Текст книги "Что-то кроме магии (СИ)"

Автор книги: Akana again

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 87 страниц)

Глава 34. Рецепт ее молодости

– Гризельда... Гризельда... Да что ж за имя такое, никакой к нему рифмы не подберешь, – вздохнул Квиринус, задумчиво грызя кончик пера и невидящими глазами глядя на чистый лист бумаги перед собой. Моргана тоже вздохнула, сочувствуя творческим мукам. Впрочем, вздыхали они дуэтом уже с полчаса, но ни одну мало-мальски пригодную строчку не сочинили. Снейп, которого попытались было привлечь в соавторы, отговорился тем, что ему нужно работать над зельем для Тофти, и отправился в лабораторию. А Кровавый Барон и вовсе заявил, что если он начнет рифмовать, то с почтенной леди случится обморок от крепости использованных выражений, и уплыл вслед за Северусом.

– Вздыхаю я, завидевши Гризельду... Ах, что бы это значило по Фрейду?[1]

– Прелестно! – воскликнула Моргана. – А что такое «фрейд»?

– Это не «что», а «кто», – поправил Квиринус. – Ученый был такой магловский. Между прочим, как раз по любовной части... Но, боюсь, профессору Марчбэнкс придется долго все объяснять. Жаль, такая рифма хорошая получилась!

Последовали новые бесплодные вздохи, бормотание и досадливые возгласы. В подземных тоннелях стихи сами собой выскакивали, а сейчас – как отрезало. Наверное, для любовной лирики и озорных виршей требуется разное вдохновение.

– Ну как, великий сочинитель, родил что-нибудь? – послышалось от двери. Квиринус поднял голову и так резко подался назад в кресле, что чуть не упал. А Моргана испуганно ойкнула и попыталась спрятаться за раму.

И было чего пугаться: перед ними стоял слизеринский декан с ядовито-оранжевыми волосами и шоколадной физиономией. Точнее, не стоял, а деловито прошел в собственную ванную и тут же вернулся с зеркалом под мышкой.

– А-а-а... э-э-э... – попытка облечь изумление в слова провались, поэтому Квиринус просто указал рукой на собственную голову, в надежде, что вопрос будет понятен и так.

– Экспериментирую с зельем, – на ходу объяснил Снейп. – Немного ошибся с дозой.

– Уф-ф-ф... – поэт обмяк в кресле. – Значит, ты не галлюцинация на почве переутомления. А зачем на себе экспериментируешь?

– Потому что студентов нет, – последовал невозмутимый ответ. – А нужного цвета добиться труднее, чем я ожидал.

– Он не протянет ноги от твоего зелья?

– Не должен, – задумчиво донеслось из коридора, и дверь закрылась.

– Ну-ну, – пожал плечами Квиринус и вернулся к своему занятию.

* * *

Жидкость в котле выглядела обыкновенной кипящей водой. Если не принюхиваться, конечно, и уж тем более не пробовать на вкус. Но приходилось и обонять, и глотать, кривясь всякий раз от невыносимой кислятины. Позже Северус собирался добавить какого-нибудь сиропа, но пока нарушать чистоту готовящегося зелья было нельзя.

Барон откровенно развлекался, наблюдая, как человек последовательно окрашивается во все цвета солнечного спектра в самых невероятных сочетаниях и оттенках. Попутно заинтересовался, отчего привидения отражаются в зеркалах, а вампиры – нет? Ведь последние вполне материальны...

– Парадокс, – рассеянно согласился Снейп, не отрываясь от своего занятия. – Только зачем вы говорите так громко? Я не глухой.

Барон заметил, что тона голоса не повышал, и не собирался даже. Снейп замер, сосредоточенно прислушиваясь, и вдруг кинулся к самому дальнему стеллажу, схватил там одну из закупоренных бутылей и показал привидению.

– Слышите?

– Ничего не слышу, – покачал головой призрак.

– Пузырьки газа поднимаются со дна и лопаются на поверхности. Звук чрезвычайно тихий... но я его услышал! А что, если обострение слуха – побочный эффект моего зелья? Надо проверить.

