Текст книги "Восхождение тени"

Автор книги: Тэд Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 45 страниц)

Министр с трудом поднялся со скамьи. Теперь он чувствовал себя лучше. Разговор с иноземцем прояснил его прежние мысли и развеял тревоги. Конечно же, решать, остановить ли Сулеписа или нет, было обязанностью богов, но никак не Пиниммона Вэша. Если бы небесам было угодно низвергнуть Сиятельнейшего или хотя бы помешать ему, богам нужно было всего-навсего переломить тоненькую соломинку жизни калеки Прусуса. Для них это должно быть не труднее, чем прихлопнуть муху.

– Можно ещё один вопрос? – задержал его Олин.

– Конечно, ваше высочество.

– Если кто-нибудь – да не допустят этого боги – просто столкнёт Прусуса за борт, потеряет ли автарк власть в этом случае?

Вэш кивнул.

– Такие мысли возникали и у других. И да, это возможно.

– Возможно? Я думал, таков закон вашей страны.

– Да, но хорошо известно также, что Сулепис – сам себе закон. К тому же, есть и другая причина, по которой никто ещё не осмелился сделать этого, как я подозреваю.

– И что же это за причина?

– Что бы ни произошло потом, убийца скотарка понесёт наказание, и наказание очень жестокое – внутренности преступника бросят в клетку львам, – пока он ещё жив и соединён с ними, если я правильно помню. Так что никто никогда не убивал скотарков – ещё даже до того, как Сулепис занял трон.

– Спасибо, – кивнул Олин. – Вы дали мне много пищи для размышлений, министр Вэш.

– Я рад был услужить вам, ваше высочество, – ответил он и, поклонившись, направился к себе в каюту.

После неожиданно беспокойного утра и тягостной компании обречённого человека Вэш внезапно почувствовал, что не прочь немного поесть и выпить сладкого вина.

Человек, который никогда не улыбался, стоял в дверях каюты.

Голубь, почти в любой другой ситуации закрывший бы собой Киннитан, как верный пёс, спрятался у неё за спиной, тихонько поскуливая от ужаса.

Девушка изо всех сил старалась не показать, как ей хочется сделать то же самое.

– Чего тебе надо? – требовательно спросила она.

Неулыбчивый мужчина едва глянул на неё и зашарил глазами по маленькой каюте, где было жарко, как в бане, несмотря на холодную погоду снаружи, поскольку ставни были заколочены; духота усугублялась и вонью, исходящей от немытых тел и ночного горшка, который опорожняли лишь раз в день.

– Я собираюсь в город, – ответил он наконец. – И не вздумайте что-нибудь выкинуть, пока меня не будет.

– Что за город? – название могло бы хоть примерно подсказать ей, где они сейчас, как далеко уже уплыли.

По изменениям в движении корабля и звукам девушка поняла, что судно встало на якорь, и последние несколько часов провела в страхе – что, если они нагнали корабль автарка? Но, возможно, происходило что-то другое… Киннитан постаралась не дать надежде слишком укрепиться в сердце.

Похититель не ответил на её вопрос, а только в последний раз осмотрелся.

– Если не вернусь до захода солнца, еду вам принесёт кто-нибудь из команды. Я запретил им убивать тебя, девка, но если вздумаешь бунтовать или опять примешься за свои штучки, мальчишку им позволено пытать сколько влезет, – его бледные, мёртвые глаза остановились на Голубе. – Вот для чего он здесь. Как гарантия, что ты сделаешь всё, что тебе сказано. Поняла?

– Да, – Киннитан сглотнула.

Похититель вновь уставился на неё своими тусклыми стекляшками, пустыми, как у серебристо-красных рыб в прудах Обители уединения.

– Мне нужна ванна, – заявила пленница. – Чтобы вымыться. Не думаю, чтобы даже ты стал передавать меня автарку такой вонючей.

Он отвернулся и шагнул к двери:

– Возможно.

– Почему ты не скажешь мне своё имя?

– Потому что мёртвым не нужны имена, – веско уронил мужчина и захлопнул за собой дверь.

Девушка услышала, как тяжело упал на место затвор.

