Текст книги "Дети Революции (СИ)"

Автор книги: Comissarus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 97 страниц)

Танки. Величественные стальные махины, несущие смерть и разрушение, способные выдерживать попадания пуль и снарядов. Сотни, тысячи подобных машин, несущихся единым фронтом, разрушающих любое сопротивление и расчищающих путь для пехоты. Несмотря на всё его восхищение подобным вооружением, Адаму они были бесполезны. Но вот одно из средств борьбы со стальными махинами... Дешёвая, простая смесь, которую можно было приготовить, имея лишь несколько базовых компонентов... Оружие бедняков, отчаявшихся и революционеров... Ему нравилось сходство.

На взгляд Адама, низконасыщенный раствор огненного праха вполне мог сойти за бензин. По крайней мере, схемы действия двигателей внутреннего сгорания что на Ремнанте, что на Земле, совпадали. А значит, стоило лишь добавить алюминиевой пудры, растёртой при помощи напильника, мыльных обрезков, натёртых на тёрке, нагреть получившуюся смесь на водяной бане, разлить по пустым бутылкам, и в его руках оказывалось оружие, оборвавшее бесчисленные жизни как среди военных, так и среди обычных людей.

Напалм. Огнесмесь. Коктейль Молотова, в разлитом виде. В конце концов, вряд ли кто-то сумеет понять, что конкретно было уничтожено в схроне, если он выгорит весь?

– И что за хернёй ты занимаешься? – скептически поинтересовался Таксон, наблюдающий за производственным процессом из окна дома.

Вместо ответа, Адам аккуратно зачерпнул ложкой получившуюся ранее смесь из котелка, успевшую охладиться, отошёл подальше и осторожно положил получившуюся студнеподобную массу к подножью небольшого кургана из строительного песка – Таксон собирался пристроить себе сарай. Чиркнув спичкой, Адам бросил её в студенистый комочек, отойдя при этом чуть подальше. Смесь вспыхнула с шипением и треском, разбрасывая вокруг себя искры и плавя песок. Таксон тихо выругался.

– Адам. Ты же не собираешься использовать эту дрянь против живых людей?

– Посмотрим, – ответил Адам, возвращаясь к процессу.

– Нет, не посмотрим, – Таксон скрылся из окна и, через некоторое время, вышел из двери, ведущей на задний дворик, – ты не станешь сжигать заживо ребят, виноватых только в том, что они выполняют приказ, Адам!

– Они меня предали! – ответил Адам, сжав руки в кулаки, – разве они не должны ответить за это?!

– Они или Амон? – поинтересовался Таксон, покачав головой, – я почти уверен, что никто из тех, кто был в лагере, не будет охранять схрон! Они лишь будут выполнять приказ, Адам! Их смерти никому лучше не сделают! Гримм возьми, да сам схрон охраняют, дай духи, фавнов пять. Может и меньше. У него единственное преимущество в том, что без охотников к нему незаметно не подобраться, а если они и явятся, то задолбаются искать информацию среди шифров, обманок и дезинформации. Тебе нет никакого смысла убивать всех! Как ты собираешься работать с охотниками, если будешь устраивать побоище по каждому поводу и на каждом углу, Адам? А что скажет Блейк?

Адам зарычал, отворачиваясь. Он дал обещание Блейк. Конечно, он не был больше лидером Белого Клыка, но ведь в их договоре был важен дух, а не его буква.

– Хорошо, – сухо сказал он, – так и быть. Если у меня будет выбор, я сохраню им жизнь. Но не рассчитывай на большее.

– Ну, слава духам! – сказал Таксон, воздев руки в воздух, а затем, отвернувшись, скрылся в доме. Адам продолжил задумчиво смотреть на разложенные перед ним кастрюли и ёмкости.

Таксон был прав. Если Адам хотел, чтобы Блейк могла видеть в нём кого-то другого, кроме как бессердечного убийцу, ему надо было сдерживать свои эмоции. Даже если он хотел хоть как-то отомстить за их предательство, стоило ли его душевное спокойствие веры Блейк?

