Текст книги "Хроники идиотов (СИ)"
Автор книги: Chiba Mamoru
сообщить о нарушении
Текущая страница: 63 (всего у книги 74 страниц)
Беспокойство внутри не относилось сейчас к самому некроманту. Его волновали другие люди. Кем бы он ни был последние три недели, как бы ни воспринимал свое бытие в качестве темного трикстера – за ним пошли люди, и они сейчас где-то да находятся. И он до сих пор ощущал себя за них в ответе. Многие из них тяжело ранены, а некоторые и убиты. Если он постарается, то вспомнит, сколько этих «некоторых», которых он подымал на поле боя.
А еще его безумно беспокоила Дана. Она осталась там, не дождавшись помощи, и если она еще жива… Если еще жива. Если. С таким, как у нее, ранением, долго не вытягивают. Женщины, научно установлено, выносливее мужчин, и лучше терпят боль, однако, все, как и говорилось выше, имеет свои пределы. И сколько он тут уже валяется?..
Безумная надежда, что, быть может, еще не поздно, натолкнулась на осознание абсурдности этой мысли. С другой стороны – ведь сам он не умер, и сейчас находится явно в больнице: окружение и запах свидетельствуют в пользу этой версии. Рассуждая логически – скорее всего, это больница при Институте. А если Институт выиграл бой, то и раненых собирал всех, у врачей свой долг, они не смотрят, к какому лагерю принадлежит их пациент. Фальче сейчас не чувствовал связи с «башней», да он и вообще многого не чувствовал теперь, когда его безумие снова сидело под замком.
Тем не мене, это реальный шанс! Если Дану нашли агенты Института, то она может быть еще жива!..
Решение пришло мгновенно, вспышкой. Что у нее повреждено? То, от чего она умирает. Нет раны – нет проблемы.
Темный маг, более усилием воли, чем мышц, заставил себя сесть. Он был один в темной палате, и это было отлично. Света от луны, падавшего из окна, хватало с избытком. Он огляделся, но, разумеется, не нашел ничего из того, что ему было нужно. Только свечу, и ту обычную, стеариновую. Не подходит. Ладно, к Лису…
Фальче осторожно спустил ноги на пол. Вставать он не рисковал – чем Лис не шутит, может, он тут и в обморок позорнейший грохнется от переизбытка осознания, что он «мужчина и воин»... Нет, никаких глупостей. Медленно. Осторожно. На пол. Тихо. Не торопясь.
Разумеется, писать и рисовать нечем. Это как раз не проблема. Некромант одним резким движением прокусил кожу на руке до крови, и торопливо, стараясь быть аккуратным, нанес нужный рисунок. Круг получился почти ровным – видимо, он таки набил руку за последние дни. Ему безумно не хотелось этого делать, и он понимал, к каким последствиям это приведет, если сработает. Однако между жизнью дорогого ему человека и тонной неприятностей на свою голову, он выбрал первое. А что до неприятностей, так они всегда его сопровождали.
Когда дело было закончено, Фальче положил ладони на результат своей работы, немного смазывая кровь. Закрыл глаза, вливая силу. Та обрадовалась, что в клетке появилась щель, и устремилась туда очень охотно. Это было трудно – как наливать воду в маленькую чашку из огромной бочки через небольшую горловину. Бочка норовила выскользнуть и разлить все свое содержимое. Только фиг ей.
«Есть» – устало подумал Фальче, когда свет круга погас. Есть. Он это сделал. Все, что еще мог.
Он обессилено добрался до койки, и вытер следы на полу простыней – честное слово, ее внешнему виду это не повредило совершенно. Разумеется, все равно видно, но хоть не поймут, что это и зачем. Пусть думают, что хотят – скорее всего, решат, что у него случился рецидив.
Едва коснувшись головой подушки, он отключился. Силы покинули ведьмака окончательно.
Атрей пришел в себя от равномерного гула, звучащего в ушах. Мотор самолета, определил он, и прислушался тщательнее. Он не собирался подавать признаков того, что пришел в сознание. Но прошло десять минут, а за ними пятнадцать, однако ничего не происходило. Атрей умел ждать, но никогда не любил ждать напрасно. Он осторожно, сквозь ресницы, поглядел перед собой.
