Текст книги "Что-то кроме магии (СИ)"

Автор книги: Akana again

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 87 страниц)

– Эй, полегче, молодой человек! – возмутилась Шляпа. – Нахал какой... Ступай-ка на Слизерин!

Первый. Фамилия ничего не говорила Снейпу, сам Олдос тоже не был ничем примечателен. Разве что своей выходкой... За столом факультета Руквуд оказался рядом с Роули и его приятелями. Мальчишки тут же принялись знакомиться. Северус покачал головой: забот с их компанией теперь определенно прибавится.

– Селвин Филлис!

Рослая не по годам девочка важно прошествовала к табурету и уселась на нем с видом всходящей на трон королевы. Не удивительно, что и Шляпа смотрелась на ней короной. «Куда желаете, юная леди?» Ответ последовал незамедлительно: «Только Слизерин!»

Еще одна чистокровная гордячка, представительница семейства почти такого же древнего, как Блэки. Старого Селвина Снейп не раз видел среди ближайшего окружения Темного Лорда, он же был в числе почетных гостей на празднике у Малфоя. После отбытия из Хогвартса Эделии Розье место первой факультетской красавицы пустовало, и хотя Филлис еще рановато претендовать на него, но задатки у смазливой и самоуверенной девчонки определенно имелись.

– Шейфик Алан!

Хм, неожиданно... Хромой. Значит, что-то действительно серьезное, обычные переломы-вывихи колдомедики легко ликвидируют. И куда ж его такого? Надо же, и Шляпа задумалась...

– Слизерин! – наконец каркнула она. – Как раз для вас, маленький гордец.

Распределение шло своим чередом, но никто больше не занимал места за столом Слизерина. Чем меньше новичков оставалось в центре зала, тем большее разочарование охватывало Северуса: три человека? Стоит ли ради них возиться с посвящением?

По окончании ужина, когда их в самом деле оказалось только трое, он поделился своими сомнениями с Бернадетт.

– Посвящение нужно не только им, профессор, – она посмотрела на него очень по-взрослому. – Но и нам тоже. Наверное, нам даже больше. – Мальсибер отложила в сторону мантию, которую все это время старательно трансфигурировала в платье средневековой волшебницы, и кивнула на своих друзей, которые увлеченно творили себе длинные темно-зеленые плащи с капюшонами и большим гербом факультета. – Очень хочется праздника, хочется хоть на время забыть о том, что осталось дома. Апелляцию Эда все-таки отклонили... У Эба Блишвика дядю арестовали, причем по ложному доносу. У Айрин родственники бежали за границу, она боится, что и ей придется уезжать вместе с родителями...

– Не продолжай, я понял, – смущенно остановил ее Снейп. – Праздник будет. Кстати, заодно посвятим и двух новых старост пятого курса. И спасибо, что рассказала мне обо всем.

* * *

Кристофер Скримджер за два месяца каникул извел, пожалуй, не меньше бумаги, чем за полгода учебы. И столько же получил – в ответных письмах от Этти. Как назло, они жили почти на противоположных концах острова и еще недостаточно хорошо владели трансгрессией, чтобы самостоятельно перемещаться на большие расстояния. К тому же и миссис Мальсибер, и мистер Скримджер пребывали в полнейшем неведении относительно связи их детей, а сами дети по понятным причинам не спешили все рассказывать родителям.

Только два раза и удалось вырваться на короткие встречи в Косом переулке под предлогом покупки книг к новому учебному году да перекинуться несколькими словами на платформе перед отъездом в Хогвартс. Старосты факультетов, которыми автоматически стали оба, по неписаным школьным правилам обязаны были ехать со своими, чтобы присматривать в дороге.

Бернадетт сегодня ничего ему не обещала, но Кристофер, пока позволяло время, оставшееся до отбоя, на всякий случай прогуливался по центральному холлу. Он украдкой поглядывал на арку, ведущую в слизеринские подземелья, и делал вид, будто следит, чтобы младшекурсники не выбегали во двор, где уже давно стемнело.

