Текст книги "Одна на двоих жизнь (СИ)"

Автор книги: Юлия Гай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 38 страниц)

Вернувшись под утро в Генштаб, застаю там безмятежно дрыхнущего Жано. Вот что меня восхищает в нем – Веньяр всегда спокойно спит. В любом месте, где лег, крепко, сладко и без кошмаров, как человек, душа и совесть которого кристально чисты.

– Доброе утро, – я прикрываю дверь и с облегчением падаю в кресло. Голова мучительно гудит от усталости.

– Какое нахер утро? Ночь за окном, – Жан широко зевает, вращая челюстью, – есть новости?

– Сначала кофе, потом новости, – рука сама тянется к виску, я прикрываю глаза, совершенно зря, потому что открыть их удается только титаническим усилием.

– Голова болит? – тут же делает стойку Веньяр.

– Нет, просто спать хочу, давно уже. Будь другом, принеси кофе из автомата.

– Айн момент, – вид у него даже не встревоженный – перепуганный. Беспокоится, старина, волнуется за меня. В штабе уже шутки ходят про меня и мою «военно-полевую жену».

Жан сбегал в холл и принес два стаканчика дымящегося напитка.

– Сделал по двойному, – он ставит стаканы на стол, двигает ко мне и дует на обожженные пальцы.

– Спасибо.

Какой же это невероятный кайф – сидеть вот так, смотреть на занимающийся рассвет и никуда не спешить. За окнами Генштаба медленно светлеет, а кофе кажется невыносимо вкусным.

– Расскажешь, куда вы все дружно сорвались и почему не взяли нас с Забиякой? – спрашивает неугомонный Веньяр.

Отвечать не хочется, но Жан изнывает от любопытства и беспокойства.

– Пытался убедить совет организовать тотальную проверку всех военных и обслуживающего персонала на предмет скрытого воздействия. Безопасники поддержали меня, но, сам понимаешь…

– Еще как понимаю, – вздыхает Жано.

– В итоге голоса совета разделились практически поровну, я язык стер доказывать, что это необходимо для их же безопасности.

– Ну, а втихую никак нельзя было эту тему провернуть?

– Втихую не получилось.

– Однажды тебя пристрелят, мой друг, из-за угла. Наймут снайпера, и словишь пулю в затылок, – пророчит Веньяр. Он не знает, что меня уже дважды пытались убить, и только счастливый случай спасал меня и тех, кто был со мной, от смерти. Я чуть не утянул за собой на тот свет сначала Бахмата, потом Лину…

– А у вас тут какие новости?

– В Ходхольме видели блудного суморфа, – сообщает Веньяр как ни в чем не бывало, – похоже, сбежала без взрывчатки. Нападала на людей, пила кровь. Отправил Забияку.

– Забияку? – удивляюсь я. – Почему не доложил?

Не то чтобы у Жана был выбор, кого отправить устранять суперморфоида, Албанец и Боцман были со мной в резиденции Императора. Там я их и оставил до окончания совета – во избежание. Но соваться на Ходхольм, где и без тварей неспокойно, да еще и отправлять туда Забияку – совершенно неразумно.

– Не стал тебя тревожить. Я же говорю, она не камикадзе, Скотти зачистит ее и вернется, – Жан, похоже, напрочь потерял чувство реальности, ковыряясь в своих бумажках.

– Давай отбой! – у меня вдруг появляется мысль. Мэри давно просит у меня суморфа. Хотя бы в виде трупа, но если Скотти еще не пристрелил эту тварь… есть шанс.

– С чего бы?

– Давай отбой, Жано! Надо взять ее живьем.

– За каким чертом?

– Откуда у Мэри будут результаты, если мы притаскиваем ей суморфов по кускам? Нам нужна живая особь.

Веньяр не спорит, надевает наушники и набирает Забияку

– Забияка, это база, ответь! Забияка, ответь базе! – молчание в эфире прогоняет остатки сна.

Черт! Говорил же ему не отправлять наших в другие миры!

– Кто его прикрывает?

– Из наших никто.

– Он там один?!

– Его должны прикрыть местные, – тихо говорит Веньяр, не поднимая глаз на меня, – я неплохо знаю тамошнего начальника штаба, Кембриджа. Он клялся, что нашего спеца прикроют со всех сторон.

– Жано! Да ты охренел совсем! Вызывай этих своих архаровцев.

