Текст книги "Дети Революции (СИ)"

Автор книги: Comissarus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 97 страниц)

Когда Адам закончил речь, руки девушки больше не дрожали. Он хлопнул её по плечу.

– Мы сражаемся за то, чтобы изменить целый мир. Никто не говорит, что это будет просто. Никто не говорит, что победа достанется нам даром. Но если бы каждый из вас не был готов бросить миру вызов, я бы не имел возможности с гордостью называть вас братьями и сёстрами. Пусть они придут сюда! Пусть бросят на нас всё, что у них есть! И пусть они падут, как пали те, кто осмелились принимать нас за глупцов!

Дозорный, наблюдающий за тропой к лагерю, подал сигнал. Адам поправил ножны, выпрямился и глубоко вздохнул. Бой предстоял нелёгкий, но он был уверен в том, что сможет выйти победителем. Да, может быть Синдер Фолл и обладала частью способностей мистических Дев, но вот только обладание и мастерство – весьма разные вещи. Он был уверен в том, что нескольких часов, прошедших с того момента, как Синдер похитила силы Девы, было недостаточно, чтобы овладеть полученной мощью в полной мере. Что же касалось её подчинённых – да, они были достаточно опытны для того, чтобы сражаться на равных со студентами. Возможно, превосходили Блейк. Но Адам был сильнее, чем Блейк.

Опасность представляло проявление зеленоволосой воровки, но основную угрозу оно таило лишь тогда, когда противник даже не подозревал о нём.

Часовой подал условный сигнал.

Они встретились у входа в лагерь. Синдер Фолл, черноволосая женщина в красном платье, по бокам от неё – воровка и сын ассасина – Меркьюри Блэк. Оба подчинённых сжимали в руках увесистые чемоданы. Один из них был набит деньгами, другой, как знал Адам, прахом.

Стоило отдать Синдер должное, даже перед лицом полного отделения Белого Клыка, готового моментально вступить в бой, она демонстрировала всю ту же уверенность, что и в воспоминаниях чужака. Была ли это гордыня? Или же Синдер Фолл всё ещё наивно рассчитывала что сможет победить?

Рядом недовольно фыркнул Амон, явно раздражённый наглостью женщины.

– Вижу, вы глухи или безумны, – холодно произнёс Адам, глядя, сквозь прорези маски, в глаза улыбающейся женщины, – Я предупреждал, что ваше возвращение станет вашей погибелью. И я не собираюсь бросать свои слова на ветер.

Эмеральд и Меркьюри заметно напряглись, обеспокоенные его угрозой. Синдер же просто подняла руку, над которой вспыхнул пульсирующий огненный шар.

– Мы могли обратиться за помощью к кому угодно, Адам Таурус. Но мы выбрали тебя, – по её сигналу крышки чемоданов распахнулись, открывая своё содержимое.

– Мой план может нести выгоду нам обоим. Или одному из нас. Что выберешь ты?

Трава под её ногами вспыхнула ярким пламенем, которое, словно слушаясь её, образовало ровный, пышущий жаром круг у её ног.

Адам презрительно усмехнулся. Если она рассчитывала произвести на него впечатление ворованной силой, то она серьёзно ошибалась. Амон недовольно заворчал, перехватывая автопилу.

Адам указал левой рукой на чемоданы.

– Что ты видишь здесь, Амон?

– Прах. Льены. Много, – коротко ответил тот, не спуская взгляда с Синдер.

Адам согласно наклонил голову.

– Я вижу нечто другое. Поводок и ошейник!

Лезвие его клинка ударило в шею Эмеральд, отшвыривая девушку назад. Амон с рёвом обрушил автопилу на Меркьюри, успевшего в последний момент отпрыгнуть назад, воспользовавшись встроенными в протезы ног дробовиками. Попавший под удар чемодан с деньгами брызнул осколками пластика и металла.

– Глупец! – струя огня, сорвавшаяся с руки Синдер, устремилась в лицо Адаму. Он увернулся, сделав несколько выстрелов из Багрянца, и нанёс удар Погибелью, заставив её использовать свои собственные клинки для того, чтобы блокировать удар. Где-то позади загрохотал огонь автоматических винтовок, и можно было слышать рёв автопилы в руках Амона.

