Текст книги "Содержательное единство 2007-2011"

Автор книги: Сергей Кургинян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 53 страниц)

Оторвана ли от жизни моя теория? Читателю виднее. Но мне то кажется, что никоим образом. Мы все только что прослушали откровения Лугового. Перед этим нас неделю к этим откровениям готовили. Другое дело, что всем все "по барабану". И Луговой, и Литвиненко, и Политковская, и кто угодно еще. Но те, кто к этому готовят, считают, что могут привлечь внимание. Иначе зачем они терзают слух и глаз, тратят время гостелевидения?

Наконец, мы слышим Лугового. Все, что он говорит, – это классическая пропись эпохи зрелого социализма в достойном исполнении офицера КГБ той эпохи. То есть все – слова, тип аргументации, подход, подача, риторика, – взято из той системы, превращенной в свалку. А сами слова, типы аргументации, подходы и прочее – превращены в информструктурный утиль.

Чем это чревато? (рис.15).

Был Дух – коммунизм, Система – СССР. У Системы были цели, возможности. И в эти цели и возможности упаковывался подход с его служебными информструктурами, словами, типом аргументации и так далее. Цели предполагали, что нам на Запад «накласть». Возможности – что есть, чем «накласть».

Теперь нет ни того, ни другого. А все взято с той свалки. Результат будет совершенно сокрушительный!

Но ведь это не единственный случай, когда все делается именно так! Это не случайность, это закономерность. И чтобы убедиться в этом, надо рассмотреть более крупные случаи.

Часть 1. Политологический анализ проблемы

На Украине – острейший политический кризис. При этом Украина – не просто одно из сопредельных государств. Ничто так не должно интересовать Россию, как ситуация на Украине.

Если мы хотим иметь империю, как утверждает ряд влиятельных патриотических фигур, то без Украины империи нет.

Если мы хотим национального государства, то славянский ареал является для нас решающим.

Если мы просто хотим оставаться на Черном море, то нас не может не интересовать ситуация в государстве, контролирующем Крым и Одессу.

В конце концов, те же экспортные деньги за газ и нефть (если они являются альфой и омегой властных хотений) во многом детерминированы процессами на Украине. Потому что структуру нашего транзита если и удастся изменить, то не сразу… Потому что никто не сказал, что эту структуру вообще можно изменить. В том смысле, что при попытках изменений не появится новых проблем…

Не хочу утверждать, что российская власть не занимается Украиной и не имеет возможности влиять на характер протекающего там кризиса. Это было бы просто неверно. Это означало бы, что мы видимое принимаем за сущее. Конечно, власть занимается Украиной. И конечно, она имеет вполне весомые возможности. Но в чем тогда дело? Почему эти занятия, влияя на массу очень животрепещущих частностей, не переламывают тенденции? Не придают этой тенденции нового качества?

Между тем, качество развивающегося процесса, как мне кажется, достаточно очевидно. Но это для меня оно очевидно. А для других – нет. И я не хочу сказать, что эти другие меньше меня понимают в происходящем. Или что они радуются умалению российских возможностей. Как-то со временем у меня пропало желание давать подобные лихие оценки.

И не в том дело, что власть грозит пальчиком и говорит "ни-ни". Может, кому-то она это говорит. Не знаю. Но только не мне. Да и по тому, что я читаю в газетах, – ну, никак не возникает ощущения, что власть болезненно реагирует на лихие оценки.

Просто я вдруг понял, что эти лихие оценки отнюдь не углубляют нашего понимания происходящего. Что они не схватывают главного в происходящем. И в этом смысле удаляют нас от истины, а не приближают к ней. Если вообще по отношению к происходящему можно использовать альтернативу "ложное – истинное".

Как практикующий аналитик, я за последние годы стал критически относиться к запальчивости вообще, и в особенности к расхожим, популярным формам этой запальчивости. А самая расхожая форма – это высокомерно выкрикиваемое: "А он что, дурак?"