Причудливо и пышно одетую даму, показавшуюся из мрака, он поначалу не узнал. Белокурая красавица плыла по каменным плитам пола, возглавляя необычную процессию. Несколько десятков фигур в длинных зеленых и черных плащах с капюшонами держали волшебные палочки, горящие «Люмосами», и следовали за незнакомкой двумя ровными рядами. Сразу за ней шли пятеро: трое первокурсников и двое ребят постарше. Один из мальчиков прихрамывал. В центре вестибюля на них наложили заклинание слепоты, фигуры в плащах взяли их под руки и повели к Восточному крылу. Загадочная волшебница обернулась на мгновение, приветливо помахала Кристоферу, и он тут же ее узнал. Слизеринцы опять затевали какое-то дело, и оно, разумеется, не могло обойтись без Этти.

Василиска на этот раз изготовили такого, что впору было испугаться: туловище толщиной в ногу взрослого человека, длиннющий, переливчатый, массивная голова украшена большим золотым гребнем, глаза, как рубины, и полная пасть острых зубов. На его трансфигурацию ушло постельное белье с доброй трети кроватей мужской спальни.

Трон Блишвик соорудил себе сам и теперь осторожно ерзал, пытаясь поудобнее устроиться на жестковатом сидении, попутно выдергивая из-под себя длинные полы парчовой мантии. Нормально сидеть мешала и тяжелая голова василиска, по замыслу долженствующая возлежать на коленях своего повелителя. Эбнер за лето успел подзабыть тонкости трансфигурации, и потому все сооружение шаталось и грозило в любую минуту вернуться в исходную форму обычной деревянной кровати.

– Блишвик, ваше счастье, что профессор МакГонагалл не видит, – ворчал Снейп, помогая ему укреплять ненадежную конструкцию. – Завтра же все наверстать!

– Да-да, конечно, – стараясь не выйти из образа Салазара, обещал Эбнер.

В проходе, когда-то прорытом троллем, замелькали огни.

– Сэр, они идут! – заторопился Блишвик. – Скорей становитесь рядом с троном! И у вас цепь криво висит...

Едва успели все поправить и встретили прибывших, как и было задумано: Салазар Слизерин во всем блеске магического величия, по правую руку – суровый глава его Дома, отмеченный знаком власти, по левую – грозная белая фигура привидения, современника Основателей.

С ослепших сняли чары, и школьники невольно попятились от молчаливых фигур. Причудливая каменная резьба стен, которая в свете «Люмосов» казалась совсем фантастической, непривычные одежды и серьезные лица школьников вызывали безотчетный трепет. Даже двое пятикурсников, которым предстояло стать старостами, притихли и настороженно оглядывались по сторонам. Сокурсники Блишвика хоть и знали, кто на самом деле изображает легендарного чародея, но помалкивали и старались не фыркать от смеха, впрочем, несколько нервного.

– Приветствую вступающих в Дом мой, – за лето голос Эбнера заметно окреп и теперь раскатисто отражался от стен тоннеля. – Старинный обычай велит входящим принести клятву верности Дому. Преклоните колена, дети мои.

Стоящие перед троном зашевелились, готовясь опуститься на пол, Алан Шейфик качнулся всем телом вперед, закусив нижнюю губу. Северус уже понимал, что сейчас последует непоправимое, праздник оборвется чьим-нибудь глумливым смешком, хромой вот-вот упадет, и надо, пока не поздно, остановить его... но Этти, умница Этти догадалась раньше. Глубинное женское чутье, то самое, которое одно только и способно понять упрямую гордость мужчины, подсказало ей верное решение.

– Прости мою дерзость, великий Салазар, – склонившись в почтительном поклоне, попросила она. – Но преклоняющих колена затем опоясывают рыцарским поясом, а ни один из них не достоин пока подобной чести. Те, кто клянется в верности Дому, прикладывают к сердцу правую руку и так остаются до тех пор, пока не произнесут последнее слово клятвы.

– Ты права, прекрасная и мудрая Моргана, – Блишвик на всякий случай решил не спорить. – Приложите к сердцу правую руку. Ваше слово, глава Дома.

