Текст книги "Миротворец (СИ)"

Автор книги: AgentSolt

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 53 страниц)

Но когда в приёмную вернулся господин Гендальф, секретарь, тут же позабыв о себе, вскочил с места с широко распахнутыми глазами. Директор выглядел задумчивым, не печальным, не подавленным, а именно задумчивым и таким, словно груз проблем ещё сильнее стал давить на его плечи.

– Г-господин Гендальф, – с порывом обратился к нему Бильбо, выходя из-за стола. – Пожалуйста, не сочтите это праздным любопытством, н-но.. вы что.. вы.. вы скоро уйдёте? – он сглотнул, представив всё это.

Директор поднял на него взгляд и устало улыбнулся.

– Завтра мой последний рабочий день, господин Бильбо, – покивал он головой. – Завтра, прямо с утра, обзвоните всех начальников и сообщите, что в десять пройдёт важное собрание. Я всё сообщу им.

Всё внутри опустилось. Бильбо стало жалко всех так, что губы задрожали. Господина Гендальфа, который, очевидно, обожал свою работу и не мыслил ни дня без неё. Себя, потому что теперь ему придётся доказывать кризис-менеджеру, что он достоин этой должности, а это означает, что нужно будет прилагать ещё больше стараний, когда он и так из кожи вон лез. Велика вероятность, что его сочтут непригодным, и просто уволят. Господина Торина и господина Трандуила, которым тоже придётся учиться работать бок о бок с другим руководителем. Возможно, кто-то из них тоже потеряет работу, и это будет совсем плохо, ведь без Бильбо компания благополучно существовала, а вот без господина Торина или господина Трандуила придётся туго. Лишь бы кризис-менеджер не оказался слишком большим тираном.

– Вы боитесь? – Бильбо вновь поднял глаза и увидел, что Гендальф проницательным взглядом смотрит на него, не отрываясь, и ждёт ответа. Без труда директор распознал состояние своего подчинённого.

– Да, – честно признался тот. – Но ведь это не навсегда?

– Надеюсь, что нет, – Гендальф опять улыбнулся, но теперь не только устало, но ещё и грустно. – А бояться всё же стОит. Кризис-менеджер, с которым мы уже успели договориться – сущий дьявол. Он грамотный и квалифицированный, мастак, и нам очень повезло, что он согласился на наши условия, и то, что в его работе появилось окно, но я не могу не предупредить вас о том, что он настоящий деспот. Уж не знаю, как смогут ужиться с ним мои замы, у обоих непростой характер, и я переживаю по поводу них больше всего. Что касается вас.., то я уверен, вы непременно останетесь на своём месте, – его глаза сверкнули хитрым блеском, – только нужно будет немного постараться.

Бильбо не понимал. Он дёрнул головой, моргнул.

– Н-но.. почему вы так в этом уверены?

– Да потому что я сам лично отбирал кандидата в секретари, господин Бильбо. И теперь, поработав с вами несколько дней, я убедился, что вы как раз тот, кто нужен здесь.

Глаза Бэггинса вновь широко распахнулись. Как? Этого не может быть. Господин Гендальф лично.. ЛИЧНО! Взял и выбрал из огромного количества желающих именно его. Но этого просто не может быть! Это какой-то абсурд!

Господин Гендальф приосанился, выпрямился, словно и не произнёс сейчас ничего такого, что ввело его собственного секретаря в состояние шока.

– Могу я вас попросить не распространяться о том, что вы слышали в конференц-зале и о нашем этом разговоре?

– К-конечно, – ну вот и оно, распоряжение директора о неразглашении.

– Я всё вам подробно расскажу завтра утром, а сейчас, уж простите, вам придётся задержаться и прибраться немного в конференц-зале.

– Х-хорошо, я.. я как раз сам собирался..

Тошнота прилила к глотке новой волной, и Бильбо покачнулся, но господин Гендальф не заметил этого, так как зашёл в свой кабинет, схватил кейс и быстро удалился из офиса, очевидно, домой.