Обсуждаешь поведение лидера какой-нибудь корпорации. Или какого-нибудь иного действующего лица. Предлагаешь на выбор два сценария.

Сценарий #1. Действующее лицо понимает, что находится под воздействием таких-то и таких-то обстоятельств (атакуемо такими-то субъектами, втянуто в русло таких-то объективных процессов).

Сценарий #2. Действующее лицо этого не понимает.

А тебе отвечают запальчиво: "А оно (лицо это) достаточно тупо! Конечно, не понимает!"

Ну, что ответить? Сказать оппоненту: "Мил человек, а кто ты такой, чтобы так рубить с плеча? Между прочим, тот, кого ты в тупости обвиняешь, много чего сделал, много чего добился. А ты-то сам что сделал, чего добился?"

Ответить так – это значит обидеть оппонента, вступить с ним в перепалку. Что, опять-таки, скучно, неинтересно.

И приходится набираться терпения. И находить какие-то корректные формы указания на суть описываемой коллизии. А какие тут могут быть корректные формы?

Эти формы – хочешь, не хочешь – всегда сводятся к тому, что человек не бывает ни вообще умным, ни вообще глупым. Ни вообще осведомленным, ни вообще неосведомленным. Что всегда есть диаграмма всего чего угодно – интересов, знаний, пониманий, желаний. Что эти знания, интересы, понимания, желания носят не скалярный, а векторный характер. Что каждый человек, говоря языком Шекспира, "помешан в норд-норд-вест, а при южном ветре может отличить сокола от цапли". Кто-то помешан в норд-норд-вест, а кто-то в норд-норд-ост…

Если от "помешанности вообще" перейти к корректному описанию подобной анизотропии понимания (хотения, знания, заинтересованности), то получается следующее (рис.16).

Запальчивые оценки предполагают, что в каком бы направлении ни двигалось это самое понимание (или интерес, или что-то еще), везде оно будет количественно одинаково. Как радиус круга. Так почти никогда не бывает. Гораздо чаще это понимание (интерес или что-либо еще) напоминает не круг, а эллипс (рис.17).

По оси Х (или «в норд-норд-вест», если по Шекспиру) человек может понимать достаточно мало, а по оси Y (или, скажем так, в «норд-норд-ост») очень много. И спрашивать, умен он вообще или глуп, просто недостойно. Если он крупный человек, то он наверняка умен. Весь вопрос – в чем умен. А поскольку он человек, то в чем-то он всегда глуп. Даже если в чем-то другом он гений. Вопрос, в чем именно он глуп.

Подлинные диаграммы понимания, заинтересованности или чего-либо еще, являющиеся частью описания той или иной личности, носят не круговой и не эллиптический, а гораздо более сложный характер (рис.18) .

По оси 1-1 человек, например, может понимать достаточно много.

По соседней оси 2-2 – почти ничего не понимать.

По оси 3-3 – понимать кое-что.

А по оси 4-4 – понимать больше, чем кто угодно.

Диаграмма этих пониманий описывает структуру пониманий, характеризующую определенного человека.

Диаграмма интересов описывает структуру интересов, описывающих этого человека.

А полный набор таких диаграмм (пониманий, интересов, хотений) – опишет человека, некую личность в ее уникальности.

Поэтому никогда ни про кого не надо говорить – "вообще умен" или "вообще глуп". Нужно определять тип мышления. И сознавать, что принадлежность того или иного лица (или группы, класса) к другому типу мышления никак не сводится к оценке по принципу "больше-меньше". Другое – оно не больше и не меньше, оно другое.

То мышление, которое я хочу рассмотреть, называет себя прагматическим. При этом все не сводится к прагматике мышления. Прагматика мышления дополняется прагматикой интереса (потребностей, мотиваций), прагматикой поведения (планирование, осуществление деятельности). Человек чувствует как прагматик, мыслит как прагматик, действует как прагматик, хочет как прагматик.

В рамках такого совокупного прагматизма человек этот мыслит острее и точнее, чем я. Действует энергичнее и настойчивее. Проявляет большее, чем я, хотение. Демонстрирует гораздо больший накал чувств (чтобы не сказать – страстей). И… и оказывается в тупике. В тупике собственного (зачастую блестящего) прагматизма.

Всегда ли он оказывается в тупике? Нет, отнюдь не всегда. Все зависит от типа проблемы, с которой он сталкивается (рис.19).

К этой фундаментальной альтернативе добавляется другая альтернатива, не столь актуальная, но тоже весьма серьезная.

Одно сознание будет решать проблему индуктивно. То есть разлагая ее на компоненты и пытаясь получить общее решение как сумму решений частных.

Другое сознание будет решать проблему дедуктивно. То есть схватывая проблемный фокус и не редуцируя содержащееся в этом фокусе общее до тех или иных (может быть, и весьма существенных) частностей. И опять же, все зависит от типа проблем (рис.20).

В принципе правомочно рассматривать четыре обобщенных типа мышления (интересов, действий и прочего) – рис.21.

Первый тип – индуктивно-прагматический. Наиболее частый тип.

Второй тип – дедуктивно-непрагматический. Тоже частый тип.

Третий тип – дедуктивно-прагматический. Бывает, но гораздо реже.

Четвертый тип – индуктивно-непрагматический. Встречается реже всего.

Описав общую ситуацию, я могу вернуться к украинскому сюжету.

В чем дедуктивное содержание этого сюжета? Что, в принципе, произошло на Украине, если отвлечься от массы частностей (кто что хочет приватизировать, кто с кем и как пилит бабки, кому кто какие дает указания)? Если разложить проблему на все эти частности, то она запутается. По крайней мере, мне кажется, что она запутается, причем абсолютно необратимым и бесперспективным характером. Но поскольку проблему уже разделили на эти частности, и за каждой частностью стоят огромные интересы, то ее соответствующим образом и запутывают.

Если же уйти от частностей, то общее достаточно очевидно.

На Украине есть, конечно, несколько макрорегиональных групп. Сводить ее структуру к двум или трем группам (западной, центральной и восточной, например) нельзя. Но и игнорировать наличие на Украине двух принципиальных типов ориентации (выделенных еще Гоголем в виде Остапа и Андрия) тоже вряд ли возможно.

Так вот, впервые в истории последних веков номинальный "Остап" сегодняшней Украины – то есть Янукович – обратился за помощью в критический момент не к президенту России и московскому патриарху, а к австрийскому канцлеру и Папе Римскому. В соответствии с этим, впервые же нынешний майдан не включил в свою повестку дня проблему украинского федерализма. "Остап" историософски аннулирован. И в этом никоим образом не виноват Янукович (что не означает, что я являюсь его поклонником).

Итак, вплоть до последнего майдана ситуация на Украине воспроизводила некий историософский вариант (за который, между прочим, было заплачено огромной кровью на протяжении веков) – рис.22:

Когда я говорю, что раннее (эпохи предыдущего майдана) противопоставление Янукович-Ющенко – это уже суррогат, только похожий на историю (симулякр, форма без содержания), мне все ясно. Я просто вижу лицо Януковича. И понимаю, что ничего за этим не стоит. Я вижу, кто встроен в процесс (и это отнюдь не только Чорновил-младший). И понимаю, как все построено.

Я просто объяснить до конца людям все не могу. А люди верят, что Янукович – это, пусть и с поправкой на качество нынешней реальности (регресс, криминализация), но все же "Остап". И то ведь, запорожские казаки, ставшие прототипами для Бульбы и Остапа, – отнюдь не стерильны были. И много чем сомнительным занимались.

Но главное – за Януковичем Москва. Кремль, Путин. Ну, проиграл он, но есть ставка России, вектор России. За Януковичем – наши. Худо-бедно, но наши. А за Ющенко – чужие. И очень видно, насколько чужие. Так видно, что дальше некуда (рис.23).

Суть дальнейшего состоит в том, что даже форма исчезает. Пока есть форма, кто-то может надеяться, что она сама восстановит содержание.

