Текст книги "Что-то кроме магии (СИ)"

Автор книги: Akana again

сообщить о нарушении

Текущая страница: 74 (всего у книги 87 страниц)

– Шагай, не робей, – в спину осторожно подтолкнуло каменное крыло. – Теперь ты тут хозяин. Скажи только, кого так пускать, а с кого пароль спрашивать.

– Деканов пропускайте свободно. Кстати, а как к вам обращаться? До сих пор не задумывался об этом...

– Брунгильда я, – отчего-то смутилась горгулья. – Эх, вот так сторожишь-сторожишь, и только слышишь «открывай» да «поворачивайся», а чтоб уважительно – не дождешься... – она всхлипнула. Звук получился похожим на перестук мелких камешков. – Один Альбус и был вежливый.

– Я тоже буду, – поспешил успокоить ее Снейп. – Пароль мне придумывать или вы сами?

– Сама, сама, – оживилась Брунгильда. – У меня это главное развлечение. Ты сладкое любишь? Не любишь? Эх...

Оставив горгулью подбирать пароли, он поднялся по винтовой лестнице в кабинет.

Три года назад он уже заходил сюда в отсутствие хозяина и хорошо помнил ватную тишину, встретившую его. Сейчас она сделалась еще плотнее, потому что на своей жердочке уже не вздыхал и не шуршал перьями феникс. Портреты прежних директоров помалкивали, но Северус заметил, что многие из них следят за ним. Впрочем, его самого интересовал только один портрет.

– Вы пришли раньше, чем я рассчитывал. Скримджер низложен? – голос у нарисованного Альбуса был точь-в-точь как у живого. Он сидел в таком же кресле, какое занимал при жизни, в той же мантии, которую надел перед своим последним путешествием. Обе руки, совершенно здоровые, лежали на подлокотниках.

– Насколько мне известно, пока нет.

– Значит, вы пробрались тайно. Тогда мне следует поторопиться...

– Я прошел открыто и только что говорил с деканами. Они согласились признать меня директором.

– Браво, – одобрительно усмехнулся Дамблдор. – Между прочим, я поддержал бы вашу кандидатуру, если бы деканам вздумалось потребовать у меня объяснений... Но раз вы справились сами, тем лучше.

– Альбус, я бы хотел поговорить о Поттере и хоркруксах, – сразу приступил к намеченному допросу Снейп. – Первый – дневник Тома, – уничтожен, второй – диадема – хранится в Хогвартсе, третий, как вы подозреваете, – Нагини, четвертый – перстень, который вы разрубили, пятый, как выяснилось, – сам Поттер...

– Шестой мы с Гарри добыли в ту самую ночь, это медальон Слизерина. Том придумал ловушку, по его мнению, чрезвычайно хитрую, но, если позволите, я пока не буду вдаваться в подробности. Важнее то, что подтвердилось наше с вами предположение: для хоркруксов используются реликвии Основателей. Знать бы, где хранится Чаша Хельги...

– И последний ли это хоркрукс, – мрачно добавил Северус.

– Хотелось бы верить. Я успел дать Гарри несколько подсказок, надеюсь, он с помощью мисс Грейнджер сумеет их правильно истолковать.

– Сколько им времени понадобится, по-вашему?

– Все будет зависеть от их сообразительности и удачливости... Но не думаю, что больше полугода. Как только Гарри исполнится семнадцать и перестанет действовать материнская защита, на него откроется полномасштабная охота. И тут уж, как водится, кто кого опередит... У нас с вами имеется всего полтора относительно спокойных месяца, чтобы обдумать первый шаг, который может все определить. И на этом пока хватит о Поттере, – властности у директора после смерти тоже не убавилось. – Я оставил вам кое-какие записи, касающиеся школы. Изучите их, вы должны знать, что именно в Хогвартсе зависит от директора и насколько широко распространяется его влияние.