Снова и снова алый клинок наносил удары, снова и снова он натыкался на блоки двух изогнутых кинжалов Синдер. Мир сузился, оставляя лишь огонь, лицо его противницы и размытые, едва различимые, звуки отчаянного боя вокруг него. Синдер перешла в наступление, выплетая узор из пламенного следа клинков. Адам отступил, убрав меч в ножны, а затем снова метнулся в бой, нанося серию стремительных ударов, пробующих оборону Синдер под всеми возможными углами, с любого возможного направления. Первый она отразила. От второго уклонилась. Третий отвела вспышкой пламени из руки. Четвёртый резанул её по груди, вызвав короткий вздох боли. Земля под ногами Адама вспыхнула, не давая ему продолжить наступление, и он бросился в сторону, спасаясь от бушующего столба огня.

– Ты мог бы получить всё, о чём мечтал, – произнесла Синдер, выпустив из соединившихся в лук клинков веер стрел, разразившихся огненными взрывами при попадании, – ты мог бы поставить на колени тех, кто веками принижает твой род! И ты готов отказаться от этого из за своей глупости? Из за своей гордости?

– И чем мы за это заплатим? Собственной свободой? – Адам бросился вперёд, взрывая обожжённую огненными взрывами землю. Его клинок выстрелил из ножен, совмещая силу его удара с энергией выстрела. Синдер парировала его клинками, словно бы не замечая мощи атаки. Огненная вспышка отшвырнула Адама назад. Кувыркнувшись в воздухе, он приземлился на ноги, бросив быстрый взгляд за плечо. Амон отбивался от Эмеральд, отгоняя юркую девушку взмахами автопилы, прикрываясь от выстрелов её револьверов широким лезвием, пока Меркьюри почти что танцевал между шквалом пуль, с лёгкостью уклоняясь от выстрелов и выводя из строя одного бойца за другим – для фавнов хватало лишь одного мощного пинка протезами или выстрела из встроенного в них дробовика. Несколько тел в форме Белого Клыка уже лежало на земле. К счастью, большинство из них всё ещё подавало признаки жизни – и в самом деле, зачем уничтожать будущее пушечное мясо?

Адам снова бросился в атаку, пытаясь пробиться сквозь огненные залпы Синдер, превращающие растительность вокруг них в один большой костёр. Её золотистые глаза буквально светились от силы, похищенной у Девы.

– Ещё не поздно остановиться, Адам, – спокойно произнесла она, – зачем нам эта бессмысленная вражда? Зачем нам рисковать жизнями в бою против друг друга, пока сильные мира сего свободно пируют в своих особняках? Разве ты не хочешь справедливости? Разве ты не хочешь покарать виновных?

Адам не ответил, сберегая дыхание. В последний момент почувствовав угрозу, он уклонился от вылетевшей из огня стрелы, чьё попадание заставило разлететься пылающими щепками ствол соседнего дерева. В ответ он высадил очередь из карабина в бушующий огонь, забыв об экономии боеприпасов. Синдер вышла из огня с поднятой рукой, принимая попадания пуль на пылающую полусферу, возникшую перед её вытянутой ладонью.

– Я устала играть в игры, – в её тоне ясно можно было прочитать раздражение, – прекрати это бессмысленное сопротивление!

– Мы не ваши марионетки! – оскалился в ответ Адам, снова атаковав её вылетевшим из ножен клинком.

– Мне не нужны марионетки! – Синдер парировала его атаку одним клинком. Удар в грудь отшвырнул его далеко назад, в те ящики, с которых он выступал перед бойцами несколько минут назад. Амон с рёвом обрушил автопилу вниз, грозя располовинить его на две части и Адам, рванувшись в последний момент, увернулся от врезавшегося в землю лезвия. Эмеральд, стоящая неподалёку, не сводила с Амона пристального взгляда. Иллюзии. Конечно.

Воспользовавшись тем, что Синдер была далеко, Адам рискнул, швырнув клинок в лицо Эмеральд. Девушка вскрикнула, инстинктивно отшатываясь от угрозы и рухнула на колено – догнав клинок стремительным рывком, Адам перехватил его, обрушив Погибель ей на шею. Ещё один удар пришёлся ей в лицо. Она парировала следующую его атаку, приняв меч на скрещенные револьверы, но кончик ножен врезался ей в висок, сбивая концентрацию. Эмеральд дрогнула, и Адам пинком отшвырнул её назад. Сзади послышался шелест воздуха, и он нанёс стремительный удар, заставив Меркьюри оборвать готовящийся удар ногой, принимая лезвие Погибели на металл протезов. Сероволосый юноша торжествующе ухмыльнулся и Адама отшвырнуло назад залпом из дробовиков.

