Текст книги "Что-то кроме магии (СИ)"

Автор книги: Akana again

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 87 страниц)

Глава 20. Темные комнаты

– Профессор Спраут, вы могли бы уделить мне несколько минут?

Расслышать негромкую просьбу в шуме Главного зала было непросто. Помона скорее догадалась, а не услышала, что хотел сказать Снейп. Вопрос, видимо, был весьма деликатный, потому что коллега выглядел суровее обычного.

– Пойдемте в вестибюль, а то тут оглохнуть можно... И, пожалуйста, оставьте официоз: мы же в равном статусе. Я не возражаю против Помоны, – она взяла его под руку, невольно повторив жест миссис Мальсибер. Снейп подумал, что в следующий раз за советом надо обращаться к Флитвику: тот цепляться за локоть, скорее всего, не станет, и выражение лица у него не будет таким подозрительно довольным. Правда, вопрос, ради которого он невольно превратился в кавалера мадам Спраут, требовал именно женского ответа.

– Помона, дело в том, что несколько студенток Слизерина собираются в Хогсмид за нарядами к балу. Скажите, декан должен сопровождать их или они сами справятся? Как надо поступать в таких случаях? Устав школы молчит на этот счет...

– А что – барышни просят о сопровождении? – улыбнулась декан.

– И очень настойчиво. Не понимаю... Какая опасность может им там угрожать?

Помона больше не смогла сдерживаться.

– О-ох, Северус... о-о-ох, дай вам бог здоровья, – сквозь смех выдохнула она. – С утра так настроение подняли. Не обижайтесь, я не над вами смеюсь, а над вашими красавицами, – отдышавшись, она заговорила спокойней. – Точнее, над их хитростями. Они же хотят покрасоваться перед вами в обновках! Вот и тащат с собой... Разумеется, вам нет нужды сопровождать их: достаточно отпустить с ними кого-то из старших старост.

– Та-а-ак, – мрачно протянул Снейп. – Чего еще от них ждать?

– Ближе к экзаменам некоторые начнут усиленно проситься на индивидуальные консультации. Будьте готовы к тому, что вместо занятий они станут строить глазки.

– Откуда вы все это знаете?

– Я тоже была студенткой, и у нас также преподавали молодые интересные профессора. До вашего возвращения в школу предметом всеобщего девичьего обожания являлся Квиррелл, теперь к нему присоединились вы. Мужайтесь! – Помона покровительственно похлопала приунывшего Северуса по плечу и вернулась в зал, где уже завершались последние приготовления к «Беседе Ровены» – третьей части Игр Школяров.

* * *

По мановению палочки Флитвика у глухой стены зала, где висели знамена, выросла сцена, с потолка опустился синий бархатный занавес, а ряды кресел приподнялись амфитеатром. Магические свечи засияли в подсвечниках огромной хрустальной люстры. Для привидений устроили ложи вдоль стен. Серый камень скрылся под белой и позолоченной лепниной, на пол легли ковровые дорожки.

– Ну просто королевский театр Ковент-Гарден! – вслух восхитился Дамблдор.

Зрители расселись, директора заняли отдельную ложу, украшенную цветами всех трех школ, и свечи в люстре начали потихоньку меркнуть.

Занавес с тихим шелестом разъехался в стороны. По краю сцены вспыхнули огни, освещая стоящую в центре маленькую темную фигуру ведущего. Он заговорил тем же спокойным и мягким голосом, каким объяснял предмет на уроке:

– Эту Игру мы с загадки начнем,

Самой простой, потом будет сложнее:

Что на земле красивее всего?

Что всего легче? А что тяжелее?

Воду нести как в решете?

Где же та мера, что все измеряет?

А? Что – труден ответ?

Наши участники его знают!

Даже декану – то есть мне – невдомек

Кто победит в «Беседе Ровены»,

Финал испытанья еще очень далек...

Прошу игроков подняться на сцену![1]

За спиной Флитвика выросли пять кафедр с гербами команд-участниц. Мальсибер и Блишвик предусмотрительно сели ближе к проходу, Северус тоже на всякий случай решил не забираться в глубину слизеринского сектора.