Он кивает и пытается связаться со штабом ходхольмских вооруженных сил.

– Генштаб Оримы. Что там у вас творится, почему мой человек не отвечает? – Жан такой бледный, будто разом потерял половину крови. Лоб в испарине, и дышит тяжело.

– Господин полковник, тут такое дело…

– Докладывай по форме, мать твою! – требует Веньяр, до треска костей сжимая кулаки.

– Ваш человек попал в плен к повстанцам. Возможно, его уже нет в живых, эти ублюдки с пленными не церемонятся, а он десятка два ихних уложил, – сообщает кто-то из штаба с характерным местным акцентом, даже не представившись по форме.

Вот черт! Неужели мы потеряли Скотти? Жан поднимает на меня глаза, полные отчаяния и вины. Ждет приказа.

– Лети туда, – говорю я, – найди его. Живым или мертвым. Черт с ним, с суморфом, пусть хоть всех сожрет в этом Ходхольме.

– Да, командир, – Веньяр отдает честь, – вызови мне шаттл, у тебя быстрее получится.

Я поднимаю трубку и требую подать шаттл на аэроплощадку Генерального штаба.

– Ходхольм – его родной мир, Жано. Мог бы внимательнее читать досье.

– Я идиот! – покаянно опускает голову мой друг.

– Согласен. Вали отсюда.

Ожидание неприятностей хуже самих неприятностей. Жан летит спасать Забияку, Албанец и Боцман, доложив, что в резиденции Императора все спокойно, получают разрешение вернуться в штаб. Они оба вымотаны, как и я, поэтому по прилету я отправляю их по домам, отсыпаться.

– Тебе и самому бы не мешало отдохнуть, Дан, – по-дружески советует Ян.

– Пока не могу.

– Беспокоишься за полковника?

– Да, как бы не было беды.

– Веньяр стрелянный воробей, по-глупому не попадется, – Кейтер сжимает мое плечо, – поезжай домой, я тут прослежу за всем.

– Спасибо, Ян. Если будут новости…

– Позвоню сразу, – обещает командир «Ви 4».

Дома меня встречают Таня и Ким.

– Наконец-то! – радостно всплеснув руками, Таня по издавна заведенной привычке прыгает мне на шею. И тут же заваливает вопросами. – Ты где был? Когда вернулся? А ребята где? А Жан? Райан не вернулся? Ты чего такой замученный? Господи, ты не заболел?

– Тань, ты вообще ждешь ответов или тебе просто поговорить хочется?

– Ой, – она отпускает меня и глядит с обожанием, – я тебе даже слова сказать не даю!

– А меня мама оставила дома, – оповещает Ким, прежде чем я начинаю выяснять, с какой стати он не в школе, – у меня горло. Кхе-кхе, вот! Красное.

– Ладно, – я поднимаю сынишку на руки и целую в обе щеки, – маме виднее.

– Ты кушать будешь? – спрашивает Таня.

– Нет, сначала спать.

Перед сном завожу будильник. Я не суеверен, но загадываю, что, когда проснусь, новости от Жана и Скотти уже появятся. Только бы Веньяр нашел Забияку живым!

Но никто не тревожит меня до самого вечера. Проснувшись, хватаю коммуникатор, не понимая, как умудрился проспать так долго. И со смехом падаю обратно на подушку – кто-то из домашних отключил звук. Разумеется, из лучших побуждений. Сон мне был необходим, но неприятное чувство, что я что-то пропустил, снова поселилось в груди. В последнее время это ощущение преследует меня практически постоянно – я знаю, что отстаю от своего всемогущего и вездесущего врага, и каждый час промедления стоит кому-то жизни.

Вскакиваю и поспешно одеваюсь, одновременно набирая Кейтера. Может быть, уже появились новости от Жано.

– Новостей пока никаких, там над Ходхольмом спутник барахлит, но есть информация, что Веньяр и Скотти в порядке.

– От кого информация? Что со спутником? – что-то Ян темнит.

– Информация из штаба, с нашими все в порядке, – убеждает меня Кейтер, а голос у самого неуверенный. – Ты не переживай, как вернутся, я с тобой сразу свяжусь.

– Не надо, я сейчас сам приеду.

– Зачем? – резко отвечает командир «Виктории». – Мы справляемся. Или не доверяешь мне?

– Конечно, доверяю. Появятся новости, сразу звони.

