Текст книги "Одна на двоих жизнь (СИ)"

Автор книги: Юлия Гай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 38 страниц)

Забияка оборачивается и поспешно сбрасывает голограмму, висевшую над столом, уставленным кружками с пивом и какой-то мелкой закуской. Но я успел разглядеть, что рассматривали мои бойцы до того, как я их прервал своим появлением – это был трехмерный план Гурверста.

– Ну наконец-то! – Сандерс встает и пихает ногой стул Ванхауса, побуждая его подняться и раздвинуть стулья, чтобы дать мне место. – Садись, Дан. Ндочи, налей командиру.

– Я не буду, – голова и так гудит от всего случившегося, и короткий сон в неудобной позе не пошел на пользу.

– За командора, – настойчиво придвигает мне стакан Рэй.

– Ну, если за командора, – вынужденно соглашаюсь я и ловлю взгляд Забияки. Ух и глаза у него! Как два прицела. Но я не отвожу взгляд. – Я все видел, Скотти.

– Мне похер, – дерзко отзывается он.

Рэй снова, как утром, отвешивает ему подзатыльник.

– Ты как со старшими разговариваешь, щенок? Совсем распоясались тут без нас, скажи, Тай!

Кортни сдержанно пожимает плечами.

Здесь, в баре на Легионной, сегодня собрались ветераны Оримской операции: Сандерс, Кортни, Ванхаус, Ндочи и Скотти. С нами Нокс и Олег, но не хватает Жана. И потому нет его шуточек и прибауток, которые поддерживали нас в самые трудные времена.

– Рэй, плесни мне того же, что у тебя, – прошу я. Сандерс понимающе кивает и наливает в опустевший стакан какой-то безалкогольной шипучки. Вот так мы сегодня пьем за окончание войны.

Как-то иначе все это представлялось.

– Что ты собираешься делать? – Скотти сверлит меня глазами, под взглядом Рэя вынужденно поправляется, – собираетесь… генерал, сэр…

– Доказывать, что Веньяр невиновен.

– А если не докажете, тогда что? Его расстреляют?

– Если не докажем, расстреляют.

– И вы позволите?!

– Не позволю.

– Харэ панику нагонять, Забияка, – снова одергивает его Сандерс, – не заводись.

Скотти резко встает, какая-то тарелка падает на пол, во все стороны летят сухарики.

– Вы тупые, что ли?! В прошлый раз никто не разбирался, всех через два дня отправили на казнь и распихали по черным мешкам! Тайлер, ты же помнишь! Особистам плевать на какую-то там виновность, невиновность! Чего вы пялитесь?! Забыли, кому жизнью обязаны? Да если бы не полковник, вы бы все гнили в земле!

– Райан, сядь, – прошу я.

Он неохотно садится. И я понимаю, почему Жан так волновался за него. С Забияки станется подговорить всех на штурм Гурверста. А если не выйдет, он может пойти один.

– Давай проясним кое-что, – говорю я, Скотти вынужденно кивает, – во-первых, я все еще твой командир. И как бы ты ни злился, ты будешь выполнять мои приказы. В противном случае, сдавай оружие и катись из ОВС на все четыре стороны.

Скотти яростно раздувает ноздри, но губы сжаты. Остальные тоже не вмешиваются.

– Во-вторых, мы ни в чем не нарушили план. Он был рискованным, и мы осознанно на этот риск пошли. Что сейчас не так? Почему ты перестал мне доверять?

Ему нечего ответить. Потому что никто из нас ни в чем не виноват. Ни он, ни я, ни Жан. Но от этого, на самом деле, еще больнее.

– И в-третьих. Если мы пойдем на штурм тюрьмы, то поставим себя вне закона и, скорее всего, погибнем под пулями.

– Когда мы шли в Генштаб, ты говорил иначе, Дан! – запальчиво отвечает Скотти.

– Когда мы шли в Генштаб, у нас не было выбора. А сейчас он есть.

– Какой выбор?! Они даже не дают увидеться с полковником, считают нас всех соучастниками! Они чуть не надели на него браслет и могут сделать это в любой момент! Блядь! – Скотти вцепляется в короткие волосы и со всей силы сжимает руками свою гениальную голову. – Мы не можем сидеть, сложа руки…

Парни молчат, но по их лицам я вижу, что они солидарны с Забиякой. Да и сам я разве смогу жить, если Жано расстреляют за то, чего он не делал.

