Текст книги "Не верь глазам своим (СИ)"

Автор книги: Jane Jourin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 52 страниц)

За эти две недели Клеман потихоньку привык к тому, что у него теперь два младших брата. Март вёл себя тихо, практически все время занимаясь учебой, изредка спрашивал непонятные моменты, и вообще был образцовым мальчиком. Единственное, на чем он настоял, – это посещения Риччи в реабилитационном центре. Врачи после последних анализов могли выписать его только туда. Мартин стоял бараном, вперив упрямый взгляд в Клема, пока тот не согласился. Самым весомым аргументом было то, что брат и правда спрашивал о нем и будет рад встрече.

Наблюдая, как парень помогает Риччи держать ложку, как бережно поправляет подушку и буквально срывается выполнять любую его просьбу, он понимал, что по крайней мере сейчас его чувства искренны. Он уже неделю ломал голову над тем, кто останется с братом, когда ему придется уехать. Его семестр начинался в середине октября, и отказаться от прощального Катиного подарка он не мог. Как ей удалось за его спиной организовать его вступительную компанию, было непонятно, но она разослала его документы в колледжи, и несколько из них были рады его принять. Но вот оставить младшего одного было никак невозможно. На маму рассчитывать не приходилось, а наемная сиделка – лицо ненадежное…

Ещё Клемана очень беспокоили его вспышки ярости. Только после беседы с Жас, уже вечером за бокалом пива он осознал, что едва не разбил Мартину голову, что его слепая ненависть вырвалась из-под контроля. И это испугало его до чертиков.

Когда он в очередной раз пришел к Тиму, чтобы узнать, как продвигаются дела с розыском Эда – теперь у главной его цели было имя – тот неожиданно пригласил его прокатиться. Поездка на мотоцикле была недолгой, а место назначения вызывало вопросы. Это был старый завод, повсюду были кучи мусора и следы погромов.

– Что мы здесь делаем?

Тимур молча кивнул, приглашая идти за собой. Когда они оказались в большом помещении, по видимому, ранее служившем каким-то цехом, парень увидел несколько металических палок, бит, погнутых клюшек, составленных в ровный ряд у стены, и огромное количество стеклянных бутылок.

– Бей, – просто сказал мужчина, и Клем немного подвис. Он не понимал ни причины приезда, ни этого странного указания. – Когда моим парням нужно выпустить пар, мы или ездим в ралли, или сюда. Ты кататься не можешь, так что, бей.

После ещё одной минуты тишины Тим снова заговорил:

– У тебя крышу рвёт, а ты не знаешь, чем её прибить. Что бы ни случилось с тобой, с вами, этого не изменишь. Тебе нужно выплеснуть куда-нибудь свой гнев. Так что, не думай, просто бей.

Клем немного неловко покрутил в руках длинный обрез трубы, примерился и как-то вяло разбил одну бутылку, скорее смахнув её с полки, чем ударив. Видя эту жалкую попытку, Тим спросил:

– А что случилось с объектом Вадима? – вопрос был задан будто из простого любопытства, но мужчина знал, что делает, – парень уже сильнее пнул остатки тумбы и немного резко бросил:

– Тебе зачем?

– Да так… Вадя же умер, кто же его теперь охраняет?

– Её, – выдохнул через зубы Клеман и со всей дури вмазал трубой по бутылкам.

– Что ты сказал? – якобы не расслышав переспросил мужчина, но сам уже отошёл к выходу, понимая, что мальчика уже понесло.

– Не важно! Его нет больше! Их нет! Они…

Дальше Тимур не слушал. Это личное.

Спустя добрых полчаса, когда горло охрипло, а глаза жгло от слез, Клеман так же аккуратно оставил трубу у стены и на подгибающихся ногах вышел на улицу, где его ждал Тимур. Почему-то перед этим свирепым мужиком не стыдно было за красные глаза и распухший нос. Казалось, он понимает Клемана больше, чем тот сам себя понимал. Это вызвало некоторое чувство дежавю, но болью в груди лишь слегка мазнуло. Парня отпустило. За эти тридцать с небольшим минут он заново пережил и прощание с Катей, и взрыв, и то, неожиданное сообщение от подруги. И все это улеглось, прижилось и больше так не штормило от одного упоминания. Вспомнились и страх и раскаяние, что в самые сложные моменты жизни он не оказался рядом с братом, находясь в соседней комнате, и бешенство от безнаказанности его обидчиков и смиренного всепрощения Риччи. Вспомнилось, и будто осталось в этом заброшенном месте, всеми забытом.

