Текст книги "Одна на двоих жизнь (СИ)"

Автор книги: Юлия Гай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 38 страниц)

– Это мундир Корда, – словно извиняясь, шепчет она, – командор велел привезти. У тебя же нет своего.

На вешалке действительно висит мой парадный мундир. Только на погонах вместо двух звезд – одна. У тебя повышение, братишка. За Ориму тебе дали майора.

– Дан, прости! Я не должна была позволять трогать его форму, да? – Вики отчаянно пытается поймать мой взгляд, и я справляюсь с растерянностью.

– Ерунда. Это же военный совет у Императора. Придется мне завести собственный мундир.

Она помогает мне одеться. Держит расправленную рубашку, стряхивает с груди невидимые пылинки, потом достает из сумки и бережно раскрывает бархатную коробочку с наградами. Достает серебряный крест, благоговейно берет его за ленту двумя пальчиками.

– Наклонись-ка.

Я склоняю голову, Вики надевает орден мне на шею и, взяв лицо в ладони, прижимается губами к моим губам:

– Люблю тебя.

– А я – тебя.

С улыбкой выпрямляюсь, хотя и понимаю, что это «люблю» предназначено уже не мне. Возвращайся, брат. Лучшая на свете женщина любит тебя.

Вики поправляет ленту, снова проводит по лацканам мундира.

– Ты готов?

– Да.

– Тогда пойдем.

Глава 4

Рагварн и Веньяр с нетерпением ждут нас в приемной.

– Миссис Райт, – церемонно кивает командор и подставляет моей жене локоть.

Растерянная Вики берет его под руку, бросая на меня виноватый взгляд.

– Веньяр, Райт, следуйте за Тимом. Он вам все объяснит.

Ничего себе, какая загадочность!

Адъютант командора почти бежит по пустым коридорам Генштаба, где еще остались следы побоища. Стены кое-как подлатали, убрали мусор, вставили стекла, но первый этаж зияет проломами в стенах и разбитыми колоннами. На танке тут Сандерс катался, что ли? Теперь, чтобы привести здание в порядок, потребуется серьезная реконструкция.

У входа в парадный зал нас встречает какая-то шустрая особа с лейтенантскими погонами и бейджем пресс-службы министерства обороны.

– Так, это у нас Райт и Веньяр? – уточняет она у Тима. – Долго же вы, ребята! Император уже прибыл! Через три минуты все начнется.

Вот оно что! Теперь ясно, награждать будут. Большая церемония в присутствии телевидения и прессы, чтобы как можно шире осветить событие и тем самым поднять боевой дух армии.

Нам указывают место в строю военнослужащих, отличившихся в боевых действиях во время освобождения Оримы. Их много, хотя главных действующих лиц, кроме меня и Жана, нет. Сандерса, Кортни и его команды, Рэндела, мальчишек-кадетов, сражавшихся наравне со взрослыми. Зато с удивлением замечаю в строю знакомое лицо – командир «Ви 4» Кейтер, с которым ты встречался в Нарголле после захвата лаборатории. Значит, вот кто обеспечил поддержку майору.

И снова от несправедливости сжимает горло – это ты, а не я должен сейчас стоять здесь, получая заслуженную награду.

Играет гимн Оримы, его торжественные звуки заполняют парадный зал с его новыми портьерами и флагами и щербинами от снарядов на стенах. Музыка, слишком громкая, неприятно резонирует с чем-то у меня в голове. Когда-то эти аккорды наполняли меня вселенской гордостью от мысли, что я причастен к великой мощи армии Оримы. Теперь от прежней мощи и достоинства ничего не осталось, только горечь потерь и упрямое стремление доказать, что мы, оримские солдаты, еще можем что-то изменить. Я все еще служу Ориме жизнью и кровью.

– Смирно! – командует какой-то незнакомый армейский полковник.

В зал в полном составе входит военный совет Оримской Империи: бессменный на протяжении уже десяти лет глава оримской авиации генерал Берк Клемман, адмирал Эррон Джеймс, главнокомандующий ОВС командор Чендлер Рагварн. Следом за ними входит Император – седой, уже чуточку сутулый и немного растерянный Эдвард II, взволнованный то ли церемонией, то ли запланированным после нее военным советом.