Адам поднялся на ноги. Амон явно проигрывал схватку с Синдер, держась лишь на упорстве и внушительных запасах ауры. Лагерь лежал в руинах. Тела бойцов Белого Клыка валялись на земле. Некоторые из них слабо стонали и шевелились, небольшая группа – треть от первоначального количества, стояли плечо к плечу, ведя огонь по Синдер. В перерывах между атаками на Амона, она отвечала им огненными шарами, взрывающимися с силой артиллерийских снарядов. Адам спешно вставил новую обойму в Багрянец и устремился к ложной Деве, но Меркьюри и Эмеральд встали у него на пути. Первый, уверенно сложив на груди руки и явно бросая ему вызов, нагло ухмылялся. Вторая заняла защитную стойку, а серповидные лезвия её револьверов тускло поблёскивали в свете пожаров.

– Ата-та, дружок. Леди занята, – Меркьюри развёл руки, самодовольно усмехнувшись, – не стоит отвлекать её от забот.

Чуть позади, у его ног, лежала девушка с чешуйчатыми висками. Она была мертва.

Не тратя время на перепалку, Адам рванулся вперёд. Эмеральд открыла огонь из револьверов, а Меркьюри, вне всякого сомнения воодушевлённый успешной атакой ранее, прыгнул, ускорив свой полёт залпом оружия и занося ногу для удара.

Адам отклонился в сторону от его атаки и нанёс удар чуть выше колена, там, где начиналась настоящая плоть. Мерькьюри рухнул на землю, и Адам выстрелил в него из Багрянца, покупая для себя драгоценные секунды. Фигура Эмеральд расплылась перед его взглядом, превращаясь в неразличимое пятно, но он атаковал, стремительно и мощно, и девушка вновь обрела чёткость, вынужденная прервать работу своего проявления. Она парировала выпад Погибели серповидными лезвиями, но Адам пнул её в колено и, когда она согнулась под тяжестью его удара, резко мотнул головой, нанося ей удар лбом по носу и впечатывая в её лицо жёсткую поверхность маски. Потеряв равновесие, девушка начала заваливаться назад, и Адам высадил почти всю обойму карабина ей в бедро. Аура девушки вспыхнула зелёным и поддалась на последней пуле. Следом за пулей в бедро вонзился клинок Погибели, пылающий огнём из-за частиц огненного праха, вплавленных в металл, а девушка закричала от боли.

Клинок вырвался из обожжённой раны, парируя ещё одну атаку Меркьюри. На этот раз юноша остался стоять, пытаясь оттеснить Адама от своей напарницы. Каждый удар ногой был парирован. Каждый выстрел из встроенных дробовиков уходил в сторону. Блэк больше не улыбался.

Огненная стрела ударила Адаму в спину, бросая его на ботинок Меркьюри. Он отлетел в сторону, лишь чудом не выпустив меч из рук. Тяжело приземлившись на землю, он едва успел отскочить от волны пламени, отправленной вслед за ним.

– Прости, майор, – прохрипел обожжённый Амон, безуспешно пытаясь подняться. Его правая рука была изогнута под неестественным углом, ранее белая форма представляла собой лишь обугленные лохмотья, а автопила, всё ещё бешено взрывающая землю, лежала в отдалении.

Меркьюри переглянулся с Синдер – та кивнула ему на оставшихся бойцов, прикрываясь от их выстрелов всё тем же пылающим полем.

Меркьюри взмыл в воздух, воспользовавшись отдачей дробовиков и обрушился на них, без всякого труда расшвыривая не готовых к сражению с подобным противником бойцов.

– И это всё, чего ты добился своей заносчивостью, – с печалью произнесла Синдер вкрадчивым голосом, – неужели твоя гордыня настолько сильна, что ты готов жертвовать своими братьями для достижения цели? Неужели ты настолько слеп, чтобы понять, что мы не враги вам? Наши цели совпадают. У нас те же враги. Так зачем ты сражаешься? Зачем ты подставляешь под угрозу жизни своих братьев, своё дело, свою месть сильным мира сего? Что это, глупость? Высокомерие? Или просто страх за своё место? Майор Таурус, отважный лидер Белого Клыка. Скажи мне, неужели ты настолько боишься за своё положение, что готов с такой лёгкостью жертвовать своими братьями?

