Текст книги "Одна на двоих жизнь (СИ)"

Автор книги: Юлия Гай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 38 страниц)

Меги обступили своего босса и что-то негромко обсуждают.

– Что делать, Дан? – Сандерс приседает перед раненым морфоидом.

– Вызывай службу спасения, Рэй.

Тайлер тоже, помедлив, опускается на колени перед раненым и придерживает Зэйро за плечо. На лице капитана ненависть и отвращение к нелюдям борются с уважением к поступку Зэйро. Рядом тут же оказывается Айзек. Зыркает на Тайлера злобно, и склоняется над Зэйро, как мать над ребенком:

– Потерпи, – шепчет он, не обращая на нас внимания, расстегивает на нем куртку, – сейчас все затянется!

Пулевое отверстие темнеет звездочкой аккурат посередине грудины. Расфокусированный взгляд Меги скользит по верхушкам памятников, находит мое лицо.

– Я не знал… – говорит он, судорожно облизывая губы, – поверь.

– Верю, – успокаиваю я Зэйро, – думаю, твой босс все проделал сам.

– Не сам, – Зэйро облизывает губы, слюна окрашена красным, – я все понял. Это Никта, она все придумала… вербовала ваших офицеров, и на Z:17 была… Они были как…

– Эта Никта была морфоидом? – доходит до меня, наконец.

– Они были как Адам и Ева. Мы гадали, куда она пропала … а ты ее убил…

Самое время хвататься за голову и рвать на себе волосы. Как же я сразу не понял? Недаром мы со Скотти так и не смогли понять, когда и как Карраско сумел «подсадить» Веньяру программу. Ведь это был не он, а его женщина, вернее, похожий на женщину морфоид. Никта могла притвориться кем угодно: официанткой, стюардессой, горничной в отеле, подойти к Жано и заговорить с ним не составляло труда.

Теперь ясно, почему Карраско сорвался. Сам того не подозревая, я отнял у него самое дорогое.

– Ему нужна кровь, – Айзек оборачивается и смотрит требовательно. Он даже скалится, обнажая острые зубы, совсем как верный хозяину пес.

Я качаю головой. Нет, я не могу дать свою кровь. Зэйро усмехается, расценив мой жест по-своему, но смех тут же переходит в судорожный кашель.

– А, суки, чтоб вас! – цедит сквозь зубы Сандерс, резко поддергивая вверх рукав. Толкает мешающего ему Айзека и протягивает обнаженное запястье морфоиду, – на, соси, вампирюга!

Видимо, Зэйро очень плохо, раз он обходится без своей извечной бравады – просто хватается за его руку обеими ладонями. Рэй стискивает зубы, когда шероховатый слой морфоида прорезает ему кожу. Кортни брезгливо передергивает плечами, глядя в расслабляющееся лицо Меги.

Сандерс тяжело дышит, морщится, но не вырывает руку, давая морфоиду необходимую для регенерации кровь.

– Ну хватит! – не выдерживает Кортни после десятиминутной трансфузии. – Он убьет тебя, Рэй!

– Я задолжал ему в Ориме, – сдавленно отвечает Сандерс, – не люблю ходить в должниках.

Где-то вдалеке уже раздается звуковой сигнал службы спасения.

– Мистер Райт, – привлекает к себе внимание Дарго.

Я оставляю Зэйро на попечении Айзека и своих офицеров и подхожу к Мегам.

– Господа?

– Что вы намерены делать, генерал? Обнародуете это видео? – взволнованно спрашивает Дарго.

– Поймите, мы не имеем отношения к лефтхэнду! – поддерживает его Локи. – То, что вы показали, для нас новость… шокирующая новость. Если эта запись попадет на телеканалы или в сеть, нас уничтожат!

Вот как вы заговорили. Куда же делась прежняя самоуверенность?

– Это видео останется в архиве РУ под грифом сверхсекретно, – обещаю я, – если взамен вы передадите мне всех, кто причастен к организации под названием лефтхэнд, а так же обязуетесь лично следить за тем, чтобы на обоих Перекрестках больше не появлялись суперморфоиды и запрещенное оружие. В противном случае, вы знаете, что с вами сделает мировое сообщество.

Дарго и Локи переглядываются и синхронно кивают.