Разговор оставляет неприятный осадок, будто Кейтер не со зла, а тоже исключительно с лучшими намерениями утаил от меня часть информации. Видимо, поехать в управление все-таки придется.

Дома тишина и полумрак. Обычно у нас все время кто-то топает, смеется, звучат голоса или музыка. А сейчас я слышу лишь, как в гостиной негромко работает телевизор. Это домашние так дают мне выспаться.

Спустившись вниз, я становлюсь свидетелем разговора Тани с моей женой. Надо сказать, их отношения далеки от идеальных. Твоя воспитанница тихо ревнует тебя к Ви, но в то же время заметно привязана к ней. Она так явно копирует стиль одежды, интонации Вики, повторяет ее слова, что на это нельзя смотреть без улыбки.

– Давай, я помою посуду.

– Ничего, мне не трудно, – что-то тихо звенит, чашечки занимают свое место в сушилке для посуды.

– Тогда я буду протирать, – настаивает Таня.

– Хорошо, – соглашается Вики, – протирай.

Некоторое время Таня молчит, сосредоточенно занимаясь делом. А потом спрашивает:

– Как думаешь, Татьяна Сергеевна Ндочи – хорошо звучит?

Оп-па! Неожиданно!

– Хорошо, – помедлив, отвечает Вики. – Тебе нравится сержант Ндочи?

– Нравится, – с подростковым вызовом признается Таня, – я люблю Дана, но ты его заняла. А Ксхемейл такой… такой! Вежливый, добрый, и руки у него сильные…

Вики помалкивает, я бы на ее месте тоже не знал, что ответить на честную тираду Татьяны. Что-то сердито звякает.

– А почему ты не родишь Дану ребенка?

– Танечка, тебе не кажется, что это не твое дело? – тихо, с явным замешательством говорит Вики.

– Я бы родила ему мальчика и девочку! Тебе такой парень достался! Эх… – в запале повышает голос Таня, и я решаю вмешаться.

– Девочки, что за шум, а драки нет?

– У нас все хорошо, – быстро отвечает Таня и улыбается как ни в чем не бывало, – а у тебя? Ты куда-то собираешься?

Вики ставит последнюю тарелку на полку и поворачивается, кусая губы. Кажется, Танины слова ее сильно расстроили.

– На работу.

– Опять? Ты же только что оттуда! – возмущенно встряхивает кудряшками Таня. – Сначала поешь. Пока не покушаешь, как следует, никуда не пойдешь! Да, Вики?

– Да, – соглашается Ви, натянуто улыбаясь, – и правда, поужинай, Дан. Танечка столько всего наготовила. А я… пойду наверх… нужно кое-что сделать.

Таня смотрит ей вслед растерянно и будто даже с сожалением. До нее вдруг доходит, что она наговорила лишнего.

– Кажется, я ее обидела, – распахнутые глаза наполняются слезами. – Зачем я это сказала? Вот дурочка!

– В другой раз думай, что говоришь, – советую я порывистой девчушке.

– Больше ни слова! – обещает Татьяна, шмыгнув носом. – Ты ведь все слышал, да?

– Да, – с улыбкой подтверждаю я.

– Не говори Ксхемейлу, что он мне нравится.

– Хорошо.

– Поклянись! – требует она.

– Клянусь. Ты свари пока кофе, а я на минутку.

Я бегом поднимаюсь в нашу с Вики спальню и нахожу ее там рассматривающей детский альбом. Жена поднимает голову, инстинктивно закрывая руками фотографии, на которых годовалый Ким с удовольствием возится в песочнике.

– Ты не ушел?

– Нет еще, – сажусь рядом и обнимаю ее за плечи, – ты же не расстроилась из-за этой глупости?

– Не расстроилась, – отвечает Вики тихо, – она просто ревнует, я все понимаю. Если бы доктор Джон не сказал,…

Ей не нужно продолжать, и прекрасно знаю, о чем она сейчас думает. Черт! Это такой деликатный вопрос, а у меня как всегда нет времени, чтобы поговорить по душам.

– Да, конечно, я…

– Ты понимаешь, – быстро говорит Вики и захлопывает альбом, – ты понимаешь, я понимаю, все вокруг понимают тоже. Господи, как же хочется просто жить!

– Потерпи еще немножко, ладно?

