Текст книги "Не верь глазам своим (СИ)"
Автор книги: Jane Jourin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 52 страниц)
Расцепив руки, он положил их ей на бедра, оставшись внизу, расцеловывая каждый сантиметр заветного треугольника, заставляя Лайлу задыхаться от прикосновений. Рубашка липла к телу, мешаясь, и Генри сбросил ее, не отрываясь от своего путешествия. Его язык облизывал, ласкал, гладил и надавливал на самое чувствительное место девушки, а пальцы мяли и сжимали плоть, выжимая из горла сладкие стоны. Она полностью расслабилась под его руками, пальцы вжимали голову парня в ее тело, вынуждая все глубже и глубже проникать языком, а бедра в бесстыдном порыве двигались в такт пальцам, насаживаясь на них, отбивая ритм движений. Когда к двум добавился третий, а большой вместе с языком оказался на клиторе, она пропала… Тело ее выгнулось и разлетелось на миллион осколков, дрожь прошла волной от шеи до кончиков пальцев ног, а с губ сорвался глубокий, резкий, негромкий, но ломающий сознание коленопреклонного мужчины, вскрик. Спустя несколько секунд волна дрожи повторилась, и Лайла замерла, все еще прижимая голову парня к себе. Потом силы оставили ее, и она начала медленно на трясущихся ногах съезжать по стенке. На щеках был румянец, на губах улыбка, в глазах целое море эмоций. Такого она еще ни разу не испытывала.
Оказавшись на одном уровне в Генри, девушка потянулась к его джинсам. Он чуть отстранился и приподнял ее голову, чтобы поймать взгляд, который был прикован к вполне однозначному бугорку на его штанах. Он заботливо положил руку ей на голову, и приблизился для поцелуя, остановившись в паре сантиметров от ее лица, ожидая от Лайлы встречного движения, снова прося разрешения на эту близость. – Ты в порядке? – Он дождался, пока девушка кивнет ему и поцеловал ее. – Давай-ка выбираться отсюда…
Когда он поднял ее на ноги и помог выбраться из душа, Лайла неожиданно повернулась к нему и спросила: – Так это значит «да»? Я думала, ты оставил меня, поняв мой ответ и предоставив мне свободу…
Генри сгреб ее в охапку и сильно прижал к себе: – Глупенькая… Не могу сказать, что эта идея не приходила ко мне в голову. Но я бы не смог. Это просто выше моих сил – оставить тебя по собственной инициативе. Пока ты не прогонишь, я буду рядом. Просто не знаю, как не быть…
Девушка прижалась к нему еще чуть сильнее: – Когда ты начал целовать меня, я подумала, что я снова заигралась, и происходит то, о чем ты предупреждал. Что сейчас я снова перешла границы, испытывая твое терпение, и твои инстинкты говорят за тебя. Что на самом деле мы займемся любовью, а потом ты просто уйдешь, потому что уже слишком поздно пытаться наладить то, что я разрушила… Что это будет просто секс – еще один акт прощания, но уже обоюдный.
Генри нашел ее глаза: – И ты просто позволила бы мне? Я уже умалчиваю о том, что слегка задет тем, что ты недооцениваешь мой самоконтроль.
Лайла удивленно прошептала: – Неужели ты не заметил – тебе все позволено. Тебе все можно. Когда ты прикасаешься ко мне… Генри, я говорю абсолютно серьезно. Тебе можно вообще все. А ты спрашиваешь разрешения на каждый поцелуй… И кто из нас глупенький?
Парень замолчал, вытирая полотенцем девушку. Надев на нее высохшую одежду, он выбрался из джинсов, вытерся сам и снова повязал полотенце на бедра. Выкрутив джинсы и развесив их, он тоже повторил с рубашкой. Повернувшись, он увидел взгляд Лайлы, явно одобряющий этот предмет гардероба.
