Текст книги "Оттенки изумрудных глаз (СИ)"

Автор книги: Джен Аллард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 71 страниц)

– Будь осторожна, – мягко перебивает меня колдун, кладя руку на плечо. Я отстранено киваю, прислушиваясь к теплому голосу. Все внутренности содрогаются, и я делаю вид, что съежилась от холода.

– Хорошо, – практически беззвучным шепотом ответила я, с трудом заставив себя напоследок заглянуть в аквамариновые глаза. Они были до дна переполнены такой болью, грустью, виной и волнением, что я долго не выдержала, опуская взгляд. Сердце подпрыгнуло к горлу, на секунду ударившись о самый корень языка.

Я подаюсь назад, понимая, что тело меня практически не слушается. Слишком медленно разворачиваюсь, но все-таки нахожу в себе силы спуститься вниз, к трикстеру.

Слуха касается морозный запах, а на кончике языка появляется терпкий привкус мяты. Я чуть шире распахиваю глаза, каждой клеточкой тела ощущая, как сердце заходится в ускоренном темпе, заставляя образоваться сладкий тянущий ком в груди. Голова слегка кружится, мысли начинают путаться. С каких это пор я стала так остро реагировать на его аромат?

Пока я тщетно пытаюсь прийти в себя, бог коварства уже уверенно направился в глубину леса. Тряхнув волосами и затолкав за ухо непослушную прядь, я семеню за ним, лишь на самом краю поляны напоследок обернувшись через плечо. Бальдр все еще стоит на пороге, провожая нас голубым взглядом. В затылке что-то неприятно колет, и я побыстрее отворачиваюсь. Ускоряя шаг, чтобы догнать напряженную фигуру Локи.

Ну вот и все. Мы покинули наше единственное убежище, отправившись на поиски нового.

От этой мысли, ударившей в голову, я едва не торможу, лишь беззвучно охая и сжимая пальцы на лямках рюкзака. Быстро моргая несколько раз, пытаясь отклеить от себя прилипшее наваждение.

Стоп, Джен. Нет никаких “нас”. Только ты и Локи.

Я нервно усмехаюсь собственным рассуждениям. Да уж, скажи я такое богу лжи – он бесспорно бы отрезал то же самое.

Мысли начинают менять свой тревожащий разум поток, направляясь к трикстеру. Я не успеваю остановить их – и вот где-то на внутренней стороне сетчатки глаза уже вспыхивают его ярко искрящиеся изумрудные глаза. В которых набухает и плещется ярость.

Я задумчиво кусаю нижнюю губу, внимательно изучая мягкий мох под ногами. Он видел, как я обнимала Бальдра.

Подсознание тут же что-то шипит в своей излюбленной манере.

Ну и что же? В конце концов, это было даже не объятие. Поиск поддержки.

Какой-то обмен надеждами. И немым вопросом.

Все ведь будет хорошо?

На который так и нет ответа. И, наверное, никогда не будет.

Я шумно и медленно выпустила воздух из легких, будто смакуя и пробуя его на вкус. Горький, тяжелый, отравленный волнением и беспокойством.

Господи, все, что мне нужно, – это вернуться на Землю.

Разве многого я хочу?

Видимо, да, поскольку никто не хочет мне помочь с этим.

Тянущее чувство в груди не отпустило. Даже наоборот, надавило с новой силой, сползая вниз и вонзая шипы в желудок, вызывая неприятную резь. Я скривилась, сдерживая мимолетное желание остановиться и согнуться пополам. Сунуть два пальца в рот, чтобы выблевать из себя это мерзкое ощущение.

Как же все паршиво.

А в следующую секунду все становится в тысячу раз паршивее и хуже.

Потому что – я не успеваю понять как – вдруг чувствую, что мой рюкзак врезается в какую-то преграду. И я в него, упираясь лопатками, чувствуя ими часть содержимого сумки. Так резко, что разом вышибает весь воздух из легких, который частично застревает в горле, так и не выйдя наружу. Находясь в состоянии шока, я не сразу соображаю, что мои плечи сжимают тонкие прохладные пальцы, а темные изумрудные глаза пристально всматриваются в мое лицо. Даже режущее чувство отступило, придавленное безграничным удивлением.

