Текст книги "Хроники идиотов (СИ)"
Автор книги: Chiba Mamoru
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 74 страниц)
Тавро было тяжелым, кажется, бронзовым, и металл давно потемнел от времени. Атрей знал, что ему около двух с половиной тысяч лет. Удобная рукоять расширялась, образуя оголовье. На нем можно было разобрать рисунок: четырехугольную звезду, вписанную в круг, и расположенный внутри серпик луны. Вроде, простенький орнамент – но в жизни наемника ему предстояло сыграть значительную роль.
Мысленно сектант перенесся на три года назад, в Марокко, Касабланку. Туда, где он впервые в своей жизни встретился с вампиром. Нет, он подозревал, что и ранее они встречались на его жизненном пути – просто Атрей не был в состоянии их узнать и отличить от людей. А того смог. Имя вампира было – Бэльфегор Ли Кард. Атрей знал, что после событий трехгодичной давности ИПЭ затирало следы, а значит и память. Ничего удивительного, что Бэл его не помнит. Оно и к лучшему…
Их знакомство нельзя было назвать для наемника приятным. Ему нужна была информация, и добыть ее японец решил у Бэла. Он, к сожалению, не присутствовал с самого начала событий, приехав позже. И следовало узнать, что здесь было до него, а главное – не успела ли Арна найти неприятностей себе на хвост. Выбор Атерй остановил на вампире, потмоу что остальные участники событий были еще хуже. Ну что, скажите на милость, могла ему рассказать сама Арна? Разве что обругать, ну да это она всегда охотно делала. А с вампиром имело смысл поработать. Атрей дал себе слово, что ни за что не будет оставлять за спиной долга – Ли Кард расскажет ему то, что нужно, и получит за это плату немедленно. Атерй надеялся, что нахрапом вампир не успеет придумать чего-то особенно мерзкого для человека. Но он успел, причем сам же того не подозревая.
Бэльфегор не сводил с него блестящих глаз на протяжении всей их беседы. Атрея это нервировало. Он не понимал, что происходит, а потому – дергался. Быть может, вампир что-то свое замышляет, быть может, он уже колдует что-то на магии крови, быть может…
Бэльфегор со своей стороны уже был номинально знаком с Атреем – Арна много рассказывала о нем. В частности, вампир знал, что перед ним – наемник. Задумчиво поскребя хвостом по полу, Бэл заявил, что ему требуется квалифицированный специалист. Есть, дескать, на свете некий предмет, имеющий над ним, чистокровным вампиром, просто-таки мифическую власть. Когда-то, когда вампир еще был рабом в Римском Колизее, на нем поставили клеймо, как на собственности. И с тех пор он обязан подчиняться каждому, кто владеет тавром, нанесшим это клеймо. Увы, по прошествии лет, оно затерялось, и Бэл уже давненько ничего о нем не слыхал. Тем не менее, тавро подобно дамокловому мечу висело у него над головой, и он постоянно ожидал, что оно всплывет в самый неподходящий момент. Теперь же Бэльфегор предлагает Атрею взяться за поиски. Срок он не ограничивает: вампиры все равно живут дольше людей.
Уяснив для себя приблизительные границы возможностей собеседника, Атрей немедленно подумал и о том, как его можно использовать в своих целях. Он вспомнил, что согласно общепринятому мнению вампиры и оборотни – исконные противники. Он вспомнил, что он – темный шаман, а их брата оборотни на дух не выносят. И что тут по соседству имеется община бастетов, и у них в архиве лежит старинная инкунабула, посвященная храму Геньяр и ключу к гробнице – тоже вспомнил. Атрей немедленно предложил вампиру меняться: тот добудет для него инкунабулу, а наемник, в свою очередь, будет искать тавро. Вариант почти что беспроигрышный: инкунабулу вампир добудет сейчас, а с тавром Атерй может возиться хоть до пенсии. Все было так безоблачно, если бы не странные выходки Бэльфегора...
