Текст книги "Восхождение тени"

Автор книги: Тэд Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 45 страниц)

Глава 28
Одинокие

«В манускрипте, известном как „Книга Ксимандра“, записано, что в очень давние времена один род Элементалей и в самом деле заключил союз с кварами, и имя тому роду было – Смарагдовое Пламя. Автор сего труда утверждает, что они служат королю и королеве фаэри, исполняя обязанности телохранителей, наподобие Леопардов у ксисского автарка».

из «Трактата о волшебном народе Эйона и Ксанда».

– Затишь? Криксы? Я не понимаю, – Баррик снова взялся за тяжёлые вёсла и продолжил грести.

Сверхъестественный мрак, источаемый мглампами, клубился вдоль канала, окаймляя его, точно цепь пышных древесных крон; густой, непроглядный у самого берега, он начинал истончаться, уходя ввысь над головами путников.

– Это бессмыслица, – проворчал принц, очень стараясь говорить шёпотом. – Зачем Бессонным запираться по домам на несколько часов каждый день, если они не спят? И если все итак сидят запершись, зачем эти криксы должны охранять улицы? От кого?

Раймон вытер слёзы, но выглядел так, будто по-прежнему готов разрыдаться сию секунду; и опухшее вялое лицо парня только ещё больше разозлило Баррика.

– Бессонные – фаэри, – тихо проговорил Бек. – И они, за исключением моего хозяина, вовсе не добрые. Они никому не доверяют – даже своим соплеменникам. И когда наступает Затишь, все должны оставаться в своих домах, таков их закон; криксы следят именно за этим. Кью’арус, мой хозяин, всегда говорил мне, что его народ поступает так потому, что чрезмерное бодрствование изъязвило сердца их и мысли. Прежде введения Закона Затиши многие из них настолько повреждались умом и становились подозрительны, что зверски убивали целые семьи – свои либо же соседей. Кое-где ещё можно увидеть чёрные руины поместий, сожжённых дотла века назад вместе с семьями и слугами, ставших погребальными кострами по вине тех, кто устал от жизни…

Баррику в голову вдруг пришла неуютная мысль о его сходстве с Бессонными. Сколько раз он мечтал о том, чтобы его собственный дом сгорел? Сколько раз он желал, чтобы какое-нибудь бедствие положило конец его мучениям, и как мало при этом его заботило, что кто-то ещё может пострадать?

Принц старался работать вёслами как можно тише, но в могильном безмолвии города каждый всплеск, казалось, был слышен на мили окрест. Узкий канал, по которому они плыли, закончился, и путникам пришлось вывести лодку в более широкий рукав, примыкающий к одному из основных водных путей. Три или четыре судёнышка виднелись на его волнах, хотя и далеко, но Баррик приналёг на вёсла, и скиф, быстро скользнув, пересёк широкую протоку и снова нырнул в один из узких боковых каналов.

Однако быстрая гребля утомляла: этот скиф был вдвое больше тех лодий для двух гребцов, на каких плавали в Южном Пределе. Баррик поймал себя на том, что вспоминает безголового блемми, который раньше выполнял эту работу – так хорошо было бы прихватить с собой это страшилище, чтобы самому не ломать спину на вёслах.

Вскоре он обнаружил, что если удерживать скиф подальше от мгламп, установленных вдоль края каналов, то вокруг видно вполне хорошо, и всё же тревоги это не уменьшило: посредине наиболее широких проток царили всегдашние сумерки Страны Тени, к которым принц успел привыкнуть, но берега скрывались в чернильно-чёрном дыму. Чтобы разглядеть хоть что-нибудь, мимо чего они проплывают, приходилось подгонять лодку очень близко, погружаясь в тёмное марево, создаваемое фонарями тьмы, и ждать, пока глаза привыкнут различать глубокие тени. Но видит ли кто-нибудь в это время их – и кто их видит – Баррик не имел никакого представления.

– Нам нужно где-то спрятаться, – сообщил он Раймону. – Где-нибудь, где никто нас не найдёт, пока не решим, что делать дальше.

– Здесь нет такого места, – бесцветным голосом произнёс Бек. – Только не здесь. Не в Сне.

Баррик нахмурился.

