Текст книги "Не верь глазам своим (СИ)"
Автор книги: Jane Jourin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 47 (всего у книги 52 страниц)
Риччи чуть смущённо хватался своими пальцами за кончики пальцев посетителя и тянул на себя, но его лежачее положение не давало ему точки опоры, чтобы проявить настойчивость. Сделав последние несколько шагов до входа в палату, Клеман увидел, наконец, того, кто стал виновником всего этого кошмара с комой, больницей, долгой реабилитацией… Темно-русая лохматая макушка виднелась на уровне постели, парень сидел на коленях, опустившись на пятки, его лицо было в слезах, взгляд был обеспокоенный и просящий, а потом вдруг стал встревоженным.
Клеман посмотрел на Риччи и увидел причину изменений во взгляде парня. Тот был испуган и тут же выпалил:
– Не смей, Клеман, не прикасайся к нему! Богом молю… – Видимо что-то в глазах брата так ярко говорило о его ненависти, что Риччи весь подобрался.
– Убью… – выдохнул брюнет и дернулся к нежданному посетителю.
– Всё в порядке, Рич, я заслужил. Боль это не страшно. Ты же знаешь, что я бы с радостью поменялся с тобой местами… – он говорил это все тихо, горько, выволакиваемый за локоть из палаты. Только сейчас Клем увидел крупную ссадину на его щеке и виднеющиеся из разорванной резким движением рубашки синяки на груди. Брат тоже их заметил и закричал:
– Март! Что это? Клеман, дай ему ответить!!!
– Это отец… Я сказал ему, что свадьбы с Трисс не будет. Что я не поеду учиться вместе с ней, чтобы через несколько лет они с её отцом через нас объединили бизнес. Сказал, что люблю кое-кого другого…
– Ты рассказал про меня?! – то, как изменилось лицо Риччи, демонстрировало его шок. А потом оно явно исказилось гневом: – Зачем? Я не прощаю тебя! Убирайся в свою нормальную жизнь! К Биатрисс, и семье, и друзьям! У нас с тобой нет будущего! Зачем ты себе испортил все?!
Клеман снова рванул парня на себя, и у того вырвался болезненный стон. И глядя, как в глазах брата вспыхнуло волнение и боль, почему-то замер.
– Минуту назад ты говорил, что не винишь меня. Что давно принял и простил мою трусость… Я уйду, но это ничего не изменит. Когда отец стал рассказывать о том, как мой брак обеспечит семью, будто я разменная монета, как в течении первого года должен обеспечить внуков, чтобы компания не ушла из его рук, я вдруг четко представил, какой будет эта нормальная жизнь. И вспомнил твои слова, – он помолчал, и никто не решился прервать эту тишину. – Я не смогу сделать Трисс счастливой. И себя. Ты был прав. И я понимаю, что ты не хочешь быть со мной после всего этого… То, что я натворил, непростительно. Но я люблю тебя. И это правильно.
– И как ты теперь? – голос Риччи звучал надломленно и обеспокоенно. Было видно, что он устал, но пытается не показать этого.
– Ну, я сбежал из дома. Только потому, что мать решила, что я не смогу перечить отцу. Как только смог встать и перелезть через окно, я сбежал. Но я буду в порядке. Ты только поправляйся, пожалуйста. Ты так талантлив, ты будешь звездой, а я буду всегда болеть за тебя по телеку!
Он развернулся, чтобы уйти, но уже в дверях его, догнал голос Риччи:
– Клеман, познакомься, это Мартин, парень, которого я люблю. Март, – парень дождался, когда тот обернется: – это мой старший брат, Клеман. Братишка, я попрошу тебя. И ты мне не откажешь. Позаботься о нем. Ему семнадцать исполнится только в следующем месяце. Если его отец до него доберется, он его убьёт. – С этими словами он закрыл глаза и провалился в сон.
– Но, что это значит? – оба парня были ошеломлены такой просьбой. Клем только пожал плечами и кивнул на выход.
