Текст книги "Хроники идиотов (СИ)"
Автор книги: Chiba Mamoru
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 74 страниц)
Так что кровать они нечаянно. Честно.
Но в тот момент – Арна испытала страх, резкий, моментальный, как разряд электрошока. Выпад – и пятна крови расползаются по одежде. В следующий момент враг откинулся назад всем телом: изо рта, ушей, и даже глаз потекли струйки крови. Боевой телепат просто выжег ему мозг, защищая самое для себя дорогое.
А потом они неслись по коридору – он тащил ее за собой за руку – два этажа. Добрались до технического, отковыряли стенную панель, и Это подсадил ее в эту нишу. Арна и сама бы прекрасно залезла, но почему бы лишний раз не ощутить себя действительно девушкой?.. Убедившись, что в убежище ее никто не найдет, телепат сгинул на три с половиной часа. Они потом еще вылезали через крышу, как наемники какие-нибудь…
Общаясь с напарником, Арна наконец-то выучила цензурный русский.
Во всем мире один Это СеКрет знал, что внутри она – ранимая и жаждущая защиты, во всем мире одна Арна Аэддин знала, что внутри он – несгибаемый и жесткий, как клинок.
И они никому бы об этом не сказали…
–Тебе нравится, когда я трогаю твои старые шрамы? – вместо ответа муж уткнулся губами ей в шею. Прикосновение было привычно-шершавым, губы так и не зажили до конца. Арна запрокинула голову – больше всего на свете, наверное, даже больше, чем задавать ему вопросы, ей нравилось то, что случалось в такие минуты.
Форвалака имела обширные представления о том, что обычно мужчины делают со своими женщинами. Но Это ее любил. «И физически притом» здесь было не шуткой, а реальностью. И Лис его знает, где он этому научился.
Больше всего мороки было с мокрой одеждой. Арна бросила спутанный ком в рукомойник. Завтра разберет. Или Это разберет. Было бы из-за чего заморачиваться…
–Будет грустно, если ты опять снесешь сантехнику – тихо заметил он, как-то умудряясь говорить, не прекращая целовать повсюду, где дотягивался. А дотягивался он, как та Смолка из книг Громыко – везде. Арна мимоходом смутно сообразила, что, скорее всего, уже не отличает, когда он говорит, а когда направленно думает.
–Ага… – отозвалась она, не имея на самом деле никакого желания думать о сантехнике. В этом был еще один плюс ее супруга – он всегда заранее думал о том, что же будет дальше от их действий.
До кровати Арна добежала первой – впрочем, телепат с ней и не соревновался, зная всю бессмысленность этого действия. Форвалака с разбегу вспрыгнула на упруго пружинивший под ней матрац, чувствуя себя почти заигравшимся котенком. Пусть завтра обрушится небо и грянет апокалипсис, пусть завтра за ними пришлют убийц из ИПЭ – сейчас это совершенно неважно.
Муж выключил свет, войдя за ней в комнату – зная, что Арна всегда забывает об этой детали. Ему самому темнота не мешала ничуть. Форвалака уютно устроилась под мужниным боком, едва он улегся рядом. Свернулась, положив голову на плечо. Ощутила ответное объятие. Вот теперь – все. Конец света может наступать, когда ему вздумается…
…А как он с ней возился во время беременности – это вообще словами не передать!..
Арна вскоре почувствовала, что начинает уплывать в сон, и потихоньку встряхнулась. Это мгновенно насторожился.
–Что-то не так?
–Все так – успокаивающе потерлась щекой о плечо жена – Все как надо. Только поцелуй меня еще… – глупые слова из дамских романов, презираемых со всей силой разумного существа, внезапно обрели суть. И смысл, такой сакральный, что аж страшно становилось. Арна охотно подставила губы, не сомневаясь, что не станет жалеть о нескольких часах, упущенных для драгоценного сна.
–Знаешь – доверительно произнесла-подумала она – Я только с тобой поняла, что такое «заниматься любовью». Спасибо.
«Не за что» – откликнулся голос в голове, потому что рот опять был занят – «Это естественно. Я люблю тебя»
–Я тебя тоже... Э-э-это-о-о-о!..