Он не собирался давать пощады Синдер Фолл или её помощникам. Он не собирался давать пощады Амону. Остальные же... Пусть остальные живут. Пусть возвращаются обратно в лагерь. Пусть будут думать, спасёт ли их его милосердие в следующий раз. Пусть начнут сомневаться, правильный ли выбор они сделали. Пусть они живут. Пусть сеют сомнения и страх, пусть подтачивают строй Синдер изнутри. В конце концов, ему это только на руку.

Он не был таким как Блейк или Таксон. Ему не было их жаль. Ни в коем случае. Это была лишь простая логика.

*

Адам принял свой тренч из рук Таксона и тщательно осмотрел его. Если приглядеться внимательнее, было видно, что ту область, куда пришёлся удар Синдер, закрывала ткань чуть иного оттенка. Впрочем, это было неизбежно – тренч был эксклюзивным изделием, подарком Блейк в тот день, когда он получил должность главы отделения Белого Клыка в Вейле. Надев его, Адам довольно повёл плечами, ощущая на них привычную тяжесть. Несколько дней провести в старых штанах и футболке было для него непривычно.

Адам слегка покачал головой. Быстро же он привык к хорошему.

Он закрепил Багрянец и Погибель на поясе, при помощи магнитного замка, вшитого в ткань, поправил брюки, очищенные от грязи и крови, сжал ладони, заново привыкая к перчаткам, и благодарно кивнул Таксону.

– Спасибо.

– Ещё не всё, – ответил Таксон и бросил ему свёрток ткани. Развернув его, Адам внимательно осмотрел предложенное. В его руках была полоса плотной алой ткани. По цвету она совпадала с рисунком на его тренче и футболкой.

– Кушак? – поинтересовался он у Таксона.

– Кушак, шарф, на твой выбор. – подтвердил Таксон, – скажу прямо: хочешь отплатить мне за то, что я тебя выходил? Носи его с собой. Ты начинаешь новую битву, Адам. И каждый раз, когда ты захочешь прикончить кого-то, кто стоит на твоём пути, внимательно посмотри на кушак. Подумай о том, сколько крови такого же цвета ты прольёшь, и сколько уже пролил. И подумай, будет ли ещё одно убийство стоить новой крови на твоих руках.

Адам поднял на него взгляд и задумчиво наклонил голову.

– Иногда у меня не будет другого выхода.

– Вот и используй убийство только тогда, когда его не будет.

Фыркнув, Адам повязал шарф вокруг шеи, завязав его так, что можно было одним движением скрыть лицо.

– Ты напоминаешь мне Барсука.

– Значит я делаю что-то правильно, – Таксон улыбнулся и хлопнул Адама по плечу, – удачи тебе.

– Оставь её до худшего дня, Таксон, – ответил Адам, поправив перевязь из двух бутылок с огнесмесью на поясе. В Багрянец была заряжена его единственная обойма, пули к которой Таксон тщательно собирал по всему своему небольшому складу контрабанды. К его счастью, калибр 5.56 был достаточно распространён.

Развернувшись, Адам вышел из дома Таксона на задний двор и, перемахнув забор, поспешил к набережной города. Было темно, и в портовом районе не было ни души – многочисленные склады, магазины и фабрики были закрыты на ночь, светя лишь отдельными огоньками окон – там располагалась охрана.

Через канализацию, вход в которую начинался на набережной, можно было выйти в обширные подземелья города – дом для различных криминальных групп, контрабандистов и многочисленных укрытий Белого Клыка.

Дойдя до линии побережья и перескочив через ограждения, Адам остановился у самой линии воды. Оставалось сделать ещё одно дело.

Он достал свою старую маску и в задумчивости посмотрел на неё. Глазницы маски – четыре узкие щели, чья форма была выполнена так, что бы подражать созданиям Гримм, смотрели на него в ответ. Он осторожно провел пальцем по красным узорам, выполненным на ней. Взвесил в руках привычную тяжесть. Зачем-то поскрёб пальцем по шёлковой подкладке. Его судьба в качестве майора Тауруса подошла к концу. Он был уверен, что даже после смерти Синдер и Амона не сможет забыть предательство, не сможет вернуться в организацию, заменившую ему семью. Подобное нельзя простить, нельзя забыть. Его заклеймили предателем и дезертиром за то, что он до последнего был готов отстаивать свои интересы. За то, что он отказался преклонить голову перед человеком. А значит, майор Таурус был мёртв.