Милая моя, я ничем не могу ей помочь. То, что я делаю, то, как я изо дня в день всех обманываю, притворяясь тобой, сводит меня с ума. Пока ты был рядом, мне было легче.

– Ладно, – спокойно и грустно, как и в прежние времена, соглашается Вики, – кстати…

– Ммм?

– Я присмотрела подарок для Мэри и Кэла. Когда у тебя будет свободное время, съездим в магазин?

– Что это, не скажешь?

– Нет, – загадочно улыбается она, и хоть я доверяю безупречному вкусу жены, отвечаю:

– Тогда завтра и съездим.

Вики подается навстречу, обвивает руками шею. Альбом мягко падает на ковер. Но в моем кармане вибрирует коммуникатор. Все как всегда. Даже после моей смерти ничего не меняется.

– Прости…

– Да, я понимаю…

Это «понимаю» стало нашим заклинанием. Девизом. Молитвой. Привычкой…

– А вот теперь тебе стоит приехать, Дан, – очень серьезно говорит Ян в трубку, – кажется, у нас проблема, решить которую я не смогу.

– Они еще живы?!

– Не знаю.

– Буду через десять минут. Нет, через семь.

Глава 20

Все оказывается проще и одновременно сложнее, чем я предполагал. Мой собственный отказ действовать на территории союзных миров вышел мне боком – министерство обороны Ходхольма запретило группе Кейтера высадиться в Локе. На срочный запрос Генштаба Оримы ставка командования в Мидели ответила категорическим отказом, несмотря на достоверные данные о вторжении отряда террористов в этот несчастный мир.

– Спутник включили пару часов назад, – виновато поясняет Ян, – и сразу же наша разведка доложила, что в Локе идут бои. Я запрос послал, ребята уже в шаттл погрузились, а они нам – отказ.

– Будьте наготове, я все решу.

Рагварн смотрит на меня с насмешкой и сочувствием.

– Что? Съел?

– Съел, – вынужденно соглашаюсь я. Во всей этой дерьмовой ситуации винить некого, кроме себя самого. Лина мне с самого начала говорила, что отказ от сотрудничества с коалицией миров обернется против меня, но мне так хотелось уесть Брэнигана, что я не думал ни о чем другом.

– Учиться и учиться тебе еще, Корд, – вздыхает командор, – в первую очередь дипломатии и терпению.

– Там мои парни, я должен их вытащить! Что мне делать? – в отчаянии прошу я совета.

– Что делать? – переспрашивает Рагварн. – Извиниться и пойти на уступки. Повинную голову меч не сечет.

– Я готов! – мне бы только спасти Веньяра! Если ради этого придется извиняться и идти на уступки, о чем тут говорить?

И начинаются переговоры. Я обещаю сотрудничество, коалиция требует гарантий, Брэниган издевательски скалится, а Аделина, выражаясь фигурально, закрывает меня грудью от ядовитых выпадов политиканов. От скорпионов, сидящих в своих высоких уютных кабинетах, которым плевать, что где-то умирают мои друзья.

К полуночи мы, наконец, получаем разрешение войти в Ходхольм и нанести удар по террористам.

– Парни, вперед! Наведем там свой порядок! – к этому моменту я успел остервенеть и мечтаю оказаться в бою.

– Дан, – Ян грубо нарушает субординацию, упирая ладонь мне в грудь, – тебе лучше остаться.

– Я лечу с вами!

– Не летишь, – решительно качает головой Кейтер, – это ловушка для тебя. Все знают, как вы близки с полковником Веньяром. Я запрещаю тебе лететь!

В первый миг меня охватывает упрямая злость, я стряхиваю его руку и… останавливаюсь. Ян прав. Как ни обидно, я сейчас ходячая мишень. Не только не помогу ребятам, но и подставлю их под возможный удар.

– Ладно, – киваю я, – лети и найди Жано и Скотти.

– Слава тебе господи, одумался! – в сердцах крестится командир «Ви 4», – не волнуйся ты так, найдем, привезем, наведем порядок. Мы же Виктория!

– Почему вы еще здесь, Виктория?

Я ненавижу ожидание, и в этом не отличаюсь от других людей. Но другие не посылают лучшего друга на верную смерть и не отправляются как ни в чем не бывало спать. Ян докладывает каждые полчаса:

– Приземлились нормально. Действуем согласно штатному расписанию.

