Текст книги "Одна на двоих жизнь (СИ)"

Автор книги: Юлия Гай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 38 страниц)

– А я что делал? Орешки грыз?

– На пенсию! – громыхает Рагварн, кулак едва не пробивает дыру в столешнице.

Веньяр обиженно сопит.

– Ну все же обошлось.

– Твое легкомыслие преступно! Райт – единственный гарант безопасности империи. Пока мы не нашли способа справиться с излучением суморфов, он нужен мне живым.

Вот за такое отношение я почти ненавижу Рагварна. К людям он относится, как к вещам: ценным и не очень. Ты был для него ценной вещью, я – еще ценнее. И, как ни противно, приходится терпеть, ведь сам командор – единственный гарант безопасности моей семьи.

– Господин командор, – вмешивается в разговор майор Рэндел, – разрешите обратиться.

– Разрешаю, – отрывисто кивает тот.

– Я тоже смотрел запись и поведение суморфа показалось мне нелогичным.

– Ну конечно! – взрыкивает Рагварн и снова долбает кулаком по столу. – Только эти два, прости господи, придурка ни о чем не догадались! На суморфке не было пояса шахида. Она не собиралась подрывать себя в метро.

– Тогда откуда она взялась?

Командор мрачно разглядывает свои руки.

– Для этого я вас и позвал. Мне не нравится то, что я вижу. Может, я ошибаюсь, но, ожегшись на молоке, дуют на воду. Райт, ты отныне под домашним арестом, из дома ни шагу без охраны и моего личного разрешения.

– Мне нужно будет забрать сына из больницы, – возражаю я.

– Скажешь когда, я отправлю с вами отряд «Зеты». И не морщься, это для твоего же блага.

Гляжу в его перекошенное лицо, ожоги и увечья командора не дают забыть, что я когда-то пытался его убить. Если бы не мои неведомо откуда взявшиеся способности, этот могущественный человек уже перетер бы меня в муку. В его глазах я вижу все, что он думает обо мне.

– Завтра состоится суд над… заговорщиками. Ты знаешь, что твоя невестка очень просила разрешения присутствовать на заседании?

Вики могла, с нее станется заглянуть в глаза виновникам гибели мужа.

– Я выделю ей охрану, – сухо припечатал Рагварн.

– Чего вы опасаетесь?

Он поднимает кустистые с проседью брови, и кажется в этот миг невероятно старым, дряхлым и уставшим.

– Войны. Такой, какой Оримская империя не видела со времен разделения. Это вам информация к размышлению. Все, орлы, свободны.

========== Главы 5-6 ==========

Глава 5

Суд состоялся. Закрытый процесс, на который не допустили журналистов, наконец, завершился. Офицеры вооруженных сил великой Оримской империи, офицеры, чьи имена скрыли от общественности, дабы не подрывать престиж имперской армии, приговорены к расстрелу.

Я иду темным коридором, ощущая себя опустошенным, будто из сосуда с болью вылили всю боль и остались голые стенки, ничего, кроме измученной телесной оболочки.

Вики идет впереди рядом с командором, каблучки ее туфель отстукивают ритм моего сердца. В строгом сером костюме, с гладко зачесанными и убранными в скромную прическу волосами, она покажется непринужденной любому, кто не знает ее так хорошо, как я. Но я стискиваю зубы до боли в скулах, глядя в прямую спину невестки. Пять часов зачитывали приговор суда, пять часов Вики смотрела в лица убийц своего мужа, и никогда в жизни ее глаза не были такими ледяными, как сегодня.

Рагварн останавливается, деликатно целует руку моей невестке, помогает надеть плащ, его голос звучит приглушенно. Вики чуть приподнимает уголки губ, качает головой, потом бросает взгляд в мою сторону. Я тут же оказываюсь возле.

– Спасибо, господин командор, – улыбается Вики, – что позволили увидеть все… своими глазами.

– Рад служить, миссис Райт, – Рагварн сжимает своей ручищей ладошку Вики, – мое почтение.

Командор отходит, окруженный плечистыми охранниками, такие же плечистые появляются возле нас с Вики, вокруг снуют люди в форме, но невестка ведет себя так, будто мы одни.

– Проводишь меня, Дан? С меня обед.