– Дай мне сутки, Райан. Если не получится по-хорошему, сделаем по-твоему.

Скотти вскидывается, меняясь в лице. Сандерс дергает ртом в кривой усмешке.

– Я разработаю самый надежный план, сэр, – обещает Забияка, – это будет как два пальца об асфальт. А потом угоним шаттл и полетим в Нарланд, полковник говорил, там, в лесах, можно прятаться всю жизнь.

Какой же он еще мальчишка! И так напоминает мне кое-кого…

Когда-то ты взорвал плотину и затопил Нарголлу, чтобы добраться до Алвано. Возможно, завтра мне придется штурмовать тюрьму и убивать собственных сограждан, чтобы освободить Веньяра. Это будет моя плотина. Личная. Но… господи, пронеси!

Признаться, за целый день я так и не нашел времени, чтобы поинтересоваться состоянием Зэйро. Он сам связывается со мной. Не лично – через Лину, которая звонит мне по дороге в Генштаб.

– Я знаю про командора и Викторию, – говорит она с сочувствием, – но дело срочное. Есть у тебя минутка для меня?

– Для тебя, конечно, есть.

– Ты сегодня галантный, – машинально флиртует Аделина, – выпиши мне пропуск, я буду в течение часа.

На фасаде здания вывешен траурный флаг. В штабе тишина, даже вездесущих журналистов нет. Какая-то параллельная вселенная…

– Господин генерал, – шепотом приветствует меня Хэйли, – нужно определить время прощания с командором Рагварном. Зал уже приводят в порядок. Гроб с телом… – Хэйли кашляет, будто у нее внезапно сдавило горло. – Гроб с телом доставят через час.

– Вы связывались с секретарем Императора?

– Да. Он велел спросить у вас.

– Тогда начнем в одиннадцать. Родственники командора оповещены?

– Да, сэр. Мы все сделали. О, простите, – Хэйли хватается за коммуникатор, – привезли цветы.

Мне кажется, что я не был в своем кабинете несколько недель – столько всего произошло за последние двое суток. Стол чистый – все документы я убираю в сейф. На подлокотнике кресла оставленный Жано стакан с водой, он вечно забывает их убирать за собой.

Жано…

Нужно подготовиться. Если я отдам приказ штурмовать Гурверст, обратного хода никому из нас не будет. Но работа Мэри и Вики не должна пропасть впустую. Теперь у Империи есть оружие, которое обезопасит всех граждан. Жаль, что вакцина испытана пока только на мне, но я надеюсь, что в Совете Императора поймут необходимость продолжения исследований. Это в какой-то мере защитит мою семью, когда меня не будет рядом.

Стук в дверь обрывает невеселые мысли.

– Можно к тебе? – сегодня Лина не улыбается. На ней черный брючный костюм, значит, собирается остаться на церемонию прощания.

– Конечно, входи.

Лидер Штормзвейга проходит, стуча каблучками, и останавливается возле стола напротив меня.

– Держи.

Мне на стол ложится флешка.

– Что это?

– Послание тебе от нашего общего знакомого.

Вопросительно поднимаю брови.

– Я уже все знаю про Карраско и его… преступления. Ты снова оказался прав, да?

Она наклоняется, облокотившись о стол, так, чтобы удобнее было смотреть на экран, когда я стану просматривать переданные Зэйро файлы. Лицо Лины так близко, что я замечаю и румяна на щеках, призванные скрыть бледность, и крошечные морщинки в уголках глаз «белоснежки», и скромные жемчужные серьги, которые ты дарил ей на полгода совместной жизни.

– Почему? Почему ты всегда оказываешься прав? Извини, вопрос риторический.

– Давай посмотрим, что он прислал.

Раз уж морфоиды сами решили открыться мисс Умано, нет смысла и мне что-то от нее скрывать.

– Кстати, Зэйро в порядке. Если, конечно, тебе это интересно, – с оттенком двусмысленности в голосе сообщает Лина.

– Спасибо. Я рад за него.

И все-таки почему он закрыл меня собой? Иногда поступки этого типа ставят меня в тупик.

– Ну что там? – мисс Умано заглядывает на экран.

– Какой-то список.

– «№1. 17. 10. 973. 9. 45. Тень от крыла ветра. №2. 17.10.973. 9.45. Утро наступает в полдень…» Что это за чертовщина, Дан?