– Ты, наверное, сама не представляешь, какую власть этими словами мне даешь… – парень немного грустно улыбнулся и, подойдя к девушке, склонился для поцелуя. Но наткнулся на серьезное выражение лица: – Власть дают не слова, Генри. Слова ее лишь подтверждают. Но врать в этом вопросе бессмысленно. – И она приоткрыла губы, потянувшись к любимому, вбирая его поцелуй, пытаясь показать, что на самом деле он с ней делает, как она реагирует даже на простое присутствие его языка в своем рте. – Я вижу это. И именно поэтому сдерживаю себя. То, о чем ты говорила минуту назад именно поэтому и не произошло. Я не хочу сделать тебе больно, ранить тебя и твои чувства. Может, это старомодно, то, как я к этому отношусь, но для меня не существует, как ты сказала? «Прощального секса» для меня быть не может… Или мы вместе, или нет.
– Ух! Мы впервые об этом разговариваем, как взрослые люди… Я к тому, что словами… Раньше все было просто на уровне действий. Я к тебе приставала, – Лайла игриво улыбнулась, вытирая волосы, – а ты меня урезонивал… Теперь все будет также?
– А ты о чем-то еще хочешь поговорить?
– Куй железо, пока горячо… – она кивнула. – Ты, например, не спросил у меня, ну… это… Был ли у меня кто-то до тебя…
– Ответ на этот вопрос я уже и так знаю… Но тебе интересна обратная сторона медали. – Генри ухмыльнулся. – «Джентльмены не распространяются о своих победах…»
Лайла гордо вздернула носик: – Ну, это тоже достаточно очевидный факт. То, что ты сделал… То, что я испытала… То, что ты заставил меня испытать… – Лайла густо покраснела. – Это было впервые. И такие поцелуи, и такая моя реакция на них… И то, как это закончилось – тоже…
Генри подошел к ней и нежно обнял: – Милая, я хочу, чтобы тебе было хорошо. Во всех смыслах. И я ужасно испугался, что пока меня не было, с тобой произошло что-то ужасное. Кто-то напугал тебя, или что-то в этом роде. Но по твоей реакции на меня понял, что сам был причиной твоей такой прострации… И мне очень жаль… Я оставил записку, кстати, которую ты, очевидно, не заметила. – Он кивнул головой в сторону столика, на котором стояла аптечка. – Я чувствовал себя виноватым, но не ожидал того, что ты сказала. Если честно, я вообще исключил такой вариант. И услышав все это – что ты даешь нам шанс… Я хотел поделиться своим счастьем с тобой, и загладить вину, что напугал. И такой способ мне показался приемлемым. Может, это не совсем так, и на мое суждение повлияли твои ночные шалости…
– Что за глупости! Это был самый лучший способ. Люблю смотреть на тебя в мокрой одежде… – Глаза ее засветились воспоминаниями. – Но зачем ты вообще выходил?
– Кушать хотелось. Это ты, соня, в половину двенадцатого можешь еще сопеть, а я так долго спать просто не могу. Связь еще не наладилась, и непогода все еще бушует. Оранжевая тревога тоже еще в силе. Телефон твой я подзарядил, а мой можно будет включить только в машине. И на столе стоит завтрак, сходив за которым, я вымок до нитки. Опять…
– А сейчас сколько времени, сколько тебя не было?
– Сейчас полвторого. Помимо завтрака, я подумал еще и о докторе. Он наложил мне шов. Так что теперь буду как новенький.
– Полвторого? Ужас! Я должна всем позвонить!!! – Лайла стала метаться в поисках телефона.
– Милая, связи нет. Судя по новостям, из-за ветра упало несколько сотовых вышек… – Парень протянул ей блинчик, при взгляде на который девушка поняла, насколько она голодна. Проглотив его, почти не прожевывая, второй она ела более осознанно, запивая кофе. – О чем ты думаешь?