Теперь, он был изгоем. Лишённым прошлого и будущего изгоем. Король умер.

Да здравствует король?

Размахнувшись, он зашвырнул маску в сторону моря и вскинул карабин, сжимая меч в другой руке. Маска достигла вершины своего полёта и, под хлопок выстрела, заглушаемого рокотом волн, разлетелась на осколки, бесславно рухнувшие в залив.

Адам трансформировал карабин обратно в ножны и натянул на лицо алый шарф. Да, это было бессмысленное позерство. Но какие у него в жизни ещё оставались радости, кроме таких мелочей?

Отвернувшись от осколков своего прошлого, Адам сбил замок на двери, ведущей в канализацию, и шагнул внутрь.

– Пойми, это наш шанс! Возможно единственный шанс что-то изменить! Сделать мир лучше, для всех нас! – горячо произнесла девушка, сидящая на кровати в одной из комнат общежития академии.

Её собеседница тяжело вздохнула, покачав головой.

– Я понимаю. Я всё понимаю. Но ты тоже пойми, если мы и вправду начнём работать вместе с таким, как он... Назад дороги уже не будет. Это не будет игрой в шерифов и разбойников. У нас будет доступ к информации, к самым истокам работы Белого Клыка. И ставки будут другими. Возможно, нам придется делать выборы, о которых мы будем жалеть всю оставшуюся жизнь. Возможно, нам придется убивать. Ты понимаешь это? Ты понимаешь, что обстоятельства могут сложится так, что у нас не будет другого выбора. Ты понимаешь, что кто-то из нас может пожертвовать своей жизнью? И это, даже не говоря о том, что он может оказаться подставой, обманкой, лжецом, который лишь заманит нас в засаду.

Девушка ненадолго замолчала, тихонько всхлипнув.

– Я понимаю. Я всё это понимаю. Но пойми, я не могу так! Изо дня в день нас унижают и оскорбляют только из за того, что мы родились такими. У меня есть вы, но что делать тем, у кого нет ничего? И Белый Клык, они ведь делают только хуже! После каждой их акции, после каждого их успеха, люди ненавидят нас всё сильнее, они винят во всём не тех, кто носит маски, нет! Они обвиняют своих соседей, других горожан, всех, до кого могут дотянуться, и только из-за того, что им не повезло родиться фавнами. Я не могу сидеть сложа руки! Я хочу что-то сделать! И это наш шанс!

– Я не хочу вас втягивать во всё это, – произнесла она дрожащим от слёз голосом, – не хочу, чтобы вы пострадали... Но я не могу отвернуться от этой возможности.

Её собеседница мягко вздохнула и заключила свою подругу в объятья.

– Куда ты от нас денешься, кролик? Я с тобой. Мальчики тоже с тобой. Не бойся. Тряхнём этот мир как команда, м?

Тихо рассмеявшись, девушка обняла свою подругу в ответ.

– Спасибо, Коко.

Та улыбнулась, поправив прядь волос.

– В любое время, Вельвет.

Комментарий к Глава 4. This Life Is Mine Отбечено.

====== Глава 5. Caffeine ======

– У вас была одна единственная задача, дорогуша.

Синдер поморщилась. Её всегда выводила из себя самодовольное поведение Артура Ваттса – ещё одного человека, работающего на Салем. Теперь же, когда у Ваттса появилась возможность на полную проявить своё самодовольство, она с удовольствием бы прикончила его, лишь бы не выслушивать нудные нотации.