Кто может убить русский полюс этой формы (а суть формы в том, что она биполярна)? Убить этот полюс может лишь тот, на кого замыкается его энергия. Энергия замкнулась на Януковича – он ее и убил.

А там, где энергия замкнулась на Зюганова – тот убил.

Это свойство энергии. Ее посторонний убить не может. Ее может убить только тот, кто получил ее в руки.

Горбачеву доверили обновление социализма – он и убил.

Ельцину доверили демократию – он и убил.

Так построена политическая метафизика подобных убийств. Опять же, мне это очевидно. Но это не значит, что это очевидно всем.

Однако вернемся к Януковичу.

Обратившись к Римскому Папе и австрийскому канцлеру, он убил некий полюс. Тот полюс, который ему доверил свою энергию. Потом он еще несколько раз добивал этот полюс. И не потому что он "му-му" или дурак. А потому, что у него нет историософской правды. Нет накаленного идеала. А значит, нет права ни на что. Ни на конфликт. Ни на настоящее поднятие масс. Ни на стратегические решения.

Ему они и не нужны. Там все про другое. Про то, как будут "распилены" драгоценные миллиарды. Как они будут приумножены, спрятаны, не потеряны. В этом смысле Янукович намного сильнее и вашего покорного слуги, и Тараса Бульбы с Остапом… Не хочу буквальных параллелей – мне кажется, что понятно, о чем речь. Речь об этой самой асимметрии (рис.24).

Ось 4-4 – в нашем случае – называется «хозяйственный прагматизм».

Ось 2-2 – опять же в этом случае – "историческая страсть".

Я даже не призываю снизить параметры по оси 4-4. Украинскому народу надо жить. Востоку нужен человек, который не "сдвинется" на романтизме и обеспечит практику нормальной хозяйственной жизни. Я эту прозу жизни никоим образом не уцениваю. Я только указываю, что пока по оси 2-2 на месте впадины не будет выступа – "ловить нечего" (рис.25) .

Скажут: подумаешь, какие-то исторические константы! Есть нефть, газ… Есть донецкий работяга, верный своим региональным патронам… Есть искусство лавирования…

В том-то и дело, что все это есть до тех пор, пока есть исторические константы и то, что их порождает. А когда эти константы сломаны, то ничего этого нет! Прагматическое сознание не в состоянии пережить такой коллизии. И в этом смысле оно носит тупиковый характер.

Справедливости ради еще раз подчеркну, что не просто Янукович ушел с исторической стези. Янукович и не может находиться на этой стезе, если за ним не стоит Россия, Кремль, Путин. Все, что угодно, вплоть до этого самого плохого русского пиара и русского телевидения. Потому что историческая стезя, от имени которой что-то там силится изобразить Янукович, в том и состоит, что "навеки с Россией". И не с Россией вообще, а с Россией историософской. То есть той Россией, которая выступает антитезой "западенской прелести".

Если Россия (а) вообще перестает явно и настойчиво (или хотя бы грубо и навязчиво) держать руку тех, кто это силится изобразить, и (б) прекращает быть антитезой "западенской прелести", – то что может Янукович? Или вставший на его место духовно сильный человек? Янукович не Остап, но будь он Остапом – что бы он мог, если нет за его спиной историософского дома и альтернативного центра сил?

Между тем, Россия ничем подобным не становится. Она сама заявляет о том, что входит (или мечтает войти) в мировую (читай – западную) цивилизацию. Она сама хочет в Европу и НАТО. Ее туда не пускают, но она-то хочет! И курс на это вхождение никто не отменил. Курс стал более противоречивым – мол, хотим, но чтоб того… (рис.26)

Азы системного подхода говорят о том, что полный цикл поворота от Козырева к чему-то другому включает в себя, как минимум, четыре такта.

Такт #1 – хотим и готовы на любые условия (Козырев).

Такт #2 – хотим, но ставим условия (нынешняя коллизия).

Такт #3 – хотим, но понимаем, что не пустят, и говорим, что не хотим ("виноград зелен").