Адам рассмеялся, выпрямившись и положив руку на рукоять меча. Его волосы и рисунок на тренче, едва различимый от грязи и гари, слабо засияли красным.

– Ты можешь обещать нам всё что угодно! Силу, ресурсы, оружие. Мне плевать на твои обещания! Мне плевать на твою ложь! Все вы лишь хотите использовать нас как пушечное мясо, как марионеток, послушных и не задающих вопросов! Мы годами сражались за свои идеалы! Что заставило тебя думать, что мы готовы отказаться от них-из за парочки сладких обещаний? Смерть или свобода, Синдер Фолл. Запомни эти слова! СМЕРТЬ ИЛИ СВОБОДА!

– Так тому и быть, – Синдер печально наклонила голову. Его клинок вибрировал от еле сдерживаемой мощи, словно рвущийся с цепи пёс. Все удары, что он принял на ауру, все пули, отраженные клинком, вся сила, что стояла за ними, теперь сконцентрировалась в узкой полоске металла, только и ожидая своего освобождения.

И Адам подчинился этому зову. Он рванулся вперёд, прямо сквозь поток огня из руки Синдер. Клинок покинул ножны с яркой вспышкой, на секунду осветившей всё вокруг в красные тона. Синдер подняла кинжал в безуспешной попытке блокировать удар, способный раскроить броню лучших боевых роботов Шни, словно хрупкую консервную банку.

Погибель с оглушительным звоном врезалась в поставленный клинок, который Синдер держала лишь одной рукой и замер, не в силах двинуться дальше. Смертоносная энергия ауры, вызванная к жизни его проявлением, ударила в Синдер, но оставила лишь небольшую красную полосу на её лице.

– Что...

Кулак её свободной руки, окутанный ярчайшим пламенем, врезался ему под рёбра, с лёгкостью пробивая остатки его ауры. Адам рухнул на землю, безуспешно пытаясь вдохнуть. Та часть его тренча, на которую пришёлся удар Синдер, сплавилась с футболкой и его собственной кожей, причиняя невыносимую боль. Он набрал в грудь воздуха и мучительно закашлялся, выплёвывая кровь. Кашель стал ещё одним источником агонии – с каждым его вдохом в его лёгкие словно бы вонзался пылающий нож. Адам опёрся на меч, пытаясь подняться на ноги, но все, чего он сумел добиться – лишь встать на одно колено.

Этого не могло быть. Этого просто не могло быть. Любой нормальный охотник должен быть мёртв, располовиненный на части его ударом. Она просто не могла заблокировать подобное одной рукой! Это было попросту невозможно!!!

Вот только... Синдер Фолл не была обычной охотницей.

Женщина довольно улыбнулась и повернула голову к Меркьюри, который лениво кружил вокруг деморализованных Бойцов Белого Клыка, оставшихся на ногах.

– Оставь их, Меркьюри. Займись Эмеральд.

Юноша кивнул, недовольно пожал плечами и угрожающе ухмыльнулся в сторону бойцов Белого Клыка. Те же не стреляли.

– Что вы делаете? – рявкнул Адам, на мгновение позабыв о боли в груди, – сражайтесь!

– Зачем? – мягко перебила его Синдер, – ваши лидеры пали. Ваши соратники не придут вам на помощь. Зачем вам продолжать бессмысленную резню? Опустите оружие и вы будете жить. Опустите оружие, и я сдержу своё слово! Опустите оружие и вместе, мы принесём в этот мир справедливость! Вместе, мы заставим сильных мира сего считаться с фавнами! Вместе, мы положим начало новой, лучшей эры!

Она остановилась, указывая рукой на Адама.

– Или вы можете упорствовать и тогда... – в её руке возник ещё один огненный шар, – тогда ваша судьба будет незавидна.

Фавны начали опускать оружие.

– Лживые обещания! Вы готовы отдать свободу, предать всё, за что вы клялись сражаться, предать будущее наших детей, лишь ради пустых обещаний о мести? Ради того, чтобы стать инструментом в чужих руках? – Адам поднялся на ноги, всё так же опираясь на меч. Агония ослепляла, оглушала, но он всё равно стоял. Он отказывался снова стоять на коленях.

