Текст книги "Что-то кроме магии (СИ)"

Автор книги: Akana again

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 87 страниц)

– А рисунками факультетских гербов кто занимался, не припомните?

– С ходу не вспомню, к сожалению. Но то, что они появились примерно в то же время, что и шляпа – ручаюсь.

– Значит, мое предположение верно! Я, конечно, не специалист-гербовед, но все-таки заметил ошибки в изображениях. Такое впечатление, что их рисовали по описанию, а не срисовывали с оригинала.

– Слушайте, а вы помните, какой щит был в оружейной? – вклинился в их диалог Снейп. – То-то мне тогда показалось, что с ним что-то не так... Там же алый лев на золотом поле, и повернут он в другую сторону! В Главном зале совсем другой герб висит: лев золотой, а фон красный. Я его хорошо изучил – мое место за столом находилось как раз напротив него.

– Либо мы имеем дело с колоссальной и последовательной небрежностью, либо кто-то планомерно фальсифицирует нашу историю, – задумчиво подытожил Квиринус.

Глава 32. Брат Джером

Серая сова уронила толстый большой конверт из плотной оберточной бумаги прямиком в корзинку с печеньем. Оно разлетелось во все стороны, студенты захихикали. Квиррелл смущенно выгреб посылку из разноцветных крошек и пробормотал: «Прошу прощения, коллеги... Давно ожидал эту книгу». После чего вскочил и убежал, забыв про завтрак.

– Он буквально одержим своей историей, – проворчала его соседка по столу профессор Вектор, сметая остатки печенья с подола мантии. – Никогда не понимала этого увлечения гуманитарными науками.

– Тебя некоторые уже в психи записали, ты в курсе? – проговорил Снейп, устало отодвигая от себя стопку проверенных работ. Еще один долгий день подошел к концу, отбой загнал слизеринцев в спальни два часа назад, и декан мог позволить себе немного расслабиться. А вопрос был адресован другу, который вполголоса, чтобы не мешать хозяину кабинета, о чем-то рассказывал Моргане. Он устроился на диване под портретом, держа на коленях увесистый фолиант так, чтобы волшебнице было видно.

– А? – рассеянно откликнулся Квиринус, – да бог с ними... Северус, отец сегодня наконец-то прислал мне ту самую Книгу из Дира![1] Помнишь, мы говорили о ней?

Северус кивнул. Еще бы не помнить: они провели не один вечер, обсуждая, каким образом можно – нет, не выкрасть, конечно, они же не воры! – но деликатно позаимствовать на время из библиотеки Кембриджского университета ценнейший образец рукописной шотландской книги десятого века. Практически единственный, дошедший до наших дней. Особенный интерес вызывало то, что Дирский монастырь, бесследно исчезнувший еще в раннем Средневековье, находился в Абердиншире, не так уж далеко от Хогвартса. Являлось ли такое соседство простым совпадением?

В Кембриджской библиотеке работали не сотрудницы, а каменные статуи. Ни заболтать, ни очаровать: они реагировали только на официальные допуски, подписанные лично директором. Аккуратный «Конфундус» на чиновника? Но директор библиотеки, увидев в руке посетителя короткую деревянную палочку, не удивился, а пригрозил заявить в Аврорат.

Кто бы мог подумать, ведь выглядел, как типичный магл... Словом, законным (или почти законным) способом заполучить книгу не удавалось. Пока на помощь не пришел Квиррелл-старший.

«Лучшее решение не всегда самое сложное», написал он в письме, приложенном к посылке. Отец Квиринуса навел справки в крупнейших книжных магазинах Британии и выяснил, что не так давно было выпущено подарочное издание Книги из Дира – с роскошно выполненными репродукциями иллюстраций, копиями страниц и сопровождающими комментариями. Небольшой тираж разошелся в течение недели, но один экземпляр все-таки удалось достать и отправить сыну в качестве подарка на день рождения.

– Теперь, когда ты ее заполучил, скажи: есть там что-то ценное для нас?

– В текстах, к сожалению, нет, – вздохнул историк. – Это пересказ Евангелий. Но рисунки очень интересны. Посмотри: вот эти четыре фигуры тебе никого не напоминают?