У меня мурашки бегут по спине. Прокручиваю весь немаленький список и нахожу последнюю запись: «№69. – . Никто не видит Никту. Никта видит всех».

– Почему Зэйро прислал тебе это, Дан?

– Это памятка от Никты. Возможно, она составляла ее для себя. Но скорее, для Карраско. А может, у нее были другие помощники…

Не хочу даже думать о том, что Никта могла быть не уникальной, и среди кровососов есть еще такие, как она.

Открываю второй присланный файл и нахожу там полные и исчерпывающие досье на оримских офицеров и солдат. Первым номером значится Мануэль Форка. Последним – Жан Веньяр.

Что и требовалось доказать.

– Что за памятка? Ну чего ты молчишь, Райт?

– Это список кодовых фраз, которые запускали чужеродную программу в подсознании людей. Номер по списку, дата, время, код. Видишь, это Жано. Сегодня утром они запустили его программу, и он застрелил командора.

Сообщение от Николаса Торна застает меня в парадном зале. За двадцать минут до полуночи кроме караула на входе здесь никого нет. Гроб с телом командора Рагварна стоит на возвышении, весь усыпанный цветами.

Подхожу ближе. В голову лезут банальности, вроде той, что командор похож на спящего. Так и есть. Лицо спокойно, шрамы от ожогов в неярком свете кажутся наплывами подтаявшего воска.

«Империя лишилась своего героя». Так когда-то начал свою речь Рагварн на моих похоронах. С тех пор Империя лишилась многих своих героев. Мы пережили страшную войну.

– Мы победили, сэр, – говорю я вслух, словно он может меня услышать. Чем черт не шутит? Я уже давно разучился хоть чему-то удивляться. – Война закончилась сегодня утром. Жаль, что вы этого так и не увидели.

Под ногами шелестят стебли гвоздик и роз. Вот такой невеселый вышел у меня триумф. Темный зал, гроб, цветы и нет рядом никого, чтобы разделить и боль, и радость. Ни тебя, ни Жано, ни Вики, ни командора, который был для меня почти как отец.

Коммуникатор вздрагивает от сообщения. «Через пять минут у тебя. Торн».

Надеюсь, у него хорошие новости.

Сказать, что я удивлен – ничего не сказать. Вот уж кого не ожидал увидеть в своем скромном кабинете, так это Его Величество Эдварда II!

– Добрый вечер, генерал, – слегка улыбается Император, – извините, что занял ваше место.

– Добрый вечер, сэр.

Торн, как и днем, стоит у окна, только уже моего кабинета. Вид отсюда не в пример скучнее – вертолеты, танки, ничего живописного.

– Садитесь, генерал. Поговорим.

Я занимаю стул, понимая, что нужно говорить. Это лучший, самый лучший шанс из всех, что мог дать мне советник по безопасности. Теперь я по уши в долгу перед ним. Но начать разговор отчего-то мучительно трудно.

– Каждую нашу встречу вы чем-нибудь удивляете меня, Дан, – пристально глядя на меня, произносит Его Величество, – мистер Торн рассказал мне о вашей утренней операции. Смело. Надо полагать, теперь у вас есть доказательства, которые вы обещали мне в прошлый раз?

– Есть! Теперь я могу доказать, что Семья причастна к созданию лефтхэнда и захвату Оримы, они…

– Тогда почему мы все еще не объявили им войну? – строго сдвигает брови Эдвард.

– Потому что все, кто участвовал в этом преступном сговоре, мертвы, – отвечаю я, смиряя стучащее сердце. – Суморфов больше нет. Запрещенное оружие и оставшиеся части нарголльского метеорита уничтожены. Орима в безопасности, Ваше Величество.

Торн, наконец, отходит от окна и останавливается возле спинки кресла, на котором сидит Император.

– Вы так говорите, генерал, будто намерены примириться с тем, что морфоиды разгуливают по Перекрестку и пьют кровь людей, – удивленно говорит он.

Вот и наступил момент истины. Когда, в какой миг я перестал ненавидеть их? Когда начал делить на нормальных морфоидов и подонков, одержимых жаждой крови и власти?

– Да, сэр. Намерен.

– Вы больше не видите в них угрозу безопасности Оримской Империи, Райт?

