Текст книги "Хроники идиотов (СИ)"
Автор книги: Chiba Mamoru
сообщить о нарушении
Текущая страница: 73 (всего у книги 74 страниц)
24 декабря – Бэл, Лаари и Деймос попадают из Альфы в Эпсилон, удаленный лесной массив Голлоурин, где их следы для ИПЭ теряются.
Все события 2007 года, связанные со встречей будущих агентов 414-ой между собой запрещены к разглашению Институтом, так как тот продолжает искать диверсанта в свих рядах. Принято решение не разглашать эти данные, до полного раскрытия дела. По закрытии дела в Касабланке я контролировал вкалывание амнезина всем непричастным. Они на эту процедуру согласились добровольно.
Оставшиеся вопросы
1 – Кто выдал информацию об экспедиции? Без нее невозможно было бы совершить нападение на Эфлу ан Аффите. Это сделал кто-то из ИПЭ, кто знал.
2 – Информация о смерти ан Аффите не сразу стала общим достоянием ИПЭ, они узнали об этом лишь когда он сам явился за вещами.
3 – Передаваемая временной ячейке информация постоянно тасовалась, словно в ИПЭ не могут договориться о четком решении.
4 – Кто-то заставил молчать Дану Сэдфилл, чтобы она не рассказала в ИПЭ всех событий
5 – Кто-то выдернул телепортом Деймоса, в то место, где он и проснулся
6 – Кто-то обставил исчезновение Бэла, Лаари и Деймоса с места событий с потерей их следов.
Гипотеза
В Институте действительно до сих пор действует диверсант либо саботажник, как предполагает Эфла ан Аффите в текущий момент. Он изначально назначил на это место Елену Орлову, однако впоследствии понял, что ошибается. Орлова сотрудничала с разнообразными организациями, помимо ИПЭ, и ее не интересовало ничего, кроме исследований. Диверсант же, кем бы он ни был, ведет «политическую» игру. Капитан ан Аффите считает, этот диверсант умышленно собирает определенный комплект личностей, составляющих ныне 414-ю ячейку. События в Касабланке 2007 года включают участие минимум половины из них. Предположительно, если бы не активные действия группы, то диверсант собрал бы всех для своей неведомой цели. Поэтому на данный момент ан Аффите продолжает полагать, что ячейка 414 собрана и укомплектована не просто так. Недаром их вербовка проходила столь не внушающим доверия образом, документы не в порядке, и сами они не ориентируются в вопросе.
Лейтенант Это СеКрет разматывал загадку с другого конца клубка. Он отталкивался от сведений, полученных из памяти Арны Аэддин. Ситуация выглядит следующим образом. Род Арны Аэддин напрямую связан с храмом Геньяр. Судя по генетической памяти, ее предки когда-то плыли в недавно, на тот момент, открытую Америку, в составе команды конкистадоров. Один из европейцев впоследствии взял в жены дочь вождя, и именно так ген оборотничества, вида черных пантер, стал передаваться в роду. Храм Геньяр находится на территории общины Марокко, где капитан ан Аффите является магом ритуала. Блок, что стоял на памяти госпожи Аэддин, лишь частично захватывал события ее личной жизни, оказавшиеся рядом. Его основной целью было скрывать дорогу. Когда конкистадоры показали свои намерения, аборигены Южной Америки были обеспокоены тем, в какие руки попадет их сила и знания. И спрятали и то и другое где-то в Кордильерах. Карта была разделена на несколько частей, и в виде рисунков передавалась в разных семьях индейских шаманов из поколения в поколение. Пластинки указывали путь к храму Геньяр, и давали доступ к мавзолею давно почивших вождей. На их телах рисунки были вытатуированы, как абстрактные картинки. Сложив их вместе, можно было составить ту самую карту. Кровь рода Аэддин является ключом, дополнением к пластинкам. Имея под рукой и то, и другое, можно вскрыть гробницу Геньяра. И, обладая полученными там знаниями, составив карту, отправляться в Южную Америку. Арна рассказывала СеКрету, как убили ее отца. Ей тогда было что-то около пятнадцати лет. Лейтенант предположил, на основании всего прочего, что удалось обнаружить, что убит он был именно из-за своей принадлежности к роду Аэддин, и убийц интересовала его кровь. Но по каким-то причинам он не подошел, потому что Геньяр не был открыт. Эта тайна пока так и осталась невыясненной.