– Спасибо, – немного сипло поблагодарил Клеман и взялся за шлем. Тим только кивнул и подошёл ближе.

– Успокоился? – теперь Клем кивнул.

Они приехали на улицу, где жил парень, и молча сняли защиту.

– А как погиб Вадим? – Клеман решил не делать из этого тайну. Она все равно теперь никому не нужна.

– Яхта взорвалась.

– Значит, яхта?

– А что?

– Да нет, просто он ненавидел воду… Послушай. Вадим доверил мне твоего брата. Если это хоть что-то для тебя значит, доверься мне еще раз. Риччи будет отомщен. Только сам не лезь в это. Его достанут. И ему все объяснят. Ты еще совсем юный парень, береги то, что у тебя есть.

Эти простые слова нашли отклик в сердце Клемана. Он как-то безусловно принял их и снова кивнул. По взгляду Тимур понял и принял его ответ и тоже кивнул. Слова здесь были лишними. Так и попрощались: молча пожали друг другу руки и мужчина уехал.

Лайла проснулась на рассвете. Мысль, возникшая у неё вчера под знатной дозой алкоголя, никуда не спряталась, и на трезвую голову показалась даже ещё более привлекательной. Она выпила чашку кофе и застыла на палубе, немало напугав своим отсутствием в кровати Николя. Тот накинул ей на плечи плед, и девушка, поддавшись порыву, откинилась на его грудь, согреваясь и успокаиваясь.

Она словно пережила последний год, рассказывая мужчине о своих отношениях. И это помогло ей справиться с каким-то стазисом, в который погрузились её мысли относительно её будущего. Преодолев это болото, она смогла взглянуть на все четче. Она многое осознала, поняв и мотивы Генри, и его трудности. Конечно, ей не хватало информации о его прошлом, конечно, многие вопросы требовали пояснения, но она не хотела с ним разговаривать. Не готова была его прощать. Потому что ранило её больше всего не то, что он не мог ей довериться так долго, это было ей понятно, и не факт, что она смогла бы поступить иначе. Здесь дело было не в ней. А вот его поступки… Он поступил гадко, он поступил подло, и возможно, на это у него тоже были свои причины, но они не отменяли сути этих поступков. Её ещё остро жгла обида за себя, когда она сходила с ума от когнитивного диссонанса: она ведь всем сердцем чувствовала правду, но ложь, окружавшая девушку, не давала её осознать и озвучить. Ведь она невольно проводила параллели, пытаясь разобраться в себе, видела, что Джей и Генри во многом похожи. И возможно, именно поэтому не верила своим глазам, думая, что это ее выдумки. Думая, что видит то, чего нет, потакая желанию своего подсознания объединить двух любимых парней. Даже когда правда открылась, она не смогла в нее поверить, не желая признавать очевидное.

И она вполне могла бы простить Генри за трусость, но не за подлость. Он своими поступками не раз ставил их отношения под угрозу, и по сути наказывал сам себя, находясь в постоянном поиске решения, как сохранить то, что между ними. Лайла не сомневалась в искренности его чувств, но вот в том, сможет ли снова довериться ему, сомнений было хоть отбавляй. А еще она не понимала, как парень мог так жестоко её использовать. Теперь сомнению подверглись все поступки Джея. Специально ли он вызвал Жас на сцену, чтобы спровоцировать то первое интервью, было ли спланировано влюбить в себя журналистку, чтобы та написала хороший материал. У нее даже возникло желание дать Николя для прочтения их договор: вдруг там есть какой-то, подвох, какая-то деталь, которая может повлиять на её карьеру… Ей не хотелось верить в нечто подобное, но она теперь совсем не знала, чего ожидать от Генри. Лайлу ничуть не испугал тот факт, что она нарушила положение о конфиденциальности. Она знала, что друг её не выдаст, но даже последствия её не пугали. Сейчас это было не важно.