– Семья больше не угрожает нам войной, – я обращаюсь к Императору, а не к Торну, – к сожалению, физиология этих существ такова, что для них естественно употреблять человеческую кровь. Но у нас есть решение.

Император машинально барабанит по столу и каким-то бумагам. Кажется, когда я уходил, то ничего не оставлял. Но мог и забыть…

– Вот как? И что же это за решение?

– Вакцина.

– Вакцина? – переспрашивает озадаченный Торн. – Это что, биологическое оружие?

– Не совсем. Вакцинировать предполагается людей, – поясняю я. – Вскоре после прививки в крови человека образуются особые вещества, которые смертельны для морфоида. После того, как кровь привитого человека попадет в пищеварительную систему нелюди, начнется реакция, и морфоид умрет.

Император и советник переглядываются. Кажется, я сумел их впечатлить.

– Вакцина не опасна для людей? – уточняет Николас.

– Пока ее протестировали только на одном человеке. Эксперимент прошел успешно, как видите.

И снова потрясение.

– Сколько времени нужно, чтобы доработать и запустить в производство вашу вакцину? – не сдерживая волнения, спрашивает Император.

– Несколько месяцев, может быть, недель, если ничего не помешает.

– Что вам может помешать, генерал?

– Мой друг, полковник Веньяр, стал жертвой гипноза морфоидов, – прямо говорю я.

Советник по безопасности слегка подается к Эдварду.

– Это то, о чем я вам говорил, Ваше Величество.

Император задумчиво кивает.

– Чего вы хотите, генерал Райт?

– Помилования для героя Оримы. У меня есть доказательства, что полковник действовал неосознанно, по принуждению.

– В таком случае, суд освободит его, – пожимает плечами Император.

– Боюсь, Веньяр не доживет до суда или будет осужден несправедливо. Не хочу бросаться обвинениями, но… Командора все любили.

Эдвард снова барабанит по столу.

– Нет, я не могу помиловать вашего героя, генерал, – отвечает он со скучающим видом. И добавляет, – помиловать можно только того, кто виновен.

Я молчу, не зная, что на это ответить. А Император продолжает:

– Вчера вечером командор Рагварн подал в отставку.

– Что? – изумленно переспрашиваю я.

– Он предложил на свое место другого офицера. Молодого, энергичного, умного. Теперь я вижу, что Чендлер был прав в своем выборе.

Сердце замирает в груди.

Пальцы Его Величества подталкивают ко мне листы с гербовыми печатями.

– Совет принял кандидатуру единогласно. Ознакомьтесь с приказом, генерал.

Я собираю все силы, чтобы рука не дрогнула. Так и есть, в приказе о назначении твое имя.

– Поздравляю, Райт, – слегка кивает Торн.

Вот ведь плут! Знал о назначении, когда я был у него вечером, но даже ни словом не обмолвился.

– Благодарю! – я встаю и вскидываю руку к виску. – Это большая честь для меня, Ваше Величество. Я не подведу!

– Знаю. И да, генерал, – строго произносит Император, – военная прокуратура теперь в вашем ведении. Вы можете требовать соблюдения прав своего товарища. Но не советую бравировать и нарушать закон – на вас смотрит вся Орима.

Торн неожиданно подмигивает мне. Я отвечаю ему улыбкой.

– Служу Ориме жизнью и кровью!

Глава 32.

Орима. Январь 980 года.

Воздух сегодня промозглый, ледяной. Стою, опираясь о капот броневика, и прячу руки в карманах. Скотти рядом переминается с ноги на ногу.

– Профессор уверен, что программа исчезла? – шепотом, будто тут, за воротами, нас может кто-то подслушать, спрашивает Скотти.

– Он так считает, – пожимаю плечами.

Почему-то хочется курить. Невыносимо, как тогда, в Руме, когда сигарета спасла нас с Бахматом от покушения. Может, в меня снова кто-то целится?

– Сэр, я… – Забияка мнется, прячет взгляд, – хочу извиниться! Я вам столько всего наболтал, а вы…

– Ничего, Райан, я понимаю. Главное, все обошлось.

– А что теперь? Суд будет?

– Будет. Придется Жано посидеть под домашним арестом, пока все это не закончится.

– Лучше уж так, – вздыхает Скотти, не отводя глаз от ворот.

Дует на замерзшие пальцы.

– А миссис Райт когда отпустят?