Сведенья, собранные Лионелем Штудгартом, и систематизированные мной – во время первой разборки 414-ых с оборотнями-ягуарами, возглавляемыми Икуши Табао, Эфла договорился с Табао-старшим, по законам оборотней. Табао-старший выкупил жизнь своего котенка за весь комплект погребальных пластинок, 30 штук. Как законопослушный оборотень, Эфла передал их своей общине в Марокко, за что получил доступ к источнику энергии на ее территории, и смог перекидываться не только в полнолуние, но и вообще в любое время, как и все истинные оборотни. Община собранием старейшин приняла решение открывать храм Геньяр – там сберегается нечто, для оборотней очень нужное. Согласно археологическим сведеньям об южноамериканских индейцах, они проводили ритуал, дающий обычному человеку силы оборотня на время. Таким образом, у племени была непобедимая армия. Однако Эфла немедленно заявил, что это незаконно, что Арна не оборотень общины, что жертвовать ею – это фактическое убийство, потому что нужно не менее 5-7 литров ее крови, а это верная смерть. В дальнейшем он тормозил этот процесс елико возможно, однако Арну все время пытались подставить. Из чего я делаю вывод, что община или сотрудничала с диверсантом, или ему очень повезло. Сначала на Арну повесили кражу ею же добытого Подлунного слона, затем через голову ан Аффите отправили в Таормину разбираться с пропажей командированной туда Сэдфилл. Уехав в эту командировку, Арна больше никогда не вернулась в ИПЭ: в Таормине, оказавшись в неудачном месте и в неудачное время, она попадается на глаза Фальче, на тот момент, уже под действием Черного хода. С ним уже торгуется Суданская община за то, чтобы выдать им Арну в обмен на одну из погребальных пластинок. Разумеется, сделка липовая, пластинок у общины Судана нет. Однако они в будущем рассчитывают получить ее, надавив на ан Аффите: родом он из тех мест, а в Марокко чужак. Тем не менее, Фальче Арну не сдает, решая, что она и ему пригодится.
Посланник Суданской общины, Кальвар Шавайшан, становится первым не-добровольным членом группы, впоследствии получившей имя Новая Волна. Спустя что-то около десяти дней Арну, как разведчика, Фальче отправляет из лагеря в ближайший город. Там на нее выходит ее мать. У Лауры свои цели: она связалась с магическим миром всего три года назад и еще многого не понимает. Оборотни, с которыми она связана, пообещали ей, что если она найдет Арну, то они проведут ритуал, так чтобы Лаура тоже стала оборотнем. Разумеется, это совершенно невозможно, однако не осведомленная Лаура соглашается. С оборотнями она работает через посредника. Однако, прибыв на место, она выясняет, что Арна не одна – разведчиц двое, и вторая пытается открыть Лауре глаза на реалии магического мира. Понимая, что заказ в опасности, посредник телепортируется вместе с Арной в неведомом направлении. Посредник понимает, что может наконец-то вести свою собственную игру: его изначальный заказчик пропал с горизонта, сообщив, что у него проблемы – кому-то из его важных подчиненных выгрызли сердце, и надо срочно решать проблему бреши в кадрах (забегая вперед: некому стало отдавать приказы оборотням, подставлявшим Арну). Посредник объявляет торги за Ключ к храму Геньяр, собирая на них 16 заинтересованных представителей различных структур. Это те самые полтора десятка изначально пытавшиеся перекупить артефакты кетов плюс еще один новенький. Однако торги срывает Лис, накануне нанятый посредником для «решения сложившейся проблемы». Пока идет разбирательство, Арна умудряется сбежать, и Лис тут же получает контракт найти ее. Те 16 представителей тоже пускаются на поиски, уже не прибегая к услугам посредника. Лис находит Арну в отеле «Райское яблоко» в Сатандере, однако не сообщает об этом заказчику. Ведь в контракте указывалось «найти» а не «сообщить» и тем более «доставить». Он собирается навести Арну на мысль залечь на дно и выждать, пока дележ ее крови не окончится, а самому имитировать ее поиски где-то в ином месте. Но он не успевает – на следующее утро Арна обнаруживается с перерезанными венами. Наемник, констатировав смерть коллеги, тем не менее, не прекращает своей деятельности. Он едет во Францию, и там имитирует образ действий Арны, внушая 16-и заинтересованным, что она жива и действует. Заглядывая к посреднику в качестве себя-Лиса, он упоминает, что Арна официально вступила в некую организацию, официальное прикрытие одной из тех 16-и. Между заинтересованными начинается грызня, посредник удаляется, Лис пропадает снова – выполнять еще не закрытый контракт.