Несколько минут ушло на то, чтобы справиться с тошнотой и последующим головокружением, с волнением, с грустью и жалостью. Это был один из самых трудных дней за все четыре. Всего лишь четыре дня, а Бильбо казалось, будто он работал здесь вечность. У него не было времени корить себя за то, зачем он ушёл от тихой и спокойной работы в школе и пришёл сюда, в эту напряжённую, кипучую, стрессовую среду. Нужно было поскорее прибраться в конференц-зале и сбегать куда-нибудь поужинать. На готовку явно не хватило бы сил. Только не сегодня.

Он медленно направился в конференц-зал и, войдя, оглядел помещение взглядом. Чашки, блюдца, бумаги на столе, сдвинутые стулья, но, в общем, не так много возни. К счастью. Тяжёлые мысли тут же вернулись, пока он складывал бумаги в одну кучу. Он честно пытался думать о чём-то другом. О том, что не мешало бы составить смету расходов на ремонт, о том, как замечательно будет вернуться домой и завалиться в тёплую постель, укрывшись уютным, мягким одеялом. Но всё упрямо возвращалось к родившейся проблеме со всеми вытекающими. Кризис-менеджер, увольнения, уход господина Гендальфа. Сердце неприятно кололо. Ещё немного, и он схватит инфаркт. Его не ждёт ничего хорошего. Не будет ему спокойствия. Только переживания, суета, проблемы да хлопоты.

Погрузившись в себя, Бильбо даже не заметил, как кто-то прошёл по коридору, как заглянул в приёмную, как заметил приоткрытую дверь в конференц-зал и как, пройдя ещё немного, остановился в проёме.

– Это что ещё такое? – ввинтился знакомый бас в его перепонки.

Бильбо резко – от неожиданности – обернулся, в ту же секунду натыкаясь взглядом на господина Торина.

– Ч-что? – растерянно проговорил он.

– Что это за срам на вас надет?!

Наконец до секретаря дошло, что господин Торин увидел его облегающие брюки, и колкий липкий страх заворочался у него в животе, вытеснив голод. Он резко втянул воздух в лёгкие, так, словно выныривал из-под воды. Дышать было больно.

– Это.. я просто..

– Сегодня было собрание акционеров, и вы в таком виде перед ними разгуливали?! Вам обязательно было позорить Гендальфа?!

– Нет! Нет-нет, всё не так!..

И хотя сами акционеры ни словом, ни взглядом не намекнули Бильбо, что он одет неподобающе, господин Торин распекал его сейчас, будто сам был директором, а секретарь – учеником школы, глупым и невоспитанным. Это было унизительно. Возмущённый взгляд зама по строительству неотрывно скользил по злополучным брюкам, и Бильбо в который раз за день испытал ужасный стыд, да такой, что хотелось провалиться сквозь землю. Его щёки вспыхнули и зарделись, точно у венецианской девственницы.

– Просто я.., – запинаясь, заговорил он снова, – я прос-сто.. торопился и вынул их, а они подлежали выбросу, так как.. старые..и малы.. я.., – он поднял своё пылающее лицо. Торин тоже смотрел ему в глаза гневным, безжалостным взглядом, и внезапно Бильбо сам заразился его возмущением. Да по какому же праву? Сердце пропустило удар, забилось часто, и опять замерло на неположенное количество секунд. – По-моему, вы не имеете права.. права чтобы.. так говорить и..

В пару больших размашистых шагов Торин оказался вплотную с ним, и смотрел теперь сверху вниз совершенно исступлённо. Было ощущение, что одно неверное слово, и он может размазать его по стене безо всякого колебания.

– Вы нарушаете положенный дресс-код, – проговаривал каждый слог, старался цедить буквы, но всё равно получался неизменный ор, – эти.. продвинутые с тринадцатого.. пусть ходят в чём хотят, их уже не переучить быть уважительными к обществу, но вы-то!!! Вы, господин секретарь, представляете нашего директора, и вы лицо нашей компании! Не смейте позволять себе такое бесстыдство!

– Да я всего лишь..

– Не пререкайтесь, просто наденьте завтра нормальную одежду! Я что, так много прошу?!!!!

Бесполезно спорить. Бесполезно что-то доказывать и оправдываться тоже бесполезно. Бильбо понял это, и собственное возмущение умерло в нём в ту же самую секунду. Он моментально поник, опустил голову, вперив взгляд в свои ботинки. Сердце заболело.