На последних аккордах гимна оживают телевизионщики и пресса, начинают сверкать вспышки, я жмурюсь и едва не пропускаю момент, когда начинается награждение.

Церемония начинается с проникновенной речи Рагварна, коих за всю свою жизнь я слышал немало. Несомненным достоинством командора всегда было умение тронуть сердце каждого солдата оримской армии.

– Друзья! Бойцы! В этот трудный для нашей родины час, я горд и счастлив видеть вас – истинных героев своей страны. Вас, не пожалевших жизни ради свободы Империи, вас, сделавших победу реальной и близкой…

Победа… как никто другой, я знаю, что победа еще даже не маячит на горизонте. Но когда командор произносит эти слова, почти верю им и готов на все, чтобы превратить их из пустого звука в свершившийся факт.

– Вы не просто отвоевали Ориму. Вы вернули своим согражданам дом и надежду на мирную и безопасную жизнь. Спасибо, бойцы! Впереди у нас долгая дорога под стальным огнем, но вместе…

Интересно, он специально вставил в свою речь строку из песни? И заметил ли это кто-то еще? Кейтер заметил, наверное, песенка-то из фольклора «Виктории».

Командор занимает свое место. Оркестр играет военный марш. Император благосклонно кивает, и армейский полковник начинает зачитывать приказы о награждении. Первыми, по обычаю, награждают погибших. Майор Рэндел, посмертно возведенный в звание подполковника, получает звезду героя, а я впервые вижу его жену. Невысокая женщина со строгой осанкой в скромном темно-синем платье выходит, чтобы принять награду из рук самого Императора. Вторым называют майора Сандерса, и хотя я знаю от Жана, что Рэй жив и в безопасности, на душе становится неуютно. Ванхаус, Кортни и другие парни из нашей спасшей Ориму команды не удостоены ни награды, ни хотя бы упоминания в хрониках. И я теперь знаю, кто в этом виноват.

– Майор специального подразделения «М» разведывательного управления Оримской Империи Дан Райт, – называют твое имя.

Я выхожу из строя, стараясь выглядеть спокойным, когда вокруг все кружится.

Эдвард II на своем помосте дожидается меня с орденом в руках, пока полковник зачитывает приказ и перечисляет твои заслуги.

– Благодарю за службу, солдат, – голос Императора негромкий, но выразительный, а взгляд по-отечески теплый и немного снисходительный. Я поспешно склоняю голову, чтобы ему сподручнее было надеть мне на шею ленту.

– Служу Империи жизнью и кровью.

Когда золотой крест Оримы – высшая воинская награда – ложится на грудь, словно каменная плита, я начинаю ненавидеть себя.

Военачальники поздравляют меня, пожимают руки, Рагварн позволяет себе взять мою руку в обе свои гигантские ладони и задержать в них.

Наконец, меня отпускают, и я с облегчением занимаю свое место, успев по пути увидеть сияющие глаза Вики.

– Майор специального подразделения «М» разведывательного управления Оримской Империи Жан Веньяр…

Церемония продолжается.

Военный совет Оримы собирается в зале заседаний, который каким-то чудом совершенно не тронут. Уцелели даже колонны и старинные барельефы на стенах.

После церемонии награждения мы с командором не успеваем перекинуться даже парой слов. Рагварн жестом показывает мне, что я должен идти за ним, не объясняя цели моего присутствия на военном совете. Мне не по душе такая импровизация, информация, которую я добыл на шаттле террористов, должна поменять всю стратегию предстоящей военной кампании, и хотелось прежде обсудить ее с командором.

Но, подчиняясь правилам, послушно вхожу в зал, где за длинным столом уже занимают места высшие военные чины Империи. Кроме трех главнокомандующих здесь сегодня присутствует Хэнлон – начальник службы информационной безопасности, новый глава разведуправления Брэниган, заместитель прежнего, погибшего при атаке на Ориму Грегори Маккартена, и советник Императора по внутренней безопасности генерал Хестер Милтон.

Эдвард II усаживается во главе стола и коротко кивает:

– Прошу садиться, господа, время не ждет.