Важно было то, что она честно пыталась представить свою жизнь с Генри, с его концертным графиком, фанатами, съемками, пыталась и не могла. Всю жизнь жить под прицелами папарацци? Или скрывать свои отношения? А самое главное, что она не хотела искать выход, снова сталкиваясь с трудностями. Она хотела простого тихого счастья.

И вот здесь на сцену вышла та самая мысль. Такое желанное простое тихое счастье стояло сейчас у неё за спиной, грело её руки своими и жмурилось от такого немилосердного уже солнца. После всех намеков, а то и вполне однозначных высказываний, которые исходили ото всех, кроме самого Николя, было глупо отрицать очевидное: мужчина в нее влюблён. За недолгое время их знакомства он свернул ради неё горы, ни разу даже не упомянув об этом, да ещё и умудрился выстроить их общение так, что девушка ни минуты не чувствовала себя должной или обязанной. Он был стеной, за которой ничего не страшно. Он был другом, которому можно доверить все, что угодно. Он был рядом всегда, когда нужна была поддержка, уверенно идя против общества, правил и семьи. И пусть он ни разу не высказал своего отношения к девушке, его поступки говорят сами за себя. Благородный, мудрый, серьёзный мужчина, надёжный, и верный, и любящий. Способный согреть одним взглядом, вызвать улыбку в самое тёмное время, отвечать за свои слова и подарить целую вселенную одной своей заботой и участием.

Так достоин ли шанса на прощение тот, кто не смог пересилить себя ради любимой? Тот, кто заставил прозорливостую, смелую, решительную девушку не верить своим глазам и сердцу, обрекая на стыд и боль от собственных эмоций? Тот, кто в очередной раз повелся на желтую сплетню, нарушая все приличия, пренебрегая отчаянной просьбой не выходить на связь? Тот, кто просил безусловного, безоговорочного доверия, когда сам не способен довериться, когда сам открывает правду, просто потому, что иного выхода нет, просто потому, что снова боится, снова не доверяет…

Она сильнее обвила себя руками Николя и постаралась смахнуть слезы ресницами. Горизонт окончательно потерял красные ноты, освещая начало нового дня. Девушка уверенно улыбнулась новому началу.

Комментарий к Конец истории: часть вторая Ну, что, дорогие мои. Мы вышли на финишную прямую, впереди последняя глава. Спойлер! Она называется “Признание”. А после нее вас ждет красочный эпилог. Я в предвкушении, надеюсь, так же, как и вы…

====== Признание ======

Комментарий к Признание Вот и подошла к концу их история. Это последняя глава. Впереди только эпилог, и мы попрощаемся с этими героями навсегда. Надеюсь, я не разочаровала вас.

Яхта была огромной. Три палубы роскоши и изысков, с бассейном, бильярдом и огромной библиотекой. После очередного заплыва девушка никанула халат на плечи – здесь совсем не ощущалось, что уже вторая половина сентября. Никки стоял, опираясь на перила и смотрел в море. Они решили пока не возвращаться, эта оторванность от твердой земли действовала на обоих умиротворяюще. Лайла подошла к нему, накинув полотенце на голые плечи:

– Сгоришь в солнечном пламени!

– Нет, я никогда не сгораю… Но спасибо за заботу… – мужчина улыбнулся и чуть подвинулся, приглашая присоединиться. Но девушка провела пальчиком по длинному шраму, украшавшему его спину. Николя вздрогнул и повернул голову.

– С того самого утра мне интересно, откуда он у тебя…

– Юность… Можно сказать, дуэль… Я занимался фехтованием. Один из моих противников не принял спортивного поражения и поджидал меня как-то вечером. Без колпачка на шпаге.

– И ты снова победил?

– Да, и я снова победил. Это была глупость… И я на всю жизнь научился избегать заносчивых и глупых противников. Я был дерзок с ним. Этот урок я тоже вынес на всю жизнь. Никогда не унижать проигравшего…

– Неидеальный Николя де Буйон… – задумчиво произнесла девушка, снова проходясь пальцами по чуть светлой полоске. – Это что-то новенькое…

– О, милая, вы мне льстите… Я далёк от идеала…

– Не для меня, – тихо прошептала девушка. Николя снова вздрогнул.