– Главное, рассуждайте вдвоем, – торопливо напутствовал он их. – И не бойтесь неожиданных ответов: Флитвик любит парадоксы.

Слизеринцы вместе с другими студентами заняли свои места за кафедрами. Декан Рэйвенкло обернулся к игрокам:

– Продолжу, но уже прозою. Ровена Мудрая любила игру ума и знала толк в искусстве лицедейства и преображения – как магического, так и творческого. Соответственно, наше испытание будет состоять из двух отделений: в первом вы блеснете скоростью мысли, во втором – выразительностью жеста. Сейчас я начну задавать вопросы. Если ответ готов – поднимаете руку. Верный ответ принесет вам один балл, неверный – отнимет. Предупреждаю зал: за попытку подсказки команда потеряет сразу десять баллов. Время на размышление над каждым вопросом – одна минута. Всем все понятно? Очень хорошо. Итак, вопрос первый. Как и обещал, довольно легкий. Как унести воду в решете?

В наступившей тишине раздалось отчетливое тиканье невидимых часов.

– Ответ готов! – взметнулась рука одного из гриффиндорцев. – Воду надо заморозить!

Тотчас же над их кафедрой вспыхнула цифра «1». Болельщики восторженно зааплодировали.

– Следующий вопрос, – Флитвик сделал успокаивающий жест. – В каком году люди едят больше, чем обычно?

Снейп не сводил напряженного взгляда со своей пары. Он нашел ответ примерно на тридцатой секунде, но что ж они-то медлят?! Ну вот, пожалуйста, Хаффлпафф правильно отвечает – в високосном...

– Чем больше оттуда берут, тем больше оно становится. Что это?

Наконец-то! Этти, покажи, на что ты способна...

– Это яма, профессор Флитвик! – уверенно ответила Мальсибер.

Есть «единичка»!

Участники вошли в азарт, декан не успевал задавать вопросы.

– Сколько месяцев в году имеют 28 дней?

– Все двенадцать!

– У квадратного стола отпилили один угол. Сколько теперь углов у него стало?

– Пять!

– Кто, попав под дождь, никогда не намочит волосы?

– Лысый!

Вопросы сыпались один за другим, школьники отвечали быстро и никак нельзя было определить лидера: цифры правильных ответов так и мелькали.

– Что ж, поглядим, как вы справитесь с задачами посложнее, – объявил Флитвик. – Вот первая. Шли по дороге два отца и два сына. Нашли три галлеона. Быстро разделили их между собой, и каждому досталось по монете. Как такое может быть?

Одна секунда тишины, две, три... Резкий сигнал возвестил о том, что минута кончилась. Представительница школы Третьего Храма подняла руку:

– По дороге шли дед, его сын и внук. Дед – отец, и его сын тоже отец, получается два отца. И с сыновьями так же.

– Браво! Слушаем вторую задачу...

Посматривая время от времени на ряды младших слизеринцев впереди себя, Северус вдруг заметил что-то подозрительное в череде русых, рыжеватых, каштановых, черных затылков. Вот вихрастый долговязый Бэрк, рядом почти неразличимые круглоголовые крепыши Паркинсон и Булстроуд... дальше начались косы и банты девочек. Чувство тревоги усилилось. Он еще раз пробежался взглядом по рядам. Точно: одного не хватает. Роули.

Мелькнула дикая мысль, что мелкий фанатик сейчас прячется где-нибудь поблизости от директорской ложи, шпионя по собственному почину за Дамблдором. Декан привстал, лихорадочно шаря глазами по драпировкам и полутемным углам... Кажется, там его нет. На завтраке паршивец точно был, потом вместе со всеми получал письма, затем Снейп вышел из зала, чтобы поговорить со Спраут... а когда вернулся, то отвлекся каким-то другими делами и потерял мальчишку из виду.

«Спросите у Бэрка, где Роули», – пустил он вперед тихое приказание. Шепот прошел по ряду, Бэрк удивленно пошушукался с соседями и от него в том же порядке к Северусу вернулся недоумевающий ответ: «Он получил письмо, а потом мы его не видели».

Придется идти искать прямо сейчас: от этого меткорисователя всего можно ожидать.

– Треверс, следуйте за мной. Надо найти Торфинна Роули.

Пригнувшись, они выскользнули из зала и поспешили в подземелья. Джералд вполголоса костерил младшекурсника, по вине которого старосту факультета лишили интересного зрелища.

В гостиной было пусто. Пока Снейп обыскивал туалет и укромные закоулки, которых в слизеринских покоях имелось предостаточно, Треверс проверил спальни.

– Чемодан его здесь, но, кажется, нет верхней одежды.

Преподаватель и студент растерянно переглянулись.

– Он мог пойти в лабиринт?

– Нет, сэр, Долохов еще с вечера закрыл там все.

– Мальчишки не было около часа... Надо искать вне школы.

По пути к выходу Снейп послал к Кровавому Барону Патронуса с просьбой обыскать замок. Директору решили пока ничего не сообщать.

– Посмотрите у озера, а я пойду к лесу, – распорядился декан. – Если там его не окажется, идите вдоль опушки к выходу из лабиринта. У него встретимся.

Треверс свернул на тропинку, ведущую к катку, а Снейп вдоль школьной ограды поспешил к темному массиву деревьев.

В такой солнечный, с легким морозцем, день хотелось бы думать о чем-нибудь веселом. Или хотя бы оптимистичном. Допустим, мальчишка просто захотел погулять и сейчас беспечно лепит снеговика. Стоит завернуть за угол – и вот он, шельмец... Но за углом оказался лишь хмурый Треверс.

– У озера его нет. Затоптано все капитально, но следов, ведущих вглубь леса, я не нашел.

Цепочка одиноких следов обнаружилась недалеко от выхода из лабиринта. Очевидно, Роули зачем-то попробовал проникнуть туда, ткнулся в запертую дверь и побрел прочь.

На счастье беглеца, зимой самые опасные обитатели Запретного леса спят в своих норах. Мальчишка забрался в чащу и теперь нахохлившимся воробьем сидел на поваленном бревне. Услышав шум за спиной, обернулся, но не вскочил, а лишь глубже втянул голову в воротник пальто.

– Роули, паршивец... – только и смог выдохнуть Снейп, спеша к нему и увязая в глубоком снегу. – До конца учебы – к Филчу на отработки! И родителям напишу!

– Некому писать, сэр, – глухо проговорил Торфинн. – Отец в Азкабане, а мама... ей тоже не до меня.

– Пойдемте в тепло, – уже мягче сказал декан. – Там разберемся.

* * *

Закутавшись в одеяло, Торфинн с ногами забрался на диван в деканском кабинете, тянул Бодроперцовое, вцепившись двумя руками в кружку, и молчал.

– Джералд, спасибо вам за помощь, возвращайтесь в зал, пожалуйста. Проследите, чтобы больше никто никуда не бегал. Я подойду, как только смогу.

– Северус, я тоже удалюсь, если не возражаешь, – заметил призрак. – И так пропустил самые интересные вопросы.

Отпустив помощников, учитель молча сел на диван рядом с учеником.

– Вот, – Роули протянул ему помятый листок бумаги. – От сестры.

– Вы уверены, что мне необходимо его читать?

Угрюмый кивок.

Круглый аккуратный почерк. В глаза бросилось: «Не осуждай ее. Ты же знаешь, что папино прошение отклонено. Мама говорит, что ты, если захочешь, сможешь жить со мной, раз я уже совершеннолетняя. Папе еще ничего не сказали».

– Профессор, несовершеннолетних в Азкабан сажают? – не поднимая головы, спросил Роули.

– Насколько мне известно, нет.

– Значит, я убью его, – зло блеснул глазами Торфинн. – У меня уже получаются непростительные!

В этот момент больше всего хотелось послать подальше деканство и учительство, оказаться в лаборатории и забыть свихнувшегося мальчишку, как страшный сон. Он не был готов к такому, он не знал, как и о чем говорить с такими вот...

– Торфинн, расскажите мне про него. Планы мести иногда бывает неплохо обсудить с кем-нибудь.

Роули начал рассказ. Поначалу неохотно, потом разговорился, стал припоминать детали. За его словами вставала не такая уж редкая послевоенная история: отец – верный последователь Волдеморта, суд, тюрьма пожизненно. Мать не столько осуждала, сколько боялась за семью, повезло с адвокатом, спас главу от Поцелуя, а имущество – от конфискации. Кстати, оказался неженат и настойчив. Мать уступила. Кто знает почему.

– И какое из трех непростительных вы планируете применить?

– Круцио! – ощерился Роули. Он уже не кутался в одеяло и отставил в сторону пустую кружку.

– У вас отберут палочку и исключат из школы, – Снейп, сложив руки на груди, откинулся на спинку дивана и спокойно посмотрел на изумленного ученика. – А по достижении совершеннолетия упекут в Азкабан лет на десять. Устраивает такая перспектива?

Торфинн растерянно заморгал.

– Что же мне делать?

– Прежде всего успокоиться. Одной ненависти мало. Точнее, она здесь далеко не главная. Темный Лорд в совершенстве владел непростительными, оставаясь бесстрастным в такие моменты.

Роули слушал его, жадно ловя каждое слово.

– Есть заклинания, за которые не сажают в Азкабан. А между тем они хорошо подходят для мести.

– Профессор, вы научите меня?!

– Со временем научу. Но обещайте мне, что больше не станете никуда убегать. И никаких планов мести без моего ведома.

Эх, хорошо быть одиннадцатилетним... Письмо отправилось в карман штанов, а их владелец, вдохновленный обещанием учителя, вприпрыжку побежал наверх – досматривать представление. Учитель поглядел ему вслед почти с завистью.

Надо бы возвращаться в зал... но в кабинете такая тишина! Пристроить гудящую голову на подголовник, прикрыть глаза, еще раз мысленно повторить только что состоявшуюся беседу. Начиная разговор, он чувствовал себя человеком, входящим в темную комнату. Ни свечи, ни «Люмоса», двигаешься медленно и на ощупь, не имея представления, на что наткнешься в следующий миг. И таких комнат у него – семьдесят четыре. И никто не знает, что таится в темноте.

* * *

Проходя по коридору, ведущему к Главному залу, Северус обнаружил, что уже в состоянии выделять в общем гвалте голоса некоторых слизеринцев, даже не видя самих студентов. Шум в вестибюле означал, что «Беседа Ровены» окончилась. А веселые возгласы – что факультет не в проигрыше.

– Профессор, у нас первое место! – сияющая Бернадетт тащила за собой довольного Блишвика. – Вот он, наш герой!

– Давайте-ка сначала и подробнее, – попросил Снейп, невольно пятясь от девушки, которая, казалось, была близка к тому, чтобы кинуться ему на шею.

Во втором отделении участники должны были показывать «живые картины»-ребусы. Жюри предстояло разгадать зашифрованное слово и оценить мастерство и остроумие воплощения.

– И что же вы показали?

– Овсянку, сэр, – радостно доложил Эбнер. – Жаль, что вы не видели... Честное слово, зал просто лег!

– Странный выбор слова для ребуса.

– Мы подумали, что другие команды станут показывать какие-то возвышенные понятия, или что-то магическое, – пустился в объяснения Блишвик. – Мы решили сыграть на контрасте. И получилось!

Снейп добросовестно попробовал представить, как его студенты изображают это блюдо[2], убедился, что его фантазия безнадежно скудна, и потому просто похвалил победителей.

– Профессор, так вы пойдете с нами после обеда в Хогсмид? – очевидно, Бернадетт полагала, что хорошие новости настроят декана на согласие. – Вы проводите нас?

Услышав заветное «Хогсмид», к ним стали подтягиваться и другие студентки. Северус сделал еще шаг назад и почувствовал спиной стену. Между тем барышни напирали.

– Леди, вас будет сопровождать мисс Урхарт. Мое присутствие в магазине дамских мантий совершенно не обязательно.

– Но, сэр...

– Никаких возражений, мисс Мальсибер. У вас есть время до ужина. Опоздаете – лишитесь права походов в Хогсмид до конца учебного года.

* * *

Сегодня на традиционный ночной обход факультета он отправился позже обычного: задержался, изучая технологию производства айсвайна. Несколько листов пергамента, где было все расписано подробнейшим образом, днем доставил от Квиррелла домовик. К теории прилагалась практика в виде двух мягко булькающих бутылок темного стекла.

Северус едва успел войти в гостиную, пустую по случаю позднего времени, как в своей раме показалась встревоженная фея Моргана.

– Эделия Розье до сих пор не в спальне! Ее нет и в ванной комнате.

– Что-то многовато беглецов для одного дня, – проворчал Снейп, уже по привычке прикидывая план поисков. Впрочем, он тут же остановился: когда речь идет о взрослых девицах, искать следует отнюдь не в Запретном лесу. Декан решительным шагом пересек гостиную, направляясь к самому дальнему и темному углу. Там, полускрытая портьерой, располагалась глубокая ниша, в которой, очевидно, когда-то стояла статуя. Теперь от статуи остался лишь шершавый квадрат на плитах пола, а получившееся свободное пространство многие поколения студентов использовали для свиданий наедине. Если не шуметь, ускользнуть из спален незамеченными и как следует расправить тяжелую парчовую штору, то в этом укромном местечке можно было дать волю любым своим желаниям.

Портьера беззвучно отошла в сторону, «Люмос» вспыхнул, отразившись испугом в двух парах глаз, и дрогнул, скатившись узкой тенью между двумя матово-белыми полушариями, почти уже высвобожденными из ученической блузки.

Гордон Макнейр судорожно сглотнул и отпрянул от девушки. А Делла с застывшей улыбкой на припухших губах не спеша застегивала пуговки, и в ее взгляде испуг быстро сменялся досадой. И откровенное торжество уверенной безнаказанности было в ее голосе, когда она наотмашь ударила стоящего перед ней двумя короткими фразами:

– Завидуешь? Тебе ведь наверняка только за деньги дают.

Он с шипением втянул в себя воздух. Тварь била вслепую, но не промахнулась. Отчаянным усилием воли погасив желание впечатать кулак в персиковую тонкую скулу, бросил сухо и холодно:

– Расходитесь по спальням. О наказании узнаете завтра.

Эделия презрительно дернула плечиком и удалилась, сопровождаемая осуждающим взглядом Морганы. Макнейр задержался у входа в спальню мальчиков, оглянулся.

Потом Северус не мог с полной уверенностью сказать, что издевательская ухмылка ему не почудилась. Но пружина ярости уже швырнула его к Гордону, пальцы вцепились в студенческую мантию, и Снейп словно со стороны услышал свой хриплый свистящий шепот:

– Весело тебе?! Давай пошире улыбку нарисую?!

Макнейр лишь беззвучно разевал рот, глядя в перекошенное серое лицо.

* * *

«За оскорбление декана и неподобающее поведение...» Нет, не так. «За грубое нарушение школьных правил и оскорбление декана...» Снова не то. Он раздраженно смял исчерканный лист и бросил на пол. Ну, мразь, пнула в самое больное, самое тайное, которое никогда и никому, хоть Веритасерум подливай... Он ругнулся и потянулся к перу. «За недопустимое поведение и тяжкое оскорбление...» Поверх строчек легла полупрозрачная ладонь.

– Не торопись, – посоветовали из-за спины. И добавили: – Займись этим утром, с холодной и ясной головой.

Кровавый Барон втек в свое любимое кресло и убрал руку.

– Она оскорбила меня.

– Уточни, оскорбила Северуса или оскорбила декана?

– Вы что – слышали ее слова? – ужаснулся он.

– Успокойся, не слышал. Но у женщины есть не так уж много способов сильно задеть мужчину. Так что долго гадать не потребуется.

– Она оскорбила меня, – тихо повторил Северус. И еще тише добавил: – Не декана.

– Вот с учетом этого ты завтра и начнешь писать свое распоряжение, – заключил призрак.

______________________

[1] Думаю, все узнали переделку вступительных слов Кэрролла из музыкальной сказки "Алиса в Стране Чудес", стихи и песни к которой написал Владимир Высоцкий.

[2] Пользуясь моментом, автор позволил себе некоторый стёб на тему незабвенного Бэрримора и его коронной реплики "Овсянка, сэр!"

Глава 21. Сюрприз профессора Спраут

Утром в гостиной факультета появилась новая деталь интерьера: большая черная доска у входной двери. К доске был прикреплен лист пергамента. Внизу страницы мерцала серебром и зеленью печать Дома Слизерина.

– Распоряжение номер один, – прочитал вслух Макнейр. Узнать, что на этот раз придумал декан, собрались все старшекурсники. Младшие тоже пытались протиснуться вперед, чтобы почитать и потаращиться на красивую змею. Гордон продолжил чтение, правда, уже менее бодро:

– Декан Дома Слизерин профессор Северус Снейп доводит до всеобщего сведения, что в ночь с 14 на 15 марта сего года ученица седьмого курса Эделия Розье и староста шестого курса Гордон Макнейр допустили грубое нарушение Правил школы чародейства и волшебства Хогвартс...

– Снейп наконец застукал ее в гостиной, – тихо хихикнула Гринграсс. – Допрыгалась!

– Свой курс перебрала, за младших взялась, – проворчал Флинт. – Ну и штучка...

Макнейр между тем замолчал: он пробежал глазами документ до конца и теперь стоял, не зная, что делать. Хотелось разорвать проклятый пергамент в клочья!

– Гордон, что же ты не продолжаешь? – усмехнулась Урхарт. – Стесняешься, что ли?

– Сами читайте, я вам не нанимался, – огрызнулся Макнейр и, расталкивая сокурсников, вышел из толпы.

– Горди, солнышко, отчего ты такой сердитый? – остановила его Розье, только сейчас вышедшая из спальни девочек.

– Я тебе больше не Горди! – рявкнул Макнейр. – Из-за тебя теперь неделю драконье дерьмо убирать!

– В качестве наказания вышеупомянутые ученики поступают в полное распоряжение преподавателя Ухода за магическими существами профессора Сильвануса Кеттлберна, – продолжила чтение Урхарт. – На срок в семь дней. В течение этого времени им запрещается появляться на любых развлекательных мероприятиях. Распоряжение вступает в силу с сегодняшнего дня.

– Однако... – растерянно протянул кто-то, когда Агата в полной тишине закончила читать. Наказание удивляло не только необычностью, но и унизительностью: отработки у Филча были почти традицией и всей школой воспринимались как неотъемлемая часть обучения, – но работать у Кеттлберна?! Профессор нередко грозился заставить нерадивых учеников выгребать навоз за двурогами и драконами или чистить кормушки, но в реальности до такого никогда не доходило – одной угрозы строгого и всеми уважаемого профессора хватало, чтобы мигом вразумить самых ленивых или буйных студентов. Но распоряжение декана – совсем другое дело. И в довершение всего, ни тебе катка, ни бассейна... А ведь до конца праздника Сизигии осталось всего шесть дней! Эделия покраснела и замерла, как статуя, осознав, что ее ждет. Макнейр сжимал кулаки, тщетно пытаясь найти выход душившей его злости. Эти двое стали центром всеобщего внимания: на них смотрели с сочувствием, но мелькало и злорадство.

Стоило в гостиной появиться Снейпу, как все головы разом повернулись к нему.

Сегодня он выглядел особенно непроницаемо. Или это от того, что, стоя в дверном проеме, почти сливался с его темнотой?

– Доброе утро, – послышался негромкий, спокойный голос. – Вижу, распоряжение уже прочитали. После завтрака я отведу наказанных к профессору Кеттлберну. Остальные пойдут смотреть четвертое Испытание в оранжереи Хаффлпаффа. На время моего отсутствия старшим, как обычно, будет мистер Треверс.

– Это издевательство! – не выдержал Макнейр. – Отправьте нас к Филчу!

– В правилах школы черным по белому написано, что наказание студенту за проступок определяет преподаватель, – невозмутимо ответил декан. – За пререкания вам дополнительный день отработки, Макнейр. И молитесь, чтобы на вас не было жалоб у профессора.

* * *

В свое время преподаватель Ухода за магическими существами немало потрудился, чтобы организовать для своих питомцев теплое зимнее убежище на опушке Запретного леса. Домовики в строители не годились, пришлось нанимать бригаду гномов, а затем всеми правдами и неправдами добиваться от Дамблдора финансирования строительства. К счастью, Кеттлберн оказался достаточно убедителен, и добротное одноэтажное каменное строение под черепичной крышей выросло всего за одну летнюю ночь. С наступлением холодов профессор переселил туда пару гиппогрифов с потомством, ночную фурию, громмеля, престиголова и злобного змеевика, детеныша взрывопотама, самца и трех самок двурога, а также подкустовного выползня[1], которого неутомимый путешественник нашел во время одной из своих восточноевропейских экспедиций.

Кеттлберн, пользуясь внеплановыми каникулами, с утра до позднего вечера возился в своем зверинце, так что Снейп, конвоируя студентов, почти не сомневался, что застанет коллегу именно там.

Макнейр и Розье всю дорогу хранили сердитое молчание и лишь поморщились, когда ветром донесло специфический запах магических животных. Вскоре стал слышен гулкий храп, отдаленно напоминающий человеческий. Позже выяснилось, что храпел выползень, впавший в спячку еще в ноябре.

По мере приближения к зверинцу вонь становилась гуще. Розье достала кружевной платочек и прижала его к носу, Макнейр шепотом выругался.

– Профессор Кеттлберн, вы здесь? – громко позвал Снейп, войдя вместе со студентами внутрь просторного длинного строения. Здесь, по обе стороны от широкого прохода, располагались стойла, закрытые на две трети высоты прочными деревянными загородками.

– Одну минуту! – донеслось откуда-то из дальнего конца одновременно с грохотом, ревом и столбом ядовито-зеленого дыма, ударившим в высокий потолок. Вскоре на проходе показался и сам профессор – как всегда энергичный, уверенный и быстрый, несмотря на покалеченную ногу, которую он заметно приволакивал при ходьбе. Длинный кожаный фартук, надетый поверх грубой рабочей рубахи и брюк, был порван и прожжен в нескольких местах.

– Добрый день, чем обязан? – приветливо улыбнулся хозяин, с насмешливым любопытством поглядывая на девушку, брезгливо подобравшую полы дорогой мантии, и юношу, с нескрываемым отвращением смотрящего на дыры в фартуке.

– Профессор, вот эти двое студентов пришли вам помогать... Правда, не по своей воле, – Кеттлберн понимающе хмыкнул, слушая объяснение. – Каждое ваше нарекание прибавит им день отработки, так что не стесняйтесь.

Студенты содрогнулись: такого яда в голосе декана им еще не доводилось слышать.

– Очень хорошо, в стойлах драконов как раз необходимо убраться. Впрочем, могу вас отправить в Запретный лес на сбор прошлогодней паутины акромантулов – из нее хорошие подстилки получаются... Как вы считаете, декан Снейп, что будет полезнее вашим студентам?

– О, пожалуйста, профессор, распоряжайтесь так, как сочтете нужным!

Кеттлберн и Снейп раскланялись самым любезным образом.

– Ну что ж, господа наказанные, – обратился к ученикам Кеттлберн. – Будьте добры сдать ваши палочки. На время отработки магия вам не понадобится.

Только сейчас Эделия и Гордон до конца поняли, как сильно влипли.

* * *

Оранжереи Хаффлпаффа благодаря чарам расширения пространства сегодня не уступали размерами парку водяных аттракционов. Разве что здесь было заметно прохладнее.

Почти всю обозримую территорию занимал тщательно взрыхленный прямоугольник грунта, шириной около двадцати ярдов. В длину же он простирался не менее, чем на сотню ярдов, заканчиваясь помостом, на котором установили стол жюри.

Зрителям предлагалось разместиться на широких многоярусных скамьях, установленных вдоль полосы чернозема, за невысокой оградой. Выше скамеек висели уже ставшие привычными магоэкраны и повсюду летали магокамеры.

У свободного торца прямоугольника показалась профессор Спраут в сопровождении нескольких старших студентов своего факультета. Она волновалась, усиленный «Сонорусом» голос подрагивал.

– Когда о предстоящих Играх еще только было объявлено, мы примерно уже представляли себе, какое задание можем предложить командам. Но, посмотрев Испытания других факультетов, переделали первоначальный вариант полностью. Вы удивляли – мы также способны удивить. Вы развлекали – и мы сумеем развлечь! Вы требовали скорости и ловкости – в нашем Испытании они вам тоже понадобятся! Последние несколько месяцев мы работали над усовершенствованием магического стимулятора роста растений. Сегодня мы рады сообщить, что испытания прошли успешно и он готов. С его помощью обычный побег тыквы растет со скоростью почти два фута в секунду. Дамы и господа! Мы объявляем «Опыт Хельги» открытым и представляем вам четвертое Испытание – гонки на тыквах![2]

Под изумленно-поощрительный ропот зрителей хаффлпаффцы по команде декана бросили в грунт крупные белые семена и полили с помощью «Агуаменти». Сделав это, они отскочили в сторону, и не зря – крепкий зеленый росток сразу выстрелил из-под земли в том месте, где мгновение назад стоял человек.

Стебли, извиваясь, как змеи, рванулись вперед, по пути с бешеной скоростью выбрасывая лист за листом. Студенты побежали рядом, внимательно всматриваясь во что-то в гуще зеленых плетей и перепрыгивая через витые усики, которыми побеги тыквы норовили спутать им ноги.

– Сейчас самое главное – не пропустить момент завязи, – комментировала Спраут. – Тыква самоопыляется, и происходит это очень быстро.

Желтые цветки размером с ладонь взрослого человека вспыхнули на всех стеблях одновременно и тут же сменились плотной зеленой завязью, на глазах разбухающей в рыжеющий продолговатый плод.

Школьники прыгнули на них верхом, но тыквы не только не треснули, но, словно хорошие лошади, скакнули вперед и, не прекращая расти, понеслись по рыхлой земле, оставляя позади толстый канат стебля и листья, похожие на большие зонты от дождя.

– На гладкой кожуре удержаться непросто... И не всегда получается вовремя заметить завязь. Победит самый ловкий и внимательный!

Действительно, тыквы прыгали, будто живые, иногда сбрасывая седоков. Те старались догнать их и оседлать вновь.

– Представители команд, подходите сюда! Добавлю одно важное замечание... – она красноречиво посмотрела в сторону слизеринцев, – никаких лазеек для любителей искать дырки в правилах мы не оставили. Это означает, что участникам разрешается пользоваться только руками и ногами! За попытку что-либо воткнуть в тыкву, накинуть сеть или закрепиться с помощью магии команде автоматически засчитывается проигрыш.

– Ура, значит, вопросов по гербологии не будет! – захлопала в ладоши Айрин Монтегю.

– Зря зубрили, выходит, – с притворной досадой проворчал ее напарник по команде Кевин Фарли. – Слизерин, поболейте за нас!

Их проводили дружным ором. Снейпу оставалось только одобрительно кивнуть.

Кевин заметил, что хаффлпаффцы гонялись за тыквами босиком и без мантий. Он тоже разулся и снял длинное ученическое одеяние.

– Я пойду первым, – вполголоса сообщил он напарнице. – Разберусь, как ловчее на них запрыгивать. Слава Мерлину, родители не видят!

Действительно, Фарли-старшие, представители древнего чистокровного магического рода, едва ли одобрили бы подобную несолидную беготню. Как и семейство Монтегю, кстати. К счастью, молодежь отодвинула подальше фамильную чопорность ради нового приключения. Айрин по-быстрому трансфигурировала чулки и юбку в штаны и осторожно прохаживалась по удивительно мягкому грунту, привыкая к новым ощущениям.

Тем временем помощники профессора Спраут убрали с поля выросшие тыквы (каждая – размером с парту) и ботву, заново взрыхлили и разровняли землю. Первые пять участников вышли на старт.

Семена упали... и началось! Ростки прямо-таки чувствовали, что их пытаются поймать, уворачивались и, как живые, размахивали длинными прочными усиками. Вот канадец растянулся на грядке, пойманный за ногу зеленой плетью, но быстро выпутался и продолжил погоню. Девочка-китаянка, видимо, привыкла у себя на острове ходить босиком, и поэтому бежала легко и быстро, на ходу ловко перепрыгивая зеленые ловушки. Слизерин, Гриффиндор и Равенкло держались на одном уровне: им помогало вовремя выкрикнутое «Диффиндо»!