Они дошли до служебных лестниц, когда Клеман не очень бережно затащил его за дверь.
– Как ты посмел? Как у тебя совести хватило сюда заявиться?
– Мне нужно было его увидеть! Нужно было знать, что он в порядке!
– В порядке?! Он не в порядке, ты, скотина! – кулак Клемана прилетел в стену рядом с головой юноши, но тот даже не попытался увернуться. – Он из-за тебя здесь, сволочь! Ты говорил о какой-то карьере? Хорошо, если он будет ходить!
– Нет!!! Не может быть! Он не сказал мне! Что же я наделал… – Из глаз парни покатились крупные слёзы, он зажмурился и закусил губу, пытаясь подавить вырывающийся из груди вой. Через несколько десятков секунд напряженного молчания Клем услышал: – Я всё исправлю, – вдруг совершенно решительно проговорил парень, – я точно знаю, что я могу всё исправить. – Эд и Марк из состоятельных семей, мы можем надавить на них, чтобы они оплатили Риччи лучших врачей, лучших реабилитологов… Я знаю, не один из них не захочет садится в тюрьму. У меня пока нет денег, но я достану, я оплачу всё, что можно.
От такого меркантильного подхода к решению проблемы, от этого внезапного решительного спокойствия глаза Клемана заволокло красной пеленой. Он яростно встряхнул парня и приложил его спиной о стену. Тот сильно ударился головой и съехал вниз. Упасть ему не дали руки Клемана, который даже не обратил внимание на то, что парень на грани потери сознания от удара. Уже занесённый для удара кулак остановил звонок телефона. Клеман посмотрел на звонящего и отпустил парня. Марк обессиленно рухнул на пол, а Клем сделал несколько глубоких вдохов и ответил на видеовызов.
Жасмин выглядела прекрасно. Она улыбалась, и, как только вызов начался, стала щебетать о своих успехах в Школе мод, куда ей помог записаться Эван, оформив в художественном колледже направление на обучение. Жас в своих переживания вообще не думала о начале учебного года, поэтому, когда неделю назад ее парень сообщил, что она будет учиться в Нью-Йорке, у девушку чуть не сорвало крышу от счастья – она будет учиться в столице моды! Эван организовал студенческую визу, он же озаботился об учебной литературе, одним словом, Жас оказалась перед фактом: этот семестр она пробудет в Америке.
Клеман и сам не заметил, как с пика ярости переключился на расслабленное созерцание веселой и жизнерадостной девушки. Его дыхание выравнялось, и, услышав сдавленный стон и поймав расфокусированный взгляд Марта, он только мотнул головой в сторону выхода: «Выметайся…»
Клеман с некоторой настороженностью отвечал девушке, пока не понял, что Лайла, видимо, ещё не успела поделиться с Жасмин своими опасениями. Что натолкнуло его на вопрос:
– А ты ничего не слышала о нашей подруге? Я её почти неделю не видел… Она звонила мне в среду, но я не ответил. А потом она просто написала ночью, отменив нашу встречу, и пропала.
– Нет… Я только в среду услышала, как она прекрасно провела свой первый учебный день… И с тех пор тишина… Она собиралась на интервью с Джеем…
– Может, позвонить Генри? Вдруг они помирились… Сегодня все-таки понедельник, все выходные от неё ни слуху ни духу…
– Наверное, ты прав. Напишешь мне, когда будут новости? – Увидев кивок, она задала ещё один вопрос: – Я знаю, что ты рад за меня, но как ты относишься к тому, что я осталась здесь, с Эваном?
Клем завис над этим вопросом. В нем звучал другой: «Как ты относишься ко мне? Скучаешь ли ты по мне?»
