Текст книги "Иголка в стоге сена (СИ)"

Автор книги: Владимир Зарвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 39 страниц)

Глава 65

С высоты галереи, опоясывающей замковый двор, Дмитрий наблюдал за въездом немецкого отряда в Самбор. Тевтонцев было, не меньше сотни, и от обилия белых плащей с черными крестами у московита рябило в глазах.

Впереди на рослом коне выступал седобородый старик с суровым и властным взглядом. Золотая шейная цепь, ярким огнем вспыхивающая на солнце, выдавала в нем Главу Ордена Крестоносцев.

За ним следовали белокурый юноша, несущий на руке крупного ястреба, и какой-то важный Орденский сановник, с одутловатым лицом. Последний из них чувствовал себя в Самборе явно неуютно. Об этом свидетельствовал его настороженный взгляд, то и дело бросаемый им по сторонам.

Выехав на середину двора, крестоносный вождь спешился и встал на одно колено перед встречающим его Королем. Остальные тевтонцы тоже слезли с коней, повторяя сей жест вассальной покорности.

Со стороны могло показаться, что в Самбор явились верные слуги Польской Короны, готовые с честью исполнять волю своего повелителя. Но Ян Альбрехт знал, что под маской смирения кроется оскал зверя, ждущего, когда господин обернется к нему спиной.

Издали Дмитрий не мог слышать, о чем говорил с Королем Великий Магистр. Но было ясно: Глава Ордена явился в Самбор, чтобы поддержать фон Велля и убедить сюзерена в верности ему Тевтонского Братства.

Дав рыцарю знак подняться с колен, Ян Альбрехт пригласил его и остальных слуг Ордена во внутренние покои замка.

Чтобы попасть в зал пиршеств, где тевтоцы собрались отобедать с дороги, им пришлось взойти на верхний замковый поверх.

Шествуя по навесной галерее, фон Тиффен на миг поравнялся с Бутурлиным. Глаза их встретились, и Дмитрий ощутил колючий, неприязненный взгляд крестоносца.

С лиц прочих Братьев, сопровождавших Магистра, тоже не сходило надменное выражение. Похоже, немцы догадывались о том, что именно Дмитрию предстоит сойтись в поединке со ставленником Ордена.

– Надо же, сколько чванности во взоре! – хмыкнул, провожая глазами тевтонцев, Газда.

Стоя все это время рядом с московитом, он также наблюдал за приездом Магистра, и увиденное его не обрадовало.

При всей своей неприязни к Тевтонскому Ордену, Государь Польши видел в нем союзника и обращался с немцами вполне уважительно.

Совсем иначе вела себя польская власть с православными. Хотя вина Москвы в гибели Корибута не была доказана, на московитов в Самборе смотрели, косо.

Сам Великий Князь еще мог рассчитывать на доброе отношение Короля, но к его боярам польская шляхта относилась настороженно и даже враждебно.

Что до самого Газды, ютившегося в одной светлице с Дмитрием, то он оставался в живых до сих пор лишь благодаря заступничеству боярина.

Все это внушало казаку опасения, что Владыка Польши в споре между тевтонцами и Москвой может принять сторону Ордена, и тогда…

– Что с тобой? – прервал вопросом его раздумия Бутурлин. – Тебя что-то гнетет?

– Да так, брат, – тряхнул головой Газда, отгоняя мрачное видение, – тревожно мне отчего-то…

…Видел, что творится? Немцев Король принимает, как добрых гостей, а за каждым из московитов двое стражников ходят. Не ровен час, убедит Магистр Польского Государя разрешить все споры с Москвой одним ударом. Разумеешь, о чем я толкую?

– Разумею, – кивнул Бутурлин. – Нужно будет предупредить Великого Князя!

– Да и нам самим стоит быть настороже. Когда идет сеча, первыми гибнут безоружные простаки. А это как раз мы с тобой. Хорошо бы и нам запастись клинками…

– Как ты ими запасешься? – развел руками боярин. – Ныне в Самборе нас к оружейной палате на выстрел из лука не подпустят!

– Не подпустят… – согласился с другом казак, – …но можно кое-что придумать. Не быть мне Газдой, если к вечеру я не добуду для нас мечи!

