Текст книги "Не верь глазам своим (СИ)"
Автор книги: Jane Jourin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 52 страниц)
– Хочу, чтобы ты продолжил. Чтобы ты довел меня до оргазма. А потом и себя. И я хочу это видеть. Хочу на это смотреть. – Парня пробрала крупная дрожь. Он с трудом смог сохранить самообладание. – Почему ты не закончил?
– Разве тебе не было хорошо? Ты получила свою порцию удовольствия. А я нет. Что мы будем делать с этим?
Девушка застонала.
– Чего ты хочешь? Я все сделаю…
– Уверена, что сможешь сделать что бы я ни попросил?
– Да! – Голова Жас быстро закивала, а глаза преданно и пьяно вглядывались в лицо желанного мужчины.
– Доведи меня до оргазма, а потом и себя. И я хочу это видеть. – Он отзеркалил ее фразу. – Надень свое горло на мою головку. Хочу чувствовать, как оно плотно обхватывает меня. Хочу видеть, как глубоко внутри твоего рта скрывается мой член. – Девушка уже приступила к выполнению его пожеланий. Глаза затопили слезы, но желание удовлетворить свою и чужую похоть было выше, чем инстинкт самосохранения. Она сделала глотательное движение, от чего стон перекрыл все еще звучащую музыку.
– Да, девочка моя, ты все правильно делаешь, продолжай, и я сделаю тебе подарок… – Теперь застонала уже Жас, от чего парень еще раз вздрогнул. Спустя еще минуту он убрал руки девушки, чуть оттолкнул ее сделал несколько движения бедрами, активно двигаясь в ее горле. Потом он сделал несколько движений рукой и беззвучно кончил на ее лицо. Как она и хотела.
У девушки в груди разлилось чувство странного удовлетворения, будто это она только что кончила. Это непонятное облегчение и счастье улеглось в ее душе, свиваясь крупными кольцами, как большая теплая змея.
– Теперь твоя очередь. Кончи для меня. Давай! – Эван только-только отдышался, но не мог оставить потрясающе красивую мулатку без внимания.
Жасмин не знала, что ей делать. Она еще никогда не занималась чем-то таким. Только во сне, и то случайно. А в пьяном сознании было больше смелости, но опыта алкоголь не прибавил. Она снова замерла.
– Ну, что же ты? Давай, опусти пальчики вниз. Дотронься до себя, ну же… Почувствуй, как тебе приятно чувствовать давление на клиторе. Да? Так тебе нравится? – Он наблюдал за выражением ее лица, отмечая изменения и комментируя их.
– Или тебе больше понравится чуть сжать его, давай, попробуй, зажми его между пальцами, только аккуратно. Не ущипни себя слишком больно. – Раздалось резкое шипение и стон, который перешел в тихонькое похныкивание. – Я же сказал! Не слишком сильно! – Голос его похолодел. Стал сильным и стальным. – Только что мы же договорились, что ты не будешь ставить эксперименты на пьяную голову. И смешивать боль и удовольствие ты будешь только с моей помощью. Моими руками. Слышишь?
– Да. Да-да-да-да-да. – Она ни на секунду не останавливалась в своих движениях.
– И я хочу это видеть… – Она со жгучим стыдом и совершенно красными щеками, понимая, что делает что-то очень неприличное на глазах у своего парня, одновременно распаляясь еще сильнее от его слов, не в силах противиться инстинкту ускорила движения одной рукой, второй поднимая юбку, чтобы позволить Эвану увидеть все. – Здесь такой неяркий свет, и стробоскоп мелькает. Очень плохо видно, дорогая. – Он уже оправил одежду, и чтобы Жас его услышала, наклонился над ней, произнося слова прямо в ухо. – Я хочу видеть, как ты кончаешь, как намокает твоя рука от вкусной сладкой влаги. – Парень снова сел на свое место, наблюдая, как Жасмин, мучительно краснея еще сильнее, пытается не опуская юбку отодвинуть трусики. – Все еще не вижу… – Громкий стальной оттенок голоса будто пощечиной ударил по слуху девушки, усилила эффект резкая смена интонаций. Всего секунду назад она чуть не растеклась от таинственного мурчания над ушком, и вот – сейчас этот хлесткий звук… Девушка вздрогнула и с силой рванула белье, почти услышав треск ткани, от чего с губ сорвался еще один стон, полный удовольствия. Она шире раздвинула и так разъезжающиеся колени, почти касаясь пяток своими постоянно ритмично двигающимися ягодицами. Она зажмурила глаза, чувствуя приближение оргазма, отчаянно пытаясь выбить, высечь его из себя, но ей не хватало чего-то. Она привыкла чувствовать чужие пальцы, мужские пальцы. Рука с зажатой юбкой поднялась к груди, но длины мини не доставало, чтобы дотянуться до соска в неожиданной попытке ускорить разрядку.