– Вы забыли свои обещания, братья? Вы забыли свои клятвы?

Но его бойцы всё равно не подняли оружие.

– Не глупи, майор, – Амон поднялся на землю, осторожно отряхиваясь от гари, стараясь не шевелить правой рукой, – У дамочки есть прах и деньги. И ещё она полностью нас разнесла. Чем ты поможешь революции, если помрёшь тут?

– Что ты несёшь? – взбешённо рявкнул Адам, от ярости забыв о боли. Он отказывался верить в подобное. Как мог Амон, его соратник, его заместитель, тот, с кем он долгие годы сражался плечом к плечу, даже думать о том, чтобы пожертвовать своей свободой, своим будущим, ради того, чтобы служить охочей до чужой силы психопатке?

– Да включи ты мозг, наконец! – крикнул Амон в ответ, – ты что, думаешь, у нас есть шанс победить?! Ты думаешь, что своим позерством ты хоть кому-то поможешь?! Мы и так потеряли братьев из-за того, что ты опять упёрся рогами в стену! Что тебе стоило хотя бы выслушать эту женщину?! Что тебе стоило поработать с ней?! Если дамочке так уж хочется подгадить своему собственному народу, так зачем упрямиться и мешать ей?! Зачем, Адам?! У неё есть ресурсы, у неё есть деньги, у неё есть сила! Прекрати строить из себя героя! Революции не нужны мёртвые герои! Ей нужны живые солдаты!

– Сила? Деньги? Прах? Такова цена твоей верности, Амон? Такова цена твоей свободы? – бешено зарычал Адам, сверля Амона ненавидящим взглядом, – мы воины революции, предатель! Не банда разбойников, готовых вылизывать ботинки тому, кто сильнее их! Неужели ты готов плюнуть на могилы тех, кто сражался и умирал за наше дело? Неужели ты готов признать над собой власть человека?

Амон устало покачал головой, обернувшись на стоящую чуть в стороне Синдер. На лице женщины было написано искреннее любопытство.

– Если это поможет делу революции? Да, да, и ещё раз да, Адам. Я думал лишь Блейк любила сказки. Очевидно, что ты считаешь, что живёшь в одной из них! Добро пожаловать в реальность, Адам! В последний раз говорю, прекрати корчить из себя героя! Ты говоришь о жертвах наших братьев и о чести, но всё, что я вижу – самоуверенного сопляка, не осознающего, что жизни сотен фавнов зависят лишь от его гордыни!

Старик Бруно, привалившийся спиной к одному из контейнеров, безучастно глядел на Адама остекленевшими глазами. Под его худым, истощённым старостью телом, потихоньку расползалось кровавое пятно.

Синдер Фолл шагнула вперёд, поднимая сложенные в лук клинки. Наконечник стрелы смотрел Адаму в грудь. В ответ он поднял Багрянец, целясь в её лицо.

– Последний шанс, Адам Таурус. Что ты выберешь? Остаться в истории как самодовольный глупец, павший жертвой своей гордыни, или как мудрый лидер, заключивший выигрышный союз в час нужды? Ты устал, Адам. У тебя не осталось Ауры. Ты не сможешь справиться со мной. Неужели ты позволишь собственному упрямству стоить тебе жизни? У тебя есть два пути. Какой из них ты примешь?

Адам поднял голову, с вызовом глядя ей в лицо.

– Свободу!

Сместив дуло Багрянца, он спустил курок. Пуля ударила во всеми забытый и чудом уцелевший чемодан, набитый прахом. Повреждённые попаданием пули кристаллы детонировали, разрывая чемодан и разбрасывая вокруг остальные кристаллы, начавшие срабатывать от близкого взрыва. Серия детонаций разразилась над лагерем, покрывая землю разрядами электричества, льдом и мощными порывами ветра, гравитационными волнами и пламенем. Стрела Синдер, сбитая взрывной волной, бесполезно затерялась между стволами деревьев, лишь разметав взрывом щепки, ветки и листья вдалеке. Женщина бросилась вперёд, спасаясь от гремящих за её спиной взрывов. Амон выругался, укрывшись в ближайшей траншее – сломанная рука отзывалась болью на каждое движение. Меркьюри подхватил Эмеральд, не обращая внимания на её крик боли, и бросился на противоположную сторону лагеря.