– Одна единственная задача. Подчинить себе отделение Белого Клыка. Отделение, в котором отсутствовала большая часть его опытных бойцов. Отделение, в котором за главу был сопливый, самодовольный мальчишка, с радостью готовый положить сотни своих и погибнуть сам, лишь бы это помогло его делу, – последнее слово Ваттс произнёс с отчётливым сарказмом, – Я предоставил тебе всё. Информацию, время для удара, даже подробное досье на Тауруса. До этого времени я полагал, что у тебя есть хотя бы зачатки дипломатического мышления. Не талант, упаси боже. Зачаток таланта. Похоже, я ошибался. Тебе всего лишь надо было продемонстрировать силу и, взамен, предложить возможность покончить с королевствами и Академиями раз и навсегда. Плеть и морковка, если опуститься до разговорного уровня. С такими фанатичными... созданиями, как он, этот метод должен был сработать. И, тем не менее, ты продемонстрировала вопиющую некомпетентность.

Скривившись, Синдер сделала глубокий вдох, успокаивая нервы и, проведя рукой по столу с документами и картами, произнесла как можно более спокойным тоном.

– И тем не менее, контроль за отделением в наших руках.

– Тем не менее! – возмущённо фыркнул Ваттс, – речь не идёт о контроле! Речь идёт о том, что нам необходимо провести несколько весьма радикальных акций. Каждая из которых потребует некоторое количество... добровольцев, готовых пойти на жертву. Ради общего блага, разумеется. Тот, кого ты упустила, был идеальным кандидатом, за которым были готовы пойти эти фавны. Он был символом их борьбы, её воплощением. Теперь же он мёртв или в бегах, и мораль фавнов будет падать. Они начнут сомневаться. Они начнут сбегать. Мне и так уже приходится форсировать следующую часть плана – нам необходимо добиться хотя бы частичного одобрения Хан. Все результаты наших трудов, милочка, будут бесполезны, если ты не найдёшь им нового лидера. Ты здесь не для того, чтобы бегать по магазинам праха вместе с бандой грабителей. У тебя есть вполне определённые задачи, выполнение которых поставлено под угрозу.

Синдер недовольно поджала губы, проведя рукой по волосам. Она довольно долго знала Ваттса и, судя по его самодовольному тону, у него был план. И конечно же, он собирался ждать, пока она сама не попросит его помощи. Эти постоянные игры, постоянные его попытки доказывать своё превосходство над собеседником, неимоверно её раздражали. Выбора, впрочем, у неё не было.

– Я полагаю, у тебя есть план действий? – поинтересовалась она, стараясь не выдать своего гнева.

К её сожалению, Ваттс явно услышал в её голосе нотки раздражения, что, конечно, ещё больше подняло его самодовольство.

– Конечно у меня есть план, – ответил мужчина, – и я надеюсь, что уж в этот раз он будет выполнен без нареканий.

Несколько секунд помолчав, Ваттс продолжил.

– Адам Таурус был не единственным опытным охотником Белого Клыка в Вейле. Кроме него есть ещё и группа Барсука – четверо охотников, специализирующихся на дальних рейдах. Нам важен лишь один из них – Олби Бэггарт. Белый Барсук, как его называют. Лидер группы. Знал Тауруса с давних времён, но сейчас отношения между ними весьма натянуты – видишь ли, они были примерно равны по силе, но командовать поставили именно Тауруса.

– Бэггарт не любит прямых конфронтацией, не любит убивать. Сторонник Старых Правил. Но он достаточно популярен для того, чтобы обеспечить нам стабильный приток добровольцев.

– Сторонник Старых Правил, – повторила Синдер, задумчиво хмыкнув, – ты предлагаешь нам использовать того, кто не способен даже убить?

Ваттс недовольно вздохнул, что-то бормоча себе под нос – слишком тихо, чтобы его голос можно было услышать через микрофон свитка.

– Те, кто следуют Старым Правилам вполне могут убивать. Другое дело, что они прибегают к убийству только в случае крайней необходимости. Крысы, которых пока ещё не загнали в угол. Так или иначе, тебе стоит сыграть на его чувстве ответственности – ваша маленькая ложь про Тауруса это единственное, что показывает хоть какую-то компетентность. Скажи ему, что Адам бросил всех. Скажи ему, что его братья остались одни, без руководства и без морального ориентира. Пусть отправится на их защиту. Когда же он осознает, какая судьба ждёт его братьев, то уже не сможет отвернуться. Совесть не позволит ему этого. И он пойдёт до конца.

