Текст книги "Одна на двоих жизнь (СИ)"

Автор книги: Юлия Гай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 38 страниц)

– Хреново, – бросает Веньяр, – ну, поехали что ли к профессору. Пусть поскорее вытащит эту хрень из моих мозгов!

Профессор Ольсен сдается не сразу. Несколько недель он мучает моего несчастного товарища, пытаясь избавить его от чужеродной программы в голове, но, как и говорил аноним, все бесполезно. Жан страшно подавлен. Я никогда не видел неунывающего Веньяра в таком депрессивном состоянии.

– Все, – говорит он однажды, когда после очередного сеанса психотерапии, измученный и посеревший, выходит из лаборатории, – больше не могу.

– Идем, – я придерживаю товарища под руку, отвожу к машине. «Зеты» деликатно отходят, но при этом держат ситуацию под контролем, не спуская глаз с потенциальной угрозы.

– Жан, – я устраиваюсь с ним рядом на заднем сидении, – не сдавайся, старик, мы еще повоюем…

– Дай закурить, – перебивает меня Веньяр. Приходится выйти и стрельнуть сигарету и зажигалку у одного из бойцов. Он бросает быстрый взгляд в сторону полковника и отдает всю пачку недешевых сигарет.

– Спасибо, – Жан смотрит в одну точку, машинально затягивается и курит, широко раздувая ноздри, – спасибо, друг.

Мы молчим. Я кладу руку ему на шею и обнимаю за плечи. Больше всего на свете я хотел бы отыграть все назад. Как же я жалею, что придумал этот чертов отпуск! Где-то там его и подловила эта сволочь. Мне бы подумать. Предупредить Жано, попросить Скотти не выпускать полковника из виду…

– Все бесполезно, – роняет Жан обреченно, – мы зря тянем время. Этот тип сказал, что профессор Ольсен не справится, и не соврал, собака.

– Жано!

– Не надо, Дан, давай не будем сейчас… Мне хана. Сам виноват, подставился, как дурак, тебя подставил, – он сокрушенно мотает головой. – Пора что-то решать.

– Что решать?

Жан выкидывает окурок и поворачивается ко мне. Его глаза блестят в полутьме кабины броневика. Я никогда не видел его слез.

– Тебе придется меня изолировать. Я опасен для тебя… для всех. Даже для себя самого и то опасен. Как напичканные пластидом суморфы. Их он же гипнотизировал, да? Кто бы мог подумать, что все так получится…

Жан облизывает губы. Я смотрю на него и вспоминаю Нарланд. Жан – единственный, кто не бросил тебя. Вы даже не были приятелями, да и я не считал Веньяра другом, но только он остался с тобой, когда против тебя был весь мир.

– Мне мозги выносит от всего этого дерьма, – признается он, – что я сейчас могу протянуть руку, отобрать у тебя пистолет и выстрелить тебе в голову… потому что какая-то сука мне это прикажет! Я сам себя боюсь, Дан! Запри меня где-нибудь…

– Ну чего ты! – я притискиваю его к себе. Жан прижимается лбом к моему плечу. – Не сдавайся, старина!

– Я не могу больше, – признается Веньяр, – такое ощущение, что этот козел просчитывает каждый наш шаг! Дан, слушай, – он хватает и сжимает мою руку, – удиви его. Он думает, что ты сдашься? А ты раааааз – и в дамки! Давай, друг…

– Жан, это исключено, – прижимая его голову к своему плечу, отвечаю я. Он рвется, но я держу, не даю ему дергаться.

– За тобой вся Орима, Райт! Ты должен…

– Жан, прекрати.

Он тяжело дышит, пытается вырваться, но я только крепче обнимаю его.

– Поезжай домой, дружище, ты устал. Выпей чаю и ложись спать. И брось эти пораженческие настроения!

– Вот и Скотти так же говорит, – бормочет Веньяр.

– Если мы будем предавать друг друга, от силы и мощи оримской армии ничего не останется.

Я отпускаю его, Жан больше не сопротивляется. Выбираюсь из машины и сталкиваюсь с Забиякой. Тот ждет меня с таким видом, будто в руках у него граната с выдернутой чекой.

– Что сказал профессор? – глухо спрашивает Скотти.

– Он говорит, что… бессилен.

– Черт! – сжимает кулаки снайпер. – Тогда остается одно – найти и ликвидировать долбанного гипнотизера. Ты же знаешь, кто это, Дан? Прости… сэр.