Северус не стал спорить и обернулся к директорскому столу, рассчитывая увидеть там бумаги. Но обнаружил только чернильницу, стаканчик с одиноким гусиным пером и довольно потрепанный бювар.

– Надеюсь, вы не думаете, что этот кабинет – моя единственная комната. Справа от вас на стене есть светильник в виде руки с кубком. Потяните его вниз.

Изящная бронзовая кисть, держащая ножку похожего на бутон кубка, не раз попадалась на глаза Северусу, но до сих пор он считал ее одной из бессмысленных безделушек, которых хватало на полках и других столах. «Светильник» легко опустился, и вслед за ним с тихим шелестом ушла в пол часть стены, затянутая золотисто-коричневым шелком с едва различимым орнаментом. За ней открылась глубокая темная ниша с тремя одинаковыми дверями.

– Прямо спальня, направо уборная, налево – мой настоящий кабинет, – пояснил Дамблдор. – До сих пор вы находились всего лишь в приемной. В кабинете на столе вы найдете мои бумаги. Потайной ход изнутри открывается таким же светильником.

Снейп вошел в нишу, и стена тотчас же встала на место. Он ощупью нашел руку-рычаг и, убедившись, что она исправна, открыл дверь «Тайной комнаты», как сразу же окрестил про себя этот очередной секрет замка.

В таком кабинете должно было хорошо работаться. В меру яркий свет магических свечей; кресло даже на вид более удобное, чем в приемной; стол не такой широкий, но с полным набором всего необходимого для письма; стены заставлены книжными шкафами, и главное – ни единой картины. Все любопытные глаза и уши остались за толстой стеной.

На столе лежал большой конверт с крупной надписью: «Моему преемнику». Северус потянулся было к нему, но тут кресло громко скрипнуло и в нем объявился Пивз. Его плутовская физиономия светилась предвкушением славной проделки.

– Эй, парень, ты ничего не забыл?

Снейп нахмурился, припоминая, и вдруг хлопнул себя по лбу:

– Ох, моя палочка! Отдайте, пожалуйста.

– Еще чего! – полтергейст поспешно взмыл под потолок. – Попробуй отними!

– Вот спасибо, сами освободили кресло, – Северус поспешил сесть и как ни в чем не бывало занялся конвертом. – А сухую ветку, что у вас за пазухой, можете отправить в камин.

– Чего-о?! – Пивз полез за отворот камзола.

– Фините Икантатем! – в руке мага откуда-то взялась волшебная палочка, а полтергейст и впрямь выволок из-за пазухи еловую лапу с пожелтевшими осыпающимися иголками. Несколько секунд он смотрел на нее в полном недоумении, а затем ухмыльнулся во весь рот:

– Ну и хитрая ты задница, господин директор!

– Стараюсь, – не без самодовольства ответил Снейп. – Вы очень помогли мне. Извините, что пришлось использовать вас втемную, но у меня не было возможности заранее договориться.

– И вот за это ты прямо сейчас объяснишь мне всю свою затею, – потребовал Пивз, устраиваясь на крышке одного из шкафов. – Почему ты отдал обманку мне, а не гриффиндорской деканше?

– Во-первых, мой жест с перебрасыванием палочки эффектно выглядел. Удивлять нужно не только врагов, как советовал Барон, но и соперников. Во-вторых, Минерва – знаток трансфигурации, она могла обнаружить подделку. А вы, даже если б и заметили что-то, меня бы не выдали...

– Ну да, я бы непременно досмотрел до конца, что ты затеял.

– На это я и рассчитывал. Самым сложным было не перепутать, в каком рукаве какая палочка, – с усмешкой признался Снейп.

– А если бы МакГонагалл напала на тебя?

– Такого бы не произошло, – он посерьезнел. – Как все честные и великодушные люди, Минерва вполне предсказуема. Требуется нечто исключительное, чтобы она напала первой и к тому же на безоружного. Правда, она всерьез намеревалась меня связать, но это никак не входило в мои планы. Помните, я тогда спрятал руки за спину, и этот жест, кажется, никого не насторожил.