– Ты любишь его? – вопрос вырвался сам, и Клеман замер в ожидании. И отмер, только услышав:
– Я не знаю, Клеман… – её растерянность и уязвимость так диссонировали с её вечной веселостью и счастьем, что он уже пожалел о своей несдержанности. – Я влюблена, мне кажется. И мне хорошо с ним, он заботится обо мне. Так, как никто другой мне не смог бы помочь… И иногда мне кажется, что люблю. А иногда кажется, что чего-то не хватает, что я что-то упускаю. Мои демоны пока не отпускают меня, но я многое поняла и многое вспомнила. Вспомнила тебя. В своей жизни, в своих снах… Я многое переосмыслила, Клеман… Но если честно… – для нее это было таким же откровением, как и для её собеседника, – я ещё не готова вернуться.
– Я очень рад, – спустя несколько минут молчания ответил Клем, – что ты прислушалась к моему совету и знакомишься с собой новой. И я рад и благодарен Эвану за то, что он есть в твоей жизни и заботится о тебе. Я сейчас тоже на перепутье, в моей жизни произошло столько событий, которые я ещё не до конца принял… Я не уверен, что будь ты сейчас здесь, смог бы я все сделать правильно…
– Клем… Я… – Жасмин замолчала. – Я скучаю по тебе…
– Ты рядом, Жас… Несмотря на океан. Спасибо за это!
Они помолчали ещё немного, пока Клемана не отвлек звук закрывающейся двери. Они скоманно попрощались, и парень будто вернулся в реальность. Он только сейчас осознал, насколько вовремя его отвлек этот звонок. Не давая себе времени на раздумья о том, как Жас удается одним напоминанием о себе успокоить его буйство, он рванул вниз. Рич очень редко просил его о чем-то. В голову почему-то лезло сравнение с Жасмин. Если бы она оказалась в подобной ситуации…
Клем беспокойно озирался по сторонам, пока не увидел Мартина на скамейке недалеко от входа. Он подошёл к нему, оценивая, не слишком ли сильно парень приложился о стену. Не заметив серьёзных травм, он заговорил:
– Деньги не всё решают, – со злостью начал Клеман, но ярости в голосе уже не было. – А что Риччи говорил о твоем семнадцатилетии?
– По завещанию моего деда я получу доступ к моему личному трасту только в день, когда мне исполнится семнадцать. Он ненавидел отца. И теперь я начинаю понимать, почему…
– Поехали, – кивнул Клеман и развернулся.
– Куда?
– К нам домой, – бросил парень, не поворачивая головы. – Я так понял, ты сбежал из дома, жить тебе негде. Ты в лицее появлялся?
– Я полторы недели валялся с отбитыми ребрами, не мог шевелиться. Семья написала уведомление в лицей, о том, что я на домашнем обучении.
– Ты рассказал семье о том, кто такой Риччи? – Увидев отрицательный ответ, он продолжил. – Вот и хорошо, значит, у нас тебя искать не будут. Будешь жить в комнате брата. И постарайся не показываться мне на глаза, я всё ещё очень хочу тебя убить. Твой отец всегда решает проблемы таким методом?
– Бывает. Но я ему перечил первый раз в жизни.
После разговора с Клеманом Жас была немного растеряна и так глубоко погрузилась в свои мысли, что даже не услышала, как вернулся домой Эван. Она потянулась к верхней полке за заварником, чтобы по привычке приготовить себе чаю, – почему-то после встречи с парнем, она совсем отказалась от кофе. И едва не уронила чайник от неожиданного прикосновения к самому откровенному месту.
Эван легко перехватил посуду и отставил в сторону, не прекращая настойчивых, уверенных движений, от которых мгновенно расслабившаяся девушка потихоньку таяла.