– Выдвигаемся в сторону Лока. Транспортом обеспечили местные. По непроверенным данным перестрелка идет на северо-западе.

– Мы их нашли! У нас груз «300». Нужна реанимация.

Ожидание заканчивается, начинается кошмар. Я поднимаю на уши санавиацию, военный госпиталь стоит по стойке смирно, а мне кажется, что ребят нет слишком долго.

– Кто?

– Полковник, – коротко, сквозь треск помех докладывает Кейтер.

– А Забияка?

– С нами.

Значит, Жан все-таки нашел его и вызволил из плена. Только сам подставился. Лишь бы его довезли живым! Я больше не хочу и не могу терять близких.

На вертолетной площадке полковника Веньяра встречает целая бригада медиков. Они сразу перехватывают каталку, оттесняя военных, приходится взять себя в руки и просто идти следом за ними в надежде хоть что-то узнать.

– Дан, – отвлекает меня Кейтер, – что делать с суморфом?

– Они ее все-таки поймали? – удивляюсь я, оглядываюсь на Скотти. Тот стоит, покачиваясь, с совершенно отрешенным взглядом. На худом лице ссадины, глазищи пустые. Лезть к нему сейчас с вопросами – последнее дело.

– Отправьте к доктору Сантаро, она разберется, – приказываю я и иду в хирургический корпус, который еще помню, как собственную спальню.

Но новостей пока нет. Забияка садится на скамейку, собираясь ждать. У него темные от крови ладони, щека нервно подергивается. Я пытаюсь отвлечь его вопросами о суморфе, но реагирует Райан плохо, будто с усилием включая мыслительный процесс. Слишком переживает за командира. А ведь не будь этого дурацкого инициированного коалицией запрета, Жано остался бы цел и невредим. Чертовы политиканы!

К счастью, двери хирургии открываются, и доктор Джон (я за столько лет так и не узнал его фамилии) выходит к нам.

– Мои коллеги оперируют вашего коллегу, – сообщает он без волнения, и я неосознанно расслабляюсь, – состояние тяжелое, повреждено правое легкое, было кровотечение, но мы его остановили.

– Он поправится?

– Разумеется. Я вообще-то вышел сказать, что сидеть тут бесполезно. Операция будет долгой, после окончания я вышлю вам и командору официальный отчет о результатах.

– Спасибо, док, – с немыслимым облегчением благодарю я.

Эта ночь стала моим провалом. Череда неверных решений едва не привела к трагедии, Жан тяжело ранен, Райан выглядит краше в гроб кладут, а я наобещал союзникам в обмен на разрешение войти в Ходхольм столько всего, что не рассчитаюсь вовек. Дешевле продать дьяволу душу.

До самого утра мы со Скотти накачиваемся кофе и пишем отчеты и докладные. Когда Райан выходит за очередным стаканчиком кофе, его накрывает. Прибежав на шум, я с оторопью смотрю, как солдат молотит кофейный автомат ободранными до крови кулаками, и ловлю себя на мысли, что не прочь присоединиться к нему. Но вместо этого оттаскиваю его и, прижимая к себе, шепчу:

– Лучше стало?

– Ага, – от него пахнет кофе и едким порохом.

– Ладно, поезжай к нему. Сейчас вызову машину и выпишу пропуск.

В лаборатории Мэри Сантаро суета и оживление, несмотря на ранний час немногочисленные сотрудники в сборе и заняты делом. Мэри встречает меня собраная, с аккуратной прической и ничуть не заспанным лицом, а значит, она на ногах уже как минимум половину ночи.

– Ну и отмочили твои мальчики. Додуматься надо было – инсулин! Что, в разведуправлении перевелись парализаторы?

– Это моя недоработка, – признаю я в тысячный раз за последние сутки, – она же не сдохла?

Мэри внимательно смотрит на меня поверх стекол очков.

– Подопытная определенно чувствует себя гораздо лучше, чем ты, Райт. Кофе будешь?

– Мне кажется, у меня кровь полностью заменилась на кофе, так что нет.

– Ты научился шутить? Это хорошо. Хочешь на нее посмотреть?

– Нет, чего я там не видел? Мне бы поскорее получить результат.

– Какой ты хитрый, – восхищенно произносит Мэри, открывая дверь в свой кабинет, – только сегодня добыл мне образец, и уже хочешь результат!