«Я здесь. Я никуда не уйду. Я всегда рядом»
Уже очень давно они перестали предохраняться. Вряд ли ей повезет еще раз. А если и повезет – то вряд ли она протянет так долго, чтобы родить снова.
Они после первого нашли в себе силы жить. После второго – как знать, найдут ли их, чтобы умереть…
Это обожал Луизу, насколько отец может обожать дочь, не выходя за педагогические рамки. Он терпеливо отвечал на лавину детских вопросов, и являлся непререкаемым авторитетом в спорных ситуациях. Арна с тайной гордостью ожидала головокружительных успехов чада в школе. Но до школы Луиза не дожила.
Их вызвали в секретариат и дали прочитать рапорт об аварии. Воровка пробежала его глазами. Телепат изучил его, как всегда, кончиками пальцев, удерживая на лице каменное выражение. Не дал жене высказать все, что она по этому поводу думает – вытащил ее в коридор. Тогда Арна его укусила – в первый, и в последний раз. Она сжимала зубы, дрожа от ярости, а он молча ждал, не отнимая руку, свободной обнимая жену за плечи. Еще дня три не разговаривал. Они что-то делали, куда-то ходили – все перемешалось, стало расплывчатым.
–Это!!! Э-это-о-о!!!...
«Сейчас… Иди… за мной…»
В голове бесшумно взорвалось солнце. Стало, по большому счету, все равно – что с ними было и что будет. По крайней мере, Арне на какое-то время даже показалось, что так было всегда – вечно взрывающееся солнце, тепло, которое не жжет, свет, который не слепит, отсутствие абсолютно любых раздражителей… Во всем мире было только двое: солнце, разлетевшееся по ее голове миллиардами лучиков, и они. «Они» сходили за одно существо. Неделимое.
«А говорили, это ан Аффите насилует мозг…»
«Разве это было изнасилованием?»
«А что ты сотворил?»
«Убрал все границы. Я так и раньше делал, помнишь?»
«Помню… Еще!»
«Кисятина»
Это было уже почти позабытое слово. Сказать бы кому в Институте, как боевой телепат называет напарницу… «Кисятина», это надо же было такое придумать…
С их стороны было очень предусмотрительно на этот раз подойти к вопросу выбора кровати со всей серьезностью.
…Утро началось с неприятностей. Ожидаемо. Что ж, не в первой. Если они доживут до сегодняшнего вечера, им достанется еще одна попытка…
-Все, я пошла.
СеКрет кивнул. Пошла, так пошла. Ей лучше знать. Быть может, он вообще единственный, кто это самое «пошла» слышит. Оборотень ходила почти бесшумно – для нормальных людей, по крайней мере. А он всю жизнь жил звуками – наверное, поэтому всегда знал, когда Арна приближалась.
Засеченные по хронометру десять минут тикали с неумолимостью летящего на голову с крыши рояля. Оставляя в стороне вопрос, что рояль делал на крыше – телепату это не очень нравилось. Как и вся сегодняшняя затея. Но он отлично знал, насколько упрямой могла быть жена. Если уж ей взбрело в голову самолично отправится в подозрительное место, и там навести шухер – она никого не послушает, и отправится. Не факт, что наведенный шухер будет соответствовать изначально задуманному, однако же, он будет иметь место быть.
Он сделал все, от него зависящее, чтобы ненадежная, на его взгляд дипломированного ясновидящего, авантюра не обрела воплощения. Убедившись в тщете своего занятия, он просто пошел в одной сцепке. Уж чего-чего, а бросать общее сражение на полдороге только лишь из-за чужого упрямства телепат полагал делом не великого ума.
Тем часом, десять минут уже почти истекли, а Арны все не было. СеКрет коснулся кончиками пальцев шершавой стены подозрительного заведения, возле которого держал вахту. Осторожно пощупал ауру. И решительно зашагал к двери.
Он не хотел этого делать. Но кто ж его спрашивал-то…
Арна как раз была занята тем, что сосредоточенно тыкала ножом в не внушающего доверия типа, озадаченного добычей ее внутренностей без предварительного умерщвления. Это увлекательное занятие настолько его захватило, что мужик даже не сразу обернулся, когда дверь открылась. Она – как ни странно – именно что открылась. По законам жанра ей следовало бы распахнуться от мощного пинка ногой, или, еще лучше, вообще слететь с петель. Беда была в том, что капитан СеКрет иметь хотел все законы жанра.
