Текст книги "Хроники идиотов (СИ)"
Автор книги: Chiba Mamoru
сообщить о нарушении
Текущая страница: 48 (всего у книги 74 страниц)
–У меня к тебе парочка вопросов… – начал зомби не предвещающим ничего хорошего голосом – На счет 414-ых…
Что-то в его тоне подсказало Зэрирелю, что если он немедленно не унесет отсюда крылья, вполне вероятно его ощиплют. Так что ангел-хранитель Равновесия решил отложить познавательную беседу на потом. Лет на двести. И исчезнуть из этого негостеприимного кабинета куда-нибудь в более безопасное место.
Настроение у Вэлэра было почти что приподнятое. С его точки зрения он предпринял все, что только можно было предпринять, для исполнения своего плана. Пожалуй, даже явись к нему боевой отряд Института, то вряд ли смог бы пробиться через все заслоны. Никуда теперь от него «призрак» не денется… А ответ «да» – только вопрос времени. Как раз сейчас, пока у него выдался свободный вечер, он и займется…
Обернувшись к сидящему у окна пленнику, Нао произнес:
–Принеси гребень из спальни.
–Я не знаю, где находится ваша комната – покачал головой телепат
–Я имел в виду твой. Меня он вполне устроит. – Оборотень приподнялся на локте, растягиваясь на подушках, как большой кот.
–Это своеобразная традиция – произнес он вкрадчиво – Ты ведь не откажешь мне в услуге, правда?
–В какой именно, господин Нао?
–Просто принеси свой гребень и вычеши мои волосы.
Вэлэр триумфально улыбнулся. Естественно, откуда «призраку» знать о неписанных традициях однополого бракосочетания…Сейчас как миленький пойдет за гребнем, и займется его шевелюрой. А в доме полно народу: и слуг Нао, и приглашенных гостей, немногочисленных, но все же. И все они станут свидетелями приношения гребня – прятать-то его лейтенант не станет, зачем бы ему, честному человеку, это понадобилось…
–Хорошо – мягко согласился тот, поднялся с места и пошел к выходу. Вэлэр наблюдал за его движением, обдумывая будущее за обоих. Будет он еще кого спрашивать, как же… Уж кто-кто, а он точно знает, что для них самое лучшее. Для него, и для его хаку.
–Можешь не торопится – милостиво сказал он гостю в спину. СеКрет уже взялся за ручку двери и обернулся на пороге. Вэлэр готов был бы поклясться, что на него вопросительно смотрят.
–Я отослал Клэр – кивнул он – Не хочу, чтобы ты споткнулся. Так что не спеши, чтобы не случилось неприятности. – «И чтобы все успели хорошенько рассмотреть и тебя, и гребень», – добавил он мысленно.
–Спасибо за заботу, господин Нао – кивнул ему телепат, и скрылся за дверью. Вэлэр расслабленно откинулся на подушках. Он был чертовски доволен, еще не зная, что видел своего «призрака» в последний раз.
Капитан ан Аффите обматерил исчезнувшего в самый интересный момент Зэриреля, а так же и Судебный коридор с его фокусами, сбрендившего Ирфольте, проклятый Ад, долбанную демократию, чью-то хвостатую задницу, маму Джарской, беспутное разгильдяйство, эльфийские традиции, и весь состав 414-ой поименно, раз уж он о них вспомнил.
Он бросил разъяренный взгляд на дверь коридора, все еще маячащую вместо его собственной. Она здесь еще проторчит пять минут, ведь именно столько требуется коридору на каждого человека. Вернее, уже меньше проторчит – время-то идет. Он о Коридоре только слышал, и очень приблизительно представлял себе, что это за штука. Тем не мене, он капитану не нравился ну совершенно…
Внезапно на его глазах дверь приоткрылась, будто кто-то толкнул ее изнутри. Светло-зеленые глаза зомби немного округлились от изумления. Быть может, коридор передумал, и решил его впустить?.. С какой, интересно, стати?..
Но коридор не передумал. Из-за двери, аккуратно придерживая ее свободной рукой – в другой был деревянный гребень – вышел лейтенант СеКрет. Целый и невредимый.
Эфла с разочарованием подумал, что в ящиках его стола больше не осталось заначек с коньяком.