– Веньяр тяжело ранен, – я опускаюсь на стул и снова машинально растираю шрам на лбу. – Для меня важно, чтобы его героизм не был напрасным, понимаешь?

– Извини, – сокрушенно говорит Мэри, – я не знала. Он поправится?

– Надеюсь, что да.

Мэри подходит и обнимает меня за плечи. Она всегда была скупой на проявление чувств, поэтому ее жест бесконечно трогает.

– Я сделаю всё, что от меня зависит, Корд, можешь не беспокоиться, – обещает Мэри, в ответ я беру ее руку и целую.

– Не делай так больше, – она отстраняется и качает головой, – это разрывает мне сердце.

– Не буду.

– Что касается твоего задания, появилась идея. Мы сейчас на начальном этапе исследований, но, думаю, некоторые обнадеживающие результаты уже есть.

– А поподробнее?

– Мы с тобой говорили о биологическом оружии.

– Да.

– А если это будет не совсем оружие?

– Что ты имеешь в виду?

– Оружие создается для уничтожения противника, так? А если мы сделаем нечто для защиты от морфоидов? Что-то вроде прививки?

– Прививка от укуса кровососа? – недоверчиво уточняю я.

– Прививка, из-за которой кровосос может погибнуть, если употребит в пищу кровь привитого человека. Смотри: в природе хищники не едят больных животных, чтобы не заразиться от них. Морфоиды те же хищники. После появления такой вакцины они потеряют интерес к человеческой крови, поскольку это не основной способ их питания.

Господи, это гениально! В моей далекой от основ биологии голове выстраивается план. Стратегия. Если у нас появится такая вакцина, мы сможем победить нашего врага. Бескровно и навсегда.

– Все это пока в теории, – продолжает Мэри, – процесс долгий и рано делать какие-то выводы, но…

– Ты просто гений, Мэри, – с искренним восхищением говорю я.

– Не я. Идею подала твоя жена, – с усмешкой пожимает она плечами.

– Вики?

– А у тебя что, гарем? Конечно, Вики.

– Откуда она знает, чем ты занимаешься?

– Догадалась, Виктория сроду не была дурой, хоть ты и запер ее дома.

Вот пристыдила так пристыдила! Но я всегда боялся за жену и детей, служба в разведке не располагает к беспечности.

– Я не должна этого говорить, – осторожно произносит Мэри, – но Вики просила меня привлечь ее к исследованию. Я сказала, что возьму только с твоего разрешения. Что думаешь?

– Не знаю, – возможно, во мне проснулся тиран, но я не хочу, чтобы Ви была причастна к моим делам, ко всей смертельной круговерти, жертвами которой уже стали ты, Жан, Рэндел, Бэтти и многие, многие другие. Только не Вики! – Нет, я не разрешаю.

– Она могла бы принести пользу, Корд! – Мэри поджимает губы, недовольная моим категорическим запретом.

– Я знаю. Но Вики – мое уязвимое место. Они уже попытались достать меня через Веньяра, следующие под ударом Ви и дети.

– Ладно, я просто предложила, – дипломатично уходит от темы разговора Мэри, – решать тебе. Просто вспоминай иногда, что она не только слабое звено, но еще и человек.

И тут Мэри тоже права. В своей бесконечной войне я забываю о тех, кого на самом деле защищаю. О семье. О друзьях. Я начинаю видеть в них лишь стендовые макеты, по которым враг стреляет в мое сердце.

– Мне пора, – поднимаюсь я, – спасибо за хорошие новости, Мэри. Жду результатов.

– Удачи, Райт! – Мэри встает, чтобы проводить меня, половина дверей в лаборатории открывается только с ее личного ключа-пропуска. – Передавай Жану пожелание скорейшего выздоровления!

– Обязательно передам.

Когда я валялся в госпитале год назад, Жан почти не покидал больницу. Он шутил, что охрана ни на что не годна, а доктора все сплошь – неучи, за которыми нужен глаз да глаз. Да и вообще без его экстрасенсорного дара мне давно бы пришла хана. Жан Веньяр – друг, с которым ничего не страшно.