– Думаю, время далеко за полдень, и этикет вполне позволяет нам выпить, не находите… – он отошёл от перил и протянул руку в приглашающем жесте.

– Я переоденусь и к тебе присоединюсь, – Лайла хитро улыбнулась.

Когда она вошла в каюту, где Николя уже разлил по бокалам карамельный ликер, который совершенно неожиданно пришёлся девушке по вкусу, мужчина замер. Во время короткого шоппинга он на какое-то время оставил её одну, чтобы договориться о вечерней прогулке по городку, где они остановились, и не видел эту обновку. Платье глубокого винного цвета завязывалось на лямку на шее, свободно лежало по фигуре, заканчиваясь расклешенной юбкой с игривым разрезом. Волосы девушка подняла, выгодно показав длину шеи и хрупкие плечи, а губы подчеркнула помадой в тон. Заметив произведенный эффект, она удовлетворенно улыбнулась и покружилась несколько раз вокруг своей оси, заставляя лёгкую ткань подчеркнуть все изгибы тела и приподнимаясь оголить ноги, демонстрируя обнаженную спину с почти неприлично низкой посадкой платья.

– Если вы задумали сразить меня наповал, вам это удалось, – чуть хрипло отозвался мужчина, стараясь не пожирать её глазами. Но отвести взгляд было никак нельзя. – И уже давно…

– Какой смысл иметь прекрасную спутницу на яхте, если не наслаждаться её красотой?

– Тогда я должен соответствовать… – он поднялся, чтобы выйти из каюты, оставив бокал на столике, но Лайла тут же подхватила его и свой в придачу и остановила Николя, удержав за плечо.

– Нет-нет, Никки, ты же у себя дома. И поверь, для тебя нет ничего проще соответствовать даже британской короне, пусть и в таком виде, она скользнула взглядом по загорелому торсу, но быстро подняла глаза наверх.

– Но я не одет подобающим образом, – смутился мужчина, не понимая, к чему ведет его гостья. Выйдя из бассейна, он только успел сменить мокрые плавки на белые хлопковые штаны, приятно контрастирующие с загорелой кожей. По сути он был почти совсем не одет, не то, что подобающе. Он позволял себе вольность ходить без белья перед Лайлой только сразу после воды, пока он сможет дойти до каюты.

– Брось, Никки, меня вполне устраивает твоя компания, – Лайла уселась на диванчик и протянула ему его бокал, – и меня вполне устраивает то, что я вижу перед собой, – закончила она, когда Николя устроился перед ней, забрав выпивку. Он не стеснялся своей наготы под одеждой, и Лайла дала понять, что не стесняется его наготы тоже. Мужчина решил не заострять на этом свое внимание, хотя понимал, что, возможно, он совершает ошибку.

Они немного поболтали. После того душевыворачивающего разговора между ними все равно не возникло никакой неловкости. Зато девушка теперь могла спокойно касаться в разговоре темы Генри, будто оставила его позади.

– Давай потанцуем! – предложила Лайла, вскакивая. – Я была просто очарована тем, насколько ты прекрасный танцор…

Она нажала на кнопку пульта, и Николя удивился нетипичному в его плеере исполнителю. Они медленно кружили по каюте, обсуждая вечер покера в «Клиффе» и их первый выход в свет. Синатра пел о любви, и Лайла негромко делилась своими впечатлениями о том, как ей было приятно свой первый танец во взрослой жизни разделить с ним, как уверенно и легко она чувствовала себя в его руках на выпускном балу, будто все её будущее теперь будет именно таким: размеренным, надежным, счастливым… Она планировала этот вечер целую неделю и точно знала, что говорить, чтобы склонить чашу весов в свою сторону. А потом она нежно коснулась щеки мужчины губами, а потом еще, и ещё раз, заставляя его напрячься и чуть крепче сжать ладонь на её талии:

– Лайла, что вы…

– Тшш, – прошептала она ему в ухо, прижимаясь щекой к щеке, – это лишнее… – они продолжали покачиваться под музыку, и Николя снова расслабился – девушка, все ещё не отстранившаяся от него, почувствовала его улыбку.