– Скотти!

– Генерал, сэр, я готов. Мне нужно только имя, – у Скотти жесткий, полный решимости взгляд.

– Райан, притормози. У меня нет доказательств. К тому же, чтобы устранить фигуру такого ранга требуются месяцы подготовки.

– Это Карраско, да? – Скотти приподнимает верхнюю губу, как скалящийся пес.

– С чего ты взял?

– Я видел его, тогда, в Штормзвейге, когда были взрывы. Он мне сразу не понравился! – отвечает Райан. Надо же, выходит, Скотти заподозрил его уже тогда, а я догадался только сейчас.

И все равно без доказательств это ничего не значит!

– А если это не он?

– Значит, одним морфоидом будет меньше, – пожимает плечами Забияка.

– Если мы ошибемся, Жана убьют.

– И что ты предлагаешь? Сидеть, сложив руки?

– Нет. Вернее, да, – я понимаю, что проиграл этот бой, – мы сложим руки и не будем ничего делать, Скотти.

– Как это? – удивленно хлопает он глазами.

– Враг поставил мне ультиматум. Мне ничего другого не остается, только выполнить его условия.

– А если он нарушит договор? – недоверчиво уточняет Забияка.

– Не нарушит. Он хорошо меня знает, и понимает – я отвечу так, что мало не покажется.

Мы с Райаном оба оглядываемся на внедорожник – Жан откинул голову на подголовник и закрыл глаза.

– Он мой лучший друг, Скотти, я не могу им пожертвовать, – я говорю это так, словно оправдываюсь. Хорош генерал, оправдывающийся перед сержантом, но мы оба понимаем, к чему приведет перемирие с морфоидами.

– Ты пожертвуешь преимуществом, Дан, – пожимает плечами Райан, – не подумай, что я недоволен твоим решением. Но если потребуется пришить эту суку, знай, что я первый в очереди.

– Будешь вторым, сержант, первый в ней – я!

– Оу, конечно! Как я могу поперек генерала? Второй, так второй. Надеюсь, сэр, вы помните, что такое винтовка и с какой стороны за нее держатся?

Он смеется и кажется в этот момент сущим мальчишкой. И меня тоже разбирает смех. Веньяр изумленно смотрит на нас, крутит пальцем у виска, а мы не можем остановиться, и я не помню, когда смеялся вот так, до слез.

– По какому поводу веселье? – интересуется подошедший Кейтер. Жан тоже забывает о своих неприятностях и присоединяется к нам.

– Война закончилась, друзья мои, – признаюсь я, – на этот раз и для нас тоже.

– Вот как? – удивляется Ян. А Веньяр тут же выдвигает план:

– Предлагаю по этому поводу напиться. Настроение и повод располагают!

– Поддерживаю, – соглашаюсь я, неожиданно ощущая облегчение.

– Ну раз генерал поддерживает… – тянет Скотти.

– Только скажите командору, что это вы меня уломали, а я долго не соглашался, – предупреждаю я раздухарившихся друзей.

– А он нам поверит? – ржет Райан, забрасывая руку на шею полковника.

– И чего мы ждем? – Кейтер уже возле машины. – Празднуем, ребята!

========== Главы 25-26 ==========

Глава 25

Орима. Декабрь 979 года.

– И это всё?

Мэйси пожимает плечами.

– Всё.

Я еще раз проглядываю отчет разведчика. По его данным, в 73-ем из Нарголлы вывезли около четырехсот килограммов обломков метеорита. Помнится, когда-то я, дурак, думал, что заккарийцы помогают нарьягам из-за полезных ископаемых. Но тогда я и подумать не мог, что гидра лефтхэнда основана Семьей морфоидов. Тогда вообще никто не воспринимал кровососов как тотальную угрозу всему миру.

Итак, из Нарголлы вывезли почти полтонны «звезды», но на сегодняшний день мы нашли, согласно скрупулезному отчету майора Мэйси, не больше трехсот килограмм.

Значит, около сотни кило смертоносного вещества все еще находится где-то на Перекрестках. От этой мысли веет жутью. Достаточно кусочка весом в пять-семь грамм, чтобы создать оружие, которое убьет обычного солдата и искалечит «особенного».

На последнем съезде глав миров принято соглашение, запрещающее любое использование «звезды», но, я уверен, морфоидам ничего не стоит нарушить любое соглашение, если только оно не касается их личных, шкурных интересов.