– Это справедливые требования, мистер Райт. Спасибо за понимание! – церемонно отвечает Дарго. – Мы верим в то, что наши цивилизации могут мирно жить на одних территориях.

Я тоже верю – теперь верю – что это возможно. Правда, лишь при одном условии: если морфоиды не станут пить кровь людей. Но это тема для новой беседы. А пока я протягиваю Меге руку. Мы скрепляем договор рукопожатием под вой сирены.

И тут же в меня буквально врезается Скотти:

– Дан! Что с твоей рацией, блядь?!

Забияка без винтовки, куртка расстегнута, жетон болтается поверх камуфляжной футболки. Все присутствующие оборачиваются, удивленные его внезапным появлением, и еще больше вопиющим нарушением субординации.

– Я ее отключил. Что случилось, Райан?

– Там… звездец, сэр! – Скотти хватает ртом воздух и никак не может отдышаться. – Нападение на лабораторию, командор убит, ранена миссис Райт, охрана…

Сукин сын! Я перевожу остекленевший взгляд на лежащее у ног тело. Он все-таки отомстил за свою Никту! Господи, Вики! И Рагварн!

– Кто? Нападающих захватили?

У Скотти до ужаса напряжены мышцы шеи – кажется, вот-вот лопнут. Сандерс и Кортни, помогавшие эскулапам погрузить раненого Мегу в фургон службы спасения, подошли к нам. Солдаты опустили винтовки.

– Захватили, – язвительно роняет Скотти, низко наклонив голову, и вдруг поднимает на меня горящие голубым огнем глаза, – это полковник Веньяр! Я же говорил тебе, Дан! Я же говорил… – он успевает припечатать кулаком мне в грудь, прежде чем Сандерс рывком оттаскивает его от меня.

– Угомонись, – бормочет он, награждая Забияку несильной, но хлесткой оплеухой, – ты на кого голос повысил, молокосос?

Скотти вырывается, но Сандерс крепко держит его повыше локтей, потом вдруг прижимает, дергающегося, к груди. И Райан успокаивается, смирившись.

– Возвращаемся! – делаю я знак всем своим.

Орима. Январь 980 года.

Приходится признать, к катастрофе привел мой собственный просчет. Можно было обойтись без демонстрации своего эго в ситуации, когда враг в любой момент может затянуть удавку у тебя на шее.

– Не вини себя. Ты не знал про эту долбанную Никту, – пытается подбодрить меня Сандерс.

– Я должен был знать! Проблема в том, что я никогда не верил в их чувства. Считал, что Z:17 интересует Карраско исключительно в стратегическом плане, и даже не предположил, что он может иметь личный мотив.

– У нас всех личные мотивы, – философски отвечает Рэй, – мы ещё нужны тебе?

– Отдыхайте сегодня, – позволяю я.

Бойцы Сандерса, «особенные», но пока еще неопытные, непривычные к той бесконечной череде потерь, через которую прошли те, кто был с нами в Ориме, подавлено молчат. Командор Оримской Империи, бессменный на протяжении почти трех десятков лет, главнокомандующий оримской армии умер. Застрелен. Геройски погиб.

Я помню, что один из рекрутов Рэя, дальний родственник Рагварна, кажется, внучатый племянник. Нахожу его взглядом – рослого широкоплечего парня с квадратной нижней челюстью и хищным прищуром. У него и имя под стать:

– Тайгер Шорри, даю вам два выходных, проведите их с семьей.

– Спасибо, сэр, – уставившись с нечитаемым выражением глаз, отдает честь тот.

Кейтер встречает меня на оримском аэродроме. И раз он здесь, значит, в столице все в относительном порядке. Ни митингов, ни революций, ни терактов. Ничего этого уже и не будет – сегодня война закончилась по-настоящему. Вот только ни радости, ни облегчения от этого я не испытываю.

– Виктория в военном госпитале, – сообщает Ян, – она пока еще не очнулась, но, мне сказали, будет жить.

– Спасибо.

Я не решаюсь спросить про ребенка. Страшно. Господи, сколько же несчастья я принес единственной женщине, которую люблю! Обещал беречь и защищать ее, детей, близких и друзей, но они снова пострадали по моей вине.

– Отвезти тебя к ней, Дан?

– Да. Только скажи, где Веньяр? Что с ним?

– В Гурверсте.

– Почему там? Он тоже ранен?

– Он пытался застрелиться, сунул пистолет в рот, мне пришлось его вырубить, – неохотно признается Кейтер. – Дан, дело плохо. Особисты примчались в лабораторию через пять минут после того, как… все произошло. Хотели надеть на полковника сенсорный браслет. Я не дал, но это дело времени. Нужно что-то решать!

– Да, поехали скорее! Сначала в Гурверст, надо увидеться с Жаном, узнать, что он помнит.

Уже в машине, глядя на проносящиеся за стеклом дорожные знаки, Ян роняет в пустоту:

– Я все понять не могу, как они его достали?

Он тоже чувствует себя виноватым. Но корить себя бесполезно, случившегося не изменить. И если я хочу спасти друга от расстрела и не оказаться под трибуналом за компанию с ним, следует отключить эмоции и начать соображать.

– Расскажи мне все как можно подробнее. Как Жан выбрался из конспиративной квартиры, почему его пропустили на секретный объект, где он взял оружие?

– Позвонила мисс Татьяна…

О, сколько разных вещей случается в нашей дружной боевой семье с этих слов! Просто поразительно, что одна хрупкая светловолосая девушка способна вносить в упорядоченную жизнь профессиональных военных, офицеров столько хаоса. И это было бы забавно, если бы не привело к таким последствиям.

– Она зашла к полковнику домой, котика покормить, а там стекло на кухне вдребезги разбито. Мисс Татьяна заходить побоялась, просила кого-нибудь приехать, спасти животину.

– Вы отпустили Веньяра домой?

– Что мы, идиоты? Нет, конечно! Крис сам поехал, посмотреть, что там и как, взломал дверь. А это шутники, оказалось, камень зашвырнули, в бумажку завернутый.

– Что было в бумажке? – спрашиваю, уже сообразив, как именно эти твари активировали программу Жана.

– Белиберда какая-то, набор слов. Точно не помню.

– Вспомни, Ян, это важно.

– Ну, если важно: никто не видит никто, никто видит всех… как-то так.

– Или так: никто не видит Никту, Никта видит всех?

– Да, – оживленно подтверждает Кейтер, – вроде так! Это что-то значит? Это была та самая кодовая фраза?

– Никтой звали создательницу лефтхэнда, нашего злого гения. Она была на Z:17, когда мы сбросили ядерные бомбы.

– Итить твою налево! – выдает потрясенный командир «Виктории».

Ну а дальше случилось то, чего больше всего на свете боялся бедняга Веньяр. Крис прочитал «бессмыслицу», кто-то из парней ее подхватил, и, едва услышав пароль, Жан послушно вышел из машины. На полном ходу. Пока охрана сообразила, что к чему, полковник скрылся в каком-то торговом центре. Стрелять не решились, мне доложить не смогли: половину ночи я провел на конференции с прессой, оправдываясь за нанесенный по Z:17 ядерный удар. Потом, получив сообщение от Зэйро, два оставшихся до рассвета часа мы с Сандерсом планировали операцию. Скотти в это время мирно спал в приемной, куда я его отправил в приказном порядке – мне нужен был бодрый и спокойный снайпер.

Год в Нарланде не прошел даром, Жано проявил чудеса партизанской мысли. Он сумел обойти все патрули, добраться до лаборатории и обезоружить охрану. Когда Ян и Крис со своими отрядами ворвались на секретный объект, Веньяр уже уложил двух охранников командора, расстрелял Рагварна и ранил Вики.

Машина останавливается возле высоких бронированных ворот. Гурверст – самая старая тюрьма Оримы, самая неприступная и мрачная, тюрьма для военных преступников. Здесь держат больных и раненых солдат, а так же особо опасных и тех, кто дожидается расстрела. Ты был здесь в 74-м после схватки с Алвано. Тогда ради твоих способностей здешние эскулапы буквально вытащили тебя с того света. Но если бы ты действительно убил командора, стали бы тебя спасать?

Жан убил.

– Дальше я сам. А вы поезжайте за профессором Ольсеном и как можно скорее привезите его сюда. Я должен быть уверен, что никакой дряни в подсознании Жано больше нет.

– Одна нога здесь, другая там, – предельно серьезно отвечает Кейтер.