– Да я, в общем…

– У тебя глаза голодные, – смеется Вики, немного неестественно, как всегда на людях, – да и я бы слона проглотила.

Я выжимаю улыбку, подставляю локоть, ее пальцы уверенно ложатся на сгиб руки, не дрожат и даже теплые. Всем бы такую выдержку!

На крыльце нас тут же ослепляет вспышка фотокамеры, я инстинктивно прикрываю Вики собой от назойливых липучих взглядов, резких голосов, сильного мокрого ветра.

– Миссис Райт, как прошел суд?

– Вики, вы довольны приговором, вынесенным убийцам вашего мужа?

Вики делает шаг навстречу папарацци, на ее губах улыбка:

– Да, я считаю приговор справедливым, – отвечает она.

Тут же охрана оттирает от нас журналистов, быстро и умело разгоняет толпу. Становится холодно, ледяной ветер хлопает развешанными над крышей синими флагами империи, проникает за воротник, под куртку, разметывает брызги дождя. Улицы затянуты плотной серой пеленой тумана, асфальт влажно блестит под ногами.

Нас сопровождают к автомобилю Вики.

– Спасибо, – вежливо и непреклонно она пресекает намерение охраны сопровождать нас, – я поведу сама. Вы можете следовать за нами, а можете пойти пообедать. Мы будем в отеле «Сент-Сан» на Легионной, номер восемнадцать.

– Но миссис Райт, – хмурится охранник, трещит его пиджак тесный в плечах, – командор Рагварн…

– Можете следовать за нами, в отдалении, – металл в голосе невестки не поддается коррозии.

Я открываю дверцу, помогая Вики сесть, сам умещаюсь на пассажирском сидении, мотор глухо урчит в железном нутре автомобиля. Машина срывается с места, и можно, наконец, перевести дух, в тишине, где никто не видит и не слышит. Кроме Вики, поглощенной в собственные мысли.

Мелькают улицы, в сером тумане, как в дыму, мелкая россыпь капелек блестит на ветровом стекле.

– Как воронье, – вдруг произносит Вики, – слетелись попировать на чужом горе, превратить подвиг в балаган. Завтра в газетах напишут: «Вдова Стального Сокола довольна смертным приговором изменникам империи». Я ведь стала известной после смерти Корда…

Империя перемелет все и всех. Тебя решили превратить в героя и мученика, чтобы твоим именем начать войну с Нарголлой. Это было на руку не только террористам, но и командованию вооруженных сил Оримы, и контрразведке, и лично командору Рагварну.

– Знаешь, Дан, – снова с той же неестественной, мучительно натянутой улыбкой говорит невестка, – я действительно рада.

Я горжусь в эту минуту твоим выбором, мужество Вики достойно твоего героизма, она выдержала пять часов на виду у всех, и лишь сейчас голос надорвался, перешел в шепот – это от непролитых слез перехватило горло.

– Знаю, – киваю, – я тоже рад.

Невестка бросает взгляд, сухой лед в ее глазах растаял, а на губах легкая, почти робкая улыбка.

– Ты изменился, Дан. Стал таким твердым, сильным… старшим. Командор Рагварн хвалит тебя.

– Неужели?

– Не знаю, что между вами произошло, но командор хорошо относится к тебе.

– Не думаю, – болезненно морщусь я, Рагварн может и забыл, кому обязан своим увечьем, но мне не забыть.

– Я знаю, – задумчиво говорит Вики, – он сказал, что ты похож на Корда. Такой же стальной.

Она чуть снижает скорость, взгляд рассеянный, будто вместо дороги ее заинтересовала мокрая пыль на стекле и мерное движение расчищающих ее дворников.

– Помню, как мы познакомились. Мэри попросила помочь ей с новыми штаммами, я ведь тоже биолог по образованию, просто Мэри больше повезло. Мы работали. Потом ей сказали, что прилетела группа «Ви», и она со всех ног побежала на аэродром. А мне так хотелось взглянуть на знаменитую «Викторию», это же не совсем люди, небожители, так мне казалось тогда.

Пораженный, я гляжу на Вики. Ее бледные щеки порозовели, глаза мерцают из-под пушистых ресниц то ли слезами, то ли чем-то еще, мне непонятным. Кажется, робкий, золотистый луч раздвинул, растопил тяжелую серую завесу туч и ворвался сюда, в салон «ренджа» Вики. Тепло стало, как весной, отчего-то мучительно-радостно, как бывает, когда давно потерянный друг неожиданно заглянет в гости.