– Раз ты был так уверен в ее действиях, зачем вообще понадобилась игра с фальшивой палочкой? Кинул бы мне настоящую...

– Не люблю оставаться безоружным. А еще меньше люблю гоняться за полтергейстами, – Северус многозначительно посмотрел на Пивза. – Ну что, я прощен?

Вместо ответа шумный дух нырнул куда-то за шкаф, а спустя мгновение на нового директора пролился целый галлон прокисшего тыквенного сока.

– С Дамблдором вы себе такого не позволили бы, – едва сдерживаясь, проворчал Снейп.

– Но ему я и помогать не собираюсь, – беспечно ответили с потолка.

Глава 112. Узурпатор

Дамблдор не оставил своему преемнику ни завещания, ни личного письма. В конверте лежали сводки расходов и доходов Хогвартса за минувший учебный год, документы для доступа к школьному сейфу в Гринготтсе и пять тонких папок – досье на каждого из действующих деканов, и отдельно – на Слагхорна. Отложив до времени банковские бумаги, Северус раскрыл папку с собственным именем на обложке. Вся его предыдущая жизнь не занимала и двух страниц: место и год рождения, родители, школа, даты учебы в Хогвартсе, год принятия Метки... Ничего нового. Зато в папке, подписанной «Минерва МакГонагалл», нашлись сведения, которые могли бы очень заинтересовать Темного Лорда. Их Северус решил оставить на крайний случай: шантажом от «железной Минни» ничего не добиться, разве что она решит поднять против него свой факультет. Пока же новый директор надеялся на переговоры, первый тур которых состоялся в вестибюле замка.

За финансовые отчеты Снейп принялся с огромным любопытством. Ему, как и всем преподавателям, эльфы дважды в месяц вручали мешочек с галлеонами, но откуда школа, ничего не продавая и не производя, получала деньги – оставалось загадкой. Считалось, что Хогвартс существует на пожертвования Попечительского совета, но из отчетов и сводок быстро выяснилось, что Малфой и остальные не имеют никакого финансового влияния на школу. Сухая пояснительная записка сообщала, что постоянный и достаточный доход учебному заведению обеспечивается за счет использования изобретений, в разное время сделанных Дамблдором. За годы директорствования тот сумел удачно продать все свои идеи и таким образом сделать школу независимой от попечителей. Правда, список источников школьного золота завершался малопонятным пунктом «Прочее», напротив которого указывалась изрядная сумма. Может быть, там имелась и малфоевская доля.

Специальная ведомость подробно расписывала, кому и какое жалование выплачивать. Перечислялся весь персонал за исключением директора. Северуса заинтриговала подобная избирательность, но с вопросом к Дамблдору на эту тему можно было и повременить.

Разобравшись с письменным наследством, новый директор занялся библиотекой. Если не знать, кто был прежним владельцем кабинета, то, рассматривая книги, плотно стоявшие на полках трех больших шкафов, нетрудно было сделать вывод: это логово некроманта и темного колдуна. Многие тома тускло светились, окруженные защитными чарами, стеклянные дверцы запирались особыми замками, да и сами стекла оказались не просты: несмотря на идеальную чистоту и гладкость, они ничего не отражали, и временами по ним пробегали расплывчатые серые тени. Северус благоразумно не касался переплетов руками, вынимая фолианты и ставя их на место с помощью волшебной палочки.

