Текст книги "Не верь глазам своим (СИ)"

Автор книги: Jane Jourin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 52 страниц)

– Ну, ты предвзята, конечно. Но они, и правда, идеально дополняют друг друга. Хотя, мне кажется, Клеман не решится. Он слишком дорожит из дружбой, чтобы поставить ее под удар.

– То есть, ты думаешь, что именно Жас сделает первый шаг?

– Я этого не говорил. – Голос его звучал немного печально.

– То есть, ты думаешь, что они не будут вместе? – Лайла как-то не думала о таком развитии событий, и искренне удивилась. – Значит, надо им помочь, и устроить очную ставку!!!

– Полегче, тигрица! Уверена, что стоит помогать людям, которые о помощи не просили?

– И это говоришь мне ты? – она легонько ударила его кулачком по плечу. – Да, если бы я не возложила эту миссию по помощи тебе себе на хрупкие плечи, мы бы так и не сошлись!

– Сдаюсь! – он обезоруживающе поднял руки. – Просто… Ты уверена, что Жас чувствует к нему то же, что и он к ней?

Лайле вспомнился их разговор в кафе в ту злосчастную субботу: «Клеман – просто друг»… Видимо этот мыслительный процесс отразился у нее на лице, потому что у Генри появилось выражение «Ну что я тебе говорил?». Девушка поняла, что если не отмести все сомнения, то их друзья никогда не получат шанс быть вместе, и решительно помотала головой: – Я уверена!

– Ладно. А сама Жас знает, о том, что чувствует? – Генри все еще пытался остудить пыл его тигрицы.

– Вот это нам и предстоит выяснить…

– Нам? – Генри в недоумении уставился на нее. Но ответа не получил. Лайла потянулась к дверной ручке.

– Пойдем! Думаю, в холле, мы с ними не разминемся. Скоро начало урока, а я не видела, как Жас с Клемом заходили внутрь…

Жасмин проснулась в растрепанных чувствах. Она, как всегда, не запомнила, что ей снилось, но это однозначно было что-то напряженное. Да, это ощущение совершенно ее не устраивало, но и поделать она не могла ничего. Или могла… Вчерашний разговор с Эваном всплыл в памяти. Слишком многое давит на нее в последнее время, но не сделает ли раскрытие ее тайны ее жизнь еще более сложной… С другой стороны, сегодня нога совершенно не болела, и она снова могла надеть любимые высокие каблуки, что не могло не привнести вдохновения в это утро… Собравшись в школу, она по привычке уже дождалась Клемана, и они поспешили на автобус. Парень тоже выглядел немного растрепанным. Его утро начиналось не менее напряженно. Он, в отличие от Жасмин прекрасно помнил, от чего проснулся за полтора часа до звонка будильника. Ему снилась Катя – божественная и непревзойденная, она была просто бесподобна, лаская и облизывая его член, пожирая его взглядом, и Жасмин, равнодушно следящая за их коитусом, покрывая ногти еще одним слоем лака. Вынырнув из сна, он ощутил привкус вины на губах, ведь он собирался окончательно сблизиться с Катей, и как бы изменить Жасмин, которой вообще-то было абсолютно на это наплевать… Но Клеман никак не мог выбросить это чувство вины из головы. Будто тем, что принял предложение Кати, он окончательно поставил точку в их с Жасмин так и не начавшихся отношениях…

И это чувство вины не покидало его ровно до того момента, пока он не увидел реакцию подруги на предложение Эвана встретиться после уроков. Ее розовые щеки и мечтательный взгляд породили в Клемане решимость, наконец, стать счастливым… Ему самому захотелось написать смс Кате, как бы оправдывая ее существование в своей жизни в качестве девушки, но понимая, что едва ли его сообщение вызовет в ней такие же эмоции, как смс Эвана у Жасмин, он вернулся в реальность и сдержал этот глупый порыв. Лениво перебрасываясь ничего не значащими фразами, они оба были поглощены мечтами о сегодняшнем вечере. Клеман нервничал, потому что сегодня его теоретические знания должны быть закреплены практическим занятием. Жасмин была в предвкушении приятного свидания, на котором она сможет еще чуть-чуть разгадать таинственность своего парня.

Они вообще изменились за эти пять дней. И их отношения, и они сами… Сложно сказать, что на них так повлияло. То ли отсутствие Лайлы, то ли неудачное недопризнание Клемана, то ли новый знакомый Жасмин. Но Клеман перестал пестрить своими «жизнерадостными» шуточками, тщательно скрывая свои действительно счастливые моменты. И его образ легкомысленного баскетболиста, возможно немного недалекого, но доброго рубахи-парня разваливался на глазах недоумевающей публики. А Жасмин вот уже почти неделю не упоминала о Джее, найдя в Эване гораздо более интересный объект для наблюдения. Однако делиться новостями об Эване с Клеманом не хотелось… И видимо, то, что они оба сменили привычную модель поведения, не могло не отразиться на их дружбе. Увлеченные вопросами, которыми не могли делиться друг с другом, они неосознанно дистанцировались.

Они настолько углубились в себя, ожидая начала урока у кабинета, что совершенно не заметили подошедших и уже пару минут стоящих прямо перед ними друзей. Лайла и Генри, безмолвно договорившись не нарушать тишины, критично рассматривали стоящих в молчании Клемана и Жасмин. Да… Оба сразу поняли, что что-то изменилось. Прозвенел звонок, и только сейчас будто очнувшиеся от размышлений ребята сфокусировали взгляд на тихо стоящей парочке. И тут же коридор пронзил женский визг… Лайла оказалась крепко зажатой в тисках объятий Жасмин.

– Боже, вы вернулись!!!

Клеман соображал чуть дольше. Но Генри тоже почувствовал на себе всю его любовь. Спустя минуту они поменялись, и только громкий стук каблуков мадам Казанолии заставил ребят зайти в класс и занять свои места. Лайла все уроки пребывала в своем счастливом мирке, почти полностью игнорируя происходящее на уроках, за что схлопотала от Генри миллион сердитых взглядов. На большой перемене в столовой Жасмин, то и дело подавляя мечтательные взгляды, наконец, полностью вернулась в компанию друзей, и тут же выдала:

– Клеман, милый, тебе не кажется, что что-то изменилось? – Лайла от этих слов даже подавилась. Раньше таким тоном Жас никогда не разговаривала с другом.

– Да, Жас… Это что-то в их глазах… И в пластике движений… Ммм… Что же это может означать, дорогая? – Клеман мгновенно принял правила игры, про себя отмечая, что если бы не его общение с Катей, он сам никогда бы этого не заметил. Брови Лайлы от удивления вскочили еще выше. Она даже забыла зарумяниться и скромно потупить глаза.

– Аа. Я даже не знаю… Может, у тебя есть идеи? – Жасмин теперь прямо смотрела на Генри, который только улыбнулся и переплел свои пальцы с пальчиками Лайлы.

– Думаю, наши друзья перевели свои отношения на новый уровень. Горизонтальный… Ты понимаешь, о чем я, милая? – Клеман продолжал отыгрывать роль подружки-сплетницы.

– О боже, нет… Что ты такое говоришь, дорогой? Ты хочешь сказать, что у них был секс?! – Жас сделала круглые глаза и заговорщицки понизила голос при этих словах. Лайла была готова упасть в обморок от удивления.

– Я тебе ничего не говорил. Об этом говорят их тела! Господи, да от них же просто пахнет сексом!!! – Клеман свою роль отыграл и принялся вгрызаться в бургер, пытаясь успеть доесть обед до окончания перерыва. Жас, удовлетворенная произведенным эффектом, уставилась на подругу, ожидая прямого ответа. Лайла, наконец, вспомнила покраснеть и принялась внимательно рассматривать тарелку с салатом.

После обеда, когда Клем прочитал пришедшее сообщение, зарделся, как весенний мак, и убежал на урок, будто это было жизненно важно, Жас снова нырнула в свое мечтательно-предвкушенное воображение, а Генри, обеспокоенный такой странной реакцией Лайлы на любопытство их друзей, удостоверился, что все в порядке, и отошел поговорить с отцом по телефону – Антуан тактично не беспокоил сына сам, позволяя полноценно отдохнуть – девушка задумалась. За те пять дней, что прошли с момента их последней встречи, Жасмин преобразилась, стала увереннее в себе, свободнее, она сама вслух произнесла слово «секс», хотя раньше скорее сгорела бы со стыда, чем назвала это таким образом. Да и ее общение с Клеманом изменилось – она так непринужденно назвала его «милым», будто точно знала, что он не поймет это обращение двусмысленно, да и весь этот спектакль… Клеман же стал вести себя с Жасмин иначе – не холоднее, но чуть более безразлично, что ли? Никогда еще за время их общения втроем он не думал о чем-то отстраненном. Он всегда ставил ее выше всех остальных своих потребностей, друзей, спорта… Но не сейчас… Он стал более самодостаточным, уверенным, спокойным и… счастливым?

«Да что же это твориться?! Меня не было пять дней, а у них тут какая-то революция!!! Совершенно не могу понять, что между ними происходит. Может, они серьезно поссорились? И, наверное, это я виновата… Нужно разобраться в этом как можно скорее!» – полная решимости все между друзьями наладить, она даже чуть не спросила Жасмин, не поссорились ли они с Клеманом, но их отвлек звонок на последний урок.

Сидя на истории, Лайла снова не могла сосредоточиться на уроке, не смотря на то, что мсье Наварра рассказывал действительно интересно. Однако на этот раз дело было не в её личной жизни, а в личной жизни её друзей.

– Ты все ещё не на уроке… Какой смысл было возвращаться к учёбе, если ты все равно не учишься?!

– Не могу выбросить из головы их молчание сегодня утром… Ты тоже заметил, да?!

– Давай потом от этом поговорим…

– Нет! Нужно срочно их свести… Они за пять дней моего отсутствия охладели друг к другу до уровня середины осени. Ещё один день промедления и между ними наступит ядерная зима!!!

– Не гони лошадей. Ты только навредишь необдуманными действиями!!!

– Я планирую интервенцию!!! Лучше помоги мне!!!

– Лайла! Я серьёзно с тобой говорю!!! Давай эту твою интервенцию планировать на выходные!!! Это было бы разумное решение. В спокойной домашней обстановке… Прощупать почву… Создать романтику…

– Да… Ты, наверное, прав… А сейчас лучше просто присмотреться к ним. Ни на минуту не выпускать их из виду… Да! Ты сядешь на хвост Клему, а я займусь Жасмин.

– Отличный план, комиссар… А теперь возвращайся в класс и приступай к учёбе.

Урок закончился неожиданно. Лайла была настолько сосредоточена на обдумывании плана воссоединения друзей, что даже не заметила, как учитель озвучил задание на следующий урок и все потихоньку стали собирать вещи. Она уже хотела обернуться к друзьям, чтобы как обычно вместе пойти к выходу, как увидела их обоих выходящими из класса. Они разговаривали о чем-то, оживленно жестикулируя. Клем был румяным и немного дерганным. Он то и дело ускорял шаг, в связи с чем, Жасмин приходилось подбегать за ним, чтобы все еще участвовать в беседе, а не кричать ему в широкую спину.

Схватив Генри за руку, Лайла побежала за ними, чтобы успеть увидеть, как к Клеману прямо посреди холла подошла какая-то девушка, ярко улыбнулась и положила руку ему на шею. Парень с готовностью приблизился к ней, даря сначала нежный и мягкий, а потом уверенный и очень много чего говорящий поцелуй. Они о чем-то тихо переговариваясь прошли к выходу из лицея. Из ступора подругу вывела Жасмин, которая сообщила, что Клем извинился за то, что со всеми не попрощался, но у него дела…

Сказать, что Лайла была шокирована, это – промолчать. И причиной ее состояния был не только этот поцелуй, эта незнакомка, но и то, как Жасмин эту ситуацию абсолютно свободно восприняла.

– Жас, а кто это? – Лайла спросила дрожащим голосом.

– А? – подруга отвлеклась от телефона и подняла глаза. – А, это Катя, девушка Клемана! Красотка, правда? – друзья уже вышли за ворота лицея, и только Лайла хотела пригласить Жас посплетничать и провести сеанс маникюра, как она скомканно чмокнула их обоих в щеки и на бегу попрощавшись сослалась на срочные дела и убежала.

Лайла в шоке уставилась на Генри, но его удивленный взгляд настойчиво смотрел мимо. Девушка обернулась и увидела, как Жасмин садится в чью-то машину и буквально набрасывается на водителя в страстном поцелуе. Волосы у Лайлы зашевелились, и она молча встряхнула головой, пару раз зажмурилась, но авто, в котором скрылась Жасмин, отъехало, не давая возможности увидеть продолжение. Потрясенная, она опять повернулась к Генри, и он, видя ее замешательство, взял все в свои руки. Потянув ее за руку на парковку и буквально усадив на пассажирское кресло, он сел за руль и пристегнулся. Давая ей возможность осознать увиденное и переварить свалившийся на нее ком информации, он направил авто к своему дому. Девушка молчала всю дорогу. Она не проронила ни слова, ни когда он угостил ее ужином, ни когда проводил в свою комнату, ни когда уселся за компьютер, чтобы сделать домашнее задание. Она просто проводила его взглядом, безучастно сидя на кровати. Когда она ехала домой, она понимала, что возвращение в реальную жизнь с теми изменениями, которые произошли между ними, будет некоторым потрясением. И она ожидала, что потрясением это будет для друзей, родных, что они будут удивлять всех своим воссоединением. Но сама она оказалась совершенно не готова к тому, что здесь – в реальности – изменения буду еще покруче, чем в ее личной жизни… Она застонала, закусив губу.

– Ты, кажется, начала приходить в себя… – Генри перебрался к ней на кровать. – Хотя я предпочитаю слышать твои стоны в другой атмосфере… – Парень коротко поцеловал ее, увидев обеспокоенный и неуверенный взгляд. – Эй! Они взрослые люди… А ты ведешь себя, как ребенок, которому не дали конфетку! Я понимаю, что ты ожидала, что они в конечном итоге сойдутся, и будет один большой хэппи-энд. Что любовь Клемана настолько сильна, что он обязательно дождется Жасмин, объяснится с ней, и она ответит взаимностью… Но все не так получилось. И с этим нужно смириться. – Увидев, что она хочет что-то возразить, он поднял палец, привлекая ее внимание. – И не надо даже заикаться, что Катя Клеману не пара, и тот парень в машине не любит Жасмин. Никаких загадок больше. Оставь их в покое… Они имеют на это право! А теперь, давай я отвезу тебя домой, потому что скоро приедет Антуан, а если ты пробудешь на этой кровати еще хотя бы минутку, я не выдержу, и начну исполнять все свои навязчивые желания, с ней связанные, прямо сейчас. Не взирая на отца. – Каждое слово он подкреплял поцелуями и ласками, разжигая в Лайле пожар, заставляя ее тело отвечать на прикосновения любимых губ и рук. Из горла Лайлы вырвался стон уже другого характера. Ей пришлось ретироваться из объятий парня, чтобы избежать продолжения.

– Я тебя опять хочу… – Лицо Лайлы зарумянилось. – Но нужно, чтобы ты отвез меня домой. Не хочу создавать неловкость в общении с твоим отцом…

– Мне так хочется, чтобы ты осталась! Не могу представить себе ночь без тебя!

– Не трави душу! – девушка нежно обняла своего мужчину, уложив голову ему на грудь. Ее руки так крепко сжимали ему спину, создавая приятное давление, что Генри никак не мог заставить себя разорвать объятья. Спустя неожиданно быстро истекшие пять минут, он все же решился.

– Ладно, пойдем. – Генри взял девушку за руку. – Или ты все-таки хочешь встретиться с Антуаном?

По дороге домой, он был молчалив и сосредоточен в себе. Лайла понимала, что он предоставил ей достаточно времени, чтобы пережить болезненные изменения в статусе ее лучших друзей, поэтому сейчас не торопилась вырывать его из раздумий. Почти окончив путь, Генри произнес вслух что-то неразборчивое, и, наткнувшись на вопросительный взгляд, повторил:

– За эти несколько дней я окончательно убедился, что в жизни все не случайно. Ни то, что мы оказались в одном лицее, ни то, что мы оказались в той забегаловке на заправке, ни то, что меня снесло с дороги из-за той машины… Понимаешь? Все эти выходные – это просто квинтэссенция нашей жизни – ярчайшие проявления судьбы… – он припарковался и повернул немного дикий взгляд на любимую. – Я так люблю тебя, и не знаю, чем мне отблагодарить судьбу за такую любовь, за шанс, что ты мне дала… И я… Ты не представляешь, как я боюсь это все потерять… Как я посмел вообще мечтать о таком… – с этим словами он вышел из машины и буквально вытянул Лайлу с ее места. Вжав ее в твердый корпус авто, он буквально вбивал свой язык в ее рот, до боли сжимал ее тело руками, оставляя следы пальцев на коже и привкус болезненной паники на губах.

– Эй, вы что, совсем оборзели?! А ну, езжайте на поиски комнаты, где надлежит такими вещами заниматься!!! – голос Алекса разрезал тишину вечера, но стоило Генри со стоном оторваться от любимой и обернуться, как лицо ее брата потеряло былую решимость.

– Мне лучше идти… А тебе лучше бежать за руль! – Лайла чмокнула его в щеку и сорвалась к брату. Но на полпути она обернулась и громко крикнула:

– Я люблю тебя, Генри!

Оставив шокированного Алекса на крыльце, девушка зашла в дом, а Генри, окунувшись в трепетную нежность этих до безумия нужных слов, отправился домой.

 – Ты невыносим! Ну чего здесь стесняться?

– Просто если бы у нас все было по-настоящему, я бы не так нервничал… А так, я постоянно пытаюсь держать в памяти материалы нашего прошлого урока. Поэтому не могу ни расслабиться, – его бесцеремонно перебили: – ни удовольствия получить, – Катя, как всегда, была остра на язык и ошеломляюще прямолинейна. – Ну, что мне с тобой делать?

– Может, просто взять и поиметь?

– Пока мы отрабатываем другое упражнение… Расслабься! – девушка встала с колен Клемана и подошла к окну. – Девственности мы тебя лишать сегодня не будем!

Они снова были в спальне Кати. Парень, и правда, нервничал именно из-за этого маленького нюанса. Вместе с тем, он был настроен решительно, поэтому такое заявление девушки его слегка разочаровало. Она заметила это и вернулась к нему на колени. Нежно погладив его по руке, она вкрадчиво заговорила:

– Расскажи мне, что случилось? Ты чувствовал себя прекрасно, когда мы целовались в холле лицея. И прекрасно, когда гладил меня по руке в машине, по дороге сюда, даже не стесняясь Вадима. Так, что тебе пришло на ум, чтобы сейчас так зажиматься? Это ведь не только из-за теории, которая крутится у тебя в голове… Не так ли?

– Как только я осознаю, что это все, – он неопределенно обвел рукой вокруг, – понарошку, просто «уроки хороших манер» с языком… – Парень с силой провел рукой по волосам, подбирая слова, чтобы описать все, что у него в голове. – Черт!!! Как же сложно говорить с тобой!!!

– Неужели ты со своей мулаткой не говорил по душам. Ваши отношения выглядят так, будто вы искренни друг с другом…

– Мы? Да! Просто обычно Жасмин говорит все, что я не могу сформулировать, будто смотрит мне в душу, лишая меня непосильной задачи. А ты заставляешь меня думать самому. Поэтому мне так сложно. – Каждое слово давалось с усилием. – Понимаешь, ммм… Когда я целую тебя, даже зная, что ты не Жасмин, мне приятно… Но, вроде как, по условиям нашего договора я должен притворяться. Но я не умею притворяться… Что мне нравится тебя целовать, и что я твой парень, что ты мне нравишься… Я, наверное, и, правда, никчемный простак…

С каждым звуком слегка надменное выражение лица Кати сменялось удивлением и… сожалением: – Только не говори мне, что ты испытываешь какие-то чувства ко мне… Потому что это не так. Ты только думаешь, что это чувствуешь. А на самом деле это просто благодарность. За то, что вчера произошло, и за то, что спасла тебя от этого цирка в лицее… И то, что тебе сейчас грустно, вызвано тем, что я сказала, что сегодня не буду тащить тебя в постель… Поэтому тебе нужно пересмотреть свои эмоции. Ты в этом плане совершенный ребенок!!! Ты ничего ко мне не чувствуешь. Запомни это и прими, как данность. – Девушка встала с его колен. – Понятно?

И тут напряжение последних дней дало о себе знать. Не смотря на то, что вчера часть сексуальной неудовлетворенности была с легкой руки (или легкой рукой) Кати снята, нервы все еще были стянуты в клубок. Скоропостижный отъезд Лайлы и беспокойство за подругу; геройский поступок Генри, который без раздумий бросился за ней, в отличие от него самого; самая лучшая ночь в его жизни и поцелуй с Жасмин, а потом неудачный каминг-аут из френдзоны; чертов «сезон охоты» и неожиданное знакомство с Катей; умелые руки его фальшивой девушки на его члене и внезапный бойфренд его любимой, который, между прочим, совсем не такой пай-мальчик и смог затащить ее в постель чуть ли не на третьи сутки после знакомства. И это не считая незамеченного взросления его брата, с которым раньше он едва ладил, и, в конце концов, экзамены.

Резко вскочив с кресла, он схватил рюкзак и бросился к выходу. Катя с непониманием наблюдала за этими действиями, и, наверное, за пару секунд совершенно невероятно было сделать такие выводы, но она же все-таки была гением. Она задела его самолюбие тем, что стала диктовать, что ему чувствовать. Так же, как и Жасмин, буквально запретила ему что-либо романтическое к ней испытывать. А еще он почувствовал себя оскорбленным тем, что ему не поверили. Но самым неверным в позиции Кати было то, что она позволила ему почувствовать себя отвергнутым. Снова. И, несмотря на то, что по сути, Катя делала Клеману одно большое одолжение, ей это общение было интересным. Выводы были точными и однозначными. Но самым главным было то, что парень обиделся. Точнее, она его обидела.

Мгновенно схватив его за руку, она хотела переключить его внимание самым простым и доступным способом – поцеловать. Но не учла степень его обиды. Он выдернул руку.

– Ты! Знаешь, может, я по степени эмоционального интеллекта не дорос даже до детского сада, но ты тогда – вообще безэмоциональная и бессердечная машина. А для развлечения ты используешь чужую жизнь, потому что в своей уже ничего интересного не происходит… Ничто не вызывает интерес… А не происходит из-за твоей собственной эмоциональной отчужденности и страха перед переживанием событий твоей жизни.

Катя, совершенно не ожидавшая такой реакции, опешившая и молчаливая, стояла в дверях своей спальни и глазами следила, как Клеман уходит, спускаясь по лестнице и проходя в главные двери. Он даже не обернулся, закрывая за собой дверь. А у Кати на глаза навернулись слезы. Внезапно. И это поразило ее саму до глубины души.

Клеман сам понимал, что сорвался, сам понимал, что не стоило так грубо с ней разговаривал, но совсем не понимал, откуда взялись эти комментарии о Кате. Интуиция? Или просто желание разозлить человека, который сделал больно? Вопрос только, почему ему было больно от ее слов… Черт! Он совсем не силен в самокопании… Совсем не умеет добиваться от себя правильных результатов после полученных ответов. Как тогда, с Жасмин ночью… Внезапно, его прижало к обочине автомобилем. Пассажирская дверь открылась, и Клеман с удивлением увидел за рулем Вадима.

– Спасибо, но я пройдусь пешком! – парню было неловко принимать помощь той, кого он так жестко прессанул.

– Она не просила меня. – Голос у Вадима на удивление оказался мягким и вкрадчивым, что совершенно не соответствовало его брутальной внешности. А акцент был совершенно диким, было сразу понятно, что он нечасто разговаривает. – Но идти далеко.

Клеман сел в машину: – Но зачем тебе меня подвозить… Не понимаю…

– Ты сильно ее огорчил. Она расстроилась. Она может подумать, что ты больше не придешь. Не захочешь дружить. Позвони ей.

– С чего тебе так беспокоиться? И я еще и сам не знаю, вернусь ли я.

– Она добрая. И она ранимая. И она может быть хорошей для тебя подругой. – Вадим строил простые предложения. Было заметно, что некоторые слова он недавно выуживал из словаря.

– О! Ооо! – До Клемана дошло. – История стара как мир. Охранник и его подопечная…

Вадим не смутился. Не отвел взгляд. Не выглядел удивленным. Просто кивнул.

– Она знает?

– Откуда любопытство? – Вадим недовольно поморщился. – Она всегда все знает. Ты придешь еще?

Они подъехали к дому Клемана. Откуда Вадим знал, где живет Клеман, хотя подвозил его только до лицея, парень решил не заморачиваться.

– Приду. Скажи ей, мне жаль.

– Жасмин, – Эван перехватил ее руки и немного отодвинулся. – Я испытываю к тебе бешеное влечение. И мне стоит больших усилий держать себя в руках, когда ты так откровенно себя предлагаешь. Но я бы не хотел сужать наше общение только до горизонтального взаимодействия. Ты – первая, с кем я решился на отношения. Давай, я приготовлю тебе ужин?

– Оо, – девушка не смутилась и провела рукой по его щеке. – Прости. И ужин был бы прекрасным продолжением вечера. Но только после того, как я, наконец, почувствую себя полной. А это возможно только с тобой внутри… – Ее язычок сменил вербальные методы убеждения на тактильные. Кожа на шее будто загоралась от его прикосновений, а влажная дорожка холодила мысли.

Они сидели на том самом синем диване. Жасмин без тени стеснения забралась верхом на колени сводящего ее с ума парня. Его глубокое дыхание и капелька пота, стекающая по виску, без слов показывали его состояние. И, несмотря на острое возбуждение, Эван держал под контролем свои желания. Его потряхивало от того, что он видел в глазах юной девушки. Неприкрытая ничем похоть растекалась во взгляде вместе с широким зрачком. Дыхание, чуть прерывистое, тихое, жадное, лишало последних логичных мыслей, последних сил сопротивляться животным инстинктам. И каждый стон, срывающийся с губ Жасмин, грозил полностью сорвать последние препоны. Но парень слишком хорошо знал правила игры, чтобы уступить своему вожделению.

– Ты уверена, что именно так должны складываться отношения?

– Я уверена, что начало наших отношений, и сами мы несколько отличаемся от обычного… И уверена, что хочу своего парня, чувствую, что он хочет меня, – с этими словами она слегка потерлась о его выпирающее достоинство, – и не вижу ничего плохого, чтобы сначала получить удовольствие на физическом уровне, а уже потом на интеллектуальном… И, конечно же, гастрономическое удовольствие, ведь я уже знаю, что ты восхитительно готовишь… – девушка мурлыкала на ушко, продолжая ласкать Эвана. – Пожалуйста, иди ко мне… Весь день хочу тебя!

– Тогда делай, что хочешь!.. – Парень хитро улыбнулся и убрал руки с ее колен, открывая ей простор для действия. В глазах у девушки возник некоторый страх, который, впрочем, быстро сменился азартом и готовностью к новому.

– Я почти ничего не умею, но могу обещать, что тебе понравится. Я так понимаю, ты сегодня останешься в пассивной роли? – долгий, но легкий поцелуй в губы нашел отклик во всем теле мужчины, который спокойно кивнул и расслабился в руках заинтересованной донельзя Жасмин.

– Только сегодня я от тебя буду ожидать комментариев, чего ты от меня хочешь, как в действиях, так и в ощущениях. Говори, что мне делать, и как бы тебе хотелось, чтобы я себя чувствовал. А я попробую соответствовать твоим ожиданиям.

– Я люблю, когда ты мной руководишь… – руки ее не прекращали путешествия по прекрасным плечам и груди Эвана. – Но разве можно почувствовать себя так, как этого хочет другой человек, если ты этого на самом деле не чувствуешь… Как же можно себя заставить?

– Это на самом деле совсем не трудно. Нужно просто отдаться на волю другого человека, безоговорочно поверить, что в его власти дать тебе это почувствовать… Трудно объяснить, но давай мы эту теорию изучим в следующий раз, ладно? – ласки становились все более настойчивыми, хотелось сосредоточиться только на них, не отвлекаясь на светскую беседу.

– Ладно, но ты мне потом расскажешь поподробнее об этом…

Жасмин гладила и трогала, целовала и кусала, царапала и облизывала все, что ей хотелось и столько, сколько хотелось. До тех пор, пока самой не стало совершенно невыносимо продолжать эту пытку. Она сама не помнила, как оказалась сверху, как снимала белье, лишь на секунду ее сознательность попыталась вернуться, когда парень натягивал презерватив, но потом тут же уплыла, когда девушка насадилась на готовый к свершениям член и потерялась в ощущениях, не помня уже ни о чьем наслаждении, кроме своего собственного. Она двигалась неумело и неловко, но совершенно естественно, не пытаясь изображать искушенность. И в этих искренних попытках добиться от своего тела того же искрящегося удовольствия, которое с легкостью извлекал из него Эван, она была неописуемо прекрасна. Парень невольно подумал о том, что мог бы смотреть на нее вечно, и в мыслях промелькнула грусть от того, что все это так недолговечно… Но красота и нежность Жасмин, ее мягкий румянец полностью сконцентрировали его внимание на себе.

Уже после душа девушка, одетая в свои джинсы и светлую рубашку Эвана, вновь оказалась на барном стуле, ожидая, пока на столе возникнет ужин.

– Как прошел твой день? – мулатка скрестила руки, рассматривая маникюр. У нее уже возникло несколько идей для неизбежных посиделок с Лайлой.

– Неплохо. Я в основном занимаюсь учебой. И чтением. Я завтра завершаю курс лекций, это значит, что моя практическая работа должна быть готова через две недели. И дальше будет выпуск… И еще выпускные экзамены в архитектурном. А как твоя подготовка к экзаменам?

– Ну, эта неделя как-то выпала из подготовки… То есть подготовка совсем не интересовала меня. Особенно, учитывая наш вторник. – С этими словами на щеках появился немного неловкий румянец… Когда ее похоть была полностью удовлетворена, моральные принципы и совесть напоминали о себе. Стараясь перевести мысли на более серьезный лад, девушка добавила: – Сегодня Лайла вернулась! Мне так не терпится вас познакомить!!! Уверена, что ты ей понравишься!!!

Не замечая, что спина парня напряглась, Жасмин продолжала что-то щебетать, но когда Эван обернулся и поставил на стол тарелки, его бледное лицо заставило обратить на себя внимание.

– Что-то не так? Эй, я что-то не так сказала? – девушка протянула руку через стол, чтобы погладить его по пальцам.

– Понимаешь, я и с тобой общаюсь с трудом. Тщательно подбираю слова, выражая свои эмоции и отношение к тебе. Есть очень мало тем, которые я могу с тобой и с другими людьми свободно обсуждать, не заморачиваясь над формулировками и оттенками речи. Не уверен, что смогу нормально общаться с твоими друзьями. И не уверен, что ты не торопишь события, вводя меня в свою жизнь и знакомя со своими друзьями. Ты думаешь, это правильно? Жасмин, ты – ведущая в наших отношениях. Ты решаешь, как быстро мы движемся. Но я просто обязан указать тебе на те моменты, которых ты не замечаешь. Как с доктором. – Он перехватил ее руку. – Только не обижайся, как в прошлый раз. Прислушайся к себе, ты не торопишься? Потому что я – лишь ведомый…

Опешившая девушка молча смотрела в тарелку, пытаясь дожевать кусочек нежнейшей курочки. Она и не подумала об этом. Всегда собранная и предусмотрительная, она за эту неделю напрочь растеряла эти качества, став легкомысленной влюбленной девочкой, жаждущей всем рассказать о своем внезапно свалившемся счастье. И в этот момент осознания картинка сложилась. Она влюблена, а потому беспечна. И совсем не бережет то, что у нее есть. Была бы на ее месте Лайла, она бы надумала кучу теорий, спрятавшись за вариативностью, чтобы не признавать очевидное. Но Жасмин была всегда честна с собой (ну… почти всегда), и играть в прятки не хотела.