– Они и были небожителями, – заворожено продолжает Вики, полностью погруженная в спасительные воспоминания, где она рядом с мужем, снова рядом, – они даже не видели нас, будто мы были прозрачные. И тут Корд заметил Мэри, он шел нам навстречу, улыбался ей, смотрел на нее, я… хотела ее убить. Чтобы он смотрел только на меня…

– Вики, – я придержал руль в ослабевших руках, машина вильнула и едва не вылетела на противоположную полосу, – осторожней.

Она очнулась, словно разбуженная.

– Боже, ну и дура! Извини, Дан, я тут много лишнего наболтала.

– Говори, – глядя ей в глаза, шепчу я, все еще не отпуская руль, – тебе это нужно.

Отель, где Вики сняла номер, находится в тихом спальном районе Лайн-авеню. Небольшой, очень уютный пансионат, постояльцев мало, и оттого атмосфера почти домашняя. Мы пообедали в ресторанчике, быстро и без удовольствия: вопреки утверждению Вики, ни ей, ни мне кусок не лез в горло.

Я занял кресло в ее номере, закинул ноги на мягкий пуфик и прикрыл глаза. Возвращаться не хочется, особенно с навязанной Рагварном охраной. Машинально поправляю сенсорный браслет на запястье. Пусть подождут – думаю мстительно о твердолобых телохранителях моей драгоценной персоны.

Вики, упираясь руками в подоконник, стоит у окна. Скинула туфли на каблуках и стала маленькой, как ребенок. Анж, которая пошла в тебя, через год или два перерастет мать.

– Хорошо в Ориме, воздух такой свежий, влажный, будто с моря. У нас в Реконе смрад стоит от заводов, а здесь чисто, будто вымыто с мылом.

Ответа как будто не требуется, и я просто слушаю. Душа отдыхает, свободная от тугих оков заботливых взглядов моих домочадцев.

– Мне предложили работу в Ориме, – рассказывает Вики, – в исследовательском институте «ОримаМедикал», возглавить лабораторию, представляешь?

– Ты согласилась?

– Конечно, о чем тут думать? Такое предложение делается раз в жизни!

– Я рад! – отвечаю искренне, становится теплее где-то внутри. – Когда вы переедете? Я скажу Тане, чтоб все приготовила. Она у меня замечательная хозяйка!

– Знаю, – смеется Вики, – она умница!

Воображение рисует шумный, светлый дом, где, наконец, зазвучат детские голоса, топот маленьких ножек, музыка будет литься из окон. И больше никогда не будет покоя, одиночества, тягостного ощущения запустения и ветхости.

– Так когда?

Улыбка блекнет, невестка отворачивается к окну, теребя кисть на бархатной портьере.

– Дан, дети останутся в Реконе. Анж не стоит сейчас менять школу, она с трудом привыкла, а Ким слишком мал.

– А ты?

– Я не могу. Ты же знаешь…

– Но почему?! Неужели воспоминания так мучительны?

Вики подходит и садится на ковер у моих ног.

– Нет, что ты! Воспоминания не могут быть мучительны, наоборот, это мое богатство, я храню их, берегу. Но дома я буду все время ждать, понимаешь?

Я упрямо качаю головой, хотя отлично понимаю, о чем она говорит. Я тоже все время жду. Скрип половиц, шаги на лестнице, стук двери – все это заставляет сердце на миг загораться неистовой надеждой, тут же, впрочем, угасающей.

– Корд был моим домом. Он мог быть рядом, а мог за тысячи миль, но я чувствовала его рядом. В безопасности, словно за каменной стеной, нет, за непоколебимой скалой. А теперь я словно в продуваемом всеми ветрами шалаше.

Сердце сжимается от сочувствия, понимания, невозможности помочь, защитить, хотя бы разделить горе пополам. Перед глазами невольно встает твое лицо, взволнованный голос, когда ты сообщил о скоропостижной свадьбе, пьяные от счастья глаза.

Рука сама тянется, сжимает хрупкое плечико Вики, в моей ладони оно умещается целиком. Хочется обнять, укрыть от всего мира, ветров, взглядов, горестей.

– Какой ты стал, Дан… – удивленно шепчет твоя жена, – другой. Только не уговаривай меня опять.

– Не буду, – обещаю я, решаюсь сказать, – мне разрешили забрать Шику домой.

– Это хорошо, – с воодушевлением говорит Вики, пользуясь возможностью сменить тему, – теперь ты будешь не одинок.

– Я и так не одинок, – криво усмехаюсь я, – со мной Таня, Веньяр. А вот он там один.

– Мальчику лучше?

– Надеюсь. Но его состояние нестабильно. Вики, я не знаю, что делать! Чем его подбодрить, обрадовать? Мать лучше понимает детей, а я ему даже не отец…

– Ты больше! – Вики прижимается щекой к моей ладони.

– Я хочу ему помочь, но не умею, не знаю, как!

– Хочешь, поеду с тобой? Теперь мне несложно будет выбраться.

Действительно, это может быть спасением. Шику стесняется Веньяра, долго привыкает к Тане, каждый раз заново, но Вики он доверяет.

– Хочу, очень хочу. Знаешь, Вики…

Телефон заливает номер резкими слишком громкими трелями.

– Это Рэндел, – морщусь я. Не ответить нельзя, майор зря тревожить не станет.

– Райт, ты где болтаешься?

– Отель «Сент-Сан».

– Диктуй адрес, я приеду за тобой.

– Легионная, восемнадцать. Что-то случилось?

Рэндел что-то пробурчал кому-то, не мне, огрызнулся и рявкнул в трубку:

– Наш клиент пришел в сознание. Так что будь готов через три минуты.

Глава 6

В лаборатории управления суета, будто в муравейнике. Вроде бы немного людей в просторном помещении, все свои, но галдеж стоит на всю Ориму.

– Кто трогал папку? Здесь лежала папка…

– Энцефалограмма у кого? Передайте на расшифровку.

– Мисс Майлз, на проводе Альянти, они запрашивают данные седьмого квадрата. Что там у нас с биологической обстановкой?

– Роберт, держите ваш чай.

– Райт, Рэндел, идите скорее сюда, – машет нам Бэтти Гарден, ее почти не видно из-за большого плазменного монитора на столе.

Глаза мисс Гарден возбужденно блестят, я давно заметил, что все обитатели лаборатории страдают нездоровым фанатизмом. Притащат какую-нибудь иномирскую пакость и умирают от экстаза, изучая ее под микроскопом с цифровым увеличением.

– Вот она, наша красавица, – шепчет Бэтти, с нежностью глядя на экран. Там, запертая в тесном непроницаемом боксе, на низкой кушетке свернулась пойманная нами суморфка, – не ест, не испражняется, ничего не говорит. Но ведет себя смирно, и даже примерно, что дает надежду…

– На что? – хмыкает Рэндел.

– На то, что сможем установить контакт, – мисс Гарден поправляет очки на переносице, – сейчас придет командор, и начнем.

Рагварн входит в лабораторию, как ледокол «Ярый» в территориальные воды шустов.

– Отставить разговоры!

Воцаряется гробовая тишина, не нарушаемая ничем, словно все не только перестали двигаться, но даже дышать. Кондиционер, работающий на полную катушку, шевелит распечатки на столах.

– Все свободны, кроме группы «М».

Командор приближается к нам, огромный, похожий на скалу, за его спиной лаборатория пустеет. Упираясь в столешницу обеими ладонями так, что стол пронзительно скрипит, Рагварн наклоняется над монитором.

– Все готово?

– Да, господин командор.

– Мисс Гарден, вы уверены, что суморф в спокойном состоянии?

– Признаков агрессии не наблюдается, мы снизили интенсивность защитного поля.

– Хорошо. Расскажите лейтенанту Райту, что от него требуется.

Бэтти поворачивается ко мне, в ее глазах горит бесноватый огонек азарта, от которого мне становится не по себе.

– Вы чего это? – спрашиваю я недоверчиво. – Хотите, чтоб я туда пошел?

– Ты – единственный, кто может установить контакт с этим существом. Мы будем следить за вами, и в случае агрессивного поведения эвакуируем тебя из бокса.

Рагварн и Рэндел молчат, мисс Гарден в нетерпении потирает руки, а мне идея нравится все меньше и меньше. Я встречался с суморфом на подземной базе Нар-Крид, и эта встреча едва не стоила мне жизни. Суперморфоиды, выведенные группой ученых для нужд межмировой террористической организации лефтхэнд, невосприимчивы к боли, обладают реликтовым излучением, действующим на структуру близлежащих предметов – проще говоря, дестабилизируют, расщепляют пули, плавят ножи и штыки. Для человека излучение губительно: вызывает судороги, нарушение проводимости нервных импульсов и даже остановку сердца. Вкупе со способностью к мимикрии эти качества переводят нелюдь в разряд смертельно опасной и подлежащей немедленному уничтожению.

– Бессмысленно, – раздраженно говорю я, – не говоря о том, что вообще глупо.

– Дан, ты просто войдешь в бокс и попытаешься с ней заговорить, – ненавижу, когда Бэтти начинает говорить таким спокойно-вкрадчивым тоном, – если что-то пойдет не так, мы сразу тебя вытащим.

– Чего вы хотите этим добиться?

– В идеале нам нужна энцефалограмма суперморфоида, мы до сих пор не можем понять природу их мутагенеза.

Не могу сдержать нервный смешок:

– То есть я должен уговорить суморфа надеть шлем и спокойно полежать? Бэтти, ты спятила!

– Райт, – резко окрикнул Рагварн, – разговоры!

Я устало опускаюсь на стул, сегодня сумасшедший день, точнее уже вечер. Хочется закурить, а потом поехать домой и молча посидеть в кресле с газетой на коленях. В полудреме, сквозь которую слышатся тихие Танины шаги, приглушенный звук телевизора в кухне, смех Веньяра.

– Это глупо, я не пойду.

Знаю, что отпираться бесполезно, у них целых два аргумента – дети и сенсорный браслет, плотно сидящий на запястье, а у меня только моя неубиваемая нарьягами шкура и чертово упрямство. Если б тут был Жан Веньяр, он принялся бы морочить всем голову рассказом о дурных предчувствиях и приметах. Бабушка капитана якобы была цыганкой и потомственной провидицей, чушь, конечно. Непонятно, почему Рагварн выслушивает эту чепуху терпеливо и внимательно.

Но сейчас Веньяра нет, наверное, потому и нет, что он мог им все испортить.

Командор угрюмо взирает в монитор, потом рывком разворачивает мое кресло и придвигает к себе, его обожженная физиономия оказывается прямо перед глазами.

– Гармаша Кейн отказалась принять извинения и продолжает настаивать на судебном разбирательстве. Журналисты уже устроили в газетах шумиху, начались беспорядки, демократы организовали митинг в защиту мутированных рас, а националисты, наоборот, выступили за отмену закона о гражданстве. Короче, мне позвонили из пресс-службы Императора. Если мы не предоставим результат немедленно, наше подразделение упразднят, – резко обрубил он.

С трудом поднимаю на него глаза, Рагварн режет меня без ножа, одним взглядом.

– Райт, я понимаю, ты устал, суд вымотал тебя. Но ты должен войти к суморфу и выяснить местонахождение новой базы. Плевать на энцефалограммы, нам нужны координаты. Это приказ. Или ты узнаешь, или…

– …Или?

– Или можешь попрощаться со свободой и детьми.

Это удар ниже пояса. Нечеловеческим усилием воли подавляю волну густой, ядовитой, как желчь, ярости. Она расползается по нутру, жжет огнем. Кулаки сжимаются и разжимаются.

– Ты добровольно согласился сотрудничать с нами и знал, на что идешь, – мстительно напоминает командор.

Резко задираю рукав рубашки, обнажая запястье, пуговичка отлетает в угол.

– Это вы называете добровольным сотрудничеством?!

– Какой ты непримиримый, – Рэндел, стремясь разрядить наэлектризованную обстановку, ободряюще сжимает мне плечо, – Дан, у тебя будет пистолет, в упор у нее нет шансов. Мы все время будем рядом.

Выпрямляюсь с дикой, упрямой силой, ростом я не ниже Рагварна, потому могу заглянуть ему в глаза на равных. Он знает все, что я могу ему сказать, он воплощение той системы, которая погубила тебя и теперь подмяла меня. Вики ошибается в нем.

– Хорошо, давайте скорее. Меня ждут дома.

Облегченно выдыхает Бэтти, напряженная улыбка растягивает губы и усы Рэндела, командор тоже кажется довольным, будто хоть на минуту сомневался, что я соглашусь.

Мы облачаемся в костюмы с кевларовыми вставками, Бэтти прилаживает возле уха крошечные, но крайне чувствительные микрофоны.

– Иди за мной, – командует Рэндел.

Послушно следую за ним. Из лаборатории есть еще один выход – грузовой лифт, навевающий тоску тусклыми лампами и следами от резиновых колес каталки на полу. Майор нажимает на панели кнопку с надписью «-1», лифт нервно дергается и медленно ползет вниз.

– Что ты за человек, Райт? Как командор еще терпит твои выходки – ума не приложу!

Мой ответ не так уж нужен Рэнделу, который не упускает малейшего шанса наставить меня на путь истинный. Я рассеяно слушаю его ворчание, мыслями вернувшись к плененной нелюди. До сих пор не было ни одного случая, чтобы суморф появился в пределах миров перекрестка, не начиненный взрывчаткой до самых гланд. С той памятной первой встречи в Нар-Крид, суморфы появлялись в имперских мирах семнадцать раз, за год наш отдел предотвратил восемь терактов. И все же информация по суморфам была крайне скупой: единственный труп, который удалось заполучить относительно целым, был вывезен из нарландских подземелий. Все остальные погибали при взрыве, самостоятельно детонируя взрывное устройство, либо при провале успевали ввести под кожу вещество, полностью деструктирующее ткани тела.

Появление в оримском метро супер-морфоида без пояса шахида – событие из ряда вон выходящее, которое вызывает много вопросов, и ответ на них должен получить я.

Дверцы лифта разъезжаются в стороны, Рэндел первым выходит в плохо освещенный широкий коридор, я следую за ним, оглядываясь по сторонам. Серые стены с длинными, надежно защищенными сеткой лампами-светильниками, потолки такие низкие, что, кажется, давят на плечи. Тепло, даже душновато, будто за стеной проходят коммуникации с горячей водой.

Маленький майор быстро шагает по коридору, змеящемуся, как пожарный шланг. Временами Рэндел оглядывается, не отстал ли я. Нагоняю его на повороте, перестав считать все эти изгибы направо-налево.

– Слушай, Рэндел, а чего ты Таньке цветы носишь?

Особист от неожиданности тормозит.

– Тебе-то что?

– Ну, я, как опекун, должен знать, – ехидно подмигиваю я. Что поделать, у каждого из нас свои болевые точки, в которые окружающие норовят при случае ткнуть иголочкой.

Рэндел сердито фыркает, будто хотел сказать колкость, но передумал:

– Не думай, я девочку ничем не оскорблю и не обижу. Скорее уж ты, вражина, разобьешь ей сердце.

– Тогда зачем цветы-то?

– Уж больно она похожа.

– На кого?

Рэндел снова фыркает.

– Не твое дело. Мы пришли.

Мы остановились перед широкой бронированной дверью, такой внушительной, что броня танка по сравнению с ней тонкая, как картонка. У меня вмиг холодеет в животе.

========== Главы 7-8 ==========

Глава 7

Рэндел проводит краем пластикового ключа по прорези замка, небольшая квадратная панель начинает мигать красным. Майор прикладывает правую ладонь. Система несколько секунд думает, идентифицируя отпечатки Рэндела. Потом на панели загораются зеленые буквы: «Личность установлена. Вход разрешен».

Особист налегает на тяжелую дверь, толкает ее, после чего она сама плавно отъезжает в сторону. Помещение похоже на обычный пост наблюдения в военной части. Несколько мониторов на выкрашенных голубой краской стенах, компьютер, который фиксирует и систематизирует все данные о состоянии и поведении заключенного. Этот компьютер, скорее всего, стационарный, не соединен с машинным комплексом лаборатории. Впереди еще одна дверь, толще и мощнее предыдущей, но ее полотно – из композитных титановых сплавов – в нескольких местах слегка выбухает, будто стекает волной.

Ладони становятся влажными, поспешно отираю их о брюки.

– Рэндел…

– Ну что еще? – сердито откликается тот. Все еще дуется на меня?

– Я не знаю, как себя вести с этим монстром. Прежде мы не вступали с ними в контакт, я даже не уверен, что суморф меня поймет…

– Прекрати искать отговорки, – оборачивается майор, щурясь, смотрит в упор, – там наверху сидят двадцать яйцеголовых, которые мечтают оказаться на твоем месте, иметь такой же дар, как у тебя…

– Дар? – нервно усмехаюсь я. – Это у твари дар, а я всего лишь могу терпеть ее излучение на полминуты дольше других.

– Для тебя полминуты – очень много, – серьезно говорит Рэндел, – я сам видел.

Он отворачивается к пульту управления компьютерной установкой бокса, включает связь с лабораторией, и тут же мертвую тишину подземелья прорывает голос Рагварна:

– Рэндел, вы готовы?

– Да, господин командор.

Майор молча протягивает мне семнадцатизарядный «глок», жестом показывает спрятать под одежду.

– Я буду тебя видеть и слышать, Дан, – говорит он, видимо, надеясь меня ободрить, – если суморф проявит агрессию, стреляй без заминки.

– Да понял я, – отзываюсь, лихорадочно соображая, что буду делать, когда войду в бокс.

– Попробуй отвлечь ее, Дан, – звучит в левом ухе голос мисс Гарден, – заговори с ней, только спокойно, без адреналина. Скажи, что не желаешь ей зла, что мы не намерены причинять…

– Рэндел, открывай дверь! – обрываю я вдохновенный монолог Бэтти.

Сразу становится тихо, слышен мягкий шелест кулеров в компьютерной установке. Рэндел нажимает несколько кнопок, и мониторы разом загораются. Я успеваю заметить в ослепительной белизне бокса свернувшуюся на мягкой тахте фигуру суморфа. Майор проводит ключом по прорези замка и отодвигает бронированную дверь ровно настолько, чтобы я мог боком просочиться внутрь камеры. За моей спиной броня снова задвигается, и я оказываюсь наедине с самым непредсказуемым и смертоносным существом перекрестка.

Суморф лежит, подтянув колени к груди и обхватив их руками. Я замираю, ожидая хоть какой-то реакции на мое появление, не заметить меня нелюдь не может – ее анализаторы гораздо чувствительнее человеческих. Но суморфка упорно притворяется спящей, так тигр, притаившись в кустах, поджидает у водопоя беспечную косулю.

Я не спешу приблизиться, наблюдаю за ней некоторое время. Морфоид вне трансформы мало отличается от человека. Помню, впервые увидев нелюдь, был поражен хрупкой красотой этого существа. Морфоиды похожи на девушек-подростков, тонких в кости, с маленькими грудками и узкими бедрами, на треугольных лицах большие чуть раскосые глаза, алый или красно-оранжевый цвет радужек обычно маскируется линзами. Суморфы отличаются от своих кровососущих сестер лишь строением скелета, который изрядно деформирует направленное излучение. Но у спящей нелюди та же полудетская мордочка, маленький нос с приподнятыми ноздрями, бледные губы.

Вспомнив, что на полную трансформу у морфоидов уходит около двух минут, приближаюсь к пойманной твари почти без опаски. Пол мягко пружинит под ногами, стены, похоже, сделаны из того же мягкого материала.

– Эй, ты! Просыпайся! – громко зову я суморфку. Мисс Гарден ворчит в ухо, что я грубиян и надо поласковее.

Нелюдь приподнимается на локте, дергает головой, стряхивая сон, я чувствую, что она узнала меня. Садится на тахте, выражение лица сонное и растерянное, будто у потерявшегося ребенка.

– Это ты меня поймал, – утвердительно говорит она, голос немного с хрипотцой, но имперский на уровне, даже без акцента.

Киваю, несколько обескураженный таким ее поведением. Привык считать этих тварей диким зверьем, так легче их убивать. Да и они – убивают нас, как самые настоящие хищники.

– Зачем? – спрашивает нелюдь. Поводит плечами, будто затекли, сильно сутулится и стремится казаться как можно меньше. В ней есть что-то беззащитное, котеночье, несмотря на заключенную внутри силу.

– Суморфы вне закона, согласно международному Нарголльскому соглашению ваша раса подлежит тотальному истреблению.

Бог мой, что я болтаю! Бэтти наверху, наверное, уже бьется в истерике.