________________________

Беседа с Братом Рупертом успокоила Тевтонского Владыку. Как и сообщалось в узелковом послании фон Велля, угрозы крестоносному делу королевское судебное разбирательство не несло.

Не пугала Магистра и грядущая встреча его воспитанника в поединке с Бутурлиным. Мимолетного взгляда на боярина ему хватило, чтобы его опасения развеялись. Едва ли скуластый недомерок с изрытым оспой лицом мог достойно противостоять лучшему рыцарю Тевтонского Братства.

Наверняка он недурно ездит верхом на низкорослой татарской лошади и метко пускает стрелы. Но в ближнем бою, без коего была немыслима ордалия, ему остается лишь с честью погибнуть.

Совсем иные мысли владели Братом Казначеем. Сановник Ордена поймал себя на том, что отнюдь не желает победы немецкому оружию. И если бы московит в схватке свернул Фон Веллю шею, Куно лишь возрадовался бы.

Но Казначей мало верил в подобный исход ордалии. К тому же, поражение Командора могло пагубно отразиться и на его собственных интересах. Уверовавшись в причастности Братства к смерти Корибута, Король наверняка бросит Орденскую делегацию в подземелье.

Посади Ян Альбрехт на цепь Магистра, Куно был бы счастлив. Однако, ему не улыбалось самому сидеть в темнице и есть прогорклый хлеб. Фон Велля следовало убить так, чтобы вина за его смерть пала на московитов, а сам фон Трота остался бы в стороне.

Казначей решил действовать. На Литве у него было немало сообщников, готовых за деньги исполнить любое поручение. Один из таких людей как раз жил поблизости от Самбора.

В отличие от подследственных, Бутурлина и фон Велля, прочим гостям замка не возбранялось покидать его пределы, и Куно решил этим воспользоваться.

Прослышав о приезде в крепость, Польского Государя, к ней стали стекаться окрестные купцы и лавочники, учуявшие запах прибыли. Кто-то вез сюда поделки из янтаря, доставленного с берегов Балтики, кто-то – меха, кто-то – изделия из железа.

Польские шляхтичи и московские бояре, прогуливаясь в свободное время у замковых ворот, делали у них покупки и тем самым обеспечивали сытость торговому сословию.

Наверняка среди пестрой купеческой толпы должен был обретаться и человек, коему Казначей хотел поручить исполнение своего замысла.

Брат Куно неспешно ехал верхом вдоль длинного ряда походных лавок, ища глазами пособника. Тот обычно торговал предметами культа, изготовленными в ближайшем монастыре.

Однако, найти его оказалось непросто, поскольку подобным образом здесь промышляли многие. Казначей уже отчаялся отыскать подручного, когда от прилавка, с рядом свисающих янтарных и деревянных четок донесся, вкрадчивый голос:

– Господин желает что-либо купить?

Заглянув под навес, Куно облегченно вздохнул. Невзрачный человечек с лицом землистого цвета был связным убийцы, коего он так жаждал найти.

– У меня хороший товар, – с елейной улыбкой пропел человечек, – крестики, образки – все освящено в обители Святой Магдалены…

– Подай мне вон те янтарные четки, – обратился к торговцу, Казначей, – они мне приглянулись!

– Извольте, господин! – расплылся в улыбке лавочник. – У меня есть еще много чего…

– Больше ничего не нужно! – оборвал его Казначей. – Возьми плату, любезный.

Ловко поймав брошенную ему монету, торговец хотел поклониться покупателю, но вдруг изменился в лице. На его ладони лежала датская марка – тайный знак того, что к нему обратился человек, нуждающийся в особой услуге.

– Что угодно господину? – произнес хозяин лавки уже другим тоном.

– Найди мне Немого, – тевтонец положил на прилавок небольшой, но туго набитый кошелек, – он мне будет нужен в Самборе. И запомни: этой ночью Командор Руперт должен умереть. Иначе – умереть придется всем вам!

Глава 66

Со дня знакомства с Газдой Дмитрий не успевал удивляться его дарованиям. Но на сей раз казак превзошел самого себя. Изумлению боярина не было границ, когда под вечер Петр явился в их обиталище с длинным свертком в руках.

– Что сие? – вопросил Бутурлин, уже успевший забыть утреннее обещание Газды.