Северус какое-то время молча рассматривал безыскусные творения неведомого художника. Казалось, рисовал ребенок: плоские овалы лиц, кругляши глаз, рты, как лежащие запятые, руки без суставов, неестественно длинные пальцы, непонятная одежда.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что это Основатели?

– А почему бы и нет? – Квиррелл, не отрываясь, смотрел на репродукции. – В комментариях сказано, что однозначное толкование до сих пор не найдено.

– Не вижу никакой связи, – пожал плечами Снейп. – Если книга содержит пересказ жизни Христа, то, скорее всего, здесь изображены он и его последователи.

– Допустим. А что ты на это скажешь?

Он торопливо пролистал десяток страниц и ткнул пальцем в маленький рисунок на полях. У самого края текста вилось что-то похожее на червя с большой мордой, увенчанной гребнем. Тонкое туловище неожиданно оканчивалось ладонью с длинными пальцами.

– Похож на гриндилоу... Ну и что? Какой-нибудь монах мог видеть его в ближайшем озере. Водяные черти никогда не прятались от маглов.

– Хорошо. Третья попытка, – Квиринус вовсе не выглядел расстроенным столь упорным скептицизмом. – Лицо сильно попорчено, но нас сейчас оно и не интересует. Обрати внимание на то, что он держит в руке.

В кабинете повисла тишина.

– Это совпадение, – неуверенно предположил Снейп.

– Проверим?

– Разумеется. Господин Барон, вы здесь?

– И уже давно, – слизеринский призрак выплыл из стены. – Собираетесь еще раз побывать в оружейной Годрика?

– Именно. Проведете нас?

– Встретимся в лабиринте, – бросил Барон, снова исчезая в темноте.

Филч лишь осуждающе покачал головой, когда двое преподавателей пронеслись мимо него к выходу. Один держал мощный «Люмос», у другого из-под локтя виднелась толстая книга. Все уже спят давно, а эти бегают, неугомонные... На счастье завхоза, он не увидел, как бесцеремонно обошлись нарушители спокойствия с результатом его кропотливого труда: «А-а, к др-р-раклам её! Бомбардо!» – и тщательно опечатанную дверь в подземелье Восточного крыла разнесло в щепки.

– После восстановим, Аргусу я все объясню, – отмахнулся Снейп. – Господин Барон, мы здесь!

– Вот он, – Квиринус остановился перед висящим на стене мечом. – Я так и знал.

В луче «Люмоса» вспыхнули два густо-алых круглых камня на концах изогнутой крестовины и один – в центре навершия, похожего на опрокинутый полумесяц. Широкий у основания клинок, скругленное острие. Северус переводил недоверчивый взгляд с рисунка в книге на стену и обратно. Сидящий бородатый человек, старательно зарисованный много веков назад, сжимал в руке точно такой же меч.

– Годрик, кстати, носил бороду, – заметил призрак.

– То есть вы тоже предполагаете, что это он? – обернулся к нему Квиррелл.

– Зачем мне предполагать, если я это знаю, – усмехнулся Барон. – Более того, мне известно, кто его нарисовал. И книгу написал.

– Так чего ж вы молчите?! – почти хором воскликнули оба профессора.

– А вы меня не спрашивали! Это во-первых. А во-вторых, очень интересно следить за вашими рассуждениями. Вы, как и в истории с диадемой Ровены, почти до всего дошли своим умом. Так что мне осталось только позвать того, кто подтвердит ваши выводы.

– Неужели снова Биннс? – охнул Снейп.

– На этот раз кое-кто более приятный, – улыбнулся призрак, растворяясь в воздухе.

– По-моему, нам лучше заранее сесть, – предложил Квиринус, левитировал со стены скромный круглый щит и трансфигурировал его в скамью. Едва оба человека опустились на нее, как вернулось слизеринское привидение в сопровождении... хаффлпаффского призрака! Он следовал за собратом с обычным выражением добродушия на круглом лице, спрятав руки в рукава рясы.

– Толстый Монах и есть автор Дирской книги?! – Квиррелл даже привстал от изумления.

– Его зовут брат Джером, – строго поправил Барон.

– Это неважно, – мягко возразил Толстый Монах.

– Важно, – отрезал его спутник. – Ты поболее многих заслуживаешь и честного имени, и честной памяти.

