Текст книги "Не верь глазам своим (СИ)"
Автор книги: Jane Jourin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 44 (всего у книги 52 страниц)
– Возвращаясь к моему вступительному проекту, скажу, что мне немного жаль, что уважаемое жюри изучит эту работу без иллюстраций, но что самое печальное, не услышав перед этим мелодии, наполняющие книгу. Для меня было бы бесценно узнать ваше мнение о моей задумке, воплощенной в симбиозе восприятия самих песен и того, что о них пишу я, – после недолгой паузы, Лайла закончила: – Спасибо за внимание.
Она вышла из аудитории, окрыленная и уверенная в успехе. К ней тут же подлетел Генри:
– Ты была великолепна! Я был в курсе, о чем книга, но ты так круто все описала – я и не думал, что ты так интересно подойдешь к этой теме… – он не удержался и поцеловал девушку. Она ответила, все еще находясь на волне адреналина. – Ты прирожденная журналистка, или ведущая, в общем, однозначно, медийная личность… Я просто не мог оторвать взгляд, хотя когда это было иначе? – Руки Генри обжигали талию, а счастье просто затапливало до краев. Его объятия были такими правильными, такими нужными, Лайла так чертовски соскучилась по любимому. Но реальность постепенно обретала все более четкие очертания. Отстраняться отчаянно не хотелось. Девушка прошептала куда-то в шею, не уверенная, что ей действительно нужен ответ:
– Но как ты здесь?
Парень сделал шаг назад, возвращаясь в реальность вслед за любимой:
– Ты только не ругай мсье де Буйона, я с трудом нашел его номер, чтобы узнать, во сколько твоя презентация. Он долго сопротивлялся, но в конце концов сдался. Я был очень настойчив, а он хотел как лучше для тебя.
– Не буду, – помотала головой девушка, ощущая теперь ужасный холод на месте теплых ладоней Генри. – Спасибо тебе. Эти очки спасли всю кампанию…
– Я рад, что смог помочь. Если честно, не знал, как ты отреагируешь на мое присутствие и очень боялся запороть тебе презентацию, но я просто не мог тебя не поддержать… Но, раз миссия выполнена, мне пора…
– Но… Может останешься на ланч? Я хотела встретиться с Алексом, но у меня еще час свободен, а он всегда опаздывает, так что… – Лайла и сама не знала, что несет, но так не хотелось видеть спину уходящего парня, что она готова была даже выставить себя полной идиоткой.
– Прости, но мне правда пора бежать… Я уезжаю… Помнишь, я говорил тебе несколько недель назад?
– Да, точно… Так быстро прошло время… – потерянно проговорила девушка и отступила на шаг.
– Любимая… – начал Генри, и она закрыла глаза, почувствовав, что его теплые руки взяли ее ладони в свои, – Если это желание сохранится у тебя по моем приезде, я буду счастлив провести с тобой ланч. Или обед. Или просто выпить чашку кофе. – Он поцеловал обе ладони девушки и отступил на шаг, почти разрывая контакт. – Прости, я правда рискую опоздать на самолет…
Он сделал последний шаг, выпуская ее руки из своих, развернулся и побежал в сторону лестниц, на ходу доставая телефон, который вибрировал все время, что они разговаривали.
Но обдумать ситуацию времени у Лайлы не было, к ней направлялась мадам Жако:
– Дорогая моя, вы чудесно защитили свой проект. Обычно мы задаем вопросы после прочтения, это как бы второй этап защиты, но в вашем случае, я уверена, этого не понадобится. Те страницы, что я успела прочесть, превосходны. Только я бы посоветовала назвать деление частями, а не главами, и уверена, без замечаний от других членов жюри не обойдется. Но то, что место на факультете ваше, я считаю уже свершившимся фактом.
– Благодарю, мадам Жако, – Лайла зарумянилась и поправила прядь волос.
– Ну, иди, передай все Николя, уверена, он ждет-не дождется хороших новостей!
Мадам ушла, а девушка расслабленно и счастливо выдохнула. Потом схватилась за телефон и руки почему-то набрали номер мамы.