Открытие карты
Резко сузить круг подозреваемых помогла ситуация с Новой Волной: отправившись на передовую, агенты освободили штаб. Осталось всего дюжина Институтовцев, кто имел доступ к материалам ИПЭ, а диверсии продолжались. Эфла сделал вывод, что искомый диверсант – один из дюжины оставшихся в штабе. Там находились:
1 Рина Рысева, псионик, работала с сиб-группой
2 Герберт Людвигович Вордсволд, эфирный иммуник, боевик
3 Ольга Шафран, оборотень, лаборант
4 Ульяна Цвинтарь, оборотень, секретарь Нортона
5 Демон Слепец
6 Калибин Степан, телепат
7 Шехметов Артем , телепат
8 Паницкий Дмитрий, телепат
9 Аджанов Борис, бухгалтер
10 Аджанов Глаб, бухгалтер
11 Мехрецкий Владислав, вампир, техник
12 Лилия Ловягина, боевой маг, кинетик
Тем не менее, ни один из них не подошел, и это совершенно точно, я перекопал их досье. На верную мысль меня натолкнул документ, пришедший незадолго до окончания рабочего дня: генералитет вампиров согласен на свидание с Деймосом на их территории, в бильярдном клубе «Каррамба».
Ведь действительно, кроме штаба существуют и другие места, где есть представители ИПЭ. Кто из них в последнее время имел доступ в Днепропетровский штаб и был в непосредственной близости с агентами? Ответ нашелся быстро. И факты немедленно сложились в понятную картину.
Вампир Зорень связывался с Тенгри еще в 2001-м, изначально сдал ему Волка. Зорень и темные шаманы договорились на счет поделиться: Тенгри получает Волка, Зорень получает его кровь.
В 2007 Зорень выдает сведенья по экспедиции сайентологам. Сайентологи убивают в бою Эфлу. На этот раз за сведенья Зорень получает данные по 6 товарищам. Кровь каждого из них ему важна. Он насколько можно оберегает их и подводит к ИПЭ, стараясь приблизить к себе. Зорень еще не настолько влиятелен, чтобы заставить всех остальных ему помогать. Он учитывает эти ошибки на будущее.
В 2010 году эти 6 наконец-то получают вербовку – Зорень на каждого находит управу. Он с нетерпением ждет, когда они провалятся на задании так, чтобы попасть ему в руки. Он совершенно не охотник, он не может получить их кровь, как все вампиры. И потому идет в обход. На одном из заданий он кусает Рана, но не стремится инициировать: Ран нужен Зореню человеком.
Зорень знает, как именно Шафран получил власть, и шантажирует его. Он часто пользуется его именем, отдавая приказы оборотням, испытывая при этом острое удовольствие подчинять себе более сильных существ.
Именно из-за Зореня Шафран не пришел на помощь Нортону 9 лет назад – Зореню стал интересен ритуал, и он опять подумал о крови.
Зорень – слабый и не умеющий драться вампир, он терпеть не может то, чем занимается на службе ИПЭ. Но он терпеливо ждет своего часа. Три года назад он упорно подводит 6-ых под вербовку, но тогда ему всю малину обломал СеКрет. На СеКрета у Зореня рука не поднялась.
Крови тогда еще здорового Волка ему не досталось: того прокляли темные шаманы, и его кровь вампиру уже не годилась. Потому Зорень больше никогда не имел с ними дела.