На каникулах можно не следить за тем, сколько времени пролетело за работой. В поисках закономерностей между маркерами цвета и ингредиентом, влияющим на слух, он пропустил и обед и ужин... Спохватился тогда, когда от неловкого движения дрогнувшей руки сильно качнулся котел, едва не опрокинувшись. Тут же голод и усталость навалились разом, пришлось опереться о стол, чтобы не упасть.

– Пожалуй, хватит на сегодня, – он взглянул на себя в зеркало и хмыкнул: – Бред ходячий...

Из овальной рамы сквозь длинные ярко-розовые пряди смотрело худое скуластое лицо интенсивно зеленого цвета.

* * *

Гризельда Марчбэнкс пребывала в отличном настроении. Экзаменационные работы нынешнего года в большинстве своем были вполне пристойны, и она с чистой совестью ставила «Выше ожидаемого» и «Превосходно». Меню в Хогвартсе, как обычно, радовало изысканностью и свежестью блюд, погода за древними стенами установилась солнечная, тихая и не слишком жаркая. Словом, имелись все причины для неизменного благодушия. Более того, ей – даме, будем говорить прямо, почтенного возраста – уже три дня подряд дарят цветы, читают Шекспира и, кажется, Байрона и посылают томные взгляды! Очаровательный мальчик, годящийся по возрасту не то что во внуки – в праправнуки – решил за ней приударить. Скорее всего, поспорил с кем-то или выпил что-то по неосторожности. Профессор Марчбэнкс улыбнулась, задумавшись над очередным пергаментом... Ну, пусть, в любом случае будет забавно потом рассказать подруге Августе об этом коротком приключении. Разумеется, ничего предосудительного или далеко идущего, но отчего бы не развлечься на досуге.

Началось все с анемонов, затем последовали фиалки, нарциссы... что приготовлено на сегодня?

В дверь ее апартаментов осторожно постучали.

– Входите, друг мой, – ласково пригласила она. В проеме показалась рука в синем бархатном рукаве, держащая очередной букет. – Ландыши? Как мило!

– Безмерно счастлив угодить вам, госпожа моя, – прочувствованно выдал Квиррелл, склоняясь в почтительном полупоклоне. – Как вы и приказали, явился пополудни ровно в пять. Признаться, прошедшие часы казались вечностью.

– Мы собирались прогуляться вокруг озера, не так ли? – промурлыкала Марчбэнкс. Она отложила пергаменты, надела широкополую шляпу и, уцепив ухажера под руку, объявила, что готова к путешествию.

По дороге к озеру Гризельда болтала о разных пустяках, прерываясь, чтобы выслушать очередную высокопарную тираду, и потихоньку сворачивала в сторону тенистой аллеи, ведущей в Запретный лес. Оказавшись здесь, она оборвала длинный рассказ о чудачествах своей кошки и потребовала тоном мягким, но непреклонным:

– А теперь давайте поговорим начистоту.

Квиррелл, погруженный в составление следующей пышной фразы, оторопело уставился на нее.

– Вы заключили какое-то пари? – предположила Гризельда.

– Как вы догадались, профессор? – упавшим голосом спросил он.

– Душа моя, я ведь не первый день живу. Любовь, а уж тем более страсть, выглядит не так, милый юноша. Совсем не так. Поэтому рассказывайте всё... Обещаю, это останется между нами.

Поздно ночью в деканском кабинете двое обменивались новостями.

– Марчбэнкс меня раскусила, – сообщил Квиррелл. – Ей бы в Аврорате следователем работать. Все выпытала! Но старуха мировая, не рассердилась и даже обещала подыграть.

– Повезло... С Тофти, наверное, такой номер не пройдет, – проворчал Снейп. – По доброй воле ходить с зеленой бородой он не станет. И как назло, не могу к нему подобраться: он за столом сидит рядом с Дамблдором! Не подливать же зелье на глазах у директора... Разве что заманить его к себе?

– И в черном-черном подземелье сделать свое розовое-розовое дело! – рассмеялся Квиринус.

– Когда-нибудь я тебя все-таки отравлю, – мечтательно пообещал Северус.

* * *

С окончанием экзаменов Хогвартс покинули не только студенты: большинство учителей также не упустили возможность воспользоваться законным отпуском. По такому случаю в Главном зале накрывался небольшой стол, за которым свободно располагались директор с гостями и все четверо деканов, каждого из которых удерживали в школе свои дела. В число едоков входил лишь один рядовой преподаватель... и его поведение в отношении почтенной главы экзаменационной комиссии служило поводом для пересудов за завтраком, обедом и ужином.

Пивз, украдкой появляясь в трапезной, одобрительно подмигивал ему и вопросительно поглядывал на другого – чего тянешь? Время-то идет, последняя неделя осталась... Северус делал вид, что не замечает намеков полтергейста.

Профессор Тофти не относился к числу словоохотливых людей, предпочитая застольным беседам молчаливое жевание. Однако сегодня он изменил своей привычке: уж очень его раздосадовали некоторые экзаменационные работы.

– Представьте, коллеги, шесть пергаментов подряд с одной и той же ошибкой: в рецепте Оборотного вместо горца птичьего указывается змеевик! Конечно, это растения одного семейства, но свойства их различаются... Придется снижать оценки.

Северус отодвинул свою тарелку. Вот она, долгожданная возможность.

– Профессор, очень прошу вас подождать с выставлением оценок. Эти семикурсники все написали верно.

– Декан Снейп, хотите ли вы этим сказать, что ошибку допустили не студенты, а я? – холодно уточнил Тофти, поднимаясь со своего места.

Северус тоже встал.

– Нет, профессор, ошибку допустили не вы. Ошибся Либациус Бораго, когда составлял рецепт.[2] Вы только повторили ее.

В зале стало тихо. Дамблдор нахмурился и, кажется, готов был уже осадить подчиненного, но Тофти опередил его:

– Столь смелое заявление требует доказательств!

С удивительной для его лет прытью он выскочил из-за стола и, на ходу трансфигурировав пустой стул в аспидную доску, а кубик сахара – в мел, быстро начал писать алхимические формулы.

– Вот схема взаимодействия горца птичьего с остальными ингредиентами. В чем вы видите ошибку, профессор Снейп?

Еще один кусок рафинада превратился в принадлежность для письма, и у доски теперь стояли оба спорщика. Рука второго действовала не менее бегло.

– Горец змеиный, он же змеевик, встраивается в цепь превращений значительно раньше, чем горец птичий... Вот здесь, видите? Таким образом... – череда сложных знаков на доске выросла еще на ряд, – предложенный мной компонент продлевает срок действия зелья более чем в два раза плюс повышает остроту слуха. В качестве приятного дополнения, если можно так выразиться.

– Минуточку, – не сдавался Тофти. – А куда вы в таком случае помещаете вот это преобразование?..

Доску пришлось увеличить: места для формул уже не хватало.

– Господа, а не вернуться ли вам к прерванной трапезе? – предложил Дамблдор.

– Ни в коем случае, – отрезал престарелый ученый. – Пока я не получу убедительных доказательств, мне кусок в горло не полезет. Вы готовы продолжать, коллега?

– Безусловно! Но, может, спустимся в лабораторию? Там более подходящие условия для дискуссии.

Внизу их уже ждал Кровавый Барон. Тофти, поглощенный поиском подходящих контраргументов, не обратил на него внимания. Едва домовики установили в лаборатории доску из Главного зала, диалог продолжился.

Формула вставала против формулы, вопрос парировался ответом, сарказм соперничал с иронией, опыт ссылался на авторитеты, а молодость звала взглянуть с другой стороны. Оба спорщика уже перешли на повышенные тона и, жалея время на бесконечную трансфигурацию мела, рисовали свои выкладки прямо в воздухе, вычерчивая знаки волшебными палочками.

–...Значит, профессор Тофти, вы не видите взаимосвязи между этими тремя составляющими?

– Решительно не вижу!

– И, по-вашему, подобное явление в действительности существовать не может?

– Повторяю в сотый раз: это абсолютно исключено!

– А что, если мне удалось получить зелье, которое обладает всеми перечисленными признаками?

– Извольте предъявить.

– Прошу!

Затаив дыхание, Северус следил, как Тофти, захваченный исследовательским азартом, залпом выпил зелье. Эффект последовал незамедлительно. Барон удовлетворенно кивнул и пропал.

