в будущем нам придётся горько пожалеть, что связались с кораблём такого уровня: не удивительно, если помимо несколька десятков пушек, здесь найдётся и одна-две мортиры. Переборов суеверный ужас, я продвинулась в глубь карцера, однако, далеко уйти не успела, как из-за спины донеслось:

– Ты решила спуститься в страшный мрачный карцер, потому что захотела пощекотать нервишки или меня повидать?

Я остановилась и улыбнулась уголком губ.

– А разве это не одно и тоже?

Джек развалился на лавке в камере, как король на троне. Ей Богу! Если не видеть окружающей обстановки, можно подумать, что лежит на перине в собственной каюте. Когда я обернулась и встала около камеры, в пиратских глазах блеснул лукавый огонёк, а кошачья улыбка окрасила его губы. Джек медленно принял сидячее положение и потянулся, якобы демонстрируя, что я потревожила его неприкосновенный капитанский покой.

– И?

– Что «и»?

– Что привело даму в столь… не дамское место?

– Джек, – я сердито выдохнула. – Мы идём на Тортугу. Мне нужно знать, что ещё ты наговорил Стивенсу.

– Ничего, что было бы не похоже на правду, – заявил пират, увлечённо поворачивая перстень на указательном пальце. – Наш старый друг Барбосса, остановился на Тортуге. «Чёрная Жемчужина» пошла ко дну, поэтому вместо неё он прибыл на остров на другом судне. Дневнику Розы и бумажке с Исла-Сантос повезло – Гектор успел их забрать с покойной «Жемчужины». Мы высадимся на берег и пойдём на «новый корабль Барбоссы», чтобы забрать их. А когда поднимемся на борт, книппелями перебьём «Августиниусу» мачты, а картечью сметём с палубы всех людишек.

Я изумлённо отклонилась назад.

– Уверен, что, если мы заявимся на чужой корабль, нас не выбросят за борт, а вместо этого ещё и подчинятся приказу палить по «Августиниусу»?

– Конечно! Есть судно. «Марко Поло» называется. Его хозяин частенько занимал у меня деньги, и в качестве залога однажды дал документы на своё судно. Как часто бывает у пропоиц, он не смог вернуть долг в назначенный срок, и слёзно умолял меня не забирать шхуну. Дальше сама посуди: на кой мне старая шхуна, когда при мне «Жемчужина»? Поэтому я оставил её в резерве, разрешив тому несчастному азартнику выходить на ней в море, пока мне не понадобится. С тех пор он обещал всегда помогать в любой надобности. При прошлом нашем заходе на Тортугу, я заметил, что «Марко Поло» сильно потрепало во время шторма, а учитывая бедность и любовь к выпивке его обладателя, сомневаюсь, что корабль успел покинуть гавань за это время.

Я тщательно пережевала информацию и почесала подбородок.

– План неплох, – согласилась я. – «Августиниус» слишком велик и неповоротлив, и вряд ли сможет близко подойти к причалу. В то время как шхуна обстреляет его издалека.

– А остальные корабли поддержат! Какому пирату понравится, что к ним заявились красные мундиры! – Воробей довольно хлопнул в ладоши и вернулся в прежнее положение – лёг и закинул ноги на лавку.

– Впечатляет. – Я задумчиво умолкла. И тут в памяти всплыло то, о чём хотелось спросить кэпа не первый день. – Кстати… Как ты спасся с эшафота, Джек? – не удержалась я. Уж больно интересовал факт столь фееричного спасения капитана, о котором без остановки трезвонил целый город. Воробей растёкся в довольной самолюбивой улыбке.

– Легко. – Он очертил в воздухе непонятный жест и интригующе сощурился, глядя в потолок. – Вырвавшись из палаческих ручонок, кинулся в толпу, пинком отправил судью мордой в лужу, позаимствовал из волос одной милой дамы шпильку, но увы, наручники открыть не успел. За это секунду толпа солдат, семафорящая красными мундирами, обступила меня. Вернув меня на эшафот, эти «бычьи мечты» продолжили церемонию. Пока судья читал приговор, а святой отец просил Господа простить мне прегрешения, я живенько раскрыл наручники спрятанной в рукаве шпилькой – совершенно незаметно и бесшумно. Когда палач подошёл, чтобы надеть мне на голову пеньковый галстук, я пригнулся и защёлкнул один конец наручников на руке палача, а другой на петле. Ха-ха. Дальше было ещё забавнее. К эшафоту ринулась охрана, а я пнул рычаг и раскрывшийся люк ударил по лицу твоего знакомого главаря гвардии, что вечно ходит в траурном мундире. Само собой разумеется, палач, прикованный за руку к петле, повис в люке, а я сиганул с эшафота вниз и выхватил прекрасный кинжал у отключившегося Чёрного Мундира. Гвардии стрелять в толпе запрещено, поэтому я скрылся, вырвавшись из тюремного двора за миг до того, как механизм, закрывающий ворота, сработал и запер толпу людей во дворе. Когда ворота снова были раскрыты, меня и след простыл.