– Этого больше не повторится, господин Торин, – тихо пробубнил он.

– Очень надеюсь на это, – всё ещё агрессивно, но гораздо спокойнее ответил ему зам. – Что там насчёт совета директоров? Что вы узнали?

Боже, ну только не это! Сейчас господин Торин действительно размажет его по стене, а он и пикнуть не успеет.

– Кое-что изменится, – Бильбо нервно сглотнул, но взгляд так и не посмел поднять. – Завтра утром господин Гендальф всё всем расскажет.. В десять сове..

– Я хочу, чтобы вы мне рассказали обо всём сейчас же, – перебил его заместитель, бескомпромиссно ожидая разговора.

Бильбо сглотнул вновь.

– Я.. я.. не могу вам.. рассказать.. Я обещал господину Гендальфу, – его пальцы вцепились в стопку бумаг, лежавшую на столе.

А Торин снова закипал. В висках шумело, сердце дёргалось в грудной клетке, как сумасшедший мячик. Лицо потемнело от гнева.

– А мне вы ничего не обещали? – нарочно ледяным тоном спросил он, и глаза его сузились.

– Обещал, но.. точнее, не обещал.. я говорил, что возможно.. но

– Сегодня вы ужасно разочаровали меня, господин секретарь. Я возлагал на вас надежды, но вы подвели, – негодование бушевало и прорывалось через холодный тон, который хотел выдержать зам.

– Ничего такого, что касается напрямую вас, господин Торин, – выпалил Бильбо в отчаянии. – Поверьте, вы всё узнаете завтра. Что такого, если это будет не сегодня? Что даст, если я скажу вам это сейчас? – он тараторил, а Торин всё больше хмурился, пока не заорал в ответ:

– Не вашего ума дело, почему мне это нужно знать именно сегодня!! Если я прошу, значит, так надо, ясно?!!

Глаза секретаря бегали, и выражение лица приняло такое страдальческое выражение, что сжалился бы даже камень, но не Торин. Он по-прежнему взирал беспощадно и ждал новостей.

– Простите меня.., – почти шёпотом выдавил из себя Бильбо. – Я не могу.. поймите..

Господин Торин молчал, и Бильбо уже начал лелеять надежду на то, что тот сжалится над ним, поймёт, как он того просит, но нет..

– Забудьте о моём хорошем отношении к вам, господин секретарь, – промолвил почти с шипением. – Навсегда.

Промолвил, развернулся и ушёл, оставив Бильбо одного смаргивать невидимую пелену, что застлала глаза отчего-то.

Сердце дёрнулось с ещё большей силой, закололо. Он пытался дышать как можно ровнее, чтобы не спровоцировать новый приступ боли. Лицевые мышцы свело, которые задеревенели так, что не двинуть ничем – ни губами, ни челюстью, ни бровями. Он стоял так ещё не менее минуты, а затем вернулся к уборке, дрожащими руками переставляя посуду на разнос.

Лечь в постель без ужина, ворочаться до трёх, боясь сделать лишнее движение, ибо сердце продолжало болеть от каждого необдуманного поворота, моргать воспалёнными глазами в темноте. В четвёртом часу Бильбо стремглав бросился к туалету, где его минут десять полоскало. Наверное, отравился чем-то. Но за весь день он почти ничего не съел. Неужели бесплатная булочка, отданная ему доброй девушкой? Или это не отравление, а что-то другое..

Будильник прозвенел в положенное время, а Бильбо уже не менее как полчаса просто сидел на постели и считал минуты до этого. Теперь официально можно было встать, сходить в душ и топать на завтрак, сунув ноги с мягкие тапки.

Но от вида еды мутило. Кое-как засунув в себя чёрствый хлеб – другого-то никто не купил – и залив в себя небольшую чашку зелёного чая, Бильбо пошёл одеваться. Сегодня должно было пройти какое-то мероприятие после работы, а значит, одеться надо как-то понаряднее. Что-то строгое, но не слишком обычное. И он выбрал пиджак небесного цвета в пару к бежевым брюкам. Но цвет пиджака так похожий на цвет глаз одного жестокого человека только подчеркнул красноту глаз самого Бильбо, а также тусклость волос, которые он даже нормально уложить не удосужился. Бильбо посмотрел на себя в зеркало, но собственное отражение не вызвало в нём ровно никаких чувств. Их вообще не было. Ему казалось, что его череп стал полым внутри. Ничего не радовало, ничего не будоражило, но даже ничего не огорчало. Выблевал он что ли все свои чувства ночью? Зато не болело сердце. Оно словно было сковано стальными ободами, что не давали ему биться слишком часто и вымораживали переживания. Такого никогда прежде с ним не было. Однако страха по этому поводу он тоже не испытывал. А это даже может нравиться.

Дорога до работы, пробки, светофоры – всё прошло мимо, и Бильбо впервые вёл своё старенькое авто ровно и плавно, не нервничал, даже не обращая внимания на нарушителей, которые раньше вызывали в нём чуть ли не приступ паники.

Он добрался на полчаса раньше, но, войдя в приёмную, увидел, что дверь в кабинет господина Гендальфа уже приоткрыта. Изнутри не было слышно ни звука, и Бильбо засомневался, стоит ли напоминать о себе, но просто так усесться на своё место было бы невежливо, поэтому он постучал и вошёл сразу же, не дожидаясь ответа.

Господин Гендальф сидел за столом, изучая взглядом газету, скорее всего, вчерашнюю, так как сегодня секретарь ещё не успел забрать корреспонденцию.

– Господин Гендальф, доброе утро, сделать вам кофе?

Тот поднял на него глаза, и снял с носа очки, отложив их в сторону.

– Что-то вы сегодня совсем рано. Не спалось?

– Именно, – кивнул Бильбо, вспомнив ночные посиделки возле унитаза.

– Пройдите сюда, садитесь, – директор указал ладонью на кресло перед своим столом, и, шмыгнув носом, Бильбо двинулся туда. Для себя он уже решил, что всё, что ему скажут, никоим образом не выбьет его из колеи, и он не станет суетиться или переживать, как раньше. Сейчас он был собранным, как никогда.

Едва его пятая точка коснулась сиденья, как Гендальф начал разговор, словно всё это время только того и ждал:

– Вчера я немного обмолвился с вами о том, кого представляет собой кризис-менеджер, – его пальцы сцепились в замок. – Он должен был появиться здесь сегодня, по всем правилам, но он слишком занят. Так он и заявил вчера, представьте. Но требовать чего-то у меня уже нет ни времени, ни сил. Как я уже говорил вам, обзвоните всех, в десять собрание во втором конференц-зале. Все должны присутствовать, уж постарайтесь.

Бильбо слушал внимательно, не кивая и даже не моргая.

– Вечером сразу после работы все собираются в баре «Зов орла», это здесь, на втором этаже, если вы не в курсе, пусть все немного расслабятся и пообсуждают грядущие события, думаю, что это будет полезно для всех. После вы предоставите мне список всех присутствующих и отправите на электронную почту в ближайшее же будущее. Если вас не затруднит, то я бы хотел видеть его в выходные. В понедельник сюда придёт новый управляющий. Он возглавит компанию на ближайший месяц, а если потребуется, то и на дольше. Вы всё поняли?

– Да, я всё понял, господин Гендальф, – почти механическим голосом ответил ему Бильбо, и директор нахмурился.

– Вы сегодня словно сам не свой. Что-то случилось?

– Нет.

Гендальф тяжело выдохнул.

– Сегодня будет непростой день, я обязую все отделы предоставить мне отчёты за ближайший год. Они понадобятся Саурону, чтобы он мог как можно быстрее войти в курс дел. Я уже говорил, что кризис-менеджера зовут Саурон?

– Нет.

Господин Гендальф в который раз пристально посмотрел на своего секретаря, пытаясь понять его настроение.

– С вами точно всё в порядке? Вы похожи на манекен сегодня.

– Уверяю вас, всё хорошо, – и отчего-то голос Бильбо дрогнул, он вдохнул чуть больше воздуха, чем могло позволить ему его ровное дыхание, и в сердце, дёрнувшись, будто сбросило с себя стальной обод, вместе с тем заставляя кровь циркулировать быстрее, и, как следствие в Бильбо будто вновь влились былые переживания и эмоции, которые он так отчаянно пытался спрятать глубоко внутри.

– Хорошо, сегодня мне понадобится ваша помощь.

– Я..

…… Да потому что я сам лично отбирал кандидата в секретари, господин Бильбо. И теперь, поработав с вами несколько дней, я убедился, что вы как раз тот, кто нужен здесь.

– Я сделаю всё, зависящее от меня.

– Знаю, господин Бильбо, – улыбнулся директор, – знаю.

И завертелось. Документы, подписи, звонки, факсы.. Звонки, факсы, подписи, документы. Бильбо обзвонил всех руководителей с приглашением на совещание. Больше всего Бильбо боялся звонить господину Торину и долго собирался духом сделать это, оставив напоследок. Благо, при разговоре тот не орал, а лишь сухо обронил «Буду».

К десяти часам в подготовленный второй конференц-зал начал стекаться народ. Бильбо был рад, что всё проходило без нареканий, так как хотя бы в последний день работы господина Гендальфа не желал облажаться. Господин Трандуил прошествовал мимо приёмной величественно и гордо, не удостоив секретаря даже взглядом. И господин Торин тоже не посмотрел в его сторону, тогда как племянники радостно помахали руками. Скоро все они должны узнать о том, что их директор работает сегодня последний день перед долгим перерывом и о том, кто будет должен занять его место. Интересно, будут ли Фили и Кили такими же радостными после этих новостей?

Бильбо не желал подслушивать. Он действительно считал это ужасным занятием, недостойным добросовестного человека. Но едва двери за господином Гендальфом закрылись, он не пошёл обратно на своё рабочее место, как полагалось – телефон разрывался в безнадёжной трели. Огляделся по сторонам, не наблюдает ли кто, а затем принялся прохаживаться возле двери взад-вперёд, изо всех сил напрягая слух.

Как назло, ничего не было слышно. Напрасно Бильбо задерживался на несколько секунд и старался ступать как можно мягче. Ни одного отзвука.

Однако это продлилось не так уж долго – в какую-то минуту бас господина Торина прорвался через полотно дверей, и Бильбо услышал его возмущённый бас: «Как это покидаете?!», но после вновь всё стихло.

Бильбо снова и снова прохаживался возле, заложив руки за спину и обеспокоенно поглядывая на двери. Конечно, выйди кто-нибудь из зала, создалась бы неловкая ситуация, и стало бы понятно, что секретарь подслушивает, поэтому Бильбо решил всё-таки вернуться в приёмную.

Он очень удивился, когда увидел там Альфрида, присевшего прямо на стол и разговаривающего по его рабочему телефону. Чёрный пиджак, надетый на чёрную водолазку, был ему явно великоват, и рукава его достигали костяшек пальцев.

– .. я всё ему передам, – любезничал администратор офисов, – можете не беспокоиться.. А нашего секретаря частенько не бывает на рабочем месте, нда. Это Альфрид.. Нет, я являюсь администратором офиса.. Да-а, я буду счастлив услужить вам. До свидания, – и вернул трубку на базу.

– Ч-что происходит? – нахмурился Бильбо, ожидая объяснений своевольной наглости.

Альфрид повернулся к нему в то же мгновение, презрительно взглянув из-под густых тёмных бровей и скривив от неприязни губы.

– А происходит то, что ты где-то шляешься, пока я принимаю звонки за тебя, вот что происходит! Почему это я должен делать работу за тебя?!

Бильбо не хотелось отвечать, да и зачем, если в ответ он всё равно получит одно лишь хамство и обидные слова.

– Что молчишь? – Альфрид оскалился, словно хотел наброситься на секретаря и сожрать его живьём. – Акционеры вчера отодрали так, что рот открыть не можешь?

– Что вам тут нужно?

– Скрепки привезли, зашёл забрать, а тут такой бардак творится.

– Коробка со скрепками в-вон там, – Бильбо указал пальцем на полку шкафа.

Но Альфрида уже понесло.

– Да будет тебе известно, здесь все смеются над тобой. Все до единого. И никто не воспринимает тебя всерьёз. Все делают ставки, сколько ещё вытерпит тебя старикашка. В основном ставят на «месяц». Сначала я думал, что это слишком долго, но теперь вижу, что как раз этот срок и свершится, если учесть, с какой готовностью ты наряжаешься для него. Как вчера, например, и..

– Ты всё сказал? – перебил его Бильбо, возмущённый услышанным до глубины души. Тут было уже не до вежливости и соблюдения границ. Ему хотелось, чтобы этот человек исчез навсегда.

А Альфрид всё не унимался. Он изливал всю свою желчь ещё много минут, пока, наконец, мимо приёмной не пронёсся Ферен, финансовый директор, а затем вышла вся толпа руководителей, молчаливых и погруженных в себя. Никто не обронил ни слова. Просто прошли мимо, словно немые призраки, бредущие к берегам Стикса. Все, как один.

– А что тут происходит? – администратор офисов тоже заметил что-то неладное. Почувствовал по обречённой ауре, что витала в воздухе. Происходящее ему явно не понравилось, ведь он не любил узнавать новости последним.

Бильбо подумал, что можно и ему сказать, ведь, должно быть, все всё уже знают.

– Господин Гендальф работает сегодня последний день.. Э.. В понедельник на его место придёт кризис-менеджер.

– Чтэ-оо? – лицо Альфрида скривилось. – Как такое возможно? Так не делается.

– Я-аа.., – секретарь лишь безнадёжно покачал головой, – я говорю, как есть.

– И кто этот кризис-менеджер?

– Слышал, его имя.. Саурон.

– Саурон? Не знаю такого, – Альфриду надоело удивляться. По его мнению, так он выглядел глупо. – Ну значит, скоро можно будет помахать тебе рукой. Вряд ли человек, вытаскивающий фирму из состояния кризиса, будет держать здесь такого бездаря, как ты, – и направился к выходу, привычно горбясь в своей манере.

В пять минут седьмого, когда умаявшийся за день Бильбо спокойно разбирал документы в двух папках, господин Гендальф вышел из своего кабинета и собирался выйти из приёмной, но задержался, окинув своего секретаря мягким взглядом с полуулыбкой.

– Почему вы не в баре, господин Бильбо? Вы собираетесь игнорировать моё распоряжение всем там быть?

– А.., – тот поднял на него совершенно изумлённый взгляд, – нет, конечно. Я думал.., – его пальцы нервно задёргались, пока он подбирал слова, – я хотел помочь вам сложить в коробки ваши личные вещи. Разве.., – он в который раз запнулся, – не нужно?

– У меня нет особо личных вещей, если вы не заметили, – усмехнулся директор. – Никаких там фото в рамочках или памятных золотых ручек. Всё останется здесь, я ведь планирую вернуться. Так что не беспокойтесь. Не для того ведь вы надели этот дивный пиджак, чтобы коробки мои таскать. Идите в бар.

– Х-хорошо, – Бильбо тут же проделал нужные манипуляции, чтобы выключить свой компьютер.

– Постарайтесь остаться на своём месте, когда я вернусь, – промолвил директор, и вид его помрачнел.

– Удачи вам, господин Гендальф, – схватив свой кейс, секретарь вышел из-за стола. – Уверен, что-оо.. никаких серьёзных изменений не произойдёт, – он подбадривающе улыбнулся. – Отдохните как следует, – уголок рта его дёрнулся, ибо он почувствовал небывалую грусть, какую не чувствовал до этого времени. Видимо, просто не верил, что всё это реальность, и директор, к которому он уже успел проникнуться уважением, на какое-то время исчезнет. – Представьте, что всё это.. ну.. просто отпуск.

– Да-да, именно так я себе и внушаю, – покивал тот головой.

Они вышли из приёмной вместе, и вместе ждали лифта, но господин Гендальф вышел этажом ниже, а Бильбо, попрощавшись, поехал прямо до второго, где и обосновался бар «Зов орла». Никого из своих он не увидел. Возможно, они уже были на месте, либо так же, как и секретарь, опаздывали.

Раскрыв тяжёлые, резные, деревянные двери, Бильбо провалился с гулкую, бьющую громкими звуками и вспыхивающую разными неоновыми цветами темноту. Двери захлопнулись за его спиной, отрезая путь к побегу. Бильбо стоял и оглядывался с широко распахнутыми глазами.

Народу было очень много. Голос ведущего, громкий и резкий, вдалбливался в уши, как звук циркулярной пилы, и сразу подействовал на нервы. Самого его не было видно, но по скоплению народа возле больших колонок и освещённому прожекторами участку, Бильбо понял, где тот находился, просто, кажется, сцена была небольшой и низкой. Корпоратив только начинался, а за барной стойкой уже засело немыслимое количество людей. Среди них Бильбо не без труда вычленил коллег с двенадцатого, но всё стоял в нерешительности, а стоит ли подходить туда, ведь среди них находился и господин Торин, который угрюмо цедил что-то из стакана, похожего на стакан для виски. Возле фуршетного стола, на котором расположилась самая разнообразная закуска, паслись Фили и Кили, но Бильбо и к ним не стал подходить, ибо с ними беседовал Бард, рядом с которым тёрся Альфрид. Надо же, и этот здесь. Видимо, и правда позвали абсолютно всех, а ведь секретарю необходимо было предоставить их список поимённо для господина Гендальфа.

Когда взгляд проскользил и по Леголасу, что стоял возле сцены с Тауриэль, и по Ферену, подносившему господину Трандуилу бокал с вином, он заметил, как ему машет Дори. Вновь засомневался, подходить ли. Господин Торин точно этому не обрадуется, да только Дори так радушно зазывал его, махая всё активнее и активнее, что с его стороны было бы невежливо пройти мимо.

– О, Бильбо, – с довольной улыбкой хлопнул его по плечу Бофур. – Задержался ты, – и махнул бокалом ячменного.

– Заказывай поскорее выпивку, – закивал его брат Бомбур. – Там уже ведущий распинается, значит, будут весёлые конкурсы.

– Ты любишь конкурсы, Бильбо? – и Бофур, усмехнувшись, сдвинул свою шапку на лоб.

Секретарь на мгновение перевёл робкий взгляд на господина Торина, который, молча, продолжал цедить свою выпивку, на поверхности которой плавали два подтаявших кубика льда.

– Давайте выпьем за окончание рабочей недели, – предложил ещё один с двенадцатого. Имя его было Нори, и он, как и обычно, фонтанировал неумной энергией.

– Давайте выпьем за уход Гендальфа, – сурово поправил его Торин, взболтнув янтарную жидкость в своём стакане. – Вернее за то, чтобы он поскорее вернулся.

– Да, давайте, – согласился его близкий друг Двалин, тот самый, с татушкой на лысой голове. – Пьём.

Кто-то сунул Бильбо в руку кружку с пивом, хотя он ничего не заказывал и вообще не излагал свои пожелания по поводу напитка. Кружки взлетели вверх.

– Хоть ничего не изменить, а всё-таки господин Гендальф устроил большой стресс для нас, вот так взять да и решить оставить нас в считанные часы, – уныло проговорил самый молодой и тощий среди всей компании, специалист в планово-техническом отделе, Ори. Он залпом отпил полкружки, и Бильбо подивился этому, куда же в него всё это убирается.

Он не заметил, как горько скривились губы Торина, но зато услышал, когда тот в следующие секунды заговорил:

– Я мог бы уговорить его не делать этого. У меня нашлись бы для этого неоспоримые доводы, да вот только.., – его взгляд, ещё трезвый вполне, вперился в Бильбо так, что у того поджилки затряслись, – я узнал об этом слишком поздно, когда уже приказ был подписан и внесён в реестр.

– Мы все узнали об этом слишком поздно, – покачал головой Балин, самый пожилой и миролюбивый, как казалось Бильбо, среди всего двенадцатого этажа, не считая Барда.

– Не все, – медленно произнёс Торин, а взгляд его вспыхнул злобой, не отрываясь от Бильбо, что стоял белее, чем офисная бумага.

Остальные не поняли, кого он имеет в виду. Скорее всего, сочли, что это Трандуил, раз их руководитель так разгневан. Они залпом пили пиво из своих кружек, закусывая поданными снэками, и каждый попросил бармена повторить, будто пили не ячменный напиток, а что-то вроде русской водки в пятьдесят грамм.