Такт #4 – действительно не хотим.

В пределах описанной "четырехтактности" ясно прослеживаются две фазы (хотим и не хотим) (рис.27).

Азы системного метода говорят о том, что по-настоящему энергийная (и в этом смысле необратимая) ситуация возникает только при полном переходе к фазе Б. Когда действительно не хотим. А до тех пор все неустойчиво. И потому двусмысленно.

– Хотим и ставим условия? А их не выполнили, и мы их сняли.

– Делаем вид, что не хотим? А все видят, что делаете вид. А почему делаете? А потому, что не пускают. А если пустят, прибежите? Конечно.

Соответственно, и на такте #2, и на такте #3 не включишь по-настоящему внутреннюю энергию своего населения и не получишь чужой поддержки. Ведь все понимают, что хочется в западную цивилизацию. А любые заигрывания с альтернативами – от безысходности. Или от желания эти альтернативы капитализировать, напугать Запад такой капитализацией и получить для себя желанный билет, "сдав" тех, с кем для видимости заигрывали как с альтернативным союзником.

Значит, все серьезное возникает только когда "действительно не хотим". Но что значит "действительно не хотим"? (рис.28)

Пока я обсуждаю все не с позиций идеологии, а с позиций системного моделирования и стратегической аналитики. Предъявляя эту позицию, я не обязан говорить «чего хотим» (какова конкретная идеология альтернативизма – коммунизм, православие etc). Я только говорю, что без какого-то альтернативизма – дело швах. И что в общем виде (вне всякой идеологической конкретизации) альтернативизм состоит в следующем: «Не хотим мы ни в какой чужой дом! Ни в западный, ни в восточный! Ни под США с Европой, ни под Китай. Мы свой дом построим».

Но свой дом не построишь, не выдвинув новой историософской модификации того, что уже было в истории. Дом не построишь вне исторической страсти. А также того, что эту страсть вызывает. А что ее вызывает? (рис.29)

Задавая читателю и себе вопрос, что нужно, я вроде бы должен немедленно скомандовать: «На старт! Внимание! Марш!» – и начать перечислять нужные компоненты. То есть заявлять свой проект, свою идеологию. Если не «Пятую империю», так что-нибудь другое.

Но в этом и состоит ловушка. Я даже не буду объяснять, почему это ловушка. Я просто зафиксирую свое особое мнение, что это ловушка. И спрошу себя и собравшихся, что тогда не ловушка? (рис.30)

Следуя полученному методологическому результату, согласно которому нельзя (вредно и контрпродуктивно) сразу лезть со своим «что нужно», я и не буду говорить, что нужно. А поскольку сказать-то нечто я обязан, то я скажу не о том, что нужно, а о том, чего недостаточно.

Я КАТЕГОРИЧЕСКИ НАСТАИВАЮ НА ТОМ, ЧТО ПРАГМАТИЗМА ТУТ В ВЫСШЕЙ СТЕПЕНИ НЕДОСТАТОЧНО. И ЧТО НИКАКОЙ ПРАГМАТИЗМ НЕ ДАСТ ОТВЕТА НА ВОПРОС "ЧТО НУЖНО ДЛЯ ПОСТРОЕНИЯ СВОЕГО ДОМА". ЧТО ТАКОЙ ОТВЕТ ДАЕТСЯ ТОЛЬКО В РАМКАХ АБСОЛЮТНЫХ АЛЬТЕРНАТИВ ЭТОМУ САМОМУ ПРАГМАТИЗМУ. И ЧТО БЕЗ ОТВЕТА, КАК МЫ ВИДИМ, ПРАГМАТИЗМ ОБЕСТОЧЕН.

Это и называется "тупик прагматизма".

В рамках этого тупика второй майдан снял не только адресацию к Москве и ее духовным инстанциям. Он снял и тему федерализации Украины. Восток – от безысходности – принял украинскую самостийность за аксиому. А это влечет за собой далеко идущие последствия.