– Не раньше, чем через неделю.

– Вот тогда и отметим ваше назначение! – оживляется Скотти.

Я перевожу взгляд на дрогнувшие ворота.

– Если честно, у меня нет никакого желания что-то отмечать, Райан.

– А придется, – у Забияки отличное настроение, – чтобы мне в тридцать два стать командором!

Ворота открываются издевательски медленно, и я успеваю много о чем вспомнить и подумать. Об утреннем прощании с Рагварном, на которое пришло столько народу, что в огромном парадном зале нечем было дышать. Обмороке миссис Рагварн. Гвоздиках в руках Тайгера Шорри – внучатого племянника командора, который пережил с Сандерсом и Кортни ад Z:17. Нежных руках Вики в моих волосах и ее словах, что у меня поседели виски. Я спросил, нравится ли ей, а она заплакала.

Жан выходит, слегка сгорбившись. Озирается по сторонам, почему-то щурится, будто его держали в темноте, хотя это, конечно, не так.

Скотти срывается с места и виснет на шее своего командира. Потом наступает мой черед.

– Ну, привет! – я крепко стискиваю руку Веньяра.

У Жано виноватый вид.

– Ты все-таки вытащил меня.

– Пока под домашний арест. Извини, но попрощаться с Рагварном не получится. Побудешь до суда в своей квартире, Райан присмотрит.

– Райан присмотрит! – с энтузиазмом обещает Скотти.

Веньяр кусает губы. Что-то надломилось в нем за эти неполные двое суток, что-то державшее нас всех на плаву долгие годы.

– Я убил командора, Райт.

– Командора убили морфоиды, Жан. Поехали домой. Ты примешь душ, выпьешь снотворное, и все пройдет.

– И все пройдет, – эхом отзывается Веньяр, – ладно, искуситель, поехали. Потом расскажешь, как сумел меня вытащить.

Потом. Все потом. Времени у нас теперь много, старина. Вся жизнь, сколько бы ее ни осталось.

Орима. Февраль 980 года.

– Я поднимаю этот тост за Дана Райта, – Олег салютует мне бокалом, – признаться, когда этот парень появился у нас на втором фронте, я подумал, что он жуткий сноб. Сразу принялся наводить в чужой дивизии свои порядки…

– Это еще что, – перебивает Сандерс, – меня он вообще в карцере неделю продержал. С крыской. А это, скажу я вам, та еще пытка…

– Погоди, Рэй, я не договорил. Сейчас расскажу про самолет…

– Мы уже выпьем, наконец? – ворчит Ванхаус. – Устал держать полный бокал!

– Ты хотел сказать тост, Олег, – напоминает Жан.

– У нас закончилось шампанское!

– Отправьте кого-нибудь на кухню. Эй, Албанец, ты молодой, сгоняй до холодильника!

– Нет, Анж не нужно наливать!

– А почему Шику можно?!

– Так тост был или нет?

Вики прижимается ко мне, немного неловко чувствуя себя в огромной шумной компании. Я нежно целую ее в лоб.

– Принести тебе сока?

– У меня еще есть, – останавливает меня она, – я так горжусь тобой, родной!

– У меня тоже есть история! – Веньяр перехватывает принесенную Албанцем бутылку, принимается откручивать пробку. – И получше ваших. Отправили как-то мою танковую роту прикрывать отступление мятежников, а Дан вел колонну. Ну и напоролся на засаду…

Пробка с громким хлопком покидает горлышко, пенящийся напиток льется в подставленные бокалы.

– Подходим мы, видим: танк горит, а этот ненормальный в него лезет, пытается еще кого-то спасти…

– За командора Райта! – перебив его, провозглашает Забияка.

– Отличный тост!

– Поздравляю тебя, дружище! – Веньяр с чувством обнимает меня и залпом выпивает шампанское.

– Поздравляю, Дан! – Ванхаус хлопает по плечу.

Сандерс с унылым видом чокается со мной стаканом минералки. Потом подходит Кортни, пожимает мне руку:

– Поздравляю, сэр!

В доме сегодня настоящий бедлам. Шум, музыка, кругом еда, пустые и наполненные бокалы. Вламывается Кейтер со своими ребятами, и становится еще теснее.

– Ура командору Райту! – кричит Ян, ему уже наливают штрафную.

Подношу бокал к губам и слышу:

– Поздравляю, брат.