– Я всего лишь простой переписчик, который больше всего на свете хотел отблагодарить своих учителей. Вот и нарисовал их обоих – Годрика и Салазара...

* * *

Далекое зарево пожара неурочным закатом горело за кромкой леса, но здесь, в глухой чаще, законно царила ночь с холодно мерцающими в морозном небе звездами. Кучка оборванных людей жалась друг к другу, пытаясь согреться, но не решаясь развести костер, – сейчас любой огонь напоминал им о том пламени, из которого они чудом спаслись сегодня. Да-да, чудом: наставники поначалу отважно сражались с ордой морских разбойников, ворвавшихся в монастырь, а когда деревянное строение вспыхнуло, подожженное с четырех сторон, велели ученикам взяться за руки и перенесли неведомым образом сюда, в безопасное место. Если это не чудо, то что же?

Отдельно от них стояли двое. Один походил на могучий утес, второй был высок и строен, точно сосна.

– Сколько раз я говорил тебе, что все повторится, – с упреком произнес последний. – Годрик, зачем ты не послушал меня?!

– Ты прав, – гулко вздохнул Годрик. – Но лишь в том, что мы ошиблись с местом постройки. Надо было уходить подальше от моря. Но ничего, дождемся утра и...

– Библиотека! Она же сгорела дотла! Или ты уже забыл об этом?!

– Я помню, Салазар. Создадим новую.

– Новую?! С кем – с ними?! – Салазар мотнул головой на испуганно притихших людей. – Да им собственное брюхо дороже любых книг!

Он быстрым шагом подошел к темной группе, схватил кого-то за шиворот и выволок к себе:

– Ты! Что ты успел унести?

– Н-новые сандалии, учитель... – пролепетал бедолага.

– Животное! Прочь! А ты?

– Краюшку хлеба, учи...

– Ты?

– Одеяло...

– Немного вяленой рыбы...

– Плащ...

– Глупцы! Скоты, вечно несытые! – простонал Салазар. – Почему никто из вас не захватил книги?! Неужели вы так ничего и не поняли за эти полгода?!

– Не гневайтесь, учитель, – послышался из темноты негромкий голос. – У моих братьев остались дома голодные дети. Они думали о них, когда убегали. А я одинок... и я захватил книги. Вернее, одну книгу. Вот...

– Как тебя зовут? – Салазар всматривался в простое, перемазанное сажей лицо. – Покажи книгу.

– Меня крестили Иеронимом... Но все зовут Джери. Я переписывал Евангелия, – он протянул Салазару бережно завернутую в кусок овечьей шкуры книгу. – И делал рисунки. А еще записывал на полях все, что происходило с нами.

– Один из тысячи, – тихо проговорил подошедший Годрик. – Пусть лишь один из тысячи, но это значит, что все было не зря, Салазар...

Они не называли себя волшебниками. И проповедниками – тоже. На каждого из этих двоих в свое время обрушилось невероятное, огромное знание, которое сделало их больше, чем человек, но и оставило в них все человеческое. Оно погнало их за море, оно заставило искать среди нищих оборванцев тех, кто мог бы их услышать. Осторожно, терпеливо раздували искры разума в тусклых глазах, обучали читать и писать, чтобы потом, затаив дыхание, попробовать передать им самое главное...

Неудача. Не первая, наверняка не последняя.

На рассвете Годрик и Салазар собрались в путь. Позвали с собой всех. Отозвался один.

* * *

– Да, это гриндилоу, – подтвердил Толстый Монах. – Их племя когда-то жило в нашем озере. Я еще попытался изобразить василиска и гиппогрифа, но скверно вышло. А вот Салазар, вы угадали. Он носил кольчугу под мантией.

– Значит, эти четыре фигуры – действительно Основатели? – Квиринус был готов торжествовать.

– Ошибаетесь, – виновато улыбнулся рассказчик. – Это Христос и апостолы. Но они тоже были учителями.

– Что же получается? – недоумевающе начал Снейп. – Волшебники учили вас принципам христианской веры?

– Они учили читать и писать... А других текстов у них просто не было.

