Текст книги "Хроники идиотов (СИ)"
Автор книги: Chiba Mamoru
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 74 страниц)
–Как раз мое. Разве кто-то еще спрашивал?
–Нет – буркнул тот
–Вот видишь. Можешь не отвечать мне, если не хочешь. Но ответь себе. Можно не вслух.
–Тоже мне, психиатр выискался…
–Да, и довольно неплохой, как говорят. Хотя я отучился меньше, чем должен был – легко поделилась воспоминаниями Арна
– Кстати, у тебя ничего не болит? Может, мне посмотреть?
–Отвали!
–Нет.
Частый шум работающих лопастей заглушил тихий смех.
–«Вы, люди, такие забавные» – внезапно подала голос Арна
–Что?.. – опешил вампир
–Подсказываю тебе текст, что же еще – как само собой разумеющееся, пояснила она. И уже без предложений принялась осматривать крылья.
–Порежешься, идиот!..
–Ну и что? – совершенно искренне удивилась она в ответ, осторожно трогая острые грани в темноте – Здорово, наверно, иметь крылья… Я бы очень хотел.
–Они все равно ненастоящие.
–Летаешь, значит, настоящие. Разве тебе нехорошо, когда ты летишь?
–Ну…
–Тогда какие могут быть разговоры?
–Джайи-Кейр – равнодушно донеслось со стороны приборной доски. Арна вздохнула, и попыталась встать. С первого раза это не очень-то получилось.
–Наша остановка – пояснила вампиру она – Не знаю, правда, куда белобрысый собирается парковать этого дракона, он такой шумный…
–Возьми инвентарь. Я возьму Бэльфегора.
–Крылья на сгибах острые.
–Я знаю.
–Все-то ты знаешь… Что надо и что не надо… – Арна подхватила довольно объемную и не слишком удобную сумку, и, нагруженная этой ношей, проследовала на выход. Спрыгнув на землю, обернулась, чтобы как раз застать картину, достойную больной фантазии садо-мазохиста со стажем. Высоченный, обзаведшийся уже новыми шрамами (хотя и старых хватало в избытке) аналитик нес подмышкой аккуратно поджавшего крылья вампира. Последний занимался тем, что с преувеличенным вниманием осматривал седые пряди волос, находящиеся прямиком у его носа. Судя по всему, это зрелище не особо его вдохновляло. Арна несколько секунд полюбовалась на эту патетическую картину, и задумчиво почесала в затылке, искренне посочувствовав товарищу Бэльфегору. Кататься на этом волке позорном – удовольствие, мягко говоря, ниже среднего. Костлявое существо без понятия о том, как сделать чужое пребывание на своих руках не таким ужасным, как его задумывает суровая анатомия.
–У нас есть минут двадцать – сообщила Арна, поглядев куда-то в небо – Потом на шум и свет послетаются патрули, и к тому моменту будет лучше, если кое-кого тут не будет…
–Мне хватит восьми.
–Ладно. Твоя трава у меня в заднем кармане, в пакете с надписью «конопля»…
– Осторожней, не дрова несешь!..
–Извини, парень, но он по-другому не умеет…
Арна помогла устроить связанного вампира на траве под разлапистым деревом. Тот немедленно завозился, устраиваясь поудобнее. Судя по всему, он много чего хотел сказать, но пока молчал. То ли понимал, что время играет против них, то ли просто не мог выбрать, куда послать.
–Волк!..
–Да.
–Ты вообще как?
Вместо ответа тот уселся неподалеку, и закурил. Знакомый травяной запах защекотал ноздри. Привычная картина успокаивала. Ща Волк покурит, и все пойдет, как и должно идти. С высоким подниманием бедра, и туда, куда он скажет. И с должной скоростью.
–Сволочи, хоть бы закурить дали… – беззлобно, скорее, как-то потерянно возвестил вампир. Арна с некоторым сомнениям похлопала себя по карманам
–Извини, Бэл, табака нет.
–А травки?..
–Наркоты тоже.
–А выпить?
–Тебе в смысле пить или есть?
–Волк, он у тебя всегда такой?..
–Всегда.
–Я Волка спросил!..
–Да какая разница-то, все равно ведь промолчит… Давай лучше думать, что с вертолетом делать? Девать его куда-то надо, без шума и пыли… Поднимать его снова в небо – заметно, взрывать – еще хуже. Но след надо прибрать.
–А морок? – искренне поразился вампир
–Если я попробую тут что-нибудь наколдовать, мне сержант ан Аффите не просто голову снимет, он ее повесит на гвоздик, и отпинает от души, сопровождая сие действо красочными комментариями моего психиатрического диагноза, в котором он, кстати, ни в зуб ногой…
–То есть, говоря короче, наложить иллюзию, вы не можете?
–Могу – неохотно призналась Арна – Но я нахожусь здесь незаконно, и если об этом пронюхают в конторе…
–Это что ж за контора-то?.. – походя, удивился вампир. Арна неопределенно махнула рукой куда-то за горизонт. Дескать, какая разница. Учитывая, что вампир до сих пор был в повязке, ситуацию жест не прояснил ни в коей мере.
–Во-о-олк! Ему нужны руки!
Губы разошлись, как старый шрам, выпуская узкий серебряный мундштук. Арне не было неуютно под тяжелым и холодным взглядом непривычно-красных глаз. Она знала совершенно точно – ее в любой момент, как и прочих, могут убить. Так чего нервничать?..
Покончив с куревом, Волк приблизился, и ощупал цепь. Арна знала, что постаралась она на славу. По крайней мере, расцепить звенья при помощи инструментов она бы не взялась. Волк порвал их, найдя единственно верный упор. И отошел.
–Валяй – щедро предложила Арна вампиру – Или тебе еще и выпить дать?
–Крови не надо. Даже лишней будет – вампир сосредоточено потер запястья, словно выбирая, какое ему нужно. Остановился на правом. Прокусил, и капнул кровью на землю. Что-то проворчал себе под нос. Арна с искренним любопытством уставилась на вертолет, в ожидании результата. Тот не заставил себя ждать: без каких-либо видимых спецэффектов он словно бы втянулся сам в себя.
–Машина – торопливо подсказала Арна. Морок покорно изменил форму, и через мгновение на поляне стояла битая жизнью и неаккуратными водителями «шкода». Арна не могла удержаться от того, чтобы не потыкать чудо вампирской магии пальцем, после чего задала самый гениальный вопрос:
–А после полуночи в тыкву превратится?
–Полночь наступила пятьдесят одну минуту шестнадцать секунд назад.
–Все, понял, заткнулся…
–Почему я не мог встретить кого-нибудь нормального? – посетовал вампир, ни к кому не обращаясь – Хоть бы помощь медицинскую оказали, а то по башке надавали, и как так и надо…
–Займись – открыл рот Волк, приняв какое-то решение, и, судя по всему, направляясь на его реализацию. Арна посмотрела ему в спину, и задумалась, какого мифического героя или детали анатомии Лаола делала с этой спиной. Если исследовала – то почему так неровно, а если била наотмашь со злости, то слабовато, по сравнению с обычным зрелищем. Почему-то картина Лаолы, которая на радио-рынке выбирает проволоку и прутья для дальнейшего садо-мазо в своей лаборатории и поминутно сверяющуюся со своими записями с характеристикой эпидермического покрова, посетила голову Арны незамедлительно.
Оставив в покое Лаолу с ее заморочками, спину и прочее, Арна вняла гласу рассудка в исполнении напарника, и занялась вампирскими ранами. Ее уже не беспокоило, что именно будет поясняться ментам на вопрос о крыльях и хвосте. Однозначно, мороки правят миром… С должной периодичностью…
–А покурить или выпить он нам принесет? – поинтересовался вампир с надеждой, толкая локтем доброхота. И Арна от толчка проснулась.
Лиса не было.
Спустившись вниз – Арна каким-то шестым чувством догадалась, что в доме они одни – девушка застала того за столом в гостиной. Стол был завален бумагами, а этот… рыжий… сидел с ногами в кресле, и изучал их с видом Шерлок Холмса энского уезда. Лейтенант сидел напротив, привычно аккуратно сложив руки на коленях.
–Доброе утро – мягко поприветствовал Арну он.
–Доброе – откликнулась девушка, облокачиваясь о косяк – Господа, а вам не кажется, что пора выложить карты на стол?
–А мы что сделали? – Лис наглядно продемонстрировал ей политическую карту Европы, испещренную пометками от руки. Форвалака не стала кидать в него ножом. У них еще все впереди, а ножей всего ничего восемь штук…
–Ваш кофе, госпожа Аэддин.
Арна очень вовремя захлопнула рот, ибо как раз собиралась от души высказать рыжему свое мнение о его поведении, недопустимом ни с какой точки зрения морали и этики. И пила кофе молча, поедая взглядами обоих парней.
–А где ваши семейные, господин СеКрет?
–Отца вызвали в горсовет. Что-то по поводу оформления актовых залов в школах. Мама поехала с ним.
Сосущая пустота внутри стала немного глубже. Он совершенно не стеснялся этого детского слова – «мама»… Очнулась только когда поняла – Лис на нее пристально смотрит поверх своей карты. Арна хорошо знала этот взгляд. Но едва представив себе, что сейчас ее сгребут в охапку, пряча «под крыло» и привычно натреплют по ушам («хоро-о-ошая нека, кава-а-айная нека…») ей стало неудобно. Ну не одни же они тут, в конце концов! Хоть бы постеснялся!..
–Товарищи, все хре… очень плохо – рыжий перестал изображать рентгеновский аппарат, и перешел, наконец, к делу.
–Неку ищет ИПЭ по подозрению в краже, о чем говорится в рапорте ОКР. Эфла расписался в своей полной неосведомленности относительно ейного места пребывания, а так же с ненавязчивостью бронетранспортера прошелся по тому факту, что от него засекречивали задания его подотчетного полевого агента, за что и огребли.
–Это он про вызов Отдела Крестной Силы? – поразилась Арна, придвигая к себе тарелку с завтраком. Легкая каша, салатик и морковная котлетка ее умилили. Помнит, что у нее диета… Не то, что некоторые!..
–Скорее всего. Кто-то попытался заиграть неку через его блондинистую голову, за что тут же свое и получил. Но дело не в том. О причастности Это не знают до момента, пока его прямо не спросят. Если он не выйдет на связь, ответ очевиден сам по себе.
–И что мы с этим будем делать? – насупилась Арна
–Как всегда – пожал плечами наемник, как ни в чем не бывало – Возьмем сотрудника ИПЭ в заложники. Мы это уже не раз проделывали, да, Ляшарель?
–Да – кротко кивнул тот – Однако это всегда соответствовало положению вещей.
–И теперь будет соответствовать – заверил его рыжий. Хмыкнул, поскреб себя за ухом.
–Я тут, вообще-то, на работе, мимо пробегал, но если такое дело…
У Арны чуть непрожеванный кус не выпал изо рта. Кажется, она ослышалась…
–Ты собираешься слить контракт? – переспросила она осторожно – Чтобы… поучаствовать в нашей… проблеме?
–Именно – кивнул тот
–А тебя Волк не убьет за такое?
–Может. Но это как раз второстепенная проблема. А первостепенная – раздобыть этого е… э-э… нутого слона, чтобы от неки отстали с подозрениями.
–То ли ты с Эфла переобщался, то ли еще что-то большое в лесу сдохло – вздохнула девушка – Пьешь с Шелларом, куришь на веранде, а теперь еще и ругаешься…
–Не произноси следующий пункт вслух, все присутствующие уже все поняли… – Лис широко улыбнулся, а Арне захотелось запустить в него чем-то тяжелым. Впрочем, в первый ли раз?..
–Так что вопрос номер раз – стибренный слон. – Подвел итог Лис. И только было Арна собралась с ним согласиться, и в душе (очень глубоко в душе) умилилась, как он взялся решать ее проблему, как подал голос СеКрет.
–Госпожа Аэддин говорила о другом – заметил он, разрушая, как карточный домик, старательно возведенную рыжим наемником иллюзию взаимодействия.
–Госпожа Аэддин говорила об открытии информации. И я склонен с ней согласится. – Лейтенант протянул руку, и тонкая белая кисть коснулась сбитых костяшек наемника. Осторожно тронула следы инъекций, затянувшиеся не так давно. Арна знала, что телепат так общается со всеми – руками, не имея возможности смотреть. Но все равно было неловко при мысли, что и она могла бы стать объектом такого общения…
Лис возвел глаза к потолку, как бы призывая его в свидетели, и махнул рукой
–Тебя, когда тебе в голову шибанет, не переупрямишь. Валяй.
Институтовец обернулся к Арне, привычно немного наклоняя голову.
–Госпожа Аэддин – тихо произнес он – Ваши сны снятся вам, скорее всего, потому, что я работал и с вами, и с нашим другом. – Он наглядно коснулся руки наемника. «Другом…» – посмаковала слово про себя Арна. Покатала на языке. Мда…
–Полагаю, образовавшаяся аномалия является следствием одинаково обработанных телепатических каналов. Они как-то взаимодействуют между собой, и, таким образом, вы получаете доступ к памяти друг друга, когда спите рядом.
–Вас не смущает обсуждение таких аспектов? – не выдержав, поинтересовалась девушка. Лейтенант мягко улыбнулся.
–Почему меня должно это смущать? Насколько я понимаю, взаимная забота совершенно естественна для близких людей.
«Ах теперь это так называется…» – подумала Арна про себя как можно тише. А потом отмотала ненадолго назад. Еще раз прокрутила реплику собеседника про себя. Нахмурилась.
–Вы сказали – к памяти друг друга?
–Да, госпожа Аэддин.
–То есть, мне доставались воспоминания этого рыжего… Лиса, а ему – мои?
–Все верно. Именно так. Приношу свои извинения, если доставил вам неудобство.
Но Арна уже вперила пламенный взгляд в конопатую физиономию, не выражавшую ничего сверх обычного развеселого раздолбаизма. В голове промелькнули и погасли, как кадры старого кино, эпизоды из ее жизни. Легион, смерть отца, первые и последние задания, пьянящий вкус победы от удачного похищения, острое наслаждение с Атреем, сумбур чувств от общения с самим Лисом, трогательная нежность к СеКрету, позорный каваизм от всего, что мяукает, тараканы, заныканный по углам мусор, который лениво было выбрасывать, и как она начала курить, и… и еще много чего, короче.
–Ты знал? – спросила она тихо – Ты специально?
–Не знал. Пока Ляшарель не растолковал. Я ж в этом ни в зуб ногой, Неко-тян, забыла?
Вопрос «А что ты видел?» застрял в горле. Он-то не спрашивал у нее. Доверял? Ей?.. Наемник?.. Ого-го… То ли пора лечится, то ли одно из двух…
Но ведь пришел вчера? Не куда-то там, а к ней. Пришел…
–Так, у меня есть отличное предложение… – тоном, обычно намекающим на веселый «бу-бух» из тротила начал Лис, но не закончил.
Снаружи раздался шум. И Арне почему-то не хотелось знать, кто его производит. Она была уверенна, что ей не понравится.
====== Спелые гроздья ======
Спелые гроздья
Если Волк убил вашего врага – это
еще не означает, что он – ваш друг.
(Атрей)
–Уходите скорее. Я поговорю с ними.
Арна не успела и полслова пикнуть – Лис вскочил, ухватил ее за руку, и потащил за собой.
–Подожди! – уперлась она почти на пороге – Мы же не можем бросить лейтенанта!..
Лис обернулся через плечо, улыбаясь от уха до уха, как и обычно.
–Ты и правда считаешь, будто кто-то что-то с ним сделает? – вопросом на вопрос ответил он. И нетерпеливо потянул ее за собой. Арна вслед за наемником торопливо сбежала по лестнице, то и дело оглядываясь через плечо. То, что они оставили лейтенанта прикрывать их отход, беспокоило ее чрезвычайно. И не только потому, что «своих не бросают». Но еще и потому, что, захоти неведомые гости прорваться к беглецам, товарищ СеКрет ничего не сможет им противопоставить. Но тот только улыбнулся им на прощанье, и Арна услышала тихое «Идите через сад» в своей голове. И кое-что еще тоже услышала…
Вот за это она и не любила телепатов. И за это самое, наверно, их и боялись все прочие. Дело не в подчинении, не во взятии под контроль всех проявлений личности, и не в том даже, что незваный гость узнает о тебе все. Нет. Все глубже и сложнее. И, одновременно, проще. Арна знала – по обрывочным сведеньям, накапливаемым годами, по чьим-то брошенным невзначай фразам, по слухам – знала.
Итак, первое – телепатическая техника Вонтолы – чистой воды самоубийство для любого впустившего его разума. Мысли людей – не четко оформленные графики и диаграммы, принятые решения человек не получает в виде аккуратного формуляра. Мысли беспорядочны по своей сути, они наполнены переживаниями, личными ощущениями, отпечатками аур, подозрениями, надеждами. Они переполнены чувствами. Тем, что Волку попросту недоступно. Добывая требуемую информацию, он просто ломает эти хитрые и такие хрупкие переплетения, оставляя за собой выжженную пустыню. Человек утрачивает свою личность, а зачастую – и способность мыслить нормальным путем. Именно поэтому к телепатическому допросу наемник прибегал редко. Как к любой крайней мере. То, что он делал с человеческим разумом, было непоправимо. Арне всегда казалось, что, будь у него чувства, он бы ненавидел свою телепатию, и старался вообще забыть о ней. Но чувств не было. Зато эта телепатия могла создавать отличные блоки. Как и большинство возможностей Волка, эта была исключительно односторонней. Или уничтожать, или охранять – ведь, как известно, «из убийц – самые лучшие защитники». И когда он ставил такой блок… Арна и это помнила. Да и Лис упоминал. Упоминал как нечто незначительное, как нечто, о чем можно попросту забыть через минуту – о том, что напарник «вешает» на него эти блоки. Значит, присутствует своим разумом в его рыжих мозгах. А Лис до сих пор не напоминает овощ. Хм?..
Но вот теперь, побывав в его лисьей шкуре, она знала, помнила (хоть это и не ее воспоминания были) как это бывает. Стремительное, холодное, рассчитанное до мельчайших деталей существо, скорее, машина, чем нечто природного происхождения, подключалось стадия за стадией. Медленно, как аквалангист, в Марианскую впадину, погружаясь в чужой разум. Лис воспринимал это холодное и рассчитанное создание как осьминога из «матрицы»: много глаз и много щупалец. «Осьминог» проходил по его сознанию, подобрав все эти свои «щупальца», зато распахнув глаза пошире. Они оба – и Лис, и «осьминог» вжимали в себя все, что могли, чтобы не соприкоснутся. Лис про себя знал, что одно его касание может разрушить сотни выверенных схем. Все равно, что плеснуть горячим сладким компотом в работающий процессор. Волк знал, что может навсегда уничтожить программу «Лис» в системе мира. Они оба старались.
Правда, получалось не всегда…
Зато лейтенант!.. Его и в реальном-то мире найти могли далеко не всегда, а уж в телепатическом восприятии и вовсе не замечали, пока он сам не «постучится». Потому-то Арна и открестилась поспешно от быстро промелькнувших перед ее (ее ли?) внутренним взором видения: бесконечного коридора с множеством дверей…
Бесшумно пробежав по траве, они обминули развесистую яблоню, на которой меланхоличный ветер покачивал старые качели. Арна еще успела подумать, что вот, ностальгическое воспоминание детства товарища лейтенанта она уже не забудет, а вот свое собственное… Есть ли у нее это «собственное»…
Рыжий беспредельщик повлек ее еще дальше, отыскал в заборе дыру, и через нее они попали прямиком на пирс. Они юркнули в самую подозрительную с виду щель между стенами, и долго петляли между сваями и натянутым брезентом. Нырнули в открытую дверь какого-то пакгауза, и под ногами тут же заскользило. Стало темно, девушка только слышала дыхание наемника рядом – кажется, стадо слонопотамов за ними не гналось. Однако Лис так и не снизил скорость. Судя по всему, он знал, куда бежит. Повернув два или три раза, он резко сгреб ее в охапку и прошептал на ухо:
–Мужайся, неко. Сейчас тебе предстоят стр-р-р-рашные испытания!
–Это какие же? – недовольно откликнулась она, предчувствуя нечто очень нехорошее
–Нужно будет прыгать вниз, а там полным-полно тараканов…
Арна стиснула зубы, и немного ими поскрипела. Ну, если другого пути нет… Воинам всегда приходиться делать то, что им неприятно. Хорошо хоть, эта рыжая шкура предупредил, и на том спасибо… А иначе то-то визгу было бы… Тараканы, бр-р-р…
–Веди – со спокойным достоинством возвестила Арна – И еще… Лис… Спасибо, что предупредил – она торопливо ткнулась губами куда-то ему в щеку. Рыжий наемник сжал ее ладонь в своей крепче, и они прыгнули. Арна стиснула зубы, приготовившись к «стр-р-р-рашным испытаниям», и дав себе честное кошачье, что не завопит…
Она и не завопила. Только недоуменно булькнула, когда над ее головой сомкнулась довольно холодная вода. Первая мысль была – господи, какое счастье, это не тараканы!
Вторая – убью рыжую падлу…
Плыть пришлось недолго – через минуту руки нащупали скользкую металлическую лестницу, и оба наемника, мокрые, замерзшие, вылезли по ней на темную палубу. Лис потряс головой, то ли вытряхивая из ушей воду, то ли пытался расчистить себе обзор, убирая с лица свои намокшие лохмы.
–Идем в трюм – позвал он, словно бы не замечая, с каким кровожадно-оценивающим видом смотрит на него Арна.
–Ты мне зачем про тараканов сказал, дрядь рыжая??? – зашипела форвалака
–А что, ты бы согласилась прыгать в воду, без того, чтобы сразу из нее не выпрыгнуть? – вопросом на вопрос ответил наемник, и, не дожидаясь ответа, снова ухватил девушку за руку – Пойдем скорее.
–Куда?
–Сохнуть и спать
-Двадцать второе июня две тысячи четвертого года, вторник, шесть часов шестнадцать минут две секунды эй эм. Мы на территории Чехословакии, точнее, в пятиста восьми километрах одиннадцати метрах семидесяти двух сантиметрах шести миллиметрах от Праги в сторону норд-норд-ост. Мы на ста двенадцати метрах шести сантиметрах над уровнем моря. Атмосферное давление на тридцать один пункт превышает стандарт. Влажность шестьдесят четыре процента. Скорость ветра шесть метров в секунду. Температура за пределами здания – семнадцать градусов по Цельсию, внутри – двадцать три градуса по Цельсию. Нарушения общего магофона на площади в двести квадратных метров – 45 УМЕ. Что еще ты желаешь знать для нормального ориентирования в окружающей среде?
–Уровень эритроцитов?
–Не нарушен
–Артериальное давление?
–Сто двадцать на девяносто
–Электрическая активность мозга?
–Сунь пальцы в розетку – узнаешь…
Волк открыл глаза. Напарник сидел рядом, в изголовье спальника – он сам бы о подобном сказал «на голове» – и наблюдал открывшийся вид, приподняв одну бровь. Заклеенную пластырем.
–Я ударил тебя?
–Четыре раза.
–Что-нибудь повреждено?
–Снаружи я вроде все замазал… Что внутри не знаю.
–Вызывают ли действия болевые ощущения?
–Да вот, смотрю на тебя, и прямо сердце болит…
–Сжатие, аритмия, предынфарктный синдром, спазм сердечной мышцы?
–Иногда у меня от тебя голова раскалывается…
–Спазм сосудов, напряжение глазных яблок, перегруженность НЦС?
–Волк… Заткнись, а?.. – рыжий мельком заглянул в блокнот – так, мне нужно срочно смотать в аптеку, у нас перевязочное кончилось, а драть гостиничные простыни – дурной тон… Ты переживешь мое отсутствие несколько минут?
–Положительно. Учитывая тот факт, что я потенциально способен пережить твое присутствие.
–Если бы я не знал, с кем имею дело, решил бы, что ты издеваешься… Волк, ты что, издеваешься?
–…
–Волк, ты издеваешься.
–…
–Хорошо, я ушел…
–Какие-нибудь указания будут на время твоего отсутствия? С медицинской точки зрения это будет целесообразно.
–Считай овец.
–Каких и зачем?
–Любых. Какие нравятся. Австралийских черных. За шкафом. Все, я пошел… Я уже практически там… Я телепортировал…
Вонтола холодно следил за метаниями напарника по комнате. Тот, как водится, не мог найти некоторых предметов одежды – хотя большинство из них были картинно развешаны вокруг на мебели – и ни на минуту не прекращал болтовни. Шумовой фон, не превышающий, впрочем, болезненный порог прописанных в медкарте децибелл.
Лис, наконец, отыскал то, что хотел, отвязал шнурки от батареи, и, прыгая на одной ноге, дошнуровывая обувь на ходу – или «на прыгу» – исчез из зоны видимости. Но не слышимости – даже сюда было слышно, как он бодро прогалопировал по лестнице, радостно някнул кому-то, и, кажется, что-то взорвал… Не специально, а просто так, от переизбытка эмоций. Бабахнуло не сильно, и на том спасибо.
Во время дружественного визита по окресстностям, Лис успел сунуть свой конопатый нос не только в аптеку, но и еще в ряд примечательных мест. Таких как продуктовый, например. А затем – на вокзал, склад, библиотеку, и какой-то подвал.
После всех этих походов, затаскивая в комнату объемный походный рюкзак, рыжий первым делом проверил, на месте ли напарник. Тот был на месте.
–Пять тысяч двести пятьдесят шесть
–?..
–Овец.
–А... Ты что, действительно их считал?.. М-м-м… Прямо галопом они у тебя скакали… Мдя-я… Цепь цела? Ну и молодец. Сейчас я тебе лимончиков настрогаю… – но, вопреки обещанию, строгать он не пошел. Вместо этого присел в изголовье и попробовал температуру, касаясь смуглого лба губами. Судя по его виду, он никак не мог решить, что предпочтительней – сочувственно погладить этого седого идиота по макушке или накостылять по ней же кирпичом, чтоб неповадно было…
С непривычным для него упорством он все еще пытался найти ответы на давно заданные вопросы. Впрочем, желание обматерить асасина иногда все же возникало. Бессмысленное, по своей сути. Что ж его, не материл никто, за все годы-то? Один факт знакомства с Эфлой отметает эту гипотезу на корню. Тот так польет, что уши завянут. Хотя тогда, в дремучем прошлом, когда они еще работали на ИПЭ, и когда выездной юрист ан Аффите, еще не стриженый, виделся с их группой по три-четыре раза в неделю, Волк еще воспринимал слова без словаря. Лис бы не взялся утверждать точно, недостаток данных ощущался во всем, но тогда, возможно, уже не чувствуя, он еще не потерял памяти об эмоциях. Влакодлак Лютич – так его тогда звали – еще понимал, когда с ним говорили о чувствах, и понимал без словаря.
Их группу комплектовали всегда одинаково: псионик, руник, кинетик. Все боевики, псионик за врача, руник – за технаря, кинетик работал над легендами. Им троим было легко. Влакодлак Лютич железно отвечал за непутевого рыжего Ренарда Лора, Ренард с Лютичем всегда находили общий язык, а Хаул… А Хаул был зеркалом, с успехом отражая то одного, то другого, и кидаясь из пробивной работы в безумные авантюры и наоборот. Хаул , некогда попав под проклятие, лишился возможности нормально реагировать на происходящие с ним события. А потому действительно стал «зеркалом». Общаясь с Арной, он и сам становился агрессивным и невыдержанным, бедокуря с Лисом, они могли разнести полгорода, а уж когда их оставляли в одной комнате с Волком – любо-дорого было поглядеть на эту вкалывающую парочку ударников соцтруда…
Так они и работали: все больше съезжающий в свое безумие шизик, проклятый аутист и он сам, рыжий гиперманьяк… Волк – одна сплошная докторская диссертация по психиатрии. Никогда не написанная. Но сам он жив, и убил меньшее количество людей, чем мог бы.
Оглядываясь сейчас на прожитые совместно годы, Лис искренне задумывался – куда, в конце концов, приведет его напарника его путь?..
Лис коснулся холодного твердого плеча напарника, и от этого холода Арна проснулась, запоздало понимая, что снова «выпала» в чужую память.
Первое, что она поняла – они все там же, в трюме. Качка почти не ощущалась. Металлические стены и потолок буровато-зеленого цвета окружали их маленькую компанию. Арна обернулась. Так и есть – Лис дрыхнет рядом, привычно завернувшись в здоровенный кусок рогожи, на котором, собственно, и было устроено их лежбище. На конопатой морде играет широкая счастливая улыбка, не иначе как он еще и во сне свое аниме смотрит…
Тут Арна вспомнила, что именно смотрит во сне Лис, и ее энтузиазм подувял. Уже собираясь вылезать наружу, она споткнулась в полутьме о вещмешок наемника, как всегда небрежно брошенный в стороне. Из него тут же высыпались какие-то бумаги. Арна присела на корточки, имея честное и добропорядочное желание их сложить, но так и не сделала этого.
Этот аккуратный, мелкий почерк был ей отлично известен. Да, этот товарищ всегда писал чисто, и без лишних завитушек…
Позабыв обо всем на свете, Арна уселась прямо на пол, и углубилась в чтение.
Когда человека просят рассказать о себе, он обычно теряется, и не может связать двух слов. Происходит это от того, что ему с детства вбивают в голову мысль, будто говорить о себе нехорошо, это почти как хвастаться. Он и старается. Только желание привлечь к себе внимание никуда не девается, принимая для реализации иные, куда менее невинные формы.
Когда мне дали этот бланк и ручку, с просьбой написать это самое «о себе» я переспросил – что вы желаете знать. Слава вашему богу, мне не ответили «все, что сможете». Просто пояснили – расширенное резюме, автобиография, эссе.
Итак. Родился я в Тибе, это большой портовый город в одном заливев Японии. Да, мое имя только звучит похожим на японское, но на самом деле таковым не является, как и имя моего отца. Это проверенная шаманская техника, суть которой ИПЭ известна, поэтому я не буду на ней останавливаться. Как ни странно, хорошо помню дни раннего детства, и легко могу ответить на вопросы вроде того, а какие обои были в моей комнате. Палевые, с узором из переплетающегося тростника. У меня не было братьев или сестер, и не было товарищей по играм. В большом двухэтажном доме жили кроме меня и отца еще тринадцать человек: его ученики, выполнявшие так же работу по дому. Их я помню смутно – мы никогда не разговаривали. Но помню, что относились они ко мне без симпатии. Мой отец Верховный темный шаман, не состоящий ни в одном официальном объединении подобных людей. Негласно он считался хозяином немалого куска побережья, пока его не обыграл в личном поединке молодой и нахрапистый новичок из Иокогамы, приехавший искать сенсея. Это случилось, когда мне уже было лет семь. В школу я пошел с шести, и это было единственное место во всей моей жизни, где я мог спокойно выспаться. Именно там условия располагали к тому, чтобы обучится спать незаметно, создавая видимость деятельности. Настоящее образование я получил дома, но не могу с точностью сообщить, какому международному стандарту оно соответствует, потому как не проходил ни одного европейского экзамена. По окончании школы я успешно сдал экзамен в университет, и отучился на стационаре на биолога четыре года, имея в результате диплом бакалавра. Биология была мне нужна для работы. Вернее, не сами знания, а официальное позволение проявлять интерес к тем ее пластам, к коим не допускаются любопытствующие обыватели. Студент по обмену ни у кого не вызывал вопросов, и я до сих пор пользуюсь этой легендой когда мне что-то надо. Прикинутся человеком младше моего реального возраста для меня несложно – вы, европейцы, в большинстве своем воспринимаете азиатов всех на одно лицо. Немного мимических тренировок перед зеркалом, и у меня на входе в здание университета даже студенческий билет не спрашивают.
Детство прошло как-то тихо и смазано. Отец был занят своими делами, хотя никогда не отказывался отложить их, чтобы ответить на мои вопросы. Но у меня не было желания крутиться у него под ногами, и задавать их. Я предпочитаю находить ответы самостоятельно. Эта тенденция сохранилась до сих пор. Между мной и отцом не было тайн и мы никогда не воспринимали друг друга как-то иначе, чем двое товарищей, волею случая оказавшиеся в одной лодке. Я никогда не лез в его дела, он – в мои. Ни ранее, ни теперь, ни одного из нас не интересуют работа, которую мы выполняем, враги, которых мы убиваем, женщины, с которыми спим, артефакты, которых добиваемся, сущности, которым перешли дорогу. Мы никогда не отказываемся оказать помощь друг другу, но и никогда не станем ее навязывать.