– Что случилось, Лайла? Проблемы в раю? – Каролин звучала обиженно и почти грубо.
– Нет, мам. Просто хотела поделиться, что поступила на факультет журналистики. Наверное, зря…
Лайла положила трубку и растерянно посмотрела в окно. От тротуара отъезжал седан Генри, а спустя секунды на это же место припарковался лимузин Николя. Она решила выбросить из головы все дурное и побежала навстречу другу. В конце концов, у нее есть повод отметить!
Комментарий к Сожалеть о несделанном. Врозь Ещё три главы – осталось самое вкусное…
====== Конец истории: часть первая ======
Джей рвал и метал. Нет. Он не расстроился из-за отсутствия любимой минеральной воды в гримерке. Нет. Его не сильно озаботило соседство с Лолой, которая каким-то непонятным чудом, едва-едва набрав необходимое количество баллов, прошла в следующий тур конкурса, хотя Антуан настоятельно просит устроителей минимизировать их контакты. И даже ужасное качество звука на репетициях его не вывело из себя так, как тот маленький факт, что ему не позволили сократить время съемок до четырех дней.
Дело в том, что судьба оказалась той еще шутницей. Или не судьба, если присмотреться повнимательнее. Но Джей сейчас ни на что не смотрел, он просто был в бешенстве. Антуан спустя два дня одних неприятностей на этом чертовом конкурсе наконец сообщил приятную, на самом деле потрясающую новость: Лайла хотела показать Джею, что в итоге получилось из ее книги. «Да, он частично видел мои наработки, но все же готовая работа – это ведь совсем не то, что разбросанные по столу страницы» – немного смущенно говорила девушка менеджеру звезды, когда предлагала встретиться еще раз. Если у того будет время, конечно, и желание.
На самом деле Лайла жутко перенервничала, прежде чем смогла набраться смелости, чтобы позвонить Антуану. Номер Джея не отвечал, и это ли не явный показатель, что музыкант не желает с ней общаться после того неловкого момента, когда она заснула в его машине. Но природная настырность, а еще воспоминание о том небольшом разговоре, что между ними состоялся, все-таки дали ей нужный импульс для звонка его менеджеру. И тот спустя каких-то два часа дал ответ: «Да. В том же месте, в тот же час».
И вот сейчас, когда расписание на последние три дня проведения съемок наконец вывесили, стало очевидно, что в среду утром у него последнее выступление. И отказаться было невозможно, поскольку это полуфинал. И Джей был в бешенстве.
Конкурс проходил в три этапа, и это был второй. И если в первый раз организаторы пошли ему навстречу, подгоняя график съемок так, как ему удобно, и в итоге Генри смог должны образом извиниться перед любимой, подарив ей каникулы в Париже, то сейчас один из участников заартачился, не желая поменяться местами, чтобы Джей успел на последнее интервью к одной журналистке. И этим кем-то, конечно, была Лола. Чёртова девчонка!
И Джей даже думал плюнуть на все и уехать, но… Но у него были реальные шансы на победу. Зрители определяли, кому достанется шанс на победу: после второго этапа останется только четыре участника из двенадцати, а финал организовывался в прямом эфире, где также зрительским голосованием определялся победитель. И это позволило бы парню из любимчика девочек-подростков превратиться в серьезного исполнителя, заявив о себе на вокальном конкурсе на всю страну.
– Антуан, организуй мне встречу с ней. На моей территории. Без камер или тому подобного. Я хочу с ней поговорить, – то, как звучал его голос, говорило о многом. Прежде всего о том, что девушке может сильно непоздоровиться от этой беседы.
Но мужчина только кивнул: – Я свяжусь с ее менеджером.
Встреча состоялась этим же вечером. Антуан снял номер под псевдонимом, доставив туда певца инкогнито. Девушка появилась через двадцать минут – вся разодетая и явно готовая к самому благоприятному развитию событий. Но холодный, как лед, голос разуверил ее в положительном исходе:
– Чего ты от меня хочешь, Лола? И ты, случаем не замерзла в одном белье в конце августа? – он скептически поднял бровь, осматривая прозрачное платье с безразличием и некоторым непониманием.