Бокал выскальзывает из враз онемевших пальцев. Катится по полу и лишь после этого разбивается с хрустальным звоном.

Я так ждал этот голос. Во всей этой долбанной круговерти – самый родной, самый нужный голос!

– Что с тобой, Дан? – быстро шепчет Вики. – Ты так побледнел!

– Мне… – губы тоже не слушаются. Голос эхом звучит в голове, – мне просто нужно на воздух. Веселитесь. Нет, со мной все в порядке…

Я выбираюсь в сад и закрываю за собой дверь. В темноте февральской ночи на ветках яблонь звенят тоненькие сосульки.

– Дан!

– Корд, – отзываешься ты. – Привет.

– Ты здесь!

Что это на глазах? И почему так остро колет за грудиной?

– Ага, здесь, – весело сообщаешь ты, – как и всегда.

Как и всегда…

– Не знал, что ты умеешь ТАК молчать, младший!

– Я просто очень хотел, чтобы ты жил, Корд. С того самого дня, когда нашел тебя возле капища… знаешь, о чем я тогда думал?

Знаю.

Моя голова на твоих коленях, рубаха коричнево-багровая жесткая от впитавшейся и высохшей на солнце крови, сытое жужжание мух, слезы, жгущие твои щеки.

– Я думал о том, что хотел бы поменяться с тобой местами, – с бесконечно жестокой, по-мальчишески наивной откровенностью добиваешь меня ты. Младший братишка, которому я помогал держать лобзик, выпиливая макеты истребителей. Которого укладывал спать, когда у мамы была ночная смена.

– И ты отдал мне свою жизнь.

– Ты же мой брат, – в твоем голосе ни грамма сожаления, – я люблю тебя больше всех на свете.

– Но ты пожертвовал собой! – выдыхаю я, не в силах понять, что чувствую.

– Это вообще не жертва, – смеешься ты, – хотя нет, немного жертва все-таки. Курить хочется нестерпимо!

– Слов нет, – признаюсь я. Ну что с тобой, таким, делать?

– И не надо, Корд. Не говори ничего. Мы же оба понимаем: мне никогда не удалось бы того, что смог сделать ты! Командор Райт – здорово звучит! Горжусь тобой, брат!

– Ты справился бы не хуже.

– Давай не будем больше спорить, – просишь ты, – я знаю, что все правильно сделал. Ты на своем месте, дома. Ты сумел доделать все, что не успел. Победил лефтхэнд, стал командором.

– У тебя будет дочь, – говорю я.

– Спорим, – со смешком отвечаешь ты, – Вики подумывает, чтобы назвать ее Корделией.

– Мне кажется, она уже выбрала имя. Кэтрин.

– Как наша мама.

– Да, как наша мама.

Знала бы мама, что стало с ее сыновьями. Знала бы, какого подарила мне брата!

Дверь открывается, в ночной сад врываются голоса моих… наших друзей.

– Все в порядке? – Сандерс выныривает из дома разгоряченный, в одной рубашке. – Ты ушел так неожиданно.

– В порядке. Дай закурить.

– О как! Ты же больше не куришь? – удивляется Рэй, но с готовностью вытаскивает из пачки сигарету и прикуривает мне.

– Кайф, – ты затягиваешься горьким дымом. Я уже забыл, как это – стоять у тебя за плечом.

И вдруг вспоминается, как в Руме, во время допроса Локриджа мне страшно захотелось курить. Так это ты спасал меня тогда, брат!

– Давно хотел спросить, – Сандерс задумчиво стряхивает пепел, облокотившись о перила, – когда мы встретились впервые, ты сказал, что знаешь обо мне от брата.

– Да, и что?

– Это невозможно, – Рэй выпрямляется и смотрит в глаза, – ты знал не только обо мне, но и о мире Z:17, где был твой брат. Знал его личные пароли в командной системе ОВС, а таким не делятся. Даже если полностью доверяют. Даже с братьями. Откуда, мать твою, ты все это узнал?

Ты не отводишь взгляда. Пожимаешь плечами:

– От брата.

– Ты что, экстрасенс? – скептически хмурится Рэй.

– Да нет, экстрасенс у нас Жано, а я просто заговоренный, – ты весел и пьян от собственной свободы.

Рэй недоверчиво чешет макушку. Упырь отнюдь не дурак и отлично понимает, что его попросту дурачат. Вот только не понимает, каким образом.