В 2010 после вербовки 6-ых, ставших 414-ой ячейкой, он тщательно затирает следы незаконности этой вербовки, и начинает ячейку пасти. Эти 6 нужны Зореню живыми и целыми, но доведенными до определенного состояния, когда их кровь будет ему наиболее полезна. Выпив ее, он станет в сотни раз сильнее, и наконец, сможет перестать жить с поджатым хвостом. Он держит их вблизи себя, и, когда их попытались переселить в Лисичанск, немедленно уничтожил там базу руками вампиров, обязанных ему, как врачу, жизнями. Когда 414-е выходят за рамки его влияния, он обращается за помощью к посторонним инстанциям. Когда 414-Б отправилась в командировку, в западную Европу, Зорень нанимает Вонтолу, чтобы наемник просто «пас» агентов, не давая им погибнуть, и держал их тела в хорошей форме. Впоследствии это сослужило отличную службу 414-ым.
Именно Зорень сталкивает с крыши девушку-куклу чернокнижника, приведенную в Институт Бэлом на поле боя у Ниневии. И причина убийства ее стихи: она дает Зореню одно из своих сочинений, и вампир боится, что правда выплывет наружу. Однако избавится от куклы у него не получается: внизу ее поймали Лаари и Бэл, и немедленно притащили в медчасть. Зорень собирался аккуратно убить ее на операционном столе, но вмешался Отдел Крестной Силы, уже давно подозревающий его в нехорошем. В операционной присутствует майор Каламар, и Зореню, скрепя сердце, приходится действительно спасти куклу.
Зорень убивает Эмили Ассараду руками все тех же обязанных ему вампиров: Эмили одна из тех людей, кого задел парадокс Шаттенхайм, а их Зорень старается в Институт не допускать. Комплект «синих звезд» может полностью разрушить его стройный план, построенный на крови 414-ых.
Одного-единственного не предусмотрел Зорень: что его 6-ро окажутся совершенными идиотами, будут творить немыслимые безумства, покажут себя с самой плохой стороны, и за все это ИПЭ поставит им в кураторы ан Аффите, которому только таких обормотов и сплавляли. Зомби стал докапываться, а почему это у его новых подопечных не в порядке документы по вербовке, и так, по ниточке, за два месяца распутал клубок. Однако Зорень хорошо прячется, и его, как вора-карманника, нужно ловить только за руку. Зорень, видя, как сужается круг, заторопился: следовало кончать поскорее. Эфла после событий с утечкой информации по 414-ым не сомневается: стоит им с Зоренем остаться наедине, и повернуться к нему спиной, тот немедленно этим воспользуется. Эфла идет на риск: просит 414-ых слепо довериться ему. И сам доверяется им так же: больше в стенах ИПЭ он не верит никому. Он собирает их всех в Болгарском штабе, где все началось так давно, три года назад, когда он умер. Ничего не поясняя, просит ждать его до определенного времени, всем вместе, а если его не будет – идти в другое место. В этом другом он заранее договаривается встретиться с Зоренем, используя себя, как приманку. Ячейка 414, явившись в самый неподходящий момент расправы, как раз схватит Зореня за руку. А эти записи помогут доказать его вину в суде.
Я заканчиваю их, искренне рассчитывая на успех операции. Если 414-е опоздают, и спасать будет уже некого, я желаю быть похороненным на территории их последней базы: они единственные, кого я по-настоящему люблю в этом мире.
Эфла Мигдал ан Аффите
====== Памятник безумию ======
Памятник безумию
Вот в чем исключается моя
заключительная идея… То есть, наоборот!
(Л. Кассиль)
Когда с Институтом на связь вышла Новая Волна, там, поначалу, не поверили.
–Побожится? – мрачно поинтересовался женский голос в телефоне – Или всем отрядом на колени встать?
Спешно вызванный на место проведения переговоров Борис Иванович устало прикрыл глаза. Господи, да за что же ему это…
–Чего вы хотите? – спросил он, стараясь, чтобы голос его не выдал.