Выхожу из машины и прикладываю к сканеру пропуск, затем большой палец правой руки и напоследок позволяю посветить в себе глаз. Система, помедлив, опознает меня и неожиданно запрашивает цель визита. Интересно, это правило тут такое или меня уже в чем-то подозревают?

«Проверка безопасности» – мстительно набираю я, и мне позволяется войти на территорию базы. При взгляде на темно-серую крепость с решетками на узких окнах, у меня начинается головная боль.

На пропускном пункте меня уже ждут.

– Господин генерал, – невысокий лысоватый человек в штатском встречает меня неприязненным взглядом, – мое имя Мэдфорд, я начальник этой тюрьмы. Хоть вы и не предупреждали о проверке, рад приветствовать вас на вверенном мне объекте. Можете смотреть, безопасность здесь на должном уровне. Впрочем, так было всегда.

– Спасибо, мистер Мэдфорд, уже успел убедиться в этом лично, – киваю я, не обращая внимания на его недовольство. Вероятно, он знает о цели моего визита, а, возможно, даже помнит, что ты был здесь в качестве арестанта. – Теперь я могу увидеть одного из арестованных?

– Только с разрешения полковника Элиавы, – отвечает Мэдфорд. И неохотно добавляет, – таковы правила.

– Что ж, правила нужны для того, чтобы их соблюдать, – пожимаю плечами, стараясь не выдать злости. Я не спал двое суток и до сих пор не знаю, что с моей женой и ребенком. Но связываться с этой бандой значит навредить и себе, и Жану.

– Идите за мной, генерал Райт.

Мэдфорд проводит меня узкими коридорами к двери с табличкой: «Заместитель прокурора Г. Элиава». Ага, значит, дознаватели уже подсуетились и завели на Веньяра дело. Впрочем, неудивительно, убийство главнокомандующего – это все равно что измена родине. Тайлера Кортни и его отряд «расстреляли» за одно только покушение. Жану за убийство Рагварна тоже грозит высшая мера наказания.

Открытый суд, позор, расстрел. Проклятая Никта!

Элиава воспринимает мое появление враждебно.

– Генерал Райт, вы рано, – он не удосуживается встать и даже не притворяется любезным. – Я ждал вас не раньше обеда.

– Если вас не затруднит, мистер Элиава, я хотел бы получить то, зачем пришел, не дожидаясь обеда.

– Извольте. Присаживайтесь, сейчас подготовлю диктофон.

– Могу я сначала увидеть полковника Веньяра?

– Нет, – у Элиавы блеклые невыразительные глаза, но зато другие черты лица словно соревнуются друг с другом внушительностью: крупный нос, большой рот, высокий лоб с блестящими залысинами. – Вы не увидите арестованного до тех пор, пока я не сниму с вас показания. Не хочу, чтобы вы с ним договорились о том, что скажете.

– Вы намекаете, что я способен солгать суду? – уточняю я, глядя ему в глаза. Элиава, стушевавшись, хватается за диктофон.

– Я подозреваю, что вы любой ценой будете спасать своего подчиненного и…

– Друга, – заканчиваю я за него, – вы это хотели сказать?

Элиава демонстративно нажимает кнопку диктофона и кладет его на стол между нами.

– Убит командор Рагварн. Не меньше десяти человек видели полковника на месте преступления, – веско произносит он.

– Тогда чего вам бояться? Почему вы не хотите впустить меня к моему офицеру?

Элиава щурит глаза, но взгляда не отводит.

– Имена Кортни, Ванхаус, Коснер, Ндочи, Луза вам о чем-нибудь говорят?

Вот в чем дело! У военной прокуратуры большой зуб на Веньяра за его махинации с расстрелом. Ничего, у меня есть что на это ответить.

– Да, это мои люди.

– Это люди, осужденные за покушение на командора Рагварна в 76-м году, – напоминает Элиава, – осужденные и, по бумагам, расстрелянные.

– Снова играете со мной, полковник? Или вы действительно не в курсе?

– Объясните мне, несведующему, – язвительно произносит Элиава, – как вышло, что расстрелянные за измену родине солдаты продолжают нести службу в разведуправлении Оримы? Мистика какая-то!

– Не юродствуйте, Элиава, – мне неприятны его ужимки и комедиантство, – вы прекрасно понимаете, что все эти показательные расстрелы были необходимы, чтобы доказать вину генерала Милтона, который отдал приказ ликвидировать командора.