Лайла пожала плечами: – О тебе. Ты же не успеешь вернуться в лицей. У меня-то есть оправдательное письмо от мамы…
– Ну, сорваться с учебной недели в период подготовки к экзаменам – идея не из блестящих, но что-то мне подсказывает, что тебе она нужна больше, чем мне. Главное дозвониться до Антуана, он меня прикроет. Вопрос сейчас в том, что мы будем делать? – Парень вытер шоколад со щеки Лайлы и улыбнулся. – Между нами мир и согласие. Мы можем вернуться, если хочешь. А можем и правда съездить к тете Агате, познакомишь меня… А можем проваляться здесь всю неделю… Кино и еще несколько развлечений мы найдем, если нам конечно будет до развлечений… – Генри склонился к девушке и поцеловал ее, снова оставив за ней право решить, каким этот поцелуй будет. Лайла поняла, что он имел в виду последней фразой, и поцелуй получился наполненным самыми смелыми ожиданиями, на которые девушка была способна. Глаза Генри вновь потемнели…
– У меня есть еще один вариант. Давай хотя бы пару дней покатаемся по провинции? Если погода, конечно, улучшиться. Не хочу домой. Не хочу тебя ни с кем делить. Хотя бы несколько дней. – Лайла улыбнулась самой обезоруживающей улыбкой.
– Тогда решено! – Генри ответил ей, с нежностью вытирая остатки завтрака. Потом он слизнул последнюю каплю шоколада со щеки. – Но выехать мы сможем не раньше, чем моя одежда высохнет. Это у тебя гардероб с собой, а мне придется что-нибудь приобрести по дороге.
– Я, наверное, видела объявление, когда снимала номер, что есть платная прачечная… Хочешь, я сбегаю? Даже не думай, в полотенце я тебя из номера не выпущу! – Лайла звонко рассмеялась. – Не хочу оставаться здесь на еще одну ночь…
– Вымокнешь!
– Переоденусь!
– Тогда зайди в машину и возьми карту. Составим маршрут. Она в бардачке.
Лайла вернулась намного быстрее, чем могла бы. На месте плюгавого владельца мотеля сидела женщина, которая четко объяснила систему работы прачечной. Справившись за каких-то десять минут, Лайла уже входила в номер. Генри разговаривал по ее сотовому. Увидев девушку, он улыбнулся и пригласил ее присесть рядом с ним на кровать.
– Да, папа, но я все равно когда-нибудь расскажу ей все. Пока же мне нужно несколько дней передышки. – Кивнув пару раз чему-то в трубке, Генри продолжил, – да, вот именно об этом я и говорю. Но никаких утечек быть не должно. Нет, пап, детей пока можешь не ждать и внуков тоже. Я тоже рад. Да, прости, он остался в машине. Спасибо. – Генри отключился. – Связь есть. Можешь всем позвонить.
Лайла сделала пару звонков маме и тете, Алекса решила игнорировать, а Жасмин с Клеманом просто не знала, что сказать… Генри лежал на животе, пока она разговаривала с родными, и мурлыкал тихонько какую-то старую мелодию. Или новую, было трудно разобрать. Поглаживая его по спине, девушка думала, что это те минуты, которые она сама чуть не уничтожила, пытаясь придумать объяснение увиденному в отеле, без достаточной для выводов информации…
Когда одежка Генри высохла, ребята уже составили маршрут путешествия и достаточно проголодались, чтобы снова выйти на улицу. Дождь – не может быть! – почти стих, чуть накрапывая. Лайла получила немалое удовольствие, наблюдая, как Генри натягивает джинсы, чуть севшие, как всегда после стирки, на голое тело. Все-таки те чувства, которые он вызывает в ней, очень трудно описать. Их хочется постоянно показывать. По возможности, без одежды. По возможности, наедине. И по возможности на горизонтальной плоскости, хотя любые другие варианты также приветствуются… Зардевшись от собственных мыслей, она посмотрела на парня. Тот с аппетитом уплетал картошку, и смотрел на вчерашнюю парочку – Мардж и хозяина заведения.