–Только не говорите мне – с отчаяньем начал он – что вы и в Судебном коридоре потерялись…
Дана уже убедилась на своем опыте, что некоторые привычки не умирают даже после окончания жизни их хозяина. И капитан ан Аффите тому яркий пример. Что касается нее, то ей пришлось, что называется, перекраивать свою жизнь фактически полностью. Скажем спасибо товарищу Ирфольте… Даже такая мелочь, как поза для сна, более не была выбором блондинки. К тому же, за предыдущий двадцать один год своей жизни агент Сэдфилл привык спать на животе. Теперь с этим пришлось покончить, ибо шестой размер такой возможности не оставлял.
И вот сейчас Дана сидела у окна, и в ярком утреннем свете пыталась накрасить ногти. Рука дрожала, и получалось неровно. Она пробовала уже, наверное, раз пятый, и точно знала, что рано или поздно все получится. У нее всегда получалось, особенно такие вещи. Неумение делать маникюр – серьезный пробел в ее косметическом образовании, и его требовалось восполнить. Фальче ведь продолжал пользоваться ею, как шпионкой, и посылал на задания. Значит, она должна быть на высоте. И не вызывать подозрений, прокалываясь на мелочах…
Внизу, во дворе, проходила тренировка. Народ, разбившись на группы, с азартом дырявил мишени. Занятия по рукопашному бою велись не здесь, где под ногами был камень, а чуть дальше, на утоптанной площадке с травкой.
Прямо под ее окнами разворачивались похожие события. Какой-то подтянутый, хоть и немолодой дядька что-то пояснял Фальче, держа в вытянутой руке клинок. Дана не разбиралась в холодном оружии настолько, чтобы по одному его виду сказать, что оно из себя представляет. Но шпагу от палаша отличала. Незнакомый желчный дядька держал в руках европейский прямой меч – она такие часто видела в фильмах про крестоносцев. Из своей Институтской практики блондинка знала, что это довольно нетипичное оружие для текущего времени, неудобное, тяжелое, и требующее немало сил и умения с ним обращаться. Кой Лис оно понадобилось ведьмаку, можно было только догадываться. Фальче отлично стрелял, и дрался на ножах, а вот зачем ему стукнуло в голову обучится еще и средневековому фехтованию Дана и предположить не могла. А спрашивать не хотела. Решит еще, что она выведывает информацию, и собирает данные, как и положено исходя из ее работы… Нет. Захочет, сам расскажет. И по доброй воле, а не под действием расслабляющего массажа.
Блондинка тряхнула кудрями, и отвернулась от окна, фыркнув свое коронное
–Мужики!..
И пошла варить для этого злодея кофе. Оказывается, женщины еще и этим занимаются, подумать только…
Выслушав напутствие от капитана ан Аффите («Идите, и скажите майору Джарской, что вы нашлись!») телепат вышел из кабинета, благо, дверь уже приняла нормальный свой вид. Он действительно отправился в приемную, где Ирина Валерьевна как раз проводила летучку на тему «куда делся лейтенант СеКрет и как его оттуда доставать». Послушав минут десять, чтобы не перебивать, во время первой же образовавшейся паузы он подал голос, заявляя о своем присутствии. Джарская едва не поперхнулась содержимым фляги, жестом велела всем разойтись, и пристала к лейтенанту намертво с вопросами. Выслушав сильно отцензвурированную версию последних событий (и попутно переводя ее с «СеКретского языка» на нормальный, ибо в его устах попытка изнасилования обозначалась словосочетанием «настойчивое предложение руки и сердца») устало вздохнула. Попросила написать обо всем рапорт. И отпустила с миром, принявшись названивать по всем Отделам, начиная с Предсказаний, и отменять поиски.
Лейтенант поблагодарил ее за внимание, и не удивился, не услышав ответа. Скорее всего, госпожа майор была очень занята и не услышала.
Он вышел из здания штаба, и не торопясь побрел по внутреннему двору. Этот чахлый скверик и в подметки не годился прекрасному саду Утренней Капели, но телепат не сожалел. Найдя свободную скамейку, устроился в тени, и достал из кармана ровный аккуратный шарик, как раз идеально помещавшийся у него в ладони. Тяжелый металлический предмет маслянисто поблескивал в лучах солнца.
–Вы не возражаете, если мы побеседуем?