Опять же, прагматические сознание это не улавливает. "Подумаешь, – говорит оно, – самостийность! Ну и пусть! Если в рамках самостийности Восток и Центр (Киев) победят Запад, то в итоге все окажется в нашем смысловом поле. И тем самым явно или исподтишка, прямо или косвенно мы вернем себе Украину".

Если проводить прагматические калькуляции, исходя из каких-то материальных констант, то это, может быть, так и выглядит. А если инвентаризировать нематериальные активы (что неприемлемо для прагматического сознания), то это выглядит обратным образом. Потому что у Востока нет политических нематериальных активов в вопросе о самостийности и вхождении в другой – не российский – дом.

Самостийность – это не ноу-хау Остапа. Это ноу-хау Андрия. За это лилась кровь. И своя, и чужая. За эту правду "западенцы" стояли насмерть. И на их стороне не только моральное право. На их стороне – вся правота нематериальных активов. Их проект самостийности и западности разработан. У этого проекта есть политический и даже экзистенциальный язык.

Принимая проект, Остап должен принять язык. Он должен признать свою моральную неправоту. Ибо он был против самостийности и вхождения в Запад, а все этим и кончилось. Признав свою неправоту, он должен признать чужие смыслы. А признав все это, Остап полностью "ложится под Андрия". Тем более, что вхождение-то происходит в тот дом, где Андрий – свой, а Остап – чужой. Где помнят и "заслуги" Андрия, и "преступления" Остапа.

И что, непонятно, каков будет результат? По-моему, понятно до боли. Но прагматическое сознание противопоставит этому пониманию пару десятков якобы всеобъемлющих материальных факторов. Индуктивно-прагматическое сознание раздробит картину так, что куда там детский калейдоскоп… И все исчезнет. А процесс покатится дальше.

Между тем, растерянное прагматическое сознание не схватывает даже очень важные частности.

24 августа 1992 года Николай Павлонюк, лидер ОУН с 1957 года, вручил клейноды власти президенту Украины Кравчуку. Клейноды – это нематериальный актив, знаки властной преемственности. В полном объеме речь должна идти о гетманской булаве и соответствующих знаках. Но если даже основа усечена до "жовто-блакитного" флага, то факт вручения клейнод носит неотменяемый характер. Он означает, что власть, олицетворяемая Кравчуком и его преемниками, преемственна по отношению к "украинскому правительству в изгнании, не признавшему советскую оккупацию". А это правительство в изгнании, в свою очередь, преемственно по отношению к украинским правительствам в их модификациях 1918 и 1919 годов.

Можно сказать, конечно, что такая преемственность сложно сопрягаема с нынешней Украиной. Той Украине Ленин не передавал Новороссию, а Хрущев – Крым. Однако трудность этого сопряжения не отменяет факта. Этот факт носит нематериальный характер. Он не может быть до конца оценен на языке прагматики. Но это только значит, что язык прагматики, ее понятийный аппарат, ее критерии не схватывают главного.

Между тем, прагматикам приходится функционировать не в некоей благополучной среде, а в среде, пережившей катастрофы государственного распада.

Если Российская империя и СССР одинаково рухнули, то общественное сознание неизбежно спрашивает себя, что собирать. И собирать ли. Пока на Украине кипят большие страсти и ведется большая игра, русское сознание распинают между взаимоисключающими альтернативами (рис.31)

Спросят – вокруг чего собирать? И это совершенно справедливый вопрос (рис.32).

Я согласен с теми, кто говорит, что такое собирание возможно только вокруг притягательного исторического бытия. И что создание такого бытия – не кабинетное дело. Конечно, не кабинетное. И конечно, разговаривать о таком бытии в утвердительном плане очень трудно, как и об идеологии. Но можно говорить в системно-аналитическом плане. То есть зафиксировать, что расширительное, константное и уменьшительное бытие – разнятся.