– А ты погляди! – хитро улыбнулся казак, разворачивая рогожу. – Если я сказал, что добуду мечи, – так тому и быть!

В свертке, и впрямь, оказалось два меча польской ковки.

– Откуда это? – не поверил своим глазам Дмитрий. – Ты что же, стащил их, из Оружейной палаты?!

– Ну, а где бы я их еще взял? – пожал плечами казак. – С замком, правда, пришлось повозиться, зато теперь мы, при оружии. А то, что взял без спроса, – не велик грех! Когда закончатся наши мытарства, я сам их верну обратно.

Жаль только, сабли не удалось добыть, саблей мне действовать привычней…

…Во всем Самборе сабли есть лишь у Воеводы да Флориана, – продолжал Газда, – но у них, как ты разумеешь, мне одалживать не с руки…

– Спасибо и на том! – поблагодарил друга боярин. – Только пока будет лучше их спрятать. Не ровен час, стражники хватятся пропажи, станут искать…

– Не станут, – помотал головой Петр, – там, в палате, оружия – не пересчитать, да и дверь за собой я так затворил, будто никто не отпирал ее.

– Как же ты умудрился войти туда без ключа? Или ты и ключ раздобыл?

– При желании, с замком можно управиться и без ключа! – важно подмигнул ему Газда. – Был на Мальте один умелец, из невольников, он меня научил сей хитрости…

…Но спрятать клинки нам все же придется. Пусть немцы и ляхи остаются в неведении, что мы вооружились. А там, глядишь, и пригодится запас…

– Моли Бога, чтобы не пригодился! – вздохнул Бутурлин, – а то, знаешь, мне и самому чудится, что ночью нам будет не до сна!..

____________________

Остаток дня фон Велль потратил на подготовку к ордалии. Расчехлив и надев латы, он прошелся по горнице. Несколько раз присел, поднял и опустил руки, проверяя подвижность ременных соединений.

Результатом испытаний тевтонец остался, доволен. Благодаря точной подгонке, доспех сидел на нем, как влитой, а сочлененные наручи и поножи не стесняли движений.

Придирчивый к мелочам, Руперт все же велел кнехтам заменить слегка потертые шнуры наплечников и начинавший трескаться ремешок на правой стороне кирасы.

Все остальное в доспехе было безупречно, и солдатам, отвечающим, за его надлежащее состояние, не пришлось выслушивать нарекания Командора.

Рыцарю осталось убедиться лишь в том, что его боевой жеребец вычищен и накормлен. Посему, отужинав вместе с Братьями, он отправился в конюшню.

Когда Руперт шел по двору, было уже темно, и он не заметил крадущуюся следом черную тень. На какой-то миг, правда, фон Велль почуял чей-то взгляд. Но, обернувшись, не увидел ничего подозрительного и двинулся дальше.

Увиденное в конюшне не разочаровало Командора. Его боевой товарищ был ухожен и накормлен, заботливыми пажами. Накрытый теплой попоной, он охотно поедал из яслей овес и нисколько не тревожился по поводу грядущей ордалии.

«Мне бы твое спокойствие, – подумал Руперт, коего с утра не отпускало колкое чувство опасности. – И что мне нынче так неуютно на душе?»

Испуганный всхрап жеребца заставил фон Велля обернуться. В пяти шагах от него стоял худой, жилистый человек в капюшене с низким оплечьем.

Сомневайся Руперт в том, что перед ним убийца, достаточно было взглянуть ему в глаза, дабы сомнения развеялись.

Взгляд его не был взглядом конюха или холопа, явившегося в конюшню по каким-то мирным делам. Это был взор хищного зверя, привычного к охоте на крупную добычу.

– Ты пришел за моей жизнью? – холодно вопросил ночного гостя Руперт. – Что ж, попробуй отнять ее у меня!..

Угрюмое лицо татя расплылось в ухмылке, обнажив зубы, бурые, как у болотной крысы. Из рукава выскользнул, ложась в ладонь рукоятью, длинный нож.

Будь у фон Велля меч, он сам бы атаковал противника, но, будучи безоружным, мог лишь уклоняться от ударов.

Разумея это, тать все же не рискнул вступать с ним врукопашную, а перехватив нож за клинок, метнул в Командора.