В выпуклых алых с черной прорезью глазах мелькает что-то донельзя человеческое. Тварь стискивает ладонями коленки.

– Спасибо.

– За что? – оторопев, спрашиваю я.

– Что не истребил.

Вот оно как. В наушнике крякнул Рэндел, прокашлялся:

– Молодец, Дан! Продолжай в том же духе.

Легко ему говорить! Я лихорадочно пытаюсь придумать, что говорить дальше, суморфка сидит предо мной, положив руки на колени, как примерная школьница.

– Как тебя зовут? – спрашиваю я, не отрывая взгляда от ее рук с удлиненными ногтями, на среднем пальце левой руки неброское колечко. Странно, что раздев захваченную тварь догола – сейчас на ней белая просторная пижама – яйцеголовые не сняли с нее бижутерию. Вон и серьги-жемчужинки в ушах.

– Раньше меня звали Лавандой, а потом 006, – грустно объявила она.

– Вот как? Номер присвоили? А сколько вас всего было, кто с номерами?

Взгляд нелюди бегает из стороны в сторону.

– Много, – нехотя отвечает она, – но не все вернулись. Я – вернулась, и мне дали номер.

– Откуда вернулась? – осторожно спрашиваю я.

Суморф снизу вверх глядит на меня, глаза влажно блестят.

– Садись, – предлагает тварь и чуть двигается на тахте.

Я присаживаюсь на корточки перед ней, игнорируя место рядом. От близости суморфа мне не по себе. Не могу понять, что меня беспокоит. Ведь действительно, редкая удача, что она вообще говорит со мной, так почему поджилки мелко дрожат от подспудной тревоги.

– Это далеко, там ночь долгая, а день – нет.

– Там холодно?

Нелюдь качает головой.

– Шумно, постоянно шум, голова … – она показывает руками, как кружится голова, лицо при этом страдающее. Как бы она не сорвалась от неприятных воспоминаний.

– Хорошо, понял. Но как ты в метро оказалась?

– Не знаю. Пришла.

– Зачем?

Лаванда усиленно думает, закатив страшные кровавые глаза. Волосы черными клоками топорщатся в стороны.

– Не помню, я что-то должна была сделать, но не знаю, что.

Похоже на гипноз. Не только морфоиды владеют спонтанным гипнозом, нашелся тот, кто сумел применить к нелюдям их же оружие.

Лаванда вдруг протягивает руку, я не успеваю отскочить, и она касается меня теплыми пальцами. От прикосновения по руке бегут мурашки, я поспешно отдергиваю руку, подношу к глазам – на ладони взбухает крохотная капелька крови.

Стены плывут волнами перед глазами, мне кажется, мы с суморфом вдвоем в лодке среди бурного белого моря, сейчас нас затянет в ослепительный водоворот. Я медленно отступаю от сидящей нелюди, она не делает попыток остановить меня, догнать, трансформа не наступает, но сердце сжимается от ледяного, парализующего страха.

– Рэндел, – сдавлено шепчу я онемевшими губами, – выпусти меня.

– В чем дело, Райт?

– Открой дверь! – задыхаясь от темного душного ужаса, прошу я.

Упираюсь спиной в дверь, бессильно приваливаясь к неровной бронированной поверхности, все вокруг кружится, и зловещая фигура суморфа дергается перед глазами, то отдаляясь, то приближаясь так, что я вижу черные провалы кошачьих зрачков.

– Открывай, мать твою! – ору я. И в этот миг все проясняется.

Я снова чувствую силу в руках и ногах, от приступа неожиданной паники остается только ускоренное сердцебиение. Но тут суморф в один прыжок минует бокс. Трансформа происходит мгновенно, как в фильме ужасов: кожа сереет, ротовая щель раздвигается, выпуская на волю длинный язык и два ряда акульих зубов, одновременно просыпается могучая сила – меня буквально выкручивает судорога.

От резкой боли я на миг теряю ориентацию, пальцы цепляются за выступы двери, главное сейчас остаться на ногах, переждать секунду-две, притерпеться к боли. Лаванда прыгает на меня, сильные пальцы нелюди сжимают горло, а я еще не успел справиться с последствиями излучения.

– Райт, стреляй! – кричит в наушник Рэндел. – Держись, я открываю!