– Пожар Дирского монастыря продолжили костры инквизиции, – мрачно заметил Квиринус, когда они вернулись в деканский кабинет. Дверь в лабиринт благополучно восстановили, Филч на обратном пути не попался – видимо, отправился спать. Но к ним сон не шел: слишком неожиданным было все услышанное в оружейной.

– Потому-то Салазар и возненавидел маглов, – Снейп достал из шкафа две склянки с Бодрящим. – Будешь?

– Давай. Все равно не усну... Эх, забыли мы выяснить у брата Джерома, как его книга оказалась в Кембриджской библиотеке! Господин Барон, теперь уж я прямо спрашиваю: вы можете ответить на такой вопрос?

– Нет ничего проще, – зевнул призрак. – Лет пятьсот она хранилась в Хогвартсе, потом тогдашний директор решил, что нечего делать христианским книгам в школе волшебства, и сдал ее первому попавшемуся старьевщику.

– И брат Джером не возражал? – поразился Снейп.

– Он сказал, каждая книга найдет своего читателя, – помедлив, ответил Барон. – Хотя бы одного из тысячи.

_______________________

[1] Книга из Дира – реально существующий памятник раннесредневековой письменности.

Глава 33. Взрослый серьезный человек

Полгода назад раскроил физиономию, а вчера назначил старостой... Северус усмехнулся: владетель и повелитель, вольный казнить и миловать по своему усмотрению. К счастью, новое назначение не объяснялось пустой прихотью. Декан некоторое время колебался между двумя наиболее подходящими кандидатурами – Блишвиком и Долоховым. Самые сообразительные на курсе, учатся одинаково хорошо. Эбнер – добродушный весельчак и заводила, обожаемый младшекурсниками за способность уморительно копировать учителей. Деннис – резок, напорист, честолюбив, упорен... Первого любят, второго побаиваются. Второе продуктивнее.

В самом деле, новый староста всерьез взялся за свой курс. Снейп не вникал в суть и методы разговора, который состоялся в мужском туалете между Долоховым и главными слизеринскими хулиганами, но последние вышли оттуда притихшими и в оставшиеся до каникул дни демонстрировали чудеса прилежания и образцовое поведение.

Тем временем Мальсибер, выполняя обещанное, билась вместе со своими подругами за каждый новый балл. И уже все шестеро старост разом натаскивали и жучили младшие курсы, обеспечивая пусть тонкий, но непрерывный изумрудный ручеек в нижнюю колбу часов Слизерина.

Спустя неделю на занятия вернулся Скримджер. Снейп придирчиво следил за ним, ожидая какой-нибудь типично гриффиндорской выходки, но парень неизменно держал себя в руках, лез из кожи вон, чтобы наверстать потерянное время, и подчеркнуто избегал общения с Бернадетт. Она отвечала тем же, и оба так старались сохранить непроницаемое выражение лица, что выдавали себя этим с головой.

Май пролетел незаметно, и вот уже наступил день торжественного прощального ужина, во время которого оглашаются результаты, подводятся итоги и звучат поздравления.

Шестой курс облегченно выдохнул: Слизерин не только вернул пятьдесят снятых баллов, но и набрал несколько десятков сверх того! Правда, перегнать лидера Рэйвенкло не удалось, зато получилось нечто большее: обогнать красно-золотых. Все решили какие-то пять кристаллов, но тем не менее лев уступил второе место змее.

– Что вы сделали со своими студентами? – удивлялся Флитвик. – Слизерин, в общем-то, всегда показывал неплохую успеваемость, но в последний месяц они неузнаваемы. Другие расслабляются в конце года, а ваши, наоборот, в раж вошли...

– Когда змее наступают на хвост, она начинает кусаться, – посмеивался в ответ Снейп.

В назначенный час Дамблдор назвал победителя, но флаги в Главном зале не поменяли цвет: они остались синими. Факультет Ровены сохранял первенство в школе шестой год подряд, и оттого, наверное, шумной радости за их столом не наблюдалось. Зато Слизерин свое торжество скрывать не собирался, и Северус, сидя за преподавательским столом, поймал себя на мысли, что не прочь сейчас заорать «ура» вместе со студентами.