– Ты так открыта для меня сейчас, девочка моя… – шептал он ей на ухо, наклонившись вместе с ней над столешницей, – такая податливая, такая влажная на моих пальцах. Знаешь, почему нам так хорошо вместе? Потому что ты всегда готова принять все, что я хочу дать тебе. А я готов оставить весь мир позади, чтобы дать тебе то, чего ты хочешь, так, как ты этого хочешь. Ты понятна для меня на интуитивном уровне, ты будто дышишь для меня сейчас… – его слова разбавлялись несдержанными стонами девушки, её нетерпеливыми встречными толчками. В попытке заполучить пальцы ещё глубже в себя, она с силой оттолкнулась от столешницы, ближе прижимаясь к груди парня, подаваясь назад на его руку. Рубашка Эвана, надетая на голое тело Жасмин – что тоже стало привычкой после переезда в Нью-Йорк – съехала с плеча и открыла ключицу. Несколько секунд он сосредоточенно смотрел на изящную линию, плавно стекающую к шее, а потом пораженным зверем застонал и развернул девушку к себе лицом. Мокрыми пальцами он сжал белую ткань, стягивая её ещё сильнее с плеча, а второй рукой расправился с ремнем и застежкой брюк. Подхватив за талию, он посадил её на стол, широко проводя ладонями по внутренней стороне бедра, провоцируя развести ноги, сдвинул её на самый край поверхности, коротко дернув на себя, и уверенным резким движением заполнил собой. Жасмин обхватила его ногами, притягивая ещё ближе, оставляя коготками царапины на шее. Осознав до конца удовлетворяющую наполненность, она смиренно ждала, когда парень начнёт двигаться, но Эван медлил.
– Сожми его в себе, Жасмин… – скорее выдохнул, чем сказал парень, но девушка не могла не услышать, когда все её внимание было замкнуто на нем. Она тут же поторопилась исполнить его просьбу и в шоке распахнула глаза.
– Ты?..
– Да, ты видишь, что со мной делаешь? Я не мог больше ждать, мне нужно было войти в тебя прямо сейчас. Чувствуй его.
Жасмин закрыла глаза и несколько раз сжала его член внутри себя. Немного поерзала и попробовала сделать несколько более свободных движений.
– Боже, Эван, я никогда больше не захочу секс с презервативом. Это же невероятные ощущения. Он такой… Ты такой… – она не могла подобрать слов. – Дай мне больше… Я хочу больше…
– Как пожелаешь, дорогая… – он взял быстрый темп и короткими прицельными движениями довел её до оргазма за считанные минуты. От плотно обхватывающих сокращающихся мышц он сам едва не последовал за девушкой, но вовремя вышел, спуская на пол. Когда он поднял глаза на Жасмин, то наткнулся на пристальный взгляд:
– Никогда больше так не делай. Никогда.
– Ты о чем? – Эван провел большим пальцем по её нижней губе, стирая недовольство.
– Я люблю, когда ты кончаешь для меня… на меня… в меня… Не на пол!
Эван довольно и восхищенно рассмеялся и кивнул:
– Как пожелаешь, дорогая…
Уже вечером, когда Жас укладывалась спать на груди своего парня, она спросила:
– Ты ведь всегда будешь рядом? – у неё никак не складывалась картинка, которая стала маячить перед глазами после разговора с другом.
– Нет, дорогая. Я буду рядом, пока буду тебе нужен… Ты ведь и сама это понимаешь… – он заканчивал читать что-то на планшете, но старался участвовать в беседе полноценно.
– Но мы же вместе… – как-то отстраненно сказала девушка, будто это было оправданием для её вопроса.
– Конечно, вместе. Но ты в какой-то момент станешь самостоятельной, и я тебе больше не буду полезен. Давай повременим с этим разговором. Он сейчас не принесёт ничего хорошего. Нужно чтобы ты сама сделала некоторые выводы… Верь мне, ладно?
– Ладно. – уж с этим она легко справится.
– Тебя ведь что-то ещё беспокоит…
– Лайла куда-то запропастилась. И у Клема тоже не все в порядке. Я себя виноватой чувствую, что в трудный момент не рядом.
– Жасмин, у тебя тоже не все в порядке. Ты только-только научилась находить баланс и гармонию в себе. И тебе ещё нужно время для самой себя. Ты столько лет бегала… Позволь себе излечиться. Они справятся, а тебе сейчас важно побыть эгоисткой. – он отложил гаджет и мягко поглаживал девушку по голове, вызывая неоднозначную реакцию_.