– Интересно, сколько историй из жизни наблюдают эти люди? Сколько пар на их глазах ссорилось и мирилось… Сколько детей капризничало… Понимаешь, о чем я? – спросил молодой человек, возвращая взгляд на любимую… – И…
– И мы чуть не стали одной из таких парочек, которых они не заметили бы… Чуть не разошлись. Если бы не сильный ветер, я бы выскользнула отсюда, дурочка, и ты бы еще долго меня не нашел…
– Да… И если бы мальчишка с заправки не обсчитал меня с бензином, я бы сюда не свернул, рвался бы дальше, к Ровеллю, разыскивая мою беглянку. – Парень поцеловал пальчики на руке Лайлы и произнес так буднично, что от этого сердце расцвело, как цветок: – Люблю тебя…
В полдевятого вечера Лайла уже крепко спала на переднем кресле чуть покореженной машины. Генри на очередной стоянке аккуратно, чтобы не разбудить нежное создание, опустил кресло, создавая подобие колыбели. Все-таки тот эмоциональный стресс, который она испытала в последние два дня, сильно на ней сказался. Глаза теперь светились счастьем, неподдельным и исключительно целебным, но она похудела и осунулась, щеки ввалились – и это все за сутки. Подъехав к первому запланированному пункту их спонтанного путешествия, Генри вышел из машины. Закрывая дверь, он в очередной раз окинул взглядом спящую красавицу и отогнал мысль о том, что она проснется без него и опять испугается.
Проезжая по объездным дорогам, размытым водой, под постоянным, но уже не таким грозным дождем, в полной тишине, он постоянно возвращался к воспоминаниям о последних событиях. Самым большим облегчением было увидеть Лайлу – живую и невредимую – в придорожной закусочной. Снова поблагодарив небесную канцелярию за проявления стихии, не позволившие беглянке ускользнуть, он вернулся к их разговору, потом к совершенно неожиданному для него пробуждению, а потом к самому жуткому зрелищу, которое ему довелось увидеть. Женские слезы, наверное, в каждом мужчине рождают несравнимое ни с чем чувство. И когда Лайла плакала по его вине на вечеринке у Амели, едва ли парень чувствовал себя хоть на йоту лучше. Однако слезы, по сравнению с увиденным в том номере мотеля, были лишь намеком на неприятные ощущения.
Зайдя в номер, увидев пустую кровать и нетронутую записку, он позвал Лайлу несколько раз и, не дождавшись ответа, вошел в ванную. Увиденное в следующий момент просто остановило его сердце. Мокрая, глядящая неотрывно вникуда, она никакой реакции не проявила на его действие, будто его и не было. В голове моментально сработал стереотип, виденный, наверное, сотню раз в так называемом «кинематографе» – девушка в душе плачет, сжавшись в комок. Мысль скользнула к неприятному владельцу мотеля, который не стесняясь разглядывал с вполне очевидном контекстом Лайлу, когда она пришла снять номер. Волна убийственной ненависти прошибла его с ног до головы, одновременно отрезвляя. Комната в порядке, никаких признаков присутствия чужого человека, а Лайла у него девочка сильная и с характером. Как она тогда дала отпор трем негодяям, посягнувшим на неприкосновенность ее имущества! Без боя она бы не сдалась. Следующей мыслью, больно резнувшей по сердцу, было, что Лайла уже не «у него», а просто девушка, умеющая за себя постоять. Все это происходило буквально за секунды, но видеть ее в таком состоянии было просто невозможно. Он поднял девушку, пытаясь привести в чувства, но ноги не держали ее. Она застонала, и все, что ему оставалось – это обнять ее и шептать что угодно, лишь бы успокоить. Такое по силе потрясение он испытал во второй раз, но если в первом случае, он изнемогал от жалости к самому себе, то в этом случае, он злился на себя, что ничем не может помочь ей, ничем, кроме своего присутствия. Но много ли оно даст, если Лайла уже решила, что отношения на тех условиях, что он озвучил, невозможны. Злился, что не может найти силы и рассказать ей все… Все, на что он годен, это на жалкие объятья, и успокаивающие слова.
Чего он точно не ожидал – так это того, что они подействуют. Того, что тело Лайлы буквально оживет в его объятьях. Того, что девушка внезапно обретет силу в руках и притянет его к себе, повторяя его имя, не отпуская, не позволяя больше никуда уйти. Внутри у него вспыхнула надежда на шанс снова быть вместе, которую он тут же усилием воли погасил, не смея позволить себе такую роскошь. И сердце опять пронзила режущая боль – поцелуи Лайлы – это реакция на стресс, попытка психики войти в зону комфорта, поддаваясь инстинктам, а не сознанию. Очевидно же, что девушка предпочла не раздувать сильное пламя из той взаимности, которую она к нему испытывает. Но что-то произошло, и самым простым выходом является вернуться к знакомому состоянию комфорта.