–Мы согласны сдаться – наконец, призналась говорящая – Я, Инесса Салиман, как представитель Новой Волны, говорю от ее имени. Мы согласны сдаться.
–С чего бы вдруг такая покладистость? – подозрительно осведомился ИОО. Он не привык, чтобы проблемы решали себя сами.
–Мы примем ваши условия – продолжила Инесса – Только и вы наше примите.
–Какое? – опешил ИОО
–Заберите его!!!
–Кого?!
–Этого… ненормального… невменяемого… придурошного… рыжего…
–Рыжего?!
–Да, рыжего! Это он дал нам ваш телефон и предложил посоветоваться! Пожалуйста! Избавьте нас от него!
–Себе, что ли, забрать? – Бориса Ивановича аж передернуло – Ну уж нет! Сами мучайтесь!
–То есть, вы отказываетесь принимать нашу капитуляцию?
–Почему бы вам его просто не выгнать?
–Он не уходит!!! – Инесса была, кажется, на грани истерики – Он сказал, что ему здесь нравится!
–Сочувствую
–И вы ничего не сделаете?
–Уважаемая… – Борис Иванович терпеливо вздохнул – Вы мне предлагаете явно неравноценный обмен. Делайте с ним, что хотите, но мы к нему и пальцем не притронемся, и уж тем более не заберем к себе. Это наше последнее слово.
–Я его на свободу выго… выпущу! – пригрозила Инесса, но в голосе ее не было уверенности.
–Ну-ну – ИОО поглядел в окно – Извините, госпожа Салиман. Ничего личного. Но с Лисом имейте дело сами.
–Черт!..
На том конце бросили трубку.
Нового секретаря ИОО прежде в штабе в глаза не видел. А посмотреть было на что. Чуть выше среднего росту, скорее худощавый, чем стройный, он обладал потрясающей внешностью. Его лицу можно было дать лет семьдесят: кожу с бронзовым оттенком избороздили морщины и обрамляли его седые волосы. Зато тело принадлежит скорее молодому человеку едва ли старше двадцати пяти лет. Глядя на таких людей, и начинаешь задумываться над здоровым образом жизни. Секретарь представился странным именем – Фаэтон Беловран – и выразил надежду на то, что им будут довольны. Борис Иванович, уже света белого не видевший за бумажками, потоком проходящими через его стол, был бы рад совершенно любому секретарю, лишь бы он уже появился. Так что, наверное, еще немного, и он бы Лиса нанял на эту ответственную должность.
На этого секретаря как-то странно отреагировали товарищи 414-е, пришедшие восстанавливать свою старую базу в Новомосковске. Застыли на пороге и долго-долго на него смотрели и странно улыбались. На уточняющий вопрос ответили, что ранее встречались. Но документы подали: хорошо их, должно быть, ан Аффите натаскал…
Сплавив наконец-то хоть на кого-то свои бумажные проблемы, ИОО с чистой совестью закрыл дело Бронислава Зореня и на том успокоился. Институт может спать спокойно: диверсант изловлен и наказан. И, глядя на то, как именно, остальные побояться повторять его путь.
Наконец-то мир не собирается рухнуть в ближайшие пять минут всем на головы!.. Злоумышленник пойман, новый секретарь на месте, СеКрет найден, документы для Эфлы ан Аффите оформлены, некромант обезврежен, 414-е спасены, короче говоря – хэппи энд и все танцуют.
Лишь бы только не накаркать…
Атрей сидел за столом в уже полностью переделанном кабинете, глядел в окно и размышлял. Нет, не над кабинетом: с ним он закончил, и теперь здесь уже ничего не напоминало о Тенгри. Это было его рабочее место, и только его теперь.
Размышлял он над куда более важным вопросом: как поступить в сложившейся непростой ситуации. Встреченная его ашурраном девушка, кукла колдуна, всем раздающая стихи, каким-то образом узнавала настоящие имена, и ими подписывала свои творения: какое кому. Таким образом, Каюи и Лаари узнали его фамилию. Ее, настоящую, он называл только три раза: когда предлагал Ирфольте ехать в Японию, надеясь, что тот параноидально проверит магией, убедится и успокоится, когда называл свое оружие и когда давал начитку Кристине. А теперь слово сказано: Атрей Хокисарета известен в миру, можно сказать. Раз его ашурран видел стихи подписанными, где гарантия, что не видел никто другой?.. С иной стороны – какой может быть нанесен вред, ориентированный на имя, если он теперь в дальнем родстве со светлыми эльфами? А это такие создания, что не оставят в беде никого из «своих». А он, хоть и с натяжкой – «свой». Даже эльфийскому языку стал обучаться, попросив у Аредэля учебных пособий, а у Лаари – практических тренировок. Хотя сектант и понимал, что человеку эльфийскую речь не освоить в совершенстве: у них по-иному устроена гортань. Иначе откуда бы взялись легенды о дивном эльфийском пении?
Из-за последних событий наемник оказался буквально привязан к дому. Лишь недавно позволил себе короткую вылазку, чтобы договорится с Фитидом. Знал, что его муж и крестник вскоре будут в Испании, навещая как минимум одного из братьев Ирфольте, а в идеале обоих. И, скорее всего, будут туда наведываться периодически. А значит, лучше ему бывать там в безопасном месте, чем полагаться на неверную удачу. В том же, что его ашурран туда зачастит, Атрей не сомневался. Ведь в Испании живет посажной отец его хаку, и, по совместительству, любовь всей эльфийской жизни – Ирфольте, головная боль Хокисареты-сана…
Попытки Лаари уговорить своего крестного организовать ему свадьбу с ведьмаком, по своей настойчивости можно было сравнить только с попытками Атрея выдать крестника за Вэлэра Нао, куда более выгодного зятя с точки зрения сайентолога. Нао – хорошая защита, это не Деймос, который может подвести, и не Каюи, которым не хочется жертвовать. Но Лаари как клещ вцепился в своего некроманта, и о браке не по любви и слышать не хотел. Вернее, хотел, но только слышать, а больше ничего. «Слышать» же Атрея совершенно не устраивало.
Смерть отца и последующая собственная скоропатильная свадьба буквально привязали его к дому. Теперь Атрей уже не мог так свободно мотаться по белу свету, занимаясь тем, чем обычно занимаются все наемники и сектанты. Конечно, большую часть хозяйства взяла на себя его замечательная сестричка. Она следила за чистотой и порядком и давала указания тринадцати, к которым Атрей все никак не мог применить термин «ученики». Да какие же они ученики, ничему он их не учит… Они просто остались там, где им выгодно и удобно. Потому что здесь можно никем не прикидываться. Соблазнительное желание сбросить все маски, тягу людей к явно отрицательным героям – вот что использовал Атрей, оставляя тринадцать в своем доме.
Так что выходило уж совсем странное: агенты Института, которым вообще-то полагается относиться к нему, как ко вселенскому врагу, пошли ему навстречу. Спасли от верной смерти, помогли избавиться от опасности, и не пытались пользоваться своими преимуществами. Они – страшно сказать – с ним дружили. А в результате он сидит дома, как сторожевой пес на цепи, и у него нет возможности и дальше заниматься своей антиобщественной деятельностью. Заманивать молодые ячейки в ловушки, кого-то продавать давним врагам, а потом предавать и самих врагов, работать по делам секты. Он ничего этого не мог, сидя дома. То, чего не удалось всем прочим агентам ИПЭ вместе взятым, свершилось стараниями самой ненормальной из его ячеек. Агенты 414-ой несколькими изящными движениями отстранили Атрея от работы, обезопасив свой Институт от его внимания. Только ему и оставалось, что наводить порядок после учиненного темным магом хаоса, совершенствовать свои навыки, как новые, так и старые, проводить тренировки и оставлять в комнатах своего ашуррана маленькие подарки. Оказалось, их очень приятно делать. Раньше он никогда не задумывался, а зачем их вообще делают, кроме как ради знака внимания. Теперь он, кажется, понял.
Лис, заглядывая периодически проведать пациента, радостно скалился, и заявлял, что процесс психологической реабилитации налицо, и что Дидлит – няшенька. Что такое Дидлит Атрей не знал, но подозревал, что легко найдет сие страшилище на сайте аниме точка ком.
