Текст книги "Что-то кроме магии (СИ)"

Автор книги: Akana again

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 87 страниц)

Глава 61. Дайте ему умереть

Слова Дамблдора о близкой развязке подтвердили то, что уже давно чувствовали все хранители Хогвартса: в воздухе копилась угроза. Почти Безголовый Ник сообщил, что Поттера по ночам начали мучить кошмары. Квиррелл еще несколько раз пробирался к зеркалу Еиналеж и долго простаивал перед ним, глядя, как в стеклянной глубине дышит рубиновый огонь магистериума. Между тем в школе шли экзамены, за стенами замка светило июньское солнце, близились каникулы.

Северус был по горло занят на подготовительных занятиях. Он не знал, как и благодарить призраков и полтергейста, которые стали его глазами и ушами во всех уголках замка.

Пивз сам вызвался дежурить на третьем этаже и в комнате Пушка, охотники сэра Патрика не покидали Выручай-комнату, за Гарри по пятам следовал Ник, а Серая Дама, Толстый Монах и Кровавый Барон по очереди стерегли каждый шаг Квиррелла.

Слизеринский призрак не приносил никаких новостей. Квиринус ведет себя тихо, тише обычного. Точно выжидает.

Северус все чаще ловил себя на том, что мысль о неизбежной смерти друга уже не вызывает такого яростного отторжения, как раньше. На колдографии улыбался один Квиринус, а сегодня утром вежливо и равнодушно ему кивнул другой. Чужой. Враг... Северус мотнул головой: надо же, до чего додумался! Как назло, Барон, если не пропадал за пределами подземелий, был не склонен к откровенным беседам. Лишь однажды заговорил первым, и разговор вышел коротким.

– Тебе приходилось убивать? – без предисловий спросил он.

– Да.

– А добивать?

– Не было необходимости, – не сразу ответил Северус.

– Что такое «удар милосердия», знаешь?

– Догадываюсь...

Призрак смотрел на человека. Драклы бы побрали эти бельма вместо глаз, ничего не разберешь за ними!

– То есть вы тоже заранее похоронили его? – в отличие от призрака человек умел зло прищуриться.

– Нельзя так долго носить в себе мертвое и остаться живым, – бесстрастно провещало привидение. – Но если кровь единорога сможет помочь ему, то пусть она в нужный момент окажется под рукой.

* * *

Толстые когти задней лапы крепко скребли за косматым ухом средней головы. От удовольствия та жмурилась, громко сопела и ни на что не обращала внимания. Остальные две морды Пушка не сводили круглых желтых глаз с человечка, который притаился в выемке сводчатого потолка. Собаке человечек не нравился.

– Башки три, а мозгов и на одну не наберется, – перед носом левой головы запрыгала большая обглоданная кость, привязанная к веревке. – Ну давай, лови!

Пес замер, тяжело подпрыгнул, громыхнув цепью, но дразнивший успел отдернуть приманку.

– Хватит его изводить, – потребовал глава Клуба Безголовых, выплывая из стены. – Лучше бы покормил.

– Пусть его Хагрид кормит, – отозвался Пивз, не прекращая своего занятия. – А мне скучно. Мальчишка сейчас в гостиной, Том у себя. Ночи ждут, не иначе.

– Похоже на то, – зевнул сэр Патрик. – Ладно, если что, мы с парнями в «Выручайке»... До чего ж матерый зверюга! – вытянув перед собой руку ладонью вверх, он осторожно двинулся к животному. – Только кличка дурацкая, я бы его Громом назвал... Гром! Гром, хор-р-рошая собака!

Пушок зарычал во все три пасти. Привидений он тоже недолюбливал.

– Ну-ну, не злись, – отодвинулся призрак. – Ничего, дружище, скоро выйдешь на свободу.

Сэр Патрик и не подозревал, насколько был близок к истине.

Пивз дремал вполглаза, прислушиваясь к звукам засыпающего замка. Шарканье подошв завхоза, сонная воркотня портретов, отчаянные зевки Пушка – все как обычно. Время потекло патокой, мятным густым сиропом, от которого слипались веки...

Так, кто-то идет. Шаги не старческие, молодые. Крадутся.