Наемник не мог понять, о чем толкует собеседник, и один и тот же диалог повторялся раз за разом: «Что я должен тебе за информацию?» – «А что ты хочешь?». Японец чувствовал подвох в этих словах. Он ни на секунду не поверил, будто Бэльфегора действительно интересовали такие отвлеченные вещи, как личное мнение собеседника. Ну, разве что с разведывательной точки зрения – а потому Атрей не собирался отвечать на эту явную провокацию и упорно добивался озвучивания цены. Чего он не хотел совсем, так это покупки кота в мешке – мысль о том, до чего может додуматься вампир с этой «проплатой» заставляла японца стоять на своем на смерть. Очевидно, достал он Бэльфегора до зеленых веников – потому что, утратив контроль, тот в запале рявкнул: «Тебя я хочу! А теперь проваливай!» Атрей всегда считал себя спокойным и уравновешенным исполнителем. Он умел задавить личные переживания так, чтобы они не мешали ему работать. На его лице никогда не было выражения, помогающего догадаться в каком наемник сейчас состоянии. Тем не менее, Бэльфегору Ли Карду удалось то, к чему так отчаянно стремилась Арна, и что не выходило у нее никогда. Он вывел Атрея из себя. И это еще слабо сказано! Вампир его просто взбесил.
Наемнику не раз приходилось использовать свое тело для выполнения заданий или расплаты за что-либо. Наемник относился к себе с завидным равнодушием. Как к инструменту, обязанному выполнять свои функции, не более того. Мысль о том, что сигналы организма служат для чего-то еще, кроме управления последним, и что иногда можно не издеваться над ним, а прислушаться, в его голову не забредали. Словосочетание «моральные принципы» тоже мало что говорило Атрею. Но попадать в мужские объятия ему довелось впервые. А так же было испытано мимолетное чувство ущемленности от того, что Бэл обошел его, обхитрил, измыслил условие, которое невыполнимо. Атрей подумал, что если сейчас откажется, вампир оставит за собой право в дальнейшем потребовать что-нибудь еще более абсолютно неприемлемое. Так что, по сути, выбора у наемника не было. Клокочущая ярость вырывалась наружу только в том, что он заговорил отрывисто, цедя слова сквозь зубы. Бросил отрывистое «По рукам», еще не представляя, как он будет справляться с этой новой для него напастью. Чуть ли не пинком отправил вампира в спальню, грубо ткнул лицом в подушку и выместил на нем свою злость самым жестоким образом. Бэльфегор же сказал, что просто хочет «его», и не сказал как. А об удовольствии и вовсе речи не шло. Любимое слово Атрея – «не проплачено» – в очередной раз ему пригодилось. Это была самая настоящая месть, подлая, низкая, и совершенно бессмысленная. Она не принесла наемнику никакого удовлетворения, лишь оставив неприятный осадок и чувство легкой оглушенности.
Когда он, спустя пару часов, сел за руль машины, то резко захлопнул дверцу, но далеко не сразу стронул транспорт с места. Там, в доме, остался истекающий кровью вампир, получивший в расплату за свою помощь два часа боли и унижения, тем не менее, совершенно довольный. Атрей видел его глаза, когда одевался и уходил. Бэльфегор был действительно доволен, хотя боль не была ему приятна. Мазохизмом там и не пахло. Он смотрел, не отрываясь, будто хотел запечатлеть облик своего мучителя на всю оставшуюся ему вечность. Лежал на животе, неудобно и неестественно вывернувшись, и на лице его бродила тень довольства. Атрей с ужасом подумал, что, кажется, каинит и по второму кругу бы не отказался, хоть бы и на прежних условиях…
Всего этого сектант понять был не в состоянии. Он решил для себя считать происшествие полезным жизненным опытом, уроком на будущее, и не вспоминать без лишней необходимости. Придя к такому выводу, он надавил на газ, искренне надеясь никогда более не встречать Бэльфегора Ли Карда…
«КомплеХХХ» никогда не был тихим местом, но сегодня в нем творилось вообще нечто особенное. Нечто, совершенно выходящее за рамки. Сдача квартальной отчетности как-то так совпала с просочившимся слухом о том, что в Институте стало на одну проблему меньше. Неизвестно, кто первым принес эту новость, однако, она лидировала в списке сенсаций: капитан ан Аффите больше не будет отравлять всем жизнь.