– Нужно найти остальное, Рич. Послать агентов на черные рынки Заккара, Аргонны, Ходхольма…

Мэйси скептически качает головой.

– Если бы эта дрянь оказалась в руках перекупщиков, они уже избавились бы от нее. Думаешь, мало желающих купить такое оружие? Нет, мы нашли все, что могли, Дан.

– Где тогда остальное?

– Спрятано. Либо используется для подготовки новых суперморфов, – пожимает плечами Мэйси.

– Нет. Мы не видели суморфов уже больше года…

– Видимо, необходимость в них отпала. В любом случае, ни в одном из жилых миров метеорита нет.

Открываю голографическую карту Перекрестка. Объемные воздушные фигуры повисают над столом. Синие – союзные миры, желтые – миры, где Оримой ведутся локальные боевые действия, красные – закрытые для жизни миры. Заставляю голограмму вращаться, а сам думаю, что бы сделал я на месте Карраско. Где бы я укрыл запрещенное оружие, от которого разит радиацией и которое убивает? Это не тот случай, когда можно спрятать под носом у всех.

– Я бы спрятал оружие здесь, – Мэйси подцепляет пальцем один из «красных» миров. – Или здесь.

– Или здесь, – повторяю я, когда перед глазами проплывает мир Z:17.

Мэйси прав, кроме нежилых миров, прятать смертоносный «метеорит» больше негде. Из-за войны и последовавшей за ней разрухи исследование миров типа Z давно утратило актуальность. Уже больше пятнадцати лет, как свернута поисковая программа, теперь маркер Z – это гарантия, что мир никому ни для чего не нужен и не будет нужен ближайшие годы, а то и десятилетия.

Кроме, разве что Z:17. Если наши выводы правильны, именно там Карраско спрятал запрещенное оружие. Не потому ли он развел там такую тьму морфоидов. Остается только получить доступ в этот мир и найти его.

– Спасибо, Рич, можешь идти, – отпускаю я разведчика, а сам погружаюсь в размышления.

Я давно собирался реанимировать оримскую учебную базу на Z:17. Мешало только сопротивление заккарийской службы безопасности, которая запретила полеты военного транспорта над территорией мира W: 018. Но в прошлом месяце, наконец, было достигнуто соглашение, по которому наши самолеты и шаттлы получили разрешение проложить воздушные коридоры до ближайших порталов в воздушном пространстве Заккара. Что называется, «звезды сошлись».

Звонок от командора отвлекает меня от раздумий.

– Кортни умер, – позабыв о приветствии, оповещает меня Рагварн, и я вздрагиваю:

– Что?!

– Выдохни, Корд. Я про старика.

Ох ты ж! А я уже успел вообразить во всей красе, каким тяжелым будет разговор с Сандерсом…

– А, тогда ладно, надо же, как звезды сошлись, – бездумно бросаю я и тут же понимаю, какую бестактность сморозил, – простите, сэр.

Генерал Кортни, вероятно, один из друзей и соратников командора. Смотреть, как уходят те, с кем начинал, невесело.

– Сколько ему было?

– Семьдесят восемь, – мрачно отвечает Рагварн. – Нужно организовать похороны. Кортеж, оркестр, и чтобы все были… что ты сейчас сказал про звезды?

– Ничего, мысли вслух, сэр. Все будет сделано.

Зато теперь мне не придется искать повод, чтобы увидеться с Рэем. Старый генерал, жизнью и кровью служивший Оримской Империи, послужил ей в последний раз своей смертью.

Исследования Мэри и Вики идут полным ходом, последние два месяца я жду новостей со дня на день, но «звезды сошлись», и долгожданная новость приходит сегодня. Я понимаю, что затишье закончилось. С этого момента события понесутся, как ком с горы.

– Вакцина готова. Ты можешь приехать? – голос у Мэри очень взволнованный, что совершенно нехарактерно для ее сдержанного темперамента. Даже на мое признание она отреагировала спокойнее.

– Конечно, скоро буду.

Я поручаю Веньяру и Бахмату заняться организацией похорон, а сам еду в лабораторию, по дороге придумывая аргументы, с помощью которых буду убеждать Сандерса снова работать на РУ. Едва ли майора обрадует перспектива вернуться в мир Z:17, разговор будет тяжелым.

Мэри встречает меня у пропускного пункта.