Пивз философски вздохнул: столетия проходят, а дети всё так же самоуверенны. Если они решили, что невидимы, то не смущаются ни шорохом собственной одежды, ни случайным стуком каблука по полу, ни старательно заглушаемым пыхтеньем и шепотом.

В этот раз под мантию-невидимку залезли втроем и шумели оттого в три раза сильнее. Полтергейст скроил желчную физиономию и спрыгнул с потолка на пол, нарочно чуть не задев «невидимых» школьников. Поттер попытался припугнуть его, копируя голос Кровавого Барона. Пивз кривлялся изо всех сил, изображая страх и благоговение перед привидением.

– Барон, с тебя два бочонка лунного, не меньше, – пробормотал он, когда гордый своей находчивостью Гарри вместе с друзьями скрылся за дверью, ведущую в комнату Пушка. – Первый за «вашу кровавость», второй – за то, что я не отобрал у них эту тряпку. А так хотелось!

Смотреть, как они поступят с собакой, шумный дух не стал. Через мгновение он уже влетал в кабинет слизеринского декана, чтобы предупредить: началось.

– Сообщите Дамблдору, – попросил Снейп, набрасывая на себя дезиллюминационные чары, опуская в карман уменьшенную флягу с кровью единорога и стараясь не думать ни о чем, кроме главного – безопасности Поттера.

* * *

Повторять путь гриффиндорской троицы не было нужды: к подземелью, где буйно разрослись Дьявольские Силки, вел проход-дублер. Там его ждал директор, чей размытый силуэт смутно виднелся за пеленой хамелеоновых чар. Еще несколько заклинаний – и их защита от постороннего взгляда и случайного уха стала абсолютной. Впрочем, они могли бы и не скрываться: детям сейчас было не до них.

– Помочь им? – Снейп хмуро наблюдал, как гибкие стебли хищного растения плотно опутывают брыкающиеся ноги и бестолково машущие руки.

– Они справятся, – убежденно заявил Дамблдор. – Спраут рассказывает о Силках чуть ли не на первом занятии.

Декан уже открыл рот, чтобы высказать все, что думает о восприимчивости гриффиндорцев-первокурсников к знаниям, но тут Гермиона все-таки вспомнила уроки гербологии. Темнота попятилась, испуганная лучом света, который вырвался из ее волшебной палочки, Силки ослабили кольца и выпустили пленников. Возбужденно обсуждая свое спасение, те двинулись дальше – к залу, где стараниями профессора Флитвика летали под потолком тысячи всевозможных ключей. На видном месте у стены лежали предусмотрительно приготовленные мётлы.

– Им определенно нравится, ведь они уверены, что эти препятствия – для взрослого волшебника. Но вряд ли бы они сказали вам спасибо, если б узнали правду.

– Со временем сами догадаются, – задумчиво ответил директор. – Может быть, тогда и поблагодарят. Хотя вы правы – едва ли.

С ключами троица справилась быстро и вошла в зал с шахматами, которые еще месяц назад создала МакГонагалл. Рон первым разобрался в расстановке фигур и принялся объяснять друзьям, на какие клетки им следует стать, чтобы побыстрее выиграть партию.

– Уизли неглуп, – неохотно признал Снейп, – но безнадежно ленив. Видимо, это семейное.

Тут Рон стал торопить Гарри, напоминая, что философский камень вот-вот может оказаться в руках Снейпа, а этого ни в коем случае нельзя допустить.

– Вы исключительно достоверно разыграли для них роль главного злодея, – улыбнулся Дамблдор.

– Нелегко пришлось, ведь я само дружелюбие. Завтра пошлю им плюшевых мишек в доказательство своего безграничного обая... Что она творит с Уизли?!

– Спокойно, вреда фигуры причинить не могут, – директор оставался невозмутим, пока белая королева стаскивала неподвижное тело Рона с шахматной доски. – Минерва свое дело знает, максимум – легкое парализующее. Идите за Поттером и Грейнджер, а я позабочусь об Уизли. Потом догоню вас.

Туша тролля, валяющаяся в коридоре, вернула Снейпа к мыслям о Квиррелле: он снова кого-то заколдовал, как Трелони на Хэллоуин? Но «Фините» ничего не изменило. Скорее всего, тролля убили, чтобы тот не помешал Гарри дойти до зеркала: дважды уложить пещерного монстра – слишком большая удача даже для везучего Поттера.