Детонации утихли лишь спустя несколько минут, забрав с собой жизни нескольких фавнов. От того места, где стоял Адам, в лес уходила неровная цепочка следов, теряющаяся в траве.

– Догнать его? – осторожно предложил Меркьюри.

Синдер оглянулась на выживших бойцов Белого Клыка – около двух третей от первоначального количества, на Эмеральд, баюкающую перевязанное бедро, на Амона, угрюмо глядящего на неё из под закрывающей лицо маски, и, скривившись, покачала головой.

– Оставь. Мы не можем позволить себе бродить по лесу, выискивая недобитка. Так или иначе, мы достигли своей цели. Собери всех бойцов, пусть те, кто знает что-нибудь о первой помощи, займутся своими собратьями. Следи за тем, чтобы остальным не взбрело в голову никаких идей. Амон, за мной. Нам надо многое обсудить.

Молча кивнув, Амон кинул один последний взгляд в ту сторону, куда сбежал Адам и, покачав головой, направился за Синдер в сторону командирского тента.

*

Этого не должно было произойти.

Это было невозможно.

Это был кошмарный сон, который всё никак не заканчивался.

Адам упрямо брёл через лес, пробираясь сквозь заросли деревьев и кустарника. Дыхание вырывалось из его рта короткими, резкими всхлипами, часто сопровождаясь натужным, тяжёлым кашлем, за которым следовали вспышки острой боли. Ожог на его груди пылал, словно бы к его коже прижимался раскалённый металл.

Но Адам упрямо сжал зубы и брёл вперёд, помогая себе ножнами меча.

Предатели. Трусы. Ничтожества.

Как могли они повернуться к нему спиной после всего, что он сделал для них? После того, как он истекал за них кровью? После того, как он шёл на любые жертвы, совершал любые преступления за их идею?

Неужели Блейк была права? Неужели, всё, чего он достиг своей борьбой – лишь превращение воинов революции в банду, в разбойничью шайку, готовую пойти за кем угодно, лишь послушав обещания денег и праха? Как всё могло так обернуться?

Он споткнулся и рухнул на колено. От боли на границе зрения заплясали тёмные точки. Уперевшись руками в землю и сделав несколько медленных вздохов, Адам медленно поднялся и замер, глядя на беовульфа, стоящего в отдалении. Монстр повернул к нему свою голову, почуяв негативные эмоции. Вставив последнюю обойму в Багрянец, Адам хладнокровно выстрелил ему в голову, не давая гримму привлечь своих собратьев.

Однако, в отдалении раздался вой. Голос одного беовульфа подхватили и другие. Выругавшись, Адам поспешил прочь, стараясь уйти как можно дальше. Сначала ему казалось, что план сработал, и завывания монстров отдалились. Но потом за его спиной послышался топот и тяжёлое дыхание – парочка беовульфов почти дышали ему в спину. Адам прикончил их двумя меткими выстрелами, но остальная стая, услышав стрельбу, устремилась в его сторону.

Попытавшись побежать, Адам судорожно закашлялся, сплёвывая на землю кровь.

Осталось совсем немного.

Несколько недель назад, когда мир вокруг него ещё имел смысл, они с Амоном составили несколько путей отхода на случай нападения охотников или наёмников корпорации Шни. Он направлялся по одному из таких путей, который вёл к широкой реке, уходящей к морю. Полагалось, что в случае нападения, они с Амоном, Блейк и Илией останутся прикрывать братьев, которые, в свою очередь, отойдут к реке и погрузятся на несколько надувных моторных лодок, расположенных в схроне неподалёку. Ему нужно было только добраться до них, а потом...

Что делать потом, он не знал. Можно ли было доверять тем отделениям, что находились в городе? Какова вероятность, что его соратники не предадут его так же, как предал его Амон?

Воспоминания чужака мелькнули в его голове, принося с собой имя. Таксон. Может и сработать.

Позади слышался рёв, завывание и треск деревьев. Впереди можно было разглядеть небольшой обрыв и скрытый под водой пирс, невидимый для наблюдателей с реки. Адам развернулся, отгоняя выстрелами наиболее шустрых беовульфов. Чуть отставший от остальной массы тварей урса – крупный гримм, походящий на увешенного шипами медведя, в бешенстве заревел, снося попавшееся на его пути деревце.