Отпраздновав окончание учебного года, младшекурсники и шестой курс отбыли на каникулы. В школе остались те, кому предстояли экзамены. Две недели нервной дрожи в коленях, влажных от волнения ладоней, приступов паники и неуверенности... Кому-то все это предстояло испытать впервые, иные уже проходили через подобное, но от того переживали не меньше. И уже прибыли в Хогвартс живые символы студенческих мучений – глава экзаменационной комиссии Гризельда Марчбэнкс и ее коллега профессор Тофти. Годы, казалось, ничего не могли поделать с престарелыми магами: невысокие, сухонькие, удивительно подвижные для своих лет, они знали по своим предметам абсолютно все и с неизменным энтузиазмом общались с каждым новым испытуемым.

Только сейчас Снейп понял, что имела в виду Помона Спраут, заметив как-то за обедом: «Вам еще предстоит узнать по-настоящему, что такое волнение на экзаменах». Собственные СОВы почти выветрились из памяти, ЖАБА пришлась на дни, когда его сжигала изнутри свежепоставленная Метка... Да, какое-то беспокойство он испытывал, но оно – ничто по сравнению с нынешней тревогой. Розье только под угрозой очередных отработок у Кеттлберна взялась за учебники, Бэзил Уилкис, здоровенный лоб, еле-еле одолел курс продвинутых зелий... Факультетский позор! Айрин Монтегю от страха перед экзаменом хлопнулась в обморок, Годвин Флинт заучился до того, что по задумчивости врезался в колонну и ходил теперь с распухшим носом... Чтобы не дать всей этой замороченной компании впасть в нервный ступор, надо самому оставаться неизменно спокойным, бодрым и уверенным. Легко сказать!

– Северус, не будьте так строги с девушками, – не выдержала как-то раз Моргана. – Вы разговариваете с ними, как какой-то военачальник! Улыбнитесь им хоть разок, приободрите... Ну нельзя же все время командовать!

– Может, еще серенаду им спеть?! – огрызнулся он. – Сочувствие расслабляет, госпожа Моргана. Когда человек зол, он соображает быстрее.

– Но ведь это совсем юные девочки!

– Требования одинаковы для всех. Не по силам учеба – пусть дома сидят, салфетки вяжут.

В бормотании наскоро повторяемых ответов перед устными испытаниями, в пинтах Успокоительного и бесконечном бдении над книгами проходили дни, отличимые лишь по сдаваемым предметам. И однажды они закончились. Уныло ожидающие «Троллей» и гордо предвкушающие «Превосходно», а также те, кому было решительно все равно – все они имели полное право отложить на самую дальнюю полку опостылевшие учебники, засунуть поглубже в чемоданы мантии и жизнерадостно галдящей толпой двинуть на станцию, откуда отправлялся в Лондон Хогвартс-Экспресс.

Среди отъезжающих отсутствовали семикурсники: покидающим школу навсегда предстояло отметить это событие так, как предписывали традиции.

Филч тщетно прятал в самых потаенных местах свою обожаемую кошку: неведомым образом миссис Норрис исчезла из запертой кладовки и спустя какое-то время вернулась туда, щедро политая сливочным пивом. Горгулья у входа в кабинет директора отчаянно ругалась и шипела, но ее все равно обрядили в ночной дамский чепец и кружевные панталоны. Кульминацией прощания с Хогвартсом стали купание гиппогрифов в озере и погоня за гигантским кальмаром. Несчастного моллюска, как обычно, отстояли русалки, которые выгнали бывших школяров на сушу и, настыдив для порядка, развернули в направлении Хогсмида. Там выпускники догуливали свое освобождение, переходя из «Трех метел» в «Кабанью голову» и обратно. Оба заведения по такому случаю не закрывались до рассвета следующего дня.

* * *

Северус остановился на пороге слизеринской гостиной и прислушался: тишина. Осторожно заглянул в спальню девушек – похоже, никого. Прошелся между рядами аккуратно застеленных кроватей в мужской спальне – ни единой живой души. Уехали.

Они! Все!! Уехали!!!

Свобода-а-а! Он довольно хохотнул и не спеша – спешить уже не надо! – направился к выходу, предвкушая, как сейчас в своем кабинете заварит себе свежего чаю, стребует с домовика каких-нибудь плюшек и завалится с книгой на диван.