– Привет, спасибо, что приехал так быстро, – растягивает она в улыбке тонкие бледные губы. И тут же закусывает нижнюю губу, как делает всегда, когда волнуется.

– Ты сообщила мне хорошую новость.

– Пойдем, – зовет она и увлекает за собой в лабораторию. Кроме двух лаборантов в масках, здесь никого нет.

– А где Вики?

– Уехала по делам, – туманно отвечает Мэри. Странно, а мне она не говорила, что собирается куда-то.

Мэри отправляет помощников пообедать и запирает дверь. А потом выставляет на стол штатив с четырьмя невзрачными ампулами. Ничего примечательного – обычные ампулы с прозрачным содержимым, но я смотрю на них и любуюсь, как на что-то бесконечно прекрасное. Вот оно – будущее человечества, защита и спасение от экспансии кровососов.

– Остался последний этап, – говорит Мэри.

– Какой?

– Испытания на людях.

– Я готов.

– Корд, – с укоризной качает головой моя подруга, – только не ты!

– Почему? Я доверяю тебе, я все это инициировал, и я, в конце концов, хочу первым получить иммунитет от этих тварей.

– Господи! – облизывает губы Мэри. – Ты что, от Дана этого понабрался? Откуда у тебя эта дурацкая бравада?

– Я тебе доверяю, – повторяю упрямо.

– Слышала. Но, пойми, любой эксперимент подразумевает определенный риск.

– Ты предлагаешь вколоть вакцину кому-то другому? Может, привезти тебе пару десятков военнопленных? Ах да, у нас же нет военнопленных. Тогда поймаем добровольцев прямо на улицах Оримы!

– Не ерничай! От тебя слишком много зависит, Корд. Подумай хотя бы о Вики, она не переживет этого… снова.

– Это действительно так опасно?

Мэри нервно пожимает плечами.

– У меня хорошее предчувствие, Мэр. Все пройдет как надо. Давай, – я скидываю китель и задираю рукав рубашки, – коли.

Она кивает, сдвинув брови.

– Ладно, – решившись, надевает перчатки и готовит шприц с вакциной, – пару дней тебя может лихорадить.

– Ничего, я переживу.

Мэри садится напротив меня, заглядывает в глаза и вдруг улыбается:

– Что-то случилось? Ты выглядишь на удивление довольным.

– Я же говорю, предчувствие. Знаешь, Кортни умер.

– Который Кортни?

– Который генерал. А ты знаешь младшего?

– Джорджа?

– Нет, Тайлера.

– Неа, – Мэри морщит нос, протирая салфеткой мою руку, – готово.

– Уже все? – я не почувствовал укола.

– Все-все. Так что там с этим Тайлером?

– Он «особенный», такой же, как я, твой муж, Райан и другие.

– Тогда почему он не с вами? – удивленно спрашивает Мэри.

– Я отпустил его. Их с Сандерсом.

– С Сандерсом?!

– Ты знаешь Сандерса? – приходит черед удивляться мне.

– Да уж представь себе, знаю. Полный придурок. Служил у Мэтью и вечно влипал в какие-то неприятности. Мэтт тебе не рассказывал?

– Ты же знаешь, он был не слишком разговорчив, – развожу я руками, прислушиваясь к ощущениям в организме. Пока вакцина ведет себя тихо. Может, ей нужно больше времени, чтобы начать действовать?

– К черту этого Сандерса, – Мэри вдруг хватает меня за руку, – я хотела сказать тебе кое-что. Даже не знаю, как ты отреагируешь,… но не могу промолчать.

– Звучит интригующе, – отвечаю я, однако внутренне собираюсь в ожидании удара. Так и знал, что Мэри нервничает не из-за вакцины. Тут что-то другое.

– Ты знаешь, – медленно произносит она, – я очень люблю вас с Викторией. Но тебя я люблю все же больше. Ви кое-что от тебя скрывает.

В первый момент я просто удивляюсь. Я слишком хорошо знаю свою жену, она совсем не умеет врать. Даже если она захочет скрыть от меня что-то, я все равно пойму – по лицу, по голосу. Есть два человека на свете, которых я знаю лучше, чем самого себя – это ты и Вики.

– Ви беременна.

– Что?! – второй раз за день мое сердце будто на миг останавливается. Замирает, забыв, как нужно стучать.