Кто-то заговорил с ним в проходе снаружи: голос был похож на капитанский – одного из лучших моряков автарка, как выяснила Киннитан из подслушанных ею разговоров команды. Ещё ей удалось узнать, что капитану не особенно нравится подчиняться приказам их похитителя, кем бы и чем бы тот ни был. Киннитан высвободилась из объятий Голубя и тихонько подкравшись к двери, приложила ухо к щёлочке.

– …Но с этим ничего не поделаешь, – оправдывался моряк перед безымянным человеком. – Не бойтесь. У нас быстроходнейший корабль – мы догоним флот автарка в несколько дней.

– Раз нужно – делайте, – после долгого молчания произнёс её тюремщик. В его голос вкралась нотка чувств – нетерпения, может, даже ярости. – Я вернусь к ночи. Проследите, чтобы к тому времени мы были готовы отчалить.

Теперь уже капитан не смог сдержать раздражения:

– Новый руль не приладишь в мгновение ока, даже в таком порту, как Агамид. Я сделаю всё, что смогу, но мы предполагаем, а боги располагают. Всё в их руках.

– Неверно, – грубо оборвал его похититель. – Если мы не догоним автарка, даже боги не в силах будут тебя спасти. Это я тебе обещаю, капитан.

Киннитан на цыпочках вернулась к кровати и устроилась рядом с Голубем. Простыни отсырели, а на коже ребёнка выступил пот. «Может быть, у него жар?» – подумала она почти с надеждой. Вот смеху-то будет, если убийца-похититель останется с носом, потому что они оба умерли от какой-нибудь заурядной горячки, пока он вёз их навстречу их судьбе.

– Ш-ш-ш, тише, цыплёночек, – прошептала она дрожащему ребенку. – С нами всё будет хорошо. Всё будет хорошо…

Но мысли её бешено скакали, как несущаяся вниз под горку арба. По словам капитана, они причалили в Агамиде, и милостью пчёл священного улья она узнала название – город на юго-восточном побережье Эйона, к северу от Девониса. Одна из прачек Цитадели была родом отсюда. Киннитан тщательно переворошила память, но не смогла вспомнить больше ничего из рассказов той девушки, кроме того, что владение портом так долго оспаривали Девонис и Джаэл, что население говорило сразу на нескольких языках. Правда, пользы в этом знании не было никакой. Нужно было найти способ улизнуть с корабля, пока враг далеко.

– Ты доверяешь мне? – спросила она немого мальчика чуть спустя. – Голубь, ты мне доверяешь?

Долгое время казалось, что ребёнок её не слышит, и Киннитан забеспокоилась, не слишком ли он болен, достанет ли у него сил хотя бы двигаться – не то что пытаться сбежать, рискуя жизнью. Но потом мальчик открыл глаза и кивнул.

– Отлично. Потому что у меня есть идея, но чуточку страшноватая. Обещай мне, что не будешь слишком бояться, что бы ни случилось.

Его тонкая ручонка высунулась из-под единственного ветхого одеяла и сжала её ладонь.

– Тогда слушай. У нас будет только один шанс.

И если что-то пойдёт не так, один из них – а то и оба – умрут. Она не сказала этого вслух, но Голубь и без того это знал. Пленники крали у смерти каждый свой новый день с тех пор, как Безымянный проволок их по сходням флагмана ксисского флота.

«Жар или пламя, – подумала Киннитан. – Так или иначе, а я сгорю прежде, чем позволю автарку вновь дотронуться до меня».

Глава 9
Смерть во Внешних залах

«Гоблины, особенно крупные одиночки, всё ещё встречались в глухих местах Эйона даже после второй войны с фаэри. Один гоблин был убит здесь, в Кертволле, на территории Королевств Пределов, в правление короля Устина; тело сохранили и выставили на обозрение публики, и все видевшие его соглашались, что сие есть существо неестественное».

из «Трактата о волшебном народе Эйона и Ксанда»

– Должен признаться, Чавен, из сказанного вами я не понял ровным счётом ничего, – Феррас Вансен покачал головой. – Боги, полубоги, чудовища, чудеса… а теперь и зеркала! Я-то думал: ведьмовство – это яды и дымящиеся котлы.

Доктор улыбнулся – немного вымученно.

– Мы здесь рассуждаем не о ведьмовстве, капитан, а о науке, – мягко поправил он. – Разница в том, что учёные мужи ведут изыскания и делятся своими наблюдениями с другими учёными мужами, закладывая таким образом фундамент научного знания. Вот почему мне нужна ваша помощь. Прошу, расскажите всё ещё раз.

– Я рассказал вам всё, что смог вспомнить, сэр. Я упал во тьму в Глубинах. Я падал очень долго. Тогда мне казалось, будто я спал и грезил. Я помню лишь обрывки того сна – и я уже пересказал их вам. Затем я вышел из тьмы – и да, эту часть я помню очень твёрдо. Я упал в мир теней – но вышел оттуда своими ногами. И обнаружил, что нахожусь в центре Города фандерлингов – хотя вначале я этого не понял, конечно, потому что никогда прежде тут не бывал.

– Но вы стояли на зеркале, я прав? Огромном зеркале, отражающем статую бога, которого фандерлинги зовут Повелителем жидкого мокрого камня, а мы, тригонатцы, Керниосом?

Вансен уже начал уставать и никак не мог понять, для чего Чавен продолжает задавать ему столько вопросов о том, как он вернулся к горе Мидлан. Разве он не объяснил всё в первый же день?

– Я стоял на зеркале, да. Я не знал, что фандерлинги зовут его по-своему, но это определённо было изображение Керниоса. Теперь-то я понимаю – тот одноглазый монстр, Джикуйин, спланировал всё с самого начала: он хотел открыть двери в дом Керниоса, что бы это ни значило. Но я недолго об этом размышлял, поскольку быстро обнаружилось, что моего внимания требуют и другие срочные вопросы, – он слегка улыбнулся. – Орда фандерлингов, вооружённая разномастными острыми штуками, например. И если я помню верно, как раз вы и возглавляли их, Чавен, так что мне нечего вам поведать более такого, чего бы вы уже не знали.

– Это всё имеет некий смысл, – медленно проговорил доктор, как будто не слышал последних слов капитана. Собственно, слушать он, похоже, перестал сразу после того, как Вансен упомянул дом Керниоса. – Возможно, в рудниках Глубин, куда вы упали, было второе зеркало, – задумчиво пробормотал он. – Или что-нибудь, что сработало похожим образом – мы ведь даже предположить не можем, какими знаниями всё ещё владеют квары или какими однажды поделились с ними боги, – Чавен принялся мерить шагами трапезную – одно из немногих помещений в храме Метаморфического братства, кроме самого священного молельного зала, которое было достаточно просторным для того, чтобы два человека могли встать во весь рост и свободно двигаться. – А на другом конце – религиозное место Города фандерлингов, посвящённое тому же богу – под другим именем, да, но тем не менее. Это как если бы в некоем доме одна дверь открывалась в Эйон, а другая – в солнечный Ксанд!

– И вновь, доктор, я вас не понимаю, – Феррас Вансен уже устал обсуждать всё это, бесконечно обдумывая и взвешивая – всё-таки он был солдатом, его страна подвергалась опасности и он страстно желал что-нибудь для неё сделать. – Но, пожалуйста, не тратьте силы на объяснения – я слишком простой человек для таких материй.

– Вы, как всегда, недооцениваете собственный ум, капитан Вансен, – рассмеялся Чавен. – Насколько вы сами убеждены в этом – вот вопрос. В любом случае, не обращайте на меня внимания. Мне нужно как следует поразмыслить, прежде чем я смогу увидеть в этом хоть какое-то здравое зерно. Самое ужасное, что брат Окрос – один из больших знатоков именно в этой области, и я просто до смерти хочу поделиться с ним узнанным и услышать его мнение – даже если часть меня жаждет вырезать ему сердце.

– Боюсь, я с ним незнаком.

– С братом Окросом? Предатель, грязный предатель! Я считал его коллегой и другом, но оказалось, что всё это время он был шпионом Хендона Толли.

На минуту лекарь аж онемел от захлестнувшего его негодования. Пока он пытался справиться с чувствами, дверь открылась и вошёл Киноварь.

– Добрый день, господа! – он махнул рукой, приветствуя собравшихся.

Вансен говорил с ним лишь дважды, но низкорослый мужчина успел ему понравиться, и капитан понимал, почему Сланец отзывался о нём так тепло.