Мне достается место напротив Милтона, невзрачного человека в узких элегантных очках. Вот он какой – Архангел. Интересно, что он тут делает? Как Рагварн допустил, чтобы покушавшийся на него советник присутствовал на военном совете? Вдобавок не имеющем к его кругу обязанностей никакого отношения.

Милтон придвигает к себе лист бумаги и ручку, бросает на меня быстрый взгляд поверх очков. Я не отвожу глаз, пытаясь понять, что он задумал.

Совет начинается с доклада командора о положении дел на основных фронтах обоих Перекрестков. Я внимательно слушаю, сравнивая информацию со своими догадками. Пока все идет так, как я и предполагал. Лефтхэнд не спешит атаковать массированно и наносит точечные, болезненные удары по стратегическим объектам Оримы и союзников.

– Вчера, несмотря на все наши усилия, враг уничтожил главный аэровокзал Штормзвейга, вследствие чего парализовано движение гражданских воздушных судов более чем пяти союзных миров.

Вот вам и возвращение беженцев в Ориму! Террористы сделали путешествие смертельно опасным, и наши соотечественники все еще остаются в сложном положении.

– Воздушная атака на буцалльскую базу ОВС предотвращена с большими потерями: мы лишились трех самолетов-истребителей первой авиационной площадки, спастись удалось только одному экипажу. Противник использовал для атаки списанные в прошлом году самолеты-невидимки типа «Нетопырь», угнанные с аэродрома Талла, – Клемман избегает смотреть совету в глаза, но его операция хотя бы спасла целую базу. Страшно представить, что было бы, если бы «мышки» донесли свои бомбы до третьего по величине нашего корпуса.

– За сутки террористы-смертники совершили пять самоподрывов, в результате в общей сложности погибли семьдесят шесть человек. Четыре смертника из пяти были зафиксированы вовремя, но предпринятые попытки эвакуации мирных жителей и обезвреживания преступников результата не дали. Террористки находились в плотной толпе, исключавшей возможность применения экспансивных снарядов и других методов…

– Черт знает, что творится! – восклицает Император. – Что вы намерены предпринять в связи со сложившейся ситуацией, господа военные?

– Для этого мы все покинули свои посты и собрались здесь, – безэмоционально произносит генерал Милтон. – Чтобы составить генеральный план противодействия лефтхэнду. Имейте в виду, господа, на совещании нет даже секретаря. Мои специалисты проверили помещение на предмет следящих и записывающих устройств. Таким образом, мы находимся в закрытой зоне, и в случае утечки информации под подозрением будет один из находящихся тут.

– Это что – угроза, генерал? – нехорошо уточняет Рагварн.

– Вовсе нет, господин командор, – меланхолично отвечает Милтон, – просто в военном ведомстве как-то подозрительно плохо ведется профилактическая работа с личным составом. Сколько ваших офицеров переметнулись на сторону террористов?

Он снова бросает на меня равнодушный взгляд поверх очков – да в них же диоптий даже нет, выпендреж, а не необходимость. Я вдруг осознаю, что вся эта сцена разыграна для меня. И пригласили меня на военный совет совсем неспроста. Но одновременно понимаю, что не могу промолчать, просто не вправе, когда по миру катится волна терроризма. Да нет, не волна, целое цунами!

– Простите, сэр, – встаю я, не глядя на провокатора.

Рагварн хмурится, но Император благосклонно кивает:

– Прошу,… майор. У вас есть предложения?

– У меня есть… возражение. Дело в том, что генерал Форка не предатель.

Общий возглас перебивает меня.

– Да он с ума сошел!

– Что за бред?

– Кто пустил его на военный совет?!

Рагварн темнеет лицом, он ничего не говорит, но его ладонь на столешнице так напряжена, словно он хочет прихлопнуть меня, как муху. На пару с Милтоном.

– Простите, Ваше Величество, но я знаю, о чем говорю. Генерал Форка подвергся глубокому гипнозу, которому не мог сопротивляться. Как и Кеннет Смит, полковник Стивенс, генерал Логерфильд и многие другие оримские офицеры.

В зале заседаний воцаряется тишина.