Он даже не догадывался, что именно его уход – пусть и неправильно понятый девушкой, сделавшей вновь неверные выводы – стал причиной такого невероятного, просто убивающего зрелища. И услышав то, что Лайла произнесла, он даже не поверил сразу. Но по мере продолжения ее монолога, надежда исподволь разгорелась ревущим потоком огня, обжигая его сознание, прижигая раны на сердце, превращаясь в уверенность, а потом и знание – его любовь взаимна. Лайла любит его и не хочет отпускать. В это мгновение пресловутый самоконтроль треснул и растворился под струями теплой воды. Мысли слились в одно единственное желание – показать, что он чувствует, подарить любимой эти чувства. Никакие слова с таким потоком не справились бы… Волна эмоций, обрушившихся на него, целующего, ласкающего, пытаясь доставить максимум удовольствия, превратилась в цунами, когда он почувствовал, потом услышал, а потом снова ощутил реакцию любимой на его ласки. О своем удовольствии он думал меньше всего в этот момент, но то, что он испытал, добившись желаемого… Чувство глубокого удовлетворения и счастья, будто он выполнил свое предназначение, заставило его прослезиться и понять истинный смысл состояния катарсиса. Стоя на коленях, глядя на трепещущее тело молодой девушки, которая постепенно приходила в себя после оргазма, Генри остро осознал, как она глубоко привязана к нему, как она к нему относится, и какая ответственность на нем лежит с этой секунды. Не обидеть, не предать, беречь ее от любых невзгод, беречь себя, чтобы быть рядом с ней и не оставить ее одну, думать о ее благе прежде всего, осознавая теперь, что она уже сделала выбор и этот выбор – он. Отныне, даже если он решит, что Лайле будет лучше без него, это решение не будет ему принадлежать. Думать за двоих, оставляя свободу выбора и действия… И он готов быть у ее ног, готов сделать для нее все, что потребуется, готов для нее жить… И он чувствует в себе силы и способность ко всему этому… Лайла принадлежит ему, и это самая большая ценность в его жизни.
Во время этой недолгой поездки глядя на свою спящую Ценность, Генри ощущал этот путь, немного ухабистый и извилистый, как дорогу своей жизни, а кабину авто, как саму жизнь, собственно. И Лайлу в этой кабине так остро ощущал в своей жизни, как неотъемлемую ее часть. Слова сами складывались в стихи, а гул мотора с аккомпанементом ветра и дождя напевал мелодию… Парень не мог понять своих чувств – он был шокирован увиденным в душе и терзал себя за то, что ушел тогда, не дождавшись пробуждения любимой. И одновременно не мог не радоваться тому, что в конечном итоге из этого вышло… Во время остановки для проверки маршрута, Генри взял ноутбуку отца, оставшийся в машине, и на скорую руку набросал то, что у него получилось, сложив все эмоции в текст, и приблизительно набив нотное сопровождение в программе для редакции звукозаписей. До конца поездки он никак не мог определиться с тем, как же завершить новую песню…
Выйдя из машины, он перепроверил название: «Шато де Камю» – именно этот семейный мини-отель ему посоветовали, чтобы остановиться на пути к Бийому, где можно было найти цивилизацию. Зайдя в маленькое помещение, первое, что он увидел, это большую надпись – «ЭТО СЕМЕЙНЫЙ ОТЕЛЬ. СЕГОДНЯ У НАС ОТДЫХАЮТ __ СЕМЬИ». Видимо сегодня гостей не было… Но посыл был очевиден. Он улыбнулся, а про себя «поблагодарил» хозяина забегаловки и серьезно кивающую на его слова Мардж.
– Добрый вечер, мсье… – к нему обратилась женщина за стойкой. Миловидная, средних лет, она видимо отчаялась в такую погоду увидеть гостей.
– Мелье, Генри Мелье – произнес парень и, стараясь спокойно и обыденно произвести следующую фразу, продолжил, – нам с супругой нужно остановиться на ночлег. Я могу надеяться на ваше гостеприимство, …
– Констанс, мсье Мелье, конечно, я проведу вас в номер, как только подойдет ваша супруга.