Он почти автоматически отыскал сознание жены и торопливо обшарил помещение ее глазами. Обзор был не очень-то, мешал крупный тип в засаленном пиджаке, но оценить обстановку было можно. Не в лучшую сторону, но можно. И это лучше, чем ничего.
Воспользовавшись заминкой, Арна пнула недоброжелателя, не целясь – сложно целится с лезвием, упирающимся в селезенку – что заставило типа отшатнутся. Форвалака понимала, что муж не станет вырубать этого деятеля телепатией – уже хотя бы потому, что ресурс экстрасенса отнюдь не безграничен, и не следует размениваться на мелочи. И еще потому, что доверял ей. Отбивать врагов друг у друга только на основании их наличия – это какая-то мелкая, бытовая, почти пошлая ревность. Так что с пафосом пришлось обождать.
Присутствующие в заведении посетители – а было их человек (и, как отметил телепат, не-человек) тридцать, как по команде уставились на новоприбывшего. Нет, законы жанра и здесь были в пролете – просто лучше потратить секунду на ознакомление с новым врагом, чем потом выковыривать табуретку из головы. Если, конечно, враг не открывает пальбу немедленно…
Враг пока не открывал. Вместо этого он легким, почти ленивым движением подбросил вверх, к прокопченному потолку, объемистый мешочек из кожи. Горловина в полете развязалась, и на головы ничего не соображающих посетителей хлынул самый натуральный золотой дождь. В тусклом свете круглые желтые огоньки отблескивали, как обещания исполнения желаний.
–Ни с места! – заорал тип, придавив своим весом форвалаку в углу – Это ловушка!
Но было поздно.
В каком бы веке не жили люди, какому бы миру они не принадлежали, было кое-что, что действовало раньше их мозгов.
Для телепата три десятка разрозненных, совершенно не похожих огоньков чужих сознаний в один миг стали тремя десятками совершенно одинаковых, легко опознаваемых, одержимых всего одной мыслью, целей. И они все ринулись в одном направлении – как мотыльки на огонь. Он не мог их винить – в этом мире тот, кто имеет золото, зачастую, имеет больше чем жизнь. Не ради денег. Ради магии, и ее ритуалов.
Сосредоточившись, он точечными ударами гасил эти огоньки – один за другим. Зачем работать молотом, если есть игла?..
Это занятие было, мягко говоря, не слишком простым. Арна, прекрасно зная, что означает такая неподвижность у телепата, ткнула мужика в глаз и одним длинным прыжком оказалась почти на середине залы – прямо перед невысокой лесенкой от двери, прикрывая напарника за работой. Пока его мозги заняты экстрасенсорикой, ни на что другое он способен не будет.
Зародившаяся где-то в основании затылка головная боль заставила мужчину искать опору, чтобы устоять. Огоньки до чрезвычайности жалили, сопротивляясь. Холодный каменный пол больно ударился о колени. Голову пришлось сжать в ладонях, чтобы она не раскололась на части. Раскаленные сверла вгрызались все сильнее.
Семнадцать… Во…Восемнадцать…
Погасить придется всех до единого. Иначе им не уйти. СеКрет это хорошо понимал – где-то там, на задворках сознания, куда сверла пока не добивали. Арна, уже отбившая с добрый десяток метательных снарядов – от острых железок до барного табурета – теперь злобно отстаивала позицию преимущества холодного оружия над огнестрельным. По крайней мере, внезапно обнаружить пулю девяти с половиной миллиметров у мужа в голове ей не хотелось. Ей несколько раз приходилось менять позицию, в ближнем бою, убеждая особо настырных, которые все норовили отсидеться где-нибудь за перевернутым столом и оппонировать оттуда.
Двадцать четыре… Дв.. Шесть…Телепат уже ощущал неотвратимо подкрадывающийся «откат». У него никогда в жизни не было похмелья, но это не значило, будто он не знал, что это такое.
А потом Арну смело. Просто сбило с ног и протащило вместе с обломками мебели метра три, ударив о стену. Она, однако, быстро выкарабкалась из кургана и торопливо осмотрелась.
–……!
Несомненно, Эфла мог бы ею гордиться. Впрочем, «…….» годилось для описания ситуации как нельзя более хорошо.
От стойки остались одни воспоминания. Вместо задней стены зияла дыра, в которую мог бы свободно проехать средних размеров трактор. Оседавшая медленно пыль не давала толком разглядеть остальных повреждений. Зато она хорошо очерчивала длинную тощую фигуру, неподвижно застывшую в проеме. Очень длинную и очень тощую. И очень, очень не вовремя явившуюся…
Лютич был отличным хирургом, отличным аналитиком и отличным наемником. Беда была в том, что когда погиб его лечащий врач, и некому стало контролировать его безумие, он превратился в отличное обстоятельство несвоевременной кончины.
Арна беззвучно закричала, пытаясь предупредить мужа, но опоздала – еще одна силовая волна снова прижала ее к обломкам, и вопль захлебнулся.
СеКрет уже почти закончил – он про себя знал, что справится, и не с таким справлялись, чего уж там – когда внезапно среди огоньков появилась обжигающе – холодная стальная игла. Она, как нож в масло, вошла в его сознание, заставив то взорваться. На мгновение Это забыл, где и зачем он находится, и попытался инстинктивно спрятаться. Ничего не вышло. Торопливо подбираемые телепатические «щупы» парализовало – как будто кто-то ловко наступил на длинный хвост убегавшей крысы. Одно хорошо – оставшиеся без надзора огоньки погасли сами, так резко, словно задули свечи на именинном пироге. Это подозревал, что они уже никогда не загорятся – в отличи от тех, с которыми работал он.
События только рассказывать долго – а происходило все очень даже быстро, буквально за доли секунды. По ее окончанию телепат ощутил толчок в плечи, и его спина встретилась с неприветливыми ступенями. А хуже было то, что с ними же встретилась и его голова. У него никогда не было цветных кругов перед глазами, но сейчас, он полагал, было самое время им возникнуть. Стальная игла в мозгу медленно расширяла зону влияния.
Бороться смысла не было: Лютич потенциально сильнее, как экстрасенс. Ни блоки, ни «белый шум», никакие иные приемы не удержат его на расстоянии от рассудка, который он твердо решил превратить во что-то наподобие яйца всмятку. СеКрет и не боролся. Он дотянулся до Арны и мягко предоставил получившийся результат Лютичу.
Нельзя быть совершенством во всем. Лютич им и не был. Он ничего не понимал в чувствах. Столкнувшись с неведомым, он осторожно затормозил. Если бы не безумие, которое сейчас отлично ощущалось телепатом, он, скорее всего, выкрутился бы. Ведь раньше он как-то имел дело с Лисом. А тот искренне любил своего напарника, какой бы он там ни был. Да и свою жену, насколько телепат помнил, Лис тоже любил. По крайней мере, Лаола не жаловалась…
«Вот я и вот она. И вот то, что между нами. И тебе придется иметь с этим дело»
Убедившись, что система надежно зависла, Это осмотрелся, пользуясь для этого глазами жены. Так, вот на ступенях лежит он, и над ним нависает Лютич – просто-таки сцена из хоррора. Когда Лютич прыгнул, сбив его с ног, они очень живописно расположились на неудобной лестнице.
Россыпи бесчувственных и мертвых тел вокруг. Отсвечивающее слабо золото. Что еще нужно бы увидеть?..
«Кисятина, посмотри на дверь»
Дверь открыта. Сквозняком, наверно, когда стену вынесла силовая волна… В любом случае, вот он – путь на свободу. Телепат подтянулся на локтях, заставляя тело сесть – для начала. И выползти из-под колоритной фигуры, которой обзавидовалась бы любая горгулья. В любом случае, быть материалом для скульптурной композиции «Геракл разрывает пасть Ивану Грозному, убивающему своего сына» ему не хотелось.
Вовремя подоспевшая форвалака ловко подхватывает его за плечи, страхуя.
«Я не свалюсь»
–Начинай уже разговаривать, не то опять переборщишь
«Не могу пока»
Инстинктивно не желая поворачиваться спиной к Лютичу, они медленно пошли к двери. Это следил за ним глазами жены. Замороженный взгляд единственного гранатово-алого глаза не отрывался от них.
–Да идем же!..