Большинство агентов знало капитана довольно поверхностно: в основном, по тем неприятностям, что падали им на головы по его милости. По злобным матам в трубку, и кипе бумажек, которые приходилось оформлять. Так что, узнав о его отчислении из ИПЭ, большинство агентов устроили настоящий сабантуй.
Лис мотался по залу, как рыжая комета, мелькая то здесь, то там. Агенты, явившиеся сюда отдохнуть, и которым мысли о работе уже в голову не лезли, даже не задумывались на его счет. Да и опознать в этом веселом растамане в круглых очках разыскиваемого наемника было сложновато… Одним словом, Лис соблюдал свое инкогнито успешно. Впрочем, в зале находились и те, кто его узнавал – в основном товарищи, знавшие наемника лично, и у кого были свои причины не сообщать о нем охране. Например, лейтенант СеКрет. Он сидел за одним из угловых столиков, уютно отгороженных от прочих полупрозрачной ширмой. Вообще-то такие ширмы отгораживали все столики этим вечером – такой уж взбрел в голову хозяев стиль оформления. Но лейтенант сидел, как уже было сказано, в углу, возле стены. Его и на открытом-то месте редко замечали, а уж здесь он и вовсе имел все шансы попасть в список пропавших в без вести. Он спокойно относился к тому, что приведший его сюда наемник все время куда-то исчезает, хоть и ненадолго – понимал, зачем это требуется. Рыжий собирал информацию. Ему нужно было узнать все, что только можно получить из неофициальных источников про сегодняшнюю сенсацию. Телепат слушал гул голосов в зале, словно это было море. Он не рисковал выходить в ментальный контакт, опасаясь рецидива – он только-только поднялся после комы. Хотя, вроде бы, чувствовал себя неплохо.
В один из кратковременных своих визитах за столик, Лис внезапно потребовал:
–Раздевайся!
–Зачем? – мягко удивился телепат. Другой бы, на его месте, уже подумал бы о столь любимом Лисом косплее, или, на худой конец, о яое. Но СеКрета совершенно искренне интересовало, зачем его одежда могла бы понадобиться Лису
–Быстрее, потом поясню – заторопил тот
–Полностью?
–Что?.. Да нет, что-то одно. Только скорее!..
Лейтенант даже не стал пожимать плечами, выражая свое недоумение. Молча стянул через голову белую шелковую блузу и подал ее наемнику
–Пожалуйста
–Спасибо!.. – безмерно обрадовался тот – Ты себе даже не представляешь, как ты мне помог!.. – и был таков. Телепат зябко провел ладонями по своим плечам – он остался в чем-то вроде гольфа без рукавов, и это было непривычно. Спустя несколько минут ему стало любопытно, зачем, все-таки, Лису потребовалась его одежда. Он решил осторожно выглянуть – может, о чем-то можно было догадаться по звукам?..
Как раз в эту минуту ведущий вечера пояснял правила очередного конкурса оживленным зрителям на танцполе. СеКрет не очень понял, в чем его смысл – с середины-то пояснений – лишь уразумел, что речь идет о торгах. Лиса же пока видно не было. СеКрет принял решение немного подождать, может, все-таки, он получит ответ на заинтриговавший его вопрос. Он остался стоять между двумя занавесями, и чувствовал, как легкий сквозняк шевелит их легкие края. В гуле окружавших его голосов СеКрет уловил знакомые – совсем неподалеку от него сидели оперативники из 414-й ячейки. Они вряд ли праздновали что-либо, судя по интонациям, однако, и убитыми горем не выглядели. Их собрание выглядело скорее военным советом перед боем. Скорее всего, тоже решили пособирать информацию…
Тем часом приготовления на сцене окончились, и ведущий радостно объявил о начале торгов. Двое помощников вытащили ему на сцену огромный мешок из непрозрачного черного полиэтилена. Ведущий с неподдельным любопытством в него заглянул – очевидно, и сам не знал о содержимом
–Отлично! – радостно объявил в микрофон он – Напоминаю условия! Тот участник, чей лот соберет больше всего, побеждает. Итак – лот номер один… – под барабанную дробь из мешка был извлечен дамский чулок в крупную сетку, украшенный фривольными кружавчиками
–Чулочек агента Сэдфилл! – предъявил сие сокровище фетишиста ведущий
– Стартовая цена – полтинник!.. – Дана, сидящая за одним из столиков, своим фирменным жестом переложила ногу на ногу, как бы давая понять, что цена ее не вдохновила. Однако, остальные участники процесса пришли в восторг – за чулок завязалась ожесточенная борьба между оперативниками ОКР. Через несколько минут он был продан радостно ухмыляющемуся товарищу, который победно отсалютовал своим призом. Зал одобрительно поаплодировал. Ведущий снова запустил руку в свой мешок
–Следующий лот… Интересно, чего сюда натащили… Сам бы хотел узнать… Ага! Лот номер два – бандана капитана Рысевой!.. Рина, как ты могла…
Но торгов из банданы не вышло – за нее радостно улыбающийся капитан Гуляновский, не отходя от кассы, предложил отмазать от штрафных санкций, и лот ушел к нему.
–Лот номер три… Ага, вот и он… О-о-о, галстук генерала Джежоли – интересно, кто из участников умудрился добыть его? Ну? Сколько у нас нынче дают за генеральский галстук?.. – ведущий поднял повыше темно-зеленый, в узор из арбузиков, предмет одежды, призывая зал к активности. Зал покатывался со смеху, и торги, в основном, велись между женским составом бухгалтерии. Хозяин галстука наблюдал за этим процессом, едва не сползая под стол, под насмешливые комментарии сидящих за этим же столом друзей.
–Лот номер четыре – это… м-м… – Ведущий немного запнулся, но все же вытащил из своего мешка нечто, блеснувшее белым шелком. Развернул. В полном молчании оглядел.
–Лот номер четыре – блуза лейтенанта СеКрета?.. – сам явно не очень-то веря в свои слова, произнес он.
И зал рвануло. Капитан Рысева, например, едва успела подобрать ноги – по ним чуть не прогарцевали ломанувшиеся к сцене активисты.
–Тихо, тихо!.. – попытался урезонить их ведущий – Сколько вы предлагаете? Шестьсот? Шестьсот раз… Уже шестьсот двадцать?.. Шестьсот двадцать долларов за блузу телепата – раз!.. Ше… Семьсот?! Кто сказал семьсот?..
. Ведущий азартно спустился в зал по подиуму, только подливая масла в огонь.
–Тысяча четыреста – раз, тысяча четыреста – два…
–Простите, пожалуйста…
Ведущий едва не подпрыгнул от неожиданности, обнаружив, что рядом с ним, буквально в шаге, кто-то стоит. И этот кто-то вежливо трогает его за плечо.
–Простите, пожалуйста, вы не могли бы вернуть мою одежду, если это возможно?
Активисты, обернувшись на голос, как-то сразу утратили боевой задор, и синхронно протянули в сторону просителя спорную вещь, которую уже пытались ожесточенно поделить.
–Спасибо – вежливо поблагодарил их телепат, улыбаясь. Ведущий со вздохом оставил сенсационный торг в покое. У него тоже язык не повернулся возразить. Он вернулся к мешку
–Лот номер пять – ремень доктора Воронова! Сколько за ремень?..
…Лис уже сидел за их столиком, перекапывая какую-то косметичку, явно, притом, женскую. Лейтенант скользнул за занавесь белым призраком, и, оказавшись на достаточном расстоянии от толпы, спокойно оделся. Лис ему не мешал. Однако было ясно, что его спокойствие показательное. И что он не утерпит с вопросом. Он и не утерпел. Покосился на телепата и улыбнулся на все тридцать два.
–Ты что же, даже не будешь меня спрашивать, зачем понадобился весь этот балаган?
–Не буду – покачал головой СеКрет, занимая свое место. Аккуратно сложил руки на коленях, улыбаясь собеседнику. Видимо, слухи об ангельском терпении сильно преувеличены – уже хотя бы потому, что оно и в подметки не годилось таковому у лейтенанта…
–Ты ведь работаешь. Если ты сказал, что это нужно, значит, так оно и есть.
–И даже не спросишь, какая работа?
–Нет. Зачем?
–Ну, не знаю… может, тебе любопытно?..
–Мне действительно любопытно. Однако, это досужее любопытство, тогда как я обещал помочь тебе с делом. – телепат продолжал улыбаться. Так мягко и предупредительно, словно участвовать в безумных авантюрах Лиса было пределом его мечтаний.
–И если бы ты сказал, что для того, чтобы помочь, нужно выйти в зал и принять участие в этой игре, я бы сделал это.
–Хотя игра тебе не нравится?
–Ты прав, она мне не по душе. Впрочем, насколько я могу судить, она нравится участникам. – Телепат сделал плавный жест в сторону зала. Там продолжали неистово торговаться, на этот раз за шарфик Рианны Панасенко.
–Нет, Ляшарель, такое было бы уже лишним – улыбка не сползала с конопатой рожицы ни на миг – Мне только и нужно было, что пройти за сцену, а для этого потребовался предлог… – он небрежно коснулся манжеты блузы. СеКрет кивнул, показывая, что понял. Добавил:
–Если ты не возражаешь, я ненадолго отлучусь.
–Что-то не так? – насторожился Лис
–Все в порядке. Но если не поспешить, то минуты через две госпожа Сэдфилл задушит генерала Джежоли его же галстуком.
Атрей уже привык совершать перенос из своей палатки. Он уже не спрашивал разрешения Фальче на это – главное, что он дал первое. Отменить-то он ничего не отменял, так что, исходя из странных законов его странной магии, все было в порядке. А то, что Атрей делает подобные вещи, не ставя его в известность – так это его личные проблемы. Мало ли…
Обретя тавро, его следовало немедленно пустить в дело – а как же иначе. А то получится, что он – мертвый капитал, а зачем Атрею такое счастье сдалось? Он даже всерьез и не рассчитывал на то, что сможет отыскать затерявшийся в веках предмет. Это же действительно «поди туда – не знаю куда, найди то – не знаю что»… Он за эти три года пробовал, но совершенно безуспешно. Нельзя сказать, чтобы японец посвящал этому много времени. Но он систематически просматривал списки старинных предметов, попадающих на продажу – как официальным порядком, так и подпольно. Он связался с черными археологами, и приценивался к частным коллекциям. Однако все было тщетно: тавра не было.
А оказавшись в составе этого маленького отряда под командованием темного мага, Атрею пришла в голову мысль в очередной раз загрести жар чужими руками. Он попросит Фальче поискать тавро – все же, магический предмет, как-никак. Атрей так же рассчитывал, что на поиски у того будет уходить какое-то время, а, значит, маг немного снизит свою военную активность. Как же, держи карман шире… Некроманту и не понадобилось искать пропавшее тавро. Оно, оказывается, из поколения в поколение, мирно передавалось в его семье. Атрею мимоходом было интересно – что же это за семья такая, и почему, если она живет в таком роскошном особняке, некроманта он наблюдает в старых, видавших виды джинсах. Но это сектанта интересовало исключительно с практической стороны. Ничего частного. Просто – а вдруг получится использовать?..
И вот теперь, имея тавро на руках, он отправлялся на переговоры, которые должны были повернуть всю его жизнь.
У Атрея было достаточно времени, чтобы осмыслить происходящее. Он понимал, что с каждым днем все глубже увязает в слишком опасной для него ситуации. И на помощь к нему не придет никто – потому что у него нет никого, кто бы стал для него напрягаться. Разве что заплатить кому-то. Но кому? Волку? Три «ха-ха».
Все взвесив и прикинув, Атрей нашел самый простой на его взгляд способ, как можно поправить свои дела. Оставалось только еще и Бэльфегора уговорить. Ну да ничего, он пообещает много, а потребует мало – вампир, скорее всего, согласится…
Когда он говорил Арне, что женился бы разве что на Ли Карде, он не мог лгать – пентотал не та вещь, которая это позволяет. Однако это не было тем планом, который нуждался в немедленном исполнении – пока, опять-таки, его не узнала Арна. Сектант бы не поручился, что она не разболтает об этом кому-нибудь. Тому же Ирфольте, например. Поэтому приходилось действовать.