– Она заснула в машине – устала с дороги. Если вы не против, я оставлю в номере вещи и провожу ее.
Констанс кивнула и молча провела его к номеру. Генри оставил ей чаевые, упомянув, что о багаже беспокоиться не нужно, и вернулся за любимой. Она спала крепко, и даже не проснулась, когда молодой человек раздел ее и уложил в подушки. Казалось, он мог всю ночь наблюдать за ней. Но у него еще оставались дела. Развесив в который раз сушиться одежду, он снова залез в ноутбук. Понедельник обещал быть необычным…
====== Попытка – не пытка? ======
Жасмин перестала помнить свои сны лет в 10, когда одноклассницы заперли ее в кладовке, и она жутко испугалась. Темноты, грязи, ужасающей тишины. Воображение маленького ребенка за 2 урока успело нарисовать столько страшностей, что ей стали сниться кошмары. Промучившись несколько недель, она спала только с включенным светом, не отпуская руки мамы всю ночь. Но в одну прекрасную ночь все закончилось. Сны ушли. И, наверное, навсегда.
Они с родителями пошли на ярмарку, где было много замечательных качелей, конфет и сластей, игрушек и смешных животных. Ребенок развлекался, как мог. В какой-то момент, увлекшись обезьянкой, Жасмин отпустила руку мамы и потерялась. Испытав сильнейший шок, она металась между палатками, пока не наткнулась на домик волшебницы. Женщина успокоила девчушку, показала волшебный платочек, в котором появлялись всякие разности. И объяснила, что остаться одной – это не так страшно, как кажется на первый взгляд. Что мама и папа ее обязательно найдут, но нужно пойти в то место, где они будут ее искать. А в домик волшебника они не попадут – он же волшебный… Очарованная чудом и убежденная простыми словами девочка спросила, может ли волшебница украсть ее сны, чтобы ей больше никогда не было страшно. Чародейка кивнула и показала на красивый прозрачный камушек, который светился миллионом цветов. Жасмин снова заснула, а когда открыла глаза, добрая женщина уже ждала ее у выхода. Вручив конфету, она за руку отвела девочку к жандарму, где ее через какое-то время нашла мама. В ту ночь Жасмин сама попросила маму спать в спальне родителей. И снов она больше не помнила. Ни одного. Утром оставались только ощущения – иногда плохие, иногда хорошие, но бояться всегда было нечего.
Сегодня Жасмин проснулась со сбившимся дыханием и рукой в трусиках. Пальцы были влажными, а губы пересохли. И в этот момент раздался стук в дверь, и в комнату ввалился Клеман.
– Что ты здесь делаешь, черт тебя возьми?! – чуть хриплый голос постепенно увеличивался в громкости.
– Ты еще в постели?! – Клеман остановился в ступоре, глядя на Жасмин. Он поспешно отвел взгляд, но успел, к своему катастрофическому сожалению, увидеть и понять все, что ему не полагалось. – У тебя две минуты на душ и одевание. Жасмин, я поздравляю тебя! Ты проспала!
Выскочив из комнаты, он вспомнил, что с сегодняшнего дня у него началась новая жизнь, в которой нет места подобной реакции. Глубоко вздохнув, он спустился вниз. Через 10 минут, когда он успел покончить с порцией омлета, и принялся за кофе с пончиком, Жасмин спустилась на первый этаж.
– Ты с какой стати вообще здесь? – Она, как ни в чем не бывало села за стол и, пропустив омлет, сразу перешла к кофе.
– Нужно сделать тебе повязку. Ты мазью натерла голеностоп?
– Может, оно само пройдет… – она с упреком посмотрела на маму. – А ты как его пустила?
В обезоруживающем жесте она подняла руки: – Милая, за всю школу ты не проспала ни разу. Я была уверена, что ты уже одета и готова выходить. Как и обычно в это время… – И слегка приподняла бровь, что обозначало «сама виновата».
– Оно само, конечно, пройдет. Но не так быстро. Или ты всегда мечтала ходить на учебу в кроссовках, и сейчас хочешь продлить удовольствие?