Лежать довелось на полу, рядом – ни одного предмета, что мог бы послужить ему. Разумеется, связан, как же иначе. Людей нет.
Наемник перекатился на другой бок, и, изловчившись, сел. Салон у самолета был небольшой – скорее всего, это частный двухмоторный «малыш» из тех, какими любят забавляться богатые люди. Что ж, вполне ожидаемо – Филипп Меергольд вполне мог отнести себя к богатым людям.
Стоило только подумать о нем, как тот появился – хлопнула дверь, и Атрей понял, что прятаться бесполезно
–Какая же ты живучая тварь!.. – поделился с ним своими соображениями Филипп, с некоторым даже восхищением – А я-то так надеялся, что проломлю тебе череп!..
Он приблизился. Наемник не делал попыток от него отстраниться: сейчас не он хозяин положения, его в любом случае достанут. Следует побольше слушать и поменьше говорить. Если его будут пытать – где-то через пару-тройку часов можно будет «сломаться» и «покаяться». Он так уже много раз делал. Обычно, это отбивало излишнюю бдительность. Последний раз, когда так случилось, его оставили в камере без сознания после пыток, и он задушил охрану и сбежал. Прокатило один раз – и во второй раз прокатит. Только демонстрировать больше страха и покорности в глазах. Не сразу, конечно – нужно дать противнику возможность проявить силу, получить удовольствие, ломая наемника, потом легче будет его убить.
Меергольд вполне оправдал опасения сектанта – приблизившись достаточно близко, он коротко, без замаха, пнул его в бок, свалив на пол. Не успел тот перевести дыхание – как получил еще один удар, по лицу. Из разбитых губ и носа потекла горячая соленая струйка. Хорошо, что Каюи уже научил его «закрываться» – вот, что думал наемник, лежа без движения и ожидая закономерного продолжения от Филиппа. Не хотелось бы, чтобы хаку ощутил все это на себе.
Филипп какое-то время с удовольствием созерцал открывшуюся картину, а потом присел на корточки.
–Мы не убийцы, Сатодзи. Знаю, что это не настоящее твое имя, но помню тебя именно под ним. Мы не убийцы, я и еще четверо. Мы судьи. Мы будем судить тебя, вынесем приговор, и приведем его в исполнение. Ты убил одного из нас, и за это поплатишься своей жизнью. Уговаривать бессмысленно, никакой жалости проявлено не будет.
«Тогда зачем же ты сейчас говоришь мне это?» – подумал наемник, удерживая на лице прежнее загнанное выражение, и стараясь, по возможности, выдавить пару слез. Это для него никогда не было проблемой, но сейчас, с разбитым носом, стало ее представлять.
«Если бы это было бесполезно, то и говорить бы не стал. Нет, ты ждешь, когда я начну. И я начну, но не сейчас, а позже, после первого захода. Хотя, если речь идет о суде, скорее всего, пыток не будет. Разве что побои. Значит, после того, как очнусь в следующий раз»
А потом пришло на ум воспоминание – о чем он думал, когда встретил Филиппа. О том, кто же сдал. Это мог быть только кто-то, с кем он контактировал в последнее время. Иначе как бы его подстерегли? Надо припомнить всех, и, пока есть время, попытаться вычислить «крысу»…
Именно в этот момент Атрей внезапно понял, как отчетливо его жизнь поделилась пополам, на «до» и «после». «До» – это его жизнь одиночки, когда он, не задумываясь, списал бы произошедшее на Бэла и Лаари. Они последние, с кем он виделся и делился планами. И с помощью их показаний можно было находить его элементарно. Тем не менее, его первой мыслью они не являлись – он думал о поисках вне своего ашуррана, даже не рассматривая этих двоих как возможный источник утечки. «До» и «после» перевернули его мир. Начисто.
Атрей торопливо проверил по обоюдной связи своего хаку – тот как раз был занят выдавливанием какого-то телекинетического щита. Японец немедленно открыл ему свой резерв: все равно использовать его самому, сейчас, вне дома, ему никак не выйдет. Пусть лучше послужит его мужу.
Пока он находился в этой связи, до него дошел еще один немаловажный факт: его ашурран тоже под ударом, как и он сам. Нашли его – найдут и их. Надо с этим что-то делать. Атрей поднял взгляд на Меергольда.
–Это важно – произнес он, заставив к себе прислушаться. Скажи он просто «послушай» или «у меня к тебе дело» – и получил бы новый удар, как пить дать. Однако Филипп заинтересовался – ему было любопытно.
–Я не спорю с вашим решением. Оно справедливо. Но у меня есть неоконченная работа. Защита. Иначе их убьют. Дай мне ее завершить. Я заплачу.
–Защита… – собеседник задумчиво почесал подбородок – Не хочу иметь на совести чью-то смерть. Однако ты и соврать можешь.
–Вколите мне сыворотку правды. Я знаю, она у вас есть.
–Это военная разработка. Слишком много чести тратить ее на такого как ты.
–Я же сказал, я заплачу.
–И что ты можешь предложить мне? – Филипп откровенно ухмыльнулся
–Что-нибудь стоящее?
–Что хочешь – равнодушно отозвался наемник
– Деньги, мою службу – профиль тебе известен – защиту, похищение, грабеж, убийство, кражу. Я не знаю, что тебя интересует. Можешь меня пытать, покалечить или выдрать у себя на столе.
–Последнее звучит интересно – кажется, Меергольд получал от беседы еще больше удовольствия, чем в начале – Ты что, настолько к себе равнодушен?
–Вы все равно меня убьете – отозвался японец – Так к чему все это?
–Резонно. Что ж. Оплатишь дозу сыворотки со своего счета – я прослежу за этим – и мы еще раз тебя спросим. Если ты не солгал – в чем я сильно сомневаюсь – я, пожалуй, соглашусь тебя подбросить до места. Их жизни станут нашим залогом – один твой неверный шаг, и я сам их пристрелю.
–Ты говорил, что не желаешь быть связанным со смертью кого-то.
–Всегда приходится чем-то жертвовать – Филипп вздохнул – Видимо, в данном случае – мне своими чувствами
«А им – жизнью» – закончил за него мысленно сектант. Он уже обдумывал, какой путь побега лучше всего, после того, как он «расплатится». Если Меергольд решит не только победить, но и унизить своего противника, он действительно может «выдрать на столе». Он, или они впятером – какая разница, смысл в том, что ходить после этого будет фактически невозможно. Придется выжидать день-два, а они, к тому моменту, уже его могут убить. Разве что им понравится.
Вопрос действительно интересовал наемника только с точки зрения практичности – о том, что это, вообще-то, может нанести ему моральную травму, Атрей как-то не задумывался. Это словосочетание ничего ему не говорило.
Идеальным вариантом, конечно, были бы деньги, но Меергольду и своих хватает. Надо подумать, как подбить его на выгодное наемнику решение – может, изобразить крайнюю степень жадности? Нет, он знает, что это не так. Услуги?.. Скорее всего. Остановимся пока на них.
Атрей не успел додумать свою мысль – Филипп произнес:
–Мне пора за штурвал: дежурство. Сейчас сюда явится Хоффер. У него тоже к тебе много вопросов и длинный счет.
Наемник равнодушно прикрыл глаза. Если их здесь всего двое, они быстро выдохнутся, или им надоест его бить. В любом случае, серьезных повреждений он не получит, и сможет предупредить свой ашурран об опасности. Отлично. Его все устраивало.
Он лежал, не шевелясь, и думая обо всех этих вещах, пока не хлопнула дверь палаты. Ну, «хлопнула», это было сильно сказано, однако шум ее Фальче услыхал. Пришло несколько человек. И один из них зажег слабый свет – так, чтобы не побеспокоить никого в ночи, но и не упасть, споткнувшись о стул.
–Доктор Воронов, вы точно сейчас будете его оперировать? – послышался над ухом женский голос. На обнаженные плечи легли чьи-то руки, и некроманта внутренне передернуло: он терпеть не мог, когда к нему прикасались чужие.
–Да – растягивая слова, произнес обладатель рук – Надо выводить остаток релаксанта, и срочно, иначе сердце не справится. И никакого допинга. Лаэллин, принесите мне мои инструменты в кабинет, они в машине. Марта, закройте дверь в отделение и никого не пускайте.
–Но вам ведь потребуется ассистент!..
–Не потребуется – руки переместились с плеч на грудь, и Фальче, наконец, понял, что ему так мешало – бинты, которые уже давно пора было сменить.
Послышались удаляющиеся шаги, дверь закрыли, но свет не погас. Доктор Воронов какое-то время прислушивался, а потом произнес
–Может, перестанете притворяться?
–Уберите свет – хрипло попросил Фальче, и, когда лампу отнесли от койки, осторожно приоткрыл глаза. Это немедленно отдалось в черепе вспышкой боли, однако ему удалось рассмотреть своего собеседника. Воронов оказался неопрятного вида блондином, довольно молодым, и даже могущим показаться привлекательным, если бы не брезгливая складка у рта.
–И никакой анестезии – произнес он, наклоняясь ниже – А то можем поиметь с этого неприятностей: я – на работе, а вы – последнюю в своей жизни.
Судя по тому, как он улыбался, дело здесь было совершенно не в опасности, а в его склонности к изощренному садизму, но этого говорить вслух Фальче не стал. Он просто следил за врачом. Воронов непринужденно присел на край койки, и закурил, ничуть не смущаясь присутствием пациента.
–У нас немного времени – поделился соображениями он – Хочу вам рассказать кое-что.
–Интересно, что именно – поддержал светский треп некромант, уже тихо ненавидя этого человека.
–Я занимаюсь пациентами-людьми. Сегодня вечером мне на стол принесли одну особу с неприятнейшим ранением в нижнюю треть брюшной полости, возле бедра. Бедняжка.
Слово «бедняжка» получилось у хирурга с интонацией «допрыгалась наконец-то».
–Но знаете, когда я приступил к работе, случилось нечто невероятное. Вы, наверное, не поверите – Воронов затянулся задумчиво – Но эта блондинистая дура на моих глазах перестала быть дурой. И стала вполне себе милым придурком. Зашивать ему, соответственно, нечего, так что его жизнь в безопасности, хотя жар еще не спал.
–Что с Даной?
–Я же сказал, жизнь вне опасности. Он лежит в соседней от вас палате, через стену. И по этому поводу, я думаю, найдется, что сказать начальству Института… – хирург потушил сигарету и со значением поглядел на собеседника. Некромант, не мигая, наблюдал за Вороновым, очень радуясь тому, что он не в том состоянии, чтобы драться. Было сильное опасение, что вряд ли ему удалось бы сдержать себя.
–Чего вы хотите?
–В сущности, одной ерунды. Я начисто обо всем забуду – и о поле Сэдфилла, и о вашей ночной поколдушке, это ваше дело, вдвоем и разбирайтесь с ним. Взамен я хочу, чтобы вы не трогали генерала Джежоли.
–С какой стати мне его трогать?.. – опешил Фальче, но немилосердная память немедленно подсунула ему образ оборотня со следами мармелада на щеках.
–Ну, я даже не знаю – издевательски протянул Воронов – Может, с той, что он никогда не простит смерти своих двенадцати оборотней в первом сражении?.. Или, может, вы не простите ему поражения Новой Волны?.. Им она обязана в основном Джежоли: из всех генералов Днепропетровского штаба он наиболее остальных соответствует своему званию в военном смысле… Как думаете?
–Скорее всего, он найдет меня сам.
–Это уже ваши проблемы – пожал плечами врач – За свою шкуру беспокойтесь сами, мое дело ее сейчас зашить, насколько это возможно. Так как на счет моего предложения?
–Думаю, ответ очевиден.
–Я желаю знать точную формулировку. Я слышал, на слово вам верить можно? – блондин сощурился, оценивающе оглядев собеседника. У того, помимо прочего, в который раз промелькнуло соображение на счет того, что все агенты ИПЭ однозначно извращенцы. В противном случае – почему они все к нему пристают?..
–Я даю слово, что не стану причинять вреда генералу Джежоли, если секрет Даны Сэдфилл останется секретом.
–Пациент, вы бредите – Воронов улыбнулся краями губ – Я ни слова не понимаю. Думаю, вам пора на процедуры. Мое решение относительно анестезии все еще в силе.
–Вам хочется сделать мне больно? Из-за Джежоли?
–Не понимаю, о чем вы… Хотя, конечно, Джежоли пару раз едва не лишился руки по вашей милости, но я совершенно не могу связать эти два факта… – Воронов спрыгнул на пол и направился к столику с инструментами. Наблюдая, как он неторопливо натягивает резиновые перчатки, некромант устало подумал, что, кажется, начинает понимать, чем иногда Волк лучше чувствующих людей, в частности, врачей.
Ирина Валерьевна Джарская всегда отличалась деловым подходом к вопросу. Когда она спросила с порога, где спасшие Институт, а, заодно, возможно, и мир, 414-Б, Зорень ей честно ответил, что спят. И не мудрено, после такой-то встряски. Тогда Джарская пожелала пообщаться с некромантом. По дороге она отметила, что в штабе творилось маленькое, локальное столпотворенице. Расспросив людей, майор узнала, что каким-то чудом в подвальном помещении из своей огромной, сделанной специально для него, клетки, куда-то пропал сабервирм. Как это могло произойти – никто даже не представлял. Ящер огромен, он бы не смог пройти не замеченным – это все равно, что не заметить слона. Однако же, охрана подвального бестиария успешно справилась с этой задачей. Местонахождение огромной опасной и питающейся людьми рептилии оставалось неизвестным.
Джарская решила, что сабервирм не входит в круг ее обязанностей – ей в них вменялось как раз пообщаться с его хозяином. Доктор Воронов как раз отрапортовал, что пациент пришел в себя и к общению потенциально способен.
Вампир Зорень провел Ирину по коридорам, и, вместо того, чтобы подняться на третий этаж, к палатам, спустился на второй, а затем – еще ниже.
–Куда это мы?.. – удивилась Ирина
–К некроманту – отозвался врач, и, видя непонимание собеседницы, добавил – Ну, он сам утром заявил, что не знает, что может натворить еще, а потому просит его перевести в такое место, где он не смог бы никому навредить.
–Надеюсь, вы его не в омега-камеру сунули?!
–Нет, конечно, что мы, 414-е, в смысле идиоты?.. – Зорень, кажется, обиделся – Таких как вы и он туда ни в коем случае нельзя: мгновенная смерть. Магическая сила должна циркулировать, а если вдруг она перестанет это делать, вам не жить… Это обычная камера для магов – она экранирована. Если честно – Зорень понизил голос, когда они вошли в лифт – Я не очень на нее надеюсь, если у ведьмака опять сорвет крышу. Но, вроде, он пока держится… Приехали.
Они вышли в длинный коридор, вовсе не похожий на тюремный: он был отлично освещен, и никакой зловещести в нем не присутствовало. По нему тоже носились люди по своим делам, переговариваясь между собой. Одним словом, нормальная рабочая обстановка.
Зорень какое-то время возился с замком, а потом, со словами «это я», распахнул дверь. Ирина сразу же узнала темного мага – и не только по фирменному профилю, о котором Эфла сегодня утром орал, что «сломает этому недоумку нос и в третий раз». Ирфольте поднял глаза на вошедших, и в них майор увидела только бесконечную усталость и вину. Даже и без вопросов было ясно, что он не причинит вреда никому в этих стенах. Однако озвучить эти свои соображения она не успела: у женщины под ногами проскочило что-то мелкое, вроде кошки, и юркнуло в палату. Майор еще успела подумать, что в жизни не видела чешуйчатых кошек, как вдруг поняла: это ящерица. Зорень возмущенно заклокотал: какая-то живность шляется по вверенным ему палатам, что за безобразие! – однако предпринять ничего тоже не успел. Полосатая рептилия с запредельной ловкостью взобралась по ножке кровати, и прыгнула прямо на грудь ведьмаку. Там это странное создание суетливо заскакало на месте, высовывая алый раздвоенный язычок. К удивлению Ирины на лице Ирфольте появилось почти блаженное выражение. Он, не обращая внимания на ящерицу, откинул голову на подушку, продолжая улыбаться
–Я его не слышу – произнес он явно не для публики – Господи, какое счастье…
Когда конфликт выяснили и сабервирма, отчаянно возмущающегося таким обращением, унесли, Джарская, наконец, смогла приступить к своим обязанностям. Она деловито кашлянула, как бы подводя черту под всеми событиями, придвинула стул и достала планшет. Темный маг взирал на все эти приготовления спокойно – видимо, догадывался, что ему грозят долгие расспросы. Кроме точного количества народу в Новой Волне, ресурсной базы, которую требовалось найти и зачистить, и прочей бытовухи, существовали другие насущные проблемы. В первую очередь – проклятья. У майора был список всех, кто уже обнаружил в себе проявления чего-то подобного, или сходив и проверившись, доложил об этом прискорбном факте. Ирина хотела узнать ограничивающие условия, а в идеале – договорится с некромантом, чтобы он их сам же и снял. Правда, с последним вышел облом: Фальче извинился, поясняя, что он и рад бы да не в состоянии. Он не понимает и половины того, что делала его магия без участия его сознания. Помнить – помнит, хоть и смутно, но понимать – нет. Его магическое образование, к сожалению, оставляет желать лучшего. Джарская вздохнула, но принялась за работу. Где-то час они разбирали случаи с проклятиями, и пару раз майор даже искренне посмеялась над некоторыми. Например, над удрученным признанием собеседника о том, как именно он проклял генерала Джежоли после их первой встречи. Ирина Валерьевна смеялась, как студентка, а через пару минут пояснила: можно не убиваться. Джежоли ухаживал за Вороновым еще недели за две до проклятия. Так что оно ничего не изменило: оборотень и так обожает вредного хирурга.
Они как раз переходили к истории с Фортуновой, как внезапно дверь распахнулась от пинка, издав звук, подобный стреляющей пушке. Ирина Валерьевна чуть не выронила свой планшет, и поскорее обернулась к дверям: кто знает, может, у них в штабе кроме сабервирма еще кто-то сбежал?..
В любом случае, если и сбежал, то не сабервирм, а всего-навсего связной № 61. Которого Джарская была до безумия рада видеть. Только спустя секунду она сообразила, что посетитель в больничном халате, явно на него великоватом, а потому сползающем с плеч, встрепан и зол как тысяча Эфл вместе взятых.
–КАКОГО ЛИСА??? – заорал он, подлетая к постели некроманта, и непосредственно опираясь о нее коленом. Ирина мимоходом отметила колени, как в высшей степени заслуживающие внимания. Она подозревала, что некромант своим «кар-кар»-ом натворил неприятностей и связному, а тот, узнав только что, прилетел разбираться
–Я тебя спрашиваю, что это значит?!! – продолжал бушевать он. Фальче взирал на незваного гостя спокойно и немного печально
–Дана, сядь и успокойся. Пожалуйста.
–Дана?! – Джарская впилась взглядом в лицо симпатичного блондина. Лицо в обрамлении еще не до конца распрямившихся кудрей и слишком торопливо смытого грима. Блондин близоруко прищурился, фокусируя взгляд: разумеется, линзы с него перед операцией сняли, а его очков здесь и в помине не было
–Я утром просыпаюсь, и, как порядочная женщина хочу сказать кому-то пару ласковых, а тут внезапно обнаруживается, что нифига! Ты что натворил, дорогой?! – блондин уже не кричал, немного успокоенный тоном некроманта. Дана привык доверять этому человеку, и если Фальче сказал, что все в порядке, значит, так оно и есть. В ожидании ответа Сэдфилл достал из кармана халата пачку сигарет, вытащил одну и заоглядывался в поисках зажигалки. Разумеется, ее здесь не было.
–Ирина Валерьевна – обернулся он к третьей участнице сцены – Вы не будете так любезны?
Ирина Валерьевна была настолько любезна, что машинальным жестом свернула в руке фаерболл и Дана прикурил от него, плотнее запахиваясь в белый халат.
–Связной № 61, как ваше имя? – побелевшими губами поинтересовалась она
–Дана Сэдфилл – хмыкнул тот, затягиваясь – А вы, разве, не знали?
Джарская не ответила, молча разглядывая его. Милый мальчик! Воспитанный и вежливый! Интеллигентный юноша из хорошей семьи! Эпатажный трансвестит со скандальной даже для ИПЭ славой!.. Неудивительно, что он скрывал имя…
–Дана, если тебе не трудно…
Блондин, не дослушав до конца предложения, протянул ведьмаку свою недокуренную сигарету. Фальче с наслаждением затянулся – нервы однозначно не выдерживали обилия событий. Впрочем, и Сэдфилла можно понять, странно еще, что он так быстро утих.
–А… вы… – майор заторможенным жестом карандаша указала на своих собеседников – Вы…
–Понимаю, странно выглядит – Ирфольте еще раз затянулся – Дана здесь ни при чем. Новая Волна должна сказать ей большое спасибо, что я не проклял каждого в ее рядах – благодаря Дане.
–«Ей»?..
–Разумеется, ей. Я, как и все прочие полагал, что Дана девушка. Думаю, среди всех присутствующих нет ни одного, кто бы не попался. Если позволите, я поясню.
–Поясните, пожалуйста – Ирина слабо кивнула. Шок прошел, оставив после себя лишь подмороженный пепел. Через время, она знала, лед подтает, а под якобы мертвым пеплом останутся тлеющие уголья. Все ее надежды в очередной раз летели к Лисьим чертям.
–Дана только потому осталась в Новой Волне, что она единственный человек, который мог хоть как-то сдерживать то, чем я был. Вовремя отвлечь, успокоить, перенаправить мысли в иное русло. Она осталась, и благодаря этому пострадало намного меньше людей, чем могло бы. Да к тому же, я и не дал бы ей уйти – еще чего. Наверняка, ваши специалисты нашли на Дане следы ритуала. Я на ней практиковался, о чем ныне искренне сожалею. Но, думаю, мы решим этот вопрос в частном порядке.
Джарская выслушала эту историю, делая пометки, и старательно не глядя на Сэдфилла. А поглядеть было на что. Тот сложил руки на груди, и взирал на Фальче с таким выражением, будто хотел сказать «Да? Правда? Да что вы говорите?». Он прекрасно понимал, что некромант отчаянно старается прикрыть шпиона от Института, дабы того не объявили ренегатом и предателем – очернив себя, и при этом фактически не солгав. Дана действительно была модератором при излишне вспыльчивом темном маге, и действительно он не дал бы ей уйти, и практиковался на ней. Сожалеет, ха! Как же!.. Дана ему даже шестой размер простил. Общеизвестно, что недоучка Ирфольте всегда колдует хрен знает как.
–Еще будешь? – блондин протянул некроманту пачку снова – Так и знал, что будешь. А я-то думал, ты бросил…
–Под «черным ходом» меня ничего по-настоящему не беспокоило – отозвался тот – Я был абсолютно уверен во всем. И не нервничал. Не было необходимости в допинге.
–А сейчас ты сушишь себе голову за всех своих соратников – понимающе покивал Дана – Забей. В Институте свое дело знают.
–Спасибо за лестную характеристику – Джарская подчеркнуто-вежливо закрыла папку, спрятав в нее планшет, и встала
–Мне пора. Я позову доктора Зореня.
–Не надо! – живо отреагировал Сэдфилл – Ирина Валерьевна, мы же только что тут курили!.. Он нам головы оторвет, причем всем троим! Нам за факт, а вам – что не пресекли.
–Да, действительно – майор покосилась на дверь, а потом заявила
–Ну, если так, то и мне дайте…
Пока Фальче курил вторую, Дана его не дергал. Что-то подсказывало, что после перерыва в три недели доза никотина будет действовать не совсем привычно.
Молчание было угнетающим. Фальче не знал, что сказать и как пояснить. Оправдываться? Этого он терпеть не мог. К тому же, Дана его ни в чем и не винил. Для блондина эта история была равносильна тому, чтобы дать мечту в руки, а потом отнять ее. Сэдфилл всегда боялся себе признаться, что его хобби не такое уж невинное, как казалось на первый взгляд, и увязал все больше и больше. А за последнее время Дана настолько привык к тому, что он – это она, что даже не воспринимал себя иначе. Даже не помнил, как было раньше. К хорошему быстро привыкаешь. Сэдфилл был тем, кем и хотел быть, в этом Фальче был совершенно прав…
–Ты хорошо себя чувствуешь? – наконец, не выдержал ведьмак.
–Сносно – откровенно отозвался шпион – Здесь хорошие врачи. А ты?
–То же самое. Прости. У меня не было выхода. Я боялся, что ты умрешь от раны.
–Так бы и случилось.
Видя, как темный маг пристально на него смотрит, Сэдфилл пожал плечами
–Я слышал, как Воронов говорит со своей операционной медсестрой, когда они думали, что я сплю.
–Ты снова спас мне жизнь.
–Ты мне ее тоже не раз спасала.
–Спасал.
–Нет, спасала. Я же говорил. Для меня ты была и останешься женщиной, пока ты этого хочешь.
–То есть… – Дана немного наклонил голову набок – Ты от меня не отказываешься?
–От друзей не отказываются.
–Я для тебя только друг?
–Ты мой единственный друг. Здесь, и во всем прочем мире. И мне действительно безразлично, кто ты и как к этому относятся окружающие.
–Знаешь – Дана по привычке переложил ногу на ногу, что в его текущем виде выглядело, мягко говоря, странно – Я вот все не понимаю… Чем думала твоя жена, когда с тобой разводилась?..
–Не знаю – Фальче мгновенно помрачнел, а потом нахмурился – А что, я тебе рассказывал об этом под «ходом», да?
–Нет – усмехнулся блондин – Просто холостого, женатого, или бывшего таковым, мужчину я отличаю с первого взгляда – это моя работа, не забывай. Но я никогда не пытался копать под тебя, не думай.
–Я и не… Подожди. Ты что же, ничего не знаешь о том, с кем связалась? Не интересовалась, и не искала? Через Институт?
–Нет – Дана поглядел в окно, где откормленные многочисленными пациентами голуби сновали по коньку крыши
–Я не хочу, чтобы ты думал, будто я копаюсь в твоей жизни. Я мог бы, и для меня это не трудно, но я не стал. Решил: захочешь – сам расскажешь.
–То есть, встретив буквально незнакомого человека, и ничего о нем не зная, ты… м-м…
–Это называется «закрутить роман» – с сарказмом пришел на помощь блондин, но его сарказм не был едким. Так, парфянская стрела, не более.
–Да, именно так я и сделал. Потому что это был первый и пока что единственный человек в моей жизни, который не обозвал меня извращенцем…
–Осторожнее! Я же тебя проклял, забыла?..
–Я-то помню отлично, а вот ты, кажется, нет. – Сэдфилл улыбнулся – Ты сказал «Еще раз назовешь мою женщину извращенцем, и не увидишь себя в зеркале». Женщину, дорогой. А я сейчас парень.
–Почему ты все время акцентируешься на том, чего так не хочешь?
–Мы, меланхолики, все с приветом.
–Ты меланхолик?
–Я смотрю, мы вообще многого друг о друге не знаем – дипломатично заметил Дана. Он протянул руку и доверчиво вложил ее в раскрытую ладонь темного мага, как делал и прежде.
– Я все расскажу тебе – пообещал Фальче, и одному богу было известно, чего ему это стоило – Но не здесь.
–Понятное дело!.. – фыркнул его собеседник – Скажи, а ты… Сможешь… исправить… Как было?
–Я не знаю – честно ответил Ирфольте – Первый раз я действовал под «ходом», следовательно, не столько я, сколько магическая сила. Второй… В состоянии где-то между. Ни то и ни другое, такое себе смутное знание.
–Ясно.
–Ничего тебе не ясно, потому как в магии ты ничего не понимаешь.
–В магии – нет, но я понимаю, что ты сделаешь все, что в твоих силах, в ту сторону. Я же тебя знаю.
–Да – кивнул ведьмак – Уж кто-кто, а ты знаешь…
В этот момент в коридоре опять послышался шум. Фальче насторожился, а Дана состроил гримасу, словно бы произнося сакральное «паранойя такая паранойя». Тем не менее, некромант тихо произнес:
