Текст книги "Одна на двоих жизнь (СИ)"

Автор книги: Юлия Гай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 38 страниц)

– Давно мы не бывали в подобных передрягах, – тревожно следя за моими движениями, бормочешь ты.

– Да. Без тебя я бы не выбрался, Корд…

– Без меня ты и не попал бы в нее, Дан.

– Не говори ерунды!

– Ты и сам знаешь, что это так. Если бы я так по-глупому не подставился, тебя не понесло бы в Нарланд, ты бы женился на Лине, и сейчас нянчил уже пару ребятишек…

– Нам обязательно об этом говорить? – сердито огрызаюсь я. Вот только твоего покаяния мне и не хватало.

– Нет, – вздыхаешь ты, – но я хочу, чтобы ты знал: я горжусь тобой, брат! Ты сумел довести до конца дело Форки и избавил мир от Алвано. Ты спас этих детей, защитил Вики, приструнил даже Рагварна. Дьявол, я и подумать не мог, что мой младший на такое способен.

Я почувствовал себя польщенным, усмехнулся.

– У нас впереди еще много дел.

И замер, огорошенный резким ответом:

– Нет, Дан. Эта война – только моя.

Да что за гадство! Ты опять задумал сделать что-то в обход меня. Вот только теперь у тебя ничего не выйдет, братишка. Мы вдвоем вырвались из плена, вдвоем натянули этих уродов, я пойду за тобой хоть в ад, но отныне… отныне мы неразлучны.

По коридору зашелестели клеенчатые подошвы тапочек, кухню залил яркий свет дневной лампы. Сощурившись, я зашипел сквозь зубы – с недавних пор мне не нравится слишком яркий свет. Отворачиваюсь к окну, прислоняясь виском к прохладному стеклу. Это чертовски приятно, хочется так и заснуть.

– Выпьешь? – голос хозяйки квартиры хриплый, будто со сна, хотя она провозилась с Зэйро часов пять. По моим прикидкам скоро должно наступить утро.

Не стоило мне поворачивать голову, меня сразу качнуло, я едва удержался за оконную раму и взвыл от боли в плече. Какой тут выпить, мне нужен врач и срочно.

Собственно, врач имеется, стоит возле столешницы с бутылкой виски в левой руке и окровавленным полотенцем в правой.

– Я не пью.

– Хреново, – отвечает девушка, бросая полотенце в раковину, берет стакан, наливает виски на два пальца. Проглотила, и даже не поморщилась! Черт!

– Почему?

– Если человек не пьет, значит, либо ему есть, что скрывать, либо в нем самом скрываются еще более отвратительные пороки, – объясняя, Сандра Дэй выпивает еще порцию вискаря.

– Интересная теория, – если бы не мутнота в глазах, я бы разглядел худощавую, плечистую, как парень, девчонку в заляпанной кровью футболке. Но мне очень плохо. Раны разнылись все разом, разрывая мозг на части сигналами боли, снова появился долбанный озноб, но отнять голову от холодного стекла кажется подобным смерти.

– Кстати, мне удалось вытащить шунт и даже не убить твоего приятеля, – Сандра отворачивается к холодильнику, чем-то оглушительно гремит. Если честно, мне фиолетово, жив ли морфоид по имени Зэйро. Я сделал, как он просил, и считаю, что сполна отплатил за спасение. Теперь кровосос в относительной безопасности, и я даже не уверен, что в будущем у меня не найдется повода убить его.

Судьба Зэйро меня не заботит, но каким-то сектором воспаленного мозга я понимаю, что с девушкой надо наладить контакт, если я все-таки хочу дожить до утра.

– Ты совершила чудо. Кстати, я Дан.

– Очень приятно, Дан. А я Сандра, и в моем доме не ночлежка и не приют для калечных. Так что тебе придется заплатить мне и выметаться отсюда. Я хочу еще поспать.

Грубо. Но не похоже, что она шутит.

– Мне нужна помощь. Я ранен, и просто не дотяну до больницы.

– А, может, ты боишься, что тебя там ждут? – ехидно отзывается моя последняя надежда.

– Может, и так.

Мне все тяжелее говорить. Страшно хочется пить, и я уже жалею, что отказался от виски. Сандра, наконец, оставляет бутылку на столе и приближается ко мне. Ее пытливый взгляд ощущается пылающей кожей, как тонкий луч лазерного прицела. Она покачивается с носка на пятку, видимо, принимая решение. Я не мешаю ей. У меня почти не осталось сил, просто, черт, обидно выбраться из такой переделки и сдохнуть от ран в доме врача.

– У тебя найдется, чем заплатить, Дан?

– Если только собой, – усмехаюсь я, и чувствую, как трескаются и кровоточат сухие губы.

– Хм. Может, все-таки кофе, и ты уйдешь?

Мне нечего терять. Я беру ее за руку и прикладываю узкую женскую ладонь к пылающей щеке.

– Завтра копы непременно заинтересуются, откуда взялся под твоей дверью труп человека в форме лефтхэнда. Вколи мне хотя бы антибиотик, пулю я вытащу сам…

– Ненавижу, когда мне угрожают!

– Сандра, пожалуйста! Мне очень нужна твоя помощь.

Она решительно отступает, резким движением сдвигает стол в сторону и вынимает из шкафчика скатерть. Я цепляюсь пальцами в подоконник, пытаясь не потерять сознание.

Сандра Дэй расстилает скатерть на полу и командует:

– Раздевайся догола и ложись.

Черт, это слишком сложная задача для человека, который едва может дышать.

– Чтоб вам, сволочи! – в сердцах бросает Сандра и сама хватается за мою куртку.

Перемещения на пол я не помню. Меня жутко знобит, пол ледяной, а руки врача горячие, как утюги. Между зубами кляп – то самое полотенце, вымазанное кровью морфоида. Мисс Дэй проявила трогательную заботу о сне своих соседей.

– Ты прав, к утру твоя тушка была бы безнадежно мертвой, – ворчливо говорит Сандра, ковыряясь пыточным инструментом в ране на плече. – Тут свежая рана, но… сейчас, потерпи, будет немного больно. Отлично. А вот тут все гораздо хуже. Мальчик, там, откуда ты явился, имеют представление об антисептиках?

Я закрываю глаза, надеясь просто отключиться. Представить ватные подушки беспамятства, где нет ни боли, ни крови, ни видений и звуков, терзающих мою нервную систему. Как назло я не могу даже дотянуться языком под капсулы пиралгезина – мешает проклятый кляп. Операция без наркоза продолжается до утра. Розовый луч вывески борделя сменяется бледно-желтым рассветным солнцем. Тогда Сандра Дэй укрывает меня одеялом. Я слабо радуюсь тому факту, что укрыт не с головой, а лишь до середины груди, и на этой ноте просто засыпаю. В чужом мире, на ледяном полу, покрытом окровавленной простыней.

Глава 26

Просыпаюсь от настойчивой трели дверного звонка. Неприятное пробуждение, особенно если учесть, что валяешься на кухне чужой квартиры, весь в бинтах, а тебя при этом разыскивают все спецслужбы гребанного захолустного мира.

– Ты охренел, Джек? – рявкает мисс Дэй, распахивая дверь. – Шесть утра, воскресенье, какого черта тебе надо?

Из кухни просматривается кусок прихожей, но сам дверной проем не виден. На всякий случай я замираю, стараясь даже не дышать, чтобы не выдать своего присутствия.

– Санни, детка, остынь. Это не дружеский визит, а работа, – невидимый Джек так напирает на косяк, что гнилое дерево слегка потрескивает, – по всему кварталу облава, ищут крыс, которые угнали с федерального аэродрома тачку контрразведчиков с кучей аппаратуры.

– Ну и что дальше? – равнодушно интересуется Сандра.

– Тачка нашлась у тебя под окнами.

– И что дальше?

Джек, кажется, слегка сдрейфил, столько мрачной невысказанной угрозы было в голосе хозяйки.

– Да брось, Санни, – тут же пошел на попятную коп, – тебя ни в чем не подозревают. Наверняка это были какие-то укурки, которые сейчас прячутся в борделе. Им не выбраться, район оцеплен, так что я не откажусь от чашечки кофе, а?

– Если только за шиворот, – быстро реагирует Сандра.

– А ты точно одна, Санни?

– Вообще-то тебя это не касается, милый. Но я не одна, и моему парню не понравится, если он тебя здесь увидит.

Я почти физически ощущаю адреналин, потоком хлынувший по венам копа.

– Это же не… – севшим до шепота голосом спрашивает он.

– Именно, сладкий, – громко и радостно подтверждает мисс Дэй, – так что заходи попозже, выпьем кофейку.

– Пока, Санни, – быстро прощается Джек и охотно избавляет хозяйку квартиры от своего присутствия. Я слышу щелчок замка и тяжелый вздох Сандры:

– Достали, уроды.

Шаркая ногами в тапочках, она уходит в комнату. Мне отчего-то становится мучительно жаль ее, одинокую, циничную женщину, которой я невольно не дал выспаться этой проклятой ночью.

Скрипя зубами от боли, я откидываю одеяло и пытаюсь встать. Мне ощутимо мешает прикрученная к голени и стопе лангета. Раны болят даже от каждого вдоха, но я сворачиваю одеяло и заляпанную кровью скатерть и, зажав все это подмышкой, ковыляю в комнату. Серый утренний свет заливает обшарпанную мебель, старомодный ковер под ногами, широкий подоконник с вазой сухих цветов. Я думал, Сандра снова легла, а она застыла, склонившаяся над беспамятным Зэйро.

– Зрачок реагирует на свет. Это хорошо, – удовлетворенно отмечает она, – кстати, белье брось в корзину в ванной, не тащи грязь в комнату.

Я выполняю распоряжение и приближаюсь, немного удивленный вполне доброжелательным тоном суровой докторши.

– Реакция на боль есть.

– Что это значит?

– Он в состоянии легкой комы, но введенный в шунт препарат не нарушил жизненно-важных функций. Скорее всего, это был один из нейролептиков.

– Значит, он выживет?

– Если бы это был человек, я бы сказала, что нет. Но мутанты обладают лучшей регенеративной способностью, их нервная система более совершенна, так что…

Сандра поправляет капельницу, задумчиво разглядывая лежащее под простыней тощее голое тело, потом набирает в шприц что-то из ампулы и вводит в муфту системы. Ее быстрые четкие движения завораживают, она кажется бесплотной серой тенью, грациозно танцующей в сумерках заккарийского утра. Странно: вчера мисс Дэй показалась мне абсолютно асексуальной, а сейчас, глядя на нее, в домашнем халате и тапочках, мне кажется, что более красивой девушки нет на свете.

Я без спроса сажусь в кресло у изголовья Зэйро, наблюдая то за ее руками, то за каплями, мерно текущими по трубке. Меня убаюкивает монотонность. Похоже, я просто не выспался. Черт, а ведь надо уходить. Нельзя подвергать риску спасшую меня женщину, нельзя медлить, когда в мире творится черти-что.

– Он твой дружок?

– В каком смысле дружок?

Сандра поднимает глаза и вдруг подмигивает.

– Ну, твой бойфренд? Ты так о нем заботишься.

До меня не сразу доходит, что она имеет в виду, а когда наконец доходит, от возмущения я не нахожу слов.

– Нет! Что за бред?!

Налет суровости враз пропадает. Она смотрит притворно наивными глазищами и улыбается.

– А, так ты по девочкам? Извини, я просто подумала… Ты его на себе притащил, весь израненный. Это, знаешь ли,… Так вы точно не…?

– Говорю же, нет!

– Не сердись, чувак. Всякое бывает. У этих зверенышей сумасшедшая харизма, а уж вкупе с гипнозом, ммм. Я пробовала. Это все равно что получать кайф телом и мозгом одновременно…

– Прекрати, не хочу даже слушать.

Сандра хмурит брови и сочувственно вздыхает:

– Это детская психологическая травма. Ты просто закомплексованный параноик, но, знаешь, хороший психиатр тебе поможет.

Нет, она не красивая, и юмор у нее черный и злой.

– Как ты сам, Дан? – в очередной раз удивляет мисс Дэй переменой настроения. – Бок не болит? А плечо?

– Бывало хуже…

– Да уж, представь себе, знаю. Похоже, тебя дырявили не раз и не два. Интересно, откуда ты взялся?

Я напрягаюсь. Да, Сандра прикрыла меня перед своим приятелем копом, но это еще ничего не значит. На мне форма лефтхэнда, наверное, приняла меня за серого. Надо как-то выяснить, что происходит в мире и кто сейчас на коне.

– Да так, путешествую по миру, в основном в горячих точках. Я военный журналист.

Не знаю, зачем это сболтнул. Видно, еще не прошла лихорадка.

– Понятно, – неопределенно отозвалась Сандра, – кофе хочешь, журналист?

Мне пришлось напрячь всю свою волю, чтобы побороть соблазн и не согласиться.

– Нет. Мне вообще-то пора идти. Спасибо тебе за все, Сандра.

Прихрамывая, иду к двери под ее пытливым холодным взглядом. Надеваю ботинки, куртку, твердую от засохшей крови. Замок чуточку заедает, но я зло дергаю собачку и распахиваю дверь.

– Стоять, ори! Ты не расплатился.

Я замираю от резкого окрика, возникает непрошеная ассоциация с разъяренной проституткой из борделя напротив. Это же была дурацкая шутка, про то, что придется платить собой. Да, Санни?

Медленно прикрываю дверь и разворачиваюсь к ней.

– Можно хотя бы прежде принять душ?

Сандра смотрит прямо, насмешливо.

– На что ты мне сдался сейчас, чудило? Да и мыться тебе пока нельзя, хотя воняет от тебя жутко. Ты же слышал этого козла: район закрыт, тебя поймают на КПП, и что ты собираешься им сказать?

Мне нечего ответить. Черт, я вообще не в теме. Не знаю ни где я, ни что творится в мире. Меня сейчас бери тепленьким и делай, что хочешь.

– Видишь ли, парень, в этом мире все устроено просто. Здесь в гетто белые ненавидят черных и латиносов, семья ненавидит леворуких и ренегатов, копы ненавидят федералов, но все они вместе дружно ненавидят таких, как ты.

– Журналистов? – мне осталось только скорчить хорошую мину при плохой игре.

– Оримлян, солнце, оримлян, мать вашу за ногу и об забор.

========== Главы 27-28 ==========

Глава 27

Бледно-желтые лучи рассветного солнца танцуют по кухонному столу, отражаются от чайных ложечек и сахарницы. Я вдруг отчетливо понимаю, как давно не видел солнца. И не надеялся уже увидеть, в глубине души я смирился с этим еще до того, как ступил на трап «колосса».

Солнечные зайчики прыгают по оранжевой клеенке, по лицу хозяйки дома, задумчиво помешивающей в чашке горячий кофе. Я беззастенчиво разглядываю спасшую мне жизнь девушку. Жаль, физиономист из меня никудышный. Ты, наверное, прочел бы что-то важное по этому тонкому, скуластому лицу с кошачьими вразлет бровями, серо-зеленым глазам, так часто меняющим настроение, по твердо очерченному подбородку и глубоким носогубным складкам, делающим старше почти юное бледное лицо.

Но я не ты. Кофе остывает, а я все еще не могу решить, верить ей или нет. Женщины… никогда не понимал их.

Сандра делает глоток и морщится, не из-за вкуса – кофе чудесный, с корицей и ванилью – просто горячий.

– Как ты догадалась?

Поднимает на меня глаза, замутненные, будто все еще думает о своем, а я некстати отвлек от важных раздумий.

– У тебя рожа типичного ори. Респектабельная и честная рожа законопослушного янки, обремененного элитным воспитанием и дипломом бакалавра. У тебя на лбу написано, что ты любишь лобстеров и в сортире ищешь бумагу с отдушкой.

Наверное, у меня отвисла челюсть. Надо ли оправдываться, что я ни разу не ел лобстеров, и бакалавриат не кончал.

– Ха-ха, повелся! – вдруг радостно восклицает Сандра и стучит раскрытой ладонью по столу в знак победы. – Нет, я просто в шоке от тебя. Неужели ты думаешь, что наша дыра – настолько дыра, что нет даже телевизоров? Или, может быть, чувак, который сдался лефтхэнду, чтобы спасти четыреста заложников, не стоит того, чтобы его запомнили.

Ужасающая очевидность ее выводов на миг ошеломила меня. Дьявол раздери телевизионщиков, теперь мою рожу знает каждая собака на всем перекрестке миров.

– Мне кранты, – выдыхаю я.

Сандра сочувственно хлопает меня по ладони и извлекает из тумбочки недопитую бутылку виски.

– Пей, – двигает мне стакан, – я врач, а это лекарство.

– А дальше что?

– Дальше посмотрим твои раны и завалимся досыпать.

– А потом?

– Насколько далекая перспектива тебя интересует? – Сандра настойчиво впихивает стакан мне в руку.

Хорошо, если только в терапевтической дозировке. Я глотаю крепкий напиток, морщусь и быстро запиваю его кофе.

– В данном случае, – прокашлявшись и потирая горящее огнем горло, отвечаю я, – перспектива оплаты моего долга.

Сандра откровенно веселится, глядя на меня.

– Ну вот, точно бакалавр, – и тут же совершенно серьезно, – поскольку денег у тебя нет, есть вариант стрясти бабки с семьи.

– С семьи?

– Ммм, парень, похоже, ты вовсе не у дел.

– Я два месяца провел в плену, а на Заккаре вообще никогда не бывал.

– Тогда чем и когда успел насолить ренегатам? – уперев подбородок в кулак, любопытствует мисс Дэй, – Хочешь еще кофе?

– Я бы чего-нибудь съел, – прислушиваясь к надрывному бурчанию желудка, жалобно прошу я. Сандра кивает и принимается потрошить холодильник, греет что-то в сковороде, уютно гремит посудой. Я рассказываю, сонно зевая, но при этом с интересом принюхиваюсь к запахам еды. Сандра водружает на стол подставку, на нее сковороду и с неугасающим любопытством расспрашивает. Через полчаса, потирая набитый котлетами и жареной картошкой живот, я с ужасом осознаю, что разболтал ей все: начиная с летающего госпиталя, Штормзвейга, до Нарланда и плена на Шурте. Черт, вот это девица! Такая Кеннета Смита переплюнет.

– Спасибо, – сдавленно говорю я, – вот теперь мне точно кранты.

Сандра садится на край столешницы и берет меня за подбородок. Выражение ее глаз в очередной раз поменялось, в них плещется, нет, не теплота – такое ощущение, что она не создана для теплоты – но глубинное понимание, ободрение.

– Парень, сколько же тебя предавали?

– Под пытками все раскалываются.

– Иди, поспи. Проснешься, пороешься в компьютере. Да, представь себе, у нас есть интернет. Похоже, ты многое пропустил, но теперь спешить точно некуда. Мир не рухнет за два часа.

У Сандры оказался старенький, но с крутым апгрейдом, ноутбук. Выспавшись, я почувствовал себя довольно сносно. Мисс Дэй с особым злорадством вкатила мне укол антибиотика и поменяла повязки. Посещение интернета позволило мне оценить глобальность той катастрофы, о которой мы с тобой могли лишь строить догадки. Оримские новости исчезли из сети как вид. Сложилось впечатление, что на перекрестке больше нет такого мира, как Орима, либо же он внезапно полностью отрезан от других. Такое случалось, если миры оказывались опасны для сообщества Перекрестка. Их просто отсекали и уничтожали изнутри. Покрываясь ледяным потом, чувствуя, как на загривке поднимаются волосы, я искал хоть какую-то информацию, что случилось с моим миром, с огромной и могущественной оримской империей. Не может, ну не может быть, чтобы они погибли… Все!

– Санни…

– Терпеть не могу, когда меня так называют, – резко обрывает меня мисс Дэй. Но мне не до сантиментов.

– Ты что-нибудь знаешь об Ориме? Что с ней случилось?

Сандра сжимает мою руку, заставляет посмотреть в глаза.

– Вдохни и выдохни. Успокойся. Я не так уж много знаю, доступ перекрыли в первые же часы… Спокойно, я сказала! Насколько я поняла, захват прошел почти бескровно. Потом была эвакуация, настолько массовая, что все мировое сообщество встало на дыбы. На Заккаре был приток беженцев. В основном переправляли в соседние миры, но кое-кто оставался здесь. Потом информация пропала. То есть вовсе, будто разом были взломаны миллионы серверов и какой-то вирус выгрыз само слово Орима из недр компьютеров.

– А дальше? – пересохшими губами больно говорить.

– Потом начались какие-то терки лефтхэнда с семьей. Творилось что-то непонятное, но не очень-то хорошее. Снова выросла инфляция, потому что беженцев надо кормить и расселять. Короче, жизнь дала трещину и стала похожей на за…

– Я понял. Мне нужно связаться с командованием.

– Не ты ли хотел сохранить инкогнито? – она все еще держит мою руку, будто боится, что вырвусь и убегу.

– В данных обстоятельствах это уже не важно. Я должен узнать, что с моей семьей.

Сандра медленно расцепляет пальцы и отворачивается, щелкая пультом от телевизора.

– Мой телефон прослушивается. Выйти ты не можешь – тебе банально нечего надеть. Кроме того, ты не оплатил долг.

– Чего ты хочешь? – устало спрашиваю я.

Мисс Дэй кивает на лежащего без движения Зэйро.

– Завтра мне на работу, а его нельзя оставить одного. Да и уколы нужно ставить каждые четыре часа.

Тааак! Только этого не хватало: сделаться сиделкой для морфоида. Для твари, подобные которой уничтожили мой дом. Ненависть переполняет меня, как тогда, а Нарланде. Я также рвался тогда домой, а на моем пути также стояли мерзкие красноглазые мутанты.

Хлесткая пощечина обжигает щеку.

– Только попробуй! – разъяренной кошкой шипит Сандра. – За него мне должны тридцать штук, даже продавшись в рабство в бордель, ты не стоишь таких денег. А если семья узнает, что Мегу убили в моем доме, с нас живьем сдерут шкуру, ясно тебе?

Она читает меня, как раскрытую книгу. Надо быть осторожней.

– Ладно-ладно, – поднимаю руки ладонями вперед, – как скажешь. Навредить тебе я не посмею.

– Попробовал бы ты, – фыркает она, все еще злая, но уже готовая к диалогу, – и, Дан, мутант – твой единственный шанс узнать что-то про Ориму и выбраться из нашей помойки.

В глазах Сандры в этот миг такая горечь, словно вся мировая скорбь прошла через ее черствое сердце. Я гляжу ей в глаза и понимаю, что согласен терпеть и ждать. Все, что могло, уже случилось. Мертвые мертвы, живые живы, и всех, кто жив, я найду и смогу защитить.

Глава 28

Я помню назубок все, чему меня учили на курсах оказания медицинской помощи в кадетском корпусе. Я умею прижать артерию и сделать непрямой массаж сердца, вытащить пулю и обработать рану в условия, близких к боевым. Но быть сиделкой при бессознательном больном мне раньше не доводилось.

Сандра смотрит на меня с раздражением, объясняя по второму разу, что от меня требуется. Через полчаса ей надо быть на работе в госпитале за два квартала от дома.

– Смотри сюда, я сделала пометки: инъекцию антибиотика сделаешь в два часа ночи. Двигать или, упаси боже, поворачивать его на бок нельзя, ставить будешь в переднюю поверхность бедра. Сейчас покажу…

– Не на…

Сандра отдергивает простыню, накрывающую обнаженное тело морфоида, и мне волей-неволей становится видно, какие у него (нее?) маленькие, чуть припухшие соски. Узкие плечи и бедра, ребра натягивают кожу, впалый живот, по бокам которого кожа кажется шероховатой. Взгляд ниже, и я, кажется, заливаюсь краской, как третьеклассница, услышавшая матерное слово. Потому что гениталии в трусах вполне себе мужские.

– Эй, – резко окликает мисс Дэй, – загляделся, понимаешь!

– Что они такое? – сдавленно спрашиваю я, подозревая, что после объяснений Сандры меня просто стошнит. Но любопытство, как известно, сгубило кошку.

– Новый вид хомо сапиенс, хотя, конечно, не хомо – набор хромосом у них двойной, но сапиенс-то точно. И да, они гермафродиты. Надеюсь про пестики, тычинки и перекрестное опыление, тебе рассказывать не надо?

– То есть Зэйро не мужчина и не женщина? – с отвращением и одновременно жгучим интересом спрашиваю я. Предо мной будто приоткрывается завеса большой и мрачной тайны, мир, который много десятков лет существует параллельно с нашим, но о котором мы даже не подозревали. Опасный, мистический, темный мир кровососущих монстров, способных мыслить и чувствовать по-человечески.

«…Не оставляй меня здесь. Пожалуйста! Не бросай! Я… боюсь умирать».

– Скорее, наоборот, и мужчина, и женщина. Представители Семьи выглядят более, скажем так, мужественно, – странно, но мисс Дэй будто успокоилась и отвечает на мои навязчивые вопросы вполне охотно.

– От чего это зависит?

– От биологически активных веществ, вероятнее всего, гормонов. У морфоидов есть одна интересная особенность, связанная с потреблением крови, – на этих словах дрожь прокатывается у меня по спине, будто я снова болтаюсь, прикрученный руками к полотенцесушителю, и истекаю кровью после недобровольного донорства.

– Иммунная система мутантов способна перерабатывать чужую кровь с учетом потребностей организма. Часть белка плазмы и сухого остатка идет на строительство клеток, а другая часть гемоглобина перестраивается и попадает в кровеносную сеть морфоида. Вместе с ней в кровь попадают и гормоны донора. Семья использует донорскую кровь здоровых взрослых мужчин. Ренегаты предпочитают кормить своих подопечных кровью молодых женщин и детей, в этом случае у тварей усиливается обмен веществ, повышается выносливость, обучаемость и стрессоустойчивость. А если использовать стволовые клетки, то результат вообще превосходит все ожидания. Регенерация при этом практически стопроцентная. Нет, разумеется, это не значит, что оторванная рука или размозженная печень вырастут снова, но имелись случаи полного восстановления коры головного мозга, разрушенной в результате пулевого ранения в голову. Человек на такое рассчитывать не может – выстрел в висок для разума индивидуума губителен.

– То есть без крови они не могут обходиться?

– Не совсем так. Для поддержания жизнедеятельности морфоиды употребляют обычную пищу. Кровь – это скорее биоактивная добавка, витаминный комплекс для супермена. Они могут употреблять и кровь животных, например, свиную…

– И тогда у них вырастает пятачок? – улыбаюсь я глазам Сандры. Нет, положительно, с этими глазами у меня роман. Чего не скажешь о быстрых пальцах, которые все время делают мне больно – в данном случае, щелчком по носу.

– Балбес, – констатирует она, – скорее бы избавиться от вас обоих!

– Когда?

– Я уже связалась с Айзеком. Они готовы забрать Зэйро как только его можно будет транспортировать. Черт, время! Не забудь, Дан, антибиотик в два часа ночи. Если очнется, введешь валиум, шприц на подоконнике. Вводи прямо в систему. Главное, не давай ему двигаться. Если понадобится, свяжи.

Дверь хлопнула, оставляя меня наедине в морфоидом. Озадаченный полученной от Сандры информацией, вновь открываю лэптоп, несколько часов пытаюсь найти подтверждение ее словам. Но никакой Семьи, никаких мутантов-кровососов, ничего, что могло бы натолкнуть на мысль о глобальной интервенции нелюдей в миры людей, не обнаружил. После трех часов утомительных, но бесцельных поисков по сети, мне попался один интересный факт: около полувека назад на Заккаре резко возросло число закрытых частных школ для девочек. Вот оно, идеальный вариант для террористов – растить и воспитывать солдат прямо под носом общественности. А потом отправлять выпускниц в лучшие университеты перекрестка, устраивать на ключевые посты в международных корпорациях. Захват был спланирован давно, а мы видели лишь верхушку этого чудовищного айсберга.

О-фи-геть! От этого открытия мне так резко поплохело, что полчаса я сидел, закрыв лицо руками, и просто ни о чем не думал. Это же… это же катастрофа! Крушение всех основ мира. Эти совершенные кровососущие твари уничтожат нас, как первого конкурента за территории и жратву. Как дикие собаки динго уничтожили сумчатого дьявола в старой, еще земной Австралии. Так и род человеческий отправится на покой при помощи и посредстве красноглазых мутантов.

– Голова лопнет, – сообщаешь ты мне, когда я с силой начинаю массировать виски, – не стоит пытаться решить столь глобальные задачи в одиночку.

– И что будем делать?

– Ждать. Искать выживших, собирать информацию и ждать.

– Корд.

– Что?

– Ведь не может быть так, чтобы ее не стало? – почти умоляюще спрашиваю я, зная, что ты ответишь, зная, ЧТО ты ответишь.

– Не может, – уверенно говоришь ты, – огневая мощь Оримы им не по зубам. Система доступа настроена на индивидуальные фенотипические параметры, морфоидам ее не пройти. Скорее, заблокировали или деструктурировали порталы, а в Сеть пустили дезу, что Империи больше нет. Так легче вызвать панику и разброд среди населения.

Выдыхаю с облегчением, безмерно благодарный тебе, старшему и мудрому, за такое правдоподобное объяснение.

Окрыленный надеждой отправляюсь варить кофе. Кофеварка пыхтит, аромат кофейных зерен с ирландским ликером прогоняет сон.

– Дан, тебе не пора ставить укол? – напоминаешь ты.

– Верно.

Какая все же крошечная квартира у Сандры. Узкие коридоры, дверные проемы… Я все время собираю их плечами. И сейчас умудряюсь рассадить не зажившую руку о чертов косяк. Боль пронизывает до кончиков пальцев, сильная, аж искры из глаз.

В полумраке нащупываю на подоконнике шприц. В неясном свете монитора белеет простыня, Зэйро лежит под ней неподвижный и будто бы мертвый. Лишь едва-едва поднимается и опускается тощая грудная клетка. Целомудренно отгибаю простыню в районе бедра, быстро всаживаю иглу в твердую упругую мышцу, отмечая про себя, что морфоид не кажется мягким, ватным, как бессознательные больные.

– Все, принцесса, спи дальше.

Наливаю себе кофе и долго стою у окна, глядя на огни борделя и не думая ни о чем, кроме саднящей раны на плече. Потом мне вдруг приходит в голову одна мысль, я возвращаюсь к компьютеру и набираю в поисковике: «Кеннет Смит». Система выдает мне десятки Смитов, открываю подшивки последних новостей мирового сообщества и вижу знакомую до дрожи физиономию.

– Что ты знаешь про эту сволочь, а, Корд?

Ты не отвечаешь. В полутьме комнаты я чувствую упирающийся в затылок взгляд. Дьявол! В этот миг запястье будто ошпаривает кипятком, с шипением я отдергиваю руку, но меня держит мощный захват.

Длинный, мучительный стон заставляет меня замереть. От внезапно пережитого страха и боли колотится сердце, поджимаются пальцы на ногах.

Узкая ладонь на моем запястье медленно, по одному пальцу разжимается, отдираясь от кожи. Мне остается только бессильно шипеть, потому что боль хоть и не сильная, но неотвязная и противная, будто проехались шкуркой. И еще обидно – так подло, исподтишка…

– Ты сам виноват, – тихо и смущенно шепчет морфоид, – от тебя пахнет кровью.

========== Главы 29-30 ==========

Глава 29

– Акула, – раздраженно отвечаю я, зажимая содранное запястье. Кожу саднит, я хватаю полотенце, висящее на спинке стула, и перетягиваю руку. – Чертов хищник!

Зэйро выдыхает сквозь зубы. Закрывает глаза и молчит, но в этом молчании чувствуется что-то напряженное, болезненное.

– Ты знаешь, что случилось с Оримой?

На обтянутых кожей скулах вздуваются желваки. Морфоид не отвечает, и я начинаю беситься.

– Ты знаешь, я уверен! Вы, проклятые твари, спланировали захват моего дома. Не думай, что уйдешь отсюда живым.

– И что ты мне сделаешь? – равнодушно интересуется кровосос. – Убьешь беспомощного?

Черт, мне не понравилось, как он это сказал. Будто сомневается в моей способности убить поверженного врага. Будто сам бы этого не сделал…

– Без колебаний, – отвечаю я в тон ему, – мы враги, я больше тебе ничего не должен, и не думай, что испугаюсь мести твоих дружков.

– Вот как, – ровно произносит Зэйро, – и это нас называют нелюдью. Вы сами хуже зверей.

– У меня в Ориме остались дети! – окончательно свирепею я. – Я ничего не знаю об их судьбе.

Зэйро вздыхает, алые глаза распахиваются. Зараза, ведь он не кошка, почему в темноте так ярко полыхают зрачки. Я поднимаю руку и зачем-то начинаю развязывать кровоточащее запястье.

– Черт!

Тихий смешок, тонкие губы издевательски растягиваются. В свете монитора его лицо кажется белой маской мима.

– Думаешь, что сможешь переиграть меня, принцесса? – последнее слово выплевывает с отвращением. Блин, а я-то думал, он полностью тогда отрубился.

Мне не страшно, просто… странно делать совсем не то, что диктует истошно орущий рассудок, а то, что велит лежащая на постели ухмыляющаяся тварь.

Окровавленное полотенце падает на пол, я пытаюсь сомкнуть негнущиеся пальцы на спинке стула, чтобы замедлить движение руки в сторону оскаленного рта. С запястья срывается капля крови и падает на синевато-бледную щеку морфоида.