Несмотря на резкость и силу броска, фон Велль сумел уйти от него. Второй брошенный татем нож он отбил предплечьем, ухитрившись не поранить руку.

В ярости убийца ринулся к одному из стойл, где на столбике коновязи висела чья-то сбруя. Среди прочего там было седло с привешенным к нему боевым топориком.

Выхватив из седельной петли топор, он с размаху швырнул его в голову фон Велля. Но рыцарь увернулся от топора и поймал его за топорище.

Теперь преимущество в оружии было на стороне тевтонца. Видя сие, ночной гость обратился в бегство.

Не желая его упускать, Руперт метнул вслед татю обретенный топорик. Он метил в позвоночник врага, надеясь, что тот не умрет сразу, и его удастся допросить.

Но вышло не так, как хотелось Командору. В дверях убегающий резко дернулся в сторону, и топор вошел ему под лопатку. Неуклюже взмахнув руками, тать распластался на пороге конюшни.

Фон Велль подбежал к нему, перевернул несостоявшегося убийцу на спину.

– Отвечай, кто тебя послал!!! – прорычал он в лицо умирающему врагу.

Вместо ответа тот судорожно глотнул воздух, как выброшенная из воды рыба. Прежде чем горлом хлынула кровь, Руперт понял, отчего убийца не выдал бы своих нанимателей, даже если бы сам того хотел. Во рту у него отсутствовал язык.

Глава 67

– Не ожидал я от наших недругов такой прыти! – брезгливо поморщился, осматривая мертвое тело, Магистр.

– Жаль, не удалось узнать, кто его хозяева… – проронил фон Велль.

– Наверняка, московиты! – подал мысль Зигфрид. – Кому, как не им, выгодна смерть Брата Руперта?

– Не думаю, – покачал головой старый крестоносец. – Сдается мне, тут действовала иная сила…

…Беря с собой в Самбор Брата Казначея, я надеялся, что здесь он не сможет плести против нас интриг. Но, как видно, я его недооценил…

– С него станется, – согласился с Владыкой Ордена Командор. – Вот только как он сумел связаться со своими людьми?

– Похоже, в Самборе у него были сообщники, передавшие наказ убийце. То, что ты, Брат Руперт, не пострадал, – воистину, Господнее чудо!

– Вот зачем он выезжал из замка! – вспомнил подробности минувшего дня секретарь Магистра. – Я спрашивал у Брата Казначея, что он делал за воротами крепости. Он ответил, что покупал новые четки!

– Едва ли он сказал бы тебе что-нибудь другое, Брат Зигфрид – криво усмехнулся фон Велль. – Как нам быть дальше, Брат Гроссмейстер?

– Как говорят московиты, не станем выносить сор из избы, – с улыбкой произнес фон Тиффен. – К чему доставлять врагам радость созерцания наших распрей?

Брат Казначей ответит за свои проступки по возвращении в Кенигсберг.

Нам же стоит задуматься над тем, как обратить случай с нападением против Москвы. Полякам неведомы внутренние противоречия в Ордене, посему они решат, что убийцу подослал Московский Князь.

Господь предает наших врагов нам в руки, и было бы грешно этим не воспользоваться! Мы нынче же поднимем на ноги весь замок.

Я пойду к Королю, ты же, Брат Руперт, сделай все, чтобы усугубить его неприязнь, к московитам.

На свою беду, враги наши тайно вооружились. Брат Зигфрид видел, как слуга московита нес нечто, похожее на завернутые в ткань мечи.

Ступай же к схизматикам и заставь их применить против нас оружие. Этой ночью должна пролиться кровь!

Улыбка, подобная вспышке молнии в грозовом небе, озарила на миг, хмурое лицо Командора.

– Исполню все сказанное, – усмехнулся он, предвкушая радость грядущего побоища. – Как сказал Самсон: «теперь я буду прав перед филистимлянами, если причиню им зло!»

_______________________

Весь день Эвелину терзало предчувствие близкой беды. Поначалу ей казалось, что виной тому – страх перед поединком Дмитрия с Командором. Но когда в Самбор, въехал отряд крестоносцев, княжну обуял ужас.

Слуг Ордена было так много, что, казалось, замковый двор затопило черно-белое море тевтонских плащей. Такое обилие немцев в крепости не могло быть случайным, оно невольно рождало в душе девушки страшные догадки о цели их приезда.

Эвелина внутренне ждала повторения событий, разыгравшихся на лесной заставе в ночь убийства ее отца, и посему еще больше переживала за возлюбленного. Ей казалось, что, захватив замок, немцы первым делом попытаются убить Бутурлина.

Воображение рисовало княжне картины грядущей битвы за Самбор, не давая уснуть до поздней ночи. Каждый шорох за дверью светлицы казался ей началом нападения немцев на самборский гарнизон.

Немудрено, что сердце девушки тоскливо сжалось, когда на внешней галерее зазвучали тяжелые шаги. Судя по лязгу железа, там проходил вооруженный отряд, и двигался он как раз в сторону пристанища Дмитрия и Газды.

Эвелина попыталась успокоить себя мыслью, что это польская стража, совершающая ночной обход замка, но обрывки немецкой речи, долетев до слуха княжны, развеяли все ее сомнения.

Дмитрия нужно было спасать, но чем могла ему помочь в одиночку хрупкая девушка? Единственное, что оставалось Эвелине, это разбудить в Самборе тех, кто был способен преградить путь крестоносцам.

Времени на одевание у княжны не оставалось. Выбравшись из-под покрывала, она накинула на плечи дорожный плащ, подбитый мехом, и, как была босиком, выскользнула за дверь.

Первой ее мыслью было оповестить о случившемся Воеводу, но, вспомнив об отношении Кшиштофа к Бутурлину, княжна передумала. Едва ли Самборский Владыка, узнав, что Дмитрию грозит опасность, поспешит ему навыручку.

Нет! Обратиться за помощью можно было лишь к собратьям боярина, и Эвелина побежала в сторону покоев, выделенных Королем для ночлега московской дружине.

Каменные плиты обжигали ей ступни леденящим холодом, но, преисполненная страхом за жизнь любимого, княжна не чувствовала боли.

Добежав до горницы московитов, она что есть силы принялась молотить кулачками в дверь.

– Кто там еще?! – раздался за дверью низкий, густой голос.

– Откройте, это я, княжна Корибут! – закричала Эвелина. – Немцы идут убивать боярина Бутурлина!

В мгновение чья-то сильная рука распахнула перед ней дверь, и на пороге возникли три темные фигуры. Две из них принадлежали крупным, плечистым бородочам, третья, не уступая им в росте, была по-юношески худощава.

– Немцы убивают Бутурлина? – изумленно вопросил ее обладатель густого баса. – Правду молвишь, княжна?

– Правду, правду! – с болью выкрикнула Эвелина. – Бегите же скорее!

– Братцы, киньте мне мой брус и калантарь! – обернулся к друзьям боярин. – И вы тоже хватайте мечи! Сдается, нынче нам будет не до скуки!

Глава 68

В том, что предчувствие его не обмануло, Дмитрий убедился, когда дверь, ведущая в их с Газдой покои, затряслась от тяжелых ударов.

– Именем Польского Короля, немедленно откройте! – раздался снаружи властный голос.

В одно мгновение боярин и казак были на ногах. Вынув из-под лежанок мечи, они встали по бокам двери. Так в случае, если бы нападающие вышибли ее и ворвались в помещение, у них был шанс первыми нанести удар врагу.

– С каких это пор немецкие рыцари действуют от имени Польского Короля? – отозвался Бутурлин, узнав голос фон Велля.

– Отворяйте, или я велю своим людям сломать дверь! – судя по тону тевтонца, он был, и впрямь, решительно настроен. – Проявите непокорность – вам будет только хуже!

– Сейчас отворю, порты лишь одену! – крикнул в ответ Газда. – А то негоже встречать именитых гостей в исподнем!

Пару мгновений снаружи было тихо, затем дверь затрещала под ударами топоров.

– Ну, что я говорил? – обернулся к Дмитрию казак. – Придется нам попотеть, брат-москаль! Жаль, рука у меня не зажила. Но я и с одной левой не оплошаю!

– Рубим двоих, что первыми ворвутся! – шепнул ему Бутурлин. – А там как Господь положит!..

Газда одобрительно кивнул ему в ответ. Он и сам так думал.

Спустя миг дверь раскололась надвое.

Друзья действовали наудачу. Первый кнехт, ворвавшийся в светлицу, рухнул наземь, получив удар по шлему от московита. Второй выронил меч, раненый в плечо Газдой.

Нападающих было не меньше десяти, но узкий дверной проем мешал им действовать разом, помогая тем самым боярину и казаку отбиваться от врага.

Но долго держать оборону Дмитрию и Газде, не пришлось. Снаружи раздались громкий топот, воинственные голоса и лязг железа, о железо. Какие-то оружные люди, обрушились на слуг Ордена, оттесняя их от дверного проема, светлицы.

– Эй, Митька, ты жив? – донесся до Бутурлина, с галереи, знакомый, раскатистый голос. – А мы уже не чаяли тебя спасти!..

Побратимы вздохнули с облегчением. Похоже, навыручку им пришли дружинники княжеской свиты. Выглянув из укрытия, Дмитрий увидел Булавина в незастегнутом калантаре и с брусом в руках. По бокам его стояли вооруженные мечами Усов и Орешников и еще полдюжины московских бояр.

Немцы отступили, заслоняясь щитами и выставив перед собой мечи. Подкрепление, подоспевшее к Бутурлину, стало для них неожиданностью.

Пробившись из-за спин московитов, вперед вышла Эвелина.

– Матерь Божья, ты жив! – вымолвила она, плача от счастья. – У меня чуть сердце не замерло, когда я узнала, что к тебе идут немцы!

– Так это ты спасла нас с Газдой? – улыбнулся в радостном изумлении Дмитрий. – Воистину, что бы мы делали без тебя, княжна!

Видя, что Эвелина стоит босиком на каменном полу, он бросил под ноги девушке свой тулуп. Ни о чем больше перемолвиться им не удалось.

На замковой галерее раздались топот и лязг оружия, замелькали красные факельные огни. В считанные мгновения к месту схватки подоспел отряд Самборской стражи во главе с Воеводой.

– Что здесь творится?! – загремел он, обводя гневным взором всех собравшихся. – Отчего вы толпитесь, обнажив мечи?

– Слуги Ордена хотели учинить расправу над боярином Бутурлиным! – ответила за всех Эвелина. – Узнав об этом, я обратилась за помощью к дружинникам Великого Князя!

– Так все и было, – подтвердил слова княжны Булавин. – Погляди, пан Воевода, что сделали немцы с дверью в покои нашего друга!

– Принесите кто-нибудь обувь княжне! – наказал своим людям Кшиштоф, узрев босые ноги Эвелины. – Не пристало знатной девице светить перед мужами нагими пятками. Да и простыть, при нынешней стуже, недолго!..

…– Что скажете, господа Орденские Братья? – обратился он к тевтонцам. – Кто вам дал право врываться силой в помещение боярина?

– Боярин сам дал нам такой повод! – выступил вперед фон Велль. – Подосланный им тать только что пытался меня убить в конюшне. Но, хвала Пресвятой Деве, я спасся, а он мертв!

– Вот как? – перевел недоверчивый взгляд с рыцаря на боярина Воевода. – С чего ты решил, Командор, что убийцу послал Бутурлин?

– Больше некому, – развел руками крестоносец, – кто еще, кроме боярина да Московского Князя, заинтересован в моей смерти? Боярин убоялся честного поединка и посему прибег к услугам наемного татя…

– Что бы мне дала твоя смерть от чужих рук? – пожал плечами Дмитрий. – В схватке с тобой я мог доказать невиновность Москвы, а подослав к тебе убийцу, довел бы всем обратное!

– Как знать, – скривил губы Командор. – Возможно, ты думал лишь о спасении собственной головы, а остальное тебя не заботило!

– Пан Воевода, – продолжал фон Велль, – скажи, станет ли невиновный тайно вооружаться? Взгляни на мои руки – в них нет оружия, да и не могло быть, поскольку я чту закон!

Зато боярин и его слуга тайно держали при себе мечи! Скажи, для чего им понадобилось оружие, если они не замышляли против других зла?

Теперь один из моих людей ранен в голову, а другой – в руку!

– Где вы раздобыли мечи? – сурово нахмурился, оборачиваясь к Дмитрию и Газде, Воевода.

– В оружейной палате, – честно признался Газда. – Чуял, что к нам беда идет, вот и решил вооружиться…

– Как же ты туда проник? – не поверил ему Кшиштоф. – Там на дверях – замок в четверть пуда весом!

– Толку с того, что четверть пуда, когда его гвоздем отворить можно… – пожал плечами Газда.

– Не вини Петра, Воевода, – вступился за друга Дмитрий, – это я велел ему добыть клинки…

– Да ладно тебе! – махнул рукой казак. – Я добыл, мне и ответ держать! Казни меня, пан Воевода, коли я провинился. Только вся моя вина в том, что не захотел я безропотно подставлять шею под немецкие мечи!

– Хороши оба! – горько вздохнул старый рыцарь. – Что мне теперь с вами делать?

– Я бы заковал их в цепи и посадил под замок, – хищно прищурился фон Велль, – пока они новых бед не натворили!

– Какие там цепи! – отмахнулся Кшиштоф. – Ч что им замки, когда они их гвоздем отпирают?! Ступайте к своему Владыке, пусть он за вами присматривает до утра!

– Ты совершаешь большую ошибку, Воевода, – укоризненно покачал головой тевтонец, – отправлять их под присмотр Князя все равно, что казнить щуку, бросая ее в пруд…

– Это мое дело и ничье больше! – оборвал его Кшиштоф. – А ты, Командор, если хочешь помочь, покажи мне лучше мертвого татя!

– Изволь, пан Воевода, покажу. Тем паче, что наши Владыки о нем уже знают. Я уведомил Великого Магистра, а он – Польского Короля!

– И как вы, немцы, везде успеваете! – проворчал Каштелян, раздосадованный проворством тевтонского Командора.

– Мы – очень способный народ, Воевода, – ответил, улыбаясь своим мыслям, Руперт, – ты еще не раз убедишься в этом…

________________________

– События нынешней ночи омрачили мой разум, – произнес Ян Альбрехт, глядя с высоты трона на своих гостей. – Возожно ли было помыслить, что в Самбор проберется тать, жаждущий смерти Командора Руперта?

В тронном зале присутствовали Великий Московский Князь, Гроссмейстер Тевтонского Ордена, Воевода, Сапега, Брат Казначей и Воротынский.

После ночного происшествия никто в замке не мог заснуть до утра, и собравшиеся чувствовали себя устало и раздраженно. За окнами стоял неприветливый рассвет, таким же хмурым и холодным обещал быть новый день.

– Люди, подославшие татя, должны быть найдены и покараны, – продолжил жестким, не терпящим возражения тоном, Король, – сего требуют моя честь, законы Польского Королевства и Унии!

– Государь, – с поклоном обратился к нему, Гроссмейстер, – клянусь знаком Креста, коий ношу, долго искать преступников не придется. Древние римляне, в поисках виновных пользовались мудрым принципом: «найди, кому это, выгодно».

Обращаясь к их опыту, я хочу спросить: кому, кроме московитов, была польза от смерти, Брата Командора? Схизматики испугались Божьего Суда, и попытались по-варварски устранить нашего бойца, это очевидно!

Брат Казначей облегченно вздохнул. Со вчерашнего вечера, когда он встретил у замковых ворот Зигфрида, Куно опасался, что Магистр догадается о целях его отлучки из Самбора.

Но Глава Ордена вел себя так, будто не подозревал Казначея в причастности к ночным событиям. Это внушало фон Трота надежду, что он благополучно выпутается из сей передряги.

Совсем по-иному, чувствовали себя Великий Московский Князь и Старший боярин. Оба разумели, какой тяжести обвинение ложится на их плечи и как много сейчас зависит от того, чью сторону примет Ян Альбрехт.

– Не спеши с обвинениями, Магистр, – произнес Великий Князь, стараясь не выдавать своей тревоги. – Убив Командора, мы не доказали бы нашему Брату невиновность Москвы в смерти посланника.

– Убийца не был одним из нас, – поддержал Князя Воротынский, – он не состоял в княжей свите, да и крест у него на шее был католический, а не православный!

– Поутру мои люди нашли на стене веревку с крюком, а у подножия замка – самострел, с помощью коего тать забросил ее наверх, – сообщил своему Владыке Кшиштоф. – Боярин прав, будь убийца из свиты Князя, ему незачем было пробираться в замок извне. Он был и так в крепости!

– Сие ничего не доказывает! – воинственно сверкнул глазами старый тевтонец. – Для убийства Командора московиты могли нанять стороннее лицо!

Католический крест на шее татя тоже ничего не значит. На Литве проживает немало сброда, якобы принявшего Римский Канон, а на деле служащего то схизме, то сарацинам!

Католический крест убийца мог надеть и для отвода глаз!

– Верно, мог… – вступил в разговор Сапега, – …только, чтобы ввести нас таким образом в заблуждение, он должен был умереть. А в замысел татя смерть явно не входила. Иначе, к чему он тогда удирал от Командора?

– Меня изумляет усердие, с коим господин Советник защищает недругов Польской Короны! – холодно усмехнулся фон Тиффен. – Однако, ни ему, ни московитам так и не удалось опровергнуть принцип: «ищи, кому выгодно»!

В этом зале у Братства Девы Марии нет недоброжелателей, кроме присутствующих здесь московитов. Они также являются заклятыми врагами Польского Королевства!

Вспомни, Государь, сколько веков сии варвары тревожили набегами твои земли, сколько беспокойства причинили тебе, подбивая на бунты мятежников с юга?!

Они и сейчас плетут сети заговора против Польши. Королевским указом подследственным, запрещено носить оружие, и слуги Ордена свято блюдут сей запрет. Командор Руперт ходит без меча, хотя это едва не стоило ему жизни!

Московский же боярин, и его холоп пронесли к себе в покои мечи, коими ранили двух моих солдат! Зачем еретикам понадобились клинки, если у них не было злого умысла?

– Может, они узнали, что слуги Ордена захотят вторгнуться в их прибежище? – предположил Сапега.

– Откуда им было знать о возмездии, если не они подсылали к Брату Руперту убийцу? – с торжествующим видом обернулся к нему Магистр. – Не скажешь, господин Советник?

– Государь, как бы там ни было, московиты преступили закон, а такое нельзя прощать! – возвысил голос Глава Ордена., – Господь подарил тебе шанс рассчитаться с врагами, приведя их в польскую твердыню. Не дай же им себя обмануть и уйти от расплаты!

Если в Самборе недостает войска, чтобы перебить московский сброд и заковать в цепи его вожаков, знай: мои люди и мой меч – к твоим услугам!

Решайся, Государь, другой такой возможности у тебя не будет!

Несмотря на теплый кафтан и ферязь, Владыку Московии зазнобило. Он понял, какую западню уготовил ему Магистр.

Еще больнее Князю было сознавать, что он сам, по доброй воле, сунул голову в немецкий капкан.

Ян Альбрехт задумчиво молчал, не отвечая ни «да», ни «нет» на предложение тевтонца. Ему предстояло сделать нелегкий выбор.

С одной стороны, Король не хотел нарушать законы гостеприимства. С другой же, после истории с убийцей фон Велля и украденными мечами у него не осталось доверия к восточному соседу.

Бросив Князя в темницу, он лишился бы дружбы Московии, на которую, с недавнего времени, уповал. Но если Иван, и впрямь, был причастен к событиям минувшей ночи, отпустить его из Самбора Король тоже не мог.

– Так что ты решил, Государь? – прервал его раздумия Магистр.

Ян Альбрех, вздрогнул, словно от укуса какой-то незримой твари. Похоже, в западне старого тевтонца очутился не только Владыка Московии, но и он сам.

– Скажи, брат, если я поклянусь, что не посылал к Командору татя, ты мне поверишь? – прибегнул к последнему доводу Иван. – Или тебе мало слова Великого Князя?

– Еще вчера мне бы его хватило, – устало покачал головой Ян Альбрехт, – но сегодня я бы желал получить более весомое доказательство твоей невиновности, брат…

– Государь, прикажи мне взять московитов под стражу! – услужливо склонился перед Королем фон Тиффен. – Потомки возблагодарят тебя за твою твердость!

– Не стоит принимать поспешных решений, Государь! – нежданно пришел на помощь Московскому Князю Сапега. – Их последствия могут быть весьма печальны…