Мужчина чуть оттолкнул от себя Лайлу, сильнее сжимая её ладонь, и она сделала несколько шагов в сторону, оказываясь в метре от партнёра, держась за его вытянутую руку. Николя чуть повернулся, потянул за руку, и девушку крутануло вокруг своей оси. Теперь она стояла, спиной прижимаясь к чужой груди, в своеобразных объятьях. Но Никки перехватил другую её руку и повторил па в противоположную сторону только чуть быстрее. Места в каюте было не так уж много, и Лайла коснулась ладонью стены, отделанной деревом. Мужчина тут же вернул её к себе, вдыхая, аромат её волос на макушке, которой он почти коснулся губами, и на этот раз оттолкнул её, держась за обе руки, повернув лицом к себе. Когда он потянул её обратно, Лайла сделала чуть шире шаг, и Николя не успел притормозить её движение. Она стремительно влетела в его объятья, но теперь она крепко прижималась к его телу, обвив его за шею руками. О приличном расстоянии, которое поддерживал между ними Николя во время танца, речи уже не шло.

Лайла широко улыбалась, довольная своими танцевальными успехами, ее глаза светились неподдельным счастьем, и мужчина замер где-то посередине вдоха и выдоха. Ее лицо было непозволительно близко, а руки обжигали шею, мягко перебирая волосы на затылке. Мужчина всем телом ощущал её, отчего мыслей в голове не осталось. Девушка провела большим пальцем по его губам, чуть оттягивая нижнюю, и сократив и так до смешного маленькое расстояние между ними, лизнула её. Николя вздрогнул и удивлённо посмотрел в смеющиеся глаза проказницы.

– Сладкий… – мурлыкнула она, ощущая на языке карамельную ноту, перекрытую горечью спиртного. И снова прижалась к его губам, теперь нежно, но настойчиво целуя, оставив игры и неуверенность. Несколько долгих секунд она наслаждалась результатом своей инициативы, лаская губы мужчины так, как ей хотелось. Её не смутило отсутствие ответа, она понимала, что тот удивлён, и возможно, ему нужно время, чтобы решить, продолжать ли этот поцелуй, но пока тот не прерывал его, она чувствовала, что действует с его молчаливого согласия. А в следующий момент у неё коленки задрожали от сорвавшегося с его губ стона. Надломленного, жадного, сокрушенного.

Лайла знала, что Никки сильный и выносливый, он для своего четвёртого десятка выглядел сногсшибательно. Поджарый, подтянутый, жилистый, он был склеен совсем из другого теста, нежели Генри. Его сила была не очевидна, но ее сложно было не распознать, если знать, куда смотреть. Однако на себе девушка никогда её так не ощущала. Его ладони так сильно сжали её талию, что Лайла едва не задохнулась. Только сейчас она поняла, насколько бережно и аккуратно придерживал её Николя в танце буквально несколькими пальчиками, боясь прикоснуться всей ладонью. Теперь мужчина не сдерживал себя. Одна его рука переместилась на затылок, вторая ближе к центру спины, но сила давления была той же – он вжимал в себя её тело, яростно отвечая на поцелуй, перехватывая инициативу, завладевая её языком.

Лайле нравилось. Нравилась новизна ощущений, нравилась сила и опытность, нравились жёсткие поцелуи и руки. Нравилось чувствовать себя настолько желанной. Нравилось, что она почти висела над землёй, вынужденная встать высоко на цыпочки, чтобы быть на одном уровне с его губами.