– Она не собиралась рассказывать тебе, пока не будет видно. Какой-то врач напугал ее, что у ребенка могут быть мутации из-за излучения, которому подвергался твой брат. Это действительно серьезно. После работы в Нарголле я не рискну завести детей, там столько радиации… а Дан был в храме!

– Кэл знает?

– Конечно. Корд, речь не о нас! Я беспокоюсь за Вики. И за тебя.

Я прикрываю глаза, стараясь собраться с мыслями и понять, что делать дальше. Бедная Ви! Дурочка моя, как же она решилась на такое? А может, все вышло случайно, и она решила – будь что будет?

– Спасибо за откровенность, Мэр.

– Что будешь делать?

– Не знаю пока. Мне нужно подумать.

– Это ребенок Дана, Корд!

– Я понимаю.

Кажется, меня уже начало лихорадить. На лбу проступил пот, заболела голова.

– Пойду, – я встаю, глядя на часы – уже половина пятого, а мне нужно успеть застать доктора Джона, – много дел.

– Звони мне каждые два часа, – просит Мэри, – если поднимется температура, выпей жаропонижающее. Я позвоню Ви, она проконтролирует.

Она проконтролирует… Ну да… Господи, добраться бы до машины!

До парковки иду, не чувствуя ног. Крис, заметив, что я едва ковыляю, спешит навстречу и подхватывает под плечо.

– Генерал, сэр, что это с вами?

– Все нормально, Коллинз, мне нужно в госпиталь.

– Позвонить вашей жене, сэр? – с искренней заботой предлагает Крис.

– Ты еще Веньяру позвони! Нет, никому звонить не надо, я не болен.

В машине мне становится получше. Я созваниваюсь с доктором Джоном, прошу его подождать меня, потом набираю Жано, чтобы узнать, как идет подготовка к похоронам старого Кортни. Веньяр не в духе, что, впрочем, является его нормальным состоянием последние два года.

– Венки заказали, – сообщает он язвительно, – вот только затрудняемся с надписями. Как думаешь, что будет лучше: «От любимой Империи» или «От Генерального штаба с любовью»?

– Напишите просто: «От боевых товарищей», – советую я со вздохом.

– Дружище, – тут же делает стойку Веньяр, – что это у тебя с голосом? Ты здоров?

– Все в порядке. Жан, я тебя прошу, сделайте все, как надо!

Жано подозрительно сопит в трубку.

– Мне не нравится то, что происходит, – признается он, – но насчет похорон не волнуйся, все будет в лучшем виде.

– Спасибо.

– Ты где сейчас?

– Заеду в одно место и домой. Пока, Жан.

Доктор ждет меня на крыльце с сигаретой в руке. Протягивает мне пачку, я мотаю головой.

– Бросил? Молодец, – бормочет он и прячет сигареты в карман халата, – хочешь спросить о чем-то, Дан?

– Моя же… моя девушка ждет ребенка.

– Поздравляю.

– Поздравляете? Вы же говорили, это опасно из-за излучения нарголльского метеорита. Что-то изменилось? – спрашиваю я с волнением.

Доктор Джон ёжится на ветру. К вечеру снег усиливается, поднимается метель. Чем заняты метеорологи, интересно? Неужели нельзя разогнать облака над Оримой?

– Послушай, Дан, – говорит док, – когда ты попал к нам впервые, я думал, что не смогу тебя спасти. Ты был одной ногой в могиле, приятель. Когда оказался в госпитале второй раз – ты был в могиле уже двумя ногами. Ты весь разорван в клочья, в твоей голове застряла пуля, но ты каким-то странным образом все еще жив. Кто знает, может быть, твой ребенок окажется таким же уникумом?

Вики прижимается губами к моему лбу и нежно ерошит волосы на макушке.

– Горячий какой! Ужас! Завтра лежи в постели.

– Завтра я должен быть в Штормзвейге на похоронах генерала Кортни.

– Совсем себя не бережешь! – с мягким укором говорит Вики, садится рядом и берет меня за руку.

– Разве когда-то было иначе?

– Нет. Ты же Райт, по-другому вы не умеете.

Я обнимаю ее за плечи.

– Знаешь, какую новую шутку придумал Скотти? Он теперь называет все наше управление Райтхэнд. Вроде как в противовес лефтхэнду.

– Очень метко, – совершенно серьезно хвалит Вики, – Дан, я… я знаю, что Мэри тебе все рассказала.

– Откуда?

– Потому что это Мэри Сантаро – мисс высшая целесообразность. Она осуждает, что я скрываю от тебя правду.

