Текст книги "Дети Революции (СИ)"

Автор книги: Comissarus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 97 страниц)

Стоящий рядом с ним Фил с наслаждением набрал в грудь воздуха.

– Ты чувствуешь это, друг мой?

– Хм? – Ответил Олби, поворачиваясь к наёмнику.

– Запах приключений! – Радостно объявил Фил, – Такой, чуть жгучий аромат с примесью горелого угля, пламени и...

Олби перевёл взгляд вниз и утомлённо вздохнул.

– Фил.

– Ась?

– Ты над выхлопной трубой стоишь. Это огненным прахом воняет.

– Опа, – Озадаченно моргнув, Фил повёл носом, – И вправду. Ну вот, вся приключенческая романтика ушла.

– Ты... – Тяжёло вздохнув, Олби покачал головой, – Ты поехавший идиот, ты знаешь об этом?

Фил задумчиво кивнул, а затем пожал плечами, откидываясь спиной на борт фургона.

– Знаешь как говорят? Если это идиотизм и работает...

Его слова прервал настойчивый, тревожный сигнал свитков – его, Олби, Сиф и всех остальных. Рейч соскочил с фургона, присаживаясь на самый край дверного проёма и доставая свой. Сиф лениво хлопнула по карману на бедре и свесила голову с крыши фургона, глядя на экран. Кэтрин откинулась на офисном кресле, стоящем в грузовом отделении фургона, скрестила пальцы перед собой и чуть улыбнулась, наблюдая за многочисленными экранами голопроектора. Выдохнув, и ущипнув себя за переносицу, Алек встал у неё за спиной. Мику устроилась рядом с Филом и Олби, скрестив ноги и торжествующе ухмыляясь. Финис хмурился, бросая подозрительные взгляды на экран.

^_

– Три секунды до эфира... – С предвкушением начал Рейч, потирая руки словно ребёнок перед Новым Годом, – Две... Шоу начинается!

Чёрные экраны свитков и голопроекторов моргнули, проецируя новое изображение – размытой фигуры в маске, состоящей из вертикальных рядов постоянно меняющихся цифр на тёмном фоне, сменяющимся вспышками зелёного. Голос фигуры, искажённый программами шифрования, отдавался в динамиках металлическим эхом.

– Жители Ремнанта. К вам обращается группа ДаркНет. Некоторые из вас знают о нас. Некоторые – нет. Некоторые из вас считают нас героями. Некоторые – всего лишь кучкой детишек.

Фигура замолчала, опуская голову, затем подняла лишённое каких либо черт лицо, глядя прямо в камеру и заговорила вновь.

– Вот уже три года, мы ведём нашу борьбу. Вот уже три года, мы вскрываем ложь корпораций Атласа, продажность чиновников, глупость, бесстыдство, испорченность тех, кто так искренне клялся служить нашему обществу. Сегодня – речь будет идти не о них. Сегодня мы будем молчать. Сегодня, своё слово скажут другие...

====== Глава 35. Taking Control ======

Они находились в нескольких километрах от Вейла.

Ещё одна миссия – в этот раз их целью была одна из роботизированных топливозаправочных станций. Таких было множество – раскиданные по всему торговому пути, связывающему королевство Вейл с другими городами. Низенькие, укреплённые постройки, расположенные там, куда не лезли создания гримм – на маленьких островках посреди бурных рек, на горных возвышенностях и на полянах лесов, поросших непроходимым подлеском. Двое, трое человек – простых работников, не бойцов, дай боги десяток роботов Атласа – старых моделей, списанных со службы и отправленных в союзное королевство доживать свой ресурс. Простое, практически полностью безопасное задание... И в этот раз уж точно никаких охотников.

Десяток Вереск сопровождали двое бойцов из Приватиров, отвечавших за тяжёлое вооружение и запасы взрывчатки.

Зашли. Зачистили. Заложили заряды. Ушли. Всё просто. Всё понятно. Оружие бойцов было проверено и подготовлено должным образом. Пайки – уложены в рюкзаки. Патроны для винтовок и пистолетов были дополнительно замотаны в пластиковые упаковки, чтобы ни в коем случае не замочить чувствительный огненный прах.

Вереск казалось, что уж в этот раз у неё всё получится и без всяких оговорок – что бы ни говорила ей Илия, в прошлый раз они всё равно сбежали. В прошлый раз они не выполнили своего задания. Значит, в этот раз всё должно пройти без сучка и задоринки.

Фавны из её отряда шли чуть позади, тихо переговариваясь друг с другом и бросая настороженные взгляды по сторонам. Солнце сердито палило сверху, давя на затылок раскалённым утюгом.

Тихо выдохнув воздух через нос, Виктория задумчиво провела ладонью по своему клинку, висящему на поясе. Что-то было не так. Не в смысле с текущей миссией – бойцы пробирались через заросли длинной, по пояс, травы, направляясь к виднеющемуся вдалеке лесу. Любой гримм, попытавшийся напасть на отряд, тут же выдаст себя шевелением травы.

Нет, что-то не так было с ней с того самого дня, когда Илия рассказала ей о том, что хотел сделать Белый Клык. Натравить на город дракона Гримм. Огромного, беспощадного монстра, которому плевать, кого жрать – людей или фавнов.

Да, может быть она была ничего не понимающей деревенщиной. Да, может быть это было не её делом – её делом было исполнять приказы и делать это хорошо. Но всё же...

Чему бы это вообще помогло? Кому бы стало лучше от бушующего гримм, выпущенного посреди фестиваля, на который придут и фавны? Они же клялись их защищать...

Сердито фыркнув, Виктория мотнула головой и тут же споткнулась о попавший под ногу корень, едва не улетев лицом в траву. Идущий рядом с ней Приватир ухватил её за плечо, не давая полететь вниз.

– Для охотницы, ты слишком невнимательна, – Проворчал он. Смущённо хмыкнув, Виктория провела рукой по волосам.

– Да какая из меня охотница... Так.

Хмыкнув, приватир хлопнул её по плечу.

– Скромность – хорошее качество, но только не для лидера.

– Какой из меня...

– Такой, – прервал её фавн, насмешливо скрестив руки на груди, – Которого назначило командование. С ними спорить решила?

Виктория открыла рот, а затем закрыла его, громко стукнув зубами. Приватир насмешливо заворчал, качая головой.

– Вот и я о том же. К слову...

Потянувшись рукой к лицу, он привычным движением подцепил застёжки шлема и убрал в сторону респираторную маску, прикрывающую лицо, оставив её болтаться на застёжках на уровне груди.

На вид ему можно было дать лет сорок – на лице можно было различить ранние морщины, в паре мест пересекающиеся с тонкими линиями шрамов, оставленных когтями гримм. Карие глаза смотрели на Викторию с лёгким, любопытствующим прищуром, а чуть крючковатый нос был слегка сбит в сторону давним переломом.

– Джон Пэйгл. Сержант Приватиров и всё такое, – Джон пожал плечами, – Раз уж я за вами приглядывать отправлен, так хотя бы парой слов перекинусь.

– Вау, – Шедшая позади Виктории Лиз, до этого момента увлечённо цапавшаяся с Дереком по причине, понятной лишь им двоим, забежала вперёд и заглянула Джону в лицо, – Они говорящие! Серьёзно, ребята, у меня такое ощущение, что вы общаетесь лишь друг с другом!

Джон поморщился, поправляя висящую на поясе винтовку и бросая короткий взгляд на своего товарища, идущего впереди группы. Тот бросил на них короткий взгляд и вновь отвернулся, прокладывая путь через плотные заросли травы.

– Мы... Довольно закрытая группа. Вейл ещё ладно, но Мистраль – личные отряды Хан, если точнее, всегда нас подозревают, – Тихо хмыкнув, Джон покачал головой и почти неразличимо пробормотал себе под нос:

– Не то, чтобы у них не было причин.

Виктория озадаченно моргнула, вопросительно покосившись на него. Он махнул рукой, давая знать что вопрос закрыт.

Она кивнула, пожав плечами. Всё же она была членом отделения Вейла. Мало ли что происходит в Мистрале – при всём её уважении к Хан, та была там, а они были здесь. У Приватиров было оружие, были охотники и были все необходимые навыки...

Навыки, использованные для того, чтобы найти и пробудить гримм S-класса. Гримм, которого смогла остановить лишь группа охотников из пяти разумных, одним из которых был сам Адам Таурус – бывший глава их отделения.

Задумчиво хмыкнув, Виктория прыгнула вперёд, избегая ямы с липкой грязью под ногами и задумчиво склонила голову. Да, Таурус был тем ещё предателем... С одной стороны. С другой – убийство почти мифического чудовища без всяких засад, ловушек и обмана, в честном бою – такое было под силу далеко не каждому. Осознавание того, что создание гримм победил не какой-нибудь там человек, а фавн, всё же немножечко свой, приятно грело душу – пусть он и был предателем...

Её размышления прервала требовательная вибрация свитков. Нахмурившись, Виктория обернулась к своему отряду – требовательное гудение доносилось почти от каждого из них – из карманов, рюкзаков или поясных футляров. Почти от каждого...

– Дерек! – Взбешённо зашипела Виктория, буравя его взглядом, – Оленище, что я говорила о беззвучном режиме!

Проштрафившийся фавн виновато хмыкнул, опуская взгляд в землю и судорожно пытаясь заткнуть свой свиток, издававший бодрую, заливистую мелодию. Среди его товарищей раздалось несколько тихих смешков.

Помотав головой, Виктория переключила внимание на экран свитка. Вибрация прекратилась, оставив на экране сообщение в алой, мерцающей рамке.

Экстренная Трансляция

Вереск подняла взгляд на остальных фавнов и продемонстрировала им экран.

– У всех так?

– Ага, – Кивнул ей Эндрю, тревожно поводя чёрным, как у лисы носом, – Вик, есть идеи что это?

Она покосилась на стоящего рядом с ней Джона. Тот отрицательно покачал головой, не сводя взгляд со своёго свитка.

– Ну... – Виктория задумчиво прикусила губу, рукавом свободной руки стирая пот со лба, – Смотрите, раз это всем пришло, то значит что-то важное. Стоит проверить, о чем вообще речь идёт.

После небольшой, практически секундной паузы, она нажала на рамку сообщения. Свиток моргнул экраном, подключая видеопроигрыватель. Остальные фавны последовали за ней, утыкаясь взглядами в экраны. Самым краем сознания, Виктория отметила, что стоит хоть одному беовульфу вылезти на поляну и без потерь им будет не обойтись.

Она озадаченно моргнула, глядя на странную фигуру на экране, словно бы состоящую из тысяч мелких циферок, постоянно идущих сверху вниз. Никогда такого не видела.

– Жители Ремнанта. К вам обращается группа ДаркНет. Некоторые из вас знают о нас. Некоторые – нет. Некоторые из вас считают нас героями. Некоторые – всего лишь кучкой детишек.

– Ну надо же, – Фыркнул Джон, – Такого я от этих клоунов не ожидал. – В ответ на вопросительный взгляд Лиз, он лениво взмахнул рукой и пояснил:

– Кучка придурков из Атласа. Утверждают, что борются с корпорациями, а на деле – всё, на что их хватает – идиотские выходки.

– А-а, – понимающе протянула Виктория, – Ну, в этот раз выходки точно не идиотские. Я имею в виду, смотри – Вот так протранслироваться, это явно не игрушки.

Джон издал странный звук, напоминающий и хмыканье и недовольное ворчание одновременно.

– Ложь. Предательство. Подлость, – Продолжила фигура странным, искажённым голосом, – Эти грехи проросли не только среди продажных чиновников и обнаглевших корпоратов. Нет. Отрава проникла и в ряды тех, кто гордо называет себя защитниками справедливости. Тех, кто клялся бороться за равенство и правду до самого последнего вздоха.

Хмыкнув, незнакомец на экране покачал головой.

– Слушайте внимательно, люди и фавны. Сегодня, вы узнаете о всей подноготной Белого Клыка.

Экран моргнул и фигура исчезла, сменяясь на покрытое тенями помещение, в котором можно было отчётливо увидеть лишь гладкий стол из чёрного пластика, на котором, по видимому и стояла записывающая видео камера. По краям изображения шли зелёные линии, под которыми постоянно сменялись ряды чисел. Один из рядов точно обозначал время съёмки. Другие – Виктория не имела ни малейшего понятия. В паре метров от стола, спиной к зрителю, стояла фигура фавна, с красными волосами и парой рогов, идущих вдоль черепа. На спине его тренча тускло мерцал рисунок розы.

– Что... – пробормотала Виктория, чуть не выронив свиток из рук.

Фавн развернулся к ним лицом, внимательно смотря в экран немигающим взглядом зелёных глаз.

– Белый Клык, – медленно и чётко произнёс Адам, – Всем вам известно, кто я.

Он резко мотнул головой и с вызовом усмехнулся в камеру.

– Год назад – герой. Борец за свободу. Бесстрашный воитель, бросивший вызов гниющей, зажравшейся власти человечества. Сейчас же – предатель. Отступник. Трус, сбежавший от ответственности.

Он сделал резкий шаг к столу и остановился перед ним, нависая над камерой.

– Уверен, что всем вам уже рассказали о том, почему я ушёл. Уверен, что все причины, толкнувшие меня на это – есть глупость, эгоизм и предательство всего того, за что должен стоять настоящий фавн.

Он сделал паузу, чуть прищурив взгляд.

– Уверен, что некоторые из вас задали себе вопрос – нет ли в этом чего-то большего? Уверен, что вы спрашивали себя – как же может оказаться предателем тот, кто громче всех требовал людской крови? Как может сражаться вместе со Шни тот, кто обещал принести им гибель и разрушения? Быть может, размышляли вы, в этом есть что-то большее. Быть может, это не было предательством. Быть может всё это – лишь хитрый план, задуманный мной, чтобы ударить по человечеству изнутри. Втереться в доверие, и тут же вонзить кинжал в спину... И всё во славу Белого Клыка.

Усмехнувшись, Адам опустил руки на стол, наклоняясь ближе к камере.

– Я отвечу на ваш вопрос. И я выражусь предельно ясно...

Он сделал небольшую паузу, словно взвешивая свои следующие слова.

– Я. Предал. Белый Клык. Я отвернулся от его идеалов. Я поднял клинок против бывших братьев и сестёр. И я...

Адам вскинул голову, с презрительным вызовом усмехаясь в экран.

– Я не жалею об этом.

Лиз тихо ахнула, сжимая руку в кулак. Она до последнего верила в то, что тот самый Адам Таурус никак не мог отвернуться от Белого Клыка.

– Вспомните наши клятвы... – Адам презрительно скривился, делая шаг назад, – ...Братья и сёстры. Вспомните обещания, которые мы давали себе. Вспомните те громкие фразы, что кричали мы тогда – фразы о чести и мужестве, фразы о справедливости и равенстве. Вспомните их, ведь все они – лишь прах на ветру.

Адам повёл рукой, и в тенях напротив экрана появилось изображение человеческой женщины – брюнетки в алом платье, которую окружали бойцы Приватиров. Синдер.

– В день, когда я отвернулся от вас, в наш лагерь пришла эта женщина. Синдер Фолл, так она назвала себя. Она предлагала мне силу и оружие. Она обещала, что знает способ поставить королевство на колени. Она была человеком, и я отказал ей. Синдер... Не восприняла мой отказ.

Адам покачал головой.

– Я был готов сражаться за свободу до последнего. У моих братьев были другие планы... Борцы с человечеством. Непримиримые мстители! Отважные воины! Все они склонили свои головы перед человеком!

Он сухо, коротко рассмеялся, расхаживая перед экраном из стороны в сторону.

– Ответьте же мне те, кто тогда сражался вместе со мной. Где же была ваша честь, братья? Где же была ваша гордость? Или всё это – лишь прах и пепел? Или вы готовы с радостью лгать себе о том, что не Фолл теперь помыкает вами, словно неразумным скотом? Или вы готовы убеждать себя в том, что это она действует в ваших интересах, а не вы в её собственных?

Он замолк, снова махнув рукой. Перед экраном материализовалось ещё несколько фотографий – монстроузного боевого меха, стоящего на железнодорожной платформе. Десятка таких мехов, разрушенных и разбитых, выложенных в ровные ряды и окружённых солдатами Атласа. Просторный, алый шатёр посреди лагеря Белого Клыка, у входа в который стояли двое часовых-Приватиров.

– Вы можете верить её словам – верить в то, что она всего лишь наёмница. Верить в то, что лишь Приватиры отдают приказы отделению Вейла. Вы можете продолжать лгать себе и дальше – мне всё равно. Давайте, я прошу вас – объясните мне то, как простая наёмница могла получить доступ к новейшим атласским мехам. Объясните мне то, откуда у простой наёмницы нашлись координаты нашего лагеря. Объясните мне и то, кто позволил человеку нежиться в роскоши посреди фавнов, живущих в кишащем гримм лесу. Объясните мне это – или признайте то, что вы лжёте. Признайте, что вы склонили голову перед тем, кто был вашим злейшим врагом...

Адам остановился, внимательно смотря на экран.

– А можете и не признавать. Можете продолжать лгать себе. Можете продолжать убеждать себя в том, что наше дело – правое. Можете вновь бросаться пустыми и ничего не значащими фразами, братья и сёстры. Вы не измените правды. Вы не измените того, что во главе отделения Вейл стоит человек. Вы не измените того, что все вы – всё ваше дело стало лишь оружием в руках рвущейся к власти психопатки. Вы всё равно останетесь скотом, который ведут на бойню...

– Равенство. Мужество. Справедливость. Честь. – Резко и с силой повторил Адам, – Все мы забыли о том, что значат эти слова. Все мы забыли о том, за что мы боремся на самом деле. Мы говорим о мужестве – но демонстрируем ли мы его? Нет. Оглянитесь вокруг, братья и сёстры. Есть ли мужество в том, что вы обратили своё оружие не против Шни, не против Атласа или охотников, а против деревень и посёлков, что не в силах защитить себя? Есть ли мужество в том, что вы намеренно плодите ненависть и недоверие, в том, что вы прячетесь за спинами простых фавнов, за спинами невинных, которых мы поклялись защищать? Есть ли мужество в том, что вы терпеливо ждёте, пока людской гнев не толкнёт их на грань, заставив вступить в ваши ряды? Есть ли в этом честь?

Остановившись, Адам бросил взгляд на свои руки.

– Выберите свой ответ, братья и сёстры. Я выбрал свой. Это – не мужество. Это – не честь. Это – позорная трусость. Позорная трусость, в которой принимал участие и я.

Замолкнув, Адам несколько раз прошёлся перед камерой из стороны в сторону. Резко остановившись, он вновь развернулся к камере.

– Мы много говорили о справедливости. О том, что в один день, фавны займут своё место в мире. Место, которое положено им по праву. Место, которое мы все заслуживаем... Что я вижу сейчас? Отделение Вейла, склонившееся перед охочей до власти психопаткой. Приватиров, в своей глупости решивших, что выгода перевесит их верность. Сиенну Хан, закрывшую глаза на то, чем становится организация, за создание которой мы все платили потом и кровью. Спросите себя, братья и сёстры – справедливо ли это? Справедливо ли то, что вас используют как пушечное мясо, как расходные карты, как неразумный скот, лишь для того, чтобы исполнить чужие планы?

Адам вновь сделал жест рукой и перед экраном возникли новые изображения. Горящие деревни. Люди и фавны – их жители, потерянно, разбито смотрящие на то, как горят их дома. Огромный, устрашающий даже на вид дракон гримм, летящий к городу.

– Или вы и вправду считаете, что всё это – пойдёт вам на пользу? Или вы и вправду считаете, что всё это – разрушенные дома, разбитые жизни, тварь, натравленная на мирный город, на фестиваль, олицетворяющий единство и примирение – всё это правильно? Всё это справедливо?

Презрительно оскалившись, Адам сделал ещё один шаг ближе к камере, чеканя каждое своё слово.

– Сколько. Можно. Себе. Лгать?!

Он резко хлопнул рукой по столу.

– Сколько можно утверждать, что всё это – весь этот плевок в лицо тому, за что стоял Белый Клык, пойдёт нам на пользу? Сколько можно верить в то, что все вы, склонившиеся перед Фолл, не пешки в её руках, не расходный материал, а нечто большее? Сколько можно говорить себе, что те, кто отдаёт приказы компетентны, что они знают что делать? Что они покажут вам выход?

Медленно прикрыв глаза и тяжёло вздохнув, Адам медленно и чётко произнёс:

– Они не покажут его. Они или ослеплены жадностью и амбициями, или преступно бездействуют, закрывая глаза на это бесчестье. Мы говорили, что сражаемся за равенство? Что-же, следуйте за Синдер Фолл и вы его получите...

Оттолкнувшись руками от стола, он развернулся спиной к камере, скрестив руки на груди и смотря на проекцию разрушенной деревни.

– В смерти мы все будем равны.

Спустя несколько секунд напряжённого молчания, Адам продолжил.

– Вы можете закрыть на это глаза, Белый Клык. Вы можете подумать, что всё, что сказал я – лишь бред, лишь россказни безумца, лишь оправдания предателя.

Улыбнувшись, Адам покачал головой.

– Что же, может быть я и в самом деле предатель – с каждым днём, что я провёл рядом с людьми, рядом с охотниками, я всё меньше и меньше видел разницу между нами. И после всех битв, что мы прошли вместе, я уже не могу уверенно ответить на то, что же отделяет людей от фавнов.

Замолкнув, он рассеяно провёл рукой по рогу, а затем продолжил.

– Быть может я безумен, – он резко взмахнул рукой, указывая на дракона, на новое изображение – бойцов Белого Клыка, устанавливающих заряды взрывчатки на скале, под которой и спал тот дракон, – Но если это – та реальность, которую выбираете вы, я предпочту ей жизнь в бреду.

Снова пауза, и Адам щёлкнул пальцами, убирая висящие за его спиной изображения.

– Вы можете продолжать жить во лжи, Белый Клык. Вы можете закрывать на происходящее глаза. Вы можете лгать себе о необходимых жертвах, о том, что в один день ваши старания окупятся. О том, что вы – большее, чем расходный материал в руках жаждущей власти психопатки. Мне плевать на вашу ложь. Вы – омерзительны мне, Белый Клык. И в день, когда придёт ваш черёд таскать каштаны из огня, убивать и умирать за чужие интересы – вспомните мои слова. Я же не собираюсь терпеть это бесчестье.

Он сделал шаг в сторону, оставляя рядом с собой свободное место перед объективом. Спустя секунду, из тени вышла новая фигура – стройная, черноволосая девушка с золотыми глазами и парой кошачьих ушей на макушке.

*

Их новый дом всегда был тих. Прочные стены укрывали его от звуков поселения – шума неугомонной толпы, крика чаек и, конечно же, зазывающих криков торговцев, предлагающих всё, что было возможно достать на острове – от выловленной рыбы, до испечённых сладостей. От пальмовой древесины, до редких праховых кристаллов, добытых в опасных пустынях острова. Широкая, покатая крыша защищала дом от палящего солнца, даруя прохладу даже в самый жаркий день.

Дом был тих, и иногда Кали казалось, что в нём было бы куда веселее жить, был бы он чуть погромче.

Тихо вздохнув, женщина провела рукой по деревянным перилам, под которыми, в специальных кадках, росли ухоженные цветы, радующие глаз здоровой зеленью.

Ещё один день в Менаджери. Ещё одно повторение рутины, въёвшейся в привычку и ставшей частью её жизни. Не то, что она была против этой рутины – вовсе нет. Рутина была их убежищем, их спасительницей от политики, от непростых решений и яростных споров. Рутина была частью их жизни – жизни Гиры, вождя поселения Менаджери и жизни Кали – его верной жены и помощницы.

Это было лучше, чем Белый Клык и Сиенна Хан.

Нахмурившись, Кали потёрла бровь. С чего она так расклеилась?

Хмыкнув, она тряхнула головой и улыбнулась. Затеряться в воспоминаниях о старых временах она может потом. Да и к слову, куда лучше будет заняться этим как подобает – заварить себе чаю, забраться в одну из гостевых комнат – куда более закрытых и уютных, чем просторные залы их дома и разложить перед собой фотоальбом с семейными фотографиями – малюткой Блейк, молодым, лишённым седины в висках Гирой и её самой – полностью поглощённой радостями материнства.

Фотографий было куда меньше, чем несколько лет назад...

Вздохнув, Кали пожала плечами. Гира так и не простил Адама. Она сомневалась, что вообще когда-нибудь простит. Для него, он всегда будет тем, кто увёл их драгоценную дочь из дома, кто заставил её рисковать своей жизнью ради идей, которым Гира противился всей душой...

Сама же Кали не была так в этом уверена. Блейк всегда была её маленькой упрямицей – она бы никуда не пошла, если бы не хотела идти.

Впрочем... Может быть она нашла в себе силы передумать.

Улыбнувшись, Кали вспомнила обрывочные новости с континента – о том, что её дочь и Адам покинули Белый Клык. О том, что Блейк стала охотницей, настоящей охотницей – и восстала против того, что творило отделение Вейла. Новость о том, что Адам – вечно хмурый мальчишка, практически не расстававшийся с невесть где найденным старым мечом, одолел дракона гримм – полумифическое создание, о котором рассказывали лишь в страшных сказках...

Кали задумчиво вздохнула, поведя ушами. Может быть это были всего лишь заблуждения, иллюзии, заботливо подсовываемые приближающейся старостью, но ей хотелось верить, что может быть всё когда-нибудь наконец то пойдёт так, как должно идти.

Она спустилась по ступенькам, чутким слухом улавливая едва слышный скрип дерева и шагнула мимо длинного, вытянутого стола комнаты собраний, ведя по гладкому дереву кончиками пальцев.

Именно в этот момент её свиток издал требовательный звонок.

Непонимающе нахмурившись, Кали уставилась на настойчиво звенящее устройство. Не то, что она привыкла к тому, что ей звонили – для большинства фавнов было куда проще явиться со своими проблемами и донесениями лично к ней или к Гире. Считалось, что личная встреча куда уважительнее, чем бездушный звонок. Гира недовольно ворчал, что они лишь тратят время попусту – но сам он так же предпочитал живую речь, а не холодную запись.

Подняв бровь, она молча вчиталась в появившуюся на экране надпись.

Экстренная Трансляция

Непонимающе нахмурившись, Кали подобрала подол чёрно-белой юбки и присела на пустующий стул, положив локти на чуть наклонную, словно у трибуны, поверхность стола, а затем нажала на надпись, вслушиваясь в непривычную ей трансляцию.

Слова незнакомца, скрывающего своё лицо и голос заставили её невесело хмыкнуть – оказывается, Жак Шни смог вывести из себя не только Белый Клык. Слова о лжи и предательстве в Белом Клыке она восприняла с куда большей серьёзностью, наклонив кошачьи уши в сторону свитка и внимательно вслушиваясь, пытаясь не пропустить ни слова. Пусть они уже не были Клыком, но они всё ещё были фавнами.

Экран моргнул, меняя изображение, и Кали тихо ахнула, приложив руку к груди.

– Адам?

Нескладный, хмурый и упрямый мальчишка, которого она знала давным давно, вырос в красивого юношу, со всё тем же упрямым взглядом зелёных глаз, с длинным шрамом, тянущимся по переносице. Поверх алой футболки на нём был тёмный тренч с рисунком розы – той самой розы с тех времён, когда и он, и Блейк в далёком детстве придумывали, какими они будут охотниками.

Она давно его не видела. С тех пор, как произошла их финальная ссора с Гирой, с тех пор как Адам и Блейк покинули их дом, выбрав Белый Клык и Сиенну Хан. Менаджери не был закрыт, он не был лишён контакта с окружающим миром – у них была своя связь, у них был доступ к интернету и конечно же, многочисленные торговцы и моряки, заходящие в порт с радостью делились всем произошедшим в королевствах.

Кали в любой момент могла узнать самые свежие новости – о Белом Клыке, о Блейк и Адаме. Но она этого не делала – она боялась этого делать. Боялась узнать о том, в кого превратился ребёнок, которому они дали кров, узнать о том, что делает их собственная дочь не из слухов и домыслов, а из первых рук.

Она, Гира – они сознательно дистанциировали себя от Белого Клыка, сознательно посвятили всё своё время Менаджери, лишь бы не слышать о новых методах их организации. И одновременно с этим, они оба ждали что может быть, когда-нибудь, в один прекрасный день, их дочь выйдет на связь...

Даже поглощённая воспоминаниями, Кали внимательно прислушивалась к словам Адама. Прислушивалась и даже несмотря на тревожность того, что к власти в отделении Вейла пришёл человек, совершенно не заботящийся ни о благополучии фавнов, ни о их борьбе, она не могла сдержать улыбки.

Адам был таким же, как она его запомнила – юношей с горящим взглядом, фавном, готовым сражаться и умереть за свои идеи, но в этот раз, она не могла оспорить то, о чём он говорил.

Быть может, ничего ещё не поздно исправить?

Адам сделал шаг в сторону. Перед камерой появилась новая фигура.

Кали сделала судорожный вдох, с неверием глядя на такие знакомые, такие родные ей черты. Блейк...

Её маленькая девочка словно бы совсем не изменилась и вместе с этим, стала совсем другой – парадокс, известный лишь любящей матери. Её волосы, в детстве остриженные до плеч, отросли и теперь спускались ей на спину гладкой, тёмной волной. Бело-черный жилет прикрывал её грудь, переходя в короткие шорты и длинные чулки. Золотые, чуть темнее чем у Кали глаза смотрели вперёд со всё той же упрямостью, кулаки были сжаты, а спина гордо выпрямлена.

Она сделала глубокий вдох и Кали обратилась в слух, боясь пропустить хоть что-то.

– Братья и сёстры. Вы можете не знать, кто я. Вы знаете моих родителей – Кали и Гиру Белладонна. Я их дочь и я долгие годы была в ваших рядах.

Блейк качнула головой.

– В те годы, я верила в то, что мы можем добиться равенства. Что мы можем заставить людей уважать нас – если не силой слов, то силой оружия. Я ошибалась. Мы все ошибались.

Блейк подняла голову и сердито дёрнула ушами.

– Я не стану отрицать того, что наши методы работали. Я не стану отрицать того, что расисты, преследующие нас отступили, зная что их ждёт возмездие Белого Клыка. Но задумайтесь, братья и сёстры – почему они это делали? Приняли ли они нас, как равных? Раскаялись ли они в своих поступках? Отбросили ли они свои убеждения, как пережиток далёкого прошлого?

Она покачала головой.

– Нет, не приняли. Нет, не раскаялись. Нет, не отбросили. Они просто испугались. Испугались того, что за каждое их преступление, они получат возмездие...

Сделав паузу, Блейк презрительно скривилась.

– Не считайте, что я выгораживаю их. Не считаете, что я оправдываю их преступления. Нет. Я лишь хочу спросить вас – каждая ли наша акция, каждый ли наш удар был направлен лишь на них и только на них – на расистов, на преступников и подлецов? Или же мы перестали делать различие между ними и обычными людьми? Или же мы с радостью стали готовы обратиться против каждого, кому не повезло родиться человеком? Или же мы начали косо смотреть на наших собственных братьев и сестёр, на тех же фавнов, не вставших в наши ряды и сумевших ужиться вместе с людьми?

Изображение перед лицом Кали смазалось и она торопливо провела по глазам рукавом, не отрывая взгляд от экрана.

– Страх – страх перед нами, страх того, что мы можем сделать, сковывает людей. Это уже не страх того, что за каждое их преступление они получат возмездие. Нет. Это страх того, что в один день к ним придёт Белый Клык и начнёт разрушать и убивать лишь из-за того, что они родились людьми. Только лишь из-за того, что они, родившись фавнами, отказались участвовать в нашем походе против всего мира. Неужели вы не видите этого? Неужели вы не видите того, что нашими действиями, мы толкаем нормальных, честных людей в руки расистских групп и радикалов? Неужели вы не видите того, что страх перед нами стал связующим звеном, стал общей раной для тех, кто видит в фавнах друзей и для тех, кто видит врагов?