– Понятия не имею, о чем вы говорите, генерал Райт. По нашим документам Кортни и остальные казнены в присутствии свидетелей и судебного врача. Получается, ваша контора подделала результаты экспертиз, показания свидетелей и все прочие документы?

– Солдаты не несут ответственности за выполненный приказ! Солдат не преступник и не убийца. Капитан Кортни поступил как настоящий оримский офицер. Получив приказ, который посчитал недостойным, он связался с командованием и доложил обо всем. Тогда и был разработан план, частью которого стал этот пресловутый «расстрел». Если хотите, я покажу вам файлы, касающиеся этого дела. Больше нет смысла держать их в секрете.

– Как же у вас все просто, генерал, – отвечает Элиава, – мне даже интересно, как вы будете выгораживать своего приятеля Веньяра.

Всё, он меня достал!

– Вы думаете, что смешно пошутили, Элиава? Полковник Веньяр жертва в этой чудовищной ситуации. Он был невменяем, когда совершил нападение на лабораторию!

– Почему-то я так и думал, – изображает разочарование Элиава, – жертва, невменяем… Ну что ж, психиатрическая экспертиза…

– Ничего не докажет, – перебиваю я, – в Империи есть лишь один человек, который хоть что-то понимает в гипнозе морфоидов. Это профессор Ольсен. И он даст все необходимые заключения.

– Вы что, всерьез думаете, что сумеете убедить суд, что Веньяр невиновен?

– Да. Потому что он действительно невиновен. Полковник Веньяр действовал в состоянии гипноза и не мог сопротивляться приказу.

– Так же, как генерал Форка и его подельники? – с издевкой уточняет Элиава. – Их же тоже загипнотизировали, не так ли? Однако именно на основании ваших слов они были приговорены к смертной казни.

– Вы снова на что-то намекаете, Элиава. Но я не намерен играть в ваши игры. Тогда, в семьдесят шестом мы еще ничего не знали про гипноз. А теперь я готов предоставить вам полный отчет о том, сколько военнослужащих стали жерствами гипноатаки и совершили противоправные действия против собственной воли. Одна из пуль полковника Веньяра попала в мою беременную жену, неужели вы полагаете, что я стал бы защищать его, если бы не был полностью уверен в невиновности?

К счастью, они так и не решились надеть на Жано сенсорный браслет. Когда я, наконец, добиваюсь разрешения встретиться с ним, то застаю Веньяра лежащим ничком на твердой койке в крошечной камере-одиночке.

– Жан, – зову я.

Он вскакивает и таращится на меня воспаленными глазами. Волосы встрепаны, висок в темной запекшейся крови.

– Ты пришел!

Жан несколько секунд смотрит на меня и вдруг опускается на колени.

– Прости, брат! – покаянно опустив голову, бормочет он.

– Жано…

– Скажи, что с командором, с Ви, с Мэр? Господи, свихнуться можно! Я их всех убил?

– Встань, – требую я, не в силах смотреть на то, как мой друг казнит себя за преступление, в котором нет ни капли его вины. Моя есть, а его – нет. – Жано, встань сейчас же, это приказ!

– Дан, – он не шевелится, бессильно свесив руки, – скажи, я убил их?

– Жан, – я отпускаюсь на край его койки, – прекрати, а? Рагварн погиб, но Вики в больнице, а Мэри вообще не пострадала. Мы уничтожили Карраско и заключили соглашение с Семьей. И я просто адски устал. Вставай, пожалуйста…

Веньяр поднимается с колен и садится рядом. Он прижимается плечом к моему плечу, и нам обоим становится легче.

– С Вики все будет хорошо? – с надеждой спрашивает Жан.

– Я не знаю. Сразу поехал к тебе.

– Ты настоящий друг!

– Надеюсь. Я вытащу тебя отсюда, братишка, ты только не падай духом.

– Ладно, – без особой уверенности соглашается Веньяр, – приглядывай за Забиякой. Смотри, чтобы не наломал дров. Он же… безбашенный совсем.

– Обещаю.

Мы еще некоторое время сидим плечом к плечу. Сил говорить и думать нет совсем. Солнце встает над Оримой. Война закончилась. Для всех, кроме нас. Видимо, наша война будет вечной.

========== Главы 31-32 ==========

Глава 31.

Орима. Январь 980 года.

В госпитале я застаю всю семью. Дети целиком оккупировали неудобный диван в холле. Видимо, они тут давно, потому что буквально стоят на голове – вертятся, шумят, пихают друг друга. Флегматичный Шику, единственный, кто ведет себя тихо, замечает меня первым.

– Дан! – вскакивает он, и тут же все бросаются ко мне.

Таня и Анжелика виснут на шее, Ким утыкается мне в живот и возит лицом по не слишком чистой куртке.

– Мама еще не пришла в себя, – сообщает дочь.

– Что говорит доктор? – спрашиваю Татьяну, которая тут за старшую. – Когда он заходил к Вики?

– Что значит, когда заходил? Он не отходит от Вики все утро, – с сочувствием в широко распахнутых глазах сообщает мне Таня.

Значит все серьезно. Господи, только бы она не… Сердце заходится заполошным стуком.

– Мама тяжело ранена, а командор убит, – добавляет Анж.

Ким всхлипывает, еще крепче втискиваясь в меня и со всех сил обнимая своими детскими ручонками.

– Командор был хорошим, – хнычет он.

– Папа, а кто теперь командор? – спрашивает дочь.

– Нового командора еще не избрали, Анж.

– Когда я вырасту, то стану командором, – обещает Ким.

– Ты же хотел стать архитектором, – напоминает Шику.

– Я передумал, – упрямо бурчит Ким, – я буду командором.

– Побудьте тут пока, – я отстраняю детей, – пойду, узнаю, что с мамой.

– Бедная наша мамочка! – вздыхает Анж. – Она же не умрет? Правда?

У палаты Вики дежурит медицинская сестра.

– Мистер Райт? – догадывается она.

– Да. Могу я увидеть свою жену?

– Наденьте стерильный халат и шапочку, – она вскакивает и приносит мне все необходимое, – давайте помогу.

Доктор, конечно же, Джон, кто ж еще, сам выходит из палаты интенсивной терапии.

– Здравствуйте, генерал. Ну и утро у нас выдалось!

– Что с Вики?! – от волнения я с трудом могу соображать.

– Состояние стабильное. Пуля попала в плечо, какая-то пара сантиметров, и зацепила бы артерию, но пронесло, – хирург улыбается, – с ребенком тоже все хорошо. Вы счастливчик, Райт.

– Счастливчик, – повторяю я машинально, – но почему она не просыпается?

– Потому что ей нужно поспать и набраться сил. В ее положении Вики нужно больше отдыхать и избегать стресса, а она пережила такое потрясение.

– Спасибо, док.

– Можете побыть с ней, – позволяет доктор Джон, – только, ради всего святого, отправьте детей домой.

Когда я выхожу в холл, дети снова стоят на ушах. Анж и Таня забрались на диван с ногами и спорят, кого выберут новым командором. Шику отошел от них подальше и болтает с кем-то по телефону, а Ким и вовсе решил попрыгать на одной ноге, напевая при этом:

– Никто не видит Никту… тара-ра-ра-та…

У меня леденеет где-то между лопаток. Подхожу, опускаюсь на корточки и притягиваю сынишку к себе:

– Что это ты поешь, Ким?

– Новую песню, – охотно просвещает он меня, – сегодня с утра ее все телеканалы крутят. Такая классная! Тара-ра-ра-та, Никта видит всех…

Это просто сумасшествие какое-то! Она гениальна, эта тварь! У моего бедного друга не было ни одного шанса не услышать кодовую фразу.

Я никогда не видел Никту, даже не подозревал о ее существовании, но мороз пробивает по коже при одной мысли об этом зловещем существе. Что еще она могла сотворить, если бы случайно не оказалась на Z:17 в тот момент, когда я отдал приказ сбросить бомбы.

Я подзываю Татьяну и прошу увезти детей домой.

– Мама стабильна, – сообщаю я им, – вам незачем тут сидеть.

– А что такое стабильна?

– Дурак, это значит, устойчива.

– А что такое устойчива?

– Так, – громко обрывает болтовню Таня, – едем домой. Дан побудет с вашей мамой, а мы поедем смотреть мультики. Кто прямо сейчас заткнется и всю дорогу не произнесет ни слова, тому я приготовлю его любимое блюдо.

Дипломатия – великая вещь, а в Татьяне погибает великий дипломат. Через минуту Анж и Ким уже натягивают куртки и шапки. Вызываю им машину с охраной и со спокойной душой возвращаюсь к Вики.

В палате светло и тихо, с мерным шелестом работает кондиционер. Ви лежит под простыней, неподвижная, в бинтах до самого подбородка. Очень бледная, спокойная, не похожая на спящую. Когда она спит, то сворачивается в клубочек и пытается прижаться ко мне как можно плотнее. Так ей теплее и удобнее. Как же она тут, бедненькая, была без меня?

– Прости меня, – беру ее тонкую руку, в моих больших ладонях она кажется безумно хрупкой, – только выживи и вернись. Я больше никогда не подвергну тебя опасности.

Прижимаюсь лбом к прохладной ладони и застываю. Горькой ценой досталась нам победа. Вики. Жан. Рагварн. Едва не погибший Зэйро. Ненавидящий весь белый свет Скотти.

– Прости меня.

Я закрываю глаза.

А открываю, ощутив под своей щекой неясное движение.

– Дан. Милый…

– Ви!

Кажется, я задремал. Нет, не задремал, а просто выключился и проспал часов пять, не меньше, судя по лучам заката, отражающимся от стен.

– Как ты, моя хорошая?

– Неплохо, – слабо улыбается Вики, – только ты отлежал мне руку.

– О, черт! – я тут же опускаю взгляд на безвольную кисть в своих ладонях и принимаюсь ее растирать. – Больно?

– Нет. Когда ты рядом, мне не больно. Скажи…

– Да?

– Командор Рагварн. Что с ним?

– Только прошу, не нервничай сильно! Вики, он погиб.

– Командор так много сделал для меня, – в глазах Ви слезы. Пурпурные лучи заката отражаются в прозрачных каплях, в бегущих по щекам влажных дорожках. – Когда Корда не стало, и когда тебя держали в плену. А сегодня он спас меня, оттолкнул и…

Вот как все вышло. Спасибо, господин командор, даже в смерти вы остались верны себе!

– Вики, – я целую руку жены, – все закончилось. Не думай об этом, прошу тебя! Просто не думай! Ты должна поправиться.

– Я поправлюсь, – с готовностью обещает она, изо всех сил растягивая губы в улыбке, – не волнуйся за меня, Дан. Я сильная. И счастливая.

Моя маленькая, беззащитная девочка! Ее, как и всех нас, изменила эта проклятая война.

– Ты иди, отдыхай, – велит Вики, – ну что это за сон был? Ты выглядишь очень усталым. Поезжай домой.

И я, как бы ни хотел остаться, хватаюсь за ее предложение.

– Ну, раз ты настаиваешь, так я, пожалуй, и сделаю.

Нежно прощаюсь с женой, прошу доктора приглядывать за ней и еду, конечно же, не домой. Некогда спать, когда один мой друг в гробу, а другому грозит гибель.

Покой мне только снится. И, видимо, так будет всегда.

Здание управления внутренней безопасности находится на Легионной, в двух кварталах от бара, где сейчас болтаются мои бойцы.

– Останови здесь, Олег.

– Что ты собираешься делать?

– Поговорю с советником по безопасности.

– С Торном, что ли?

– Ага. Он не хуже нашего разбирается во всей этой теме с гипнозом. Когда дело дойдет до суда, его показания помогут доказать, что Жан не виновен.

– Думаешь, до суда дойдет? Мы же привезли профессора, дали показания, отдали всю документацию по его делу! Даже полный идиот понял бы уже, что полковник ни при чем.

Если бы все было так просто. Но погиб не простой солдат или офицер, Жан застрелил командора Оримы. К тому же, Элиава помнит его прошлые махинации. Все знают, что Веньяр мой человек, а у меня в совете, кроме Торна, друзей нет. Да и его едва ли можно назвать другом.

– Нужно готовиться к худшему. Как сказал бы Ванхаус…

– Жопа чует неприятности, – подхватывает Олег, – иди, Дан. Я подожду тебя тут.

– Можешь ехать к ребятам. Здесь недалеко, прогуляюсь.

– Я подожду тебя здесь, – с расстановкой повторяет Бахмат. Боится за меня.

В управление меня впускают беспрепятственно и с почтением. Лишь интересуются целью визита и моментально делают звонок по селектору.