– Что это? – Тофти удивленно посмотрел на коллегу. – Что это за звуки? О-о-о... Неужели?!

– Наверное, слышите, как в Главном зале звенят ножами и вилками? Или как эльфы на кухне двигают кастрюли? – Снейп взял зеркало, но пока еще не поворачивал его отражающей стороной к Тофти.

– Не могу определить их природу... Но это чудесно! Колдомедики диагностировали у меня прогрессирующую возрастную тугоухость... И вот я снова слышу! И как слышу! Как долго сохраняется действие вещества?

– Если не принять зелье-ликвидатор, то около шести часов. Но остаточный эффект сохраняется не меньше суток.

Тофти удивленно вскинул зеленые, как молодая травка, брови:

– Помилуйте, голубчик! Зачем прекращать действие такого замечательного препарата?

– Вот зачем, профессор, – покаянно вздохнул Снейп и повернул зеркало.

Радостная улыбка Тофти замерла на губах. Он долго молча рассматривал свое отражение, а затем, к невыразимому облегчению Северуса, негромко рассмеялся:

– Это напоминает шутки времен моего студенчества... Золотая пора! Признайтесь, вы нарочно затеяли тот разговор за столом, чтобы в итоге заманить меня сюда?

– И да и нет, сэр. Мне действительно нужно было, чтобы вы оказались в лаборатории, но тех шестерых семикурсников готовил к экзамену я. И я объяснил и доказал им, почему в Оборотное следует класть горец змеиный, а не горец птичий. А потом, когда мы с вами начали спорить, просто воспользовался убедительным предлогом.

– А вы еще не работали над тем, чтобы отделить ваше... кхм... колористическое изобретение от зелья улучшения слуха?

– Уже начал, профессор.

– Позволите взглянуть?

Обед в Главном зале прошел без их участия.

* * *

Наверху накрывали к ужину, когда Снейп, почтительно пропустив вперед Тофти, запечатал дверь лаборатории, и оба профессора направились по коридору к лестнице, ведущей в центральный вестибюль. Морщинистое лицо старика вернуло себе обычный цвет, но густая короткая бородка осталась ярко-зеленой.

– Бесспорно, преклонный возраст имеет множество недостатков, – рассуждал Тофти. – Но есть у него и преимущества. Лучшее среди них – возможность открыто пренебречь общественным мнением. Да-с! – Он обернулся к идущему позади Снейпу и важно поднял указательный палец. – Мне понравилось видеть собственную бороду зеленой, и разрази меня гром, если я хоть на миг задумаюсь о том, как на нее посмотрят окружающие!

К столу Марчбэнкс вышла в невиданной ранее мантии: атласной, цвета пенки на вишневом варенье, украшенной пышным кружевным воротником, придававшим наряду сходство с фруктовым мороженым. Картину дополняла сама Гризельда, таявшая, словно воздушный десерт, при взгляде на молодого воздыхателя. А тот был сама предупредительность: открывал дверь, отодвигал стул, спешил налить вина, передать то или иное блюдо... Парочка обменивалась сладкими улыбками и прямо напрашивалась на сравнение с воркующими голубками. Тофти и его спутник вошли в зал как раз в тот момент, когда Марчбенкс, поддев вилкой кусок отбивной, медовым голоском просила: «Открой, душенька, ротик, я положу тебе этот кусочек!»

Дамблдор, слыша слащавую чушь с одной стороны и увидев зеленую бороду с другой, в раздражении и недоумении швырнул вилку на тарелку. От резкого звука Квиринус поперхнулся, закашлялся, резко взмахнул рукой и одним широким жестом перевернул соусник на свою пассию. Гризельда ахнула, попыталась встать, запуталась в мантии и, чтобы устоять на ногах, схватилась за Квиринуса. Тот пошатнулся под неожиданной тяжестью, оперся о край стола и, не удержав равновесия, рухнул на пол, увлекая за собой скатерть со всем, что на ней было. Грохот, звон, лязг и крики в мгновение ока превратили чинный Главный зал в сумасшедший дом. Директор укорял Марчбэнкс, Макгонагалл стыдила Квиррелла, Флитвик невозмутимо поднимал с пола свою тарелку, которая чудом не перевернулась, Спраут и Помфри корчились от хохота, а сама Марчбэнкс, ухитрившаяся не упасть, заламывала руки и трагически восклицала: «Деточка моя убилась! Спасите деточку!»