– У вас есть доказательства, майор… Райт? – с небольшим затруднением Эдвард вспоминает мою фамилию.

– Нет, – отвечаю я, – но у меня есть уверенность. Поверьте, опасность реальна, и это пострашнее суперморфоидов-смертников, которых не берут экспансивные пули. У нашего врага есть некто, кто может поместить в голову любого человека любую программу. Настолько совершенную, что вначале заметить невозможно…

– Возможно, – одними губами, для меня, произносит Милтон, но я не собираюсь играть в его игры.

– Вы сказали «некто», майор? – уточняет Император, пока весь совет, кроме разве что командора, переглядывается и крутит у виска. – Это значит, вы предполагаете кого-то конкретного?

– Предполагаю. Но, как я уже сказал, у меня нет доказательств.

– Но, может быть, у вас есть план?

– Есть, Ваше Величество, – подтверждаю я.

– И что же это за план? – недоверчиво кривится Хэнлон. Его служба потерпела полное фиаско в борьбе с суморфами. Да и Меги им не по зубам. Вот и злится, идиот.

– В первую очередь требуется усиление безопасности. Проверить весь личный состав на предмет гипнотического воздействия. Генерал Милтон считает, что способы эффективного обнаружения чужеродной программы есть, – советник опускает взгляд, и я не вижу, что сейчас в его глазах – раздражение или торжество. – Все военные и гражданские объекты оборудовать камерами, посадить операторов и мониторить в режиме реального времени – технику гипнозом не обмануть. Все это поможет предотвратить новые удары.

– Где мы найдем столько людей? – хватается за голову сбитый с толку Хэнлон.

– Ваш план весьма любопытен, майор, но, скажите, как все это поможет нам отразить атаки вражеской армии? – с нескрываемым снисхождением спрашивает Брэниган.

Мне бы промолчать… Но Милтон снова смотрит с ухмылочкой, будто знает то же, что и я.

– Нет никакой вражеской армии, мистер Брэниган. Главе военной разведки стыдно не знать о количестве и расположении боевых частей врага.

Брэниган, вспыхнув, оказывается на ногах.

– Ваше Величество, то, что говорит этот майор – какая-то провокация, – обращается он к Императору. – По нашим данным, у противника в наличии около тридцати тысяч человек боевого состава, приблизительно тысяча единиц тяжелого вооружения, в том числе не менее двадцати самолетов-истребителей, около десяти бомбардировщиков, из них три или четыре – тяжелых, с атомными бомбами…

– Глупости! Единственный тяжелый бомбардировщик я лично вывел из Оримы. Нет у них двадцати истребителей, и численность, считая с частными заккарийскими армиями, не превышает две или три тысячи солдат.

– Райт, довольно! – обрывает меня командор. – Спасибо, мы вас поняли. Покиньте зал заседаний, майор Райт.

========== Главы 5-6 ==========

Глава 5

Милтон догоняет меня за поворотом. Как раз в тот момент, когда я останавливаюсь, чтобы привести мысли в порядок и сообразить, что делать дальше, за спиной раздаются быстрые решительные шаги.

– Райт, – вот теперь его тон соответствует должности. Никакого минорного безразличия – Хестер Милтон собран, взгляд из рассеянного сделался проницательным и жестким, – постойте.

– Сэр?

– Можно вас на два слова, Дан? – очень любезно с его стороны вспомнить имя человека, которого сдал террористам.

Говорить посреди коридора невозможно, а в его кабинет я не пойду даже под дулом пистолета – после всего, что натворил этот тип, надеяться на его благоразумие как-то даже нелепо. Поэтому мы занимаем небольшой холл с нишей, где стоит продырявленный осколками снарядов кожаный диван, а на стене осталось не выгоревшее пятно от висевшей до захвата картины.

– Я вас слушаю, генерал. Но имейте в виду, что я все еще сотрудник военной разведки.

– Имею, – тонко усмехается Архангел, – в смысле, в виду. Просто хотел выразить свое восхищение – вы сумели поразить военный совет.

– Благодарю.

– Когда вы догадались?

– О чем?

– О гипнозе.

– Когда встретил вашего предшественника Смита во второй раз, – в этом нет никакой тайны, похоже, генерал пришел к тем же выводам намного раньше меня, – к тому времени, его личность уже подверглась разрушительному воздействию. Но в первую встречу я ничего не понял.

– Очень любопытно. Два месяца – короткий срок.

– Почему вы сказали, что знаете способ определить, есть ли в подсознании человека чужеродная программа?

– Потому что он есть, – отвечает Милтон.

– Я так полагаю, вы не собираетесь делиться этим способом?

Архангел делает шаг ко мне, глядя теперь снизу вверх, и доверительно понижает тон:

– Мы с вами оба служим Империи, Дан. Если Его Величество прикажет, охотно поделюсь. Сейчас, когда мы расшевелили это гнилое болото, Ориме потребуются наши с вами умения и наработки.

Я только пожимаю плечами. Простейший прием манипуляции – показать, что желаемое почти у тебя в руках. Затем усиление воздействия: «мы расшевелили», «наши с вами наработки», и заимствованные у морфоидов фишки – отзеркалить позу, подстроиться под ритм дыхания…

– Орима нуждается в нашей помощи, майор. Мы с вами, похоже, единственные, кто понимает, что объединение с Семьей было ошибкой.

– Допустим, – очки бликуют зеленым перламутром. Я кашляю, сбивая дыхание, а с ним и чужую программу. Архангел, конечно, выпендривался. Проверял, раскушу я его слету или нет.

– Молодец, – с искренним уважением усмехается он.

– Ну так что, генерал? Не хотите поделиться секретами? Хотя… если ваши секреты такие же, как попытка обработать меня, то, получается, я солгал высшему военному совету. Это будет очень досадно.

– Конечно же, нет. Это так, профессиональный юмор. Но у нас есть эффективные способы считать чужеродную программу.

– В таком случае, почему вы все еще не пустили их в дело? Почему угнанные камикадзе самолеты бомбят наши базы?

– Потому что не хочу закончить, как Кеннет Смит, – я осознаю, что Архангел сейчас предельно откровенен со мной, – стоит мне предпринять решительные шаги, и мою машину тоже остановят на перекрестке. Некто сядет в нее и заложит в мою голову то, чего я не желаю. Назовите мне имя, Дан. Вы же знаете, кто это? Смит вам сказал?

Жано говорил, я задушил бывшего советника голыми руками.

– Очевидцы в один голос утверждают, что вы были в сознании еще некоторое время после выстрела и успели расслышать ответ Кеннета Смита.

Я изо всех сил пытаюсь вспомнить, но в памяти, хоть убей, не осталось этого момента. Может, это ты его убил? И ты успел услышать ответ? Или не было никакого ответа, Смит мог и не знать, кто поселил в его подсознании разрушительную программу.

– Я не помню.

– Жаль, – Милтон не кажется особенно расстроенным, – но, к счастью, у нас есть вы. Последний оплот верности Империи, честный, храбрый, неподкупный. Непотопляемый, прямо скажем.

– Не стоит расхваливать меня, генерал, я не атомный крейсер, – разговор ни о чем начинает утомлять. К тому же, судя по шагам в соседнем коридоре, военный совет только что закончился. Значит, меня ждет разнос от Рагварна и обсуждение вопроса моей профпригодности.

– Нет, но в последнее время меня все чаще преследует сомнение – человек ли вы вообще, Райт?

Снова бессмысленная болтовня. Расклеился ты, Архангел, если цепляешься за проданного тобой человека, как за последнюю соломинку.

– Откровенность за откровенность, генерал: у меня на ваш счет тоже много вопросов.

Например, как ты мог, сука, отправить на смерть людей, которые выполнили твой же преступный приказ? Как мог лишить героев, спасших Ориму, славы и посмертия?

– Мы могли бы обсудить их. Например, сегодня вечером, часов в девять. В моем кабинете.

– Едва ли нам есть, что обсуждать, генерал, – я делаю глубокий вдох, привычно загоняя злость и непонимание так далеко, как могу. В переговорах с такими, как Архангел, эмоции только мешают.