Выругавшись, Адам захромал к пирсу, шлёпая ботинками по воде. Сзади мелькнула тень и он развернулся, выставляя клинок остриём вперед. Массивная туша беовульфа врезалась в него, снося в воду. Почти ничего не соображая от боли, Адам отпихнул дёргающегося в агонии гримма и вынырнул на поверхность, сотрясаясь в мучительном кашле. Создания ночи остановились у поверхности воды, скалясь и делая пробные выпады. К его счастью, он вынырнул достаточно далеко от берега, что спасло его от прыжка беовульфа.

Одежда и меч тянули Адама ко дну. Он не мог снять тренч, боясь потерять сознание от безумной боли в ожоге. Меч и винтовку он бросать отказывался. Судорожно осмотревшись, Адам заметил неподалёку крупный ствол дерева, плывущий по реке. Повезло. Из последних сил он устремился к нему, борясь со своим весом, тянущим ко дну. Добравшись до плывущего дерева, он вонзил клинок в середину ствола и повис на нём, слабо кашляя.

Он мало помнил из того, что было дальше. Помнил, как он плыл по реке. Дни ли прошли, часы, а может минуты? Ответить Адам не мог. Он помнил, как от холода усилился его кашель, принося с собой новые мучения. Помнил, как его едва не унесло в океан, и как он выполз на пляж, освещённый разбитой на куски луной.

Помнил, как шёл по пляжу рядом со стенами города, на последних остатках здравого смысла ища старый лаз, ведущий в руины под городом. Помнил как шёл по туннелям, кашляя и натыкаясь на стены. Помнил, как выбрался наружу рядом с портовым районом. Ему снова повезло, и никто из горожан его не заметил. Или же не счёл должным оповестить полицию или охотников. Помнил, как он барабанил в дверь заднего входа лавки, с трудом вспоминая условный стук. Помнил, как открывший дверь Таксон, заспанный и удивлённый, спрашивал что-то. Кажется это было о Белом Клыке.

Адам чётко помнил лишь одно.

Свой ответ.

– Нет больше Белого Клыка.

А дальше в памяти была лишь темнота.

Комментарий к Глава 2. When It Falls Отбечено 2.0.

Редактор знает, что он тормоз:)

====== Глава 3. Sacrifice ======

Я не горжусь тем, что сделал. Даже если результат моего поступка стоил того, даже если бы он сам пришёл к этому решению, я этим не горжусь. Но, иногда у тебя просто не остаётся выбора, кроме как между злом и большим злом.

А.Таксон, отрывок из частной беседы.

Краткие периоды сознательности чередовались с долгими часами полубессознательного бреда, в котором он так и не мог понять, кто он, где находится, и что с ним произошло. В те недолгие моменты относительной ясности он слышал чей-то голос, басовитый и хриплый. Кто-то давал ему воду и, скорее всего, перевязывал раны, пульсирующие нескончаемой болью. Большего разобрать не получалось. Всё вокруг было мутным и не имеющим смысла. Голова то кружилась, то чувствовалась словно воздушный шар, то пульсировала, словно бы расширяясь и сужаясь с каждым ударом его сердца. Его бросало то в жар, то в холод, а каждый вздох порождал лишь новую волну боли.

В бреду он видел кошмары.

Он стоял перед Синдер на коленях, готовый выполнять её приказы. Он стоял напротив Блейк, обнажив клинок, а у её ног лежала светловолосая девушка, что была ей дорога. Блейк смотрела на него почти с детской обидой и недоумением.

– Ты же обещал мне, Адам! Ты же обещал!

Гира и Кали, без сомнений и вопросов принявших его в семью тогда, долгие годы назад, так же смотрели на него, и в их взглядах было видно отвращение и ненависть*.

Тела его братьев, устилающие территорию академии, погибшие не за правое дело, а как пушечное мясо, брошенное на баррикады, пока те, кто стоял за этим планом, пожинали плоды его успеха.

Он с трудом мог понять смысл этих видений, но каждое из них приходило с чувством отчаяния, потери и беспомощности. Всё было неправильно. Всё было не так, как он хотел. Блейк должна была быть в безопасности. Его братья, его Белый Клык должны быть героями, защищающими невинных и беспомощных от произвола. Он должен быть рядом с ними, сражаться в первых рядах, строя лучшее будущее...