«Деточка» тем временем побарахтался под грудой посуды и выполз на свет божий с ног до головы перемазанный соусами и подливами. Невесть откуда взявшийся Пивз с размаху надел ему на голову пустую корзинку из-под хлеба и, одобрительно хлопнув по плечу, шепотом пообещал сегодня же доставить оговоренный образец.

– Довольно, – суровый голос Дамблдора перекрыл гомон и заставил его стихнуть. – Дежурные, убрать все. – Домовики выросли как из-под земли, споро и бесшумно ликвидировали свалку, почистили пострадавших, накрыли стол заново и пропали. – Предлагаю продолжить ужин, дамы и господа.

Тон его красноречивее всяких слов предупреждал о том, что повторение подобного безобразия совершенно недопустимо. Снейп и Тофти потихоньку заняли свои места.

* * *

Несколько дней спустя Квиринус и Северус получили приглашение в апартаменты экзаменаторов. Проверка работ завершилась, волшебники собирались отбыть домой.

Тофти по-прежнему щеголял зеленой бородой, а Марчбэнкс облачилась в строгую серую мантию и уже ничем не напоминала восторженную наседку.

– Надо признать, вы изрядные шалопаи, господа, – без обиняков заявила она, едва друзья вошли. – Директор сказал бы, что вы своим поведением позорите и свое звание, и свое учебное заведение. – Гризельда выдержала многозначительную паузу, а затем улыбнулась. – Но я так не скажу... Ведь вы пошли на это не из пустого озорства, а ради достойной цели. Квиринус, образец уже у вас?

– Да, профессор. На днях отвезу его в Лондон.

– Отлично. Как только наберете материал хотя бы на одну статью, оформляйте все должным образом и шлите мне. Будем публиковаться. Надо готовить поле нашей будущей битвы... – Марчбэнкс пристально посмотрела на воодушевленного ее обещанием Квиррелла. – Вы же отдаете себе отчет, что вам придется защищать свои открытия и убеждения?

– Когда придет время, я буду готов, профессор. Спасибо вам за поддержку! И за то, что не выдали нас...

– Ну, мне тоже есть за что вас благодарить, – усмехнулась Марчбэнкс. – Давно не чувствовала себя такой молодой... А вы что скажете, Тофти?

– Разве по мне не видно? – Он лихо взъерошил бороду. – Мы с коллегой Снейпом славно поорали друг на друга. Хотя мог бы и потише кричать на старика: я-то теперь все-все слышу! Но студентов он своих отстоял, молодец. Надеюсь, в следующем году мы с вами тоже от души поспорим!

Снейп протянул ему несколько испещренных формулами листов бумаги:

– Как вы и просили, я записал способ приготовления зелья для улучшения слуха. Ваши рекомендации очень помогли мне.

– А это – уже не от «птенчика», а от меня лично, – в руках Квиринуса появились три белоснежные каллы на длинных стеблях. Марчбенкс бережно приняла их. Глаза ее странно заблестели, а голос неожиданно дрогнул:

– Если б я могла сбросить с плеч хотя бы половину прожитых лет...

– ...То свели бы с ума весь Визенгамот с Авроратом в придачу, – договорил за нее Тофти. – будем считать, что молодой человек легко отделался!

Он заговорщицки подмигнул Квирреллу и достал министерский порт-ключ.

_________________

[1] Автор признается в плагиате. Стих полностью (за исключением имени) выдернут из сборника рассказов «Компромисс» Сергея Довлатова, и принадлежит одному из его героев. А «прекрасную даму» звали Лорейда Филипповна Кожич, было ей шестьдесят лет и заведовала она машинописным бюро в редакции газеты. Автор не может сдержать свою любовь к абсурдным ситуациям и потому все-таки рискует совместить рифмованный кунштюк советского интеллигента с творческими потугами интеллигента британского.

[2] Либациус Бораго – автор учебника «Расширенный курс зельеварения».

Глава 35. Действуй, Пивз!