– Она просто беспокоится за тебя, Ви, – мне тяжело говорить с Вики на эту тему. Если бы я только знал, как поступить правильно. Но я не знаю.

– Я хочу сохранить ребенка, Дан, – тихо и твердо говорит моя жена.

– Я тоже этого хочу.

– Правда? – растроганно переспрашивает Вики.

– Конечно!

Она всхлипывает и обвивает руками мою шею.

– Спасибо тебе! Ох, Дан, о тебя обжечься можно! Ложись скорее в постель. Снимай рубашку, давай, я помогу…

Ви настойчиво отбирает у меня рубашку, бросает ее в корзину с грязным бельем, потом заставляет лечь и поправляет подушку. Спрашивает заботливо:

– Сильно голова болит?

– Все хорошо, – улыбаюсь я, глядя ей в глаза, и думаю о том, на кого будет похож ребенок: на Вики или на тебя? Мальчик это будет или девочка? – Ложись со мной.

– Еще рано, – улыбается Вики, но, помедлив, скидывает шелковый халатик, – ладно, побуду с тобой. Таня покормит детей ужином.

Я притягиваю ее к себе, на большее сил не остается. Глаза закрываются, а поднять голову с подушки я не смог бы даже под дулом пистолета.

– Когда Шику болел, – шепчет Вики мягким обволакивающим шепотом, – я много читала про нарьягов и их жизнь. Ведь у них рождались дети, Дан, здоровые дети с удивительными способностями. Слабые не выживали, но таких было немного. Когда в Нарголлу пришли люди, они вторглись в жизнь и обычаи этого народа, заставили наров поглощать больше излучения, стали использовать их как живое оружие. Но до этого много веков нарьяги жили со своей «звездой». Если ты не погиб от излучения в их храме… может быть, у нее тоже есть шанс?

– У нее? – улыбаюсь я. – Это девочка?

– Да, это девочка, – успокоено вздыхает Ви и прижимается губами к моему горячему плечу.

В день похорон старого генерала снег валит так, как будто небо прохудилось. Крупные хлопья забиваются за воротник, ложатся на пылающий лоб, стекают по лицу ручейками.

К утру мне делается легче, и я отвергаю предложение Веньяра заменить меня на церемонии прощания.

– Нет, Жано, у меня есть в Штормзвейге еще одно срочное дело.

– Встречаешься с Аделиной? – ревниво уточняет Жан. В последнее время он замучил меня шуточками на тему пылкой страсти главы Штормзвейга – летом народ междумирья единогласно избрал дочь Ринарио Умано своим новым лидером.

– Нет, не с ней. Жан, меня командор ждет, я тебе потом все расскажу.

– И все-таки ты паршиво выглядишь, друг, – с тревогой заглядывает мне в лицо Веньяр.

– Ерунда, я в порядке. Мне пора, увидимся вечером.

Рагварн ждет меня в комфортабельном шаттле в компании Берка Клеммана. Оба главнокомандующих поднимаются мне навстречу и тепло приветствуют, а командор по-отечески приобнимает меня и тоже шепотом говорит:

– Ты в порядке?

– В порядке, сэр, не волнуйтесь.

– А что там с заккарийцами? Не пойдут они в последний момент на попятную?

– Не пойдут, – отвечаю я, – иначе рискуют лишиться нашей поддержки в случае беспорядков во время весенних выборов в парламент. Тахо понимает, что дружить с нами выгоднее, чем враждовать.

– Значит, ты твердо решил реанимировать проект Милтона?

– Да. При условии, что Сандерс согласится, конечно.

Рагварн бросает быстрый взгляд на переговаривающихся о чем-то Клеммана и подошедшего минуту назад Джеймса. Адмирал стряхивает снег с белой фуражки и скорбно качает белой до последнего волоска головой.

– Ты же понимаешь, Корд, что скрыть наши планы насчет Z:17 не получится. Семья будет в курсе, что мы готовим новое подразделение «особенных» солдат.

– Понимаю.

Да и черт с ними, лишь бы они не были в курсе, что я догадался, где спрятан метеорит.

– Это равносильно объявлению боевых действий, – вздыхает Рагварн.

Он не хочет войны. Бойня в Каринде подкосила главнокомандующего. За два прошедших с тех пор года командор сильно постарел, исхудал и стал сильнее подволакивать парализованную ногу.