Закончив с книгами, он решил посмотреть, где ему предстоит ночевать следующей ночью. Вспомнились слухи, что передавались школьниками из поколения в поколение: директор вообще никогда не спит, поэтому у него даже кровати нет; директор спит на перине, набитой пухом фениксов, – самым мягким и легким пухом в мире, поэтому прежде чем лечь, директор ловит ее по всей спальне; на ночь директор сам превращается в феникса и улетает спать в Запретный лес, где у него семья... Подобные истории любили рассказывать после отбоя в слизеринских спальнях. Действительность, как обычно, оказалась далека от детских фантазий. В спальне, обитой темно-синей тканью без рисунка, стояла простая деревянная кровать, даже без балдахина. Домовики уже сменили белье – такое же, как на любой другой школьной постели. Толстое стеганое одеяло ничем не походило на перину из пуха феникса. Окно с пустым подоконником смотрело на озеро; у изголовья кровати примостился скромный столик, на котором стояли громко тикающие круглые часы со смешной медной шляпкой на верхушке. Между кроватью и окном высился массивный гардероб. И больше ничего: ни картин, ни ковров, ни безделушек вроде тех, что тарахтели и булькали в приемной. Очевидно, прежний обитатель приходил сюда только затем, чтобы лечь в постель и тотчас же уснуть.

Северус открыл платяной шкаф и невольно зажмурился: в солнечном луче разноцветными огнями вспыхнула золотая канитель и блестки на добром десятке мантий, – лиловых, голубых, фиолетовых, пурпурных. Под каждым из одеяний стояла пара обуви в тон. Да, старик любил диковинные наряды... Наверное, не успел распорядиться насчет всего этого, вот оно и осталось висеть пестрым наследством. Кстати, надо еще спуститься в слизеринские подземелья, забрать свои вещи. Сколько бытовых мелочей, скорей бы разделаться с ними, подумал Северус, возвращаясь в приемную, под пристальные взгляды портретов.

– Вы прочитали то, что я вам оставил? – спросил Дамблдор.

– Да, и с большим интересом. Очень любопытной показалась ведомость жалования. Сколько мне причитается как директору?

– Видите ли, – смутился Дамблдор, – я просто забыл распорядиться насчет вашего жалования. Сам-то я был состоятельным человеком и в дополнительном доходе не нуждался... Нужно поднять архивы, узнать, сколько получали прежние директора...

– Ну что ж, раз вы лишили меня заработка, стану вашими мантиями торговать, – невозмутимо предложил Снейп. – Благо их целый шкаф.

– Рад, что вы не утратили чувства юмора, – облегченно вздохнул прежний директор. – Пыхтящие и звенящие диковинки, бубенчики в бороде, яркая мантия с причудливым рисунком... Пока вы рассматриваете игрушки и тряпки, я рассматриваю вас. Это работает даже со знакомыми людьми, а новый человек зачастую откровенно теряется. Образ старого эксцентричного чудака, – очень удобная ширма, Северус. Если вам повезет просидеть в этом кресле достаточно долго, советую ею воспользоваться. Только не подумайте, что я предлагаю вам свои обноски. Отдайте Филчу, пусть сошьет себе из них что-нибудь. И еще там у кровати должен стоять будильник...

– Тоже Филчу?

– Нет-нет. Дело в том, что это подарок от моего хорошего друга. Единственного друга, – Дамблдор вздохнул. – Он знал, что мне нравятся магловские механизмы. Кроме того, его тиканье успокаивает нервы, и ход исключительно точный. Словом, не выбрасывайте его, пожалуйста. Лучше сюда перенесите, если будет мешать.

Из-под пола, словно некий гриб, вырос дежурный домовик. Метнул на портрет Дамблдора быстрый взгляд, нервно дернул ушами и, поклонившись Снейпу, доложил: «К обеду накрыто, господин директор».

Минерва МакГонагалл не встала из-за обеденного стола и не покинула Главный зал, едва туда вошел Снейп. Нет, не потому что декана Гриффиндора убедили доводы коллег. Она не собиралась сдаваться, а уйти – значит, оставить поле боя врагу: убийце, гнусному карьеристу и расчетливому подлецу, который и гибель своего благодетеля ухитрился повернуть себе на пользу. По окончании трапезы МакГонагалл высказала все это новому директору в лицо, добавив, что пусть обстоятельства и складываются пока в пользу узурпатора, он должен знать, что непримиримый враг у него есть и будет. «Мне ясна ваша позиция, Минерва. Тем не менее прошу вас быть сегодня после ужина на совещании у меня в кабинете». – «Да, пока это ваш кабинет. Но обстоятельства – вещь переменчивая, мистер Снейп». Ни профессором, ни тем более директором она с тех пор его не называла.