И результатом сектант был не столько доволен, сколько поражен. Он-то полагал, что стоит вампиру предложить – и тот согласится. Плохо же он знал Бэльфегора!.. Оказалось несколько необычным ощущением – ошибаться в ком-то в лучшую сторону. Оказалось необычно-приятно осознавать, что где-то там, у черта на куличках, тебя ждут, и надеяться, что ты придешь, и даже придешь цельным куском и не ногами вперед.
У сектанта никогда не было друзей. Он уже привык к такой постановке вопроса, и не видел в ней трагедии. У него был отец, которого он искренне уважал, и который не лез в его жизнь. Был рыжий врач-психотерапевт, который, кажется, был заинтересован в душевном здравии японца куда более него самого. И была еще, когда-то, Арна, которую он предпочитал видеть живой, а не мертвой. Он по-прежнему мог бы сказать, что испытывает на ее счет что-то, однако, скорее всего, это просто привычка. С иллюзиями надо расставаться, собственно, для того они и существуют. Когда он под действием пентотала произнес то, что произнес – то словно бы сам заставил себя посмотреть правде в глаза. Вынудил признать: семь лет он живет, веря в несуществующее. Семь лет он ждет девушку, которой он не нужен.
Они с форвалакой когда-то трудились вместе на ниве уничтожения общих врагов, но, видимо, этого мало для взаимного сосуществования. Арне он никогда не был интересен – ни что он такое, ни почему делает то, что делает. От союза с Атреем она имела свои выгоды, а он сам считал это совершенно нормальным. Ему никогда прежде не доводилось бывать участником отношений, не подразумевающих получения какой-либо прибыли. Это тоже было привычно – собственно, так же поступали все, кроме вышеупомянутого врача-психотерапевта. Но на то он и врач.
На этот раз следовало подготовиться так же тщательно, как если бы это было его заданием. Все-таки, Ли Кард – агент Института, которому уже хотя бы по долгу службы положено его ненавидеть. Не упоминая уже тот факт, что вампир был продан наемником семье хантеров на одном из заданий.
На этот раз он телепортировал в город, где находились 414-е, снял на сутки квартиру, полупустую, но для его целей оно и лучше, и подготовил несколько уровней защиты. На тот случай, если вампир захочет оторвать ему голову немедленно. К такой реакции Атрей был вполне готов и подспудно ее и ожидал.
Призвал Бэльфегора тавром, и тот действительно явился в полусонном зомбоподобном состоянии. Для переговоров он, такой, не годился, и сектант решил дать ему отоспаться. Оставил в пустой комнате, и устроился сам в гостиной, на кресле. Ждать и думать.
Ему срочно нужна была защита. Настолько срочно, насколько это вообще возможно. Отец не вечен, ему уже шестьдесят четвертый год, и, хотя он крепок и здоров, следует думать о будущем. Он сам не слишком хорош в вопросах защиты. Темный шаман из него толковый не вышел, кинетик тем более, а как наемник он работает преимущественно по слабым сторонам врага. А каков в бою Бэльфегор он и сам видел, и не раз. Он будет очень хорошей защитой.
Вампир проснулся довольно быстро, прошелся туда-сюда по дому, не сразу заприметив наемника, но уж когда заприметил… Нет, он так и не попытался оторвать японцу голову. Только смотрел в глаза, неотрывно, и слушал – кажется, Ли Карду было все равно, что слушать.
И снова японец видел его блестящие глаза, стараясь решиться и выдавить из себя необходимые слова. Он вспоминал, что после случая с продажей вампира хантерам ячейка 414 не упускала ни единого случая пнуть его японскую персону под хвост. Все – кроме главного пострадавшего. Хуже того – Бэльфегор еще и прикрывал его. Как это можно было понимать – сектант не знал. Будучи непривычным к беседам подобного рода, он с ходу предложил: отметем наш предыдущий контракт. К Лису инкунабулу. Ситуация изменилась…
Атрей говорил – о выгоде этого грядущего союза, о тавре, показал контракт, и помог припомнить события трехлетней давности. Это только официально считается, что от амнезина нет лекарства. В стенах самого ИПЭ не очень активно, но использовали кое-что для этих целей. Атрей говорил о перспективах, обещая со своей стороны защиту в той области, в которой считался компетентным, и предлагая то, что мог дать он.