– У нас много общего, Дан: мечты, цели, верность своей родине…

– У нас разные методы, генерал. Я не продаю своих людей и не спекулирую информацией. Если вы и дальше намерены настаивать на сотрудничестве, то должны знать: майор Рэндел был моим другом. Его смерть я вам не прощу.

Милтон принимает удар стоически, как положено профессиональному вербовщику. На тонких губах играет улыбка, но глаза за бликующими стеклами не могут скрыть разочарование.

– Прошу прощения, сэр, меня ждет командор, – коротко киваю и поворачиваюсь, чтобы уйти. Все, что нужно, я узнал, а для выяснения отношений не подходит ни место, ни время.

– Надо признать, я недооценил вас, Райт, – бросает мне в спину Милтон.

Еще комплимент на прощание? Ну до чего галантный сукин сын!

– Меня многие недооценивали, Милтон. Сказать вам, где они теперь?

Я ухожу, чувствуя спиной взгляд, по количеству концентрированной ненависти сходный с лучом лазерного прицела.

В приемной командора меня дожидается взбудораженный Веньяр.

– Ты где шляешься? Ты что там напи*… наболтал? Командор пришел мрачный, как туча, и требует тебя к ноге!

– Ну раз к ноге, я пошел.

– Погоди, – Жано загораживает мне дорогу, несмотря на энергичные жесты адъютанта, требующего, чтобы я немедленно вошел в кабинет начальства, – чего Вики-то говорить, если ты не вернешься?

Шуточки у него!

– Я вернусь, – ободряюще сжимаю его локоть, – успокой ее, я скоро.

– Что там случилось?

– Потом расскажу, отойди.

– Ни пуха, ни пера, братишка, – заинтригованный Веньяр неохотно отступает с дороги.

Тим Войс облегченно закатывает глаза и входит, чтобы доложить о моем появлении.

Рагварн ждет меня, стоя у окна. Осенний день потихоньку сменяет вечер, но командор не включил свет.

– Сэр, – я отдаю честь и дожидаюсь, когда он обратит на меня внимание. Но командор не двигается, будто за окном происходит что-то, интересующее его больше, чем я. Внизу парковка служебных машин. Император и совет разъезжаются? Слава богу! Собирать здесь сегодня весь военный совет было все равно что складывать все яйца в одну корзину.

– Садись, не стой. Тебе пока нельзя напрягаться.

Черт, кажется, он уже записал меня в калеки. А, точно, на столе лежит распакованный пакет с вердиктом врачебной комиссии.

– Слушаюсь, сэр, – я послушно сажусь на один из стульев за длинным столом командора, и только тогда понимаю, как сильно сегодня устал.

Рагварн поворачивается ко мне, давит тяжелым взглядом, потом поджимает губы и позволяет себе усмешку.

– Ну и какая муха тебя укусила? Впрочем, понятно, какая. Советник по безопасности. Но как ты позволил ему вывести себя из равновесия? Я ожидал этого от Дана, но ты, Корд!…

– Вы поняли?

– Разумеется, я же не дурак, – он задергивает портьеру и возвращается к столу, – ты не имел права скрывать от меня такую информацию! Почему не рассказал?

– У меня не было времени и возможности. Думаете, я планировал распорядиться ею в обход вас?

– Я уже давно не понимаю, что у тебя на уме. Мне легче думать, что ты просто был на взводе, а не планируешь какую-нибудь хитрую многоходовку, – сурово произносит командор.

– Я просто был на взводе.

Взгляд Рагварна становится еще тяжелее.

– Ты нажил себе врага в лице Брэнигана. Откуда данные о численности лефтхэнда?

– Элементарная логика, сэр. Будь их численность больше, нам не удалось бы взять Ориму такой малой кровью.

Рагварн смотрит недоверчиво.

– Когда мы с Даном были на Заккаре, я провел небольшой анализ местных новостей. Наша безопасность блокирует многие сектора информации в сети, но на Заккаре все открыто, и я нашел интересные факты. Как раз накануне захвата Оримы частные заккарийские банки стали избавляться от оримских кредитов. Два из них взяли крупные займы в центральном банке Лигоны. Думаю, эти деньги пошли на обеспечение частных армий, которые всегда были основой движения лефтхэнд. Так что нетрудно рассчитать количество наемников, задействованных в боевых действиях. Расчет приблизительный, но ближе к реальности, чем те цифры, которые называл Брэниган. Попросите отчет у финансового отдела, и получите более достоверную информацию о численности нашего противника.