Но есть у Рэя бесценная черта – он не имеет привычки лезть в чужие дела.

– Действительно, заговоренный, – соглашается он, расслабляясь. – Молодчина ты, Райт! – и, похлопав по плечу, зовет, – хватит прохлаждаться, пошли к нашим, пока они не разнесли весь дом.

Вы входите в дом, и оказывается, что тостов осталось еще немеряно, а ночь только начинается. Да и стекло бьется к счастью. Глаза Вики светятся мягким светом, она будто снова стала юной влюбленной девочкой, какой была на нашем первом свидании.

Жан обнимает тебя за шею, притягивает к себе и шутливо тычет кулаком в бок.

– Хватит пялиться на собственную жену, командор, лучше выпей с нами! Я тут рассказывал историю про метро. Помнишь того усатого старика, начальника станции? Меня только что осенило, что этот тип – родной брат Штейнмаера! Клянусь тебе! Спорим, дома у него такой же иконостас? Так о чем это я…

Я вдруг замечаю, как смотрит на тебя Шику. Ты подмигиваешь ему, мальчик вздрагивает, а потом вдруг отвечает широкой счастливой улыбкой. Признал своего Нар-Одара.

Праздник идет своим чередом. Но теперь наконец всё правильно. Все на своем месте. Жизнь продолжается, братишка…

Ты тревожно оглядываешься. Не бойся, младший, я стою за твоим плечом и больше никогда тебя не оставлю.

========== Эпилог ==========

Штормзвейг. Май 980 года.

– Внимание на экран.

Собравшиеся в апартаментах лидера Штормзвейга главы служб безопасности миров Первого перекрестка умолкают. Представители Талла, Аргонны, Рекона, Буцалло и Заккара сидят за длинным столом Аделины Умано, не понимая, для чего вы, соблюдая максимальную секретность, их всех здесь собрали. Семью представляет Мега морфоидов – Дарго. Мне до сих пор непонятна иерархия клана кровососов, но я уверен, что Зэйро занимает в нем одну из лидирующих позиций. Интересно, почему они отправили Дарго?

– Знакомьтесь, Марта Розенберг, – говоришь ты.

На экране появляется фото типичного морфоида лефтхэнда. Из поколения воспитанных в заккарийских «школах для девочек». Миловидное треугольное лицо, густые черные волосы до плеч, равнодушный взгляд. – Участвовала в атаке на Ориму. После захвата столицы нашими войсками к своим не вернулась, пряталась среди мирных жителей.

– Целых пять лет? – уточняет Биннер, глава реконской разведки. – И вы знали о ней, мистер Райт?

– Наша служба вышла на Марту весной 978 года, – не дрогнув, поясняешь ты.

– А почему вы не арестовали преступницу? На вас это не похоже, Райт! – замечает мистер Ботрос – напыщенный аргоннский генерал. Мы познакомились после инцидента в Амбрезе и не сошлись во мнениях на тему допроса захваченных террористов. Кажется, у этого типа до сих пор на меня зуб.

– У нас мирный договор с Семьей, господин Ботрос. В Ориме не принято хватать граждан без доказательств вины, руководствуясь только внешним сходством с наемницами лефтхэнда. Но, разумеется, мы взяли Розенберг в разработку.

На экране мелькают кадры, запечатлевшие морфоида на улицах Оримы, в магазине, примеряющую серьги, в метро, в салоне красоты, где Марта работала все годы после окончания войны. Морфоидов в Ориме не то чтобы много, но они есть. Первое время люди боялись их, но вскоре привыкли. Люди вообще привыкают ко всему.

– Все пять лет Марта вела себя как законопослушная гражданка Оримы. Работала, занималась в фитнес-клубе, проводила время с подругами, кстати, человеческими девушками, – рассказываешь ты, комментируя фотографии, – пока однажды не вышла на охоту.

Лина роняет ручку. Гости переглядываются.

– Вот на этих кадрах видно, как Марта Розенберг прогуливается вечерами по безлюдным аллеям парка.

Все присутствующие повернулись к Дарго. Мега хранит спокойствие, будто его это никоим образом не касается.

– А вот здесь она нашла свою жертву, – ты снова привлекаешь внимание к съемке.