В гостиной послышались шаги и голоса. Знакомые голоса... Выпускники Джералд Треверс, Годвин Флинт и Агата Урхарт зачем-то разыскивали своего декана. Увидев его, все трое заулыбались, а Треверс протянул ему небольшую плоскую прямоугольную коробку:

– Мы не хотели уезжать, не попрощавшись... Это вам, профессор. Спасибо за все.

Он машинально открыл коробку, развернул листы папиросной бумаги и вытащил переплетенный в зеленый сафьян толстый ежедневник с тройным «S», тисненым серебром на обложке.

Вещь была явно дорогая, но не только это заставило замереть и недоверчиво уставиться на нее, будто на зачарованную. Ему вручили подарок. Не на день рождения. Не друзья и не родные. Но... за что? Почему? Он же не сделал ничего такого...

– Это на память о нас, – пояснила Агата, точно догадавшись о его сомнениях. – И в благодарность.

– Лично для меня последние полгода были лучшими, – признался Годвин. Джералд согласно кивнул. – Как мы бились в тоннеле! А Игры?! Наши дуэли – такое не забудешь!

– На дуэлях вы дрались, не я, – смущенно пробормотал он. – Спасибо за подарок, неожиданно... – и чтобы избавиться от неловкости, спросил: – Какие у вас теперь планы?

– Решили все вместе ехать в Ванкуверский колледж, на курсы магкибернетики, – ответил Треверс. – У них через месяц начнется набор слушателей. А дальше видно будет.

Повисла пауза.

– Мы пойдем, профессор?.. – вопросительно улыбнулась Урхарт.

– Погодите... постойте... – он не знал, куда деть это несчастный ежедневник, как лучше облечь в слова то, что беспокоило. – Ведь вы уже не студенты, и я вам не начальство... Джерри, полгода назад у тебя легко получилось перейти со мной на «ты». Почему сейчас этого не произошло? Вы просто привыкли или?..

– Полгода назад ты для нас был никем и ничем, – прямо ответил Треверс. – Зубрила-полукровка. Мы с парнями даже поспорили, что ты и месяца в школе не продержишься. А когда стал деканом, никто не сомневался, что будешь вымещать на нас все обиды. Долохов ведь рассказал, как ты с ним расправился.

– А потом? – у Северуса отчего-то сел голос.

– А потом мы поняли, что крупно ошиблись... сэр, – в его тоне не было ни капли насмешки. – С вами уже не тянет фамильярничать, профессор.

Треверс помолчал и решительным жестом протянул ладонь:

– Удачи, Северус. Хороших тебе новичков в будущем году.

Да, осенью придут другие – лучше ли, хуже нынешних... Но вот этих троих уже не будет. Череда встреч и расставаний, с которой надо смириться и сказать в ответ что-то оптимистичное и по возможности обойтись без пафоса...

– Успешного покорения Ванкувера. И поосторожнее там с айсвайном.

* * *

Две плюшки благополучно прошли под чай, а на третьей в кабинете нарисовался Квиринус. Заглянув в чайник, трансфигурировал себе чашку, придвинул поближе блюдо с выпечкой и, расположившись в кресле у камина, принялся жадно есть.

– Директор распорядился морить тебя голодом? – не выдержал Снейп, до того момента молча наблюдавший с дивана за его манипуляциями.

Квиррелл судорожно сглотнул и шумно отхлебнул из чашки.

– Нет, просто забыл пообедать... Северус, а где Барон?

– Не знаю, он не докладывает, куда исчезает. А что?

– У меня к нему просьба есть... Мог бы ты пригласить его?

– Хм... Господин Барон! – позвал в пространство Северус. – Если вы здесь, дайте знать, пожалуйста.

– Что случилось? – выглянул из книжного шкафа призрак.

– Господин Барон, очень нужна ваша помощь в переговорах с Пивзом, – из уважения к привидению Квиррелл перестал жевать и отставил чашку. – Речь идет о деле, которое способен выполнить только он.

– Любопытно. Хорошо, подождите немного.

– Не знаю, что ты задумал, но участие Пивза настораживает, – заметил Снейп.

– Меня тоже, но без него действительно никак. Сейчас убедишься.