– И где находится Зал Горбуна, ты тоже не знаешь. Да ты бесполезен, как титьки хряка…

И в этот миг что-то свалилось на них из темноты, как будто сами мглампы выплюнули в лодку сгусток своего содержимого. Раймон Бек рухнул ничком на палубу, вжавшись лицом в доски, но принц узнал и этот чёрный комок, и его манеру появляться.

– Не ожидал снова увидеть тебя, птица, – поприветствовал он ворона.

– Мы тож не ждали тебя увидеть… уж всяко не живым, – ворон склонил голову и принялся чистить перья на грудке. – Ну, как ты там погащивал у этого славного голубоглазого народца?

Баррик едва не рассмеялся.

– Как видишь, мы решили, что пора и откланяться. Задачка в том, что Бек вот не знает, где искать Зал Горбуна. И нам нужно какое-нибудь безопасное местечко, где можно укрыться от Народа ночи. И ещё других… как ты там назвал их, Бек? Криксы?

– Тихо! – лоскутный парень боязливо заозирался. – Не называйте их здесь, поблизости от берега! Вы их накличете.

Скарн, стоявший на носу лодки на одной ноге и что-то выклёвывавший между пальцев второй, встряхнулся и перепорхнул поближе к Баррику.

– Мож, мы могли б взлететь и попытаться усмотреть чего-нибудь для тебя, – прокаркал он будто невзначай. – Мож…

Баррик не мог не отметить такую попытку наладить дружбу.

– Да, это было бы полезно, Скарн. Спасибо, – он оглядел смоляно-чёрные облака темносвета вдоль берегов. – Найди место, где мрак не такой густой – может, островок. Необитаемый. Можно дикий.

Чёрная птица взмыла вверх, уходя в небо по спирали, а затем взяла направление на ближайший берег.

– У меня в животе пусто, – пожаловался Баррик, наблюдая, как ворон растворяется в темноте. – Если выудим из этой реки рыбу, мы не отравимся?

Бек покачал головой.

– Не думаю. Но здесь, в лодке, уже есть пища. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь трогал её после того, как мы привезли моего хозяина домой. Мы стольких потеряли во время этой охотничьей поездки, да и хозяин был ранен, так что всю мы не съели – должно было остаться порядочно сушёного мяса и дорожного хлеба, – он прополз вперёд и отыскал большой непромокаемый мешок, уложенный под передней скамьёй. – Да, вот, глядите!

У еды был странный затхлый привкус, но Баррик слишком устал и проголодался, чтобы придавать этому значение. Спутники разделили горсть сушёного мяса и взяли по куску хлеба, жёсткого, что твоя подмётка, напомнившего Баррику о поджаристых суржиковых караваях, какие пекли там, дома.

– А вы вправду принц Баррик! – Раймон Бек слегка воспрял духом. – Не могу поверить, что встретил вас вновь, господин мой, – да ещё и в таком месте.

– Наверное, раз ты так говоришь. Я не помню нашей первой встречи.

Правду сказать, вспоминать Баррик не особенно-то и жаждал. И оборванец тут был совсем ни при чём. Принц ощущал такое облегчение от того, что оставил всё это далеко позади: и своё прошлое, и наследие, и боль – и вовсе не спешил к ним возвращаться.

Бек сбивчиво пересказал, как его караван был атакован кварами, и выжил только он один, и как после того, как он сообщил о случившемся, его призвали на королевский совет, а затем отправили показать это место у Сеттлендского тракта. Рассказ затянулся: слишком много времени парень провёл за Границей Тени – даже дольше, чем Баррик – и в мозгах у него всё перепуталось, так что каждое вспомнившееся имя становилось для Раймона маленькой победой, но Баррику только причиняло боль.

– И потом ваша сестра велела капитану… как там его звали? Высокий такой…

– Вансен, – рассеянно подсказал Баррик.

Стражник упал во тьму, защищая его, принца, – а Баррик столько раз на него огрызался. Неужели этим проклятым бессмысленным воспоминаниям не будет конца?

– Да, ваша сестра приказала ему отвести меня обратно туда, где на караван напали. Но мы так и не добрались до места. Во всяком случае, я. Однажды я проснулся ночью, а вокруг – туман. Меня потеряли. Я звал и звал, но меня так никто и не нашёл. Ну, по крайней мере, не те, с кем я путешествовал… – Раймон передёрнулся и замолчал, и больше ничего не поведал о том, что происходило с ним между этим событием и тем временем, когда его забрал себе Кью’арус из Сна.

– Он хорошо со мной обращался, мой хозяин. Кормил меня. И не бил, если только я того не заслуживал. А теперь он умер… – плечи парня затряслись. – Но я не думаю, что ваша сестра, благослови её боги, – простите, господин, я должен был сказать: принцесса Бриони… я не думаю, что она в чём-либо желала мне плохого. Она была рассержена, но мне сдаётся, что принцесса сердилась не на меня…

– Остановись, хватит, – Баррик уже не мог про это слушать.

Бек погрузился в молчание. Принц, в мантии, прежде служившей подушкой умирающему Кью’арусу, снова согнулся над вёслами, на этот раз лёгкими гребками просто удерживая лодку посреди медленного возвратного течения, пока они ожидали вестей от Скарна.

Канал был узкий, и по обе его стороны поднимались дома, едва отличимые от необработанных скал, в которых они были вырублены; единственное, что позволяло опознать в них жилища – редкие крошечные окошки и широченные, больше похожие на ворота, двери над линией берега.

«Двери, – фыркнул про себя Баррик. – В этом городе больше дверей, чем я могу сосчитать. Теперь осталось отыскать среди них нужную, только и всего».

Ворон свалился с пасмурного неба и, раскинув крылья для баланса, опустился на архштевень.

«А я уж и позабыл, какой он здоровый», – отметил про себя принц. Размах крыльев птицы почти равнялся длине раскинутых рук. Не произнеся ни слова, ворон принялся перебирать и чистить свои перья. Было совершенно ясно: Скарн хочет, чтобы его спросили.

– Ну, нашёл ты что-нибудь? Какое-нибудь подходящее место?

– Могёт так быть. Ну, а мож и не могёт.

Баррик вздохнул. Удивительно ли, что он почти совсем одинок и это ему нравится?

– Тогда будь так любезен, скажи мне, – попросил он преувеличенно вежливо. – И после я щедро вознагражу тебя за добрую службу.

Польщённый, Скарн распушился и подтянулся на насесте.

– Случай таков, что Скарн нашёл как раз именно его – утёс на большом канале, средь потока. Деревья и протча, и одни развалины. Мы не углядели никого двуногого, ни знака их.

– Отлично, – Баррик кивнул. – И я вправду тебе благодарен. Куда плыть?

– Следуй за нами, – ворон вспорхнул с места.

Пока Баррик медленно грёб, ведя скиф за неспешно скользящим в небе силуэтом, Раймон неожиданно подал голос:

– Не все животные здесь умеют говорить. А иногда даже тех, кто умеет, лучше не слушать, – он помотал головой, как мокрый пёс, видно, вспомнив что-то жуткое. – Особенно когда они зазывают тебя в свой дом. Тут не как в детской сказке, понимаете?

– Спасибо, я запомню.

Остров оказался примерно таким, как и описывал Скарн – заросший лесом огрызок скалы прямо посреди крупного канала, достаточно далеко от фонарей тьмы, чтобы купаться в сумеречном сером свете. Когда-то меж тёмных сосен возвышалось громадное строение, занимавшее почти весь остров, но теперь от него мало что осталось – несколько полуразрушенных стен и развалины чего-то круглого, возможно, башни. Пологого берега не было и в помине, а вместо дока, некогда служившего обитателям острова, из воды торчали выбеленные временем остатки пирса, так похожие на огромные рёбра, что Баррику невольно и неприятно вспомнились Спящие и их костяная гора.

Беглецы привязали лодку к ближайшему обломку и побрели к скалистому берегу по грудь в воде; к тому времени, как они выбрались на сушу и укрылись под пологом сосен, оба – и Бек, и Баррик – дрожали от холода.

– Нам нужен огонь, – проклацал зубами принц. – И мне плевать, увидит его кто-нибудь или нет.

Он встал и повёл спутника сквозь густую поросль, пока они не добрались до развалин каменной башни.

– Отсюда, по крайней мере, не будет видно света пламени, а вот с дымом уже ничего не поделаешь.

– Возьмите вот эти, – подсказал Раймон, наклоняясь и подбирая сухую ветку. – Это хорошее дерево, и дыма от них будет меньше, чем от зелёных.

Баррик кивнул. Ну, хоть на что-то его спутник всё-таки годился.

Разведя небольшой костёр, принц наконец устроился погреть руки и только тогда заметил, что Скарна нигде нет. Однако не успел он ещё и толком подумать об этом, как ворон уже возвратился: хлопая крыльями, он пролетел сквозь верхние ветви, а по корявым нижним спустился как по лесенке, прыгая с одной на другую. Из его клюва что-то свисало – какой-то тёмный комок, который Скарн весьма торжественно уронил у ног принца.

– Думалось нам, ты будешь голоден, так-то, – объявил он.

Баррик осмотрел почти безглазый труп – существо походило на крупного крота, но лапы были длиннее и тоньше, и оканчивались пальцами.

– Спасибо, – сказал он, и совершенно искренне: от голода у принца сосало под ложечкой – кроме нескольких краюшек, разделённых с Раймоном Беком, он не ел ничего вот уже лет сто.

– Я им займусь, – предложил Бек. – У вас есть нож?

Немного поколебавшись, Баррик протянул ему короткий меч Кью’аруса. Парень оглядел оружие и приподнял бровь, но ничего не сказал. Пока принц возился с растопкой, купец занялся свежеванием и разделкой; шкурку и внутренности он, даже не спрашивая, отдал Скарну. Тот махом проглотил подачку, перескочил на камень и принялся чистить оперение.

– Так что ты знаешь об этом городе? – спросил Баррик, пока их ужин поджаривался на сосновом вертеле над огнём. Запах, мускусный, но весьма аппетитный, не давал собраться с мыслями. – Где мы? Как устроено это место?

Бек задумчиво наморщил грязный лоб.

– Я мало о нём знаю, честно говоря. Единственный раз, когда хозяин брал меня с собой куда-то до той охоты – церемониальный визит к Паутинному герцогу. Тогда он взял в качестве эскорта несколько смертных слуг – просто чтобы его позлить. Так, во всяком случае, казалось, – грустная улыбка тронула губы Раймона Бека. – Нам нужно было в самый центр Сна, и он показывал мне разные вещи по пути. Дайте подумать, – купец поднял сосновую веточку и начал рисовать ею на тёмной сырой почве. – По-моему, город устроен примерно вот так, – он нацарапал неровную спираль. – К'зе-шихаоуи, река Блёклая – так они называют большой канал, – пояснил Бек, ещё раз проводя по этой основной линии. – Но другие водные пути пересекают его на всём протяжении.

Он дорисовал ещё несколько линий поперёк основной. Рисунок начал напоминать рассечённую вдоль пополам раковину наутилуса, которую священники Эривора носили на груди как знак своего бога.

– Но мы-то где? – спросил Баррик.

Раймон Бек потёр лицо.

– Думаю, дом Кью’аруса должен быть где-то здесь, – он ткнул палочкой в линию внешней окружности спирали, отступив от конца примерно на половину её длины. – Хозяин всегда гордился тем, что живёт вдали от центра города, отдельно от прочих богатых и знатных семей. А место, где мы сейчас, оно примерно вот тут, – он опять ткнул палочкой, рисуя метку побольше на втором и третьем витках. – Я не могу сообразить, как далеко мы на самом деле уплыли, но знаю, что в той части много островов.

Баррик нахмурился. Сняв мясо с огня, он положил его на чистый камень и начал разрезать пополам – нелёгкое дело, когда нож намного больше куска. Долю Бека принц оставил на камне, а свою взял прямо руками и принялся за еду.

– Мне нужно знать больше. Меня послали с заданием.

– С каким заданием? – заинтересовался Бек.

Даже человеческая компания (какой у него давно не было) и удовольствие от горячей еды не могли заставить Баррика доверить все свои секреты, фактически, кому попало.

– Неважно. Как мне сказали, я должен отыскать некую определённую дверь, но я понятия не имею, где она может находиться; знаю только название места – Зал Горбуна. Что ещё ты можешь мне рассказать? Если название Зал Горбуна тебе незнакомо, может, ты вспомнишь, есть ли где-нибудь в Сне какая-нибудь примечательная дверь? Знаменитые ворота? Что-то, что охраняется?

– Тут всё охраняется, – мрачно ответил Бек. – Всё, за чем не надзирают криксы – в домах Бессонных. И надёжно заперто.

– Ты упомянул, что твой хозяин брал тебя с собой, когда ездил с визитом к… как там? Герцогу Паутины?

– Паутинному герцогу. Он жутко древний. Хозяин говорил, что он один из старейших жителей, старше него только члены Смеющегося Совета.

Баррик удивлённо сморгнул.

– Это ещё что за названьице?

– Не знаю, господин. Хозяин их ненавидел. Он говорил, что кто-нибудь должен выпить из них остатки соков, и тогда мы могли бы начать всё сначала. Ещё он говорил, что смех должен звучать, но я не знаю, что он имел в виду.

От всех этих подробностей Баррика начало одолевать нетерпение.

– Этот Паутинный герцог – где он? Можем мы до него добраться? Можем принудить рассказать то, что нам нужно?

Раймон Бек воззрился на него в священном ужасе.

– Герцога? Нет! Нам нельзя к нему приближаться. Он сотрёт нас в порошок не шевельнув пальцем!

– Но где он живёт? Хотя бы это можешь ты мне сказать?

– Точно не знаю. Где-то у самого сердца города. Я помню, потому что мы миновали множество старинных поместий, пока добрались до центра Сна – и сгоревших, и рассыпавшихся в руины, и окружённых таким количеством мгламп, что я не мог разглядеть их даже вблизи. Хозяин указал мне на много всякого – с такими странными названиями! – как вот Сад Ладоней и ещё разные места: Пять Красных Камней, Библиотека Жалящей Музыки… нет, Жалостливой Музыки… – он перевёл дух. – Так много всего! Башня Сью'маа, Портал Предателя, Поле Первого Пробуждения…

– Стоп, – Баррик вдруг весь подобрался. – Портал Предателя? Это что?

– Я… я не помню…

Принц схватил спутника за предплечье левой рукой, стиснул – и осознал, что причиняет ему боль, только тогда, когда тот заскулил.

– Извини, – Баррик выпустил парня. – Но я должен знать. Вспоминай давай! Что это за место – Портал Предателя?

– Пожалуйста, господин, это было… было одно из тех самых тёмных мест, которые я не мог разглядеть. Но хозяин сказал кое-что… – Бек зажмурился, явно изо всех сил пытаясь припомнить, и при этом потирал руку там, где Баррик её схватил. – Он сказал, что это дыра.

– Дыра? – принц сдержал желание взять этого грязного оборванца за грудки и на сей раз хорошенько тряхнуть. – И всё?

– Знаю, это звучит странно, но хозяин назвал это место «дырой»… как же он там выразился? Дырой, которую даже богам не под силу… не под силу… – Бек вдруг просиял, – даже богам не под силу заткнуть, вот!

Сердце Баррика бешено забилось. Он достаточно слышал о дорогах Горбуна, чтобы понять – нельзя пропускать такое мимо ушей.

– Покажи мне, где его найти!

Довольное выражение сползло с лица Бека.

– Что? Но… господин мой, это же в самом сердце Сна – в квартале Тишины, куда могут являться лишь приглашённые. Даже мой хозяин и ногой не ступал туда, пока его не призвал Паутинный герцог… – он подскочил, услышав громкое «Клац!», но это всего лишь Скарн разбил улитку о камень.

– Мой хозяин был очень умён, – продолжил парень. – И если уж он не являлся туда просто так, мы тем более не должны. Вы не знаете этих существ, принц Баррик – в них нет души, и доброты в них тоже нет ни капли! Они сдерут с нас кожу лишь развлечения ради, и слёз прольют, свежуя нас, не больше, чем я над этой вот пищухой!

– Я не принуждаю тебя идти со мной, но сам не могу упустить такой шанс, – Баррик вытер руки о свой изрядно пообтрепавшийся наряд и начал расчищать землю, чтобы лечь. – Я должен увидеть это место, Бек. Я должен разведать – вдруг эта… дыра, которой даже богам не заткнуть, и есть то, что я ищу. Как я уже сказал, у меня задание, – принц запустил руку под рубашку – пощупать мешочек с зеркалом. – Ты же волен делать что угодно.

– Но если вы оставите меня, меня поймают! Беглый слуга – и из живущих-под-солнцем! – глаза парня наполнились слезами. – Они сделают со мной что-нибудь ужасное!

К Баррику отчасти вернулась его холодность: он вдруг понял, что устал и не желает слушать нытьё этого слабака – и чувствовал, будто твердеет, как глина, превращающаяся в кирпич. Принц улёгся в лунку меж двух сосновых корней и, скатав капюшон Кью’арусова плаща вместо подушки, уложил на него голову.

– Я не могу решать за тебя, торговец. У меня есть обязанности посерьёзнее, чем опекать случайного спутника, – он закрыл глаза.

Заснуть под тихие всхлипывания Бека, сидящего всего лишь на расстоянии вытянутой руки, должно было оказаться нелегко, но в доме Бессонных Баррику едва удалось подремать – он мог бы сказать, что и совсем не спал, если бы не помнил о том странном ящеричьем сне. И веки смежились будто сами собой.

Во сне он стоял на вершине холма – до странности гладкого холма цвета старой слоновой кости. Толпа людей собралась на склоне, их лица, повёрнутые к нему, напоминали клумбу невиданных цветов. Некоторых он узнал мгновенно – своего отца-короля, Шасо, брата Кендрика, – но другие казались знакомыми лишь очень смутно. Миг спустя в одном из них принц опознал, как ему показалось, Ферраса Вансена – но в то же время это был пожилой мужчина с сединой в бороде и редеющими волосами: Вансен, которого никогда не будет, потому что капитан стражи погиб в Глубинах, упал в бесконечную тьму. Из прочих, кого он не узнавал совсем, одни люди были одеты в будто старинные костюмы, другие обладали странной внешностью и неестественным телосложением, как те существа, которых принц видел в темницах полубога Джикуйина; объединяло это разношёрстное сборище только написанное на лицах молчаливое внимание. Баррик попытался заговорить, спросить их, что им от него нужно, но слова не рождались во рту. Лицо будто одеревенело, и хотя мышцы глотки и языка сокращались, что-то не давало им свободно двигаться. Принц поднёс руку к губам и с ужасом нащупал на их месте только лишь кожу, заскорузлую, как старый ремень. Рта не было.

«Баррик? Это ты?» – раздался из-за спины до боли знакомый голос темноволосой девушки – Киннитан, вот как её звали, – но Баррик не мог ответить ей, как ни старался. Он попытался обернуться, но не смог пошевелиться – тело, вслед за лицом, тоже стало вдруг неподатливым и жёстким.

«Отчего ты не поговоришь со мной? – спросила Киннитан. – Я вижу тебя! Я так долго мечтала о том, чтобы поговорить с тобой! Чем же я тебя рассердила?»

Баррик тянул и напрягал закаменевшие мышцы, пока в глазах не поплыло, но все усилия оказались тщетны. Он будто превратился в статую. Лица по-прежнему таращились на юношу снизу вверх, но выжидательное внимание на них постепенно начало сменяться нетерпением и замешательством. Принц стоял, глядя как темнеет небо и начинается дождь, холодные капли которого он едва ощущал, будто плоть его загрубела, стала толстой, как древесная кора. И снова он слышал голос Киннитан, но тот всё слабел и слабел, пока не затих совсем.

Толпа начала расходиться: частью – явно рассерженная его бездействием, частью – просто озадаченная, пока юноша не остался стоять совершенно один на голой верхушке холма и мокнуть под дождём, не в силах даже стряхнуть с себя воду.

– Принц Баррик, если вы действительно… ой!

Раймон Бек, успевший только один раз тряхнуть спутника за плечо, с изумлением почувствовал, как клинок Кью’аруса колет его в горло.

– Чего тебе?

Бек осторожно сглотнул.

– Не могли бы вы… не могли бы вы, пожалуйста, не убивать меня, господин?

Баррик убрал меч обратно в ножны.

– Сколько я проспал?

Раймон потёр шею.

– Здесь об этом всегда трудно судить, но четверть пробило совсем недавно. У нас осталось не так много времени до конца Затиши, когда Бессонные снова выйдут на каналы, – бледность и тёмные круги под глазами говорили о том, что заснуть торговцу, вероятно, так и не удалось. – Если вы вправду хотите отыскать это место, нам нужно идти.

– Нам? Ты, значит, всё же идёшь со мной?

Бек уныло кивнул.

– А разве у меня есть выбор, господин? Так и так они меня прикончат, – парень поджал губы, изо всех сил стараясь совладать с собой. – Впервые за долгое время я думал о своих жене и детях… думал о том, что, скорее всего, больше никогда их не увижу…

– Довольно. Эти мысли не принесут добра ни тебе, ни мне, – Баррик сел и потянулся. – Сколько ещё продлится эта Затишь?

Купец печально пожал плечами.

– Я же сказал вам, пробило четверть. Значит, три четверти уже прошло. Я даже не знаю больше, как определять время, принц Баррик. Час? Или два? Это всё, что у нас в запасе.

– Тогда мы должны попытаться найти центр города за это время. А что насчет этих крикс? Прицепятся они к нам на реке?

– Прицепятся? – Бек хохотнул. Смех прозвучал глухо, как отзвук удара по трухлявому бревну. – Вы не понимаете, господин. Одинокие – не часовые и не надсмотрщики, какие были у нас в Хелмингси. Они не «прицепятся», они мозг в ваших костях заморозят в ледышку. Они вырвут вам сердце и проглотят его целиком. Если услышите их голоса, зовущие вас, когда окажетесь на воде, вы предпочтёте утопиться, только бы не попасться им.

– Перестань говорить загадками. Что они такое?

– Я не знаю! Даже мой хозяин их боялся. Он говорил мне, что его соплеменники не должны были приводить их в Сон. Так он и сказал – «приводить». Я не знаю, нашли они их где-то, или вырастили, или призвали, как ксандианских демонов – но даже Бессонные говорят о них исключительно шёпотом. Я слышал, как один из сыновей Кью’аруса рассказывал своему брату, что они похожи на белые лохмотья, развевающиеся на ветру, но с женскими голосами. Бессонные ещё зовут их «Глазами Пустого Места». Не знаю, что это значит. Да боги упаси, я даже и вовсе не хочу однажды выяснить это.

– Кончай реветь. Вот, глянь на свою карту, – Баррик, присев на корточки, склонился над рисунком торговца. – Нам нельзя соваться прямо в большой канал, особенно если Затишь скоро закончится, как ты утверждаешь. Ты должен помочь мне найти путь к центру по маленьким протокам.

– Все маленькие каналы затемнены мглампами, – откликнулся Бек. – Там ничего не разглядеть. Некоторые из них, к тому же, закрыты водяными воротами; в них мы слепы, а вот нас всем видно…

Баррик в отчаянии застонал:

– Но должен же быть способ попасть туда, пусть даже придётся плыть по самому широкому каналу…

– Как улитья ракушка, – внезапно прокаркал ворон. Скарн поднял голову, отрываясь от расклёвывания слизких раскрошенных остатков точно такой раковинки. – Мы видали то. Сверху.

– Да. Мы хотим попасть к центру, но Бек говорит, что по небольшим протокам нам не пройти незамеченными.

– Мы могли б найти путь, – предложил Скарн. – От островка к островку, куда тьме не дотянуться.

– Тогда сделай это, – кивнул Баррик. – Сделай это, и обещаю – я поймаю тебе самого большого, самого жирного кролика, какого ты только видел, и себе не возьму ни кусочка.

Птица наклонила голову вправо, влево, разглядывая его – в чёрных глазах блеснули отражения костра.

– Сделка, – каркнул ворон и расправил крылья. – Уж постарайся не отстать.

Прежде чем вернуться в скиф, Баррик задержался, чтобы потушить костёр, но сперва подобрал с земли сосновый сук, липкий от смолы, сунул его в пламя, дождался, пока деревяшка займётся, и только потом забросал кострище смешанной с песком землёй.

– Это же настоящий огонь! – вскрикнул Бек, увидев импровизированный факел. – Затушите сейчас же!

– Здесь темно, как ночью. Я не собираюсь нащупывать себе путь сквозь этот проклятый город, ползая на карачках. Кроме того, если Бессонные не любят света сумерек, может быть, настоящий огонь их напугает.

– Они ненавидят свет, но не боятся его. А заметят издалека. Нести с собой факел – всё равно что орать во всё горло, чтобы криксы нас поскорее нашли.

Принц вгляделся в спутника, пытаясь определить, где в его словах страх, а где – здравый смысл. В конце концов он выкинул горящий сук в реку; лёгкий клочок сизого дыма потянулся за отплывающей от острова лодкой.

Баррику и до того не нравился этот мрачный, унылый город, но чем глубже они погружались в Сон, чем ближе подплывали к самому его сердцу, тем сильнее принц его ненавидел. Возможно, когда Покой закончится и улицы опять наводнят жители, он станет менее зловещим, но представить себе Сон оживлённым – или хотя бы обычным – городом было трудно.

Встречаемые ими по пути доки походили на кривые зубы; мосты нависали низко над головами; ограждённые высокими покатыми стенами каналы походили на разветвляющиеся кишки, будто бы город был гигантским бессмысленным существом наподобие морской звезды и медленно всасывал их внутрь себя. Дома, даже самые большие, казались тесными и скрывающими какие-то тайны, маленькие окошки глядели на мир бельмами слепца. Общественных мест, по крайней мере того, в чём Баррик мог их опознать, тоже встречалось мало: только корявые мосты да редкие пустыри, похожие не столько на площади или рынки, сколько на места, где старые дома снесли, ничего не построив взамен. Но ужаснее всего была аура тягостного молчания, царившая над тёмными лабиринтами Сна. Его обитатели могли зваться Бессонными, но вместо вечно оживлённых улиц Баррику и Раймону Беку на пути встречались лишь одни только застывшие постройки, каждая из которых казалась порождением кошмара, твёрдой скорлупой, лелеящей в себе зародыш дремлющей злобы, как будто Сон был вовсе не городом, но склепом – обиталищем неупокоившихся мертвецов.

Они только что выскользнули из спасительного укрытия одного из островов посреди канала и гребли по открытой воде к другой россыпи скал и деревьев, купающихся в сумеречном свете, когда прозвонил последний колокол Затиши, отдавшись у Баррика в костях неясным гулом, более мощным, чем звук, донёсшийся до его ушей.

– Сейчас они начнут выходить, – тихо сообщил Бек, стараясь тем не менее сохранять спокойствие. – Кто-нибудь увидит нас.

– Если ты не прекратишь вертеться и подскакивать, кто-нибудь нас уж точно заметит. Сиди тихо. Веди себя естественно, – Баррик натянул капюшон ещё ниже на лицо. – Если тебе нечем прикрыть голову, ляг на дно.

Бек отыскал кусок чинёной парусины и завернулся в него.

– Это просто потому, что я знаю здешний народ. Они жестоки, эти Бессонные – жестоки беспричинно! Они как мальчишки, которые обрывают ножки мухам.

– Тогда будем следить, чтобы они не схватили нас за ноги. Так, куда подевался проклятый ворон?..

Баррик всё ещё высматривал Скарна, когда они проплыли под несколькими древними мостами разной высоты, чьи арки внахлёст нависали над водой как колючие плети шиповника, соединяя ряды полуразрушенных увитых плющом черепитчатых башен на двух берегах тёмной реки. Смазанное движение серой тени на одном из мостов привлекло внимание принца – будто кто-то махнул ему платком. Он быстро глянул вверх. И что-то оттуда ответило ему таким же взглядом. Юноша едва мог рассмотреть его сквозь источаемую мглампами тьму, но ощутил, как от этого взгляда словно ледяные когти сжали сердце.

– Что вы делаете? – скороговоркой прошептал Бек. – Вы уронили весло!

Баррик услышал плеск, с которым его спутник ловит весло и втаскивает обратно в лодку, но так, будто звук донёсся с другого берега.