«С чего бы?» – хмыкнули в ответ
«Тогда, пожалуйста, расскажите о себе»
«Зачем?» – опешил собеседник
«Я бы желал познакомиться с вами. Если вы, конечно, не против»
Телепат аккуратно взял шар с двух сторон, и, сделав легкое усилие, раскрыл его, как будто разломил апельсин. Шар сначала распахнулся, как раковина-жемчужница, а потом и распался, оставляя в руках лейтенанта две половинки, каждая из которых была усеяна иглами. СеКрет осторожно провел по ним кончиками пальцев, так и не поранившись.
«Осторожнее» – проворчал собеседник «Тебя я драть не стану…»
Этот мысленный голос казался телепату отрывистым и шуршащим, словно собеседник не был человеком. Впрочем, он действительно им не был.
«Я никогда не видел подобного предмета прежде» – поделился результатами наблюдения СеКрет
«Кто вы?»
«Ты хотел сказать «что» – поправил голос – «Шар можно бросать или катить, сбивая противника с ног, или сбивая его дыхание. Если бросать определенным образом, я раскроюсь в полете и укушу. И уж не выпущу, будь спокоен, пока не прикажешь»
«Мне не хотелось бы приносить вред кому-либо »
«Придется» – буркнул голос – «Ты бы знал, кто уходил после меня. Никогда такой твари не видел. Вот уж кого бы с радостью укусил…»
«Не стоит»
«Как скажешь» – с явной неохотой отозвался голос, и добавил, внезапно оживляясь – «А еще можно бросать только половину! Со мной в теле ни один враг не сможет драться! Я не убью, я вопьюсь в мышцу, и он даже пошевелится, не сможет!»
«Вы говорили, что вы – это я»
«Точно»
«Именно поэтому вы – не орудие убийства? С помощью вас можно остановить, ранить, но не убить?»
«Убить можно» – немного задето отозвался собеседник – «Но трудно. Только ты ведь не станешь…»
«Скажите, вы уже выбрали себе имя?»
«Я же говорил, что его должен дать мне ты!»
«Простите. Но ведь это – имя для вас, вам с ним жить, и значит, оно должно вам нравиться. Откуда же могу знать я, что именно вам по душе?»
«Ты действительно такой, или голову мне морочишь?»
«Я говорю правду. И не желаю решать за кого-либо, в том числе и за вас. Выберите себе имя, которое придется вам по вкусу, и я с удовольствием стану им вас называть »
«А ты знаешь, что ты – первый, кто предложил оружию сделать выбор самому?» – вопросом на вопрос ответил собеседник. И снова вздохнул.
«А ты не будешь смеяться?»
«Нет, что вы» – заверил собеседника телепат. Он не торопил и не настаивал. Только ждал, согревая стальной шар в ладонях.
«Я хочу зваться Ларк, Крылатое Небо»
«Приятно познакомится, Ларк Крылатое Небо»
====== Острый звездопад—а ======
Острый звездопад
–Да вот скажем, если я стукну
вас по колену вашим кубком, нога
у вас подскочит, а потом вы
ее отдернете. Условный рефлекс.
–А если я вас после этого велю арестовать?
–А это уже приобретенный рефлекс.
И в следующем поколении, возможно, не проявится, если его не закрепить в наследниках
(О. и В. Угрюмовы, «Некромерон»)
Ставка оборотней ИПЭ в Питере была не единственной в своем роде, но, все же, редко встречающейся. Елена Игоревна Орлова, оборотень-волк, знака Филодокс, провела в этой ставке едва ли не половину своей сознательной жизни. Не то, чтобы эти довольно скучные стены были для нее родными, но они были привычными и безопасными. И все прочие сотрудники настолько привыкли к ней, что воспринимали как часть этих стен – никто уже не мог вспомнить, как же Леночка попала к ним в ставку. Помнил об этом, наверное, только ее родной дядя Николай – но тот помалкивал, прекрасно понимая, что далеко не всякому хочется вспоминать загадочную смерть родных и мотания по стране в поиске своего угла. К Николаю Орлову, люпусу, Рагабашу по знаку, Леночка пришла совсем еще ребенком – постучала однажды в дверь, имея при себе только небольшую сумку с вещами. На вопросы связно ответить так и не смогла – сказала только, что родители «пропали» а она ничего не понимает в происходящем. Дядя остался ее единственным родственником. Николай жил холостяком, детей не имел, и свалившуюся на голову племянницу воспринял как нечто среднее между комом снега и даром небес (хотя кто сказал, что одно не может быть другим?). Николай много ездил по стране, и таскал за собой девочку – та выросла на удивление тихой, незаметной, никогда не требовала к себе много внимания. Уткнется в книжку где-нибудь в уголке – и не видно ее, и не слышно. Когда Елене стукнуло шестнадцать, она предстала перед советом стаи, который постановил: обратить. Так она и стала оборотнем-люпусом. В то время как ее сверстницы прыгали на дискотеках в коротких юбочках, Елена сидела в сибирской глуши, вместе с дядей Колей, которого туда призвали стайные дела. Может, от того она и получилась такая забитая.
В своей жизни лабораторный сотрудник Орлова боялась огромного количества самых разнообразных вещей. Высоты. Быстрой езды. Повредить руки во время работы. Того, что ее будут обсуждать у нее за спиной. Больших собак. Чужих людей. Сделать что-то не так. Ну, и еще много всякого разного... Одним из самых частых ее кошмаров было недовольство руководства. Елена всегда старалась держаться ниже воды тише травы, и не привлекать к себе внимания. В этом ей помогал ее родной дядя, Николай Филлипович. Он, собственно, и привел ее сюда, в эту ставку. Бывало, конечно, всякое. И комендант выговаривал пару раз (кошмар, вспоминать жутко...) и оперативники задевали. Комендант, кстати, все грозился, если не будет хорошо оформленных бумаг, написать прошение в центральный штаб. Там, дескать, живет страшный монстр, который за неправильно оформленные бумаги сразу убивает, предварительно на три часа обматерив. Поэтому Елена Орлова до смерти боялась ревизоров из штаба. Начиная с пресловутого монстра, которого, кстати, звали старшим лейтенантом ан Аффите. Его Орлова только слышала по телефону, да и, наверное, весь этаж его слышал, когда он выговаривал коменданту за
какие-то недочеты. Ну, «выговаривал», это мягко сказано... Старлей ан Аффите орал так, что закладывало уши. В самых последних выражениях он пояснил, кто есть комендант и вся его родня до седьмого колена, а так же и все прочие деятели, из-за которых стоит работа, потому что это все злостный саботаж. И вообще незаконно!.. Память об этом событии намертво въелась в мозг впечатлительной девушки. В свои двадцать три она никогда еще не переживала ничего более кошмарного, и отдала бы все свои лабораторные записи, только бы и не переживать...
В воображении Елены старлей ан Аффите представлялся мрачным мужчиной огромного роста, с горящими дикой яростью глазами, который одним ударом мог бы, наверное, свернуть нарушителю шею – даже если этот нарушитель слон. И только потому этого не делает, что это «незаконно». Чтобы еще такое сказать о лаборантке Орловой, даже и в голову не приходит, кроме, разве что, ее явной склонности к изобретательской деятельности и совершеннейшего неумения за себя постоять. Поэтому когда внезапно в тот памятный вечер по ставке объявили тревогу, и все забегали, она даже не сразу сообразила, что делать. Стояла у своего стола, наблюдая, как суетятся ее коллеги, и отчаянно боялась. Потом по селектору пришли пояснения: дескать, ставка подверглась атаке оборотней-ягуаров, и они идут в бой весьма грамотно. Разумеется, лабораторным сотрудникам вовсе не предписывалось идти на передовую, но Елена все равно испугалась. А потом ей пришлось испугаться еще больше: к ней спустился дядя Коля, и торопливо рассказал, из-за чего весь сыр-бор. Оказывается, сегодня днем старлей ан Аффите прибыл к ним, но не с ужасной ревизией, которая снилась девушке в кошмарных снах. Хотя, возможно, ревизия и была бы лучше. Он приволок с собой шестерых обормотов, и заявил, что они – пострадавшие, привлеченные к делу. Предупредил, что могут возникнуть неприятности...
И они таки возникли. В виде атаки ягуаров, которых ведет Икуши Табао. Так что чтобы Елена не падала в обморок, если старлей заглянет к ней в подвал, собственно, на территорию лаборатории, за каким-нибудь препаратом.
Конечно, дядя хотел лишь успокоить, но вышло только хуже. Елена, ни жива ни мертва, стояла, как соляной столб, минуты две. А когда отмерла, первым делом спряталась под стол, чтобы уже оттуда созерцать развитие событий. Благодаря громкой связи можно было знать, что происходит на поле боя. Не понимая многих терминов, все же, ей удалось уяснить, что вроде как атака отбита, хоть и не бескровно. А потом случилось самое жуткое. К ней в подвал действительно спустились. Сначала дверь ухнула, как пушка. В дверном проеме показались совершенно незнакомые Елене личности, из которых оборотнем был только один. Или одна. На первый взгляд сложно определить. Впрочем, Ирэна Шаттенхайм на многих производила подобное впечатление. Остальные же были еще хуже. Эта развеселая орава ввалилась к ней, дабы осчастливить сообщением, что старлей ан Аффите велел им идти сюда и получить научную помощь. Потому что, дескать, родина в опасности, и вообще. Не успела она и рта открыть, чтобы хоть как-то отреагировать на такое заявление, как в коридоре послышались шаги. Шестым чувством чуя, что вот и смерть ее пришла, Орлова забилась под стол еще глубже. Как пить дать, это товарищ ревизор грядет с проверкой, или чем похуже... Вот сейчас он явится, и будет полный абзац...
Но вместо ужасного монстра, которого Орлова воображала себе под столом, на пороге нарисовалось хорошенькое созданьице полуметрового роста. С очаровательной мордашкой-сердечком, огромными светло-зелеными глазками и россыпью золотистых кудряшек. Эта лапочка, что правда, довольно мрачно взирала на окружающую действительность, после чего рявкнула хорошо знакомым голосом:
–Какого ***** в лаборатории ни одного сотрудника, способного обработать раны?.. ******,***************,*************!!!
И пристроился у нее на столе строчить рапорт.
Елена сочла за лучшее все же упасть в обморок. Хотя мера эта ей так и не помогла. Эфла ан Аффите прочно окопался в ее сердце, и, видит небо, не собирался оттуда выбираться. .
Вечером долгого и суматошного дня Ханаан, совершив вечернюю молитву, собирался посидеть и порыться в старых пленках. В них, сколько он помнил, никогда не было порядка, и их периодически приходилось перекапывать. Раскладывать, нумеровать, подписывать... Чтобы всего через месяц опять все перепутать. И вот, стоило ему взяться за это полезное и богоугодное дело, прозвучал звонок в дверь. Послушник не удивился. Существовал один единственный вариант того, кто это может явиться к нему посреди ночи. Нет, на самом деле, больше, конечно, однако срочный выезд отряда ОКР, или затопленных соседей он отбрасывал сразу же.
На пороге стоял Лионель. Мокрый – видимо, на улице шел дождь – взъерошенный и расстроенный. Ханаан не стал задавать вопросов. А зачем? И так все ясно. Раз в неделю, как по расписанию, его товарищ ссорился с женой Амандой, и шел ночевать к послушнику. Обычно к утру оба спорщика успевали выпустить пар, успокоится, взять вину на себя и покаяться. Так что еще на неделю все было тихо. -Что на этот раз? – вздохнул Ханаан, вешая промокший плащ на спинку стула – сушится, и чтобы вода стекала. -А мне ведь тетка говорила!.. – раздраженно отозвался журналист, резко разворачивая стул задом наперед и садясь – Говорила мне! Лио, мальчик мой, не женись на женщине из рода Морсте!.. Нет же, баран упрямый...
–Осел – спокойно поправил его послушник, ставя чайник на плиту
–Что?.. – сбился с мысли Лионель
–Упрямый, как осел. Баран – символ глупости. -Очень смешно!.. – Штудгарт фыркнул и отвернулся.
–Так что там с Амандой и ее родом? – невозмутимо продолжил Ханаан. Он уже закончил возиться по кухне, и уселся напротив. Что правда, сделал он это аккуратно, по-человечески. Дома он носил просторные холщевые штаны и растянутую футболку навыпуск. Но журналист все равно отмечал, насколько его приятель привык к рясе. Даже эта свободная одежда выглядела на Ханаане неестественно и смотрелась, как неродная. Впрочем, он в любой одежде так смотрелся... -У моей ненаглядной, видите ли, очередная истерика. У нее хрен знает где, в Марселе, за пять тысяч километров отсюда, пропал брат! И знаешь, как она это выяснила?! Он не берет трубку уже час!! Офигеть! – Лионель вскочил с места, и зашагал по тесной кухоньке
–А если мужик пошел с приятелями пива попить, в кино, к любовнице, в конце концов?!
–Гийом не пьет пива – спокойно отозвался Ханаан – Даже я это помню. Так же, в кино он ходит по четвергам, а его любовница предпочитает приходить к нему сама, прости их Господь. -С тобой невозможно разговаривать!.. Ты все время со мной споришь!
–И не думал.
–Вот видишь!..
Лионель резко распахнул форточку, и, пристроившись на узком подоконнике, закурил, стараясь, чтобы дым не попал на кухню. Ханаан привычно сложил руки ладонями вместе, и журналист знал, что приятель молится про себя об отпущении ему греха. -Короче, мы опять поругались – печально завершил свою повесть журналист, докурив и вернувшись на место. Послушник молча разлил по чашкам кипяток, бросил в него пакетики, и на секунду задумался, вспоминая, есть ли на этой кухне хоть что-то вкусненькое. Лионель хмыкнул. Чай был с эхинацеей, он такой терпеть не мог, полагая «запаренным веником», да еще и в пакетиках. Но после прогулки под дождем придется к нему причаститься, если он не желает заработать простуду, или чего покрепче. Годы, все же, уже совсем не те. А что касается «вкусненького», то нашлись сухофрукты и мед. Ханаан, посчитав на этом свой долг хозяина выполненным, перестал рыскать по полкам, и внимательно уставился на гостя.
–Ты полагаешь, это была истерика? – словно ни в чем не бывало, вернулся он к прерванной теме – И что на самом деле брат твоей жены просто отправился по своим делам?
–Я бы сбрендил, если бы моя сестрица – если бы она у меня, разумеется, была! – совала нос в мою жизнь. Да еще и делала это не мене раза в неделю. Или придушил бы ее...
–Прости Господи тебе грех дурных мыслей, Лионель. Но что, если Аманда, долгих ей лет жизни, права?
–Она не может быть права...
–Потому что ты не хочешь этого?
Журналист молча уткнулся в свою кружку, и принялся торопливо пить обжигающий чай. Горло приятно ободрал шершавый привкус. Эхинацея, если с медом, то не такая уж и гадость, если вдуматься...
Послушник совершенно спокойно ждал, сидя напротив, и, кажется, был занят своими мыслями. Через минуту поставил в мойку пустые кружки и сказал:
–Я постелю тебе, как обычно, на диване.
–Ты будешь спать?
–Я говорю, – терпеливо повторил он – что постелю. И, если захочешь, ложись и отдыхай. Но если еще хочешь поговорить, то знаешь, где моя кель... комната. Заходи.
–Спасибо
–На здоровье.
Лионель, оставшись в одиночестве, снова закурил, глядя в окно. По стеклу ползли нескончаемые водные струйки, и за их пеленой совершенно ничего не было видно. Наверно, все же следует позвонить Аманде, и сказать, что с ним ничего не случилось, и что... Ладно, он был не прав... Но и она тоже!.. Завтра они еще вернутся к этому вопросу... И, наверное, все же не стоит лишать приятеля его законного сна. Все таки, ему завтра на заутреннюю спозаранку, пусть уж высыпается... Приняв это благородное решение, журналист отправился желать спокойной ночи Ханаану. И застал его, остервенело копающимся в кладовой. У его ног было в беспорядке брошено постельное белье и еще некоторые вещи. Сам Неприведигосподь, еще более лохматый, чем обычно, не обращая внимания ни на что, копался в завалах.
–Ты что делаешь?.. – севшим голосом поинтересовался Лионель
–Иди к черту, прости Господи!.. – донеслось из пыльных недр, и послушник чихнул – Погоди!..
Лионель поневоле принял боевую стойку. Он всегда чуял, если рядом происходило нечто, что могло бы его заинтересовать. Профессионально, или просто так, неважно. И сейчас как раз был один из этих случаев. -Ага, есть!.. – Ханаан появился на свет, отбросил с лица волосы, и продемонстрировал терпеливо ожидавшему его приятелю нечто, завернутое в газету.
–Ну, и что это такое? – без особого энтузиазма вопросил он
–Это – старая пленка – Ханаан сунул трофей в руки Штудгарта, и принялся наводить порядок, хотя бы сравнительный
–И чем она так важна?..
–Я переснимаю все сводки, ты же в курсе?
–На пленку?! До сих пор???
–Да, представь себе, потому что порядок такой. И еще потому, что Эфла ан Аффите, упокой Господи его мятежную душу, параноик почище Гофмара
–А что ан Аффите?
–Все сводки, что приходят на штаб, требуется переснимать на фото, перед тем, как использовать. Дескать, потому, что могут быть следы, не важные и не замеченные поначалу, но потом могущие сыграть значительную роль
–Это все тебе ан Аффите сказал?
–Мне, и всему Ай-Ти Отделу заодно. Очень громко и богохульно он это сказал, кстати.
–Чем бы удивил... Ну?! – журналист уже сгорал от нетерпения. Он уже забыл, что собирался, как все честные люди, спать, и заодно дать выспаться послушнику. Какое там!.. Впереди маячила ночь интереснейшей работы!.. -А то, что я совершенно точно помню: в сводках за недавнее время мелькал Гийом Морсте. Я еще зацепился глазом, думал, знакомая фамилия, да запамятовал, грешный... Девичья это, твоей жены...
–Ну-у-у??? – и Лионель, позабыв обо всем на свете, рванул в ванную, где был красный свет. Ханаан последовал за ним. О сне они и вправду позабыли.
====== Острый звездопад – б ======
-Я могу начинать?
-Да. Давай.
Фальче не смотрел на блондинку, он не отрывал взгляда от старательно вычерчиваемого магического круга, который он наносил на полу, то и дело сверяясь с потрепанной книгой. Дана сидела за пределами его деятельности, поджав одну ногу, и наблюдала. Фальче и магические круги – это была неисчерпаемая тема для прикладного устного, либо любого другого, народного творчества. Существовала, впрочем, немалая вероятность закономерного проклятия на свою голову за такие развлечения, так что никто еще не рискнул. И, тем не менее, ведьмак, стоящий на коленях, закусивший губу, и старательно выводящий какие-то метафизические закорючки – зрелище неординарное... -Лаура – «Доброе утро, Ги», мастер Гийом – «Доброе, дорогая. Не ожидал», Лаура – «Как и я, Ги. Как и я». Пауза в две минуты. Лаура – «Но как тебя сюда-то занесло?», мастер Гийом – «Думаю, как и тебя. Мы нужны...ему», Лаура – «Ему? Ха!», мастер Гийом – «Точно. Никогда не верил в подобную ерунду, но против фактов не попрешь. А если я просто сошел с ума, то лучше не сопротивляться своим галлюцинациям. Я читал о таком». Пауза в пять минут. Мастер Гийом – «Так все же, ты здесь, сидишь в библиотеке... Ищешь что-нибудь?», Лаура – «Да, ищу. Я теперь постоянно что-нибудь ищу. Для этого... юного самородка». Пауза, секунд десять. Лаура – «А ты его махаться учишь?», мастер Гийом – «А что же? Ученик не хуже прочих. А то и получше будет. Правда, поздновато ему уже, кое-что так никогда и не догонит, но дело пойдет, я такие вещи чувствую». Лаура – «Ги, а не страшно?», мастер Гийом – «Чего боятся? Нас здесь, я смотрю, никто не трогает. И платят больше». Все. -Хорошо – ведьмак поднял голову. Он стоял на одном колене, опираясь левой ладонью о пол, а правой рисуя замысловатый и ничего блондинке не говорящий символ
–Они стояли близко друг от друга?
–Меньше метра.
–Прикасались друг к другу?
–Нет.
–Очень хорошо. -Фальче, а зачем все это?
Мужчина поднялся на ноги, заставляя собеседницу задрать голову. Широким шагом приблизился к ней вплотную, нависая, подобно скале. Дана поневоле вжалась в спинку стула, не сводя с него глаз. -Ты зовешь меня по имени? – Дана сразу смекнула, что он имеет в виду.
–Ты сам сказал, что это ложь, когда я зову тебя «дорогим», и... и... Меня смущает, что... – блондинка говорила все тише, пока совсем не умолкла. А некромант не перебивал, ожидая окончания фразы. Однако она так и не вышла в свет. -Дай руку – потребовал он. Блондинка с готовностью протянула обе: с этими магами никогда нельзя быть уверенным. То им правую, то левую, и все для каких-то мистических запредельных целей... -Хорошо – удовлетворенно кивнул Фальче, приняв обе – А теперь слушай. Меня не смущает, что ты девушка, ранее бывшая парнем. Меня не смущает и то, что у нас одиннадцать лет разницы. Меня не смущает, что ты – агент ИПЭ и его шпион. Но меня, Лис побери, смущает, когда единственный в моей жизни человек, давший подобное имя, отнимает его.
–Смеешься? – горько усмехнулась собеседница. Она уже оправилась от потрясения, и быстро приходила в норму – Что я, обычный человек, могу отнять у тебя, темного мага? Дана испугано подобрала под себя и вторую ногу, когда мужчина опустился перед ее стулом на одно колено. -Имя – ответил он – Не отнимай у меня имя. -Хорошо – Дана запустила руки ему в волосы, приведя их в беспорядок. Это действо требовало некоторых усилий, ибо волосы были жесткими и лохматились плохо. Но она справилась. -Хорошо, дорогой. **************************** Атрей бесшумно отошел от двери, когда к ней направилась Дана. Она собиралась опять варить этот Лисов кофе, интересно, как только ведьмак его вообще пьет... В краткий промежуток, когда дверь была открыта, он выскользнул из комнаты в коридор.
Первое полевое испытание амулета можно считать успешно завершенным. Он выдержал проверку, и мог смело предоставляться пред темны очи некроманта. Только не сейчас, а попозже. Лучше всего – завтра утром, примерно через час после того, как сектант его разбудит. Потому что сейчас вернется Сэдфилл, и опять будет вести себя так, словно мечтой всей его... в смысле – ее жизни было ублажать темных магов в их темномагических закидонах. Варить им кофе, делать массаж спины, читать вслух, пока они портят напольное покрытие, спать с ними, ну и всякое по мелочи, в том же духе... Атрей прошел до своей комнаты, и только внутри снял с себя амулет. Конечно, это не эквивалент невидимости у фейри, однако глаза отводит неплохо. Это была идея некроманта. Специально для того, чтобы не палить местонахождение «башни» перед Институтом и прочими активистами. Которые, дайте срок, объявятся непременно. Конкурентов никто не любит. Пока еще Новая Волна не доставляет проблем, и не отбивает честного куска у порядочных сектантов, например. Но ведь скоро почистит перышки и развернется во всю ширь. И вот тогда магическая братия взвоет, и потянет одеяло на себя. Сайентолог потянулся, но хруста не последовало. Он чувствовал, как его позвоночник, подобно пружине, растягивается, а потом, по сегментам, входит обратно в пазы. То же было и с суставами. Их ему вынули еще в раннем детстве, чтобы обучить всем приемам боевого рукопашного искусства. Даже тем, что гордо отброшены так называемым честным спортом. Впрочем, Атрей спортом не интересовался никогда, а уж тем более честным. По его мнению, единственный достойный приз – это возможность выжить, и, если он тебе достается, уже вряд ли кого-то интересует, как это так вышло. Даже и судий. Если они, конечно, дойдут до конца вместе с тобой... Атрей уже сутки не посещал крышу штаба, и не виделся с вампиром, соответственно. Чувство тревоги не давало ему покоя, не оставляло возможности сосредоточится на чем-то одном. Пока Бэльфегор находился в здании штаба, нечего было волноваться. Там хватало тех, кто в случае опасности сможет ей противостоять. Не то чтобы он полагал каинита не способным к самозащите, но не уставал повторять слова мудрой госпожи профессора де Люр: непобедимых бойцов не бывает. На каждого можно найти свою управу. Он впервые в жизни действительно по кому-то скучал, и это открытие его не обрадовало. Это означало, что он все же успешно обзавелся слабым местом, которое является чудесной мишенью. И тот факт, что об их с вампиром отношениях не знает никто, кроме них двоих да лейтенанта СеКрета (а тот, как известно, лучшая могила для любой тайны, как утверждал Бэл) его не успокаивал. Видимо, рабочая паранойя...