Северус сделал шаг вперед. В какой момент игра, в которую он включился со снисходительной усмешкой взрослого, превратилась во что-то большее, чем развлечение? Отчего вдруг стало тихо? Не оттого ли, что в простых и ясных вопросах сейчас рождалось что-то очень важное – и для него тоже? Когда вместо «я» и «они» образуется «мы», еще не осознаваемое, но уже чувствуемое. «Клянетесь ли вы всегда и во всем ставить интересы Дома выше любых других интересов... Клянетесь ли никогда не искать войны первыми, но всегда давать достойный ответ на любой вызов...»

...На обратном пути решили пронести «василиска» по всей школе. Резво подхватили его – благо длина позволяла растянуть его на всех желающих, – и с гиканьем и уханьем потащили по проходу в лабиринт, а затем и в вестибюль. «Салазар», быстренько уменьшив трон, деловито подхватил его под мышку и, подобрав мантию, потрусил следом. Северус и Барон задержались, чтобы удостовериться, что никто из студентов не остался в тоннеле, и затем запечатать все проходы.

«Василиск» сделал несколько кругов по вестибюлю и под аплодисменты случившихся в это время студентов других факультетов уплыл в слизеринские подземелья.

Кристофер все-таки дождался Бернадетт. Поглощенный радостью встречи, он совсем не обращал внимания на то, что за ними обоими уже довольно долго наблюдает, стоя в тени у окна, новый учитель ЗоТИ Натаниэл Фелпс.

Глава 41. Непробиваемый

«Магические отвары и зелья» Арсениуса Джиггера. Год написания —1550. «Одобрено Министерством магии в качестве учебного пособия для первого курса школы чародейства и волшебства. 1981 г.» Издание сто сорок пятое, неисправленное и недополненное.

Снейп захлопнул книгу. Четыреста с лишним лет мэтр Джиггер витиеватым языком шестнадцатого столетия излагает длинный и сложный способ приготовления зелья от прыщей, который уже давным-давно нигде не используется. Не объясняя, почему нужны именно эти составляющие и отчего непременно в таком сочетании, а не каком-либо другом. Без основ, без элементарных понятий...

Интерес к предмету, с детства привитый матерью, кое-как примирял с отупляющей зубрежкой на уроках у Слагхорна. Правда, старик добросовестно пытался перетолковать архаичные понятия на современный лад и терпеливо объяснял наиболее сложные моменты. Но в итоге все упиралось в нерассуждающее запоминание. Вопрос «Почему?» получал год за годом неизменный ответ: «Так написано в учебнике. Неужели этого недостаточно?»

Класс, пользуясь задумчивостью учителя, хихикал и шушукался. Первокурсники Слизерина и Гриффиндора. Первый урок по Зельеварению. Новенькие учебники открыты на той самой странице с зельем от прыщей...

Выбор надо сделать прямо сейчас.

– Убирайте книги. И ответьте-ка мне на такой вопрос: какое зелье было самым первым в мире? Ну, у кого какие варианты?

Задумались. Смотрят недоверчиво, ищут подвох. Кто-то все-таки полез в учебник, надеясь, что там есть ответ.

– Зелье от прыщей? – робко предположила Селвин.

– Почему именно оно?

Тишина. Думать самостоятельно – непривычно, страшновато и не хочется. Но вы все равно начнете думать сами, другого выхода у вас просто не будет.

Испачканная в чернилах мальчишеская рука тянется вверх.

– Слушаю вас, мистер Руквуд.

– Сэр, мне кажется, это чай! Очень похоже на зелье...

– Правильно! Чай, а если брать шире, то отвар трав. А теперь вопрос, ответа на который точно в учебнике нет: как звали первого зельевара? Самого первого?

Хлопают глазами. Да, поторопился. По-хорошему, это надо спрашивать у семикурсников, и то не каждый ответит. Но зато никто не отвлекается: все усиленно соображают.

– Не перебирайте человеческие имена. Первого зельевара звали... Случай. Именно он уронил в котел с кипящей водой несколько ягод или листьев, или того и другого, а человек, который оказался поблизости, увидел, что вода поменяла цвет. А когда попробовал, то и вкус оказался другим, и свойства.

– А если уронить в воду курицу, то получится бульон, а вовсе не зелье!

О, а это уже гриффиндорцы – их в новом наборе десять человек.

– А если в ту же воду вместо курицы уронить щупальца растопырника? И, кстати, как ваша фамилия?..