* * *

Муки осталось всего на один замес. Хоть бы Сиби не забыла купить ее, как в прошлый раз... Квиринус перевернул берестяной короб над столом и потряс: получилась белая горка.

Вернув короб на полку, поправил выложенную по ее краям косицу из единорожьего волоса – «мыший страх», как назвал ее Хагрид. Без амулетов лесничего грызуны давно подъели бы здесь все припасы. А еще он дал пригоршню чьих-то невесомых косточек и показал, как лучше подвесить их над окном и притолокой, чтобы начисто отвадить слепней и комаров. Эх, Рубеус... Вернувшись с похорон Дамблдора постаревшим лет на сто, лесничий долго мялся, сопел и наконец, попросил Квиринуса больше не водиться с «поганым убивцем» и даже имени его не называть. «Простите, Хагрид, но я знаю его почти пятнадцать лет и не хочу рвать все отношения, даже не поговорив. Если вам это кажется недопустимым, я поищу другое жилье». – «Гарри нету, а если еще вы уедете, я вовсе с тоски пропаду...»

Квиринус моргнул, прогоняя грустную картину, и занялся тестом. Он вообще очень ловко управлялся со стряпней, и Сивилла, не любившая готовить, с удовольствием взяла на себя роль добытчицы, регулярно делая набеги на лавки Хогсмида.

Особенно ему удавался хлеб. Квиринус любил чувствовать под пальцами упругую тяжелую массу, которая с каждым движением делалась все плотнее, пока не приобретала форму будущей ковриги. Увлекшись, он не заметил, как за окном мелькнул темный силуэт. Дверь распахнулась; сгусток темноты вылепился в человеческую фигуру, будто кто-то гигантскими ножницами вырезал ее в солнечном дне, открыв спрятанную за ним ночную тьму.

– Здравствуй, – сказал мрак. – Войти позволишь?

Как назло, руки в муке, подумал Квиррелл. А, может, это и к лучшему? Подлая мыслишка мелькнула тараканом и сгинула.

– Здравствуй. Входи, садись.

Друг был по обыкновению хмур и сдержан, только глаза смотрели с непонятным вызовом.

– Где Сивилла?

– В Хогсмид за покупками отправилась.

Снейп молчал, наблюдая за действиями хозяина. Тот закончил месить тесто, но не спешил ставить его в печь.

– Ты пришел посмотреть, как я хлеб пеку?

– Нет... Жду, когда назовешь меня проклятым убийцей. Все уже назвали, очередь за тобой. Давай, не стесняйся, – он словно нарочно пытался растравить в себе злость и досаду. – По старой дружбе режь всю правду!

– Врезать действительно могу. По старой дружбе, – Квиринус поставил хлеб печься, сполоснул под рукомойником руки и вытер их полотенцем. – А повторять за всеми никогда не любил. То, что ты убил Дамблдора, я знаю. На вопрос «зачем, если он и без того умирал?» правдивого ответа наверняка не услышу, но не сомневаюсь: он у тебя есть.

– Отчего же, услышишь, – Снейп не сводил лихорадочно блестящих глаз с его лица. – Помнишь, ты когда-то в «Дырявом котле» предсказал наше будущее, – авторитетный историк Квиррелл и директор лучшей школы волшебства Снейп? Выходит, ты прорицатель не хуже Сивиллы: все у тебя сбывается.

– Ты хочешь сказать, что... – Квиринус нашарил под собой табурет и сел, чуть не промахнувшись, – значит, ты теперь директор Ховартса?!

– Не слышу поздравлений. Как там у маглов говорится? Король умер – да здравствует король.

– Так ты ради должности не дал ему умереть спокойно?! – Квиррелл резко подался вперед. – Повышения заждался?!

– Именно, – улыбка Снейпа сделалась совсем кривой. – Что, не будешь поздравлять?

Квиррелл с минуту молча смотрел на него, а потом покачал головой:

– Не буду. Потому что опять ты врешь, как в прошлом году в Лютном. Нужно быть полным болваном, чтобы таким способом строить карьеру. А ты, вроде бы, еще не полный.

Снейп перестал ухмыляться и ссутулился на лавке. Поморщился, как от сильной боли, и выдавил еле слышно:

– Мне нужна твоя помощь...

– Я готов.

На миг Северус задохнулся. Он не верил, что такое возможно: признаться в слабости и не получить в ответ насмешку или снисходительную подачку. Просить Квиринуса оказалось стократ труднее, чем кого бы то ни было: мешало неподъемное чувство вины. И то, что друг справился со своей бедой, сумел многого добиться и давно общается с ним на равных, не делало задачу проще. Северус перевел дух, будто еще раз взбежал на Астрономическую башню, и заговорил уже спокойней.

– Барон и ты – единственные, на кого я могу положиться. Пожалуйста, не спрашивай пока ни о чем... Перебирайся в Хогвартс, тем более что он скоро сделается самым безопасным местом в магической Британии. Станешь заместителем Филча, а заодно главным злодеем, – после меня, разумеется.

– Мне, по примеру Аргуса, тоже следует громко сокрушаться о золотом веке колодок и цепей? – с невинным видом осведомился будущий злодей.

– Обязательно. А попутно будешь повсюду шнырять и мешать малолетним оболтусам играть в войну. Они наверняка опять полезут в Выручай-комнату, но ты хотя бы некоторых успеешь завернуть на полпути.

– Деканы меня узнают, – забеспокоился Квиринус. – Или ты мне Оборотного дашь?

Снейп в задумчивости потер подбородок.

– Неизвестно, сколько это все продлится, а ходить все время под Оборотным... Нет, не годится. Оставайся в своем виде, а деканам я сам скажу.

– Ну и отлично, значит, переберусь на днях к Сивилле. Вот только Хагрида жаль: после похорон он места себе не находит, я пытаюсь его отвлечь, как могу...

– Ему придется привыкнуть, – жестко сказал Снейп. – И с ним мне тоже надо поговорить.

– Будь осторожен, он иногда грозится тебя убить. И не обижайся, но в лесу я бы, скорее, поставил на его арбалет, чем на твою волшебную палочку.

...Бой в склепе Основателей; теплая шуба, заботливо накинутая на плечи; «обедать идите, простынет все...» Хагрид был как никто предан Дамблдору, его неповоротливые полувеликаньи мозги не способны к интригам, такого не переубедить, он и не всякой силе подчинится... Хагрида очень хотелось видеть в союзниках.

– Постараюсь не встречаться с ним в лесу, – Северус, сидевший на лавке спиной к окну, отодвинулся к стене.

Снаружи послышался громкий хлопок аппарации.

– О, вот и Сиби, – обрадовался Квиррелл, и действительно, в сторожку вошла Трелони, на ходу снимая чары уменьшения с пакетов и свертков. Муж едва успел подхватить покупки.

– Муку не забыла. Осторожно, тут молоко: двурожье ты, пожалуйста, сам пей, а я... – она запнулась, увидев гостя. – О, Северус... Здравствуй.

Ее замешательство не укрылось от Снейпа. Испугалась? Рассердилась? Полускрытый солнечными лучами, бьющими в окно, он мог беспрепятственно разглядывать лицо женщины.

– С сегодняшнего дня я директор Хогвартса, Сивилла, – сказал Северус, вставая. – Если тебя это не устраивает, можешь увольняться.

– Не дождешься, – прорицательница взглянула на него с вызовом.

– Но, учти, разбираться с кентавром будешь сама, я не Дамблдор, чтобы вас мирить.

– Уж как-нибудь разберусь.

Вызов стал отчетливей, но к нему не примешивались ни страх, ни злость. И очень хорошо, хватит ему одной Минервы. Снейп кивнул на прощание и вышел из сторожки.

Но далеко уйти ему не дали. Он едва спустился с крыльца, как ближайшая ель-громадина вдруг приказала суровым басом:

– Стой. И не дергайся, если жить охота.

Как Северус ни вглядывался, никого не смог разглядеть в густой хвое. Дерево дрогнуло, и от ствола отделился Хагрид. Шагнув на поляну, поднял к груди взведенный арбалет. Жало болта уставилось в переносицу волшебника. Тот оценил уверенную быстроту, с какой действовал лесничий, и предпочел не шевелиться. Только негромко заметил:

– Спасибо, что не прикончили прямо в дверях.

– Я прежде в глаза твои бесстыжие посмотреть хочу, – угрюмо прогудел полувеликан. – А там и пристрелю, пожалуй. Но не тут. Негоже таким, как ты, лес поганить.

Перед Снейпом выросла спина в холщовой рубахе.

– Сначала вам придется убить меня, Хагрид. Северус, тебя это тоже касается.

Квиринус вышел безоружным, даже не сняв припорошенного мукой кожаного фартука. Северус, стоя в его тени, медленно потянулся к рукаву с волшебной палочкой.

– Не мешайтесь, мистер Квиррелл. Он, может, вам и друг, а мне уже нет!

– Хагрид, не творите непоправимого. Нельзя жить по закону «Око за око»!

Рукоятка палочки ткнулась в ладонь, готовая взвиться для заклинания.

– Спасибо, но теперь отойди, – тихо попросил волшебник.

– Остолбеней! – ударил сбоку звенящий гневом голос. – Скрибблифорс!

Недооценивал я ее, размышлял Северус, созерцая белое птичье перо, в которое превратился арбалет. Больше делать было нечего: заклинание, брошенное Трелони, хоть и не отшвырнуло его, но надежно сковало все тело. Хагрид переводил обалделый взгляд с пера, которое он все еще сжимал, как оружие, на рассерженную прорицательницу.

– Никто никого не убьет, ясно вам?! – выпалила она. – А то я сама тут всех поубиваю!

– Ты исключительно вовремя, – улыбнулся Квиринус.

– Профессор Трелони, вы того... арбалет верните... пожалуйста... – Хагрид двумя пальцами держал за кончик изрядно помятое перо.

Сивилла подошла к нему; ее макушка едва доставала полувеликану до груди. Легкое платье в желтых и оранжевых разводах против серой холстины и бурой кожи – канарейка против медведя.

Медведь попятился.

– Хагрид, вы знакомы с Кровавым Бароном? Слизеринским призраком? – огорошила его вопросом канарейка.

– Ну да... Знаю его.

– Вам известно, сколько ему лет?

– Вроде, тыща... – Хагрид совсем растерялся. – Он в Хогвартсе самый старый.

– Так вот Барон говорит: «Не спешите судить». Послушаем его или решим, что он просто глупое старое привидение?

Хагрид тяжело вздохнул.

– Совсем я запутался. Вы, профессор, вроде бы человек хороший, мистер Квиррелл – тоже, а убийцу защищаете. Барона Кровавого в замке все уважают... Ничего я не понимаю. Совсем ничего...

Новый печальный вздох. Перо выпало из толстых пальцев и, кружась, опустилось на траву. Сивилла повела палочкой, превращая его обратно в арбалет.

– Мы тоже многого не понимаем и не знаем, Рубеус, – хрупкая ладонь легла на широкое мосластое запястье. – Поэтому и не торопимся с выводами.

Потупившись, лесничий подобрал оружие. Помедлив, снял и убрал стрелу.

– Ваша взяла. Живи, – подумал и поправился: – Живите, профессор Снейп.

– Он с сегодняшнего дня директор Хогвартса, – сказала Трелони.

Хагрид приоткрыл от изумления рот, потом сплюнул в сердцах и ушел в чащу.