Командор придвигает к себе пакет с бумагами. Смотрит несколько секунд и отодвигает обратно.

– Я хотел бы видеть тебя во главе разведуправления, Корд. Имей это в виду, когда решишь в следующий раз дать волю эмоциям.

– Этого больше не повторится, – обещаю я, сгорая от стыда. Действительно, повелся, как мальчишка. Будто не было другого способа донести информацию до совета.

– Могу я спросить, сэр?

– Спрашивай.

– Какую стратегию избрал военный совет? Они… прислушались ко мне?

– Прислушались. Хотя Хэнлон и Брэниган попытаются саботировать приказ Императора. Тебе еще не раз аукнется сегодняшнее выступление. Имей в виду.

– Имею, – машинально повторил я слова Милтона, – в виду. Уберите с военных баз морфоидов, прошу вас. Под любым предлогом.

– Думаешь, у лефтхэнда есть Меги?

– По крайней мере, я не знаю ни одного человека, способного на такой уровень гипноза.

– А я не видел ни одного человека, вернувшегося с того света, – быстро парирует Рагварн, – ах нет, есть один такой!

– Сэр, – его сарказм больно цепляет незаживающую рану внутри. Затянется ли она когда-нибудь?

– Скажи, – командор снова придвигает врачебный отчет, – у вас все… нормально?

Нервный смех пробирает меня от его заботливого тона.

– Дана тут нет. Вы не заметили? Его нет со мной с тех пор, как я очнулся в госпитале.

В полумраке глаза командора сухо блестят.

– Соболезную.

– Что теперь со мной будет?

Он скрывает неловкость, делая вид, что внимательно изучает бумаги. Будто я не знаю, что они прочитаны им вдоль и поперек.

– Я так понимаю, твое условие – отпустить брата после оримской операции – уже неактуально?

– Правильно понимаете.

Рагварн сгребает бумажки в стопку, а стопку сует в ящик стола.

– Ну, с автоматом тебе больше не бегать. Отбегался…

– Но я могу служить? – с волнением уточняю я.

– Через полтора месяца, отпущенных на обязательную реабилитацию. И не спорь, – обрывает он мои возражения, – ты не один в оримской армии. Поезжай в Пансилию, проведи время с семьей. А потом посмотрим.

– Благодарю, сэр. Я могу идти?

– Иди, Корд. Иди. Чтобы сегодня же сел в шаттл до золотого берега, я проверю.

Он улыбается почти по-отечески, а я вдруг отчетливо понимаю, что командор сдал. Ему не выиграть эту войну.

Глава 6

– Дан! – кричит Ким. – Смотри, какой у нас замок! Неприступный!

Он становится на четвереньки, чтобы двумя руками загрести побольше тяжелого влажного песка для оборонительного сооружения. Таня с удовольствием помогает ему, лишь иногда искоса поглядывая на нас с Вики.

– Очень красивый замок, – Ви тактично не замечает этих взглядов, так же, как и недоумения детей, несколько обескураженных нашими отношениями. Анж и Ким пока не очень понимают, что происходит, но для Шику и Тани изменения не прошли незамеченными. Правда, отнеслись к этому открытию твои приемыши по-разному. Шику не удивился, и даже, кажется, обрадовался. Вики он обожает с первой встречи, с каждым днем привязываясь к ней и детям все больше.

А Таня еще до отъезда устроила мне допрос.

– Это правда, что ты теперь с Вики?

– Откуда знаешь?

– Шику сказал. Так правда?

– Правда, – признался я, ничуть не покривив душой.

– Вики хорошая, жалко, что ее муж умер, – надувшись, выпалила девочка, – но ты-то ее, правда, любишь? Или только жалеешь?

– Люблю, Танечка, очень люблю.

– Эх, мужчины… – она с огорчением махнула рукой и выбежала из спальни.