На экране видно, как морфоид подходит к худенькой девушке в топе и легкомысленной короткой юбочке. Они заговаривают, потом Марта хватает жертву за руку. Испуганная девушка пытается вырваться и убежать, но наемница лефтхэнда держит ее крепко.

Главы служб безопасности молчат. Молчание повисло тяжелое, недоброе. На территории каждого из миров живет достаточное количество морфоидов. И каждый в этот момент, наверняка, представляет подобный инцидент у себя. Даже не один случай, эпидемию случаев, когда одержимые жаждой крови нелюди начнут нападать на самых беззащитных: женщин, детей.

– Мистер Дарго, как вы объясните происходящее? – резко спрашивает Аделина. – Семья давала гарантию, что мирные граждане не пострадают от соседства с вашими сородичами!

– Это просто единичный случай, – Дарго держится с достоинством. – Разве в человеческом обществе нет преступности? Грабежей, изнасилований, убийств?

– Это не одно и то же! Мы не пьем кровь! – жестко перебивает его Биннер.

– Мы тоже не пьем кровь, – парирует с чувством глубокой убежденности в собственной правоте Мега, – эта Марта – продукт лефтхэнда, она создана для убийства и приучена к женской крови. Возьмите человеческого ребенка, научите его с детства есть сырое мясо и выпустите в общество – увидите, что будет. Мы не так уж сильно отличаемся друг от друга. Морфоиды Семьи не нападают на людей, мы употребляем только донорскую кровь, вот и все!

– Господа, – останавливаешь ты готовую начаться свару, – это еще не все.

– Генерал, – Дарго не намерен отступать, – прошу вас передать Марту Розенберг Семье. Уверяю вас, мы накажем ее так, чтобы другим было неповадно нападать на людей.

Ты лишь качаешь головой.

– К сожалению, мистер Дарго, это невозможно. Предлагаю вам все же досмотреть до конца.

Взбудораженные члены собрания вынужденно обращают внимание на экран, где происходит последний акт трагедии. Девушка – к слову, опытный агент ОРУ – давно вырвалась и убежала, а вот Марта не может сделать и шага. Она не сразу понимает, что умирает. Судорожно хватается за горло, царапает ногтями, рвет на себе блузку, глаза морфоида расширены в ужасе и остаются такими даже когда она падает на парковую дорожку и замирает неподвижно.

Все молчат.

– Что с ней случилось? – оправившись от потрясения, спрашивает Лина.

У Меги такой же ошеломленный, потерянный вид, как и у всех. Алую радужку почти не видно из-за расширенного зрачка.

Наступает момент триумфа справедливости. Ты говоришь спокойно, с расстановкой, но я чувствую, что внутри у тебя все ликует. Потому что это наша окончательная победа, братишка, бескровная, честная. Мы просто уравняли шансы и превратили хищников в овечек.

– Жертва Марты была привита специальной вакциной. К слову, на данный момент этой вакциной привито десять процентов населения Оримы в случайном порядке. Никто не знает, привит он или нет, а значит, ни один морфоид не будет уверен, что не нарвался на свою смерть.

– Невероятно! – шепчет Лина.

– Гениальная идея, – мистер Биннер встает, протягивает тебе руку и долго жмет. – Рекон закупит у вас вакцину.

– Талл тоже.

– А она не опасна?

– Что же вы огорчились, мистер Дарго? Не вы ли только кто уверяли нас, что никто из ваших сородичей не пьет кровь?

Дарго пожимает плечами с королевским достоинством.

– Я не отказываюсь от своих слов. Благодарю за предупреждение, генерал, – он учтиво кивает, поднимаясь из-за стола, – теперь нам будет легче контролировать своих. Отличное решение, Райт. Действительно, гениальное.

Не пойму, сарказм ли это, или он и правда так думает.

– Рад, что мы поняли друг друга, мистер Дарго, – на твоих губах играет улыбка. – Передавайте привет… нашему общему другу.

Орима. Июль 981 года.

Каждое наше слово и действие, каждое решение – отзываются в будущем. Каждая промашка тянет за собой череду неудач. Но каждый не сданный врагу форпост становится нашей крепостью. Кому, как не нам с тобой, знать об этом. Мы прошли долгую дорогу, полную боли и потерь, ошибались, попадали в ловушки, сражались, как в последний раз, и выживали вопреки всему. Мы не стали непогрешимыми, нет, но в нас не осталось ни сомнений, ни слабости.