– Ну, нет… Тем более, концерт и выпуск альбома Джея перенесли, если у меня есть даже призрачная возможность туда попасть, я хочу выглядеть сногсшибательно…
– То есть, кроме него, никто не может стать стимулом к выздоровлению? – парень ехидно улыбнулся и выжидательно уставился на Жасмин. – Может быть, кто-то еще появился у тебя на уме…
Девушка стала пунцовой, вскочила из-за стола и уселась на диван: – Давай, бинтуй, и поехали, а то опоздаем на автобус.
Клеман все так же умело нанес мазь и забинтовал ей ногу. Однако мысли с утра никак не хотели возвращаться в обычное русло, и от его прикосновений Жасмин опять покраснела, пытаясь вспомнить свой сон. Она, конечно, не смогла бы, как сильно не пытайся, но воображение тут же стало подкидывать самые разные картинки, созерцание которых могло привести в подобному исходу… Встряхнув головой, она вернулась в реальность, но ее реакция не осталась незамеченной. Клеман даже слегка приоткрыл рот, наблюдая за ней, не отпуская больную стопу.
Чуть позже про себя он отметит, что если он решился начать новую жизнь, нужно будет научить Жасмин или ее родителей делать повязки, иначе вся его задумка полетит к чертям. Он едва удержался от того, чтобы не поцеловать эти пальчики, представляя, как они поджимаются, когда девушка кончает. Он и не подозревал в себе подобные наклонности… Сейчас же, усилием воли заставив себя оторваться от губ, которые мулатка в этот момент облизывала, он отвел взгляд и протянул руку, помогая ей подняться.
Всю дорогу до лицея они обсуждали решение Клемана найти девушку. И вариантов было, как оказалось, хоть отбавляй. Сократив список до пяти претенденток, парень заходил в учебное заведение с твердым намерением выйти сегодня под руку с одной из них. А дальше начался форменный цирк.
Лизетта, девушка с симпатичными ямочками на щеках, которая томно смотрела на него, сколько он ее помнил, не смогла произнести даже ответа на его приветствие. На глаза ее навернулись слезы, и она убежала, а подружкам пришлось объяснить растерянному парню, что неделю назад она от безысходности стала встречаться с Итаном, так и не дождавшись его внимания… Окатив его презренным взглядом, они удалились, оставив растерянного баскетболиста чесать затылок под заливистый смех Жасмин.
– Не отчаивайся. В прошлом году Роза говорила мне, что очень хотела бы с тобой пообщаться, уверена, что у нее желание не отпало. Она за все это время в компании парней не наблюдалась…
Роза покоряла. Своими шикарными глазами, статной фигурой и совершенно по-детски вздернутым носиком. А характером она чем-то напоминала Жасмин. Пообщавшись с ней на перемене, Клеман выяснил много интересных подробностей о своей жизни, в курсе которых до этого момента не был. Оказалось – он дико популярен среди девчонок… И еще оказалось, что многие из них очень тихонько ненавидят Жасмин. Кто-то за то, что она занимает чье-то место, а кто-то за то, что она не отвечает ему взаимностью, разбивает сердце и делает его несчастным. На большой перемене они снова встретились с Розой и Жасмин в столовой, сев за один столик, раз уж Лайла на каникулах.
– От Генри пока не было вестей? – Жасмин немного переживала за друга, все равно подсознательно злясь на него. Клеман отрицательно помотал головой, уплетая мясо с овощами.
– Клеман, я обязана тебя предупредить – Роза откусила кусок сэндвича и, прожевав, продолжила, – на тебя открыт сезон охоты.
Жасмин обеспокоенно кивнула: – Да, будь внимателен. И терпелив. – На последнем слове девушки переглянулись и засмеялись…
– Это что еще значит? – парень нахмурился.