Она чуть царапала коготками затылок мужчины, растворяясь в довольстве, и не стала сдерживать стон, когда его ладонь спустилась под короткий замок платья, удерживающий его низко на бёдрах. Николя, касаясь кожи под одеждой, осознав, что на девушке нет белья, застыл, зажав её нижнюю губу между зубов. Лайла почувствовала его замешательство и не позволила остановиться. Она чуть приподняла ногу, насколько ей позволяла их близость, и надавила на уже более чем очевидное желание мужчины, потом её рука переместилась на его грудь и легонько оттолкнула к дивану, заставив сделать несколько шагов назад и сесть, увлекая её за собой. Она села верхом на его колени, снова вовлекая в поцелуй, отвлекая руками, губами, своими стонами, чтобы только не увидеть сомнения в его глазах. Когда от поцелуев уже покраснела нежная кожа на губах, а взгляд Николя стал совсем шальной и безумный, она встала, последними отрывая свои губы от его, игнорируя четко очерченное тонкой тканью достоинство, выдающееся во всех смыслах. Медленно подняв руки к шее, она погладила её, осознавая, как выгодно выглядит в вечернем свете, пробивающемся в огромные окна – солнце готовилось к закату, но ещё не покраснело, даря последние золотые лучи. Сияющая кожа приковала все внимание мужчины, и он даже не заметил, как девушка снова вскинула руки, чтобы одним движением развязать лямку. Он только резко втянул воздух, когда его взгляд не зацепился за вырез платья, а спустился ниже к обнаженной высокой аккуратной груди. Он рывком приподнялся со спинки, чтобы оказаться ближе, но не смел прикоснуться, только наблюдая шалыми глазами за тем, как Лайла ласкает себя, легонько сжимая соски, скользя пальцами по округлостям и поднимаясь к открытым ключицам.

– Хочешь сам? – шёпотом спросила девушка, и мужчина зарычал. Он обхватил её за талию и легко поднял над полом, поднялся сам и усадил на спинку дивана, переходящую в мягкий лежак. Провел руками по ногам, жадно касаясь кожи, залипнув на открывшемся в разрезе платья бедре, пока девушка расстегнула молнию, оставляя ткань лишь прикрывать самое откровенное. Опустив колено на сидение, Николя склонился и поцеловал её шею, неожиданно нежно и неловко. Он дрожал, и не смел убрать руки с её бедер, а Лайлу поглотило нетерпение. Она откинулась на локти, подтянув себя дальше на мягкий диван, оставив платье на самом краю. Отбросив его ножкой, она чуть шире развела колени:

– Иди ко мне…

Послышался ещё один надломленный стон, и Николя одним движением оказался на ней, вдавливая её в нежный шёлк, притираясь своим возбуждением, напряженно глядя в её глаза. Лайла упала под его весом, обхватив руками за спину, спускаясь ладонями за пояс брюк, поглаживая кожу у самых тазовых костей, надавливая пальцами вдоль позвоночника, посылая волну удовольствия по телу мужчины.

– Девочка моя, что же ты делаешь со мной… – он снова грубо и неистово целовал её, касаясь руками везде, где мог дотянуться, – Господи, Лайла!

– Будь со мной… – хрипло простонала она, выгибаясь под его ласки, сгорая от прикосновения голой грудью к его.

Мужчина опустил руку к влажному от её желания лону, и дерзкий, рваный крик почти оглушил его.

– Ещё!

Он закрыл её рот своим, вылизывая, выкусывая, выжигая изнутри, продолжая умелые ласки. Он был точен, рассчетлив в своих действиях, но совершенно безумен, накрывая её сосок губами, сжимая его и умирая от того, как Лайла бьётся в судорогах оргазма. Она была прекрасна и невыносимо далека сейчас, и это привело мужчину в чувства. Он убрал руку, а когда девушка положила свою ладонь на его горячий, болезненно эрегированный под одеждой член и прошептала «Никки…» сорванным голосом, его словно окатило ледяной водой.

– Что же ты творишь, любовь моя?.. – его буквально сдернуло с нее. Она непонимающе поднялась на локти, чтобы увидеть, как Николя наотмашь ударил бутылку с виски, сшибая её со стойки.

– Господи, черт, Лайла! – и он вылетел из каюты, стремительным бегом срываясь к перилам, одним движением взлетая на них и прыгая вниз.

– Никки!!! – Лайла в панике крикнула, удивляясь тому, как звонко прозвучал ее голос в стенах каюты, и через секунду услышала всплеск, когда тело мужчины вошло в воду. Она бросилась за ним, но пол устилали осколки в луже элитного алкоголя, и девушка в отчаянии позвала:

– Стефан!!! Что с ним?