– Северус, это катастрофа, – выдохнул Квиринус, без сил падая в кресло. – Они опять собираются меня женить.

Северус остался невозмутим. Из рассказов друга он знал, что его родители давно мечтают о браке единственного отпрыска с какой-нибудь достойной девицею. Отпрыск противился, как мог, ссылаясь то на занятость в школе, то на исторические исследования. Квирреллы-старшие вроде бы отступали, но лишь на время. С приближением лета они возобновляли попытки, и каждый раз осада становилась все более упорной.

– Нашли тебе очередное чудо прелести и добродетели? – поинтересовался Снейп.

– Хуже: два чуда. Мои кузины Амалия и Эмилия.

– И ты обязан жениться на обеих?

– Нет, мне предлагают любую на выбор! – скривился Квиррелл, обиженно поглядывая на веселящегося Северуса. – Но если б ты их только видел! О боги, они унылы, как уроки Биннса!

– Не пойму, отчего ты так переживаешь. Отпишись, как обычно, что у тебя полно дел в школе.

– Не получится... Отец категорически требует моего приезда, говорит, что я веду себя, как неблагодарный чурбан. Раньше до этого дело не доходило.

Северус подумал, что статус сироты имеет свои преимущества. По крайней мере, на его спокойное одиночество никто не покушается. Квиринус тем временем потер нос, что у него всегда служило признаком интенсивных размышлений, и посмотрел на собеседника просиявшим взглядом:

– Идея! Ты едешь со мной. Будешь отпугивать кузин авторитетом и мрачным видом.

– Может, мне их еще и на отработку к Филчу отправить? Сам разбирайся со своими девицами!

– Родители мечтают видеть меня солидным чиновником в Министерстве или почтенным рантье, отцом многочисленного семейства... Мне хочется удавиться от такой перспективы, – Квиринус говорил серьезно. – Я пробовал объяснять, упрашивать – бесполезно. И дело не в том, что у меня не хватит духу порвать с ними все отношения... Я мог бы, в самом деле мог бы! Но мне их жалко, они меня любят... Подтвердишь, что я серьезными вещами занимаюсь, а не просто бегаю от женитьбы.

– На сколько? – ворчливо спросил Снейп.

– Всего на неделю! – обрадовался Квиррелл. – Нас ждут в июле.

Экзамены завершились, школа опустела, и ничто не мешало отъезду. Северус уже заканчивал укладывать чемодан, когда аккуратная стопка сорочек вихрем взлетела вверх и вместо них материализовался довольный Пивз.

– Привет путешественникам! Тут я буду сидеть, сдвигай свое барахло.

– Я закрою чемодан и заберу его с собой, – предупредил Северус.

– Так мне того и надо, – кивнул полтергейст. – Я с тобой еду, парень.

– Исключено, – Снейп сложил руки на груди. – Немедленно вылезайте, Пивз.

– А если не вылезу? – прищурился Пивз.

– Позову Барона.

– Ну и зови!

– Господин Барон!

Долгих объяснений призраку не потребовалось. Он хмуро смотрел на шумного духа, который удобно устроился на белье и определенно не собирался покидать такое уютное гнездышко.

– Нарываешься?

– У меня сплин, – коротко пояснил Пивз.

– Северус, возьми его с собой, – вздохнул Барон. – Когда ему скучно, он всего лишь несносен, но если накатывает сплин, с ним лучше не спорить. В таком состоянии он способен разнести замок, и даже я с ним не справлюсь.

– И вы предлагаете мне принести такой «подарочек» в дом к ни в чем не повинным людям?!

– А там я тихий буду! – подпрыгнул на рубашках Пивз. – Честное слово! Разве что совсем по мелочи: дверьми поскрипеть, золу разбросать... Ну правда, не стану сильно безобразничать!

Снейп и Барон переглянулись.

– Ему можно верить, – кивнул призрак. – Но на всякий случай я отправляюсь с тобой.

– И тоже в чемодане? – не удержался от подковырки человек.

– Не беспокойся, у меня свои способы перемещения, – невозмутимо ответил Барон.