Положение его супруга – штука неверная, и об этом он тоже сказал. Собственно, если коротко о главном, он предлагал Бэльфегору свое тело в обмен на свою же безопасность. Но тот в очередной раз его огорошил.
–Что ты хочешь? – опять спросил Бэл, совсем как тогда, три года назад. Атрей не понимал вопроса, а вампир продолжил:
–Это фиктивный брак?
–Если ты потребуешь у меня исполнения любой из обязанностей твоего мужа – я расплачусь.
Кажется, ответ Бэльфегора совершенно не обрадовал. Тем не менее, он легкомысленно махнул рукой. На тавро бросил лишь один беглый взгляд, и незаинтересованным голосом произнес: «Оно тебе нужно? Забирай». Даже о контракте не упомянул. Услышав о браке, покивал и сказал, что подумает. Доброжелательно так сказал, что сектанту аж жутковато стало. Он еще раз спросил себя, а туда ли он лезет, и потянет ли, в случае чего, справится с вампиром? Быть может, тавро – все же не абсолютная над ним власть?.. Может, каинит что-то задумал?..
На прощание Бэльфегор попросил его поцеловать – как своего «жениха». Атрей сцепил зубы, напомнил себе, что он «мужчина и наемник» и что это – условия контракта. И поцеловал. Ну, чего уже там, сам собрался этого вампира привязать к себе накрепко, так что нечего удивляться. Артикулярный аппарат представителей разных полов по строению не отличается. Вот разве что клыки щекочут…
Бэльфегор, уже сидя на подоконнике и собираясь стартовать, пообещал, что будет ждать. Атрей даже не кивнул на прощание – заявление было для него почти таким же сенсационным, что и обнаружение жизни на Марсе. Или даже более – все ж таки Марс к его жизни отношения ну никак не имеет, в отличии от Бэльфегора Ли Карда…
Наемник понял, что мир понемногу сходит с ума, а он уже ничего не понимает в происходящем. Заторможено проводив вампира, и еще какое-то время стоял посреди комнаты, пытаясь поверить в происходящее. У него всегда было все в порядке с головой! Он принял это решение, потому что он выгодно. Потому что его диктовала необходимость. Потому что вампир сильнее, выносливее, опытнее человека, потому что он лучший боец, потому что он владеет недоступной тому магией. Потому что он – выгоден! Так почему, во имя всего святого, уже сидя на подоконнике Бэльфегор сказал, что будет его ждать? Что это значило? Что он этим хотел сообщить? Атрей не понимал…
Неотвязная мысль о «разорванном шаблоне» мешала теперь сосредоточиться. Мешала думать о деле.
Кажется, у него наконец-то появился шанс совершить самую непрофессиональную ошибку в своей карьере…
-Закрой дверь
–Зачем?
–Это целесообразно
–И почему оно целесообразно?
–По четырнадцати причинам
–И каким же?
–Логичным
–Белобрысый, ты – зануда!
–Я осведомлен о данном факте.
Рыжий спрыгнул с подоконника и пошел закрывать дверь. Сквозняк его не напрягал, но если Волку он мешает – что ж. Почему бы и не закрыть.
–Волк, имей в виду, я буду требовать у тебя руку и сердце!
–Это невозможно по техническим причинам – асассин поднял голову от работы. Свет от лампы-бра отчасти осветил его изуродованное лицо, и оно теперь казалось страшной маской для хэллоуина. Рыжий секунду смотрел на него внимательно, а потом подошел ближе. Сел на край стола, и принялся задумчиво изучать лицо напарника с таким видом, словно видел его впервые. Вонтола покорно позволял ему творить то, что вздумается – его, очевидно, все это не трогало.
Лис закусил губу. Ситуация ему не нравилась – кажется, у его вечного пациента снова начинался рецидив. А именно сейчас сажать его на цепь и колоть лудиомил, на который у того, к тому же, аллергия, казалось рыжему не самой лучшей идеей. Шизофрения Вонтолы была атипичной, на его взгляд, настолько, что ее пора было выносить в отдельный вид. У него не было галлюцинаций или бреда, типичных для этой болезни – да они бы и не могли появиться, ведь для этого надо хоть что-то чувствовать, а пациент в этом отношении истинный дуб дубом.
Лис вздохнул. Он уже смирился с тем, что, скорее всего, никогда не сможет вылечить напарника полностью. По крайней мере, он пока не представлял, как это можно было бы сделать. Вонтола давно не мог нормально ни спать, ни есть, ни думать – отработанные до автоматизма программные установки, которые он давал сам себе, не позволяли ему пренебрегать техническим обеспечением своего организма. Лис кормил его по составленному расписанию, и спал рядом, опасаясь очередного припадка, спровоцированного кошмаром. Вот уже много лет единственное, что снилось Вонтоле – это сектантские лаборатории. Каждую ночь – если, конечно, он спал каждые сутки. И это ему мешало работать – по утрам требовалось никак не меньше четверти часа для приведения системы в норму. В свое время Лис не поленился просидеть ночей десять, следя за показаниями томографа, и полученные данные поставили его в тупик. Ранее он с подобным не сталкивался. Вонтола спал участками мозга по-очереди, никогда не позволяя отдохнуть им вместе. Паранойя, видимо, проявлялась. А после того, что три года назад произошло в Касабланке, он вообще еле выкарабкался – рыжий уже, было, думал, что все. Затянувшаяся ломка без курева приведет к необратимым последствиям. Но как-то обошлось. Асассин продержался почти три недели, пока, наконец, проблема не была решена. И когда он закурил, рыжий, наконец-то, заснул спокойно. Он потом еще месяц не мог нормально выспаться – используя для этого любую свободную минуту, как бы про запас. Привык, что этого всегда не хватает – еле отучился потом.
–Слушай, ты уверен, что эта история с Арной кончится хорошо? – обеспокоено поинтересовался рыжий.
–… – выразительное молчание было красноречивее слов.
–Я имею в виду, что эта история наконец-то подкатила к эндингу, в смысле – к финалу.
–…
–Ты сказал, что она уцелеет.
–…
–Потому что это целесообразно.
–…
–Вонтола, ты ошизел вконец…
–Не назначай в диагноз то, что им не является – наконец-то разомкнул узкие губы асассин
–Да? И кто нас услышит? Ляшарель, который и так знает?
–В том числе
–Тьфу… Занудище, ну поясни ты мне, недоумку – какая, на фиг, разница-то?..
–Я пояснял это пятьсот сорок восемь раз, и, полагаю, этого должно быть достаточно, чтобы быть усвоенным. Впрочем, если ты, как лечащий врач, настаиваешь на данном действии, я не буду возражать.
–Настаиваю, потому что иногда это бывает чертовски полезно!..
–В таком случае, поясни мне ряд аспектов своей деятельности относительно Арны Аэддин.
–И что тебе рассказать?
–Все.
–Ничего не ограничивает действий так, как фраза «делай, что хочешь»…
–Изложи дело в хронологическом порядке.
–Сначала было слово… – Лис хитро покосился на напарника, но тот, разумеется, никак не отреагировал. Рыжий вздохнул, и перешел к конструктивному изложению
–…И слово это было «погребальные пластинки»…
–Это два слова – педантично поправил Вонтола
–Пусть два – не стал спорить рыжий – Хоть десять, суть от этого не меняется
Он отошел к шкафу, где на полке валялись в беспорядке записи, сделанные, как всегда, на чем придется – от рекламных проспектов и старых счетов, до рисовой бумаги, дорогущей, как Лис знает что. Дозы лекарств, и результаты использования, приемы лечения, и их итоги. Медицинской карточкой Волка можно было при желании убить – не только дав почитать и ужаснуться, а и просто стукнув по макушке. Там такой кирпич…