Кое-как перебравшись через неподвижную громадину, Северус едва не толкнул Гермиону и Гарри, которые застыли на пороге очередной комнаты – той самой, где поджидало их задание от слизеринского декана. Как только они шагнули внутрь, впереди и позади них вспыхнуло фиолетовое пламя.

– Световые эффекты – удачная идея для их возраста, – заметил подошедший Дамблдор. – Нам с вами повезло, что «Агуаменти» изучается только на шестом курсе.

– Репутация зловещего и загадочного обязывает. Без огненного представления они бы чувствовали себя, как на уроке: стол, пробирки, лист пергамента – и всё. Хм... Меньше всего я ожидал, что мисс Грейнджер придет в восторг от предложенной задачи.

Гермиона увлеченно переставляла разноцветные сосуды, что-то бормоча под нос, Гарри следил за ней с обескураженным видом. Дамблдор грустно покачал головой:

– С одной стороны, конечно, хорошо, что у Гарри такие друзья, но с другой... Мозговой центр здесь явно не он. Остается надеяться на его доброе сердце. Оно сохранит ему верность друзей, потому что без них ему придется туго.

Тем временем Грейнджер разгадала стихотворную головоломку и протянула Поттеру одну из пробирок. Другую выпила сама. Пламя опало, проход был свободен. Директор глубоко вздохнул.

– Ну что ж, вот и развязка, – он посмотрел на побледневшего Северуса. – Вы готовы?

Снейп молча дернул плечом и следом за Гарри прошел в зал, посреди которого возвышалось зеркало Еиналеж. Перед ним задумчиво расхаживал Квиррелл.

* * *

Дзынь... дзынь...

– Прекращай.

Дзынь...

– Пивз, кому сказано! – гаркнул Барон.

Полтергейст заворчал, но диванную пружину все-таки отпустил. Та радостно распрямилась, издав напоследок особенно противное «дзынь». Кто-то из привидений, собравшихся в Выручай-комнате, досадливо крякнул.

– Ну и долго мы так будем сидеть? – у старого дивана кроме поющих пружин имелась замечательная ветхая обивка, которая легко рвалась на полоски. – Ты уверен, что он заявится?

– Его тянет к хоркруксу. В прошлый раз Хогвартс не допустил его, а если он лишится тела, то мы и сами с ним справимся.

– Слушайте, а давайте перепрячем диадему? – Пивз оставил в покое диван и выжидающе посмотрел на собравшихся. – Выиграем время и его позлим!

– Старина, ты себе приключения всегда найдешь, – хмыкнул сэр Патрик. – И куда прятать собираешься?

– Потом придумаю!

Полтергейст зарылся в груду хлама, подняв страшный грохот и тучи пыли, и вскоре вынырнул обратно с синим футляром в руках. Вынул диадему и, подбросив ее в воздух, ловко прокрутил на пальце, будто простой железный обруч.

– Осторожнее! – воскликнула Елена. – Она может быть опасна!

Пивз перекинул реликвию на другой палец и подмигнул привидению:

– Том меня не одолел, а кусок его душонки и подавно не справится!

* * *

Всё шло не так. Гарри Волдеморту был не интересен. Не в меру любопытный надоеда, нужный лишь для того, чтобы извлечь из зеркала проклятый камень. Но без него никак, и вот уже скрежещет в пустоте зала чужой голос, требующий подвести мальчишку к зеркалу.

– Неужели Том так и не попытается выяснить, из-за чего он развоплотился? – прошептал Дамблдор. Впервые Снейп видел его настолько разочарованным.

Мертвый голос Волдеморта набирал силу, настаивал, грозил, не слушая слабых возражений Квиррелла. Тот перестал спорить и принялся медленно разматывать тюрбан.

В раннем детстве у Северуса был целлулоидный пупс, голова которого легко крутилась вокруг своей оси. Получалось смешно: щекастая физиономия, а ниже – розовый зад. И пятки, которыми пупсу надо идти вперед.

Бледное, как рыбье брюхо, плоское лицо смотрело прямо на него – игрушка, которой свернули шею, сломанная кукла коленками назад. Задники ботинок сделали несколько нетвердых шагов, руки зачем-то согнулись в локтях и походили на культи, ягодицы нелепо оттопырились... Эй, жестокий ребенок, сейчас же поверни голову на место!

Чьи-то пальцы до боли сжали плечо.

– Стоять, – Дамблдор не отрывал напряженного взгляда от чудовищного лика, выросшего из лысого затылка. – Еще рано.

Оказывается, Северус уже шел к белой кривляющейся маске, желая одного: содрать ее и затолкать этот свистящий голос обратно в кривой безгубый рот.

Гарри закричал и бросился бежать. Игрушка повернулась человеческим лицом, Квиррелл схватил беглеца за руку, но тут же взвыл и отпрянул, тряся в воздухе обожженной кистью.

– Лови его! Лови! – визжала маска, вытаращив красные шары глаз.

Взрослый упал на мальчика, и они покатились по полу. Гарри удалось извернуться и вскочить на ноги. Квиррелл кое-как поднялся на колени и с ужасом уставился на свои ладони, с которых свисали клочья обожженной кожи.

– Убей его! – захрипел Волдеморт, но Гарри не дал ему договорить: он прыгнул на Квиррелла, вцепился ему в лицо и повалил навзничь.

От дикого крика зеркало Еиналеж дрогнуло в своей раме.

Забыв о Дамблдоре, Снейп метнулся к дерущимся.

– Эверте Статум!

Квиррелла отшвырнуло к стене. Его лицо теперь тоже напоминало маску – но уже багрово-красную. Изуродованный затылок с громким костяным стуком впечатался в камень, и Квиринус медленно осел на пол, оставляя на бурой поверхности влажный алый след. Контуры неподвижного тела дрогнули, и рядом с ним выросла серая тень в человеческий рост.

– Камень, – сухим песком прошелестела она. – Дамблдор, отдай мне камень.

– Забирай, – холодно ответили за спиной Северуса. Что-то блеснуло и покатилось по полу, ударилось о ногу сидящего и остановилось, тихо переливаясь гранями.

Снейп обернулся и увидел, что директор, наколдовав носилки, бережно укладывает на них бесчувственного Поттера. Рядом застыл в почтительном ожидании домовой эльф.

– Это подделка, Том. Неужели ты думал, что я упрячу в Еиналеж настоящий магистериум? – продолжал Дамблдор, передавая носилки домовику. – После красивого решения с письмом Малфою и «Трех слепых мышек» я ожидал от тебя большей сообразительности.

– Скоро я убью тебя, – тень подалась к нему, но Дамблдор даже не посмотрел на нее. Он безмолвно призвал фальшивый философский камень, дунул на него, и тот исчез в облаке крошечного фейерверка.

– Меня ты не убьешь, Том. А вот твоя смерть уже не так далеко.

– Лжешь! Я бессмертен! Бессмертен! – зашипела тень, теряя последнее сходство с человеком. – Вс-с-стретимся еще! – она отшатнулась и грязной тряпкой унеслась вверх. Словно утратив последнюю опору, тело Квиррелла завалилось набок.

– Почему вы не остановили его?! – закричал Снейп.

– Попробуй-ка остановить бесплотного духа, – пожал плечами Дамблдор. – Прикажете его в бутылку загнать, как джинна из восточных сказок? Ничего, мы с ним еще встретимся.

Говоря это, директор подошел к Квирреллу и склонился над ним, поднеся ладонь к покрытому ожогами лицу. Помолчал немного и, вздохнув, выпрямился.

– Если он вам действительно дорог, прекратите его мучения. Он еще жив, но в агонии.

Снейп нашарил в кармане уменьшенную флягу.

– У меня есть кровь единорога. А вас разве не ждет Поттер, господин директор?

На мгновение в суровом сильном лице проступили черты страшно уставшего старика... и тут же пропали. Уходя, он бросил через плечо:

– Целебный эффект крови единорога сильно преувеличен, имейте в виду.

* * *

Выручай-комната молчала. Привидения – кто под потолком, кто почти у пола, – ждали, что скажет туманный человеческий абрис, возникший здесь несколько минут назад.

– Пропустите меня, – послышался наконец безжизненный свистящий шепот. Казалось невероятным, что этот колеблющийся сгусток дыма мог говорить.

– Тебя никто не держит, – ответил за всех Барон и отлетел немного в сторону, будто освобождая путь.

Морок медленно поплыл вперед, пока не остановился перед трехногим столиком, на котором стоял бархатный синий футляр. Открытый и пустой.

– Вот непруха, да? – посочувствовал с верхушки ближайшего шкафа Пивз. – Из чужого тела вышибли, любимую цацку свистнули...

– Верните ее, – застонал туман, – помогите мне... прошу...

– Зачем нам тебе помогать? – поинтересовался Барон. – Ты убийца, вор и трус.

– Я хочу жить! – в мертвом голосе вдруг прорезалось почти человеческое отчаяние. – Не скитаться бесплотным духом, не прятаться в крысах, а жить! Ты слишком стар, Барон, ты забыл, каково это – быть живым!

– Ошибаешься, – глухо проронил призрак, – я помню.

– Тогда помоги мне добраться до философского камня и моего хоркрукса. Я смогу, я знаю, как вернуть себе жизнь... И я... Я вас всех смогу сделать живыми!

Среди привидений пронесся ропот – точно ветер в лесу тронул верхушки древьев.

– Посмотри на Серую Даму, – продолжал Волдеморт. – Она ведь умерла совсем молодой! Если ты так сильно любишь ее...

– Наши тела давно истлели, – перебил его Барон. – Ты предлагаешь захватывать чужие?

– Не все ли равно? Вы все станете бессмертными, остальное не имеет значения!

– Убирайся.

Тень Тома Реддла попятилась.

– Знаешь, как в мое время поступали с ворами, Том?

– Ты собираешься убить? – смех рассыпался ядовитой пылью. – Меня?

– Тебя не убить, ты прав. Потому что ты и так мертвее мертвого. А ворам в мое время отрубали руку!

Волдеморт не успел отпрянуть – призрачный клинок пролетел сквозь туман, отсекая невесомую прядь, и она хлопьями пепла облетела на пол. Рядом с Бароном вырос сэр Патрик и все его Охотники с оружием наготове.

– Порежем тебя на лоскуты, так что даже на крысу не хватит, – пообещал Делэйни-Подмор. – Придется в мокрицу вселяться. Лучше проваливай по-хорошему, до диадемы тебе не добраться, слово Безголового.

– Я все равно буду жить! – захрипела тень. Она отступала, таяла, и хрип ослабел до шепота, упрямого, злого. – Буду... жить...

Кто-то тихо заплакал.

* * *

Серебряные капли крови единорога падали на обожженное лицо и ладони. Тихо шипя, они растекались по истерзанной плоти, превращаясь в новую здоровую кожу. Точно старательная швея сшивала между собой розовеющие лоскуты... старательная, но неискусная: швы выходили толстыми, заметными. Особенно на затылке, где они образовывали частую сеть, покрывавшую изуродованный череп. Но кровотечение остановилось почти сразу, а на большее после предупреждения Дамблдора рассчитывать не приходилось.

Главное – сердце продолжало биться. Пусть слабо и редко, но оно толкало кровь по венам. Снейп превратил пустую флягу в зеркальце и поднес к лицу Квиррелла. Блестящая поверхность помутнела.

Северус устало привалился к стене рядом с лежащим другом. Теперь вызвать домовика – и наверх, в кабинет, и там продолжать, потому что сознание не возвращалось, и сердце так долго не протянет...

Может быть, он ошибся. Может быть, «удар милосердия» – лучшее, что он мог сделать для Квиринуса. Может быть, Дамблдор прав... Жизнь от смерти отделяют два слова – «может быть».

– Господин директор распорядился забрать тело и приготовить его к погребению, – вежливо и равнодушно сообщил чей-то голос. Надо же, Дамблдор домовика прислал... Извините, господин директор, придется вам отложить прочувствованную речь над гробом «нашего безвременно почившего молодого коллеги».

– Тела не будет. Доставь профессора Квиррелла в мой кабинет. Быстро.

* * *

Июньская ночь до блеска натерла звезды, сдула с неба случайное облако, вырезала из остатков солнечных лучей тоненький рогатый месяц – давай, школяр, постигай премудрости астрономии! Ночь заглянула на смотровую площадку Астрономической башни и обиженно ухнула совой из Запретного леса: не пришли школяры, зря старалась, красоту наводила. Вместо мальчишек и девчонок на площадке слабо мерцали две полупрозрачные фигуры. Одна стояла прямо, вторая опустилась перед ней на колени.

– Брат Джером, прими мою исповедь.

– Всегда рад помочь тебе, Бедуир.

– Вчера я во второй раз убил свою дочь.

Ночь удивленно прислушалась к тихому грустному голосу стоящего:

– Наверное, ты не мог поступить иначе.

Глава 62. Ольха и волос единорога, 9 дюймов

Грязная одежда в огромной корзине оглушала ядреной смесью запахов застарелого пота, прелой сапожной кожи и прокисшей сивухи.

– На всякий случай спрыснул подонками, когда бражку сливал, – пояснил Хагрид, разгребая кучу нестираных вещей и вытаскивая шерстяной носок, в который обычный человек мог бы влезть по бёдра. – Вот она, целехонькая!

– С бражкой ты хорошо придумал, – похвалил Пивз, принимая от лесника предмет его гардероба. – Запашок что надо! С ног валит. Не бархатный футляр, конечно, зато надежно.

– Разве ж то надежность... Вот если б в лесу спрятать! – в голосе Хагрида появились просительные нотки. – Давай, а? Я такое место знаю – ни одна живая душа не сыщет!

– Ее не от живых прятать требуется...

Зарыть ли в землю, утопить в омуте, забросить на дно самого глубокого ущелья – рано или поздно осколок души притянет бывшего владельца. Прокопается, донырнет, долезет... Да, прав был директор, пусть уж лучше лежит под боком, в Хогвартсе. Хотя бы приглядывать проще. К тому же хранителям было твердо обещано, что отныне Тому Реддлу вход в замок заказан.

Уничтожить бы проклятую... Но опять Дамблдор вмешался: мол, не время еще и не так это легко, как кажется. С тем, что непросто, дух хаоса был согласен. Уж в разрушениях-то он разбирался! Привидения поворчали, но затем согласились с доводами директора.

...Когда Елена Рэйвенкло поинтересовалась, где именно была спрятана на время реликвия матери, Пивз коротко ответил, что в хижине Хагрида. В самом деле, к чему подробности?

А вонь выветрилась по пути в Выручай-комнату.

* * *

Часы в кабинете мерно отсчитали двенадцать ударов. Пошли четвертые сутки, а он так и не пришел в себя. Проверять не требуется: в случае чего Сивилла бы прислала Патронус. Или – что вероятнее, – примчалась бы на радостях сама. Ведь прибежала, когда домовик перенес Квиринуса в кабинет слизеринского декана... И как только узнала?

– Он без сознания и тебя не услышит, – предупредил Северус ее радостный вопль. – И лучше не трогай: он еле живой.

– Почему он здесь? – удивилась Сивилла.

– Тут безопасней. Сделай доброе дело, приведи Помфри.

Целительница не заставила себя долго ждать. Тщательно осмотрела лежащего, одобрительно покивала, глядя на шрамы. Да, кровь единорога почти исцелила его тело. Рубцы на ладонях и голове начисто свести вряд ли удастся, слишком силен магический ожог, но это уже не так страшно и вполне можно отложить на потом... Лицо Помфри, несмотря на обнадеживающие слова, оставалось озабоченным.

Оно стало совсем хмурым, когда ни специальные заклинания, ни зелья не помогли Квирреллу очнуться.

– Дело плохо, Северус. Точно такое же состояние я наблюдала у тех, кто пережил Поцелуй дементора. Тело живет, но сознание...

– А если переправить его в Мунго? – перебил ее Снейп.

– Там тебе скажут то же самое.

– Сколько он еще протянет?

Помфри снова поглядела на Квиррелла, точно надеялась увидеть то, что не разглядела первый раз.

– После Поцелуя можно жить годами, особенно если сердце здоровое. Но он сильно истощен... Так что в лучшем случае – неделя.

– Неужели ничего нельзя сделать? – дрогнувшим голосом спросила Трелони.

– Ты можешь попробовать, – мягко ответила Помфри. – Я не верю в сказки о силе любви, но если ты будешь ухаживать за ним, держать его за руку и говорить хорошие слова – хуже ему точно не станет. Если уж волшебники откажутся от веры в чудо...

– Это глупо, – бросил Северус.

Но его уже не слушали. Сивилла принялась хозяйничать, вызывая домовиков, плотнее подтыкая одеяло больному и расспрашивая Помфри обо всех тонкостях ухода за ним. Не прошло и десяти минут, как все было улажено и обе женщины покинули кабинет.

– Странно, как еще в Мунго не открыли отделение держателей за руку, – Северус сердито прошелся из угла в угол. – И ведь эта идиотка поверила!

– Помфри все-таки дала ей надежду, – заметила из своей рамы Моргана.

– Ложную.

– Такая лучше, чем никакой. И потом, кто может знать наверняка? Вдруг и в самом деле...

– Не существует никакого «вдруг», – он остановился, невидящим взглядом уставясь на ковер под ногами. – Думать надо. Думать.

* * *

Стена. Шершавая, каменная. От горизонта до горизонта и вверх – за облака. Мысль уперлась в стену и не двигалась с места; тараны книжной мудрости разбивались в щепки и впустую взрывался порох отчаянных догадок. А время – несговорчивый торговец, – уходило, скупо отсчитывая удары сердца в теле, куда никак не могла вернуться душа.

Квиринус выглядел спящим. Белоснежное белье постели, в комнате прохладно и чисто. Снейп не верил своим глазам: неужели такое сотворила безалаберная Трелони, демонстративно плюющая на быт? Впрочем, Сивилла по-прежнему куталась в шаль невероятной расцветки и хотя бы в этом не изменила себе.

– Ты придумал что-нибудь? – подалась она к вошедшему, едва он показался на пороге.

Не надо так смотреть. Не Бог, не Основатели, не Дамблдор – всего лишь зельевар с горой бесполезных корешков и звериной требухи. От тебя, Сивилла, и то больше проку – заглянешь в стеклянный шар, высмотришь там подсказку из будущего...

Прорицательница молчала.

– Я ничего не придумал, – он сел на край постели. Почему-то сразу задрожали руки.

– Тогда что ты собираешься делать? – насторожилась Трелони.

– Напроситься на чай под розовым абажуром.

Последнее, что он почувствовал, погружаясь в чужое сознание – кожа на висках Квиринуса была сухой и холодной.

* * *

Чайка закричала зло и пронзительно почти над самым ухом. Мокрый серый песок пружинил под ногами. Море?

Северус огляделся: да, так и есть – долгий прибой облизывал голый пологий берег, сизая вода вдали незаметно сливалась с небом... Это облака, или здесь у небес такой же скучный цвет? Теплый сырой ветер пах солью и водорослями.

Квиринус – прежний, без шрамов, – сидел в двух шагах от него, обхватив колени руками. Подол серой мантии засыпало песком. Северус сел рядом.

– Сколько мне там еще осталось?

– Дня два. Может, чуть больше.

– Отрави меня. Или еще что-нибудь. Устал ждать.

– Не стану я тебя травить.

– Понимаешь, я все помню, – Квиринус говорил, не поворачивая головы. – От первой до последней минуты. Как можно с этим жить?!

Блаженны честные идеалисты, ибо корят себя не только за свои грехи, но и за чужие.

– Ты не представляешь, с чем можно жить... А ты, по большому счету, даже не виноват. Это был несчастный случай при раскопках.

– Да. Первый месяц. А потом... Помнишь наш разговор о предназначении волшебника? Я подумал, что мне выпал шанс сделать что-то великое. Безо всяких оговорок. Думаешь, я не мог попросить тебя или Дамблдора помочь мне избавиться от Волдеморта? Северус, я не хотел! Его предложение поделиться со мной знанием я принял сразу и с восторгом. И ведь поначалу так все и было! Кошмар начался после приезда в школу...

Квиррелл замолчал и отвернулся. Вялая волна с шипением наползла на песок, и сейчас это был единственный звук в белесом безмолвии. Даже чайка и ветер куда-то убрались.

– Тебя Сивилла ждет. И я тоже. Возвращайся... Пожалуйста.

– Сивилле будет лучше без меня, – едва слышно проронил Квиринус. – А тебе я столько лишнего наговорил, что...

– Кое-что было совсем не лишним. И я бы хотел, чтобы ты иногда напоминал мне тот разговор.

Он старался говорить убедительно, но друг лишь уныло качал головой.

– А родители? – Северус почувствовал, что начинает злиться. – Они ведь только тобой и живы! А твоя работа? А обещание Барону?!