Что если цель – осуществлять расширительное, то и субъект надо организовывать по расширительным мега-алгоритмам. Пусть это будет не коммунистический интернационализм, не православный симфонизм. Но что-то должно быть. В противном случае других к себе не зазовешь. Скажут: а на фиг их зазывать и еще с ними делиться? Хватит, назазывались.

Надо или не надо зазывать – это идеологический спор. С системно-аналитической точки зрения я только хочу указать, что для расширительного сценария надо зазывать. Как зазывать, кого? Это открытый вопрос. Скажут, что Ленин "перезазывался". А у него были альтернативы? После крушения государства, построенного на пестро-этнической основе и вокруг русского ядра, после того, как такой принцип "приказал долго жить", и многие от России отложились, – что он мог сделать? Он мог построить унитарное русское государство? В каких границах?

Согласен, что это не входило в его приоритеты. Но, во-первых, он был не один. И если бы существовал накаленный русский приоритет, то он все равно бы возобладал. А во-вторых, возобладай он – что бы в итоге получилось? Да ничего бы не получилось. И это все понимали. Все, включая крайних русских "обособителей".

Но оставим в стороне прошлое. И не будем выбирать, демонстрируя идеологическую предвзятость. Просто укажем, что для расширительности нужны одни алгоритмы, для обособительности – другие (умеренный вариант – русская Франция, крайний вариант – русский Израиль). Нельзя все это исповедовать одновременно и при этом кого-то к себе притягивать. А также бесконечно качать качели между вхождением в чужое и созданием своего. Тем более, что абсолютно очевидно, что нет чужого, в которое можно войти, а создать свое на обособительной основе невозможно. Просто сомнут, и все.

Одна и та же проблема в разных ее ракурсах возникает то в связи с Белоруссией, которой по определенным основаниям чуждо нынешнее бытие России, то в связи с Украиной, то в связи с другими слагаемыми. Общее тут одно – никто не будет заказывать себе квартиры в доме, который не хотят строить.

Если хозяева строить для себя свой дом не хотят, и предпочитают обзавестись квартирами в европейском доме, то и другие будут заказывать квартиры в европейском доме. И в чем их упрекать? Хоть Лукашенко, хоть украинских "незалежников". Хоть Януковича, хоть Каримова.

Заявите о своем доме и объявите тендер на свободные квартиры! И поймите, наконец, что это не прагматическая задача. А если только от этой задачи и зависит вся остальная прагматика, то речь, опять-таки, идет о тупике прагматизма. О том, что прагматизм превращается в тяжелый синдром.

Степень этого синдрома можно понять по мелочам.

Вот у нас сейчас есть такая мелкая проблема – жара в Москве. (Проблема не такая уж мелкая – люди умирают.) Но не в масштабе проблемы дело. А в подходе. Выступает Жириновский и говорит Зурабову: "Надо ввести сиесту в Москве". Для кого ее надо ввести? Для обладателя машины с кондиционером, который выйдет из кондиционированного офиса, быстро приедет в кондиционированный коттедж и там отдохнет? А если человеку надо выйти из душного помещения, сесть в душный автобус, доехать до душного метро и приехать в душную малогабаритку, затратив полтора часа? А потом таким же образом ехать назад?..

Вот я недавно приехал из Испании. Я знаю, что такое там сиеста. Это хороший тип жизни для небольших городов, где от дома до работы – рукой подать. И где машины с кондиционерами есть у подавляющего большинства населения. В Мадриде сиеста – это уже проблемная штука.

То, что вокруг этого исполняет наша элита, имеет одно название – полное пренебрежение к факту реальной народной жизни. Отщепление от этой жизни.

Немцов выступает: "А мне нравится жара! Надо больше улыбаться! Надо сменить дресс-код. Больше льна! Шелка!"

Следом за этим на телеэкран вылезает какой-то обезумевший академик. Он рекомендует не унывать. Седина в бороду, бес в ребро. Бородатый чудик, обремененный академическим статусом, орет: "Домой пришли и ходите голенькие!"