У Бильбо дрожали руки. Сонм тяжёлых, нехороших мыслей атаковал его голову, да так, что он почувствовал, что под черепушку вползает самая настоящая давящая мигрень. Господин Торин не только не простил его, он в открытую его во всём обвиняет, и, скорее всего, ненавидит. Это было страшно. Он уже понял, что делаться врагом господин Торина не стоит, ибо тот ужасен в гневе, но неужели так трудно понять, почему он не стал разглашать информацию заранее..

Попытавшись отстраниться от въедливых мыслей, Бильбо вслушался в выкрики ведущего. Тот тщетно зазывал кого-то поучаствовать в конкурсе, но сотрудники ещё недостаточно выпили, а кроме того, весело было единицам, остальные же были погружены в себя и свои раздумья. Вон и господин Трандуил, медленно тянул вино и отрешённо взирал на происходящее возле сцены, расположившись в одном из кресел.

– Я.. я отойду, – тихо пробубнил Бильбо так, что его почти никто и не услышал, оставил нетронутую кружку пива и сполз с барного стула. Он решил всё же подойти к Фили и Кили, потому, как заметил, что Бард с Альфридом отошли.

Братья поглощали со стола креветок, держа в руках большие кружки пива.

– Привет, – сказал им Бильбо, и сделал вид, что пришёл сюда за сырными закусками, накладывая их в пустую тарелку.

– Здорова, – улыбнулся Фили, откладывая хвостик креветки в тарелку, которую они с Кили определили, как ёмкость для отходов. – Ну, как ты?

– Выглядишь хорошо, – глаза Кили тоже сверкнули от хмельного веселья.

– Я в порядке.. а.. а вы как?

– Как видишь, – Фили приподнял кружку. – А где твоя выпивка?

– Да.. там, – Бильбо кивнул на барную стойку.

– Ну и огорошил нас сегодня директор. Я уж думал, у всех сидящих инфаркт случится, – Кили помотал головой в возмущении и пригубил немного пива. – Но потом узнал, что сегодня корпоратив, и настроение улучшилось.

– Д-да, – отставив тарелку, Бильбо бросил мимолётный взгляд на господина Торина, – я тоже был сильно удивлён.

В это время ведущий, конкурс которого никто не поддержал, решил сделать перерыв:

– Объявляю медленный танец, на который сотрудники двенадцатого должны пригласить кого-то с тринадцатого, и наоборот, – и ретировался со сцены под набирающую громкость мелодию. Бильбо уже слышал её по радио, но она ему никогда не нравилась, потому что казалась поверхностной и глуповатой.

Зато он заметил взгляд Кили в сторону начальницы отдела кадров, которая явно скучала в обществе Леголаса.

– Иди, – негромко произнёс секретарь, – пригласи её. Хороший шанс.

Кили на это нахмурился.

– Кого «её»? – сделал вид, что не понимает, хватая очередную креветку.

– Тауриэль. Я же вижу, как ты на неё смотришь.

– Ничего я не смотрю на неё! Бильбо, отстань!

– Если ты сейчас этого не сделаешь, её пригласит Леголас. Она.. она очень красива сегодня, ты не находишь?

Отложив хвостик креветки, Кили прищёлкнул языком и шумно выдохнул, выражая раздражение.

– Ладно, но это только для того, чтобы ты от меня отстал, – произнёс он, уже откровенно любуясь девушкой.

– Конечно, – растянул в улыбке тонкие губы Бильбо. – Только для этого.

Он проследил глазами, как Кили направился к Тауриэль, как словно нехотя произнёс ей что-то, но когда та кивнула, весь радостно засиял, улыбнулся ей своей обворожительной улыбкой и повёл за руку чуть подальше, чтобы не прижимать девушку к себе прямо возле Леголаса.

Фили невозмутимо набрал в тарелку креветок, кивая Бильбо:

– Ну что, пошли? – и направился к своим друзьям-коллегам, что уже весело поднимали кружки, в который раз найдя причину, за которою нужно было непременно выпить.

Теперь Бильбо не видел господина Торина. Взгляд его забегал по залу в поисках, но так и не нашёл. Бофур вновь хлопнул его по плечу и подставил кружку пива, но тот уже был так взволнован отсутствием господина Торина, что даже не заметил этого.