Море незаметно подобралось к самым ногам. Мутная вода, бесконечная полоса песка, белый рыбий череп пялится черными дырками глазниц...

– Нет больше Квиринуса, – высохшими костями упали слова. – Кончился.

Пролетела чайка, шлепнула на песок белую кляксу.

– Подскажи-ка, с чем рифмуется «Квирин»? – Снейп зачерпнул пригоршню песка и лениво пересыпал его с ладони на ладонь. – С пингвином?

Квиррелл удивленно посмотрел на него.

– Вот собираюсь тебе эпитафию сочинить. В стихах, разумеется. Рифмач я хреновый, но для памятника из розового мрамора проза не годится, верно? Как тебе такой вариант: «Здесь покоится Квирин: трус, слабак и сукин сын»?

Серая мантия взвилась от возмущения.

– Я не слабак и не трус!

– Ну а как еще про тебя написать? – Северус смотрел на него снизу вверх совершенно серьезно. – Дело ты бросил, слова не сдержал, женщину, которая тебя любит, просто использовал... А когда припекло, струсил и сбежал в смерть.

– Лучше быть мертвым, чем опозоренным!

– Будешь и тем и другим, – Снейп тоже вскочил. – Уж я постараюсь!

– Сволочь!

– Да еще какая!

Что-то изменилось. Вернулся ветер, посвежел и окреп. Швырнул в глаза песком, заставив болезненно заморгать. Из-за этого бурно жестикулирующая фигура виделась расплывчато и гневные вопли сносило в море:

– Ублюдок! Мерзавец! Гадина слизеринская! Счастье твое, что у меня палочки сейчас нет!

А гадина и мерзавец в ответ смеялся, отплевывался от песка, тер глаза и продолжал хохотать, и ветру пришлось сильно толкнуть наглого весельчака, опрокинуть и скрыть в вихре взбесившихся песчинок.

* * *

Голова превратилась в пустой котел, внутри которого гуляла раскаленная железная мешалка. Северус сморщился и съехал с кровати на пол. От боли мутило, и почему-то особенно сильную тошноту вызывали огромные белые раковины на шали Сивиллы.

– Воды...

Основатели великие! Холодная, свежая, много... Сивилла-спасительница.

– Северус, у тебя получилось?

– Не знаю.

Когда в комнате возник третий голос, хриплый и чуть слышный, они не сразу поняли, что произошло.

– На дуэль вызову... Никаких эпитафий...

Потом стало шумно и бестолково. Трелони то заливалась слезами, то кидалась обнимать очнувшегося Квиринуса, грозя задушить его в слишком крепких объятиях. Примчалась радостная Помфри и с порога принялась допытываться, как все произошло; Пивз скакал по потолку и распевал непристойные куплеты собственного сочинения, в которых упоминался воскресший покойник. Сам бывший полупокойник, вцепившись обеими руками в пинтовую кружку, пил воду, в которую целительница едва успела добавить укрепляющие настойки.

Голова продолжала раскалываться. Снейп кое-как отбивался от расспросов Помфри, когда Сивилла на время оставила Квиринуса в покое. Он с трудом приподнялся на локтях и встретился взглядом с Северусом.

В запавших глазницах искрился смех.

– Квирин рифмуется с кретином. А ты – отвратительный поэт.

– Такой же, как и ты, – улыбнулся Северус.

У себя в спальне он предупредил Кровавого Барона, что влепит «Аваду» любому, кто попытается разбудить господина декана, хлебнул двойную порцию Бессновиденческого и рухнул спать.

* * *

С утра он заглянул в Больничное крыло, где отлеживался Поттер. Тот, к счастью, спал, и у Помфри прогнозы относительно него имелись самые радужные. Заодно целительница сообщила, что уже разрешила Квиринусу сидеть.

Слизеринцы готовились праздновать очередную победу в школьном соревновании и в этом деле спокойно могли обойтись без главы своего факультета. А глава, пользуясь возможностью, был уже на полпути к апартаментам Трелони, удивляясь, что еще способен прыгать через две ступеньки.

Квиррелла он застал в кресле у открытого окна. Шрамы на голове скрывала плотная белая повязка.

– Настоящее имя Барона – Бедивер Крепкожильный, а ты у нас будешь сэр Квиринус Заштопанный, – известил о своем приходе Снейп.