Как врач-психотерапевт, рыжий полагал состояние коллеги близким к оптимальному. О чем и сообщил ему в привычной для себя форме. «Привычная форма» значила, что в предложении из двадцати слов дюжина была словом «ня».
Словосочетание «жизнь налаживается» обретало свой сакральный смысл прямо на глазах. Теперь у него действительно была она, эта жизнь. И он уже не был уверен, так ли ему нужно все то, к чему он стремился прежде. У него появилось то, чего он всегда избегал и опасался – но именно это он ни за что бы теперь не согласился потерять…
Лис уж в который раз подумал, что живой Вонтола от мертвого отличается только количеством трупов.
Сегодня утром он добрался до очередного «дома», где кантовались они с напарником, гордый, как свежевымытый слоник. Оказывается, он умудрился стребовать выкуп сам за себя: чтобы он ушел, Новая Волна отдала ему… Камин. И теперь тот гордо высился под стеной.
Контракт, связанный с парадоксом Шаттенхайм, закрылся по факту смерти заказчика. Эмили Ассарада, синеволосая барышня и обладательница нескончаемого запаса неуемного любопытства, погибла от рук диверсанта Института, когда прибыла в штаб: ее в процессе задания вербанули 414-е, а конкретнее, Бэльфегор и Лаари. Заказчик только и желала знать, отчего у нее приступы предвиденья событий и синие волосы, а защиту свою не заказывала. Таким образом, с этой работой для асассина было покончено. Он не возражал, когда его наработки приватизировал напарник. Скорее всего, опять наделает корабликов и будет пускать в городском пруду, чего от него еще ждать-то…
–Ну, что тебе сказать… – рыжий сел на пятки, и задумчиво потер подбородок. Лежащий перед ним на спальном мешке напарник остался недвижимым. Во время диагностического осмотра он ни разу не пошевелился. Лис знал, что это далеко не предел. Железная выдержка Вонтолы во всем, что касается медицинских процедур – это норма. Чего еще ожидать от человека, который умудрился сам себе вырезать аппендицит?..
–Ничего нового я тебе не скажу. Если коротко: легкие – фигня, печень – кошмар, селезенка – ерундища, желудок не разглядеть, а если не найдем сердца… Белобрысый, сколько ты еще протянешь на кардиосимуляторе?
–Около двухсот сорока восьми дней, восемнадцати часов, пятидесяти одной минуты. С высокой долей вероятности можно указать так же шесть секунд и две терции.
–Где ты оставил орган? В Париже, небось, на дель Томбо? А туда нам сейчас никак нельзя…
–Я осведомлен о данном факте.
–Может, навестишь родину?
–Это нецелесообразно
–Ну елы-палы, сам посуди, что мне с тобой делать-то?.. Если ты коньки отбросишь…
–Я не обладаю данным техническим оснащением
–Ну, если кони двинешь…
–Непарнокопытное млекопитающее, упомянутое тобой, не имеет отношения к обсуждаемой ситуации
–Ну, в ящик сыграешь!..
–Я не играю в игры. Это нецелесообразно.
–Вонтола-а-а!.. – Лис обхватил голову, глазами поискал, обо что бы побиться ею, но стены были далеко, а пол его чем-то не устроил. Тогда рыжий решил использовать для благой цели напарника. Первый же удар лбом о ребра подсказал, что лучше на этом и остановится, и что об пол было бы не так больно. Здравый смысл в рыжей голове отродясь не ночевал, так что Лис даже на секунду задумался, а не провести ли следственный эксперимент. Однако это безобразие остановил Вонтола: поднял худую руку, подставив ладонь, и в следующий раз лоб впечатался ему в ладонь.
–Нанесение физических повреждений средней тяжести на данный момент нецелесообразно – сообщил он так, будто в этом кто-то сомневался. Лис, если и хотел что-то ответить, то не смог: его разобрал неконтролируемый смех. Он полулежал, опершись о напарника, и жизнерадостно хохотал, возможно, понимая, что больше в этой ситуации ничего не остается.