– Открой глаза и смотри на меня. – Жасмин с видимым усилием распахнула их, но сфокусировать взгляд было непросто. Найдя глаза Эвана, она наконец расслабилась, будто увидела точку опоры, будто могла удержаться за них. Девушку накрыла тишина. Куда делись звуки она не отметила. Только негромкий тяжелый голос мужчины. – Кончи для меня. Ты же хочешь этого.
– Эван? – непонятно откуда взявшийся вопрос сорвался с ее губ беспомощно и жалко. В надежде и в мольбе.
– Да! Кончай, покажи мне это… – Удержать глаза открытыми было нереально. Она ожидала, что будет кричать от настигнувшего ее наконец оргазма, но голос ее оказался тихим и тающим, удовлетворенным и сквозящим облегчением. Расслабившиеся мышцы были плохой поддержкой, и она оперлась рукой на пол перед собой, положив голову на колени Эвана.
Жасмин ощутила хозяйскую руку на своем затылке, легонько перебирающую волосы.
– Хорошая девочка… Отдохни немного… Умница… – Эван хвалил девушку, продолжая возиться с нее волосами, пока она не пришла в себя.
– С тобой никогда не будет легко, правда? – Она выговорила это, поднимая голову с его колен и вглядываясь в лицо парня. – Или это со мной нелегко?.. – Брови ее нахмурились и взлетели ко лбу.
– О чем ты? Как ты себя чувствуешь?
– Пить хочу! Очень! – резко сменив тему, ответила она.
Эван поднялся к тележке и принес бутылку с водой. Он сел на пол рядом с девушкой и аккуратно напоил ее.
– Хочешь в постель? Или еще немного посидим?
Жасмин улыбнулась и помотала головой:
– Мне на самом деле хотелось бы еще выпить. Мысли стали возвращаться… Гораздо проще, когда голова пустая и не нужно ни о чем волноваться…
– А о чем ты сейчас волнуешься?
– Мне не дает покоя то, откуда это все во мне? Я никогда не думала столько об эгоистичных желаниях, никогда не испытывала желания по отношению к девушке, никогда не оценивала каждого встречного парня в сексуальном контексте. Я вообще скромная была и неловкая даже при намеке на секс. А тут… Я не могу не задаваться вопросом: это результат моих внутренних проблем, или моей встречи с тобой? Нет, не подумай, я не против чего-то такого: мама и Лиз – это просто само совершенство, когда они вместе. Но я же…
– А в чем ты, собственно, себя обвиняешь и коришь? Ты же не делаешь ничего плохого. Ты же не вешаешься на каждого встречного с конкретными намерениями. Так в чем же дело?
– Сама не знаю.
– Я думаю, это результат совокупности факторов. Стресс и потеря авторитета матери, первый в твоей жизни секс и, безусловно, знакомство со мной. Каждый из них сам по себе мощный тригер, а вместе они могли проявить в тебе то, чего ты не видела раньше.
– И какую же ты роль в этом сыграл?
– Ну я… разговаривал с тобой? Я объяснял тебе то, что в обычных парах либо подразумевается, либо определяется само собой. Мы же разговаривали о том, что ты сама узнала бы опытным путем так или иначе, но много позже. В моей жизни был не совсем нормальный опыт, и… Впрочем, сейчас не об этом.
Жасмин замолчала на какое-то время. Все еще взбудораженное тело постепенно успокаивалось, опустошающая расслабленность сменялась приятной негой.
– Значит я, как мама?
– А что ты знаешь о своей маме? Что она говорила об отце, любила ли она его когда-нибудь так, как Лиз?
– Да, ты прав. Наш единственный разговор об этом был очень образный и короткий, когда они с папой разводились. А у тебя было что-то подобное? Что ты можешь мне рассказать?
– Телу все равно, от кого испытывать наслаждение. Любые противоречия у тебя в голове. Прикосновения приятны не зависимо от того, кто их автор. Эмоциональная привязанность может эту приятность увеличить, но исключительно из-за твоего отношения – то есть, из-за того, что у тебя в голове. Если ты готова испытать оргазм, то не важно, чей язык или пальцы работают над этим – твои, мои или другой девушки. Если рядом с тобой талантливый любовник, желающий доставить тебе удовольствие, ты его получишь, если сама себе разрешишь. Я не могу сказать, что меня возбуждают мужчины, но я способен оценить эстетику мужского тела и обладаю достаточными знаниями, чтобы доставить удовольствие. Вместе с тем, я предпочитаю секс с женщинами. В настоящий момент, с тобой.
– Иными словами, ты не гей, но ты можешь заняться сексом с парнем.
– Не совсем. Я не бисексуален, я не смог бы наверное строить отношения с парнем, или влюбиться в него. А секс – это в большей степени физиология. Это для меня не так сложно, как ты себе представляешь. И тебе не обязательно решать сейчас что-либо. Ни по поводу твоего отношения к новой себе, ни по поводу твоей ориентации. Давай-ка спать…
Он бережно подхватил Жасмин на руки и доставил до спальни. К моменту, как ее голова коснулась подушки, она уже крепко спала. Эван тщательно вымыл ее горячим полотенцем и еще долго не мог уснуть.
Катя лежала, уставившись в потолок. Уже пустая бутылка лежала возле подушки. За последний час она устала подниматься, чтобы налить очередные три пальца, и пила виски прямо из горла. Брускетта с авокадо, лаймом и каким-то соусом тоже закончились, а идти на кухню было лень, поэтому остаток выпивки ушёл чистым. Хорошо, что у неё была заначка, не пришлось брать из бара на глазах у прислуги.
Перед глазами стояло это выражение лица Вадима. Разочарованное. Печальное. Она невольно снова воспроизвела в памяти отрывок вечера. В десятый раз, наверное.
Она довольная вышла из комнаты, тихо и плотно закрыв за собой дверь. За ней раздался удивлённо-сдавленный стон, и она улыбнулась ещё шире. Почти повернув за угол, она наткнулась на своего начальника охраны. Он молча смотрел на нее, вытирая шею полотенцем. Сделав свое обычное безразличное лицо, она сняла улыбку и прошла мимо. Мужчина угрюмо покачал головой. Катя уже почти дошла до конца коридора, как что-то вздернуло ее повернуться и снова посмотреть на него. То, что она увидела, заставило ее подлететь к Вадиму и нагло уставиться в глаза.
– Ну, что?
– Ты могла хотя бы одну свою вечеринку не превращать в оргию?
– Мы молоды и красивы… Что уж тут поделаешь? А ты? Подслушиваешь? Это все, что тебе светит?
Мужчина сжал губы и чуть поднял подбородок.
– Так, что ты здесь делаешь?
– А ты никогда не думаешь о последствиях? Да? Не думаешь, что произойдет, если он узнает?
– Он пьян, а Мишель уже несколько недель ноет о его сладкой заднице… Что такого в том, что оба получат то, чего так хотят?
– Это неправильно! Он думает, что это ты с ним! Что будет, если он увидит парня? Твой мальчик может проявить агрессию. Все может закончиться плохо. Поэтому я подожду здесь. – Вадим открыто смотрел на девушку, пытаясь ее то ли вразумить, то ли пожалеть. – И он никогда тебя не простит, если узнает.
– Он не узнает! И ждать тебе не долго. Мишель – мастер, по слухам, разумеется. Или ты… – Большой палец Вадима лег на ее губы, мешая говорить, пока остальные давили на подбородок.
– Лучше промолчать. – Он убрал руку и отвернулся.
– А то что? Обидишься? Ты же робот. Ты не умеешь обижаться!
Мужчина в очередной раз разочарованно покачал головой и отвернулся.
– Что, тебе даже нечего мне сказать?
– Единственное, что у тебя было хорошее, действительно настоящее, ты опошлила и вымарала в грязи. Не верю, что говорю это, но этот мальчик заслуживает лучшего. Он правда с тобой. Целиком. И время помогло бы ему. Ты имела шанс на настоящее. А сейчас… Ты просто маленькая испорченная дрянь.
Катя широко и будто бы счастливо победно улыбнулась, дала ему пощечину и круто развернувшись ушла.
Даже после выпитого сон не шел. Она злилась на себя, на Вадима, на Мишеля, даже на Клемана, и абсолютно измученная ждала, когда наконец сон сморит ее. Но в голове постоянно проносились события вечера, и Катя делала неутешительный вывод – обычный способ действий больше не спасает. Бесполезно снова пытаться забыться в выпивке или сексе. Слишком густые мысли, чтобы развеялись от такого.
В конце концов она, взбешенная своей собственной реакцией, предательством собственного организма, не желающего ей подыграть, схватив халат, рванула из комнаты, чтобы высказать все, что она думает по этому поводу. Ступая по холодному полу пальцами, она прислушивалась к событиям в доме, удовлетворенно отмечая, что его окутывает тишина. Даже прислуга уже разошлась. Из гостиной доносились тихие звуки разговора, поэтому она решила не беспокоить полуночников и направилась в служебное крыло. Она и сама еще не решила, кому именно собирается высказывать накопившееся, но ноги сами принесли ее к узкой двери, из-под которой не доносилось ни звука. Свет в запертой комнате тоже не горел, но это не остановило девушку. Она тихо распахнула двери и сделала несколько шагов по направлению к кровати, но была сбита с ног стремительной атакой и чисто по отработанной привычке провела контратаку, в пьяных мыслях сетуя на туго завязанный пояс халата, который теперь сильно впивался в талию, но не удержал шелковые полы, и они разъехались в стороны, открывая белье. Стоял коленом на полу, она пыталась перекинуть вес мужчины через себя, как внезапно расслабилась в его все еще обхватывающих руках и откинулась в его объятья. Мысли соображали медленно, но инстинкты сработали быстрее – запах не принадлежал врагу, так зачем сражаться?
– Что ты здесь делаешь? – Голос Вадима звучал удивленно и зло. – Что-то случилось? – Сейчас в интонации добавилась легкая обеспокоенность и профессионализм.
– Хотела сказать тебе, какая ты скотина, и что я не могу из-за тебя уснуть. Но пожалуй, я не стану. – Не меняя позиции, она полностью откинулась на мужчину. В его руках было уютно, тепло, а главное, хотелось спать. Вспышка адреналина совершенно добила нервную систему, и в безопасности тело отключалось. Вадим почувствовал ее расслабленное состояние и убрал руки. Стало холодно, и положение потеряло свою устойчивость.
– Считай это вывертом твоей хозяйки. Я пьяна и не хочу двигаться. Вообще! – Катя уже просто бормотала, не находя сил на громкие комментарии.
Мужчина легко подхватил ее на руки и минуту стоял, не зная, где ее разместить. В конце концов, он уложил ее на свою кровать и укрыл одеялом. Девушка улыбнулась, устраивая голову на подушке.
– Глупая дрянная девчонка… Что же ты меня так мучаешь… – Звучало едва слышно, пока Вадим поправлял одеяло и убирал с лица уснувшей дебоширки прядь волос. Сам он передумал уходить в другую комнату, по крайней мере пока. Присев у изножья кровати, он положил затылок на одеяло и прикрыл глаза. Смотреть на свою девочку он просто не мог. Было больно. Больно смотреть.
Проснулся он от того, что Катя сбросила с себя одеяло, накрыв мужчину с головой. Выбравшись, он присел на край кровати, чтобы успокоить девушку – видимо еще одна ночь кошмаров. Сейчас, когда они жили в огромном доме с отдельным крылом для прислуги, он мог понять, что ночь опять была тяжелой только по чуть потухшему взгляду и более тщательному макияжу. Раньше же он частенько проводил часы у ее кровати, стараясь успокоить и приободрить ее, не разбудив, не уязвив ее гордость.
Как только он прикоснулся к ее щеке, девушка схватила его за руку и обняла ее, утягивая глубже на кровать. В конце концов, она затянула Вадима в постель; свернувшись клубком поперек его груди, устроив голову у сердца, а ногами упираясь в подмышку, она умиротворенно засопела. Мужчина улыбнулся про себя, понимая, что если до утра она не сменит позу, будет злиться и шипеть на него еще неделю. Так она не делала очень давно, не желая демонстрировать свою слабость и уязвимость. Меньше всего ее заботило то, что когда она засыпала так в свои четырнадцать – пятнадцать на полу заброшенного охотничьего домика, мужчина не знал, куда деть свои глаза и руки, чтобы лишний раз не прикоснуться к ней, ненавидя себя за сны и фантазии, которые провоцировали нежные подростковые руки, обвивающиеся вокруг его шеи. Когда опасность миновала, девушка еще несколько недель приходила к нему ночью, не имея возможности уснуть. А потом был ее день рождения, потом был разговор. И больше он не видел ее ночью в своей спальне, если никому не угрожала опасность. Даже вдрызг пьяной она заваливалась к нему, чтобы наорать, или утащить на какую-то тусовку, но не так, как сегодня. Вадим снова улыбнулся, покрепче обнял ее и спокойно уснул, запомнив напоследок каждый элемент, каждую деталь, понимая, что шансы на повторение такой ночи ничтожно малы.
Осторожно выбравшись из цепких объятий девушки, он медленно выскользнул из комнаты, чтобы удивить ее бодрящим кофе в постель. Дом оглушал тишиной, хотя день уже вошел в свои права. Прислуга будто испарилась, но судя по отсутствующим признакам вчерашней вечеринки, она уже сыграла свою роль в наведении порядка. Уже подойдя к коридору, ведущему в кухню, он почувствовал что-то странное, что оказалось в итоге запахом кофе с молоком, смешанным с запахом гоголь-моголя.
Вадим, повернувшись лицом к вошедшему, уже протягивал ему чашку черного кофе. У островка по кругу сидели Клеман, подперев голову рукой и потягивая яичный напиток, и Эван, почти допивший свою порцию кофе с молоком. Вадим все еще стоял у кофеварки, терпеливо ожидая, пока Генри наконец отомрет и возьмет приготовленную для него чашку.
– Я услышал, как ты идешь и сварил сразу две порции. – Генри кивнул, принимая теплый напиток. Вадим повернулся к кофемашине, наполняя ее зернами. – Ну, так какой кофе пьет Лайла?
– Как ты?.. – Вадим ухмыльнулся, отчего парень почувствовал себя глупо.
– Нетрудно догадаться. Все вы, кроме, очевидно, Клемана, пришли сюда с одной целью… – Он одним глотком допил свой кофе и вопросительно уставился на Генри.
– А ты сам сюда с какой целью пришел? – Спортсмен видимо очень мучился, потому что голос его прозвучал слабо и хрипло. Но вопрос остался без ответа. Мужчина только бросил на него нечитаемый взгляд, а затем вернул его Генри. Он отмер:
– Капучино. – Вадим что-то нажал на аппарате, раздалось тихое жужжание, от которого Клем чуть сморщился, и в чашку полилось взбитое белое молоко. Вадим дождался, когда последние капли кофе упадут на пушистую пену и указал головой на шкафчик:
– Свежая выпечка.
Сделав еще одну чашку, на этот раз эспрессо, он удалился из кухни, прихватив рогалик. Эван молча сервировал поднос для Жасмин, а Генри все еще приходил в себя от неожиданной встречи. Надо же. Им с Эваном пришла на ум одна и та же идея…
– Эй, друг, а кто тебе приготовил эту штуку? – Генри указал на бокал с желтоватой густой жидкостью.
– Это Вадим меня пожалел. Я вырубился вчера… Эти коктейли стали для меня убойным оружием… – Сделав еще один глоток кремового напитка, он закрыл глаза. – Мне уже полегчало. Видимо, он знал, что делал. – Клем чуть потряс рукой с бокалом и блаженно приложил его ко лбу.
– Эван, вы когда придумывали весь этот сюрприз, вы же наверняка спланировали что-то и на сегодня?
– Да. Пока в наш план не внесли неожиданный корректив эти пираньи, мы думали остановиться на ночь в отеле в городе. А на два часа у нас забронировано SPA. Катя сказала, что нам всем нужна будет экстренная реабилитация после тяжелой ночи. Но я думаю, мне стоит отменить бронь.
– Давай подождем, пока девочки проснуться. Спроси у Жас, что она думает по этому поводу. Мы с Лайлой планировали перед экзаменами провести за городом время вместе. Думаю, если к нашей компании присоединитесь и вы, будет только веселей. В любом случае, мандраж перед экзаменами никому на пользу не пойдет.
Эван кивнул и отправился со своим подносом наверх. Генри, уточнив, справится ли Клем, последовал его примеру.
Поставив чашку эспрессо на прикроватную тумбочку, Вадим аккуратно присел на кровать и потянулся через спящую девушку, чтобы достать рубашку, оставшуюся у дальней подушки. Он расчитывал, что пока она будет просыпаться от кофейного аромата, он успеет одеться и выскользнуть из комнаты, чтобы не нарваться на ее буйное настроение. Но Катя внесла уточнение в его план – почувствовав его тепло, она тут же обняла его за шею и притянула к себе.
– Ммм… Какой ты теплый… И так вкусно пахнет кофе… Классный сон, не хочу просыпаться…
Мужчина замер и медленно натянул на нее одеяло, чтобы осторожно выбраться из объятий.
– Не просыпайся… – он шепнул ей на ухо, – это твой сон, наслаждайся им…
– Мг, – Катя согласно кивнула, – хорошо! – И она поцеловала его в чувствительное местечко между скулой и мочкой уха и глубоко вдохнула. Потом выдохнула, теплый воздух щекотно касался шеи Вадима, и ситуация стала совсем неловкой от все возрастающего возбуждения мужчины. Дождавшись, пока девушка расслабится, он все-таки исполнил свой план, убежав из комнаты при первой же возможности. И только стоя за дверью, застегивая пуговицы на рубашке, он понял, что опять поступил как трус. Он опять не использовал шанс, предоставленный ему то ли Катей, то ли госпожой Фортуной, то ли самой судьбой. Так что он не только трус, но и идиот. В этот же момент он понял, что не забрал кофе с тумбочки, а значит, она поймет, что это был не сон. В этот момент дверь с обратной стороны вздрогнула, и он услышал звук разбитой чашки с блюдцем и нервное звяканье ложки о пол. Точно идиот!
Ближе к часу на совместном позднем завтраке было решено не возвращаться в город, чтобы не дразнить снующую в поисках сенсации прессу. Поэтому бронь все же отменили, пообещав себе, что после экзаменов они точно туда доберутся, и все вместе махнули в Сен-Женив. Тихое потрясающей красоты место с радостью приняло большую компанию, где каждый нашел что-то для себя. Вечер субботы проходил настолько по-семейному, что царящая атмосфера поглотила всех без исключения, заражая ощущением всеобщего доверия, единения и тепла. Катя, пришедшая в восторг от старого рояля – «Клем, это же Стэйнвэй! Судя по номеру – это начало прошлого века!!!», сразу же спросила разрешения опробовать инструмент. Ее парень застыл в шоке – Катя спросила разрешения, но быстро пришел в себя, когда его втянули в беседу Генри и Жасмин. Лайла с интересом слушала рассказ своего любимого о том, чем такой инструмент особенный, и почему он вызвал столько восторга у Кати. Потом Генри сыграл несколько миниатюр, к последней подключилась и восторженная фанатка Стэйнвэя. В четыре руки «Считалочка другого лета» Яна Тьерсена звучала просто восхитительно. В конце концов Катя осталась лениво перебирать клавиши, о чем-то размышляя, Клем с Жасмин и Эваном расположились на большом диване у камина и обсуждали перспективы обучения на разных специальностях. Эван был удивительно многословен, а Жас, наоборот, молчалива. Генри с Лайлой разместились на полу, совсем у дверей на террасу, подставляя спины майской долгожданной прохладе.
– Прости меня, пожалуйста, за ту глупую смс. Я понимаю, что ревность не украшает, и что мне нужно лучше держать себя в руках. Но я был так далеко, и думать о том, что ты там одна… Я дурак!
– В твое оправдание могу сказать, что фото выглядело очень провоцирующе… Кто бы его ни снял, он однозначно выполнил свою задачу!
– В этом-то и проблема – каким бы ни было это фото, я повел себя неправильно. Ведь ничего страшного не было бы даже в том, чтобы ты действительно с кем-то потанцевала – это же был день рождения Каролин. И не важно, с родственником или с незнакомым человеком, но ты имеешь право делать то, что тебе хочется!
Лайла удивленно на него уставилась, не совсем понимая, что он хочет сказать.
– С этого момента я обещаю тебе, что если ты захочешь где-нибудь с кем-нибудь потанцевать, я не буду против. Не важно, рядом я или нет. Я тебе доверяю, и не думаю, что ты сделаешь что-то, что меня расстроит. Я же со своей стороны постараюсь чаще быть рядом… Только это все еще сложно…
– Хорошо. А я со своей стороны обещаю стараться не проверять границ твоего доверия. Тем более, что одна из них весьма очевидна. – Столкнувшись с непонимающим взглядом, она продолжила: – Ну, ты же все еще не можешь мне чего-то там рассказать. Я просто надеюсь, что когда-нибудь ты сможешь доверить мне свой секрет.
Генри посмотрел на деревянный потолок и грустно вздохнул.
– Я… – еще один вздох и: – Но это не распространяется на твое любопытство! Лайла, – он повернулся к ней, требовательно глядя ей в глаза: – ты можешь задавать мне любые вопросы. И если я не смогу на них ответить, я тебе просто об этом скажу. Ладно?
Девушка ясно улыбнулась: – Ясно!
Они немного помолчали в теплой вечерней тишине, прерываемой только трелями птиц и шумом деревьев из открытых дверей.
– Ты тоже прости меня за то, что сразу не рассказала о Николя.
– Эй, у тебя просто не хватило времени… Я уверен, что если бы Катя ну… Не была Катей и дала нам спокойно поговорить, ты бы все, что важно, рассказала бы сама.
– Но я могла написать тебе. Даже не знаю, что у меня появился новый друг. Рассказать тебе, как прошел мой день и упомянуть это…
– Милая, это больше моя вина. В Лондоне другой часовой пояс, работы было неимоверно много и я возвращался со… со встреч очень поздно и измотанным. Так что, главное, что у нас сейчас все хорошо.
– Да… – Прозвучало как-то неуверенно. – Да! И знаешь, я наконец смирилась с тем, что Клем и Жас не вместе. Все равно я буду лелеять свою мечту о том, что когда-нибудь они поймут, что им суждено быть вместе. Но вполне возможен вариант, что им просто нужно набрать мозгов и опыта, чтобы у них все в итоге сложилось.
Генри широко и весело рассмеялся:
– Ты неисправима! Но именно за это я тебя и люблю! – Парень немного помолчал, а потом вдруг спохватился: – Ничего, что наш романтический вечер опять превратился в дружеские посиделки?
– Все идеально, любимый…