– Господин советник ждет, генерал, сэр. Проводить вас?

– Благодарю, я найду дорогу.

Николас Торн ждет меня, стоя у окна. Непроницаемый взгляд, как и всегда, идеально отглаженный костюм-двойка, но вместо рубашки тонкая водолазка – в таком виде советник выглядит еще элегантнее.

– Мистер Райт, – он поворачивается ко мне, тонкие губы изображают некое подобие улыбки. – Присаживайтесь. Будете что-нибудь пить? Вид у вас, прямо скажем…

– Сегодня в семь утра был убит Карраско.

– Я уже в курсе инцидента, – пожимает плечами Торн.

– Но вы, скорее всего, не в курсе, что в мире Z:17 во время ядерного удара погиб другой морфоид. Никта. Наш таинственный гипнотизер.

– Вы шутите? – равнодушие вмиг слетает с советника. – Откуда вы это знаете?

– От Карраско и Мег. Они действительно пребывали в неведении относительно делишек своих боссов. По крайней мере, я могу поручиться за Зэйро.

Глазам не верю: Торн улыбается. Оказывается, советнику тоже не чуждо ничто человеческое.

– Прекрасная новость, генерал! После того, что случилось с Рагварном…

– Об этом я и пришел с вами поговорить, – перебиваю я советника.

Улыбка сменяется надменно поднятыми бровями.

Торн занимает кресло за столом.

– Мне нечего сказать вам, Райт.

Вот так ответ. Я дал ему информацию, за которую еще недавно мы оба готовы были душу продать. А он отказывает мне в помощи.

– Вы еще не выслушали меня, советник!

– Этого и не требуется, – с раздражением морщится Торн, – вы хотите, чтобы я вытащил вашего приятеля, Веньяра, который застрелил командора и едва не отправил на тот свет вашу жену.

– Вы лучше других знаете, на что способен гипноз Никты! Полковник Веньяр герой и патриот, он сотни раз рисковал жизнью ради граждан Оримы. Мне нужна ваша помощь, Николас! – я готов умолять. Потому что если он не поможет, дело Жана труба.

– Когда-то генерал Милтон тоже просил вас о помощи, но вы отказали ему, – напоминает Торн.

А я и не думал, что он такая мстительная сволочь.

– Не нужно сравнивать!

– Господин Райт, – ровно и твердо произносит советник по безопасности, – я заявляю вам со всей ответственностью, что не буду выгораживать вашего друга на суде.

– Ясно, – я встаю и направляюсь к двери. О чем тут еще говорить?

– Стойте! – резкий окрик останавливает меня.

Я оборачиваюсь, стараясь смирить гнев. Сейчас нужно быть собранным и подумать, что делать дальше. Ярость в этом деле не помощник.

– Вы не хотите спросить, почему я отказал вам? – спокойно интересуется Торн.

– Мстите за Милтона.

– О Господи! – морщится Торн. – Хестер тут ни при чем. Но видите ли, в чем дело: если Веньяра оправдают, под суд попадете вы. Потому что знали о чужеродной программе в его подсознании, но не только не доложили, куда следует, но и не отстранили от службы. Вы преступник, Райт, убийца командора. Вы, а не Веньяр!

Мы долго смотрим друг другу в глаза. Его радужки будто из стали – серые, с серебристым отливом.

– Но если вас арестуют, вся наша работа пойдет насмарку, – с предельной откровенностью продолжает советник, – я не вижу ни одной достойной кандидатуры на ваш пост. Более того, едва вас осудят, от нас отвернется Штормзвейг, а за ним и все мировое сообщество.

Это он намекает на чувства Лины. Очень смешно, как сказал бы Райан.

– Есть и еще кое-что, но, думаю, этих аргументов достаточно, чтобы вы поняли мои мотивы.

– Прекрасно понял, – уверяю я его, – однако готов взять вину на себя. И когда вы будете под присягой, Торн, вам придется говорить правду.

Советник машинально поправляет ворот водолазки.

– Не порите горячку, Райт. Я попробую что-нибудь сделать.

– Спасибо.

– Идите, отоспитесь, генерал. Я позвоню вам, когда будут новости.

– До скорого, мистер Торн.

К сожалению, отоспаться не получится. В баре меня ждут друзья, в том числе Забияка Скотти, позаботиться о котором меня просил Жано.