Она недовольно нахмурилась, проводя рукой по ткани шатра. У входа стояли Меркьюри и Эмеральд, изредка переступая с ноги на ногу и тихо переговариваясь.

– Я знаю, это не идеальный вариант, – согласился Ваттс, – его мы уже лишились. Впрочем, есть и ещё одна кандидатура. Смеющийся Газини. Хладнокровный убийца. Ни доли фанатизма – лишь жадность, расчёт и постоянная жажда большего. Денег, власти, удовольствий. Его группа – профессионалы, предпочитающие рисковать только за большие суммы. Он же озабочен только собой и собственной выгодой. Однако, пообещай ему достойную награду и он с радостью прольёт за неё кровь. Фавнов, людей, его не заботит. Лишь бы не свою.

– Трус или наёмник... – задумчиво пробормотала Синдер, – непростой выбор.

– Именно так. Они оба находятся на территории Мистраля. Отследить их так же в моих силах. Надеюсь, что компетентности твоих... Помощников хватит на то, чтобы продержаться месяц без твоей помощи, Синдер, поскольку я абсолютно уверен в том, что переговоры они провалят.

Улыбнувшись, она покачала головой.

– Прошу тебя, Артур, прояви больше веры. Они вполне способны справиться с этой задачей.

– Ранее, я полагал, что ты вполне способна справиться с переговорами. Прости меня за мой вполне обоснованный скептицизм. Хэйзел окажет тебе помощь в этом задании.

Оставив за собой последнее слово, Ваттс отключился. Синдер медленно опустила свиток, борясь с желанием превратить его в опалённую лужицу пластика. Чутко реагируя на её настроение, сила девы требовала выхода, пульсируя в висках то ли жаром, то ли холодом. Проигнорировав её зов, Синдер отбросила занавесь и вышла из шатра, ища взглядом Амона. Ей предстояло много работы.

*

Величественные шпили небоскрёбов, устремляющиеся в небо. Ровные, красивые ряды малоэтажных домов, простирающиеся едва ли не до горизонта. Многочисленные магазины, парки, автобаны, заводы и фабрики – многие, кто впервые появлялся в городе, наивно полагали, что таким он был всегда. Это было ошибкой. Город стоял уже несколько тысяч лет. Его территория то расширялась, то усыхала, строились здания, старели, а затем сносились, чтобы освободить место под новые. У королевств не было возможности основать новые поселения, поэтому они лишь пытались отодвинуть границы стен как можно дальше.

Все тысячелетия, в течение которых человечество осваивало этот клочок земли, давали свои плоды. Под городом находилась обширная сеть катакомб – древние подземные ходы, подвалы и нижние этажи зданий, погребённые под землёй, лазы, ходы и норы, ориентироваться в которых было возможно лишь тем, кто знал миллионы разветвлений, отнорков и проходов. Катакомбы были укрытием для многих – на верхних уровнях ночевали бездомные или бродяги, средние зачастую служили укрытиями для преступных группировок и, конечно же, нескольких ячеек Белого Клыка. На нижние уровни соваться не любили, велика была вероятность напороться на подземные виды гримм.

Адам не знал ни одного фавна или человека, который мог утверждать, что знает катакомбы Вейла полностью. Он сам ориентировался лишь в нескольких путях, которые вели в различные районы города. Или же нескольким хорошо укрытым подвальным помещениям, через которые можно было пустить проводку к ретрансляторам башни связи.

Схрон семьдесят шесть располагался неподалёку от промышленного района города. Сам он представлял собой подвал старой винодельни, над которым располагалось несколько транспортных контейнеров, переоборудованных в дома. В одном из подобных домов и располагался лаз, ведущий в винодельню, а из неё и в подземелья города.

Адам осторожно пробирался по старому коридору. Камни, из которых был сложен проход были покрыты плесенью и влагой, а пол представлял собой смесь из глины и грязи. С потолка свисали небольшие каменные сосульки – сталактиты и изредка капали мерзкие, отвратительно-холодные капли.

Адам шагал вперёд, вслушиваясь в каждый звук и освещая себе дорогу тусклым свечением клинка. Ещё одна капля приземлилась ему на затылок и из его горла вырвалось тихое рычание.

Ещё месяц назад у него было всё – братья, власть, уверенность в завтрашнем дне, цель. У него была Блейк.

Если бы не эта женщина, он бы продолжал быть лидером Белого Клыка. Если бы не эта женщина, он смог бы показать Блейк, что она ошибалась, что их дело – правое, что ей не нужно было уходить. И, может быть, тогда она бы поняла всё и вернулась, и всё было бы правильно. Всё бы было как раньше.

Что теперь ему доказывать? К кому теперь ей возвращаться? К дезертиру, преданному своими собственными братьями? К нищему, что живёт в чужом доме на чужие деньги, а из своего имеет только одежду, верный клинок да винтовку? Месяц назад он был героем своего народа. Он был защитником. Теперь ему осталась только горечь предательства, да месть.

И он будет мстить. О, как он будет мстить. Он сожжёт всё, что было дорого Синдер. Он разрушит все её планы. Он лично, если понадобится, приволочёт её в подвал Озпина, к колбе, в которой покоится полумёртвая дева Осени. Затем будет отрезать от Синдер кусочек за кусочком, пока она будет смотреть на свою мечту, которую уже никогда не достигнет. Она хотела силы? Получит лишь его клинок.

На его губах заиграла жестокая улыбка.

Он отомстит Синдер. Воистину, он это сделает.

Адам остановился у перекрёстка, где, в стене туннеля, зияло отверстие, проделанное, по всей видимости, одним из гримм в незапамятные времена. Спрятав светящийся огненной пылью клинок в ножны, Адам тихо протиснулся в коридор, передвигаясь практически на ощупь. Ночное зрение фавнов, каким бы оно ни было полезным, было практически бессильным в полной темноте. Небольшого светлого пятна на дальней стене было недостаточно для того, чтобы видеть всё в полной мере.

Вдали коридора, за поворотом, слышались голоса.

– И он берёт и просто закрывает дверь передо мной, представляешь? «Фавнов не обслуживаем!» С-сука, – жаловался один голос, молодой и басовитый.

– Люди, парень. Люди, – успокаивал его другой, – просто забей на них. Пока что. Настанет и наш черёд.

Адам осторожно прижался спиной к стене, не рискуя выглядывать из-за угла.

В темноте послышалось шебуршание, что-то зашипело. Он почувствовал запах сигаретного дыма и зажжённой спички.

Адам болезненно сморщился: духи, что за дебилы?.. Яркий огонёк сигареты полностью нивелировал преимущество ночного зрения и усиленного обоняния. Он с терпением относился к привычке некоторых фавнов курить в лагере – бойцам необходимо было хоть как-то стравливать стресс и нервы. Но не на посту же! Всему есть предел!

Он даже к алкоголю и постельным похождениям после особенно успешных операций претензий не имел. Ну, почти не имел – идиота, умудрившегося забыть о таком гениальном изобретении как презерватив, он лично тренировал в течение месяца – раз он вывел свою подругу из строя, пусть работает за двоих. И его тренировки были едва ли не жёстче тех, через которые прошла Блейк – а у неё была достаточно сильная аура. Впрочем, кажется, после тот боец был ему благодарен.

На этот раз распущенность фавнов играла ему на руку.

Адам сжал зубы и покачал головой. Вот и его рубикон. Или он поднимает руку на всё, за что сражался до этого, или, поджав хвост и опустив голову, пойдёт на поклон к Синдер. Интересно, что она сказала Хан, чем убедила её наступить на горло своим принципам?

Неважно. Хан утверждает, что он их предал?

Внутри него поднялась волна гнева, угрожающая затопить его рассудок. Хотелось найти виновную. Найти и причинить ей ту же боль, что испытал он. Хотелось, чтобы она испытала те же страдания, что и он. Хотелось заставить её заплатить за ложь. Он не предавал Белый Клык.

Это они его предали! Это они отвернулись от него! Это они лгали ему! Вся его популярность, все его последователи, вот какова цена их слов? Вот какова цена их верности? Стоило лишь заставить их с боем отстаивать свои идеалы, за которые они рвали глотки на трибунах, и вот чем обернулись их клятвы!