В конце концов я резко поднимаю распахнутый взгляд на трикстера. Открытый, в котором плещется непонимание. Я размыкаю губы, уже собираясь задать стандартный вопрос, но он опережает меня:

– Какого Одина я видел пять минут назад?

Я прыснула, услышав такое своеобразное ругательство, но остаток смешка застрял в горле, поскольку пальцы впились в плечи сильнее, безжалостно давя на кожу. Его голос был низким, в котором скользила толстая змея гнева, раздраженности. Я прокрутила вопрос несколько раз в голове, тщетно пытаясь отыскать точки соприкосновения с собой.

– А что ты видел? – недоумеваю я, с трудом встречая шторм, что царствует в его глазах. Внутренности снова скручивает, только в этот раз от этого взгляда. По спине катится ледяная волна, заползая в каждый позвонок, будто замораживая его.

– Твое гребаное воркование с Бальдром.

Так открыто сквозящие холод и презрение в этих словах будто врезаются в меня, царапая кожу. Я раскрываю рот, а затем, с трудом переборов эмоции, вскидываю одну бровь.

– Когда ты успел понабраться словечек…

– Отвечай!

Он вдруг встряхивает меня, отчего пальцы впиваются в кожу сильнее, и я резко с шипением втягиваю в себя воздух. Больно.

– Что мне тебе сказать? – тоже срываюсь я. Мой неконтролируемый голос взлетает на несколько октав. – Он всего лишь попрощался со мной.

Последние слова я произношу чуть спокойнее, вздергивая подбородок. Сменяя растерянный взгляд на более сосредоточенный, прямой, холодный. Совершенно противоположные предыдущим эмоции бурлят внутри, словно лава в кипящем вулкане. Кажется, вот-вот перельется через край и расплавит все снаружи, сожжет, оставив лишь пепел.

– Так у тебя называется прощание? Вцепиться в человека так, словно он тебе только что жизнь спас, – продолжает брызгать ядом трикстер. Я едва заметно вздрагиваю от его слов. Они бьют невидимой пощечиной, но я остаюсь непоколебимой, лишь еще выше подняв подбородок.

– И вовсе нет, – как можно небрежней возражаю я. – Я даже едва коснулась его. И вообще, с чего вдруг я оправдываюсь перед тобой?!

При последних словах я резко дергаюсь, горя желанием сбросить эти изящные пальцы с плеч. Уйти подальше, чтобы не дышать воздухом, насквозь пропитанным его ароматом. Окружившим меня везде. Загнавшим в ловушку.

Цепкие пальцы не отпускают, а сжимаются еще сильнее.

– Потому что, – выдыхает Локи, непроизвольно подаваясь немного ближе. Атмосфера вокруг нас трещит, пронизанная напряжением. – Ты должна.

Я резко давлюсь привкусом мяты от такого заявления.

– Я не давала никаких обещаний. Не говорила, что что-то кому-то должна, – проговорила я, не потрудившись убрать язвительность, так открыто сквозящую в этих словах. Локи щурится, отчего на секунду явный блеск ярости в глазах меркнет.

– Что, теперь будешь бегать за Бальдром? Унесешься сейчас к нему?

Я застыла. Внутри все похолодело, щелкнуло, а затем как-то странно перевернулось. И вот в грудь тягучим мазутом заливается новая порция легко воспламеняющегося чувства ярости. Такого жгуче-опасного. Плавящего внутренности.

– Что-о? – ошарашенно тяну я, не в силах выдать что-то более вразумительное. В мозгу лихорадочно шевелились шестеренки, продумывая новые колкости для ответа. Злость салютом заискрилась во мне, отбрасывая колючие сгустки в разные стороны.

– Что-о, – с ядовитой усмешкой, застывшей на бледных губах, передразнивает меня Локи. – Теперь твое сердце дрожит рядом с колдуном? Может быть, ты уже опробовала его?

И кончик языка вдруг начинает медленно холодеть. Кажется, еще в самом начале первого слога. Кажется, примерзнув к небу в самом конце фразы.

Я медленно моргаю, совершенно обескураженная. Раздавленная столь сильными и мощными нападениями.

А сердце вдруг совершает какой-то медленный тягучий толчок, будто оживляя замерший механизм.

И шестеренки снова начинают крутиться. В два раза быстрее. В три.

Окунаясь в кипящий гнев.

