Текст книги "Что-то кроме магии (СИ)"

Автор книги: Akana again

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 87 страниц)

– Ах, смотрите – лебеди! Лебеди! – наперебой принялись восторгаться девушки. Амалия подошла к самой кромке воды... и тут в листве мелькнула знакомая плутовская физиономия.

Бултых!.. Распугивая гусей, подняв тучу мутных брызг, в воду с шумом упало что-то белое. Мужчины рванулись на помощь, но поздно: посреди заводи стояло мокрое грязное чучело, в котором теперь никто бы не признал одетую с иголочки барышню. Рядом испуганно гоготали птицы.

– И у вас хватает наглости смеяться! – задыхаясь от негодования, воскликнула невольная купальщица.

– Это не мы, это гуси, – брякнул Квиррелл и услышал за спиной тихое заливистое хихиканье.

– Что за хулиганская выходка, кузен! – Амалия гневно топнула ногой, и новая порция воды пополам с илом окатила подол ее платья. – Сейчас же помогите мне выбраться!

«Вингардиум» с громким чавканьем выдернул несчастную из грязи и бережно перенес на сушу. Амалия продолжала возмущаться и осыпать упреками Квиррелла, тот кое-как оправдывался и в конце концов попросил кузину помолчать и перестать размахивать руками, потому что этим она мешает ему наложить «Экскуро». Северус благоразумно не вмешивался, искоса поглядывая на Эмилию: на ее лице было написано самое настоящее злорадство.

– Пойдемте дальше, мистер Снейп, – предложила она. – Душенька, ты ведь здесь надолго?

Амалия ответила ей испепеляющим взглядом. Квиринус даже посторонился, чтобы его случайно не задело.

Эмилия демонстративно взяла под руку Северуса, поправила шляпку – и замерла, почувствовав, что прямо сейчас на соломенном донце появилось что-то еще.

– Вы решили последовать примеру вашего дружка? – прошипела она, шарахнувшись от своего спутника.

– О чем вы? Я ничего не делал, – Северус поднял глаза и больше не сказал ни слова: он увидел то, что еще предстояло увидеть Эмилии. Девушка медленно сняла шляпку... Истошный визг согнал успокоившихся было гусей с заводи, а Квиринус от неожиданности выронил волшебную палочку.

На шляпе сидела большая зеленовато-бурая жаба, влажно поблескивающая бородавчатыми боками. Раздувшись, она прыгнула вниз, вызвав новую волну пронзительного визга.

– Знаете, у меня пропала всякая охота гулять! – Эмилия сердито нахлобучила шляпу и решительно направилась к дому Квирреллов.

– И у меня тоже! – Амалия выдернула из рук Квиринуса свою сумочку, которую он как раз закончил очищать. – Вы оба невоспитанные невежи!

Гуси, скользившие по воде почти как лебеди, мост Влюбленных, оставшийся где-то впереди, после перенесенного издевательства утратили для кузин всякую прелесть.

Немного погодя из зарослей ивняка выглянул Пивз.

– Ну как?

– Идеально, – откликнулся Квиррелл. – Продолжайте в том же духе.

– В кои-то веки меня просят продолжать, а не прекратить, – хмыкнул полтергейст.

Дома друзей ждал суровый выговор от главы семьи. Попытки возразить, что Амалия просто оступилась, а жаба прыгнула на шляпу Эмилии случайно, были решительно отвергнуты. Гилберт потребовал не принимать его за идиота и напомнил, что они давно уже не школьники, а взрослые люди, более того – наставники молодежи! «Впрочем, глядя на вас, я начинаю сомневаться, что вы способны научить чему-либо полезному. Особенно я удивлен вашим поведением, декан».

В заключение Квиррелл-старший объявил, что предоставляет им шанс спасти гибнущую репутацию. На завтрашний день запланирована еще одна прогулка – накануне кузины выразили желание осмотреть древний замок Ньюарк. Они готовы простить утреннее хулиганство, если им дадут слово, что подобное более не повторится. Северус и Квиринус твердо пообещали и нисколько не покривили душой: Пивз действительно любил разнообразие.

Что и не преминул подтвердить несколько часов спустя.

Полуденный покой почтенного особняка был бесцеремонно нарушен раздраженными женскими голосами:

– Безобразие! Где перчатки и шляпки? Куда исчезли ленты и все воротнички? Миссис Квиррелл, у нас пропали вещи!

Лорейн не на шутку испугалась: неужели в добропорядочном семействе домовиков завелся вор? Не подозревать же сына и гостя в краже дамской галантереи... Между тем кузины почти не сомневались, что виновны именно они. Джентльмен, столкнувший леди в реку, способен и на такую низость, как хищение пуховки и – чудовищное бесстыдство! – подвязок для чулок. Да и какой же он после этого джентльмен?!

Кое-как успокоив возмущенных барышень, мать семейства отправилась в библиотеку, где ее супруг уже давно уединился с гостями для серьезной беседы. Правда, к ее прибытию все нотации оказались прочитаны, и теперь уже Гилберт с жадным интересом слушал сына: тот рассказывал, что удалось найти в частных архивах, и так увлекся, что не заметил вошедшую мать.

– Извините, что прерываю, дорогие мои, но у нас проблема.

Гилберт кинул красноречивый взгляд на Квиринуса.

– Мам, что бы там ни произошло, мы тут ни при чем, – он протестующе поднял ладони. – Отец свидетель: никто из нас не покидал библиотеку в течение последнего часа.

– У девочек пропали вещи, – вздохнула Лорейн. – Искать придется всем. Да, «Акцио» не помогло, в том-то и беда.

Эльфы сбились с ног, обворованные кузины лежали в своих комнатах с мигренью, когда в дверь деликатно постучали. Сосед Квирреллов, интеллигентный старичок, осторожно поинтересовался, с какой целью старая липа, растущая в его дворе, украсилась дамскими шляпками, кои он не единожды имел удовольствие лицезреть на очаровательных гостьях? Нет-нет, он нисколько не возражает, получилось очень живописно, но хотелось бы понять смысл... От такого известия мигрень Амалии и Эмилии разыгралась еще пуще. Миссис Квиррелл занялась болящими, а за украденным делегировала мужчин.

– Рождественское дерево в июле, – прокомментировал Гилберт. Они втроем созерцали ленты, шляпки, шарфики, косынки и перчатки, аккуратно развешанные на раскидистых ветвях. – Квиринус, принеси из дома какой-нибудь мешок, что ли... Не в карманы же все это распихивать.

Странное дело, но Квиррелл-старший не выглядел расстроенным: скорее, его забавляло происходящее. Он спокойно левитировал с веток принадлежности дамского гардероба и лишь усмехался в ответ на реплики сына и гостя. А те без стеснения обсуждали диковинные сооружения из шелка, соломки, кружев и перьев, поражаясь их сложности и бессмысленности.

– На какую часть тела это надевают? – недоумевал Северус, вертя в руках что-то длинное, розовое и с фестонами. – Или это вообще не одежда?

– Проще расшифровать десяток старинных рукописей, чем разобраться в женском туалете, – Гилберт добавил к груде снятых вещей еще несколько шляпок. – Поверьте опыту женатого человека.

При виде туго набитого мешка с кузинами случилась истерика. Из бессвязных возгласов с трудом удалось понять, что произошла катастрофа, так как что-то помялось, согнулось и осыпалось. И еще такой вульгарный мешок!

– Нормальный мешок... – ворчал обескураженный Квиринус. – Чистый, эльфы сказали, что из-под орехов. Пап, ты в самом деле хочешь, чтобы твоей невесткой стала одна из вот таких?

– Ну, девочки расстроены... – смущенно пробормотал отец. – Впрочем, у нас еще будет время обо всем переговорить. Сейчас меня интересует другое: кто безобразничает в моем доме?

Сын сделал вид, что вопрос относится не к нему.

Жалобно звенели хрустальные подвески, с потолка сыпались хлопья штукатурки, но Пивз не обращал на это никакого внимания. Он раскачивался на люстре в комнате Снейпа и распевал: «По берегу ходила красавица Катрин, как вдруг проказник-ветер задрал ей кринолин».

– Вас могут услышать, – заметил Северус, входя к себе.

Полтергейст снисходительно взглянул на него сквозь перья голубого боа, которым он обмотался наподобие шарфа:

– Ну и что? Все решат, что это ты поешь.

– Где Барон?

– У-у-у, – Пивз напустил на себя таинственный вид, – Вы же завтра в замок собрались? Там и встретитесь.

Полтергейст качнул люстру особенно сильно и исчез. Голубое боа плавно спланировало на голову Северуса – именно в тот момент, когда на пороге возникла миссис Квиррелл, зашедшая узнать, что гость предпочитает на обед.

* * *

Как и Хогвартс, замок Ньюарк имел свой секрет. Маглы видели единственную уцелевшую стену и три угловых башни, волшебникам же Ньюарк являлся во всем блеске древнего величия. Правда, лишь снаружи: внутри царило запустение. Здесь почему-то никто не жил, кроме редких привидений, которые использовали многочисленные покои как временное пристанище в своих путешествиях.

Пивз подозрительно притих и дал возможность всей компании без приключений добраться до памятника средневековой архитектуры. Чары отвода глаз помогли беспрепятственно проникнуть в магическую часть замка.

Пыльная винтовая лестница уходила круто вверх, солнечные лучи, проникавшие сквозь узкие бойницы, делали тьму у стен еще гуще. Было сыро, холодно и очень тихо.

Северус поднимался первым, за ним, стараясь не слишком сильно стучать каблуками, шли сестры, замыкал процессию Квиринус.

Лестница вывела их в просторный сумрачный зал, в котором когда-то, должно быть, устраивались пиры. Об этом свидетельствовали огромный камин и длинный широкий стол наподобие тех, что стояли в Хогвартсе.

Во главе стола, в кресле с высокой резной спинкой, кто-то сидел.

Люди замерли на месте; в тишине прозвучал низкий и звучный голос:

– Нечасто ко мне приходят гости. Тем отрадней видеть достойных кавалеров и прекрасных дам... Я бы сказал, редкостно прекрасных.

Амалия и Эмилия позволили себе скромные улыбки. Неизвестный встал из-за стола и, почти не касаясь каменных плит пола, неторопливо, с королевским достоинством двинулся в их сторону.

Широкополая шляпа бросала тень на его лицо, рослую фигуру скрывал длинный плащ. Через несколько шагов он вошел в полосу света, падавшую из витражного стрельчатого окна, и Снейп с Квирреллом едва удержались от удивленных возгласов: таинственным обитателем замка оказался Кровавый Барон!

Но куда исчез суровый облик древнего воина? Перед ними стоял настоящий щеголь, чей белоснежный камзол, серебристые панталоны и ботфорты сверкали россыпью бриллиантов, плащ мерцал подобно лунной дорожке на водной глади, плюмаж на шляпе цветом напоминал летнее облачко, и яркой звездой светилась в нем брошь-застежка.

Призрак снял шляпу и отвесил галантный поклон. Выпрямился, тряхнув густыми платиновыми кудрями, которые щедро рассыпались по широким плечам, и, небрежным жестом ликвидировав головной убор, протянул сестрам унизанные перстнями руки:

– Маркиз де Миракль к вашим услугам, сударыни. Позволено ли будет узнать ваши дивные имена?

Барышни что-то сконфуженно пискнули. Маркиз радушно улыбнулся:

– Почту за честь и счастие стать вашим проводником по славному замку, о несравненные леди Амалия и леди Эмилия! – стоящих рядом мужчин он будто бы не замечал.

От такого обращения кузины таяли на глазах. Амалия робко коснулась предложенной ладони и кокетливо заметила:

– Вы такой холодный, господин маркиз!

– О, уверяю вас, это только снаружи, – волнующе понизив голос, возразил де Миракль. – Вы почувствуете мой жар, когда мы познакомимся поближе...

Он увлек их к окну, а потом и вовсе потерялся с ними в темноте пустых анфилад и переходов.

Снейп и Квиррелл переглянулись.

– Слушай, это точно ваш Барон? Неузнаваем!

– Сам поражаюсь... И откуда у него такой наряд?

– А манеры? – Квиринус попытался повторить изысканный поклон привидения. – А голос?

– Ну, голос, положим, мало изменился, – задумчиво проговорил Северус. – По нему я Барона и определил. Но остальное... Маркиз де Миракль! Надо же такое придумать!

– А ведь сработало, – Квиррелл заглянул в темный проем, куда ушли кузины. – Мы теперь для них наверняка станем пустым местом. Свобода-а! Ну что, пойдем тоже по замку побродим?

День клонился к закату, и друзья уже начали беспокоиться, когда Амалия и Эмилия вновь очутились в главном зале замка, но уже одни. Их безукоризненные прически немного растрепались, на губах блуждала мечтательная улыбка, в глазах появился влажный блеск. Девушки какое-то время заторможенно смотрели на своих провожатых, точно стараясь вспомнить, кто перед ними. Наконец Амалия томным голосом сообщила, что нынче вечером у них будет гость – маркиз де Миракль.

Родители Квиринуса спокойно восприняли известие о том, что их посетит привидение: он ведь были волшебниками и, кроме того, из писем сына знали о жизни и многих тайнах старинных хогвартских обитателей. Но и они оторопели, когда в сгустившихся сумерках у входной двери возникло яркое свечение и из него вышел представительного вида джентльмен в безукоризненно сидящем белом фраке и цилиндре, с белой же тростью.

Церемонно раскланялся, осведомился, не обеспокоил ли визитом. Сестры, вышедшие его встречать, тихо постанывали от восхищения и едва нашли в себе силы, чтобы представить гостя. Квиринус и Северус моментально были низведены до уровня домашних эльфов: им было велено подать кресло и не путаться под ногами. Барон-маркиз, улучив момент, заговорщицки подмигнул обоим.

Призрак с апломбом высокопоставленного вельможи понес какую-то великосветскую ахинею, от которой все сильнее округлялись в изумлении глаза Лорейн и Гилберта, кузины впали в восторженный ступор, а заговорщики, сидя в стороне, тихо прыскали от сдерживаемого смеха.

Когда голос привидения превратился в сплошное бархатистое журчание, с потолка с громким неприличным звуком свалился Пивз в одной из украденных шляпок. Он прыгал по гостиной, вереща и завывая, увлекая за собой скатерть со стола, вазы с этажерок, картины со стен, круша все вокруг себя и расшвыривая обломки. Люди растерялись; а маркиз, ворвавшись в самый центр этого урагана, выхватил из трости длинный узкий клинок и с возгласом «попался, мерзавец!» с размаху всадил его в подмышку Пивза. Шумный дух хрипло взвыл, с грохотом рухнул навзничь, дернулся и затих, вывалив на щеку длинный розовый язык. Полежав немного, он начал растворяться в воздухе и вскоре исчез.

Опомнившиеся волшебники приводили в порядок комнату. Сестры аплодировали де Мираклю.

– Сей гнусный разбойник давно скрывался от меня, – важно пояснил он. – И мне стало известно, что он состоял в сговоре с этими недостойными юношами!

Снейп и Квиррелл вовремя приняли вид кающихся преступников. Сестры смотрели на них с нескрываемым презрением.

Победитель полтергейста не стал долго рассиживаться. Он объяснил, что на свете еще очень много зла и его долг – неукоснительно бороться с ним. Между делом пригласил кузин в свою резиденцию – замок Алник. Те провели всю ночь за сборами и, едва дождавшись утра, отбыли, заявив, что ни минуты не намерены оставаться под одной крышей с нахалами, грубиянами и покровителями воров.

Поначалу Квирреллы всерьез обиделись на сына: они ничем не заслужили такого унижения, причиной которого он стал! Друзья повинились, предъявили живого и жизнерадостного Пивза, познакомили со слизеринским призраком в его истинном облике. У Лорейн и Гилберта хватило чувства юмора, чтобы просто рассмеяться и согласиться с тем, что история вышла забавной.

– Пожалуй, мы не станем торопить тебя с женитьбой, – заключил Квиррелл-старший. – Не то, чего доброго, ты позовешь на помощь василиска из Тайной комнаты!

Остаток недели хогвартская четверка решила провести, исследуя ньаюркский замок. Снейп воспользовался первым же удобным случаем, чтобы расспросить Барона о его удивительной смене облика.

– За тысячу лет среди волшебников даже магл колдовать научится, – он взмахнул рукой, превращая стул в лошадь и обратно. – Практиковался в Трансфигурации от нечего делать... Вот и пригодилось.

– А почему именно Алник?

Призрак хитро усмехнулся.

– Там живет один мой хороший знакомый, который очень скучает по женскому обществу. Думаю, вашим кузинам понравится. Они, как выяснилось, изрядные затейницы...

– Я не ожидал, что вы оба так поможете мне, – признался Квиринус. – И я очень, очень вам благодарен.

– Ну-у, благодарность – это слишком много, – Пивз толкнул его локтем в бок. – Бочонка хорошего вина вполне бы хватило.

– Считай, что мы на каникулах, – ответил за себя и полтергейста Барон. – И просто хорошо проводим время. Кстати, кто со мной в замковый подвал?

– Глубокий? – заинтересовался Северус.

– Еще какой!

– Таинственный? – задал свой вопрос Квиринус.

– А в не таинственный я вас и не позвал бы!

– И там есть что ломать? – подался вперед Пивз.

– Постараюсь найти персонально для тебя... Ну что – готовы? Двинули!

Глава 36. Истборн

В общем зале «Дырявого Котла» не было столового серебра. Равно как хрустальных графинов и старинных кубков, инкрустированных слоновой костью. Все великолепие осталось в Хогвартсе вместе с пристальным взглядом директора и утомительными застольными беседами на школьные темы. Да и вообще в одиночестве обедать очень даже хорошо: хочешь – читай, хочешь – размышляй...

А мысли подобрались вполне приятные. Например, сегодня удалось встретиться с будущим тренером слизеринцев. Стюарт Крэгги, как и предполагал Малфой, запросил за свои услуги немало, но дал слово вывести команду в чемпионы к Рождеству. В сентябре приступит... Вот-вот должен объявиться Квиррелл, который сегодня с утра отправился штурмовать цитадели магловской науки. Он пообещал доступным языком изложить принцип, на основании которого будет сделан вывод о возрасте Шляпы. Интересно послушать, наверняка многое окажется полезным.

Хлопнула входная дверь, и вошел Квиринус, но не один. Сразу вслед за ним показался незнакомец в светлой летней мантии и соломенной шляпе с круто загнутыми к тулье полями. Посетителей в зале было немного, и новоприбывшие без труда разыскали среди них Северуса.

– Что едим? – оживленно поинтересовался Квиррелл. – Том, мне, пожалуйста, то же, что и этому джентльмену! А ты будешь? – обернулся он к своему спутнику. Тот молча кивнул. – Том, два раза! И кувшин холодного пива! Ф-фу, жара...

Пока друг распоряжался, Снейп рассматривал его знакомого. Он выглядел чуть старше их и впечатления респектабельного господина не производил. А когда снял шляпу, под которой оказались похожие на взъерошенные перья белые волосы, то и вовсе показался вчерашним студентом.

– Знакомьтесь: мой школьный приятель Ксенофилиус Лавгуд, издатель «Придиры». Единственный в магической Британии журнал с чувством юмора. Северус Снейп – гроза, надежда и опора факультета Слизерин.

– Новый «Клуб Слизней» не планируете организовывать? – улыбнулся Лавгуд, пожимая протянутую руку.

– Скорее уж «Клуб подручных Филча», – оценил шутку Снейп. – А ваш журнал я читал. Этакий «Пророк» наоборот.

– Я позволяю себе роскошь иметь мнение, отличное от министерского, – Лавгуд расположился на стуле, небрежно кинув шляпу на стол. – Правда, такая роскошь порою разорительна... – он усмехнулся. – Но журнал любят, а это главное.

Ксенофилиус был в курсе исследований бывшего товарища по факультету, в курсе событий местного и континентального магического мира, мог говорить на любую тему, но с готовностью замолкал, чтобы послушать собеседника. Северус заметил, что Лавгуду, как и Квирреллу, свойственна спокойная доброжелательная любознательность – очевидно, Флитвик старался привить эту черту всем своим ученикам.

Разговор незаметно перешел на тему летнего затишья, которое наступило в общественной и политической жизни: половина министерства разъехалась в отпуска, в Косом переулке закрылось несколько лавок...

– А вы уже определились с местом отдыха, господа? – спросил Лавгуд. – Если нет, то приглашаю вас провести неделю-другую в Истборне. Чудесное место на южном побережье. Мы с женой там снимаем дом на все лето.

– Я за! – немедленно согласился Квиринус. – А ты, Снейп?

– Пока не готов ответить, – и двух недель не прошло, как они вернулись из Ньюарка. Он вовсе не был расположен отправляться еще куда-либо.

– На втором этаже пять спален, – продолжал Ксенофилиус. – В двух размещаемся мы с ребенком, а остальные – в полном вашем распоряжении. Но дочка вам мешать не будет, – поспешно добавил он. – Она у нас малышка не капризная.

Отец семейства говорил еще что-то насчет морского воздуха и превосходного вида, но Северус уже почти не слушал: на время честно заработанного отпуска – никаких детей! Тем более младенцев.

* * *

– Тебе же не предлагают с ней нянчиться! У Ксено прекрасная жена, она все делает сама.

– Мне нет дела ни до его жены, ни до его ребенка. Потому что я туда не собираюсь.

Один сидел за столом, второй нервно расхаживал по кабинету. Оба были на взводе.

– Хватит мельтешить.

– Хочу и мельтешу.

– Это мой кабинет, драклова мать! Сядь!

– А вот орать на меня не надо, – Квиррелл не сел, но остановился напротив стола. – Лучше объясни, только внятно, отчего ты так уперся. Дорого?

– Нет, – буркнул Снейп.

– Есть варианты получше?

Он молча помотал головой.

– Тогда в чем же дело?

– Квиррелл, ты вроде бы не идиот, – вздохнул Северус. – А вопросы задаешь идиотские. Представь: море, солнце, небо голубое, птички поют, детишки играют... Теперь на меня посмотри. Внимательно. Вписываюсь я в эту идиллию?

– Действительно, в комнате присутствует идиот, – кротко согласился Квиринус и неожиданно рявкнул: – И это ты! Потому что кроме птичек и детишек там будут двое взрослых образованных магов, которым интересно общаться с тобой! С тобой, угрюмище ты подземельное, понимаешь?! – Он решительным шагом направился к двери и уже оттуда добавил: – Ладно. Не хочешь – не надо. Сиди в своих катакомбах. Глядишь, к сентябрю приобретешь геральдический цвет лица.

– Это какой же? – не понял Северус, которому отчего-то вдруг стало весело. – Изумрудно-серебристый, что ли?

– Серо-зеленый, как плесень, – сердито ответил Квиринус и хлопнул дверью.

* * *

Солнце ослепило, заставив зажмуриться, загрохотало что-то металлическое, и женский голос ойкнул удивленно и немного испуганно. Снейп открыл глаза: они с Квирреллом стояли на заднем дворе двухэтажного дома, обнесенного высоким забором. Портключ, присланный накануне Лавгудом, перенес их из дождливого Северного Элгиншира в ясный теплый день Восточного Суссекса. Грохотала крышка жаровни, которую они зацепили при появлении, а ойкнула невысокая кудрявая молодая женщина в голубых джинсах и клетчатой просторной рубашке с закатанными рукавами. Судя по испачканным коленям и рабочим перчаткам, она совсем недавно возилась в земле. Предположение подтверждала и груда сорной травы у ее ног.

– Думала, вы у главного входа появитесь, – в ее тоне звучала насмешка над собственным недавним испугом. – Вот и закопалась тут...

– Миссис Лавгуд практикует анимагию и временами превращается в крота, – заметил Квиррелл.

– Сейчас я превращусь в крокодила и что-нибудь неотъемлемое тебе отъем! – шутливо пригрозила Лавгуд, снимая перчатку и протягивая Северусу узкую ладонь. – Пандора, без всяких «миссис». Добро пожаловать!

Ее нельзя было назвать красавицей. Крупные, тяжеловатые черты лица, зеленовато-серые прозрачные глаза, приводящие на память стекло аптекарских пузырьков, подростковая резкость жестов. Но голос – мягкий, без визгливых ноток даже в смехе, – придавал ее облику какое-то тихое очарование.

Пандора показала им дом: светлый, чистый, полный забавных безделушек и развешанных по стенам причудливых поделок из веток, ниток и бог знает чего еще. Из кухни тянуло ароматами кофе и жаркого, из открытой двери на задний двор – цветами и травой. Порыв ветра принес еще один запах – горьковато-соленый, свежий. И мерный долгий вздох, первый привет близкого моря.

– Ксено вернется к вечеру, а вы пока располагайтесь, – вслед за хозяйкой гости поднялись на второй этаж. – Обед не готов еще, но если ничего не имеете против кофе и сэндвичей с ветчиной, приходите в кухню. А если хотите попробовать морских деликатесов, можете прогуляться в «Золотой галеон» – это паб в десяти минутах ходьбы отсюда.

– «Галлеон»? – удивился Снейп. – Это паб для волшебников?

– Речь не о монете, а о корабле, – улыбнулась Пандора. – В семнадцатом веке у здешних берегов затонул испанский галеон с золотом, отсюда и название. Это магловский паб, так что вам прежде придется поменять ваши деньги на фунты стерлингов. Тут неподалеку живет один из наших, он меняет по выгодному курсу.

– Вы так хорошо ориентируетесь в этих вопросах...

– Я маглорожденная, – просто ответила Лавгуд. – Мне привычно.

Он закрыл за собой дверь и огляделся: вот, значит, где ему предстоит провести ближайшие две недели. Кровать под лоскутным одеялом, шкаф у стены, стол, стул, кресло... Чисто, тихо, солнце просвечивает сквозь белые гардины большого, в полстены, окна.

Отодвинув ткань, толчком распахнул створки. Все тот же солоноватый ветер омыл лицо, где-то проехала машина, коротко взлаяла собака, донеслись обрывки музыки и чьих-то голосов... Неспешная жизнь отдыхающих людей наполнила комнату. Из окна виднелись темные черепичные крыши, зеленая пена древесных крон и за всем этим – сизо-голубая полоса моря, из которой белыми кораблями вырастали меловые утесы. Их снежные громады тянулись до горизонта, разделяя синь воды и неба ломаной линией зеленовато-рыжих обрывов и выступов.

Северус вспомнил, с какой неохотой согласился он на это путешествие, как пришлось подробно объяснять Дамблдору, с кем и где он проведет отпуск, как он, уже держа в руках собранную сумку, хотел плюнуть на все и никуда не выходить из подземелий... Море вздохнуло, точно хотело сказать: «эх ты, упрямец глупый...»

В кухне он застал Квиринуса, уже переодевшегося в магловскую одежду. Пандора наливала ему кофе в большую глиняную кружку. У дальнего конца стола на специальном стульчике сидела годовалая дочь Лавгудов. Девочка перебирала ворох цветных лоскутков, сбрасывая на пол то один, то другой, и сосредоточенно наблюдала за их полетом. Поглощенная своим занятием, она не обратила никакого внимания на появление еще одного взрослого.

– Северус, ты и по утесам в мантии намерен лазить? – весело удивился приятель. – Сдует – и полетишь, как на парашюте!

– Лазить? Что, в этих местах отменили трансгрессию? – парировал Снейп, присматриваясь к толстым сэндвичам.

– В долгих прогулках есть особое удовольствие, – возразила Пандора. – Вам стоит попробовать... Но, конечно, не помешает переодеться во что-то более удобное.

– Ходи! – неожиданно выговорила девочка, уставившись на него светлыми, как у матери, глазами.

– Вот и Луна со мной согласна, – рассмеялась женщина.

Ботинки на толстой упругой подошве сами свернули с асфальтовой дороги на утоптанную каменистую тропу. Чертополох и кусты ежевики напрасно цеплялись за брюки – их колючкам не пробиться сквозь плотную грубую ткань. Ветер, заметно окрепший, раздувал полы куртки, холодил шею в расстегнутом вороте рубашки. Но застегиваться не хотелось: наоборот, так и подмывало побежать по распахнутому зеленому простору, и чтобы куртка вздулась за спиной, как парус!

Не сговариваясь, направились к ближайшему холму, утюгом выдававшемуся над морем. Квиринус захватил с собой колдокамеру и теперь неутомимо щелкал затвором на все вокруг.

– Гляди-ка!

Далеко впереди из-за зеленого гребня выплыла в небо странная краснокрылая птица.

– Забыл, как называется эта магловская штука... Но она управляется ветром, а не мотором. А представь, если б рядом с ней оказались мы на метлах!

– Ну нет, – Северус завороженно следил за плавным движением алого лепестка, который поднимался все выше и выше, – Если уж летать, так без метел... Смотри, там еще!

Вслед за красной птицей показались синие, желтые, лиловые... Теперь это больше всего походило на отпущенную связку разноцветных воздушных шаров. Квиринус побежал вперед, чтобы снять их поближе.

...Много лет спустя эта картина, как живая, будет вставать перед глазами слизеринского декана: пологие зеленые холмы, опрокинутая чаша неба с пестрыми мазками легких крыльев и облитый солнцем человек, бегущий им навстречу.

* * *

К вечеру ноги, не привычные к долгой ходьбе, грозили вот-вот отвалиться. Пятки саднило, спину ломило, горели обожженные щеки и нос. Пандора, прохаживаясь насчет перебравших солнышка горе-туристов, смазывала в кухне красную физиономию Квиринуса противоожоговой мазью. Северус поспешил воспользоваться средством из собственной аптечки: мысль о том, что к его лицу могут прикоснуться женские пальцы, привлекала и смущала одновременно. К счастью, звенящая усталость во всем теле быстро вытеснила прочие чувства. Он повалился на кровать, не сомневаясь, что сегодня ни снотворное, ни Бессновиденческое не потребуются.

Ксенофилиус вернулся уже в сумерках. Посетовал на дела, которые имеют обыкновение сваливаться внезапно, и пообещал, что завтра непременно отведет их смотреть закат. «Такое зрелище пропускать нельзя. Оно не повторяется и никогда не наскучит».

Стемнело. На заднем дворе зажглись яркие фонарики в траве и на деревьях. Хозяин и гости расположились в плетеных креслах вокруг стола, на котором все было накрыто к чаю. Немного погодя к ним спустилась и хозяйка, уложившая ребенка спать.

Лавгуд и Квиррелл увлеченно обсуждали какую-то публикацию в «Придире», на которую ополчился «Пророк». Пандора молча налила всем чаю и, протягивая чашку Снейпу, спросила:

– Не разочарованы нашими утесами? Днем у вас был не слишком веселый вид.

– Да, поначалу я был против идеи провести здесь отпуск, но теперь могу сказать, что не жалею.

– Гудят ноги?

– Просто кошмар какой-то! – охотно признался он. Отчего-то с этой женщиной ему хотелось быть откровенным.

– Завтра еще поноет немного, а потом отмахаете десяток миль – и не заметите, – подбодрила она его. – Проверено личным опытом.

Скрывшись в темноте дома, она вскоре вернулась с гитарой.

– Превосходная идея, Дора! – оживился Ксенофилиус. – Я так люблю, когда ты поешь...

– Надеюсь, у гостей уши не завянут от моего музицирования, – усмехнулась Пандора, подкручивая колки. – Начнем с веселого, да?

Северус прохладно относился к музыке и уж тем более не стремился запоминать песни. Какие-то обрывки сохранились в памяти со времен радиолы, которую когда-то любил слушать отец, но это было совсем другое...

Голос Пандоры подчинялся ей полностью. Сейчас он звенел озорным весельем, потому что в песенке говорилось о неунывающем разбойнике, который знает, что не все потеряно, пока есть виски в кружке[1]. Лавгуд прихлопывал в такт и ладно подхватывал припев.

Закончив первую песню и ответив шутовскими реверансами на заслуженные аплодисменты, начала следующую – неторопливую, немного грустную, о девушке в платье с зелеными рукавами[2]. И вновь изменился голос: стал мягким, мечтательным, точно пришедшим из какой-то далекой эпохи прекрасных дам и галантных кавалеров. Северус забыл об усталости, забыл о боли в ногах – он слушал и не мог поверить, что такое возможно.

Но вот отзвучала и эта... Исполнительница прижала ладонью струны и наклонила голову. Слушатели уважительно молчали.