К сожалению, у меня нет возможности постоянно находиться в госпитале. Теперь, когда на время мы лишились Жано и Райана, который залечивает сломанное ребро и не отходит от командира ни на шаг, на остальных бойцов легла повышенная нагрузка. Ничего серьезного, но на каждый сигнал о появлении похожих на суморфов существ приходится поднимать группу оперативного реагирования и мчаться, чтобы в очередной раз нарваться на «пустышку». Кроме того, есть еще Лина с ее убийственным графиком «ни дня без полета по мирам коалиции» и опасность, которая ей все еще грозит. Я не могу бросить ее на произвол судьбы, поэтому приходится отправлять людей в Штормзвейг для охраны дочери лидера Умано.

Но все равно каждый вечер я захожу проведать Жано, который уже через неделю после операции начинает изнывать от безделья и проситься на службу.

Все это время я вспоминаю слова Мэри о моей жене. При мысли о том, во что я превратил жизнь Вики, на душе скребут кошки. Была ли она счастлива со мной до Нарголлы? Счастлива ли она сейчас или живет в аду, заставляя себя терпеть и улыбаться?

Теперь, едва у меня появляется хотя бы один свободный час, я провожу это время с ней. Вики много говорит: о детях, о нас, и – очень осторожно – о планах на будущее. Мы выбираем подарок для Мэри к ее свадьбе с Ванхаусом, платье для Вики, смокинг для меня. Вики спрашивает о мальчишнике, но тут я пас. Ты справился бы с этим, а теперь придется поручить мероприятие Жано, когда его, наконец, выпустят из госпиталя.

Обсуждаем роман Тани с Албанцем. Я не так близко знаю сержанта Ндочи, но мне кажется, этот парень не из ветреных ловеласов. Другое дело Татьяна, которая хоть и кокетничает с Албанцем, всегда делает это у меня на виду. Наивная, дерзкая, искренняя девчонка. Как бы ее желание позлить меня не вышло боком ей же самой.

Только про проект Мэри Сантаро Вики молчит, как партизан. В конце концов, я решаю расставить все точки над i.

– Милая.

– Что? – Вики, примеряющая перед зеркалом сапфировые сережки, грациозно поворачивается.

– Почему ты не сказала мне, что просилась в проект Мэри?

Улыбка Вики гаснет, она испуганно отводит глаза, ее растерянность рвет мне сердце.

– Я просто… она отказала мне, поэтому я и не стала ничего говорить…

– Она не отказала. Мэри велела тебе спросить моего разрешения. Почему ты не сделала этого?

– Прости меня, Дан, – удрученно вздыхает она.

– Да за что ты просишь прощения? – я осторожно беру ее за подбородок и поднимаю лицо, заставляя посмотреть мне в глаза. – Ви, я не понимаю – ты что, боишься меня?

– Не тебя, – шепчет она, – а за тебя!

В глазах дрожит влага. Я снова довел ее до слез. Ну что я за человек такой!

– Я хочу помочь, но боюсь подставить, – быстро объясняет Вики, – тебе же и без того трудно, на тебя столько свалилось, а придется еще думать обо мне.

– Мне нравится думать о тебе, Ви. Если ты уверена, что хочешь работать с Мэри над этим проектом, я обеспечу охрану.

Вики смотрит потрясенно, будто не верит своим ушам, а потом улыбается так широко и открыто, как уже давно не улыбалась.

– Спасибо тебе! – и бросается мне на шею, как та девочка, какой я увидел ее впервые много лет назад. – Спасибо тебе, Дан.

Дан. Сердце сжимается до боли, до стона. Ты разрешил бы ей сделать это, брат? Теперь я часто думаю, что бы подумал или сделал ты. Тебя нет со мной больше года, братишка, а я до сих пор жду твоего голоса.

========== Главы 21-22 ==========

Глава 21

Орима. Декабрь 977 года.

Ранним утром Скотти встречает меня в приемной – переминается с ноги на ногу, держа в руке исписанный лист.

– Дан… простите, сэр.

– Наедине можешь обращаться ко мне без церемоний, Райан.

– Есть без церемоний, – кивает он сумрачно.

– У тебя ко мне какое-то дело?

– Да, вот, – Скотти протягивает мне свою бумажку.

Я прохожу в кабинет и жестом показываю, что он тоже может войти. Мне кажется, я знаю, что у него за дело. Сегодня Жано должны выпустить из госпиталя, и я без колебаний вынимаю из подставки ручку, чтобы подписать Забияке увольнительную – не удивлюсь, если эти двое уже придумали, как отметят выписку полковника.

Но Скотти удивляет меня.