* * *

Мышь сидела на столе и делала вид, что лежащий рядом сухарь ее совершенно не интересует. Самая обыкновенная мышь – мелкая, хвостатая... полосатая. В фиолетовую и желтую полоску. Фините Инкантатем!

Мышь почесала желтой лапкой за фиолетовым ухом и потянулась к сухарю. Снейп поскреб щеку и потянулся к кружке с кофе, но вспомнил, что он сейчас не у себя в кабинете, а в классе зельеварения и, следовательно, это не кружка, а чернильница. И мышь – не мышь, а трансфигурированный носок. Или леденец? Или все-таки мышь?

– Я больше не буду, профессор, – заныл стоящий перед столом второкурсник факультета Рэйвенкло Бернард Робардс. – Отдайте Флами, пожалуйста...

– Флами?

– Это сокращенно от Фламель, – торопливо начал объяснять Робардс. – То есть его сперва звали Мики, а когда шесть лет исполнилось, то папа сказал, что он долгожитель, как Фламель.

– И он всегда был полосатым?

– Нет, только последнюю неделю... А так он белый. Я его покрасил, чтобы миссис Норрис не съела. И еще он пахнет, как конфета, это ее с толку сбивает.

– Но Камилла Сэвидж – не кошка! Ее-то зачем было пугать? До сих пор в ушах звенит от визга...

– Я не пугать, я наоборот...

– Чем шерсть обрабатывали?

– Отваром золотарника и горечавки.

– А запах?

– Треть унции ванили развел в растворе тертого мыльного корня. Сэр, а еще я придумал новые невидимые чернила! Совсем-совсем новые, вы на Играх такого не загадывали, я точно помню!

Мышь догрызла сухарь и попробовала на зуб широкий рукав деканской мантии.

– Мистер Фламель сейчас отправится со мной на обед. Успокойтесь, Робардс, не в качестве угощения. Потом передам его вашему декану, а там уж он решит, что с ним делать. И жду от вас письменный отчет о чернилах – в качестве возмещения снятых с вашего факультета баллов.

* * *

Шутка и впрямь вышла школярской, и, будь здесь студенты, они бы немало удивились поведению своего декана. Но обедали они отдельно и потому ничего не видели. А между тем профессор МакГонагалл сначала совершенно по-кошачьи дернула рукой в сторону возникшей на столе мыши, а затем громко возмутилась:

– Что вы себе позволяете, Снейп? Немедленно уберите ее!

– И кто ж тебя так разукрасил, маленькая? – Спраут уже протягивала Фламелю кусочек сыра.

– Это один из моих постарался, – в тоне Флитвика слышалась неприкрытая гордость за студентов Рэйвенкло. – Оригинальное решение вопроса мимикрии.

– А что вы думаете насчет его возраста? – повернулся к нему Снейп. – Это же удивительно!

– Вы бы, коллега, не мышей разглядывали, а школьные часы с кристаллами, – вставила язвительное замечание МакГонагалл. – Учебный год не успел начаться, а у вас уже двадцать баллов в минусе.

– Минерва, не горячитесь, – мягко попросил Дамблдор.

Но Северус больше не обращал на нее внимания: изумрудов в колбе действительно стало заметно меньше по сравнению с рубинами и сапфирами.

– Я был бы очень признателен, если бы мне сообщили причину, по которой сняты баллы. И кем?

– Таким тоном, Северус, хорошо войну объявлять, – не меняя интонации, отметил Дамблдор. – Двадцать баллов со Слизерина сегодня снял профессор Фелпс. А причину он, конечно же, назовет сам.

Фелпс не спеша дожевал, аккуратно сложил на пустой тарелке нож с вилкой и поднял на Снейпа сонные глаза:

– Нам всем свойственно заблуждаться, профессор Снейп, – ласково провещал он. – Совершать ошибки, делать промахи... Это извинительно. Но не извинительно упорствовать в своих ошибках, – голос стал совсем медовым. – Ваш студент, кажется, его фамилия Блишвик, проявил прискорбную последовательность в своих заблуждениях. За что и был наказан.

– В чем же он заблуждался? – Ладони сами сжались в кулаки, и он поспешил убрать их со стола.