Спустя бесконечные полминуты в проем заглянул старпом, но тут же скрылся, прижавшись спиной к стене за пределами помещения. Осознав свою наготу, Лайла принялась бешено натягивать сбившуюся ткань.

– Не молчи!!!

– Мадемуазель, не извольте беспокоиться, мсье превосходный плавец. Судно в дрейфе, он будет в порядке.

– Стефан, – ни капли не успокоившись, но взяв себя в руки, она дождалась, когда моряк снова заглянет в каюту: – Попроси здесь убрать, мне нужно…

Мужчина придирчиво осмотрел пол, поднял глаза на кое-как поддерживающую верх платья девушку, чему-то кивнул и двумя широкими шагами оказался у дивана.

– Вы позволите? – он протянул руки, и Лайла тут же спустилась к нему. Он поднял ее на руки и аккуратно пронес над битым стеклом.

– Спасибо, мне нужно убедиться… – она подбежала к перилам, чтобы увидеть метрах в двадцати от кормы фигуру мужчины, удаляющуюся от яхты мощными гребками. Девушка задержала дыхание, когда все уменьшающаяся точка исчезла из виду, и смогла дышать, только когда Николя вынырнул и продолжил грести уже более размеренными, спокойными движениями.

Она была растеряна и не до конца понимала, что чувствует. С одной стороны, ей было обидно, но с другой, она понимала, что могла неверно истолковать отношение к ней Николя или чем-то его обидеть. Но тут она вспомнила слова, что в пылу страсти говорил ей мужчина, и отмела первый вариант. Он явно неравнодушен к ней, но по какой-то причине остановился.

Лайла размышляла об этом, все ещё стоя на верхней палубе, продрогшая и босая, когда ей на плечи прилетел плед, и Мари осторожно положила ей руки на плечи.

– Мсье давненько не выкидывал подобных фокусов… Пойдёмте, милая, вам лучше побыть в тепле. Думаю, минут двадцать у вас точно имеется… Давайте вас согреем…

Лайла немного подавленно кивнула и подчинилась уверенным рукам, увлекающим её в каюту. Она не осознавала, насколько замерзла, пока не встала под горячий душ. Согревшись, она завернулась в банный халат и устроилась в кресле с чашечкой чая, любезно оставленного прислугой. Слушая незабвенного Синатру, теперь вещающего о своём пути, она едва не пропустила момент, когда двери каюты Николя чуть слышно щелкнули.

Не желая больше оттягивать разговор, теряясь в догадках, она решительно распахнула хозяйские покои. Никки здесь не оказалось, зато в душе лилась вода. Подождав, пока она стихнет, Лайла обдумывала, что скажет мужчине, формулируя пришедшую ей во время водных процедур мысль. И когда в комнату наконец вошел Николя, она, не обратив внимания на то, что даже полотенца на нем не было, бросилась в атаку:

– Ты, наверное, считаешь мой поступок легкомысленным и необдуманным… Но это вовсе не так… Я хочу быть счастлива, и знаю, что ты сделаешь меня счастливой! И я приложу все усилия, чтобы сделать счастливым тебя! – она подошла близко-близко, провела пальцами по тут же покрывшейся мурашками ещё влажной груди и второй рукой ослабила пояс халата. – Я, быть может, не с того начала, и тебе кажется, что я тороплюсь… Но мне так хочется тепла, так хочется… – Она запнулась, не зная, как получше донести то, что в её голове. Отметив немедленную реакцию обнаженного мужчины, она распахнула халат и оставила его у своих ног. Отошла на шаг, взяв Николя за руку, потянув за собой ближе к кровати. Теперь у мужчины была возможность рассмотреть в подробностях по-юношески хрупкое, но уже полностью сформировавшееся тело. Он сделал шаг к ней, околдованный её красотой, и встал на колени. Огладив бедра, он нежно провел ладонью по животу чуть ниже пупка, проследил пальцами талию, коснулся груди, вызывая миллион желаний в девушке, а потом поцеловал и поднял с пола халат. Встав на ноги, он завернул Лайлу, как в одеяло, в теплую махровую ткань и отошёл. Надел штаны – точную копию тех, в которых так бездумно бросился в воду, вздохнул и наконец посмотрел ей в глаза.

– Я думаю, шило выпало из мешка, так? – он горько усмехнулся. – Мать сказала, что я влюблён. Этьен, что очарован… Не такой уж я хороший актер…

– А что скажешь ты? – она нервно завернулась ещё сильнее в халат, то и дело норовивший упасть с плеча.

– Что люблю вас, – в его глазах была нежность и осколок печали.

– И когда ты собирался сказать мне? – девушка уселась на кровать, закинув на нее ноги.

– Никогда, – просто ответил он.

– Но почему? И почему ты отказываешься от меня?! – Лайла действительно не понимала.

– Потому что вы не можете сказать мне того же…

Он снова подошёл к ней, одергивая простую майку, отчего выглядел до боли родным и домашним. Встал на колени, взяв в плен её холодные ступни, и как тогда, в «Будуаре», принялся поглаживать их кончиками пальцев.

– Люблю вас так, как раньше не знал этого. И потому не позволю, чтобы вы совершили ошибку, которой себе никогда не простите. Для нас с вами эта ночь будет значить совсем разные вещи… И я не решусь оставить свое сердце с вами, когда вы это поймёте. Потому что не хочу вас терять. Пусть это будет лишь дружба, но навсегда, чем короткий всполох страсти лишь на время. Я всегда буду рядом с вами, и дальше ни словом, ни жестом не проявив своих чувств, но боюсь, с годами я стал слишком сентиментален, и не могу сам обречь себя на существование без своего сердца. А оно ваше… И если вы уйдете… – он снова взглянул на нее и вздохнул.

– Но почему?.. – снова задала тот же вопрос девушка, сама не зная, о чем спрашивает.

– Вы уже знаете ответ. Вы любите его. И как бы я ни хотел этого, со мной вы не будете счастливы, как с ним. Даже если он делает вам больно… – он провел рукой по её лицу, смахивая слезинку, – она и не заметила, как заплакала. – Вам не знать, как мечтал я о вас… Лайла, вы просто богиня… Вы ангел, освещающий мой путь лишь одним своим присутствием. И я бы положил мир к вашим ногам, исполнял бы любую вашу прихоть, устилал бы ваш путь лепестками роз и орхидей, если бы вы только любили меня в ответ…

Потрясенная девушка не могла словить ни одну мысль, она была очарована и убита его словами. Ей так отчаянно хотелось сказать ему, что он не прав, но лгать она не смела. Она хотела сказать, что у него есть шанс, но даже эти слова не сорвались с её губ, потому что он внезапно поднялся с колен и наклонился к ее губам.

– Это единственный момент, когда мы говорим об этом. Впредь я себе подобного не позволю… И я прошу вас, не мучьте меня, предлагая запретное, ибо держусь я из последних сил, – он резко втянул в себя воздух. – Позволь мне только в последний раз… – он не договорил, просто прикоснулся к ее губам, робко, словно подросток, едва заметно коснувшись их своими. И готов был уже отстраниться, когда почувствовал на своих губах жаркое: «Позволяю…»

Лайла приоткрыла рот, скользнув своим языком по нежной коже, и позволила всем своим эмоциям вылиться в этот поцелуй. Она гладила его руками, прижимая к себе, не давая и шанса прервать это прикосновение. Сердце билось так быстро, что кровь шумела в ушах. А спустя время её уши стал ласкать уже бархатный шепот, перемежающий короткие, жалящие, такие желанные поцелуи: «Девочка моя, свет мой, душа моя, ты само совершенство, ты сама жизнь, любовь моя, сердце мое…» Николя не мог оторваться от её лица, касаясь щек, глаз, носа, виска, возвращаясь к губам и снова лаская их языком, чтобы через мгновение опять вернуться к глазам, лбу, шее за ухом, и снова к губами, тянущим, зовущим, любимым. «Я безумен, Лайла, я безумен, я болен тобою…»