– …Что он Гекубе, что ему Гекуба? – донеслось откуда-то из темного угла, и в кабинет боком вплыл полтергейст, беседующий с Кровавым Бароном. Увидев людей, он оборвал свой монолог, прищурился, будто подсчитывая что-то, а затем, подлетев к Квирреллу, вполголоса деловито посоветовал, кивнув на пустую чашку:

– Не пей вина, Гертруда.

Тот закашлялся от неожиданности. Пивз от души стукнул его по спине и озабоченно сообщил обалдело смотрящему на это Снейпу:

– Неладно что-то в Датском королевстве.

– Давай серьезнее, Пивз, – одернул его Барон. Правда, не слишком строго.

Полтергейст скроил унылую физиономию и объявил, что серьезен, как докладная завхоза.

– Господин... кхе.... господин Пивз, – откашлялся наконец Квиррелл. – Вам, должно быть, известно, что я собираю материалы по истории Хогвартса. В частности, на основании свидетельств господина Барона удалось установить, что возраст Распределяющей Шляпы насчитывает не девять веков, как принято думать, а гораздо меньше. Современная наука может установить возраст того или иного предмета с точностью от одного года до десяти лет. Поэтому я прошу вас проникнуть в кабинет директора, где хранится Шляпа, и отрезать от нее кусочек – дюйма три, не больше. Я отдам его на экспертизу, и таким образом мы получим веское подтверждение слов призрака.

– А самим что – слабо дельце провернуть? – спросил Пивз.

– Нас за такое как минимум уволят, – вздохнул Снейп. – Взлом кабинета директора и порча ценного артефакта.

– Ну, попросите добром, мол, так и так...

– Добром не даст. Он вообще против моих исследований, – пригорюнился Квиринус. – Если вы не согласитесь, придется ждать сентября, когда Шляпу вынесут для распределения, потом надо ухитриться ее перехватить у МакГонагалл... короче, сложно, долго и велик шанс попасться.

– Жидковаты вы на расправу, – хмыкнул полтергейст.

– Им есть что терять, – заметил Барон. – А вот тебе это ничего не стоит. Сделай полезное дело хотя бы для разнообразия.

– Ладно, уговорили. Только задаром лезть к директору я не стану. Вы, белоручки, тоже кое-что для меня сделаете... – глаза Пивза загорелись азартом. – Сейчас в школе гости – старуха Марчбэнкс и этот сморчок Тофти. Давно я к ним подбираюсь... Так вот, ты, – он ткнул пальцем в грудь Квиррелла, – станешь прилюдно волочиться за Гризельдой, осыпать комплиментами, короче, изображать влюбленного. И когда она совсем растает, выльешь ей на мантию полную банку томатного соуса. А ты, – палец уперся в Снейпа, – выкрасишь лысину Тофти в зеленый цвет, а бороду – в розовый. Или наоборот, как хочешь. Сроку вам – две недели, пока они оба торчат в замке.

– Это же типичное хулиганство! – возмутился Квиринус. – Как можно... почтенная леди...

– А вы сами мне что предлагаете – на полянке цветочков нарвать?! Вот вечно вы, люди, на чужом горбу хотите выехать!

– Господин Барон! – воскликнули профессора почти одновременно. Но оказалось, что привидение вовсе не разделяет их негодования.

– Пивз рассудил справедливо. Он выполнит вашу работу, а вы – его.

– Работу?! – изумился Снейп. – С каких пор обливание соусом стало работой?

– Дурень, для шумного духа это самая что ни на есть работа, – фыркнул полтергейст. – Чему вас только в школе учат, профессора фиговы!

Пивз удалился, чрезвычайно собой довольный, Барон тоже незаметно исчез. Друзья – растерянные и пристыженные – остались одни.

– Ну, на что не пойдешь ради науки, – философски заключил Квиррелл и вдруг прыснул со смеху.

– Ты чего?

– Представил, как ты при всех своих деканских регалиях улепетываешь от зеленого Тофти!

– Хорошо хоть студенты разъехались, – Северус попытался сохранить хмурое выражение лица, в конце концов тоже усмехнулся. – Не далее как сегодня утром мне дали понять, что я серьезный и уважаемый человек, дорогую вещь подарили, и вот нате вам: лысину в розовый, бороду – в зеленый! Самое подходящее занятие для декана!