– Я попросил мистера Блишвика дать определение понятию «Темные Искусства», – взгляд Фелпса перестал казаться сонным, но выражение лица оставалось невозмутимым. – Он вместо того, чтобы кратко сформулировать то, что совершенно однозначно изложено в учебнике, выдал собственную дефиницию. Согласно ей, определение «Темные» – бессмысленно. Есть просто магия как таковая. По словам этого юноши, любое заклинание может быть использовано и во вред, и во благо, следовательно, разницы нет. Посудите сами, уважаемый декан, разве допустимо потворствовать таким губительным заблуждениям? – Фелпс сочувственно улыбался, глядя на окаменевшего Снейпа.

Такого злого азарта Северус не испытывал уже давно. Когда ты весь как на ладони, и некуда отступить, и непременно нужно ответить ударом на удар, без права на промах, а счет времени идет на мгновения... Над обедающими повисла тишина. Все смотрели на этих двоих, точно понимали, что это уже не безобидная застольная беседа.

– Мой студент признает и уважает мощь Темных Искусств. Разве недооценка возможностей врага – не менее пагубное заблуждение, уважаемый коллега?

– Врага можно только презирать! – отрезал Фелпс. – От уважения один шаг до преклонения. Впрочем, – прищурился он, – от вас я и не ждал других заявлений, учитывая ваше прошлое. Только как бы вы ни восхищались Темным Лордом, но дело ваше проиграно, Снейп, проиграно раз и навсегда.

Слова упали тяжело и равнодушно, как приговор. Фелпс не собирался спорить – он провозгласил истину и теперь спокойно ждал капитуляции противника.

– Беда не в том, что проиграно так называемое «наше» дело... Беда в том, что не выиграно ваше.

Противник не капитулировал. Он растянул губы в мерзкую ухмылку, которую новый учитель ЗоТИ уже успел не раз заметить на отвратительной физиономии местного полтергейста.

– Это, наконец, переходит всяческие границы! – декан Гриффиндора в ярости отодвинула от себя тарелку и встала. – Почему мы должны терпеть насмешки Пожирателя смерти?! Господин директор, я требую немедленной отставки Снейпа и выдворения его из Хогвартса!

Северус тоже вскочил.

– Полгода назад я бы сам с огромным удовольствием покинул эти в высшей степени гостеприимные стены, – едва сдерживаясь, ответил он. – Но вы опоздали: теперь уж я никуда не уйду. А если вы, профессор, и дальше станете попрекать меня моим прошлым, не удивляйтесь, что когда-нибудь я и отвечу вам, как Пожиратель смерти.

– Ваши угрозы неуместны, – вмешался Дамблдор. Его спокойный и властный голос отрезвляюще подействовал на обе противостоящие стороны. – Минерва, сядьте, пожалуйста. Северус, к вам это тоже относится. Впредь настоятельно прошу рабочие темы обсуждать исключительно в учительской.

* * *

Блишвик сидел, насупившись, и мрачно смотрел на огонь в камине. Притихшая Мальсибер и хмурый Долохов расположились рядом с ним на диване. Постепенно в гостиную стянулись и другие студенты. Декан решил не переносить разбирательство в кабинет, потому что это дело касалось всех.

Окажись Фелпс просто некомпетентен, было бы намного проще. Но слизеринцы единодушно подтверждали, что он объясняет предмет не хуже Флитвика. Все учебники и всю сопровождающую литературу новый преподаватель знает назубок и того же требует от учеников. И ничего сверх того. Мечта, а не учитель...

– Авроры кидались «Авадами» точно так же, как и Пожиратели, – угрюмо говорил Эбнер.– Мне отец рассказывал. Тогда в чем разница?! А этот дурак...

– Не «этот дурак», а профессор Фелпс, – поправила всегда вежливая Мальсибер.

– А этот дурак, – упрямо повторил Блишвик, – утверждает, даже простое знание чего-то из Темных Искусств – уже преступление.

– К сожалению, он не дурак, а гораздо хуже, – Снейп задумчиво барабанил пальцами по подлокотнику. – Он фанатик. Свято уверенный в своей правоте. Таким никогда ничего не объяснишь и не докажешь. Опасный народ...

– Что же нам теперь делать?

Хороший вопрос. Можно не сомневаться: этот аврор сумеет придраться к любой формулировке, любое неосторожное слово перевернет с ног на голову ради своих, как он убежден, высших целей. Открытый конфликт с ним невозможен. Да и не нужен...

– В столкновении лба и каменной стены победит стена, – начал рассуждать Северус, еще сам не понимая толком, что хочет предложить, но уже ощущая каким-то шестым чувством жизнеспособность новой идеи. – А если и лоб станет каменным?

Студенты молчали, пока еще не понимая, к чему ведет декан.

– Превзойдите его в лояльности. На уроках смотрите ему в рот, отвечайте с таким выражением, точно большей радости для вас не существует. Просто-напросто прикиньтесь восторженными идиотами. Иногда ум полезно припрятать – до поры до времени.

– Противно, – поморщился Блишвик, – повторять за ним всю эту чушь...

– Эб, а ты считай, это роль такая, – вдохновился идеей староста шестикурсников Фарли. – Салазара изображал, неужели придурка-зубрилу не изобразишь?

– Поглядим на реакцию Фелпса, – подытожил Снейп. – Нам важно не потерять больше ни единого балла.

* * *

План начал воплощаться в жизнь на следующем же уроке ЗоТИ, когда учителя и учеников встретила огромная надпись на стене в классе, выполненная зеленой краской: «Обожаю Аврорат!». Фелпс, не дрогнув ни единым мускулом на лице, ликвидировал надпись, на на другое утро она появилась снова – но уже на потолке. Признание в любви к подразделению Министерства красовалось на дверях в апартаменты Фелпса, на форзаце книг, на внутренней стороне гардероба, а однажды проявилась при всех на обеденной скатерти – как раз тогда, когда учитель собирался приступить к трапезе. Буквы в каждом случае были зелеными. Авторство проделок ни у кого сомнений не вызывало, но Снейп на все расспросы и намеки удивленно задирал брови и, глядя на собеседника честными глазами, говорил, что не имеет понятия о том, кто это хулиганит. И, кстати, почему же хулиганит? Разве наш доблестный Аврорат, эти бесстрашные рыцари Света, не заслуживают самой горячей и преданной любви? Вопрошающие отходили в недоумении. Только Дамблдор не задавал никаких вопросов, и лишь однажды, выслушав «патриотическое» объяснение, коротко бросил: «Не заиграйтесь».

Студенты, особенно старшекурсники, тем временем изо всех сил притворялись добросовестными остолопами, не давая ни малейшего повода снять со Слизерина хоть один балл.

Фелпс баллы не снимал, но и не добавлял. И на атаку надписями не реагировал. Пивз, весь перемазавшись зеленой краской, под конец ухитрился измалевать все доступные поверхности в комнатах учителя, но тот просто молча все стер и пошел спать.

Разочарованный полтергейст ввалился в кабинет Снейпа и заявил, что ему надоело. Какой интерес безобразничать, если на тебя не обращают внимания?

Пивз обиженно чистился, Северус и Барон думали. Невозмутимость новичка настораживала, за ней могло скрываться что угодно. Решили больше его таким образом не донимать, ограничившись пока одним повышенным усердием студентов.

В камине зашуршало, и из него выбрался Квиринус, против обыкновения, невеселый.

– Со мной только что наш новый учитель ЗоТИ пообщался, – с ходу заявил он. – Никогда не был на допросах, но, мне кажется, они должны выглядеть именно так.

– Еще бы, это же аврор, – хмыкнул Северус. – Но ты-то ему зачем понадобился?

– Он про тебя расспрашивал. Разумеется, я прикинулся сладким идиотом, наплел ему про нежную склонность и все такое, – Квиррелл остановился, видя недоумение на лице друга. – А что, надо было ему рассказывать про наши исследования?! Я просто хотел ему зубы заговорить... Но мне показалось, Фелпс не очень-то меня и слушал.

Он упал в свободное кресло и потер виски.

– Странный у него взгляд был... Слушай, у меня голова раскалывается. Дай чего-нибудь, а?

– Ощущения, как будто в мозг иголки втыкают? – Северус протянул ему склянку с Бодрящим.