* * *

Гилберт и Лорейн Квирреллы жили в старинном двухэтажном доме на окраине Ньюарка. Это был тихий зеленый квартал добропорядочных волшебников, в незапамятные времена выросший на берегу Девона неподалеку от его впадения в Трент. Статут блюли свято, с маглами не конфликтовали, защищаясь от любопытства непосвященных аурой вековой провинциальной дрёмы, которая не хуже чар отпугивает туристов и коммерсантов.

Снейп и Квиррелл прибыли к завтраку. Их встретили радушно, Квиринуса расцеловали, Северусу от души пожали руку и попросили чувствовать себя как дома. Гилберт Квиррелл, моложавый джентльмен средних лет, заметил, что сын не раз в письмах отзывался о слизеринском декане с большим уважением, и сейчас они с супругой очень рады познакомиться со столь примечательной личностью... Комплимент главы семейства прервало истошное кукареканье, исходившее из чемодана гостя.

– Это... это Чары Напоминания сработали, совсем забыл про них, – торопливо сочинил Снейп. – Я должен сегодня отправить важное письмо директору Дамблдору.

Чемодан издевательски хрюкнул.

– ...и профессору Тофти, – добавил он, желая провалиться сквозь землю от стыда.

В это время в холл вошли две молодые особы, при виде которых улыбка Квиринуса из радостной превратилась в мученическую.

– А вот и наши девочки, – приветствовал их Гилберт.

Если бы какой-нибудь скульптор задумал изваять статуи Высокомерия и Скуки, лучших натурщиц он бы не нашел. Мисс Амалия и мисс Эмилия происходили из древнего чистокровного семейства, окончили курс в Шармбатоне и ни на минуту не забывали о том, что они благовоспитанные утонченные леди. Сделав легкий книксен, барышни почти хором произнесли:

– Доброе утро, кузен. С прибытием.

– Привет, сестрен... – разогнался было Квиринус, но взглянув на осуждающе поджатые бледные губы, поправился: – Доброе утро, любезные кузины. Позвольте представить вам нашего гостя.

Две пары водянистых голубых глаз скользнули по Северусу с оценивающим интересом и, очевидно, сочли кандидатуру не стоящей внимания. Последовавшее за тем приветствие можно было бы класть вместо льда в стаканы с коктейлем.

– Мальчики, ступайте наверх, переодевайтесь и приходите завтракать, – распорядилась миссис Квиррелл. Глядя на нее, становилось понятно, от кого Квиринус получил свое обаяние.

Войдя в отведенную ему комнату, Северус запер дверь, и, положив чемодан на кровать, открыл его. Пивз вылез и огляделся.

– Живут козырно... – он со вкусом потянулся, – но девки тухлые.

– Помнится, кто-то обещал не безобразничать, – сердито напомнил ему Снейп, очищая свои рубашки, по которым бессовестно потоптался полтергейст, – и даже слово давал.

– А я не давал слова, что не буду безобразничать совсем! Ты вообще спасибо скажи, что я смирно сидел, носки твои нюхал.

– Носки, между прочим, чистые, – обиделся Северус. – Позорить меня мерзкими звуками – это, по-вашему, сидеть смирно?!

– Снейп, пошли завтракать, – донесся из-за двери голос Квиринуса. – С кем ты там разговариваешь?

– С нашим общим знакомым, – гость отпер дверь, и хозяин удивленно уставился на довольного Пивза:

– Зачем ты его притащил?

– Тут еще где-то Барон должен быть, – вздохнул Снейп.

Пока Квирреллу объясняли, в чем дело, в комнате появился призрак. Он выплыл из темного угла и уселся в большое кресло у окна.

– Хороший дом, – похвалил он. – Мне здесь нравится.

– И чем вы оба собираетесь заняться? – спросил Квиринус.

– Эх, если бы не слово... – мечтательно протянул шумный дух. – Ну да ладно, развлечения мы себе все равно найдем. Верно, Бедуир?

– Насчет тебя я не сомневаюсь.

Слушая, как привидение и полтергейст оживленно обмениваются репликами, Северус сообразил, что из их присутствия можно извлечь немалую пользу. Квиринус от его плана пришел в полный восторг, а Барон и Пивз были не из тех, кого надо долго уламывать для какой-нибудь авантюры. Словом, к завтраку друзья спустились окрыленные, и даже кислые лица сестер настроения им не испортили.