Больше, они ему не братья. Они враги. И выживут они сегодня только из за того, что их смерть не будет ему выгодна.

Он положил руку на рукоять меча и вышел из за угла.

– Эй, что за?..

Один из боевиков, широкоплечий фавн с покрытыми костяными пластинами ладонями, попытался вскинуть праховую винтовку.

Рукоять Погибели врезалась в его запястье, а конец ножен ударил в висок другому фавну, тощему и сухощавому, моментально лишив его сознания. Ухватив оставшегося на ногах противника рукой за шею, Адам с силой ударил его коленом в лицо. Боевик рухнул на колени, пачкая слежавшуюся до прочности гранита землю кровавыми брызгами из носа. Адам прокрутил ножны клинка в воздухе и, обойдя пытающегося подняться фавна, нанёс удар по его челюсти. Голова боевика мотнулась в сторону, что-то хрустнуло и он рухнул на землю. Развернувшись к установленной в проходе двери, которую и защищали бойцы, Адам замер перед ней на несколько секунд, а затем, нанёс по ней усиленный аурой удар. Дверь буквально взорвалась облаком щепок, затрудняя обзор тем, кто находился в помещении за ней. Ворвавшись вслед за обломками, Адам мгновенно оглядел комнату. Круглое помещение – шести или семи метров в диаметре, освещало несколько ламп, питающихся от уныло тарахтящего в углу прахового генератора. У стен были проставлены полки и столы, забитые различной документацией, книгами или вовсе каким-то хламом. Белый Клык, пусть был и не самой бедной организацией, не разбрасывался ресурсами – что могло быть бесполезным мусором для людей, становилось компонентами самодельных бомб, деталями к оружию или просто ломом, из которого можно было выковырять драгоценный прах.

В центре комнаты стоял ещё один стол, на нём располагался настольный компьютер, провода от которого уходили к лестнице в углу, ведущую к лазу наверх.

Трое фавнов – один стоял у дальней стены, держа в руках короткий нож. У его ног, лёжа на плитке со стёртым временем рисунком, была разбросана стопка документов. Второй стоял у компьютера, поднимая пистолет в сторону проёма. Третий тянулся к установленной на компьютерном столе клавише, активирующей примитивный праховый заряд, установленный на системном блоке.

Адам спустил курок Погибели и его меч выстрелил вперёд, ударяя в лоб фавну, тянущемуся к кнопке. Метнувшись вслед за клинком, он поймал его за рукоять и, развернувшись отсек ладонь другому, держащему пистолет. Его ножны ударили в лоб первого фавна, отбрасывая его дальше от кнопки, в шкаф. Бросившись вперёд, Адам парировал неуклюжий удар ножом и нанёс удар по запястью противника рукоятью спрятанного в ножнах меча. Нож рухнул на пол, тихо зазвенев лезвием. Его хозяин – низкорослый фавн с лисьими ушами, коротко вскрикнул от неожиданности и вжался в стену, в шоке глядя на Адама.

– Майор Таурус!

Удар ножен отбросил его на землю. Адам встал над ним, положив ботинок ему на грудь и наклонился ближе к его лицу.

– Майор Таурус мёртв. Вы сами убили его. Своим предательством. Своей трусостью.

Адам быстро оглянулся, осмотрев комнату ещё раз. Фавн, лежащий в горе различных бумаг и прочего хлама не подавал признаков жизни. Впрочем, Адам сомневался что он мёртв – аура, даже слабая, должна была защитить от этого. Другой сжался в комочек и жалобно скулил, пытаясь пережать кровавую рану на месте его кисти.

– Сейчас я задам тебе вопросы. Если ты на них ответишь – я закрою глаза на факт твоего никчёмного существования. Ты понял меня? – Адам навис над предателем, пристально глядя в его серые глаза.

Фавн скосил взгляд на своего товарища, истекающего кровью.

– Майор Таурус, сэр, позвольте мне ему помочь, сэр, он же может...

Адам скрипнул зубами. Перед глазами другого фавна вспыхнуло что-то красное и он заорал от боли, пытаясь выгнуться – что-то раскалённое прибило его лисье ухо к полу, доставляя ему невыносимую боль. Адам мстительно оскалился, наблюдая как он корчится от боли. Первый среди тех, кто ему задолжал. И далеко не последний.