– Точно, – Квиринус одним глотком осушил флакон, вздохнул облегченно. – Но я к тебе не только за зельем пришел. Фелпс, уже отпуская меня, вот что сказал: «Не сомневаюсь, что вы сегодня же обо всем расскажете своему приятелю. Так заодно передайте ему от меня большой и горячий привет».

Северус не успел ничего ответить: за дверью послышалась какая-то возня, а затем неуверенный стук. До отбоя оставалось еще целых два часа, и догадаться, кому мог понадобиться декан, не составляло труда. И точно: в ответ на сердитое «войдите!» в кабинет боком протиснулись сразу трое – Торфинн Роули, Олдос Руквуд и Алан Шейфик. Роули напустил на себя небрежный вид школьного старожила, а первокурсники робели и исподтишка поглядывали на незнакомого преподавателя и Пивза, который не преминул показать им язык.

– В чем дело, Роули? – нетерпеливо спросил декан.

– Сэр, извините, но меня друзья спрашивают... – мальчишки зашипели и негодующе задергали его сзади за мантию, но Торфинн отмахнулся и продолжал: – А правда, что у вас настоящий меч есть?

Северус вместо ответа молча призвал со стены оружие. Квиринус весело хмыкнул, глядя, как в изумлении приоткрылись три рта.

– А вы им дрались? – нахально поинтересовался Торфинн.

– Сэр Северус и сэр Квиринус вдвоем одолели дюжину дюжин голодных инферналов, – ответил за Снейпа Барон. Призрак навис над детьми и грозно спросил: – Или вы смеете сомневаться в их доблести?

Троица попятилась.

– Сэр... – Шейфик, неловко задев плечом товарищей, шагнул вперед. – Господин декан, а можно его подержать?

Худые кисти свободно разместились на рукояти, клинок был тяжел для детских рук и потянул их вниз.

– Каледвулх[1], – прошептал Алан, завороженно глядя на древнюю сталь.

Барон подлетел к нему очень близко. Казалось, он пристально всматривается в его лицо.

– Ты ошибаешься, мальчик... этот меч никогда не принадлежал королю Артуру. Но откуда ты знаешь его имя?

– Я читал о нем, я знаю наизусть все истории о рыцарях Круглого Стола! – Шейфик неловко взмахнул мечом, так, что стоящие рядом шарахнулись в стороны. Северус поспешил вернуть оружие обратно на стену.

– Есть истории, которые ты точно не знаешь, – сказал Барон. – Если захочешь послушать, позови меня сразу после того, как все отправятся спать. А сейчас идите-ка все трое к себе, живо!

Вторжение мальчишек на время рассеяло беспокойство, охватившее Северуса после рассказа Квиррелла. Но едва они ушли, он еще раз попросил его описать все ощущения во время беседы с Фелпсом. Последние сомнения рассеялись: это действительно была легиллименция.

Ментальную магию в Хогвартсе отдельно не преподавали, ею мало кто интересовался – отчасти из-за сложности предмета, отчасти потому, что там рукой было подать до Непростительных заклинаний, от которых порядочному магу полагалось держаться подальше.

– Тебе не кажется, что этот аврор здесь вовсе не потому, что ему сильно хочется учительствовать? – предположил Квиринус.

– Мне это с самого начала кажется... Но неужели он тут, чтобы копать под меня? – Снейп пожал плечами. – Я ведь не был такой уж значительной фигурой в окружении Темного Лорда, с чего бы Аврорату выделять мне персонального соглядатая?

В тот вечер более правдоподобного объяснения появлению аврора в школе они так и не нашли.

Барон незаметно исчез незадолго до отбоя. Северус, погруженный в тревожные размышления, почти забыл о любопытных мальчишках, когда по привычке пошел проверять гостиную факультета перед тем, как наложить на дверь Сигнальные Чары. Вошел – и остановился на пороге, удивленный непривычной картиной.

Камин почти погас, все светильники были потушены. На диване, мягко светясь, недвижно сидел бессменный хранитель Хогвартса. А рядом с ним, закутавшись в одеяло и почти касаясь головой полупрозрачной руки, крепко спал Алан Шейфик.

________________

[1]Экскалибур – название легендарного меча короля Артура – восходит к валлийскому слову Каледвулх.