Трапеза прошла благополучно. Гилберт и Лорейн пересказывали сыну местные новости, Снейп, которого усадили напротив сестер, повел себя с ними подчеркнуто любезно, сделал попытку завязать беседу, и это ему почти удалось. Мешало одно маленькое обстоятельство: он никак не мог разобраться, кто из них Амалия, а кто – Эмилия. Кроме того, беспокоил Пивз: он уже целых полчаса не давал о себе знать. Оставалось надеяться, что полтергейст занят подготовкой запланированных шалостей и потому решил не размениваться по мелочам.

Стоял чудесный летний день, и мистер Квиррелл предложил молодежи прогуляться по живописному берегу Девона и посмотреть на старинный каменный мост, который красиво отражается в тихих водах реки. Глава семьи особенно подчеркнул, что его называют мостом Влюбленных. Девушки от такой новости немного оживились и отправились к себе переодеваться для прогулки.

– Как ты их отличаешь? – вполголоса спросил Снейп, дождавшись, пока за сестрами закрылась дверь.

– В розовом – Эмилия, в голубом – Амалия... Или наоборот, – Квиринус пожал плечами. – По-моему, разницы нет. Па, Амалия за завтраком была в голубом?

– Да, кажется, – голос Гилберта звучал не слишком уверенно. – Ничего, женишься – разберешься... – сын помрачнел, и отец переменил тему: – мистер Снейп, не желаете ли осмотреть мою коллекцию древностей? Есть весьма любопытные экземпляры! Пройдемте в библиотеку.

Отказываться было невежливо. Кроме того, ожидание барышень затягивалось, требовалось скоротать время.

– Отец увлекается римским периодом британской истории, – рассказывал на ходу приятель. – Я, можно сказать, вырос в компании Веспасиана и Агриколы, а заодно получил такое античное имечко. Хорошо хоть Юпитером не назвали...

– Это было бы чересчур примитивно, – обернулся к ним Квиррелл-старший, который шел первым, – Квирин или Квиринус – воплощение мирной стороны бога Марса. Наряду с самим Марсом и Юпитером входил в триаду главных римских богов.

– Должен заметить, мистер Квиррелл, что ваш сын, когда необходимо, весьма воинствен.

Гилберт благодарно посмотрел на Снейпа:

– Вы имеете в виду происшествие с инферналами в тоннелях? Квиринус писал мне о нем, но я с удовольствием послушаю и ваш рассказ.

Пока друзья в красках описывали свое приключение в подземных тоннелях, сестры успели сменить наряды и послали домового эльфа с напоминанием, чтобы кавалеры поторапливались. До осмотра коллекции дело так и не дошло.

– Отложим это до вечера, – ничуть не огорчился Гилберт. – Хорошей вам прогулки! И, пожалуйста, сын, будь серьезнее!

– Что совсем не трудно в присутствии дражайших кузин, – кивнул в строну двери, ведущей в гостиную, Квиррелл-младший. – Они способны одним взглядом убить любую шутку.

В гостиной всех троих ждало новое испытание: сестры вместо голубого и розового надели клетчатое.

– Их надо подписать, как склянки с зельями, – тихо усмехнулся Северус.

– Попробуем иначе различить, – решил Квиринус и, глядя прямо между сестрами, ласково осведомился: – Милая Амалия, не вы ли забыли внизу свой зонтик?

– Нет, мой при мне, – откликнулось платье в бело-серую клеточку.

– По крайней мере, до конца прогулки уже не собьетесь, – ободряюще заключил наблюдавший за ними Гилберт.

***

Неширокий спокойный Девон лежал между пологих берегов, поросших ивами. Их длинные ветви склонялись к прозрачной воде, образуя уединенные шалаши – мечту влюбленных.

– Давайте пройдем туда, Квиринус, – предложила Эмилия и, не дожидаясь согласия, направилась к дереву.

– И я с тобой! – немедленно заявила Амалия и поспешила за сестрой. Квиринусу и Северусу ничего не оставалось, кроме как последовать за ними.

Под ивой образовалась мелкая полукруглая заводь, в которой плавали степенные домашние гуси.