Министерство обороны с невероятной щедростью оплатило нам пятизвездочный отель на берегу моря. То ли в качестве признания твоих заслуг перед Империей, то ли с целью гарантированно держать меня подальше от значимых событий. Второй раз в жизни я оказался на Пансилийском курорте, первый был в те далекие времена, когда еще были живы наши с тобой родители. Со стыдом понимаю, что ни разу не проводил со своей семьей настоящий полноценный отпуск.

– О чем задумался? – Вики с тревогой заглядывает мне в глаза. Над нами колышется красно-бело-голубой пляжный зонт, море шумит так, что ей приходится чуть ли не кричать, чтобы я ее расслышал. А я смотрю в любимые глаза и думаю: бедная моя, как же она терпела меня столько лет? Ждала, справлялась со всем сама, прощала мои отлучки, отъезды. Ночные звонки, пистолет на прикроватной тумбочке, похороны…

– Хорошо тут.

– Ну вот, а ты не хотел ехать! – и тут же заботливо, – пить хочешь? У меня в термосумке есть прохладная вода.

– Хочу.

Как это странно – снова чувствовать. Как ветер сухим жаром касается кожи, как холодная вода льется в горло и стекает тонкой струйкой по подбородку. Как Вики украдкой касается губами моего плеча – аккурат там, где остался шрам от выковырянной ножом в Нарланде пули. Краденое счастье.

Она боится спрашивать о будущем. Только смотрит с надеждой, не зная, что Рагварн решил вернуть меня на службу. В штаб. Никакой полевой работы, лишь попытки разгрести горы ошибок, которые совершили те, кто закончил свою жизнь при атаке на Ориму. Паркетный офицер. В спецотряде это словосочетание считалось оскорблением.

Но Вики надеется на другое. Если бы только не война. Если бы только это был не я, а ты, заслуживший передышку размером в оставшуюся жизнь.

– Что будет дальше? – спрашивает она, когда мы лежим без сна в первую долгую и душную тропическую ночь.

– Что-нибудь будет.

– Снова пойдешь воевать?

– Ты же у меня умница, все понимаешь, – я забираюсь пальцами в густые волосы, удивляясь их мягкости. У нас с тобой волос жесткий, прямой, как на холке волкодава. А у тебя еще и стоит торчком на макушке.

Вики прижимается всем телом, обвивает мою шею, отвлекая от тяжелых мыслей.

– Хотела бы я соперничать с другой женщиной, может, тогда у меня хотя бы был шанс. А война – всегда побеждает.

– Я вернусь к тебе с любой войны, ты же знаешь!

– Знаю, – шепчет она, приподнимаясь и целуя в губы, – знаю, Дан.

Внутри болит что-то, чему я не могу подобрать названия.

– Корд не осудил бы нас, правда? – спрашивает она.

– Ну что ты! Конечно, нет, – уж это я могу обещать со всей определенностью.

Вики целует настойчивее, перекидывает ногу через мои бедра, а я до сих пор, как раньше, могу обхватить ее талию в кольцо из соединенных ладоней, такая она тонкая. С Ви мне хочется забыть обо всем.

Но кое о чем забыть просто невозможно.

– Дядя Дан! – Анж заговорщически берет меня за руку и тянет за собой. – А ты знаешь, что Таня завалила тесты по математике и истории?

Вики краснеет, Таня яростно сжимает кулаки и топает ногами по песку, Ким и Шику непонимающе переглядываются, очевидно, они не в курсе Таниной неприятности.

– Предательница! – Таня показывает Анж кулак, а та ей , прячась за меня, высунутый язык.

– Как тебе не стыдно, Анжелика, – с укором качает головой Вики, – зачем ты ябедничаешь? Это нехорошо. К тому же, ты расстроила Дана.

Вся семья смотрит на меня, ожидая какого-то решения. Таня выглядит ужасно расстроенной и сконфуженной. Да и Ви не в своей тарелке, ведь Танюшка была оставлена на ее попечении. Впрочем, винить обеих в сложившейся ситуации сложно. В конце концов, Таня до шестнадцати лет даже грамоты толком не знала. Доморощенные учителя в лесных землянках едва вбили ей в голову основы счета и письма. Так что бедняжке пришлось за два года пройти ускоренный курс обучения. А тут еще война.