Адам открыл глаза с коротким вздохом, и попытался приподняться с кровати, непонимающе нахмурившись. Кровать? Он лежал в кровати? Где находилась комната, в которой он лежал? Миссия пошла не по плану?

Миссия. Блейк. Воспоминания. Чужак. Синдер. Предательство.

Он моргнул, неверяще уставившись на свои руки, и нервно рассмеялся. Подобного не могло быть. Это был бред. Белый Клык, его бойцы, они не могли предать его. Они не могли склонить головы перед человеческой женщиной. Это было невозможно. Вне всякого сомнения, он просто бредил. Смех перешёл в кашель, и Адам скривился от боли, мучительно согнувшись. Опустив взгляд на грудь, он увидел наложенные на неё повязки, перекрывающие всю правую сторону, ту, куда ударил кулак Синдер. Осторожно надавив на центр ожога, он поморщился – грудь кольнуло болью. Рана была настоящей.

Значит, всё это не было ложью или бредом больного. Значит это было правдой. Как такое вообще могло быть?

Адам слепо уставился вперёд, не обращая внимания ни на интерьер комнаты, ни на свои ранения, ни на то, что он не видел рядом с собой верного оружия. Как это могло произойти? Как они могли его предать? После всего что он сделал для них, после того, как он делил с ними все лишения и тяготы, после того, как проливал свою кровь и кровь их врагов? Такова его награда? Такова их плата за его верность?

Дверь, ведущая в комнату, тихо скрипнула, и в неё шагнул широкоплечий мужчина с тёмными волосами и бакенбардами. В руках его был поднос с чем-то вроде супа. Аден Таксон. Когда Блейк уходила в город, она часто заходила к нему в лавку. Иногда она задерживалась там на несколько часов, читая книги, болтая с хозяином или помогая ему в работе. Иногда ему приходилось лично заходить за Блейк, потерявшей чувство меры и времени и вытаскивать её, недовольно ворчащую и чуть ли не шипящую на него в ответ, на улицу. То были хорошие времена. Сейчас же Адам не обратил на него внимания.

– А, ты наконец то пришёл в себя. Чудесно. Я уже устал кормить тебя с ложечки, честно говоря, – не дождавшись ответа Таксон нахмурился и поставил поднос на прикроватный столик, – Адам, ты вообще меня слышишь? Адам?

Не дождавшись от него ответа, Таксон недовольно фыркнул и повысил голос:

– Ты посреди ночи вваливаешься ко мне домой, выглядя так, будто за тобой гонялась вся атласская армия во главе с генералом Айронвудом, а затем отрубаешься у меня на пороге. Спустя день после этого, по каналам приходит оповещение о том, что Адам Таурус, лидер вейловской ячейки Белого Клыка, отстранён от должности за проявление преступной халатности и пренебрежение служебными полномочиями. В случае неявки в штаб в уставленный срок, ты будешь считаться дезертиром и предателем, со всеми вытекающими. Поправка, ты уже им считаешься, срок вышел три дня назад, – эти слова привлекли его внимание.

– Дезертиром? Предателем? – с неверием переспросил Адам, наконец очнувшись от своего ступора.

– Именно так, – кивнул Таксон, усевшись на кресло рядом с кроватью и скрестив руки на груди. Он явно был недоволен и слегка нервничал, – теперь потрудись объяснить мне, что за хрень происходит? Сейчас почти вся сеть агентов в городе гудит как улей, а основной лагерь требует поднять интенсивность вербовки практически вдвое! Когда у нас было столько оружия, чтобы вооружить каждого из новичков? Почти все боевые группы заняты на добыче праха, будто это последний день. Шахты, магазины, транспорт... – Адам недоумённо моргнул, – ах да, – спохватился Таксон, – ты уже тут пару недель валяешься. Ну, в общем, вот обстановка на сегодняшний день, – он вздохнул и недовольно передёрнул плечами, – не то, чтобы я много мог сказать, впрочем. Я же теперь у нас “нежелательный элемент”, – Он обозначил последние два слова кавычками в воздухе, – слава духам, что хотя бы прикончить не решили. Нежелательный. Ха! Засранцы. Ладно, теперь-то потрудишься объяснить, что всё это значит?