– Как далеко ты зашла? Что ты предложила взамен на его помощь? – продолжает наступать бог коварства, а я продолжаю пялиться на его губы, из которых выплескивается чистый яд. Отравляющий. Для меня.

Пей. Давись.

И я действительно давлюсь. Дыхание застревает в глотке, где-то под корнем языка. Мозг крутит и смакует слова Локи с какой-то отстраненной медлительностью.

Что? Господи, что за хрень он несет?

Я стараюсь собрать свои мысли в дееспособную кучу и поднимаю глаза навстречу практически темному взгляду, пытаясь убрать пустоту, что сейчас засела внутри меня.

Ну просто полное офигение.

– А не пойти бы тебе, – на остатках дыхания выплевываю я, запнувшись, чтобы ухватить еще немного отравленного мятой воздуха. – Со своей ревностью?

И после последнего слова застываем мы оба.

Я же это не вслух?

О Господи.

Вслух.

Сказать хотела совершенно не то. В мыслях пронеслось иное, а мои губы будто против воли произнесли эти слова.

И Локи удивлен так же, как я. Даже больше. Эта эмоция застилает пленкой ярость в его глазах, притупляя изумрудный блеск.

А я так и примерзла к влажной земле, еще глубже вдавившись в собственный рюкзак. Так отчетливо слыша медленный, будто замирающий стук сердца в грудную клетку.

В мозгу слишком громким эхом звучат мои слова.

Пока резко не перебиваются новыми, коснувшимися моего слуха. Так, что снова приходится вздрогнуть и вернуть осмысленность во взгляд.

– Ревностью? – насмешливым тоном переспрашивает бог коварства, заглядывая мне в глаза. Заставляя съежиться в комок, вызывая желание убежать отсюда или уменьшиться до размера самой крошечной капли росы на влажной траве под ногами.

А затем я слышу смех. Надменный, громкий.

От которого все внутри переворачивается, закручивается спиралью по часовой стрелке. Медленно холодеет, и этот мороз не трогает лишь сердце, которое делает рывок вперед, наткнувшись на ребра практически ощутимо. В груди начало неприятно саднить.

Смех все еще отдает тягучим эхом в ушах. Пронзающим. Колотящим.

– Запомни, Джен, это самое последнее чувство, которое я бы испытал относительно тебя, – закончив открыто насмехаться, проговаривает бог обмана. Я с силой сглатываю горькую слюну, будто это его небрежно брошенные слова. Пропитываю ими горло, вталкиваю их в разгоряченную грудь, смакую в мыслях. А затем резко дергаю головой, наконец-то отойдя от его смеха. Вернув себе решительность и дерзость.

– Да? А как же то, что между нами было? – выпаливаю я, едва сдерживая свой тон, порывающийся сорваться на визг. Гнев стискивает внутренности, обматывает их раскаленными струнами, прошивает насквозь. Вместе с ним и дрожащая обида просыпается под сердцем, ползя тонкой змейкой наверх, в горло. Образовывая колючий и давящий ком.

– Хм… а между нами что-то было?

И эти слова словно ударяют меня по голове. Пробивают ее.

Даже где-то на задворках подсознания я слышу хруст раздробленных костей.

Я уставилась на Локи широко распахнутыми глазами, поддавшись всплеску ярких эмоций. Все мое существо замерло и подобралось. Каждый сустав напрягся, натянулся до предела.

Что?

Нет, он не думает так на самом деле.

Нет.

Нетнетнет.

Эта отчаянная, пропитанная страхом мысль бьется в голове, будто подстреленная птица. Заливает густой кровью всю черепную коробку, медленно заглушая окружающие звуки.

И на глаза так не вовремя наворачиваются предательские, колющие слезы.

Я стискиваю челюсти, бегая взглядом по темному пейзажу леса. Только не это.

– Ты врешь мне, – каким-то образом умудряюсь выдавить из себя я. Вместо язвительности, с которой эта фраза пронеслась в воспаленном мозгу, я слышу какое-то жалкое блеяние. Отвращение подкатывает к горлу, вбиваясь в жгучий ком, вставший поперек него.

– Это попытка как-то скрыть правду, выплывшую наружу? – Кажется, трикстера нисколько не покоробил мой вид. Из него так и продолжает литься нескончаемый яд. Прямо в меня, погружая в него сердце, разум, внутренности. Липко, глубоко, грязно. До омерзения. Я резко втягиваю в себя кончившийся кислород, допуская какую-то постороннюю, отрешенную мысль.

Господи, мы так часто сталкиваемся с перепадами настроения.

И снова это “мы”.

Пропитывающее местоимение. Слово в две буквы.

А эти две буквы вмещают в себя слишком много. Недопустимого, невозможного.

– Это попытка разобрать всю твою правду и ложь, которой ты напичкал меня, – сухо, но с нажимом говорю я, стараясь выровнять дрожащий от напряжения голос. В груди что-то сжимается в железных тисках, а сердце будто вырвали из моей груди и бросили на раскаленные угли – так сумасшедше-сильно оно сейчас бьется. – Выходит, ты не принимаешь все поцелуи, объятия, сказанные слова как за проявление каких-либо чувств?

А голос все равно дрожит. А слова, кажется, тянутся целую вечность. Я говорю долго, уже не контролируя себя. Сейчас вот-вот сорвусь. Поддамся разбухшей, словно мокрая губка, ярости.

– Я принимаю их как за проявление ценного урока, или же возвращение магии. Имей в виду, я бы и вовсе не стал прикасаться к тебе, если бы ты вела себя более… сдержанно.

Я вздрагиваю на том моменте, когда Локи запинается. Подбирая наиболее емкий эпитет. Будто бы сжалившись надо мной.

Теперь мое сердце, лежащее на раскаленных углях, еще и полосуют ножами. Глубоко, насквозь, заставляя темную кровь вырываться из пульсирующих ран, стекая с шипением на тлеющие угли. Оставляя ожоги, шрамы.

Я забываю о дыхании, бездумно пялясь в яркие изумрудные глаза. Не понимая, что творится сейчас у меня внутри. Лишь зная, что что-то поистине ужасное.

Сосуды – узлы. Кости – крошево.

– А как же те слова, что ты говорил о том, почему мы не можем быть вместе? Выходит, что ты допускал такую мысль? – Я удивляюсь, как во мне вообще еще остались силы сопротивляться. Этому поспособствовала жгучая ярость, выдавливающая наружу эти слова. Мозг же соображает с трудом. В нем еще плещутся последние слова, давя на больную и раздувшуюся до невероятных размеров мозоль.

– Джен, я всего лишь обдумывал всевозможные варианты. Ты слишком упертая, особенно когда поддаешься чувствам. Мне пришлось прибегнуть к этому слову, чтобы хоть как-то остановить тебя, – спокойно возражает бог лжи. Меня же пробирает лихорадочная, крупная дрожь. Все внутри в который раз закипает от его слов. Булькает и напрягается.

Я точно сейчас свихнусь. Если не прекратится на сегодня это безумие.

“Ты уже достаточно сегодня наговорила громких слов…”

Я дергаюсь, услышав вспыхнувшие в сознании слова Локи. Они добавляют давления на мое состояние, ложась тянущим грузом.

– Вранье, сплошное вранье, – практически обессиленно шиплю я сквозь сжатые челюсти, смотря на трикстера. В его глазах не читается ни одной эмоции, да и вообще он до мерзкого чувства в желудке спокоен. Я едва сдерживаюсь от того, чтобы резко податься вперед и вцепиться в складки его костюма. Тряхнуть изо всех сил, добиться каких-то эмоций. Слов извинения. Хоть чего-нибудь!

С губ срывается неслышный рык бессилия. Все. Вывело.

– Надо же, ты научилась разбираться в том, где я говорю правду, а где ложь, – усмехается бог коварства прямо мне в лицо. Я моргаю, почти не обратив внимания на его слова. В мозг шипом врезается другое. Мне на секунду показалось, что Локи действительно врет. Будто это какой-то спектакль. Требующий очищения души от всего, что скопилось в ней.

– Что ж, раз так… – как можно холоднее говорю я, уже почти не соображая, что делаю. А делаю я что-то действительно неожиданное. Шаг вперед. Навстречу тому, который сейчас просто растерзал мое сердце. – То ты не будешь против, если я сделаю это.

Слова слетают с губ сами – я не ведаю, что несу какой-то бред. Не контролирую свои движения.

Просто уже по фигу. Это как последняя попытка. Зацепиться за слабую соломинку.

На лице трикстера в какую-то миллисекунду мелькает удивление. Он явно не ожидал такого поворота событий. Я и сама-то не ожидала. В крайнем случае, того, что мои ноги подкосятся и я рухну на землю, заходясь в громких и отчаянных рыданиях, которые когтями будут разрывать мое горло.

Я делаю еще шаг, убивая расстояние. Сердце разгорячено бьется в ребра и через каждые пять секунд ухает к желудку. Локи замирает, напряженные мышцы становятся еще более видны под костюмом, глаза неотрывно следят за моими движениями. Я останавливаюсь и, сглотнув горькую слюну, медленно отнимаю онемевшие пальцы от лямки рюкзака и тяну их вперед, поднимая на уровень белоснежного лица. Неприязнь заливает сердце до краев. Такая остро ощутимая, плавящая, опасная.

Господи, что же ты творишь?

– Тебе же все равно, – отстранено шепчу я, тем не менее сосредоточив в своем взгляде все внимание и настороженность. А пальцы все движутся к четко очерченной скуле. Непозволительно зудят от резко возникшего желания погладить по ней. Ощутить мягкость и гладкость мраморной кожи…

В висках грохочет пульс обезумевшего сердца.

А потом…

Оно-таки замирает.

И тянущее, тягучее, контрастное ощущение уже бежит параллельно сосудам от моих холодных пальцев.

Коснувшихся скулы бога коварства.

Все вокруг меня и, по всей-видимости, Локи замирает. Атмосфера сгущается, потрескивает, плавно перетекает из одного аморфного состояния в другое.

А к моему горлу отчего-то подкатывает тошнота. В виде слез, сильных эмоций, не умещающихся в одном маленьком органе.

Но я не останавливаюсь. Не отстраняюсь, хотя это желание зудит где-то под лопатками.

Вместо этого.

Тихонько скольжу пальцами вдоль щеки бога обмана. В какой-то момент прикрывая глаза. Что-то растекается по моему телу, остужая предыдущую боль. Распутывая узлы, ослабляя туго затянутые, душащие веревки.

Почему все так? Я должна сейчас перестать это делать. Ведь это глупо, мерзко, и…

И мои пальцы будто случайно соскальзывают к мочке уха Локи.

Тот практически незаметно, но все же втягивает в себя с шипением густой и плотный воздух. Я усмехаюсь самым уголком рта, на мгновение останавливая движение руки. Вглядываясь в безразличные изумрудные глаза, которые сверлят мое лицо.

– Прости, я должен был что-то почувствовать? – усмехается он, но я вижу, что эта усмешка не настолько язвительна, как предыдущие. Это заставляет меня осмелеть и придвинуться еще чуть ближе, игнорируя противящийся голос подсознания. Заглушенный бурлящими внутри эмоциями. Противоречащими, сталкивающимися друг с другом, вопящими.

И как меня еще не разорвало изнутри?

– Ты напрягся, – шепчу я, кладя вторую руку на его плечо. Внутри все грохочет, переворачиваясь по нескольку раз то в одну сторону, то в другую. А я легонько тереблю пальцами костюм, будто невзначай иногда соскальзывая ими на открытый участок белоснежной кожи.

Его запах вновь окружил меня. Пропитал. Отравил.

– Естественно, – ехидничает бог коварства, но я не вижу выражения его лица, поскольку наклонила голову к его шее. Чувствую, как колышутся волосы от его дыхания. – Твои пальцы настолько холодные, будто ты час их в снегу держала.

Я неосознанно возобновляю движение замерших на мочке пальцев, снова возвращая их к скуле. Мое сердце заходится неровным ритмом, трепыхаясь в жаре, который растекается по всему телу.

Сумасшедшая, свихнутая идиотка.

Я поднимаю голову, сталкиваясь с пронзающим холодным взглядом, на дне которого сквозит сомнение. Локи смотрит на меня так внимательно, будто я какое-то диковинное животное. Которое делает что-то совершенно не свойственное ему.

В районе позвоночника разрывается что-то плавящее и горячее, когда я вконец схожу с ума и прижимаюсь к богу обмана всем телом. Чувствуя его напряжение. Даже слыша ровный ритм биения сердца.

На секунду сжимаюсь, предвкушая отторжение. Сейчас сорвется. Оттолкнет, накричит.

Господи, о чем я думаю?!

Эти мысли перебиваются, вздрагивают. А затем катятся куда-то в пустоту, валятся на мокрую землю под моими ногами.

От внезапного ощущения длинных пальцев на моей талии.

Едва касающихся. Но.

Несущих поистине великолепные, будоражащие ощущения.

И сердце еще пуще окунается в водоворот жара, который охватил все мои внутренности. Въелся намертво, будто какой-то химический элемент.

Я улыбаюсь, снова заглядывая в неизменные безразличные глаза. Придвигаюсь ближе, тянусь наверх, чувствуя, как наше дыхание непозволительно смешивается. Как его запах окончательно сводит меня с ума.

Как я понимаю, что совсем потерялась. Свихнулась. Проиграла. Самой себе.

– Обманщик… – выдыхаю я в его приоткрытые губы, закрывая глаза. Чувствуя острое желание поцеловать его. Уже почти сделав это.

Горячая, распирающая пружина из желания внутри сжимается сильнее, невыносимо давя на низ живота. Мысленно я давно уже послала все к черту.

Просто. Все. К черту.

– Как видишь, я был прав насчет того, что ты слишком одержима своими истинными желаниями.

Это выдох в мои разгоряченные губы. Удар под дых.

И реальность накрывает своей когтистой жесткой лапой.

Вся атмосфера, весь этот бред резко раскалываются, вонзая осколки в мой затылок.

И эта мнимая боль отрезвляет, как никогда.

Я шарахаюсь в сторону, убирая пальцы от лица Локи. Подушечки которых невыносимо горят от недавних прикосновений. Сталкиваюсь с искрящимся насмешкой изумрудным взглядом. Тяжело дышу, будто желая выдавить из себя вместе с кислородом все, что скопилось внутри меня. Тяжелое, мерзкое, липкое.

Он раскусил меня. Он все знал и понимал.

Знал, что так и будет.

И осознание этого вкручивается в мою плоть, выбивает разбухшие эмоции, прошивает грубой ниткой сердце насквозь, заставляя то отчаянно стукнуться куда-то в ребра.

И какая-то хроническая злость дрожала под кожей. Просто беззвучно, бессильно тряслась.

– Подумай хорошенько над этим, пока мы продолжаем путь.

Бросил, почти не разжимая тонких губ. Откровенно злорадствуя.

А затем развернулся и снова пошел вперед, даже не посмотрев в мою сторону.

Я вспоминаю о том, что уже почти целую минуту не дышу, и резко втягиваю в себя воздух, постепенно очищающийся от его аромата. Но тем не менее привкус мяты так ощутимо зудит на языке, словно я действительно только что смяла рот бога коварства в жадном, яростном поцелуе.

И, черт возьми, это так и стучало в моих мыслях. Я собиралась это сделать.

Я с ужасом трясу головой, отгоняя подобное, словно назойливую муху. Наконец-то возвращаю контроль над своим телом и делаю пару деревянных шагов вперед, чтобы догнать уже прилично ушедшего вперед трикстера. Все внутри постепенно остывает, оседая черной пылью куда-то вниз.

Я рассеянно бреду вперед, лишь краем глаза ориентируясь на темную фигуру Локи, бредущую где-то передо мной. Достаточно далеко. Потому что щеки горят так, словно охвачены языками пламени.

Надо же, проснулся стыд. Несколько поздновато.

Я нещадно продолжаю терзать себя, смакуя в мыслях наш диалог. Переполненный до краев всем, чем только возможно. Насыщенный, глубокий, отравляющий.

Усмехаюсь своим выпадам. Почти отчаянным, почти глупым. Какая-то нелепая защита.

Что, Локи? Что это такое, если не ревность?

Ты ведь так и не сказал.

И почему-то мое сердце торопливо стукается о ребра. Не верит ему. И я не верю.

Все внутри тут же заходится при подобных мыслях. Сознание сгущается и образуется в плотный туман. Я до сумасшедшей боли закусываю нижнюю губу, устремив вспыхнувший взгляд куда-то вдаль.

Все. Хватит.

Просто забудь. Забудь о той хрени, которую услышала сегодня.

Мимолетные увлечения проходят быстро, так ведь?

Остановившись на этой мысли, повертев ее, облизав до кристальной белизны каления, я наконец-то успокоилась. Злость, копошившаяся под кожей, отступила, растворяясь внутри. Эмоции выжали меня и отступили, оставив безразличие и равнодушие ко всему живому.

Просто дождаться, когда мы найдем новое убежище. Выведать, где мы. И…

Что? Сбежать?

Я злорадно хмыкнула в противовес этой мысли. Не думаю, что Локи так просто отпустит меня. Наверняка успеет перехватить еще до того, как я сделаю пару шагов от него.

Я ведь ему еще для чего-то нужна.

Теперь тревожное чувство зашевелилось под ребрами, распирая грудь и давя на легкие. Я подавилась размягченным воздухом. Господи, хватит уже насиловать свой мозг.

Но разве возможно это не делать, когда мы идем уже целый час в молчании?

Время тянулось невыносимо медленно. А что можно еще делать, когда ты бредешь вперед, имея всего одного собеседника, с которым не имеешь ни малейшего желания разговаривать?

Неприятная резь поселилась в желудке, вызывая тошноту. Я стиснула пальцы на лямках рюкзака и прищурила уставшие воспаленные глаза.

Хотелось поговорить. Просто банально пошевелить онемевшим языком во рту. Ведь я сейчас сойду с ума от тишины. Давящей на мои виски с адской пульсирующей болью. Наравне с молчанием, которое диким зверем сидит у меня в глотке, медленно раздирая ее. Я сейчас разорвусь изнутри от этого напряжения.

И вдруг в сознание врезается мысль со скоростью летящего грузовика, да так, что я шарахаюсь, быстро моргая несколько раз. Что? Нет, никогда, ни за что…

А губы в противовес вопящим мыслям приоткрываются, складываясь в нужную форму для произнесения первого слога.

И я не успеваю себя остановить, поскольку все реакции слишком замедленны усталостью от перенапряжения.

– Локи…

Тихий свистящий шепот, уносимый легким ветерком вглубь леса. Я вздрагиваю от слова, слетевшего с моих губ. Кажущегося таким громким наравне с ускоряющимся ритмом сердца.

Господи, заткнись сейчас, просто заткнись. Перенаправь свои мысли в другое русло, подумай о чем-то легком и теплом, например, о…

– Локи!

Черт.

Вышло даже чересчур громко, почти во весь голос, поэтому в конце своего восклицания я съежилась, сверля взглядом на секунду замершую широкую спину трикстера. Расстояние между нами было приличное, но я не сомневалась, что он меня услышал.

Терпение резко лопается, как мыльный пузырь, достигший максимального размера, и я как можно громче рявкаю:

– Локи, твою м…

Окончание ругательства застревает где-то в горле, поскольку бог лжи и обмана вдруг подается ко мне, хватая за запястье. Резко потащив куда-то вперед, заставив подавиться еще и порцией кислорода. Легкие сжались, а сердце между тем сделало пару ударов и замерло в ожидании чего-то.

Я собираюсь воскликнуть какие-то слова протеста, но вместо этого из меня вырывается лишь невнятный возглас. Трикстер, не дав мне собраться с мыслями и попытаться понять, что происходит, заталкивает меня в какие-то кусты и дергает вниз, заставив шлепнуться на землю. Сам тоже рядом опускается на корточки. Я наконец-то опомнилась и принялась остервенело дергаться, зыркая недоуменным взглядом в его сторону. Тогда Локи в одно мгновение ока сгреб меня в охапку так, что я на секунду уткнулась носом в его грудь. Все внутренности скрутились в тугой запутанный узел. Я открыла было рот, чтобы втянуть новую порцию недостающего воздуха, но его широкая ладонь накрыла мой подбородок и губы, вдавив пальцы в щеку.

Я ошарашенно замираю на пару секунд, хлопая ресницами, пока внутри не раздается какой-то щелчок, запускающий механизм инстинктов. Я начинаю дергаться и царапаться, мычу, цепляюсь пальцами за его ладонь, стремясь убрать ее со своего рта.

Чувствую, как бог коварства свирепеет, потому что следующее его движение порывистое и слишком яростное. Он разворачивает меня спиной к себе так, что я упираюсь лопатками в его грудь. Ладонь еще сильнее вжимается в мой рот, а другая обхватывает обе мои руки и с силой стискивает их, заведя за спину. Я против воли выгибаюсь, промычав что-то в его пальцы. Все внутри содрогнулось и заходило ходуном под кожей.

– Ради Одина, заткнись немедленно, – шипит он мне на ухо так, что даже челка всколыхнулась от его тяжелого дыхания. Я замираю, оглядывая пространство вокруг нас, закрытое листвой и ветками кустов. Одна из них неприятно впивается мне в лодыжку. Я снова непонимающе мычу, раздумывая над тем, как бы извернуться и укусить его за палец. Что он вытворяет вообще? Зачем он это…

Мои лихорадочно скачущие мысли прерываются оттого, что я слышу неестественный шорох в лесу.

Оставшийся обрывок раздумья вылетает из головы и катится куда-то в пустоту. Я замираю, напрягаясь каждой клеточкой тела, и неосознанно прижимаюсь спиной к Локи ближе. Сейчас я как никогда остро ощутила необходимость в его защите.

Теперь понятно, для чего он затащил меня сюда. А я своим сопротивлением чуть не выдала нас.

От очередного шороха, раздавшегося чуть ближе, я вздрагиваю. Проснулись импульсы страха, разрывающиеся где-то глубоко под шкурой, облизывая кости. А похолодевшая моментально кровь, кажется, разом заморозила все мое существо.

Снова раздается этот звук. Я перестаю дышать, охваченная ужасом оттого, что могу выдать нас этим. Дыхание же Локи тихонько щекочет мне ухо, но я чувствую, что даже оно напряженное.

Образовавшаяся тишина теснит меня, давит на барабанные перепонки так, что хочется кричать, чтобы нарушить ее. Но я молчу, лишь на секунду прикрыв глаза. Тяжело и натужно сглотнув, практически силой проталкивая горькую слюну в онемевшее горло.

Пожалуйста, пусть нас не найдут. Пожалуйста, пусть опасность минует. Пусть только мнимо оближет нас, оставив слой густой слизи на коже, но уйдет, поигравшись с биением моего перепуганного сердца.

А между тем мой мозг лихорадочно вертит в голове воспоминание этого шороха. Обкусывает ее, давясь сочащимися кусками, пытаясь соединить две ниточки. Я даже морщу лоб, отчаянно стараясь припомнить. Я определенно слышала этот звук.

И догадка вспыхивает внутри так отчетливо, что я снова дергаюсь, но вовремя контролирую себя и замираю, отравленная пробивающим череп осознанием.

– Бердсы… – приглушенно бормочу я в пальцы бога коварства. Чувствую, как он чуть разжимает их, давая мне возможность свободно дышать. Понял наконец, что я догадалась.

Следующие минуты проходят в угнетающей тишине, тянутся, словно патока, липнут к телу, вызывая зуд на коже. Мое сердце так и продолжает остервенело лупить по ребрам, словно хочет выскочить из тесной грудной клетки и вывалиться наружу. Я застыла изваянием, не шевелясь, жалея о том, что не могу беззвучно дышать. Что у меня нет жабр, как у рыбы.

В конце концов бог обмана медленно размыкает пальцы на моих запястьях, позволяя тут же убрать их из-за спины с неуловимым шорохом. Я чуть громче вздыхаю, упираясь ладонями в мох на земле и отчаянно пытаясь выискать глазами хоть что-нибудь через густую листву. Кажется, что мир застыл вокруг.

Локи тоже вглядывается в лес за кустами, но в отличие от меня хоть что-то видит. Я запрокидываю голову, отчего его ослабшая рука покидает мой подбородок, и вглядываюсь в его сосредоточенное напряженное лицо. Пытаясь выискать эмоцию, которая покажет, что этот ужас закончился. Что опасности больше нет.

Чтобы она свалилась камнем, который надавил на грудь так, что трещат ребра.

А страх все вьется и отравой сыплется под мою кожу, будто вытаскивает из-под нее медленно все внутренности.

В первую очередь гулко стучащее сердце.

Которое в следующее мгновение замирает под изумрудным взглядом.

Я смотрю на него в ожидании каких-то слов, пока в мозгу колотятся сбивающиеся мысли.

– Они ушли, – говорит он, и его голос отдается вибрацией по всему моему телу. Он так резко сменил тишину, что звенела в барабанных перепонках, что я испуганно вздохнула и поперхнулась сгущенным воздухом.