– Ответ неправильный. Ты понял меня?

Всхлипнув, фавн набрал в грудь воздуха и мелко закивал головой.

– Отлично. Вы тут все?

– Д... Да, сэр!

– Ты был в основном лагере?

– Н-нет, сэр. Два месяца, как в городе...

– Тогда прах. Вы начали его похищать. Куда его свозят?

– Северные склады, сэр! Куда откуда, не знаю! Мы не этим занимаемся, сэр! Мы просто следим за архивами, сэр! Нам даже не сказали, почему вы преда... – заметив, как глаза Адама в бешенстве сузились, фавн поспешно поправился, – почему вы ушли, сэр! Пожалуйста, мы ни в чём не виноваты! Пожалуйста! Алек, он же кровью истекает...

– Молчать! – рявкнул Адам, вогнав клинок в пол, в считанных миллиметрах от лица фавна, – невиновны? Вы все знали меня, вы все рукоплескали моим речам! Вы все клялись в верности! И что после этого? Как только Амон предал меня, вы с такой же поспешностью заткнули свои пасти! Среди вас нет невиновных. Есть только степени вины.

Клинок с легкостью вышел из пола и замаячил у него перед носом. Огненный прах, возбуждённый воздействием ауры, источал заметный жар.

– Ты ничего не знаешь, – с отвращением произнёс Адам, – Ты бесполезен. Или... – он остановился, склонив голову на бок, и медленно улыбнулся, – или даже от тебя может быть хоть какая-то польза.

Схватив его за воротник униформы, Адам легко приподнял фавна над землёй. Тот тихо заскулил, пытаясь не встречаться со взглядом Адама, исходящим почти физически ощутимой ненавистью.

– Возвращайся в лагерь со своими дружками. Найди там Амона. Найди человеческую женщину, которой он служит теперь. Передай им то, что я вернулся. Передай им то, что они забрали всё, что было мне дорого. Передай им то, что я не успокоюсь, пока всё, что они ценят, всё, что важно для них, не обратится в пепел и пыль. Ты понял меня?

Фавн быстро закивал головой. Его правое лисье ухо было болезненно поджато, а в его середине красовалась дыра, по краям которой была корка из спёкшейся кожи и опалённого меха.

– Пепел и пыль! – прошипел Адам ему в лицо, и отбросил его назад. Фавн приземлился на задницу и, суматошно задёргавшись, устремился к своему другу, который всё ещё пытался остановить кровь, тихо поскуливая. Адам не обратил на него внимания.

Он остановился перед полками, перебирая и бегло просматривая документы. Через несколько минут он нашёл то, что искал, и достал из папки несколько листов, отшвырнув всё, что осталось, на пол. Информация в этом архиве была ему бесполезна – большую часть он знал и так, а остальное не могло вывести ни на планы организации, ни на Синдер Фолл.

Развернувшись, он взглянул на предателей. Фавн с лисьими ушами помогал своему покалеченному товарищу, осторожно ведя его к выходу. Следом за ним, бросая на Адама испуганные взгляды, шёл тот, кого он отшвырнул в полки.

Отвернувшись от них, Адам остановился у компьютера. Питание было включено. Задумавшись, он посмотрел на клавиатуру. С одной стороны, его гордости претило признавать то, что Обри бросил в очередном споре несколько месяцев назад.

“Твоё упрямство тебе только гибель принесёт, Адам!”

С другой стороны, куда привела его гордыня? Его нынешняя ситуация была немногим лучше смерти. Мертвецы, по крайней мере, не испытывали отчаяния. Они не испытывали сожалений. Они не испытывали вообще ничего.

Адам бы не отказался избавиться от эмоций.

Решившись, Адам активировал приложение связи и, набрав короткое сообщение, отключил компьютер. Встав в дверном проёме, он снял с перевязи бутыль с огнесмесью, поджёг спичкой тряпку, чей кончик затыкал горлышко бутылки. Размахнувшись, он кинул её в дальнюю стену.