На это все смотрят. На Украине в том числе. Мелочь-то вроде мелочь, но на Украине такой разговор невозможен. Справедливости ради скажем, что там есть присутствие народа в процессе. И такой уровень отщепления невозможен.

От совсем мелких вещей перейдем к чуть более крупным.

Предположим, что мы хотим реального воссоединения с Украиной в каких-то формах. С Украиной или кем-то еще. Что для этого нужно в качестве неснимаемого прагматического условия? Нужно, чтобы Россия была культурной метрополией. Хотя бы культурной. Она всегда ею была. И на Украине трудно представить себе что-нибудь другое. Там оголтелых самостийников все же не так много. Там еще читают Пушкина. Да и не только Пушкина. Ну как оторвать реальную украинскую культуру от русской? И грузинскую-то не оторвешь. А украинскую тем более.

Но… причем тут Пушкин? Если по всем нашим государственным каналам трубно провозглашается, что реальный культурный интегратор – это группа "Серебро", которая должна победить на Евровидении, то на что мы рассчитываем (к вопросу об Остапе, Андрии и о чем угодно еще)? В итоге побеждает не "Серебро". "Серебро" получает третье место. Второе место получает украинский Андрей Данилко (он же – Верка Сердючка). А первое – сербская лесбиянка.

Все хороши. Но мы-то хотим роли культурной метрополии! Мы хотим стать альтернативным культурным магнитом. Мы на чем им хотим стать? На группе "Серебро"? Так она, во-первых, проиграла Сердючке, во-вторых, сыграла по омерзительным правилам "их дома". Их, а не нашего. И, в-третьих… В-третьих, на "Серебре" культурную метрополию не построишь. Ее вообще на попсе не построишь. Может быть, ее сейчас и на классике не построишь.

Но на попсе – не построишь точно. Просто для остроты ощущения вспомним слова, которые несет городу и миру группа "Серебро", состоящая из трех весьма специфических особ:

SONG N 1

Вижу, ты клеишься ко мне,

Но лучше поостынь.

Ты хочешь попытать со мной удачи,

Ведь я сразила тебя наповал.

Неужели ты не видишь, как я двигаюсь?

Обрати внимание на мое платье, сияющую кожу.

Знаешь, у меня есть место,

Где ты еще не бывал!

Сбавь обороты, малыш, ты ведь не хочешь,

Чтобы я в тебе разочаровалась!

Поэтому перестань делать сам знаешь что!

Я спущу твои денежки,

Я буду крутить для тебя своей красивой попкой,

И ты не сможешь оторвать от нее взгляда.

Дорогой, заграбастать твои денежки -

Для меня это раз плюнуть.

Мои подружки-стервы рядом со мной.

Я двигаю для тебя своей красивой попкой!

Получая над тобой все большую власть,

Я сама становлюсь свободнее.

Малыш, знай, что я сексуальная маньячка!

Я дразню тебя, плохой мальчик,

Давай, прими мой вызов, не стесняйся.

Положи свою вишенку на мой тортик!

Попробуй меня на вкус!

Опять-таки скажут – мелочь. Для прагматического сознания – мелочь. Но если это сознание – суть тупик, то что делать? Менять сознание или подыхать.

Вот – в поддержку того, что мы недавно говорили в своем докладе об американской системе ПРО выступил военный специалист. В опубликованной 29 мая в газете "Известия" статье капитана первого ранга Михаила Волженского "ПРО: замаскирована под защиту, создана для нападения" утверждается, что американское ПРО в Европе – это ключевой элемент, позволяющий США вырваться из тисков "взаимного ядерного сдерживания", которое означает невозможность нападения одной стороны на другую без ее гарантированного ответного уничтожения. Используя модернизированные крылатые ракеты "Томагавк", США теперь смогут превентивным ударом одномоментно уничтожить практически всю ядерную стратегическую триаду России. Именно для наведения крылатых ракет США на Россию, а вовсе не для защиты от немногочисленных иранских МБР малой дальности, и строится радар в Чехии.

Сценарий удара, по мнению каперанга Волженского, может выглядеть так (рис. 33)