Волк умирал. Неотвратимо умирал каждый день. Возможно, вырезанное сердце не доконало бы его без ВСД, а сама ВСД без абстенции. Возможно, его не свели бы в могилу мутизм, апатия, сенстопатический синдром, акинезия, обнабуляция, сенильная деменция, абулия и люцидная кататония – но вместе они были страшной силой даже против несгибаемого Волка.
Или они вернут сердце на природой задуманное ему место, или… Или.
А сердце находилось у госпожи де Люр. И являться к ней самим, после того, как она столько лет гонялась за кое-кем по всему миру со скальпелем наперевес – это достойно Лиса, но никак не его напарника, который, на свое горе, умный.
–Белобрысы-ый!.. – внезапно позвал Лис, отсмеявшись – Слушай, а я знаю! А ты меня найми! Это охренеть как целесообразно!.. За мной эта рыба-пила не гоняется!..
Вонтола хранил молчание. Он сел, не коснувшись руками пола, и от этого движения Лис съехал ниже, но встать так и не подумал. Асассин потянулся за своей одеждой. Вовсе не потому, что зрелище его обнаженного тела может довести до обморока, или, если нервы покрепче – до верхушки дерева. Просто это было целесообразно, как же еще…
–Положительно – наконец, изрек он
–Что положительно? – лениво переспросил рыжий, который так и валялся на спальнике, болтая ногами
–Я даю положительный ответ на твое предложение. Это целесообразно на девяносто один процент.
–Офонареть… – Лис перекатился на живот и подпер подбородок рукой, разглядывая собеседника. Тот продолжал методично облачаться, как никогда напоминая куклу. Только, как недавно выяснили 414-е, у куклы больше чувств, чем у него. Помнится, так Волку в сердцах кричала Линда: жестяная кукла.
–Так я еще не развлекался! – рыжий, кажется, пришел в восторг – Ты это, давай-давай, условия мне еще пропиши!..
–Обязательно
–О, ня, Великий Японский Аниматор!.. Нарисуй меня обратно!.. Нет, лучше сними новый сезон!.. Волк, я тебя обожаю!..
–Информация не может быть обработана.
–Да, да, я помню…
Лис, наконец, дал себе труд принять вертикальное положение, и приблизился к напарнику. Внезапно он шагнул совсем уж вплотную, и порывисто его обнял
–Ничего, белобрысый, ничего… – прошептал он куда-то в седые волосы – Это все ничего… Ты сможешь.
Волк стоял ровно, безучастный ко всему, и стоически сносил эти тисканья. Его напарник постоял так какое-то время, пряча лицо в длинных волосах убийцы, а потом внезапно спросил:
–А ты бы не хотел сменить профессию?
–Отрицательно. Это нецелесообразно – был неизменный ответ
–Тебе тяжело, а будет еще тяжелее. У наемных убийц только два шанса. Либо быть совершенно незаметным и не привлекать ни единого чужого взгляда. Либо быть настолько заметным, чтобы на тебя не подумали… Хватит соединять несоединимое, Вонтола…
–Отрицательно. В твоих рассуждениях присутствует логическая ошибка второго порядка. Моя внешность является только одной из восьми причин, по которым мне не рекомендуется заниматься подобной деятельностью.
–А остальные семь? Ой, хотя нет, я все равно запомню только половину первой… – Лис зевнул – У тебя много врагов, белобрысый.
–Отрицательно. Ни одного.
Лис прищурился, поскреб за ухом, но спорить не стал. Вот это еще надо – тащится в соседнюю комнату, искать в учиненном там им же самим бардаке словарь напарника, а потом еще и искать в нем правильное определение…
О том, что с каждым годом достучаться до Волка становится все труднее и труднее, Лис старался не думать. Он смутно помнил, каким тот был во время их встречи в Японии. Молодой хирург вернул Кин-Иро голос, и он тогда знал такие простые слова, как «да» и «нет». С течением времени даже последние следы личности стирались, оставляя только гладкую поверхность без намека на индивидуальность. Или, быть может, Волк это делал умышленно, пряча все пережитки прошлого поглубже. Что ж. Видимо, это целесообразно…