Девушка растерялась. Она не привыкла к таким взглядам, от слова «совсем». И, почувствовав, что ей стало неуютно от его обращения, Джей усилил напор:
– Ты что? Говорить разучилась? Что. Тебе. От. Меня. Нужно? – так же холодно продолжал парень, покручивая в руках бокал с тоником.
– Что, и даже выпить не предложишь? – как-то попыталась разрядить атмосферу девушка, улыбнувшись. Она-то настроилась на то, что мужчина будет валяться у ее ног, умоляя поменять местами дни съемок. Что она выставит ему свои условия, и дальше у них будет ночь, полная если не любви, то как минимум качественного секса, а потом еще одна победа в ее личной копилке не устоявших перед ней знаменитостей. И конечно, отличный пиар.
– Это вода, ты можешь налить себе чего-нибудь, – он небрежно махнул к столику со стандартными угощениями, и остался стоять на месте. – Я в последний раз спрашиваю, Лола, что ты хочешь?
– Ой, ну неужели не понятно? Я хочу тебя в свою постель! Мне нужна реклама. Ну и ты же гребаный секс-символ юношеской эстрады. Тебе не кажется, что наш роман, хотя бы медийный, стал бы прекрасным пиаром?
– Тебе не сильно нужно было мое согласие, чтобы использовать мое имя в грязной статейке. Что мешает тебе сделать так снова? – Парень прошел к окну и остановился, глядя вниз на мельтешащих внизу людей, идущих кто куда. Вечер понедельника делал всех понурыми и отстраненно-занятыми.
– Второй раз такая утка не сработает. Нужны подтверждения! – Лола неожиданно оказалась позади него, и уложив руки к нему на талию, стала поглаживать его тело, постепенно спускаясь вниз. – Неужели тебе, действительно не хочется меня заполучить? – грудь девушки прижалась к его спине. – Ты не пожалеешь… Я очень многое умею… – Мужчина бездействовал, и она уже почти отпраздновала победу, когда ее руки коснулись ширинки, но никакого возбуждения под ее пальцами не чувствовалось. Девушка отшатнулась: – Так что, я была права? Ты и правда не можешь? Ты импотент?
Джей расхохотался так некрасиво и унизительно, что на глаза Лолы навернулись слезы. Ему было и правда весело, и от этого искреннего задора девушке было еще обиднее. Она подбежала к двери, смахивая слезы, будто предчувствуя, что ей нужно убраться отсюда как можно быстрее, но она оказалась заперта. Лола еще раз дернула ручку, когда парень заговорил:
– Я не хочу тебя, Лола, и мне так сложно… – он перевел дыхание, пытаясь прийти в себя от смеха, – мне так сложно поверить, что я единственный, кто тебе отказал исключительно по этой причине… Ты выглядишь, как заправская шлюха, и я вполне адекватно воспринимал это на сцене, понимая, что это твой сценический образ. Но ты и в жизни такая же – силиконовые сиськи, надутые губы, ресницы, которые задевают брови. И это не кукольная красота, как описывают тебя на конкурсе. Это безвкусная пошлятина. У меня на тебя просто не встает. Не только потому, что есть любимая девушка, к которой я действительно не успеваю из-за тебя. Но и потому, что ты похожа на секс-игрушку из дешевого магазина. Ты просто более продвинутый вариант – сосешь сама, хотя рот, вот точь в точь, как у них… – он снова захохотал. – Боже, прости, не могу остановиться… Так вот, отвечая на твой вопрос, мне не хочется тебя, как ты там… А! «Заполучить» – выделил он, – как минимум потому, что ты сама ноги готова раздвинуть.
С каждым его словом на нее обрушивалась неприглядная правда, и эти горькие гадкие слова могли бы сбить с нее спесь, но ее менеджер и единственный постоянный любовник часто повторял ей, что это все завистники; что пишут такие комментарии те, кто не могут выглядеть так же из-за бедности. Ведь судя по тому, как расходились ее гонорары, стоили все эти салонные процедуры очень дорого. И помня, что ей говорил Крис, она сквозь льющиеся слезы, завизжала:
– Да ты просто завидуешь мне, потому что… Потому что… – вот дальше что-то не клеилось, потому что ей впервые в лицо мужчина говорил нечто подобное.
– Потому что, что? У меня фанатов меньше? Я зарабатываю меньше? Боже, Лола, да ты же еще и в придачу тупая, как пробка! Ну не встает у меня на таких хм… личностей. Ты же дырка, а не девушка… – Джей брезгливо отвернулся, когда макияж девушки стал размазываться под ее настойчивыми пальцами, которые сейчас терли лицо. Она от отчаяния и горя разлеглась прямо на полу, как маленькая девочка, которой не купили игрушку в магазине. Спустя минут десять безудержных рыданий, она поднялась на коленки и гнусавым голосом просипела:
– Выпусти меня отсюда. Раз я тебе так противна, зачем ты вообще меня звал?
– Так выпустить, или ответить на вопрос? – Лола молчала. – Я звал тебя, чтобы поговорить. Без твоих постоянных попыток залезть ко мне в штаны. Скажу честно, я планировал соврать тебе, что я гей, что я не хочу в принципе ни одну девушку, и надеялся, что ты перестанешь ко мне лезть. Максимум разболтаешь об этом на своей страничке, а когда станет известна правда, ты снова окажешься в дурах. Хотя ты из них, пожалуй, никогда не вылазила. Но ты так вывела меня из себя этими своими липкими руками, ой… – он сморщился так, что девушке стало стыдно. – Поэтому я сказал тебе правду. Ты ужасна, Лола. Такой стиль в одежде подходит исключительно для сцены и для панели. И жизнь у тебя и состоит из двух этих понятий. Ты или поешь, или трахаешься. Неужели не интересно что-то новое попробовать?
Все это время он равнодушно смотрел на сидящую, видимо в привычной позе, на коленях девушку. Она моргала, борясь со слипающимися ресницами, но ни слова не перечила, плотно сжав губы.
– Теперь выпустишь? – она снова просипела – голос что ли сорвала, пока рыдала.
Джей покачал головой:
– Сначала в ванную, – и на удивленный взгляд Лолы снова поморщился: – Боже, достань мозги их своей дырки и посмотри на себя в зеркало! – последние слова он буквально выплюнул. – Я конечно жестокий, но уж точно не идиот. Ты выглядишь так, что любой, кто тебя увидит, сам создаст тебе такую рекламу, что желтая пресса будет в экстазе.
Девушка глянула на себя в отражении окна и испуганно моргнула. А потом сорвалась в ванную. Джей хотел было уйти. Но было непонятно, что в итоге вытворит девушка. Вдруг она номер разнесет, или скажет, что он ее избил. При должном желании можно будет выйти на Антуана, а значит и на него. Поэтому он остался, намереваясь выпроводить ее из номера.
Прошел час, потом еще пятнадцать минут, но девушка все не выходила. Джей забеспокоился и постучал, но услышал короткое:
– Не сдохла еще, не боись… – голос все еще был глухим, но уже не таким сиплым.
А спустя еще пятнадцать минут, пока Джей отдыхал, пользуясь возможностью, она выглянула из ванной и попросила подойти. И как-то так она это сказала, что парень, сразу ощетинившийся и приготовившийся дать ей словесную оплеуху, передумал.
Войдя в комнату, он увидел Лолу, сидящую напротив зеркала, в банном халате с логотипом гостиницы. На полу валялось измазанное в нескольких местах косметикой платье. Там же белье, которое занимало гораздо больше места, чем комочек грязной полупрозрачной ткани. Босая, с вздернутыми на затылок волосами, прихваченными одноразовой зубной щеткой, она отчаянно вцеплялась во что-то длинными ногтями. И чертыхалась.
– Помоги мне снять их, пожалуйста. Я только вчера нарастила новые. Мне плакать нельзя было еще дня два. А с этим ногтями я боюсь глаза себе выкалупать.
Подойдя ближе, Джей понял, что именно делала девушка: в раковине уже валялись мелкие пучки ресниц, которые уже упали, а остальные, рваными группками приклеенные на свои ресницы, Лола пыталась сорвать. И действительно, с орлиными когтями ярко-оранжевого цвета сделать это было сложно. Он наклонился и легонько потянул за один пучок. Тот легко отошел.
– Да не боись ты! Не сахарная! А то они мне в глаза лезут, царапаются, у меня вон уже правый глаз весь красный!
Снимал эту «красоту» парень молча, и когда последний, особенно прилипчивый клочок оказался в раковине, собрался уходить.
– Слушай, – все так же тихо проговорила Лола, – Крис приедет только утром. У тебя есть кто поблизости? Меня в таком виде все равно никто не узнает… – это была сущая правда. Оказывается у нее были серые глаза, а не синие, да и макияж сильно менял ее лицо. Было видно, что снять его стоило огромных трудов – Джей с первого взгляда отличал водостойкий вариант от простого. – Мне бы пару джинсов и майку…
Глянув на часы, он полез в интернет. Потом бросил:
– Жди. И закажи себе чаю, что ли…
Он вернулся через двадцать минут. Ближайший торговый центр был за углом гостиницы, и произведя колоссальный фурор на продавцов появлением в магазине, он купил комплект одежды и вернулся. Его спасло от глобальной атаки общественности только то, что он явился туда прямо перед закрытием и уложился с выбором за максимум десять минут.
В комнату он заходил вместе с официантом, привезшим ужин. Когда за ним хлопнула дверь, Лола, сидящая с ногами на диване быстро проговорила:
– Если надо, Крис заплатит, просто я так есть захотела… У меня всегда так после сильного шока.
– И часто он у тебя? – скептически спросил Джей.
– Последний раз был лет пять назад, я тогда с лошади упала, а сзади четверка ехала пряженая. Я думала капец мне, а нет, вон тока пара переломов. Зато кучер так завернул, аж карету перевернул, фартануло, что порожняя шла.
В полном молчании Джей присел к ней на диван, утащив кусочек баклажана с ее тарелки – поесть он и сам забыл в пылу гнева.
– Дак ты это, бери свою талерку, я обоим нам заказала.
– Спасибо. А что за лошади, ты откуда вообще? – решил проявить интерес парень, раз уж прояснить ситуацию сейчас не выйдет. Выглядела девчонка не очень – бледные тени под глазами, правый – вообще опухший. Сама полупрозрачная какая-то. И видно очень голодная. – Тебя что, Крис не кормит?
– Дак у меня ж режим! А сама я с Севера. Это на северном турнире было. К нам со всей Франции приезжают! Это в ста километрах от Лилля. Там…
– Там Турнир форт де Кале. Я помню этот случай… Парню тогда дали награду и титул за твое спасение! – он проговорил это своим обычным голосом. Помнил этот случай Генри, а не Джей.
Девушка замерла, опешив. Даже не донесла до рта кусок курицы, и тот упал на халат. Это заставило парня вернуться в этот момент.
– Я это, купил тебе… – он кивнул на пакеты у двери. – Это так сказать, моральная компенсация за потраченные нервы. Наревелась ты знатно, и я, можно сказать… Стал этому причиной. Вот, – да, мастер словесности… Джею даже стало за себя немного стыдно.
– Спасибо. Тебе Крис все вернет! – она справилась с едой и подошла к пакету. – О, а с размерами угадал! – удивленно произнесла девушка, рассматривая спортивный бюстгальтер и трусики-шорты.
– Ну, тот факт, что у меня на тебя не встает, не говорит о том, что у меня нет глаз. Ты бы видела, как на меня пялились продавщицы… – Он улыбнулся. – Правда с кедами мог не попасть…
– Нормал, немного велики, но это мелочь. Спасибо, Джей, я это… – она стрельнула глазами на ванную и быстро убежала после его кивка.
Вышла из нее уже нормальная девчонка, на вид лет восемнадцати-двадцати, с пучком на голове, на этот раз связанным шнурком от капюшона. В кедах, джинсах и обычной майке с принтом Greenpiece, сверху была накинута серая байка, а кепку она держала в руках.
– Спасибо. Давно мне уже не было так комфортно. Хотя Крис будет ругаться, что вещи стоимостью несколько тысяч евро оказались в мусорнице отеля.
– Несколько тысяч? Ты себе льстишь… – парень заканчивал свой поздний ужин.
– Да нет, – убежденно сказал девушка, нахмурившись. – Мне всегда после посещения магазина или салона приходит смс с количеством списанных денег. Я отлично помню как покупала это белье с платьем.
– Ты хочешь сказать, что туфли у тебя стоят тысячи полторы, если не больше? Потому что я совсем недавно хотел сделать подарок свой девушке и видел этот наряд. Правда, рассматривал его исключительно как гарнитур для спальни. И это максимум потянет на двести евро.
То, как удивленно и непонимающе смотрела на него девушка, поставило Джея в тупик.
– Ладно, проехали, забудь. Не очень то вежливо мне лезть в чужой кошелек. – Но Лола не ответила. Она только продолжала о чем-то напряжено думать.
– А давай выпьем? – она неожиданно решительно глянула на телефон и подошла к бару. – Будешь?
– Не планировал, – покачал головой Джей. – Но, пожалуй, – он и сам не понял, почему согласился. – Вина…
– Ну, давай вина… – она подхватила два бокала и бутылку. Джей ее ловко открыл, и уже через минуту прозвучал тост: – За новое начало. За начало новой жизни!
Парень его поддержал: как минимум, он сегодня, кажется, освободился от навязчивого внимания этой странной девушки, неожиданно связанной с ним общим прошлым увлечением.
Они не спеша выпили еще по бокалу, но оставили бутылку недопитой. Обоим нужно было завтра на съемки, а время уже шло ближе к утру, чем у вечеру.
Проснувшись в шесть от звонка Антуана, который переживал, не натворил ли его сын бед, Джей увидел, что Лолы уже нет в номере. И учитывая, что отключился он на диване, так и не подняв вопрос о том, на каком они сейчас свете, учитывая произошедшее этим вечером, певец ехал на студию в подвешеннлс состоянии. Что надумала себе Лола, и каких статей в прессе ждать на этот раз, было совершенно непонятно.
– Никки, ответьте, – Лайла, веселая, довольная и улыбающаяся, выставила вперед стаканчик с трубочкой, изображая микрофон, – как вышло, что такой неотразимый по всем фронтам мужчина, оказался до сих пор холостым?
Они сидели в парке, после долгой пешей прогулки, пили кофе и болтали. Девушка все еще находилась в состоянии беззаботного счастья после удачной защиты.
В пятницу после подробного пересказа хода выступления, они встретились с Алексом и вполне мило посидели вчетвером: в последний момент к ним смог присоединиться Клеман. Даже Жасмин смогла внесла свою визжащую, кричащую, умопомрачительно балдеющую лепту в поздравления, во время позвонив девушке по видеосвязи. Клем, улучив секунду между поздравлениями, будто невзначай бросил: «Созвонимся позже, Жас, тут такие запахи, что невозможно устоять…» После небольшой паузы девушка засмеялась: «Ну, хоть что-то не меняется у вас там…» – попрощалась, но то, как засветились ее глаза говорило о многом.
Николя, извинившись, хотел было покинуть их компанию, сославшись на работу, не желая смущать парней, но Лайла схыатила его за руку:
– Эй, ну неужели Этьен не может тебя заменить на часик? Если бы не ты, ничего этого не было бы… Пожалуйста! – и она выразительно посмотрела на брата, потом на друга, чтобы те подключились к ее просьбе.
И если сразу общение и правда было неловким, поскольку обоим ребятам было сложно расслабиться в присутствии старшего мужчины, то по мере продвижения ланча их беседа все оживала. Николя, обладая аристократическим воспитание и манерами, вел себя непринужденно и легко, не выпячивал свой опыт и статус, создавая свободную и дружелюбную атмосферу. Наверное, в этом и крылся секрет истинного короля: даже самый простой человек не испытывал неловкости в его присутствии.
В конце концов, они расходились, пообещав обязательно собраться через неделю в той же компании.
Окрыленная своим успехом, Лайла прошлась по магазинам, прикупив себе пару обновок, и, вернувшись домой, отрубилась.
Субботу она позволила себе провести в пижаме, провалявшись до обеда в постели, болтая ни о чем с Жасмин, до слез в глазах благодарная подруге за то, что не поднимает больную тему и помогает поддерживать настроение на высоте.
Все воскресенье она хандрила. Николя пропал на работе, и, видимо, там были какие-то проблемы, потому что домой он вернулся очень грустным и непривычно закрытым, заставляя девушку беспокоиться и проявить нечастую заботу о мужчине: она разогрела ему ужин, несмотря на почти третий чай ночи, налила горячую ванну в хозяйской ванной комнате, а на ночь приготовила ему чашку чая. И хотя они просидели в тишине все время, пока чаевничали, его благодарное прикосновение к ее руке говорило о многом и чуть-чуть успокоило. Зато волнение за Николя заставило ее выбросить из головы все бессмысленные переживания. Целый день из ее мыслей не уходил Джей и его случайный шепот. Она так ярко помнила, как тот произнес ее имя, но никак не могла отделаться от ужасного ощущения, что это прозвучало так же, как получалось произнести только у Генри – задевая какими-то неведомым способами самые струны ее души, заставляя замирать сердце и дыхание. Она анализировала свои чувства, и понимала, что ее недавний друг был прав на все сто процентов: за время работы над книгой она, действительно, не только оценила талант музыканта. То, о чем он пел, то на какую музыку он ложил свои стихи – все это вызывало в душе Лайлы не просто приятные ассоциации или воспоминания, а сильные, глубокие эмоции, заставляющие переживать особенные моменты ее жизни, неповторимые, уникальные. Его мелодии раскрывали Джея с такой стороны, которую до этого девушка не знала, и которую очень хотела узнать. И этот интерес был сугубо личным, никак не относящимся к предмету книги. И, конечно, Лайла отдавала себе отчет в том, что романтизирует исполнителя, что смотрит на него сквозь призму своего опыта, но тот чертов трепет в душе унять не могла. Она влюбилась в него, создающего на ее глазах историю своего жизненного путешествия, и то, как они с ним были похожи через эту историю, не могло не увлечь Лайлу. Она понимала, что внутренне разделяет с ним каждую песню, чувствуя, что есть что-то общее у них – общий опыт, общие переживания. Что-то, что они пережили отдельно друг от друга, но разделяют, несмотря на то, что сам певец об этом не догадывается.
В голове все путалось, а каждая попытка разобраться в себе, понять, как же могло так получиться, что едва знакомый парень стал ей в какой-то момент ближе любимого человека, решить, что же делать со всем этим, только усугубляла путаницу. К концу дня у девушки было такое жуткое настроение, что она едва не заплакала от бессилия и непонимания, что же ей делать с Генри. Ведь чувства к нему никуда не делись… Поэтому приход Николя оказался весьма своевременным, а забота о нем принесла некоторое душевное равновесие. И засыпая, Лайла думала о том, что она ужасный человек, раз чужая беда оказалась на пользу ее странному, почти коматозному состоянию.
Поэтому в понедельник она вытащила друга погулять. Целый день проведя рядом с мужчиной, она с удовольствием наблюдала, как он постепенно преображается из угрюмого и немногословного графа де Буйона в ее прежнего Никки. И вот наконец уставшие и довольные, они присели у воды, чтобы дать ногам отдых, и девушка, вспомнив об их предыдущем «интервью», решила его продолжить. Только она совсем не ожидала, что Николя после ее вопроса снова закроется и уйдет в себя.
– Прости, я что-то не то спросила? – она готова была побиться головой о землю за свою нетактичность.
– Нет-нет, что вы, – тут же тепло улыбнулся он и поспешил ответить: – просто две самые близкие женщины в моей жизни решили задать этот вопрос практически одновременно…
– Что ты имеешь в виду?