– С чего это ты захотел ко мне? – с подозрением спрашиваю я, прочитав рапорт.

Скотти медленно двигает нижней челюстью, старательно подбирая слова.

– Мы не сработались. Я больше не хочу быть в подчинении полковника Веньяра.

– Если это из-за того, что он полетел за тобой один, то вся вина на мне, – я искренне не понимаю, какая муха укусила Райана. Жана он обожает. Как, впрочем, и все наши. Жано невозможно не любить.

– Дело не в этом, – качает головой Скотти. – Так ты подпишешь?

– Если ты настаиваешь…

– Настаиваю!

С большими сомнениями я ставлю резолюцию на рапорте Забияки. Для меня его перевод – большая удача, Райан единственный из «особенных» способен мыслить аналитически, а не просто выполнять приказ. Голова у него что надо. Жаль только характер подкачал.

Как же мне не хватает здесь Сандерса с его опытом и бульдожьей хваткой! Но что есть, то есть. Пусть Албанец ловит с Веньяром суморфов, а нам со Скотти и Ванхаусом предстоит заняться моим неведомым, но всемогущим противником.

– Спасибо, Дан, – Райан, кажется, немного не в себе. Бледный какой-то, будто вот-вот грохнется в обморок.

– Сходи-ка к медикам, Скотти.

– Я в порядке, – морщится он, – просто устал. Можно я обнаглею и попрошу пару дней отпуска?

– Хорошо, – с готовностью соглашаюсь я, потому что парню действительно требуется отдых. Нам всем он нужен, но Скотти, похоже, больше всех. – Бери три, выспись хорошенько.

– Да, сэр, – в его раскосых глазах такая нестерпимая собачья благодарность, что мне делается немного неловко.

Забияка особенный из «особенных». Одновременно и подарок, и проблема. Я отыскал его на Заккаре, где Скотти после войны пытался выживать. Он напомнил мне тогда Шику, такой же одинокий и гордый, отчаянно нуждающийся в помощи, но не смеющий попросить. Я никогда его до конца не понимал, но каким-то внутренним, подсознательным чутьем знаю, что Райан из тех, кто не предает.

Впрочем, это лирика. Потом спрошу у Веньяра, что там у них не срослось.

– Я могу идти?

– Иди, Райан, отдыхай. Скоро ты мне понадобишься.

Скотти козыряет и уходит, а я сосредотачиваюсь на предстоящей поездке в Аргонну. Чертовы переговоры! Чертова секретность, из-за которой Аделине приходится мотаться по обоим Перекресткам, а мне ломать голову, как ее обезопасить. Но шпионы Семьи повсюду, и другого выхода нет. У Лины по две-три рабочие поездки в неделю, продохнуть некогда, но я нахожу время заехать в госпиталь за Веньяром.

Доктор Джон, коротко поприветствовав меня, продолжает просматривать на планшете какие-то файлы.

– Чем порадуете, док?

Доктор поднимает на меня взгляд, задумчиво сверлит глазами шрам на лбу.

– Радовать особенно нечем, – пожимает он плечами.

– Только не говорите, что собираетесь задержать Веньяра еще на неделю. Бедняга не переживет!

– Вы не представляете себе, с каким удовольствием я списал бы вас обоих в запас, – доверительно говорит доктор Джон, – но ведь нельзя! Вот, приказ сверху – признать годным, – он с раздражением перелистывает что-то на планшете, – так что не опускайтесь до шантажа, Райт, идите и забирайте своего подчиненного.

Я давлю улыбку. Приказ “сверху” сочинили мы с Тимом, Рагварн даже не знает о нем и, я надеюсь, не узнает. Ничего страшного не произойдет, если военная комиссия пройдет в ускоренные сроки. Результат все равно будет очевидным – Жано вернется к службе. Мы, как отработавшие свой ресурс самолеты или танки, будем закрывать собой передовую, пока можем дышать и пока не придет наша смена. Так что нечего злобным стариканам из комиссии мотать нервы моему другу.

Вооружившись папкой с врачебным заключением, я иду к Жану и сталкиваюсь с выходящей из палаты молоденькой медсестричкой. А Веньяр времени зря не теряет. Но не успеваю я войти, звонит мобильный и взволнованная Таня спрашивает:

– Вы где там? У нас уже почти все готово.

– Мы скоро, – с улыбкой уверяю я, а Танюшка, помолчав, огорченно сообщает: