Текст книги "Не верь глазам своим (СИ)"
Автор книги: Jane Jourin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 52 страниц)
Торт был божественен. Он таял во рту, заставляя закрывать глаза и улыбаться, а нежные кусочки миндаля и легкий кунжутный аромат вызывали мурашки по коже. Вкус полностью поглотил ее, затмевая звуки и цвета вокруг. Она не слышала ни протестующе-капризные комментарии кузины, ни заинтересованный вопрос отца, ни едкие смешки кузенов, растворяясь в ощущениях. Положив последний кусочек на язык, она смаковала его, пока вкус не исчез окончательно, оставляя лишь едва уловимую сладость послевкусия. Открыв глаза, она уже знала, что снова столкнется глазами с незнакомцем. Теперь его взгляд искрился не только восхищением, но и каким-то непонятным довольством и удовлетворением. Лайла снова смущенно отвела взгляд, а потом уже не нашла своего преследователя до самого ухода из ресторана.
Каролин была в восторге. Они не часто отмечали этот праздник с таким размахом, ежедневная суета и заботы редко дарят возможность увидеться с семьей. Тетя Агата, весь вечер увлеченная беседой с родными с южного побережья, лишь в самом конце обменялась с Лайлой парой фраз. Ей было очень интересно, почему тортик закончился именно на девушке?.. А еще, почему ее молодой человек не приглашен на эту встречу, ей ведь так не терпится познакомиться… Лайла сама удивилась, что за вечер вспомнила о Генри лишь несколько раз, не проверив, впрочем, телефон на предмет звонков и смс. А еще в этот вечер ей совсем не было холодно. Даже наоборот.
Решив отлучится в уборную, Лайла как всегда поторопилась. Неудачно отодвинув стул, она толкнула официантку, которая пыталась поставить перед ней чашку кофе. Шею обожгло горячей жидкостью. Резко поднявшись и мгновенно стянув с себя обжигающий жакет, испорченный доброй порцией американо, она пулей направилась в уборную. И конечно, налетела на какого-то мужчину, едва не выпачкав его рубашку своим мокрым платьем. Стыдно было… До чертиков. Она зарумянилась и, извинившись, убежала. Лайла бы даже посмеялась – ведь ни один день не обходится у нее без приключений. Но было как-то до ужаса неловко. Даже на дне рождения мамы она не может не обратить на себя внимание. Единственной ее победой стало то, что она смогла выцепить по дороге из уборной метрдотеля и узнать, что десерт для нее приготовил… Не шеф-повар. И не любой другой повар ресторана. Вот же. Слова из них не вытянешь!
Они приехали домой достаточно поздно, однако Генри так ничего и не написал. Пропущенных тоже не было. Грустно вздохнув, она проверила телефон еще раз после душа, и еще раз после того, как улеглась в кровать. Ничего. Пожелав ему спокойной ночи, девушка улеглась. Воспоминания о вечере крутились у нее в голове, но последнее, о чем она подумала перед сном, был незабываемый взгляд незнакомых зеленых глаз.
Генри едва помнил себя, когда вернулся домой. Сил едва хватило на то, чтобы подняться в комнату, а не завалиться спать с гостиной на первом этаже. Он уснул, не коснувшись еще подушки, успев только написать в ответ на сухое пожелание спокойной ночи от своей девушки: «Генри: «Я люблю тебя!». Спор с отцом в машине забрал последние остатки бодрости.
– Зачем было все так переделывать. Можно было ограничиться приемом с отсутствием сцены. Но ты ведь каждую запятую перепроверил! И каждую аранжировку переделал. Да еще и новую песню! Генри, я понимаю, что это твое творчество. Но ты так себя до могилы доведешь!
– Пап. Я так вижу. И не могу делать все наполовину. Не надо было переносить релиз на неделю раньше!
– Если ты, и правда, хочешь выпустить новый альбом, да еще и в октябре, то выбора у нас не было. А тебе еще экзамены нужно сдать. И есть еще и другая жизнь! Твоя! Одумайся, сын! Летом нужно отдыхать и думать о поступлении. Плюс концертный график. Как ты найдешь время для Лайлы?
Это было ударом под дых. И Антуан понимал, что отчасти это был нечестный ход. Но работать на износ Генри любил, не обращая внимание на всякие условности. И мог просто упустить самое важное в своей жизни.
– Папа. – Генри не продолжил.
– Особенно, пока она не знает о Джее. Как ты будешь с ней видеться этим летом, если планируешь выпустить альбом? Еще даже не получив сборы с этого. Я люблю тебя, сынок, и желаю тебе счастья. И мне казалось, ты и сам уже понял, что оно не только в творчестве. – Словив беспомощный и уставший взгляд сына, то и дело искрящийся страхом и сомнениями, Антуан потрепал его по голове: – Ты со всем справишься, только про себя не забывай…
Отец, конечно, был прав. Но сегодня он совершенно не готов был к решению этих вопросов. Сегодня он заслужил отдых.
====== Потерянная ======
В субботу после подготовки нескольких тем к экзаменам Лайла, Клеман и Жасмин сидели на заднем дворе.
– Как в старые добрые времена. Только мы втроем… – Лайла постаралась, чтобы голос звучал бодро, но никого не смогла обмануть. Генри не пришел на подготовку, вновь сославшись на дела.
– И Жасмин щебечет о Джее. – Добавил Клеман с ухмылкой. Катя привезла Жасмин домой рано утром, и заскочила к нему ненадолго. Совсем ненадолго. Открыв дверь он, полусонный, в старых трениках, не ожидал, что девушка вихрем затащит его в комнату, припрет спиной к двери, сделает потрясающий минет, и, оставив его в желеобразной форме возле двери и крикнув: «Не провожай!», унесется по делам. Он до сих пор вспоминал об этом примерно раз в пять минут и не мог отделаться от мысли, что ему чертовски нравится его «девушка».
– Я даже не сделала ни одного селфи! Так была взволнована, что про все на свете забыла.
Лайла надула губки: – Ты обещала показать мне свой образ!
– Уверен, она, как всегда была прекрасна… Жаль, что мы этого не увидим…
Жас тихонько фыркнула и отошла в дом за очередной порцией лимонада. Вечер был все еще жарким. Воспользовавшись ситуацией, Лайла тут же атаковала Клемана:
– Мне нужна твоя помощь. Жасмин не хочу трогать – она в последнее время какая-то уставшая и нервная. Сходишь со мной в ресторан? Нужно кое-что узнать. – Коротко изложив события вчерашнего вечера, она четко обозначила цель узнать, кто же приготовил для нее этот тортик. И отблагодарить. О зеленых глазах она решила никому не рассказывать. Она еще сама не знала, как отнестись к этим глазам. И к своей реакции на них тоже.
Клеман, конечно, согласился. Бросить подругу в беде – не в его правилах. Даже если эта беда – до ужаса вкусный тортик и до кошмара неуемное любопытство.
Уже лежа дома в разобранной кровати, готовая ко сну, Лайла опять смотрела на телефон. Снова нет сообщений. Внезапно раздался еле слышный стук. Он повторился опять и опять. Девушка тихонько открыла окно, готовая, если что, отражать атаку воров, вооружившись толстым учебником, но охнула от удивления. В саду стоял Генри с огромным букетом белых роз.
– Я сдаюсь, мадам, пощадите! – Он широко улыбался, от усталости, буквально сквозившей в каждом его движении на неделе, не осталось и следа. – Прости меня, любимая…
Девушка опешила, но потом, живо перекинув ноги через подоконник, спустилась в сад, строго заглядывая ему в глаза:
– Что ты уже натворил? – В животе совершенно нелогично порхали бабочки.
Генри пожал плечами, подойдя ближе и укладывая букет на окно:
– Мы так редко видимся. Все из-за меня. Но я безумно скучаю. И очень-очень стараюсь. Вчера закончил один важный проект с отцом. Полдня отсыпался, полдня подводили итоги. Но я даже и не допускал мысли, что не увижу тебя. Я не смог бы уснуть… – В душе распустилось мерно пульсирующее счастье, и Лайла бросилась в его объятья.
– Прощен. Я тоже очень-очень соскучилась. Зайдешь? – она махнула рукой на окно.
– Я еще жить хочу. Думаю, твой отец не будет от этого в восторге…
– Ууу. Трусишка! Тогда подожди! – Она перегнулась через подоконник, выставив на обозрение попку в короткой пижаме, отчего за ее спиной раздалось натуральное рычание, выхватила плед с кровати и вернулась к любимому. Расстелив его под яблоней, они уселись рядышком, обнимаясь. Лайла устроилась поудобнее.
– Рассказать, как прошла неделя без тебя?
– Мг… И как прошел день рождения мамы. А еще, как Жас сходила на презентацию?
Разошлись они только с рассветом.
– Не могу поверить, что это последняя неделя перед экзаменами… – Лайла в кои-то веки поднявшаяся раньше, чтобы встретиться с Генри перед занятиями и провести немного времени вместе, отчаянно зевала.
– Да. И совсем скоро мы окажемся на пороге новой вехи нашей жизни. – Парень нежно обнял ее, прижимаясь подбородком к ее макушке. – Ты уже определилась, чем тебе хотелось бы заняться?
Девушка кивнула:
– Ага. Факультет журналистики – это теперь несбыточная мечта. Если бы я озаботилась этим заранее, то можно было бы пробовать. Но без хотя бы минимальной практики туда не примут. А у меня ни статей, ни пробных публикаций… Никакого опыта. – Она звучала бодро и уверенно, но Генри ей обмануть не удалось. Девушка явно была разочарована своей нерасторопностью и печально провожала свой шанс на интересную профессию. – Может, попробую в следующем году…
Внезапно их обоих почти оглушил визг и женские крики. Не сговариваясь, они бросились за угол, где их ожидала невероятная картина. Зрелище было не для слабонервных: на земле лежала длинноволосая брюнетка, закрывающая лицо руками, а на ней верхом восседала Жасмин, вцепившаяся ей в шевелюру, периодически пытающаяся ударить ее головой о землю.
– Не смей даже носа повернуть в его сторону, ты, беспринципная бесхозная шавка! И чтобы ни одна низкопробная дрянь из твоей шайки к нему не приближалась! Считай это предупреждением! В следующий раз я расцарапаю тебе твою смазливую мордашку так, что ни один из твоих кобелей без отвращения на тебя взглянуть не сможет!
Предпринять они ничего не успели, к девушкам к концу этой тирады уже успела подойти пара парней и оттащить от Джессики – а на земле валялась именно она – не на шутку разошедшуюся Жасмин. Помогая подняться потрепанной девушке, парень с видимым удовольствием позволил себе ее облапать, в то время как старшекурсник, оттянувший Жас от соперницы, крайне осторожно придерживал ее за предплечья, стараясь почти не прижимать ее спиной к себе. За его излишнюю аккуратность вновь поплатилась Джессика. Она шипела и хрипела, отряхиваясь от пыли, с ненавистью глядя на обезумевшую мулатку. Расслышав в ее комментариях фразу: «За какого-то тугодума, который ей сто лет не нужен, как с цепи сорвалась! Ненормальная! Психичка!», Жасмин вырвалась из удерживающих ее рук и, подбежав к девушке, влепила ей с размаху пощечину. Джессика не устояла и снова рухнула наземь.
На этот раз к Жас подлетел Клеман, только что сумевший прорваться сквозь собравшуюся толпу, и, схватив ее сзади поперек талии, приподнял над землей и просто унес с поля боя. Она сопротивлялась и пыталась вырваться, размахивая ногами, но против мускулистого высокого спортсмена у нее не было шансов. В конце концов, она обмякла в его руках и позволила унести себя, как куклу. В это время к Джессике, опять попытавшейся что-то сказать, подошел Генри и, прихватив ее под локоть, легко поднял на ноги, весьма вовремя шикнув:
– Да помолчи ты, ради собственной сохранности. – Осмотрев ее мельком, он убрал руку. – Жить будешь.
Джессика и правда выглядела уже вполне нормально, за исключением пыльной и слегка потрепанной одежды. На удивление всех, Жасмин не нанесла ей серьезных травм, но угрозу все восприняли всерьез. Слишком уверенно и хладнокровно говорила об этом милашка-мулатка. Лайла вообще пребывала в полном шоке. Понедельник обещал быть не просто тяжелым. Свою подругу она такой никогда не видела. Да что там – «такой». Жасмин никогда ни на кого даже голос не повышала. Не то, что руку поднять.
На первом уроке их не было. Ни Клем, ни Жас не ответили ни на один звонок или смс. Проходя мимо спортзала после занятия, Лайла услышала стук мяча и спокойный голос подруги:
– Я… Со мной все в порядке, я уже говорила тебе. И повторяю уже в сотый раз то же самое. Ты просто не слышал той мерзости, что она о тебе говорила своим гадючкам. – Голос ее был немного взволнованным, но ни в какое сравнение не шел с тем, каким истерично-жестоким он был во дворе.
– Да, конечно! – Голос Клема искрил скепсисом. – А ты хоть понимаешь, что если она напишет жалобу на тебя, то ты даже до экзаменов не будешь допущена! На тебя это совсем не похоже.
– Не напишет. Она пыталась подговорить своих подруг подсыпать тебе что-то в чай на обеде, чтобы перед игрой встретиться с тобой в раздевалке. Не знаю точно, о чем она говорила, но это что-то точно незаконное.
– Ух ты, да она от своего так просто не отступится! Уже интересно… – Это был новый голос. Как оказалось – голос Кати. – Не рассказывай, весь лицей уже подхватил эту историю. Вопрос только в том, почему ты, а не я надрала ей зад. И правда? С чего это тебе, Жас, так печься о чести и достоинстве моего парня. Я понимаю, что он твой друг, но это ведь не совсем твое дело, правда? – Откуда в спортзале появилась девушка, было непонятно, но Лайла не могла отвлекаться на свое любопытство по этому поводу – она должна была уже давно войти и поддержать подругу, попытаться понять, что же все-таки произошло, но будто примерзла к двери, внимая происходящее за ней, как какой-то шпион. – Клем. Иди на занятия. Нам нужно поговорить.
– Но…
– Все «но» будут позже. Сейчас у тебя история. А потом тренировка. И матч. Финал между прочим. Так что, все «но» позже. Иди! – тон не предполагал обсуждения, и уж тем более возражения. Стукнула дверь в инвентарную, а дальше – тишина. Лайла уже хотела уйти, как услышала тихий, но твердый голос Кати:
– Я думаю, тебе нужно позвонить родителям и пригласить их к доктору Рэй. А еще, позвонить Эвану прямо сейчас, и хорошенько потрахаться. Ты просто звенишь от напряжения.
– Все так плохо? Я ведь… Ох. Я и сама не понимаю, откуда взялась эта ярость… Я в жизни такого не испытывала, понимаешь? Не ревность, не злость. А ярость. Ей повезло, что Клем появился. А еще я на прошлом приеме, точнее после него, высказала администратору на ресепшн все, что я думаю о ее выражении лица… Что со мной происходит? Мне страшно.
Ответа Кати Лайла уже не услышала. Прозвенел звонок, и она бегом помчалась на урок истории. Генри встретил ее встревоженным взглядом, а когда через 10 минут зашла Жасмин и присоединилась к Клеману, и вовсе нахмурился. Девушка уже хотела уцепиться за намечающуюся формироваться мысль о том, что же происходит, но мсье Наварра стал перечислять вопросы, которые будут на экзамене, и мысль улетела.
За обедом Клема не было. Катя также не почтила их своим присутствием, поэтому Лайла предполагала провести в столовой время с любимым, ожидая, что Жас, как обычно за эти две недели будет в библиотеке. Тем сильнее было ее удивление, когда она уже с полным подносом наткнулась взглядом на Генри, который каким-то образом сумел оказаться рядом с подругой за столиком, низко склонившись и обсуждая что-то. По их напряженной позе Лайла поняла, что тему для обсуждения не очень приятная. А потом и вовсе убедилась, что разговор вгоняет Жас в панику. Твердо намеренная встать на защиту подруги, как только доберется до столика, девушка не ожидала, что спустя буквально минуту, та вцепится в руку ее парня что-то требуя, и одновременно краснея и пытаясь в чем-то его убедить. Видимо ей это удалось, потому что ее плечи расслабились, а телефон был убран со стола. И когда Лайла, наконец, смогла усесться с подносом за столик, разговор уже перетек в другое русло, как ей показалось:
– Все-таки Джей безгранично талантлив. Безгранично. И в новом звучании он еще более многогранен. Да и пустышкой с миловидным личиком его назвать сложно. В его новой песне столько глубины… – Жасмин щебетала о презентации снова, снова и снова – ведь Генри слышал это впервые, исключая вольный и, конечно, слишком короткий пересказ Лайлы под тенью раскидистого дерева в ее саду, – восхваляя кумира. – Весь его новый альбом – непростой и немного грустный, пронизан ощущением печали, однако светлой по большей части. Пронизан ожиданием, но сдержанным, сдерживаемым… А в новой песне нового альбома он будто решился на что-то! Будто готовится к чему-то грандиозному. Он восхитителен! Он бесподобен!
– Ты не пробовала эту свою рецензию нового альбома опубликовать у него на сайте? Я думаю, ты очень интересно и своеобразно описываешь эту его музыку… Ему должно понравиться. – Генри и сам не ожидал, что такое выдаст. Но своих слов бы назад он не взял. Джею и правда было приятно, что именно те эмоции, что он вкладывал в свое творчество, Жасмин уловила и смогла так красиво описать.
Подруга на него недоверчиво посмотрела, потом улыбнулась:
– Правда? – Увидев активно кивающего Генри, она улыбнулась ярче и достала телефон. – Мне надо хорошенько продумать текст! – Генри с Лайлой поняли, что Жас для них потеряна, как минимум до конца обеденного перерыва.
Парочка, наконец, осталась наедине, наслаждаясь моментами искреннего общения друг с другом. Уже выходя из столовой, Лайла все же задала волнующий ее вопрос:
– Любимый, ее дифирамбы Джею – это ведь лишь прикрытие ее истинных эмоций? Да? Она, конечно, сказала нам, что не хочет об этом говорить, но может, стоило настоять?
Генри взял ее руки в свои ладони. Он тяжело вздохнул, но все же ответил:
– Это ее жизнь. Ее поступок. И иногда нам всем нужно лишь немного времени и пространства, чтобы понять, что происходит с нами. Она расскажет тебе, когда будет готова…
– А тебе, значит, – Лайла ничего не могла поделать с тем, что звучала сейчас обиженной и немного по-детски, – она уже готова была рассказать…
– Мы не говорили о том, что произошло сегодня утром с Джессикой. Но об этом она тоже тебе сама расскажет. Это не мой секрет. – Лайла хотела что-то добавить, но потом развернулась и ушла вперед. Ей не то, чтобы было обидно, она скорее злилась, и не могла понять, на что именно. Просто ее подруга сначала доверяется Кате, а потом Генри. И Лайле уже практически нет места, чтобы как-то поддержать ее. А ведь они – лучшие подруги…
Генри виновато на нее посмотрел, а сам переключил внимание на только что состоявшийся разговор:
” – Ты ведь знаешь, я не могу не потребовать твоих объяснений… – Он протягивал девушке фото со страницы в соцсети, подробно описавшей весь вечер презентации. Фотографий было много разных. Но одна привлекла его внимание. На ней была изображена Жасмин, которой вытирает слезы Джей. Суперкороткое платье с глубоким вырезом, яркие губы и глаза, и руки Джея совсем рядом.
– Боже… – Жасмин была поражена. Она со стороны себя не видела, но даже вид в зеркале у Кати показался ей чрезмерно откровенным. А на фото… – Выгляжу, как дама пониженной социальной ответственности… И кажется, будто мы с ним эээ… вместе… Он так нежно прикасается ко мне.
– Ага. Не знай я подоплеку, подумал бы, что он тебя снимает. На ночь. Жас! Почему ты так выглядишь? – на фото не видно было слез. Во всяком случае, на этом. А как еще поговорить с подругой он не знал. Первым его порывом было вообще рассказать об этом Лайле. Но как высказать свою обеспокоенность и тревогу за подругу, не объясняя, что он вообще там делал – на презентации Джея? Придумать правдоподобное объяснение он не смог, поэтому решился поговорить с Жасмин сам.
– Я… Я подобрала не очень удачный наряд. Не знаю, что на меня нашло… Захотелось какого-то эксперимента, что ли?
– А тебе не кажется, что твой эксперимент зашел слишком далеко и распространился не только на внешность, но и на поведение? – Генри шептал и указывал на то, как на фото певец проводит рукой по ее щеке. Он невольно вспомнил, как в процессе выступления был чуть ли не шокирован осознанием узнавания Жасмин в этом до ужаса странном для нее наряде. Чудом не сбившись с правильных слов песни, он не смог проигнорировать ее слезы, хотя еще больше хотелось задать вопрос о причине их появления. Неужели слова песни ее так растрогали…
– Я, оказывается, плакала в этот момент. Ничего такого не произошло. Он просто почему-то вытер мне слезы… Но я согласна, что выглядит все именно так – совершенно пошло, и подоплеку из этого могут вывернуть, какую угодно…
– Ты не хочешь мне рассказать, что происходит? – Генри смотрел на нее с беспокойством. Но ни капли давления или требования в его взгляде не было.
– У меня в последнее время какой-то бардак в голове. Но я работаю над этим. Все будет хорошо, я надеюсь… – Увидев растерянность в глазах парня, она добавила: – Если что, есть, кому вмешаться. Правда. – Она положила руку на его ладонь. – Только не надо привлекать к этому Лайлу и Клема. Я справлюсь.
Генри только кивнул и убрал телефон:
– Лайла говорила, что тебе понравился вечер. Ну, расскажи, как это, когда сбывается мечта…»
Не сказать, чтобы этот разговор полностью его успокоил, но чувство острого беспокойства улеглось. Генри снова вздохнул и пошел за Лайлой. Осталось еще одно занятие. Разобравшись с Жасмин и немного успокоившись, он все равно не мог полностью расслабиться. Антуану еще только предстояло разбираться с возникшей ситуацией. Это фото пока не было растиражировано в СМИ, но это был лишь вопрос времени. А сколько еще других подобных фото будет найдено… И с неуемной фантазией журналистов… Жас была совершенно права – эта история будет обсасываться еще долго. С тем табу на информацию о личной жизни, которое существовало с самого начала его карьеры, пресса возьмет в оборот эту тему, выдумывая все новые и новые россказни.
Генри мотнул головой, будто пытаясь вытрясти из нее лишне мысли. В конце концов, это работа Антуана, решать такие проблемы. А у него экзамены на следующей неделе.
Настроение у Лайлы было ниже плинтуса. У Жасмин проблемы со здоровьем, да еще и эта драка, это просто из ряда вон выходящие новости, а подруга совсем не спешила поделиться с ней. Вместо этого, она безропотно принимала помощь от почти незнакомой Кати!
Мыслей был миллион, но они никак не могли сформироваться в какой-то вывод. Додумать она не успела, занятия закончились, и Генри с вдохновенным лицом увлек ее за собой к машине.
– Помнишь, я говорил о свидании? Как ты посмотришь на то, чтобы мы опять сбежали. Расписание экзаменов уже вывесили. Если мы уедем на пару дней? Например, после занятий в пятницу. А вернемся в воскресенье?
Лайла громко завизжала и чуть не бросилась в объятья Генри. Ее остановило только то, что они были в движении. Это было крайне небезопасно. Обговорив детали, они доехали до ее дома.
– Милая, что тебя беспокоит? Я вижу, что ты будто во власти мрачных мыслей…
Лайле было приятно, что ее любимый настолько внимателен к ее настроению, но рассказывать ему обо всем она была не готова. Она выбрала самую безопасную тему:
– Я беспокоюсь о Жасмин. Она отдалилась от меня. И я понимаю, что это отчасти и моя вина, но…
Генри положил свою ладонь на ее сжатые в кулачки руки:
– Все будет хорошо. Она справится. – Его глазам невозможно было не поверить. В них она растворялась, и на душе светлело, какими бы темными не были ее мысли до этого. Она расслабилась и притянула его за подбородок для поцелуя.
– Я люблю тебя. Очень.
В это же время Клеман готовился к игре. Эван не находил себе места, не имея возможности вырваться к Жасмин. А Катя поступала, как последняя стерва. Она стояла на пороге дома Жасмин и разговаривала с ее мамой. Точнее, она хитростью выманивала ее на прием к врачу. И пока мулатка тряслась в автобусе, полная мрачных и гневных мыслей, обиженная на весь мир из-за своих эмоциональных качелей, ее мать, Анжелика, устраивалась на пассажирском сиденье кабриолета.
Уже привычная девушка на ресепшн подняла голову и вежливо поздоровалась. Или у нее сегодня настроения не было, или она всерьез восприняла гневную отповедь Жасмин, но общалась она сегодня подчеркнуто вежливо. И ничего более.
Почти влетев в кабинет, обуреваемая самыми разными мыслями, опять сражаясь с неустойчивым настроением, Жас замерла в шоке. На ее привычном месте сидела мама, с преувеличенным вниманием рассматривающая свой маникюр.
– Что ты?.. Но… – Первым порывом было убежать. Но бежать было некуда. Дома ее все равно ожидал тот же разговор, что и тут. Только без контроля опытного врача. А вспоминая сегодняшнюю вспышку агрессии, было правильнее остаться и разобраться во всем. – Добрый вечер, доктор. Привет, мама. – Она уселась во второе кресло. – Ну, начнем?
Спустя всего двадцать минут дверь кабинета распахнулась и с громким стуком захлопнулась. Через мгновенье она открылась вновь и из нее вышла женщина постарше, пытаясь нагнать девушку. Та вырвала ладонь, за которую ухватилась Анжелика:
– Как ты могла?! Тебе же четко сказали, что нужно сделать! Волшебница не ушла, оставив меня жандарму. Она специально осталась, чтобы передать тебе эту информацию. И что сделала ты? Отмахнулась от нее! Тебе было настолько не важно, что со мной произошло? Не важно, что она со мной сделала?
Анжелика стояла, опустив руки и голову, пытаясь подобрать слова. У Жасмин по щекам текли слезы, но глаза сияли яростью и обидой. Голос звенел под потолком, все набирая и набирая громкость.
– Ты хоть знаешь, что мне пришлось пережить? Из-за того, что ты нашла недостойным принимать советы от цирковой гадалки, разъезжающей с ярмаркой! Да я умирала каждый раз, когда моя психика переставала справляться! На куски разваливалась и терялась в самых ужасных местах моего подсознания! И все это время ты знала, что мне нужна была помощь! И ничего не сказала!!!
– Откуда? Откуда мне было об этом знать? Мне казалось, что ты чувствовала себя хорошо. Кошмаров больше не было, и я думала, это главный показатель, что с тобой все в порядке. У тебя отличная успеваемость, хорошие верные друзья – правильная компания, ты не впутывалась в неприятности… Я думала, что с тобой все хорошо. Я неправа была, что не восприняла всерьез ее совет. Я думала, откуда ей было знать, что тебе нужно? У нее ни образования, ни жизни толковой нет. А она еще учить меня будет! Признаю, была высокомерной, была глупой, не послушала ее зря. Но ведь и ты молчала. Если бы ты хоть заикнулась о том, что тебе плохо… – Голос ее звучал убито и просяще теперь, но Жасмин не смягчилась ни на секунду. Ее буквально трясло, и она с удивлением приняла стакан с успокоительным от той самой девушки с ресепшн. – Я признаю, что должна была что-то заметить. Но ты ведь такая умница у нас, я и догадаться не могла, что у тебя может быть такая тайна. Что ты смогла бы скрывать от меня столько всего… И такого важного…
Ее дочь потрясенно молчала, а доктор, следившая за выяснением отношений в дверях своего кабинета, наконец, взяла слово.
– Анжелика, я думаю, вам стоит уйти. А у нас с вами, Жасмин, теперь появилось четкое понимание, в каком направлении работать. Нам нужно вернуть вам сны. Это будет не легкий и не быстрый путь… – Все еще трясущуюся девушку она проводила в кабинет и закрыла дверь.
На улице Анжелика смогла дать волю своим чувствам. Она не стесняясь, плакала, не обращая внимания на удивленные, безразличные и сочувствующие лица прохожих. Внезапно кто-то коснулся ее руки, и она узнала девушку, привезшую ее сюда. Она мягко подтолкнула женщину к машине, уже другой, и открыла дверь. Та благодарно кивнула и села. Дверь закрылась, и она смогла, наконец, окончательно разрыдаться, опустив все барьеры.
Немного успокоившись, она постаралась взять себя в руки и решить, как же ей поступить в дальнейшем. Она увидела, как из двери здания вышла ее дочь и, сделав шаг в сторону, прижалась спиной к стене. Совсем, как она сама почти час назад. К ней подошел молодой человек, но не прикоснулся и ничего не сказал. Просто молча встал рядом. Спустя какое-то время она прижалась к нему. Было видно, что она плачет, но ее состояние больше не было таким напряженным. Затем она села в кабрио подруги и уехала, и только сейчас Анжелика осознала, что она вообще не знает ни этих друзей, ни в чью машину ее посадили.
– Катя отвезет ее ко мне, мадам. – Водитель, уже отъезжающий от здания, смотрел внимательно на дорогу. – Меня зовут Эван Руа. Я парень Жасмин. Я соберу для нее немного вещей. И пока она не решит вернуться, она побудет у меня. – Парень говорил спокойно, уверенно, абсолютно. Казалось, что он настолько уверен в том, как будет развиваться ситуация, что даже не допускает, что она – все-таки мать девочки – может чего-то не разрешить. И разрешения он тоже не спрашивал. Женщина ничего не ответила. Но по приезде домой, она все же напряглась, впуская незнакомца за порог.
– Я оставлю вам наш адрес. И позабочусь о ней, пока она не вернется домой. Постарайтесь не волноваться за нее. – Эван говорил правильные слова, вот только Анжелика ничего не могла с собой поделать. Упав на диван, она снова разревелась. Парень молча принес с кухни бокал воды и поднялся наверх, будто точно знал, где находится спальня ее дочери. Сколько еще всего она не знает о ней?
– А она вернется? – Молодой человек уже спустился вниз с сумкой с вещами и учебниками.
– Вы хорошая мама. Она знает это. Ей просто нужно чуть-чуть времени, чтобы вспомнить об этом. Со мной она будет под присмотром.
– Спасибо, Эван!
Оставив на столе свой номер телефона и адрес, он ушел. А женщина дрожащими руками набрала номер супруги. Ей сейчас никак нельзя оставаться одной.
Жасмин рассказала все Эвану, дождавшись смены караула – тот отдал ключи Кате, и пока не вернулся, она наотрез отказывалась уйти, хотя было видно, что она торопится – у Клемана началась игра. И хотя та и самой себе не призналась бы в этом, но ей хотелось, чтобы он видел и чувствовал ее поддержку на трибунах. Едва послышался звук открываемой двери, Катя упорхнула, оставляя их наедине.
Рассказ был горьким. И коротким. Жасмин в детстве снились кошмары, а одна гадалка на ярмарке ввела ее в гипнотический транс, чтобы она их не осознавала. Она думала, что девочку отведут к врачу, как только смогут. Но Анжелика проигнорировала эту просьбу. И блок, который был экстренной мерой, и должен был быть снят как можно скорее, остался с ней на все эти годы.
Жасмин злилась, и нервничала, ведь теперь доктор Рэй сняла ограничение, и скорее всего, ей теперь снова будут помниться все сны. А значит, кошмары вернутся. Не вовремя. Нужно сдать экзамены! Боже!!!
Девушка подхватилась с дивана, вырываясь из объятий парня. Несмотря на спокойствие, которое они дарили, держать себя в руках было очень сложно. Эван не стал ее останавливать, понимая, что ей нужно пространство. Она металась по гостиной, выпила стакан воды, а потом ушла в спальню. Спустя почти час Эван заглянул к Жасмин. Она сидела на кровати, поджав под себя одну ногу. С трудом выдавив подобие улыбки, она подняла взгляд:
– А как прошел твой экзамен? Ты что, приехал сразу после него? – она вглядывалась в его глаза, пытаясь понять, не сердиться ли он на ее беспечность и безразличие. Тот только улыбнулся в ответ.