– Моя мать буквально вчера учинила мне допрос с пристрастием: когда я, наконец, женюсь, как на моей репутации скажется тот факт, что я живу с юной девушкой, не придавая огласке характер наших отношений, и тому подобное.
– И что же ты ей ответил? – затаив дыхание, Лайла ждала того, скажет Николя, понимая, что это едва ли не первый раз, когда он говорит о своей маме.
– Что никогда нарочно не утаивал факт нашей дружбы, однако удивлен тем, что она заинтересовалась кругом моих друзей, – спокойно ответил мужчина, хотя от девушки не укрылось, что эта тема ему неприятна.
– И не было той, что могла претендовать на твою руку и сердце? Не поверю, что такая романтичная натура, как ты, ни разу не влюбилась…
Николя рассмеялся:
– В школе, да и в студенчестве я влюблялся по разу в неделю… Нет, правда! Я мог не спать ночами из-за одной девушки, а потом, по дороге на свидание с ней, совершенно неожиданно влюбиться в другую… Но по-настоящему сильно моя влюбчивость проявилась на втором курсе. Прямо не знал, кого из милых сердцу дам выбрать…
– Так вы, граф, в юности были тем еще повесой? – Лайла хитро улыбнулась и снова выставила «микрофон».
– На самом деле, нет. Большинство моих увлечений были все же платоническими – они просто не успевали во что-то вырасти. А потом возникла Кейт. Вот на этой девушке я чуть не женился…
«Журналистка» не перебивала, ожидая продолжения рассказа.
– Кейтлин Роберта Самерс была самой долгой и самой прекрасной моей любовью. Мы встречались почти два года и стали лучшими друзьями. А за два месяца до свадьбы она встретила мужчину, в которого влюбилась так, что не могла ответить мне «да» у алтаря. И я ее отпустил. К тому моменту моя влюбчивая натура давно уже уступила место рассудительной серьезности, а Китти многому меня научила, например, правильно отличать желания инфантильного подростка в моей голове от действительно желанных приобретений взрослого человека. И когда мы вместе рассылали письма об отмене церемонии, я ни капли не жалел, что она не станет моей женой, хотя она была бы идеальной. Мы сохранили ту дружбу, что была между нами, но ее супруг, которым ее возлюбленный стал всего спустя несколько месяцев, запретил нам любые контакты. Он сильно ревновал. И сейчас я могу лишь надеяться, что она счастлива с ним, потому что не получал от нее весточки со дня ее свадьбы…
– Это ужасно! – воскликнула Лайла. – Как можно было полюбить человека, совершенно не считающегося с твоим мнением? И как можно было так предать вашу дружбы, подчинившись такому глупому, эгоистичному желанию? У меня бы, наверное, язык не повернулся высказать такую мелочную, абсолютно несправдливую просьбу своему любимому!
Мужчина снова рассмеялся, на этот раз не скрывая некоторой грусти:
– А в вашем случае, дорогая моя, вы сами выбрали свои разгоревшиеся чувства к этому музыканту? – он многозначительно помолчал, и видя, что своими словами погрузил девушку в печальные раздумья, продолжил: – Просто мадемуазель Самерс всегда ставила любовь во главу угла. Она бы сделала все для своего мужчины, и отказаться от дружбы входило в это «все». Ее понятие верности было исключительным для нашего времени…
– Было? – навострила уши девушка.
– А сейчас мадемуазель Китти Самерс больше нет. Я не видел ее больше десяти лет. Так что, без понятия, какие у нее сейчас представления о любви, верности и дружбе.
– Ох, Никки, мне очень жаль, что из-за какого-то эгоцентричгого неуверенного в себе петуха ты потерял свою подругу!
– Это было давно, мадемуазель Лайла. Главное, что я не потерял способность дружить.
– И я тому живое подтверждение? – усмехнулась девушка.
– В некотором роде, можно сказать и так, – он как-то странно на нее посмотрел и сделал глоток из своего стаканчика.