– Ну, кое в чем я хочу побыть эгоисткой прямо сейчас…
Высказывая Николя свою спонтанную, но такую необходимую просьбу, Лайла не думала ни о технической стороне вопроса, ни о будущих проблемах, которые обрушатся на её голову от такого скоропалительного отъезда. Однако утром её решение было таким же – ей необходимо сменить обстановку и уехать. Она наслаждалась своим кофе, который теперь пила без пенного молока и сахара, словно нарочно провоцируя свои рецепторы, неприятно морщась от горечи. Будто это могло бы затмить тот неприятный осадок на душе, заменив его неприятным послевкусием на языке.
– Никки, я первый и последний раз попрошу тебя воспользоваться своими связями и организовать мне отпуск прямо в начале семестра. Это возможно?
– Если дело касается вас, для меня нет ничего невозможного…
Так они и оказались на лазурном берегу. Мягкое, уже совсем не палящее солнце бархатного сезона грело душу именно так, как девушке сейчас было необходимо. Первую неделю они просто гуляли по побережью, Николя рассказывал историю местности и своего особняка, гостьей которого она случайно оказалась, показывал местные совершенно невероятные места и не задавал ни единого вопроса. Лайла каждое утро слушала лекции дистанционно, иногда сетуя другу на то, что не может вступить в дискуссию или высказать преподавателю свое мнение, но Николя становился благодарным слушателем и с лёгкостью компенсировал своим присутствием отсутствие на занятиях. Он, казалось, мог поддержать любую беседу и с удовольствием это делал.
Когда каждый, даже самый неприметный уголок на суше был исследован, девушка с остервенелым энтузиазмом согласилась на морское путешествие. Всю вторую неделю она изучала яхтенное устройство, а потом в какой-то момент оказалась просто обездвижена открывшемся ей всепоглощающим покоем открытого моря.
Все это время она постоянно периваривала сложившуюся ситуацию. Она снова сбежала и понимала, что ей снова придётся оправдываться за свой поступок, но пока ей ни капельки не было стыдно перед друзьями и родными. Только сейчас она начала дышать полной грудью, а мысли вернулись к былой остроте и логичности. Лайла до сих пор не открыла Николя причину своего нервного срыва и чувствовала некоторую вину перед ним. Она не хотела даже начинать думать о том, чего ему стоил этот незапланированный отпуск.
В то утро после безобразной выходки Генри, когда мужчина, покончив с завтраком, велел девушке собираться, она попробовала исправить формулировку, предложив просто отправить её куда-нибудь, но тот посмотрел так красноречиво, всем своим видом демонстрируя, что одну её никуда не отпустит, что осталось только покорно уйти в свою комнату за вещами. Отправив смс Антуану: «Вы вроде как намеревались не дать Генри наломать дров… Ваша миссия провалена на данном этапе. Спасибо за ценный совет, я им воспользуюсь», она со спокойной душой села в машину, и только прибыв на место под крики чаек и шум моря позвонила брату. Его реакция была предсказуема, и вырвав у него обещание не убивать её бывшего парня, она выключила связь с внешним миром.
Стоя на верхней палубе, она смотрела в бесконечный горизонт и понимала, что без Николя не справилась бы. Но время шло, и ей необходимо было разложить по полочкам всю гнетущую её ношу. И она решилась.