Жасмин пояснила: – Теперь, пока ты не найдешь девушку…
Роза подхватила: – причем публично не объявишь об отношениях…
Жасмин продолжила: – Тебе обеспечено повышенное внимание…
И Роза закончила: – Повышенное внимание всех претенденток, а также парней, которые претендуют на этих претенденток…
Жасмин кивнула, и пока Клеман в очередной раз чесал затылок, осознавая происходящее, добавила: – Так что будь еще и осторожен…
– А я-то думаю, чего они все на меня пялились в очереди за едой… И ресницами хлопают, что куклы… Бли-ин, во я влип…
Роза повернулась к Жасмин: – Он сейчас подтвердит все клише о глупости спортсменов… Я думала он посообразительнее будет…
– Эй, он все-таки мой друг! Не руби с плеча… Просто ему нужно чуть больше времени… И еще больше времени… Вот-вот он поймет… Ну же Клеман, я верю в тебя!!! – Жасмин округлила глаза и махнула рукой. – Безнадежно. – Они с Розой засмеялись и хором выдали: Лизетта!
У Клемана будто лампочка зажглась, и он сложил логическую цепочку… Одновременно он отметил, что ему импонирует прямолинейность и чувство юмора Розы.
– Ну, кто же знал… – и он уже пожалел и выбранном контексте слов, потому что в ответ услышал дружное: «Мы знали». Даже с Лайлой его подруга не была такой несносной. Зато румянец на щеках у нее так играет, когда она долго смеется. Как сегодня утром она… Так, парень, стоп. Закончили упражнение. Далее – отжимания.
По пути в класс Клеман шел рядом с Розой. Жасмин, будто предугадав ситуацию, куда-то испарилась, дав возможность им поговорить.
– Э, я вот что подумал… Может, сходим куда-нибудь вечером. Ты не подумай, это не из-за этой охоты, как ты говоришь…
– Да я уж поняла, что ты не испугался… Но и принять приглашение не могу… Я не свободна…
– Да? Не сочти на наглость, но… Уверена?
Роза рассмеялась: – В чем? В том, что у меня есть девушка? На все 100!
– Как, девушка? – Клеман, кажется, и правда тупил.
– Вы, парни, часто вынуждаете нас, девушек, бросаться в объятья друг дружке. Чтобы поплакаться, и рассказать, как к нам не справедлив мир… Просто в моем случае объятья оказались… чем-то более серьезным, чем жилетка для плача. – Роза присела у подоконника. – Понимаешь, ее когда парень бросил, скотина этот Э… Да не важно, собственно, как его звали… Она прям раздавлена была. И очень трудно ей дался тот разрыв. И я, как могла, ее поддерживала. А потом она попробовала встречаться еще кое с кем, и я поняла, что ревную, и не просто подругу… У них дальше поцелуев ничего не зашло, бывший ее постарался испортить ей все представление о таких отношениях… И однажды, когда мы ночевали у меня, она во сне меня так обняла… Ну, думаю, ты поймешь, о чем я… Я ей утром и говорю: «Если еще с кем-то попробовать хочешь встречаться, чтоб не стесняться, давай со мной потренируемся…» Я ж тоже живой человек. А смотреть ни на кого, кроме нее уже не могла. Вот даже представить было кого-то невозможно… А она мне отвечает: «Хочу попробовать встречаться. С тобой…» Так что… Я уверена, что у меня есть девушка, и если ты хочешь пригласить нас куда-нибудь сходить, то тебе лучше найти сначала свою – ну, половинку не скажу, с этим у тебя неудача… – но хотя бы девушку на замену…
– Ты о чем вообще? – парень понял все до последнего слова. И Роза это тоже поняла. Она просто улыбнулась. – Ты знаешь, я тебе искренне желаю, чтобы у тебя все получилось… И для меня остается загадкой, почему Жасмин тебя игнорит. Она смотрит на тебя так, будто ты ее. Ну, не собственность, а человек ее, понимаешь? Как на родного, давно уже близкого, своего человека… Но раз ты решился, наконец, выйти из этой комнаты, я желаю тебе, чтобы следующая дверь, которая перед тобой откроется, была той, что нужно… Ты нормальный парень на самом деле… – Она похлопала Клемана по плечу и двинулась в класс.
– Все понятно. – Из ниоткуда вынырнула Жасмин. – А я, кстати, советовала тебе к Лизетте подойти в последнюю очередь… Так, далее у нас шла…
– Стоп-стоп… Давай все будет идти своим чередом… У меня появилась пища для размышлений… Давай отложим операцию «Найти Клеману девушку за 24 часа» на некоторое время, ладно?