– Боюсь, нам придётся поверить вам на слово, магистр Киноварь – не в том, что день хорош, но в том, что сейчас день. Перед тем, как попасть сюда, я был узником в рудниках Страны Теней – уж и не помню, когда я в последний раз видел небо.

Ещё ему страшно хотелось увидеть солнце. Вансен даже грезил об этом иногда – как грезят о любимом, но умершем родственнике.

– Всё потому, что люди наверху больше думают о том, как бы всадить в вас стрелу, капитан, а не о том, чтобы дать вам глотнуть свежего воздуха, – жизнерадостно пошутил глава фандерлингов. – Но тут уж я не виноват, а? Да, собственно, я пришёл сюда за Сланцем Голубым Кварцем, но вижу, что разминулся с ним.

– Он в верхних помещениях, устраивает свою семью, – пояснил Вансен. – А мы с Чавеном рассуждали тут о всяком разном. Должен признаться, я и знать не знал, как много всего происходило у вас, в Городе фандерлингов – тайные туннели, Сланец и Опал с их найдёнышем из-за Границы Тени, магические зеркала. Как подумаю, что я жил над таким чудным местом и даже не подозревал об этом!

– Опять зеркала? – насторожился Киноварь. – Что там ещё с зеркалами?

– Ничего, – вмешался Чавен. – Зеркала – это неважно, магистр, – вопреки проявленному ранее интересу – врач просто измучил Вансена вопросами – теперь он внезапно торопился сменить тему. – Важно другое: нас так мало здесь, и мы зажаты между отступником Хендоном Толли в замке над нами и армией кваров за воротами. И если квары знают о туннелях Шторм-камня, как полагает Сланец, долго они там, снаружи, не останутся…

Не успел лекарь договорить, как дверь открылась и вошёл Сланец Голубой Кварц собственной персоной – двигаясь медленно, будто нёс что-то тяжёлое.

«В некотором смысле так оно и есть», – подумалось Феррасу Вансену.

От Сланца ожидали, чтобы он участвовал чуть ли не в каждом собрании, где требовали высказаться по всем вопросам, – хотя очевидно было, что такая ответственность его тяготит. И всё же Сланец произвёл впечатление на Вансена – он усмотрел в нём черты своего старого командира Донела Мюрроя – особенно в его мрачноватой манере шутить, которая, увы, не могла скрыть доброй натуры фандерлинга.

Киноварь распахнул объятия:

– А, вот и ты, Сланец, дружище! Несомненно, только что из-за стола! Его жена отменно готовит, вы знали?

– С теми крохами, что выдают нам скупердяи монахи, хорошо, если Опал удастся сварить хотя бы похлёбку из гальки[5]5
  «Stone soup» (англ.) – выражение, аналогичное русскому «каша из топора». Разг. Шутл. О чём-л. стоящем, сделанном, несмотря на нехватку компонентов, которые входят в его состав. (Выражение из сказки о солдате и жадной хозяйке. Дядечко 2, 141–142.)


[Закрыть], – фыркнул Сланец. – Метаморфные братья расценивают наслаждение едой как путь к нравственному падению, – он закатил глаза. – Как Никель заявил мне: «Скажи спасибо, что хотя бы можешь сверчков нажарить. Нашим послушникам сверчковая тюря перепадает хорошо если раз в неделю, и для них это пир!»

Упомянутый Никель, как всегда хмурый, заявился минутой позже.

– Никак не могу заставить братьев работать. Им только бы сплетничать о Высоком народе да о фаэри – вместо того, чтобы трудиться во славу Старейших, – пожаловался он.

– Наступили странные дни, – пожал плечами Киноварь. – Не будь к ним слишком строг, брат Никель.

Магистрат Ртуть был представителем Хранителей Гильдии, и именно ей предстояло – о чём напомнил Никелю Киноварь – решать, станет тот настоятелем или нет. Даже Феррас Вансен не мог не заметить, как мгновенно изменилось поведение монаха.

– Вы, конечно же, правы, магистр, – поспешно согласился Никель. – Абсолютно правы.

Капитан поймал взглядом выражение отвращения на лице Сланца Голубого Кварца и прикусил губу, чтобы не рассмеяться.

– Так вы говорите, что удержать оборону в вашем городе невозможно? – спросил Вансен.

– Нет, капитан, – ответил Киноварь. – Но наш город не защищен стенами, как верхний, Южный Предел. Чем ближе от храма к Городу фандерлингов, тем больше туннелей, которые нужно удерживать. Десятки!

– Тогда защищать нужно сам храм, – неожиданно предложил Сланец.

– Что за чушь ты несёшь, Голубой Кварц? – было ясно, что Сланец нравится Никелю не больше, чем сам Никель Сланцу. – Это священное место, а не поле битвы.

– Поле битвы там, где случается битва, брат Никель, – наставительно заметил Киноварь. – И мы пытаемся сделать так, чтобы ни храм Метаморфического братства, ни Город фандерлингов ими не стали. По крайней мере, я полагаю, именно об этом говорит Сланец.

– Более или менее, – низкорослый мужчина огляделся, как будто внезапно смущённый всеобщим вниманием. – Итак, что мы имеем? Племя теней, скорее всего, воспользуется теми из древних дорог, которые, начинаясь на материке, пересекают бухту и проходят через храм на большом расстоянии от города. Кроме того, эти дороги и пути, с которыми они соединяются, прямо над нами начинают разветвляться, так что к городским предместьям несколько первоначальных ходов разделяются более чем на сотню туннелей – слишком много, чтобы защищать.

– А что, если их перекрыть? – предложил Вансен. – У вас тут есть камень – просто горы камня, боги свидетели! В Глубинах я видел, как рабы Джикуйина используют порох…

– Здесь мы зовём его взрывчатым порошком, – Киноварь покачал головой. – Да, у нас имеются и порох, и камень, но на то, чтобы перекрыть подступы к Городу фандерлингов, потребуется год работы и вдесятеро больше людей, чем у нас есть. Из города дороги ведут в полдюжины других каменоломен, к бассейнам с пресной водой, в десяток соседних поселений, не говоря уже о естественных пещерах и проходах, которые мы даже не облагораживали. Нам пришлось бы перекрыть их все до единого, – он вздохнул. – Сланец прав. Если народ сумерек пойдёт под бухтой дорогами Шторм-камня, тогда мы должны остановить их здесь, где ещё можно сократить количество входов в подземелья до разумного, с охраной которого есть шанс справиться, или мы вообще их не остановим.

– Вы же не хотите превратить храм в военный лагерь?!.. – завёлся Никель, но громкий стук в дверь оборвал его тираду, и молодой дородный брат Сурьма влетел в комнату. Лицо его раскраснелось.

– Прошу прощения, господа, извините! Просто… кое-кто из братьев… там были… они услышали какие-то звуки…

Киноварь удивлённо приподнял бровь:

– Что, во имя смертоносного обвала, ты такое говоришь, парень? Звуки? Какие звуки? И почему они не должны их слышать, эти звуки?

Сурьма постарался собраться с мыслями и объяснил:

– В Скважинах во Внешних залах, магистр – в скоплении каверн, соединённых ходами далеко за самыми дальними огородами храма. Несколько послушников услышали голоса, исходящие из глубин, и послали одного сообщить нам.

– Почему они сначала не пришли ко мне? – возмутился Никель.

Киноварь жестом приказал старшему монаху замолчать.

– Не уверен, что понимаю твоё беспокойство, брат Сурьма. Эти послушники – они ведь постятся? Когда желудок долгое время пуст, он частенько вводит в заблуждение глаза и уши.

Сурьма склонил голову в знак согласия, но упрямо продолжил:

– Так и есть, магистр. Они постятся, и им является разное. Но несколько братьев слышали одно и то же: голоса, похожие на шёпот ветра, и голоса эти говорили на языке, который был послушникам незнаком.

Сланец подался вперёд:

– Сурьма, скажи, эти туннели как-то соприкасаются с дорогами Шторм-камня?

Сурьма кивнул:

– Да, конечно, за Скважинами, мастер Голубой Кварц. Там ниже проходит Коридор потайных светильников, а дальше начинаются дороги Шторм-камня.

– Значит, если племя теней – квары – решат спуститься сюда с материка, как мы и обсуждали, это один из путей, по которому они могут прийти, – подытожил Вансен.

– А мы ещё даже не начали укреплять подходы к храму, – помрачнел Киноварь. – Обвалы и оползни! Как мы сможем защитить все туннели, если сумеречное племя уже начало вторжение? Ходов слишком много! Не уверен, что мы справились бы даже заручившись поддержкой всех наземных солдат с лошадьми и пушками впридачу.

– И тем не менее, кто-то должен пойти и проверить эти Скважины, как вы их назвали. Воспряньте духом – быть может, это всего лишь бурчало в желудках у голодных монахов. Но мы должны действовать быстро – на случай, если это всё же не так.

– У нас, фандерлингов, нет армии, капитан Вансен, – напомнил солдату Киноварь.

– Но есть же кто-то, кто способен сражаться! – мужчина оглядел собравшихся. – Кем были те, кто окружил меня, когда я только появился у вас в городе? Большинство сжимали в руках лопаты да кирки, но кое-кто помоложе и посноровистее держал что-то, похожее на настоящее оружие.

– Стражи Гильдии, – пояснил Киноварь. – Они выполняют роль караульных – нет, скорее даже смотрителей. Помогают охранять Дом Гильдии и другие важные места и вещи. Но им уже давно не приходилось сталкиваться ни с чем серьёзнее обычных преступлений вроде кражи или пьянства в общественном месте, или редких нарушений общественного порядка.

– Это неважно, – сердце Вансена забилось быстрее. Наконец-то у него появилось настоящее дело, он действительно мог чем-то помочь, а не просто отвечать на бесконечные вопросы Чавена о зеркалах. – У них ведь должна быть какая-то подготовка – и оружие, по крайней мере, настоящее. Пришлите мне отряд этих Стражей – столько, сколько сможете выделить, – и, с разрешения Гильдии, я поведу их вниз, чтобы взглянуть, кто это там шепчется и разнюхивает.

– Пока гонец доберётся до Гильдии и обратно, пройдёт уйма времени, – погрустнел Киноварь.

– Быть может, монахи смогут пойти с капитаном Вансеном? – предположил Сланец.

– Не смогут, – нахмурясь, отрезал Никель. – Они приняли священный сан, чтобы служить только Старейшим!

– Да неужели? – ехидно возразил Сланец. – Может, Старейшие предпочитают, чтобы квары жили в храме и резвились в Мистериях?

– Хватит, – оборвал их магистр Киноварь. – Сюда со мной прибыли полдюжины Стражей – как почётная охрана Астиона, – как уяснил Вансен, Астион был чем-то вроде королевской печати Эддонов: каменный диск, означавший, что его обладатель выполняет официальное поручение Гильдии. – Они могут отправиться с капитаном, а гонцы тем временем доставят в Город письмо и сообщат Гильдии о наших опасениях и нужде в людях.

– Звучит разумно, магистр, – кивнул Вансен. – Может ли монах, что принёс весть, проводить нас туда?

– Он бежал весь день, – ответил Сурьма, – и упал в обморок, едва успев передать новости. Сейчас он в лазарете.

– Тогда нам надо придумать что-то другое. Сланец, можешь мне помочь с подготовкой? Я так мало знаю о ваших людях и этом месте.

– Конечно, – Сланец без энтузиазма пожал плечами, – брат Сурьма, не мог бы ты разыскать мою жену и сообщить ей, что я, возможно, не приду к ужину?

Он проводил взглядом выходящего монаха и тихонько пояснил Вансену:

– Лучше он скажет, чем я. Старушке моей это совсем не понравится.

Киноварь представил новоприбывшего слегка извиняющимся тоном, как человек, который привёл на поводке злобного пса.

– Это Молот Яшма, – обратился он к Вансену. – Предводитель парней, которых вы берёте с собой. Он хотел встретиться с вами.

Вошедший был ненамного выше Киновари, и головой едва доставал капитану до пояса, но при этом очень мускулист, так что размах его плеч почти равнялся росту; длинные руки оканчивались большими ладонями – едва ли не крупнее, чем у самого Вансена. Вид у фандерлинга был весьма воинственный: бритая круглая голова походила на пушечное ядро, брови грозно нависали, а подбородок яростно щетинился.

Суровый мужчина долго сверлил Ферраса Вансена глазами.

– Ты командовал людьми?

– Командовал. Я был… Нет, я и есть капитан Королевской гвардии Южного Предела.

– В бою?

– Да. В последний раз – на Колкановом поле, но не всегда моё командование заканчивалось так плачевно, хвала богам.

Вансена позабавила такая тщательная проверка, но он уже долго прождал возвращения Киновари и в нём нарастало нетерпение.

– А твои стражи – станут ли они делать то, что им сказано?

– Если там буду я, – заявил Молот, всё ещё яростно буравя капитана взглядом глаза в глаза, – они гранит будут рыть пальцами, если прикажу. Вот почему я иду с вами. Вопрос в том, кто командует – я или ты?

Вансену не хотелось вступать в глупые пререкания с этим мелким гоблином-грубияном.

– Как решит магистр.

– Командует капитан Вансен, Молот, – напомнил начальнику стражей Киноварь. – И ты уже это знаешь.

Вансен подавил улыбку: чего-то подобного он и ожидал.

– Тем не менее, я с радостью приму твою помощь, командир стражей Яшма. Мы позаботимся о том, чтобы с твоими парнями ничего не случилось. Нужно только проверить, что там был за шум – не думаю, что придётся драться.

Молот фыркнул, скрещивая мускулистые руки на бочкообразной груди.

– Конечно, думаешь – если б не думал, взял бы с собой ораву этих грибных огородников с мотыгами и корзинками. Магистру понадобились мои ребята, а значит – наверняка там найдётся, кому начистить рыло.

– Вот там и поглядим, – капитан повернулся к Киновари. – Я попрошу вас дать мне оружие, поскольку сюда я прибыл без него. Где остальные стражи?

– Ждут снаружи, – ответил магистр. – Мы подберём вам что-нибудь, годное продырявить фаэри шкуру, и можете выступать в любой момент.

– Вы ведь дадите мне попрощаться с Опал? – Сланец поднялся с места.

– Зачем? – удивился Вансен. – Ты же не идёшь.

– Но ты просил меня рассказать…

– Я просил тебя ответить на мои вопросы, и ты ответил. А в качестве проводника я получил разрешение взять с собой брата Сурьму, молодого парня, который отлично знает те места и не имеет семьи… в отличие от тебя. Так что, мастер Голубой Кварц, закрой рот и хотя бы на сегодняшний вечер вернись к жене и мальчику.

Сланец благодарно взглянул на него, не в силах подобрать подходящие слова. Феррас поспешил уйти, пока не повисла неловкая пауза. Встречи с ним ждали стражи Яшмы – мужчины, которых он поведёт к опасности, а некоторых, возможно – и к смерти. И в эту минуту тот факт, что ростом они были своему новому командиру по пояс, не значил абсолютно ничего.

Происходящее с ним сейчас представлялось Вансену столь же странным, как и всё, что он видел в Глубинах, даже нет – еще страннее. Только подумать – все эти годы, что он прожил в Южном Пределе, прямо у него под ногами скрывались такие удивительные места! Каскадная лестница оказалась широченным вертикальным туннелем, уходящим вниз громадной воронкой, как будто камень застыл вокруг водоворота, который позже иссох. Покачивающиеся огоньки коралловых ламп в руках спускающихся перед ним фандерлингов были похожи на пляшущие в грозовой туче звёздочки.

«Да у нас здесь есть своя Граница Тени, – продолжал размышлять капитан. – Два разных мира, но не бок о бок, а один под другим: наш Южный Предел наверху, а этот внизу».

– Смотри под ноги, кэп, – прорычал Яшма. – Если оступишься здесь, ещё не так страшно, а вот пройдём чуть дальше вниз – долго будешь падать. Так что лучше привыкай глядеть, куда прёшь.

– Ладно, – Вансен на минутку задержался, пристраивая оружие, выданное ему Киноварью, у стены – «топор стража», как назвал его магистр: одноручный боевой топор с булавовидным молотом на обухе, с противоположной лезвию стороны, – поправил кусок коралла, закреплённый у него на лбу в маленьком светильнике, и вновь поднял топор. Болезненный зеленовато-жёлтый свет позволял разглядеть не так уж много – фандерлинги видели в здешней темноте гораздо лучше, чем он. Сейчас капитан не отказался бы от старого доброго факела, но стоило ему лишь заикнуться об этом, как он тут же заработал полный недовольства взгляд предводителя стражей.

– Да они ж так чадят и трещат, что нас за милю учуют! Что, не согласен? Не говоря уж о том, как быстро огонь сожрёт воздух в узких проходах. Нет, кэп, думать уж предоставь старине Молоту.

«Но фандерлинги ведь пользуются огнём, правильно? Для приготовления еды и обогрева домов – я сам видел! Да и как же кузни?» – капитан задумался. Конечно, из того, что рассказал ему Чавен, он знал, что у фандерлингов имелись и тщательно продуманные системы вентиляции, в которых лениво крутящиеся лопасти винтов, похожих на водяные колёса, выгоняли дым из города, сперва подтягивая его вверх, а потом облачками выдувая в воздух над холмом, на котором стоял Южный Предел.

«Их дымоходы поднимаются к нашим жилищам, – эта мысль потрясла его. – Их дороги ведут под бухтой к материку, а туннели, вырытые ими, уходят глубоко под морское дно, если Сланец Голубой Кварц сказал правду…. Да эти фандерлинги владеют большей частью этой скалы, чем мы!»

У подножия Каскадной лестницы, где каменные стены вздымались так высоко, что свет от их маленьких ламп не достигал потолка, отряд вступил в огромную пещеру, полную бледных каменных колонн, сужавшихся к середине наподобие песочных часов. Пройдя по ней сколько-то времени, они наконец остановились у стены, в которой зияли открытыми каменными ртами несколько входов в туннели.

– Они называют это место Пять арок, – прошептал Яшма.

Брат Сурьма немного помолился на непонятном Вансену языке, с многочисленными грубыми «ках» и «з-з-з» в словах, тогда как дюжина стражей благоговейно склонила головы.

– Впереди, – закончив молитву, сообщил послушник новому командиру, – лежат Внешние залы. Теперь мы переходим из Того, что было построено, к Тому, что выросло.

Эти названия ничего не сказали капитану, но к такому он уже привык.

– Далеко мы от того места… как оно там называется… где ваши монахи?

– Скважины? Теперь недалеко, – ответил Сурьма.

– Достаточно близко, чтоб нам всем захлопнуть рты, – добавил Яшма и, протянув длинную волосатую руку, отвесил подзатыльник одному из стражей, обрывая его бормотание. – Всем нам, – сердито повторил он.

Схлопотавший затрещину юнец ответил командиру мрачным взглядом.

В свирепости Молота Яшмы капитан не сомневался, но опасался, что остальные стражи могут и не справиться с задачей, если дело дойдёт до дела.

– Прямо здесь, за углом, – прошептал Сурьма. – Позвольте мне пойти первому и найти кого-нибудь, кто мог бы с нами поговорить. Нам не следует беспокоить их больше, чем требуется – они идут Стезёю Старейших, всё-таки. Так мы называем время воздержания и молитв.

– Один ты не пойдёшь. Эй, Чугунная чушка, – приказал Яшма провинившемуся ранее стражу, – иди с ним. Смотри, чтоб он не влип в неприятности, и верни целым и невредимым.

Паренёк по имени Чугунная чушка, кажется, был очень доволен тем, что ему поручили настоящее мужское дело: он приосанился под своим тяжёлым плащом и опустил короткую фандерлингскую алебарду, больше похожую на копьецо со штыком. У него не было ни шлема, ни доспехов, и если бы не оружие, стража можно было бы принять за монаха.

«И как мы собираемся с кем-то сражаться, – мелькнуло в голове у Вансена, – когда наша армия – от горшка два вершка и закована в шерсть?»

Разведчики потрусили по извилистому коридору и быстро скрылись из виду. Вансен, у которого спина уже начала ныть от того, что ему по большей части приходилось идти, согнувшись почти вдвое, едва успел перевести дух, а парни, громко топоча, уже неслись обратно.

– Мертвы! – глаза Сурьмы распахнулись так широко, что казалось, теперь никогда не закроются полностью. – Все они, в своих кельях!

– Как? – вскинулся Яшма прежде, чем капитан успел открыть рот.