«До свиданья, Вонтола»
«Прощай»
Оказавшись на улице, они жадно вдохнули свежий – по крайней мере, по сравнению с притонским – воздух. Это оперся спиной о фолькс старой модели – то, на чем они, собственно, сюда и приехали. Неизменно любимая шуточка Кисятины – незрячий зрячую везет…
По лицу прошлось что-то мокрое и холодное. Платок, смоченный водой. Судя по щиплющим ощущениям – минеральной. Телепат рассеянно коснулся лица, и понял, что вода ему очень даже требуется. Кровавые потеки липли к пальцам.
–Ты как? – с беспокойством раздалось над ухом – Ты вообще здесь? Вереск?..
«Воин вереска, спой мне о доме моем, что посмела забыть, в небо серое мы на рассвете уйдем до истоков судьбы…»
–Я тебя умоляю, не надо…
«Лед дробят у крыльца кони часа конца в ожидании зова…»
–Вереск, не надо!..
«Последней трубы… От руки неумелых умирать тяжело…»
–Я ничего не могу с этим поделать – пожал плечами муж – Ты можешь отключить свои мысли? Вот и я нет.
Они это уже обсуждали. И сколько раз…
–Поехали отсюда… – Арна рывком открыла дверь, усаживаясь. Устраивать разбор полетов тут смысла не было. Телепат тяжело перенес вес тела на другую опору, пытаясь открыть дверь – пальцы не слушались. Спонтанно он поймал мыслепоток форвалаки – она смотрела в окно, наклоняясь, чтобы помочь ему с дверью. Увидел ее глазами себя – смазанные кровавые потеки на немолодом уже лице, черную повязку на глазах, выступившие не руках вены. Арна просила не смотреть в будущее, чтобы узнать, когда они умрут. Он не смотрел. И так понятно. Но расстраивать жену не хотелось.
В глазах у него тоже никогда не темнело. Потому Это и не знал, как определить состояние, предшествующее обмороку, чье приближение он чувствовал отбитым затылком. Торопливо уронил избитое тело на сидение. Упер локти в руль, опуская на них гудящую голову
–Вереск, тебе плохо?! – гаснущее стремительно сознание ловило беспокойный голос Арны.
–Уходи… – удалось протолкать наружу несколько связных звуков
– Идут… Сюда.
И сознание все-таки милосердно его покинуло.
Это никогда не считал, что запах нашатыря настолько отвратительное явление, что нужно непременно морщиться и плеваться. И это не раз выручало. Как и на сей раз.
Голова лежала на чем-то невероятно удобном, чего не скажешь об остальном теле. Телепат торопливо проверил свое состояние, и удовлетворенно отметил, что он почти в норме. То ли он долго отсыпался, то ли ему повезло, то ли кто-то помог. Над ухом прозвучали шаги тяжелых сапог. Хрустнуло стекло. Кто-то вздохнул. Судя по звукам – здесь находилось человек шесть, и все они стоят. Тихо разговаривают. Нашатырь убрался из личного пространства, вместо него появилась рука, которая бесцеремонно коснулась повязки.
–Пошел вон! – неласково взъярилось то мягкое, на котором он лежал
– Р-руки!
–Язык прикуси, кошка драная – как-то беззлобно даже отозвался обладатель руки, добираясь до полоски черной ткани. Упала тишина. Ну да, Это знал, что знакомство с его лицом без этой спасительной тряпицы – не самое приятное событие на свете.
–Он так и не очухался?
–Издеваетесь? – злобно-ехидно откликнулась жена, запуская пальцы ему в волосы на затылке. Ощущение было приятно – она сама любила, когда ее так скребли – но и больно было тоже.
–Его знаете, как Лютич черепом о ступени грохнул?! А нашатырь его никогда не впечатлял… Так что и не очухается!
Это походя восхитился такой искренней ложью. Надо же уметь врать таким честным голосом… Он, например, не умел. А, исходя из слов Кисятины, можно было подумать, что его Лютич, как несчастного вампира Бэльфегора, долбанул об стену головой раз так двадцать…
СеКрет осторожно, стараясь себя не выдать, осмотрелся, выглядывая в мир из серых глаз форвалаки.
Он ошибся. Это были не люди, а оборотни. Плохо. Скорее всего, у них дела к Арне… Шафрана Это знал, Кривицкого, Джежоли и Язорова тоже, еще один был ему совершенно неведом. А вот наличие среди противников Эфлы ан Аффите его дезориентировало. Дело было в том, что того убрали свои же, и сей факт был известен телепату совершенно точно… Выходит, убрали и подняли. И ан Аффите продолжает работать на ИПЭ. «И после смерти мне не обрести покой…» Бедняга.
Незнакомец как раз укладывал пузырек с нашатырем обратно в аптечку. Остальные тихо беседовали, время от времени бросая на них с женой подозрительные взгляды. Арна все так же сидела на месте, продолжая ошеломляюще-медленно гладить ушибленную голову под волосами. Это сильно отвлекало, но было безумно приятно. Телепат ощутил поднимавшееся от основания позвоночника возбуждение и торопливо погасил импульс.
Шестеро оборотней были совершенно уверены, что он недееспособен. Спасибо, Кисятина…
Шафрана он отмел сразу же – слишком опытен. Кривицкий сильно нервничал. Язоров оказался под блоком, и вскрывать его не было времени. С Джежоли повезло – он так увлекся спором с тем, который возился с аптечкой, что не заметил чужого присутствия в голове. Уж что-что, а тихонько закрадываться в уголки сознания СеКрет умел на «отлично». А когда оборотень смекнул, в чем дело, было уже поздно – его мягко, но непререкаемо отстранили от управления собственным телом, оставив бушевать где-то глубоко в подсознании.
–Впрочем, ладно – произнес Это хрипловатым голосом Джежоли и торопливо рассмеялся – он помнил, что Джежоли часто смеется. Остальные оборотни ничего не заметили – подмена прошла успешно. Это покосился на жену. Арна сидела в углу, продолжая ерошить ему волосы, и с ненавистью ответила на его взгляд. На шее форвалаки болтался широкий ошейник с длинными, сантиметров по десять, шипами внутрь. Чтобы не перекинулась, сообразил телепат. Умно.
–У меня кое-что есть – произнес он, изучающее обшаривая взглядом противников. Вооружены и опасны. Что ж…
–Ну, валяй – раздраженно отозвался Кривицкий
–Не здесь – Это показал глазами на жену – Идем-ка…
–А этих оставить? – хмыкнул Шафран, бывший, видимо, за старшего в отряде
–А куда они денутся? Один в отрубях, вторая хрен дернется…
Это постарался придать хроипловатому голосу максимальную двусмысленность. Он надеялся, что жена сообразит. Как еще подать ей знак на глазах у всех он не представлял. Другие оборотни переглянулись и снова уставились на Джежоли.
–Что тебе опять стукнуло? – буркнул Кривицкий – Очередной гениальный план? Петр Павлович, уймите вы его… – он обернулся к Шафрану, и Это быстро поменял тактику
–А чего это ты командуешь? – насупил он брови на лице Джежоли – Я не за тобой сюда пошел. Вожак не ты.
Этот прозрачный намек был понят как нельзя более правильно. Получив столь недвусмысленное заверение в покорности, Шафран принял решение.
–Ну, идем – кивнул он, жестом призывая отряд следовать за собой. Они неохотно подчинились.
В соседней комнате оказалась кухонька. Это подождал, пока все рассядутся, прикидывая, чем бы занять их время. Было кое-что, что гарантированно завладеет их вниманием, но откуда бы оно было известно Джежоли?.. Странно будет, если он заговорит на такую тему… Телепат начал издалека:
–Как думаете, откуда у него было золото?
–Придет в себя – спросим – откликнулся немногословный Язоров, совершенно верно истолковав вопрос – Но правда интересно… Где они берут, когда ИПЭ не знает, как добыть…
–Так вот, у меня есть план…
Чуткое ухо оборотня уловило глухой шум за дверью, и телепату пришлось напрячь голосовые связки Джежоли сильнее, заглушая его. Он говорил, и говорил, нагромождая одну чушь на другую, тасуя данные, и стараясь запутать оборотней. Подобное было не его специализацией, мягко говоря – для того, чтобы морочить толпе мужчин голову, нужно быть как минимум Даной Сэдфилл.
–Ненавижу вас, лисов…– пробормотал Эфла. Видимо, он сохранил какие-то остатки своей личности после поднятия. Стоял и смотрел, нахмурив брови
– Хорошо хоть Ренард мертв…
–Не говори плохо о Ренарде!.. – отозвался Это, на мгновение утратив контроль. Он не любил когда говорили плохо о его друзьях, тем более покойных. Незнакомый оборотень вскочил на ноги, со злостью во взгляде. Удар в переносицу пришлось принять, а вот осесть на пол, оглушено охнув, можно было позволить настоящему Джежоли. И пусть теперь возятся…
Телепат торопливо вернулся в собственный разум, как раз вовремя – Арна была уже на пороге паники, готовая орошать слезами его бездыханное тело. И пусть оно было все еще дыханным – наверняка ведь ему недолго оставалось быть таковым…
–Вереск, открой глаза, пожалуйста!..
–Они и так открыты – отозвался муж шепотом – Дай мою повязку. Мне без нее неуютно. – Вместо ответа Арна его чуть не удушила, набросившись с объятиями. Было приятно, что и говорить, но время поджимало.
–Где здесь выход?
–Вон там. Я поведу.
Это был еще один момент, за который он любил Арну. Она никогда не задавала глупых вопросов в неподходящее время. Помогла ему сесть – голова все еще гудела после удара, как ментального, так и о ступени – и сама пружинисто вскочила. Это позволил ухватить себя за руку и вести – потому что смотреть сейчас глазами жены был не в состоянии.
–У нас не более нескольких минут – предупредил он почти шепотом – пока Эфла не закончит материться…
–Тогда у нас не более нескольких часов – отозвалась форвалака. Она, видимо, пришла к тем же выводам, что и телепат, и ей не хотелось обсуждать судьбу когда-то друга. Эфла до последнего остался верен Институту и его уставу. Как бы там все не повернулось, но такого он не заслуживал.
Судя по звукам, форвалака что-то сосредоточено взламывала. Оно, наконец, поддалось, и они вышли на улицу.
–Вести машину сможешь?
–Нет
–Тогда сюда… Вот Лис, я не знаю этой части города…
–Прорвемся.
Ни денег, ни оружия, ни лекарств, ни транспорта, ни сил. Только слепая (в некотором роде даже буквально) вера друг в друга. И больше ничего. Собственно, вроде, больше ничего и не надо…
–Идут. За полтора-два квартала
–Все-таки смотришь? – укоризненно прошептала жена
–Это моя работа.
–Ты уже полгода как там не служишь, и все еще говоришь эту фразу…
–И буду говорить до самой смерти. Институт может идти ко всем Лисам, а моя работа всегда останется при мне.
–Когда будем дома, напомни, что я хотела что-то с тобой сделать.
–Надеюсь, это «что-то» включает в себя то, что ты делала на полу с моей головой?
–Так ты подсматривал?!
–Я не могу подсматривать – серьезно возразил Это. Арна наверняка хотела что-то сказать в ответ, но ее прервала длинная автоматная очередь. Волна огня прорывалась откуда-то из-за угла, или другого укрытия – видимо, их обошли. На больную голову телепат не уловил некоторых тонкостей.
Форвалака рванула в сторону, инстинктивно пригибаясь. Муж сгреб ее одной рукой, прижав к стене, закрывая своим телом от выстрелов.
–Я оборотень, я регенерировать умею!!!
«Конечно, ты оборотень. Конечно, ты умеешь» – отозвался родной голос у нее в голове, и Это сжал ее крепче.
–Ну так отпусти меня!..
–От разрывной в голову никто не отрегенерирует. Даже ты. Начинай трансформацию, пока я прикрою.
–Ладно… – форвалака завозилась в неуютном простенке, торопливо раздеваясь. Ощущение горячего гладкого тела, периодически прижимавшегося к нему, очень мешало экстрасенсорной концентрации.
–Только не клади, пожалуйста, свое белье мне в карман. На это очень странно реагируют, когда я начинаю что-то искать и достаю его …
–Вереск!.. – в голосе уже слышались нотки звериного рыка
–Оборотни не любят свидетелей своих трансформаций – тихо хмыкнул телепат, ласкающим движением проводя по бархатистой спине пантеры и запутываясь в еще человеческих волосах
–И самое положительное, это то, что я сейчас не могу подсматривать…
-Голова?
–М-гм
–И, небось, спина… Я же говорила – у меня регенерация!..
–М-гм.
–Что, так все плохо?
–М-м…
–А так?
–Знаешь, я не сторонник насильственной зоофили… Убери хвост от моего уха, а?
–Вереск…
Это ощущал под ладонями обычную, самую что ни на есть прозаическую больничную койку. Такие стояли во всех местах, где были укрытия Новой Волны. Значит, их подобрали свои, раз уж они живы… Очевидно, что живы, у мертвых не бывает... м-м… столь неординарной реакции на кошек. Пусть и очень больших, и даже замужних…
Постель ощутимо прогнулась, когда на нее вспрыгнуло что-то крупное и тяжелое.
–Перекинься – попросил Это – Я хочу обнять тебя
–А что тебе мешает? – видимо, Арна была в хорошем настроении – К тому же, если я приму остаточную форму, кто-нибудь непременно подумает, что я это с какими-нибудь неблаговидными намерениями…
–С каких пор любовь стала неблаговидным намерением?
–Причем заметьте, кто «они» он не спрашивает…
–Случайные свидетели. Ты так громко об этом думаешь, что я удивляюсь, как еще они не явились…
Арна все же послушалась, и приняла окончательно антропоморфный вид. И, разумеется, неодетый – еще никто не видел пантеру в штанах. Скорее всего, это и к лучшему.
–А мы капельницу не свалим?.. озабочено прошептала форвалака, устраиваясь у мужа под боком. Ну и что, что койка неудобная и места мало, зато – это самое безопасное место на свете. И самое уютное.
–Ну, свалим – равнодушным тоном профессионального ясновидящего отозвался Это
– Ну и что? Она ж небьющаяся…
–Вереск, слушая, а ты… Ну, не думай, что я намекаю, но у тебя же голова…
–И спина – в его голосе, всегда ровном и спокойном, прорезалась тень, подозрительно напоминающая недоказуемое ехидство
–Опять телепатишь?..
–Ну, мы, бедные калеки, которые спиной не могут…
–Вереск, ты читал Панкееву?!
–Нет. Ее читала ты. А все, что читала ты, априори знаю и я.
–Как хорошо, что не наоборот…
Да, и капельницу, кстати, они таки свалили.
Атрей проснулся на рассвете, сел, нашарил рядом армейскую флягу и сделал несколько торопливых глотков. Посмотрел – почти с эмоциями – на лежащий у изголовья нож танто. Этому оружию он дал имя, которое никто бы не угадал. А, давая его, сказал – мне все равно больше некого так называть. Наемник покачал головой. Спросил немного хрипло:
–И это я, по-твоему, жесток?
«Не забывай, я – это ты. Ты же сам хотел увидеть…»
–Хотел. С-спасибо...
–Пожалуйста. Ты нашел то, что тебя интересовало?
–Лучше бы не находил...
====== Застывший свет ======
Застывший свет
Доверять вообще не следует – никому.
Не потому, что все человечество мечтает тебя провести, а потому, что человеческие поступки редко соответствуют нашему ожиданию.
(Макс Фрай)
Земля горела под ногами. В ночное небо летели искры. Тек расплавленный металл. Окрестности озаряли оранжево-багровые всполохи.
Животные боятся огня, а оборотни его просто недолюбливают. А когда огня столько – теряют разум, и панически бегут.
Атрей не знал, сколько было жителей в общине. Они с Арной вернулись из своего рейда и как раз застали финальную часть подготовки к штурму. Откуда взялось оружие, кто построил толпу в ровные ряды, и на кой вообще некроманту далась община – форвалака не спрашивала. Сектант отметил про себя этот факт, но заострять на нем внимание не стал. Он уже раскусил слабое место своей невольной напарницы, и активно им пользовался. Эмоциональная зависимость Арны была видна невооруженным глазом. Ей нравилось, как о ней заботился лейтенант СеКрет, ей нравилось, что Лис периодически решает за нее, как быть, и даже нравилось, когда Эфла в очередной раз поливал ее в четыре этажа, тыча носом в безобразие… Только лишь потому нравилось, что это эмоциональная зависимость от дргих. Слабость. Непрофессионализм. Поражение, и, наконец, гибель…