Когда закат осветил столик с сервированным ужином, она начала разговор. И рассказала мужчине обо всем. О том, как было странно на свою помощь и попытку познакомиться получить грубый отказ. Как было волнительно осознавать свои первые чувства к Генри, как трудно было находиться в центре весов, когда парень то отталкивал ее, то едва не поцеловал, то снова был холоден, а потом держал за руки и забывал обо всем рядом с ней. Рассказала о своём побеге, о том, как недооценила всю глубину своих чувств, едва не упустив шанс быть вместе с любимым. Теперь, зная о его тайне, она поняла, что Генри тогда сорвал собственную презентацию, чтобы найти её. Она рассказывала, как ей было приятно узнать, что Джей именно для нее исполнил её любимую песню на французском, что он написал о ней те строки, которые стали хитом и слышались отовсюду. Она не утаивала ничего, по мере разговора расставляя по местам свои эмоции и чувства. Свою панику, когда Генри упал с лошади, свой восторг от первой ночи и умиротворение от совместных выходных, свою боль от недосказанности, когда парень приревновал её к Голдингу, и свою растерянность, когда он извинялся за то, что пропал на их день рождения. Теперь она испытывала ещё и чудовищное раздражение и неуместную ревность, вспоминая, как Жас рассказывала о Лоле, которая распустила те глупые слухи, понимая, что Генри в тот момент был с ней, не отвечая на её звонок.
А потом пришли слезы. Первые с момента её приезда сюда. Потому что она делилась с Николя тем, как понимала, что Джей родной, что его творчество о ней, но не видела, как это все могло быть правдой. Тем, как ей больно от того, что Генри её проверял, пытаясь флиртовать в образе Джея, что все сильнее втягивал в его творческую жизнь, заставляя влюбиться в себя. Делилась своей яростью, ведь понять, почему он так долго скрывал эту тайну, она не могла. Опустошенная, уставшая от такого эмоционального штурма, она уснула прямо на диванчике в верхней каюте, бережно укрытая от холодного морского утра пледом.
А утром поняла, что ее не отпустило, что она не может остановить слезы, которые льются сами по себе. Николя буквально заставил её позавтракать и бокал вина превратился в бутылку. Но мужчина не стал её останавливать, не зная как ещё помочь. До берега было двое суток ходу, а отвлечь Лайлу было нечем. Слова утешения жгли горло, потому что Николя понимал, что девушка рассказала не все. Что самое важное ей ещё предстоит осознать, и возможно, алкогольный дурман будет лучшим помощником, чем его слова поддержки.
Лайла уснула после обеда, чтобы проснуться к ужину. Она тут же выпила ещё вина, и на мужчину обрушилась бешено весёлая, почти истерично хохочущая фурия, которая скакала под музыку из своего плэй-листа, постоянно утирающая слезы.
– Какая же я идиотка! – снова взрыв смеха: – Как можно так долго врать любимому человеку?! А я ведь верила, что он меня любит! Никки, я вот чего понять не могу: зачем он так долго со мной возился?! Жить к себе позвал, будущее планировал, но он же не доверял мне! Как можно было со мной что-то строить? А знаешь, что самое обидное? То, что он открылся мне не потому, что доверился, а потому что выбора у него не было! И эта иголка в сердце никак не хочет исчезать!!!
На этом девушку перемкнуло, она закрылась в себе, взяла очередную бутылку вина и уселась прямо на палубу. Спустя почти час, она попыталась подняться, неловко путаясь в пледе, заботливо оставленном Николя, спотыкаясь о подушку, видимо появившуюся здесь по той же причине. Она намеревалась пойти спать, но была остановлена:
– Ну нет, девочка моя. Так не пойдёт. Вам нужно в душ, иначе вы окончательно станете похожа на Манилу, помните ту очаровательную обезьянку в зоопарке? – находясь на берегу, девушка неожиданно узнала, что они застали день рождения Николя в этом городе, и она, помня о его мечте, потянула его в зоопарк, где они провели потрясающий день, никак не омраченный её грустными мыслями. Полностью сосредоточившись на имениннике, Лайла просто запретила себе тосковать, делая праздник искренним и незабываемым.
Она пьяно кивнула, и застыла, будто пораженная какой-то идеей, если конечно её покачивания в руках мужчины можно было так охарактеризовать. Но она покорно двинулась к себе, ощущая уже привычную поддержку, ни в чем не переча приняла душ и спокойно уснула в своей постели для разнообразия.