– Я готов к этому, сэр. Это просчитанный риск.

Рагварн снова сжимает мое плечо.

– У меня есть хорошая кандидатура в рекруты. Один паренек прямо рвется на войну, возьми его в проект.

– Конечно, сэр, – обещаю я и, наконец, с облегчением занимаю свое кресло.

Глава 26

Штормзвейг. Декабрь 979 года.

Мемориальное кладбище Штормзвейга занесено снегом. В этом году какой-то совершенно апокалипсический снегопад во всех центральных мирах. Климат-системы междумирья слабее оримских, и не справляются с непогодой, так что сугробов насыпало по колено.

Рэя Сандерса я перехватил еще на парковке. Отчего-то у меня возникло чувство, что Сандерс сам ждал меня. Высматривал в толпе и с готовностью подошел поговорить. Теперь мы бредем между надгробий и стел, снег оседает нам на плечи, а меня лихорадит так сильно, что я не могу подобрать слов.

– Давно не виделись, Райт. А ты уже генерал? – Упырь косится на мои погоны и «иконостас», как Жан в шутку называет орденскую планку с висящими на ней медалями. Сам он одет в штатское: куртка и джинсы, однако взгляд остался прежним – колючим и подозрительным. Гражданская жизнь не изменила майора.

– Да. Возглавляю теперь разведку.

Я прячу руки в карманы, меня знобит все сильней. Сандерс вытягивает шею, прислушиваясь к голосам.

– Поздравляю!

– Спасибо.

– А мы с Тайлером ведь так и не знаем толком, чем все закончилось, – жалуется Рэй. – Но раз ты здесь, значит…

– Значит… – повторяю я, и взгляд вдруг упирается в черный полированный мрамор.

Сандерс оглядывается на высокую изящную стелу с выбитыми на ней именами – моим и твоим.

– А-ааахренеть, – тянет Рэй, – тут твое имя!

На миг накатывает что-то страшное. Я будто теряюсь в пространстве, чувствую себя прикованным к горячей стене в душном и темном нарландском капище. Вижу перед собой лицо Алвано – с красными пятнами, бешено-злое, и иссиня-бледного, до смерти испуганного Шику.

– Эй, ты чего?! Дан? – Рэй с силой трясет меня за плечо, и я отгоняю кошмар.

– Все нормально, – натянуто улыбаюсь, сглатывая горечь, – лихорадит немного. Сейчас пройдет.

Я собираюсь с мыслями. Фильтрую их, заставляя себя не думать о самом себе, лежащем в этой могиле, и твоем имени, выбитом на этой проклятой стеле. Как мы вообще оказались в этой части кладбища?

– Жутковато это – видеть собственное имя на чужом памятнике, – роняет Рэй, глядя на мраморную скульптуру. – Это что за шутка такая, скажи?

– Это… – прижимая ледяные пальцы к горячим векам, говорю я, – кто-то поспешил меня похоронить.

– Ну и дела, – Рэй достает сигареты и закуривает. – Так для чего я тебе понадобился?

Я так и не придумал аргументов, поэтому говорю правду.

– Мне нужно, чтобы ты подготовил бойцов в мире Z:17, Рэй. Больше некому, поэтому отказаться ты не можешь. Извини.

Сандерс долго смотрит куда-то вдаль.

– А ты не очень-то щедр, Райт. Архангел разливался соловьем, вербуя в свой проект.

– Чего ты хочешь? – пожалуй, я готов дать ему все, что угодно.

– Дай-ка подумать, – издевательски тянет майор.

– Думай, – пожимаю плечами, – думай, Рэй. Теперь я могу многое. Только, прости, не смогу вернуть тебе жену и дочь. А так… проси, что хочешь.

Лицо Сандерса каменеет. Взгляд становится тяжелым, как могильная плита.

– Когда отправляться?

– Через неделю. В следующую пятницу жду тебя в РУ, получишь все инструкции.

– Я возьму с собой Кортни. Это мое условие.

– Бери, кого хочешь и делай все, что сочтешь нужным, Рэй, – нам давно пора возвращаться. Я уже слышу звуки военного оркестра, значит, похороны начались.

Бросаю последний взгляд на стелу. Кажется, я заигрался и забыл, что не бессмертен. Этот камень – напоминание мне, что жизнь конечна, и мне есть, что терять.

Когда я возвращаюсь в Генштаб, в приемной меня дожидается Рена Бойл.