– Сиби, расколдуй его, пожалуйста, – Квиррелл кивнул на неподвижного Снейпа и добродушно усмехнулся: – Несолидно директору походить на пугало.

Чары опали, однако волшебник не двинулся с места. Его унизили, сделали беспомощным, посмеялись, – но он не чувствовал горечи и желания отомстить. Почему он простил и будет прощать сквибу и взбалмошной прорицательнице то, что не стерпел бы ни от кого другого? Потому что смех бывает разным, пришел простой ответ. И нет унижения в том, если тебя бесцеремонно толкнут, закрывая собой от опасности. Северус отчетливо понял, что в чем-то главном Квиринус и Сивилла давно превзошли его, и глупо разыгрывать перед ними обиженного и оскорбленного.

– Мне в Хогвартс пора, – бросил он. – Завтра жду вас там. Обоих.

***

К удивлению директора, известие о кандидатуре нового преподавателя ЗоТИ не вызвало ожидаемой бури негодования. «Где один Пожиратель, там и другой», язвительно заметила МакГонагалл, и больше ни у кого возражений не нашлось. Очевидно, за годы работы все деканы окончательно уверились, что заполучить нормального мага на эту должность Хогвартсу не суждено.

– Но он хотя бы в общих чертах знаком с предметом? – уточнил Флитвик.

– О, вполне, – поспешил уверить директор. Ему очень не хотелось вдаваться в подробности относительно познаний Кэрроу, которые сводились к двум Непростительным. Третье, Империо, Амикусу не давалось, поскольку требовало большей работы ума. Снейп ломал себе голову, придумывая, как свести на нет его «преподавание», не вызывая подозрений. Увы, идеи не спешили с прибытием.

– Надеюсь, ваш хозяин больше никем нас не осчастливит? – поинтересовалась декан Гриффиндора.

– Вам всем известно, что в школе не осталось открытых вакансий. Очень прошу вас сделать все для того, чтобы они не появились.

– Меня беспокоит Чарити... то есть профессор Бербидж, – призналась Спраут. – Она перестала отвечать на письма, а на днях в ее квартале видели Темную Метку...

– Профессору Бербидж следует быть осмотрительней в своих высказываниях, – холодно ответил директор. – Я наведу справки о ее местонахождении.

«Похоже, эта маглолюбка доболталась», – добавил он про себя.

Незадолго до полуночи Помона отправила Чарити еще одно письмо, полное горячих убеждений ни за что не возвращаться в Хогвартс и поскорее бежать из Британии. Рассеянно следя за черным силуэтом совы, тающем в ночном небе, Спраут неожиданно увидела еще одного крылатого почтальона, вылетевшего из окна директорского кабинета. Гадая, с кем переписывается Снейп, она вернулась к себе на факультет. Впрочем, имя на конверте ничего бы ей не сказало: слизеринец Алан Шейфик давно окончил школу и никогда не отличался на уроках гербологии.

***

Ночник над кроватью выхватывал из темноты столик с будильником, подушку и край одеяла; остальная комната тонула в темноте. Кроме часов, ничто не нарушало тишину, царившую в спальне. Ритм хрипловатого «тик-так» прихрамывал, внутри механизма что-то едва уловимо поскрипывало и шуршало. Привыкший к безмолвию слизеринских подземелий, Северус собрался вынести подарок неведомого дамблдорова друга в приемную, но пока переодевался в пижаму, обнаружил, что ухо привыкло к тиканью и оно перестало раздражать. Помня, что будильники имеют скверную привычку звонить в несусветную рань, новый хозяин спальни повернул часы тыльной стороной, желая подвинуть нужный шпенек. Тот обнаружился не сразу, спрятанный между ключиками с фигурными ушками. Над каждым ключиком выгибалась дугой короткая надпись готическими буквами. Ни единого слова Северус разобрать не смог и скоро оставил бесполезное занятие: прежде чем уснуть, ему предстояло обдумать куда более важные дела.