– Мммм, – протягивает она, оглядев меня, мокрого от растаявшего, в том числе за воротником, снега. – Полковник Веньяр был прав, выглядишь ты паршиво.

Я прислоняюсь к стене, сдерживая дрожь. Виски ломит, но Мэри, с которой я созвонился полчаса назад, успокоила, что такое состояние вполне естественно и говорит лишь о том, что вакцина работает, как надо.

– Я был на похоронах, Рена, где простоял три часа по колено в снегу, как еще я могу после этого выглядеть? – с досадой отмахиваюсь, скидывая парадную шинель.

Мисс Бойл отбирает ее у меня и сама вешает на плечики, аккуратно расправляя лацканы:

– Иди к себе, я принесу тебе горячего чаю с медом. Надеюсь, твоя невеста не ревнива? Если что, скажешь ей, что я поила тебя чаем исключительно в лечебных целях, – смеется она.

Через десять минут я, наконец, начинаю чувствовать себя живым.

– Признавайся, ты что-то подсыпала в чай?

– Не зря же меня называют ведьмой, – смеется Рена, – допивай и не бойся, это не приворотное зелье.

– Я не боюсь, – делая последний глоток, отставляю чашку. – Чертовски хороший был напиток, даже голова прошла.

– Ну хоть на что-то я сгодилась. В последнее время чувствую себя бесполезной. Даже не пойму до сих пор, для чего ты перевел меня в штаб.

– Я уже говорил, мне нужны рядом надежные люди.

– Говорил. Поэтому я и согласилась на твое предложение, но получилось, что я тебе здесь не нужна. Ты держишь меня вдали от секретных проектов, потому что боишься гипноза, так какой от меня тогда прок?

Отчасти Рена права. После случившегося с Веньяром я уже дую на воду. Нельзя допустить второго прокола. Хотя…

– А знаешь, это даже хорошо, что Жан отправил тебя ко мне. Есть одно дело.

– Расскажи, – Рена выпрямляется в кресле.

– Мне нужен опытный врач, чтобы следить за состоянием бойцов во время тренировочного задания.

– И в чем загвоздка?

– Тренировки будут проходить в мире Z:17, населенном мутировавшими морфоидами. Три месяца на закрытой базе. Что думаешь? Очень страшно звучит?

Рена пожимает плечами:

– Очень интригующе. Я согласна.

– Подумай хорошенько. Это будет непросто. Темнота, недостаток кислорода и много мужчин на небольшой территории базы. Уверена, что справишься?

– Звучит занимательно, – с энтузиазмом отвечает Ведьма, – есть еще что-то, что мне нужно знать?

– Проект «Антиморф» запускается в четвертый раз. В первый раз из рекрутов выжил всего один, во второй раз – трое. В третий уже семеро, но все равно уровень опасности этого задания самый высокий.

Какие у Рены удивительные глаза – мудрые и спокойные, как океан. Если кто и сработается с Сандерсом, то только она.

– А ты в каком проекте был?

Воспоминания обрушиваются на меня второй раз за этот безумный день. Шорохи, тяжелое дыхание в эфире, грохот и вспышки трассирующих очередей. И трупы… мои товарищи, все шестнадцать, полегли в этом проклятом мире, а я вернулся. Один из всех.

Один за всех.

– Я… не был там. Мой брат участвовал в первом проекте.

– А ты, получается, уникум? – улыбаясь, Рена чуточку щурится.

– Получается, так, – соглашаюсь я. Ты, братишка, точно уникум. Мне повезло с тобой, младший.

– Что ж, – решительно тряхнув головой, говорит Рена, – хоть ты и пытался меня напугать, у тебя ничего не вышло. Я все еще хочу поучаствовать в этом проекте.

– Тогда последнее. Координатором проекта будет мой старый знакомый – майор Сандерс. У него сложный характер и личные счеты к морфоидам, но я надеюсь, что вы поладите.

На другой день я собираю своих заместителей на небольшой секретный совет. Кроме полковников Веньяра и Бахмата и майора Кейтера, в кабинете торчит Забияка Скотти, который вот уже два года выполняет самую важную в мире работу – следит за тем, чтобы не ожила чужеродная программа в голове моего лучшего друга. Каких усилий ему это стоит, я не могу даже представить. Днем и ночью присматривать за своим командиром, прослушивать его звонки, подозревать во всех мыслимых преступлениях. Жан даже в душе не может запереться.