Текст книги "Содержательное единство 2007-2011"

Автор книги: Сергей Кургинян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 53 страниц)

Россия, тем более, проиграет, если туркменской добычи не хватит на всех желающих, и поставки газа в Россию из Туркмении (а в перспективе, и из Узбекистана) резко сократятся.

Россия, к тому же, проиграет в случае появления Туркмении как альтернативного поставщика газа для Европы или Китая. Поскольку в таком случае резко снизится их зависимость от российского газа как предмета геополитического торга и "геоэкономической дубинки" в руках Москвы.

Вот реальная цена для России идущей сейчас в Туркмении "властно-клановой заварухи". И именно с учетом такой цены (и связанных с ней туркменских кланово-элитных обстоятельств) следует рассматривать то, что сейчас происходит и будет происходить в Туркмении.

Укажем, что внутриполитический и геоэкономический исход туркменской клановой борьбы пока вовсе не предопределен.

Во-первых, ахалтекинские (а также западные йомудские) "евротуркмены" вряд ли намерены сдавать свои позиции без борьбы. Тем более что в данном случае у них налицо не только европейские, но и турецкие (антииранские) и американские (антикитайские) союзники.

Во-вторых, в Узбекистане, через который должна пройти "китайская" труба, пока что достаточно сильны элитные пророссийские настроения, а элита Казахстана, серьезно опасаясь Китая, тем не менее, по прежнему очень "прислушивается" к советам и "сигналам" не только из России, но и из Европы и особенно США.

В-третьих, освоение крупных месторождений, а также проектирование и строительство стратегических трубопроводов – дело совсем не быстрое. Оно, даже при самых благоприятных условиях, займет минимум 4-5 лет.

Так что определенное время для принятия и реализации соответствующих решений у России – пока – имеется. И вопрос лишь в том, насколько эффективно будет потрачено это время.

Но времени, отпущенного России на реагирование, – очень немного. Прежде всего, еще раз подчеркнем, по той причине, что туркменская "газово-клановая" ситуация не только быстро усложняется, но и приобретает измерение острейшей геополитической конфликтности (рис.27).

Хочется надеяться, что у российской элиты найдутся не только воля и интеллект для быстрого анализа и осмысления описанной ситуации, но и «инструментальные возможности» для того, чтобы успеть переломить эту ситуацию в свою пользу.

Продолжение следует

29.03.2007 : Панорама (продолжение 3)

Часть 1. Методология

1.1. Есть ли связь?

Зададимся для начала еще раз самым сермяжным, я бы сказал, и одновременно сложнейшим аналитическим вопросом. Вопрос этот о том, "есть ли связь?".

Ведь мы пытаемся состыковать два объекта (рис.1):

Мы привычно считаем, что это один объект. Это у нас заложено в подсознании. А это два объекта. А поскольку речь идет о двух объектах, то связь между ними неочевидна. В поговорках об этом сказано: «В огороде бузина, а в Киеве дядька». Конечно, можно связать все что угодно. Но нас интересуют не спекулятивные, а реальные связи. А также то, что эти связи формирует (рис.2) .

Чуть-чуть подробнее поговорю о прямых и косвенных связях.

Мы ведь в название доклада вынесли не только утверждение о наличии связей, но и утверждение о том, что связь является прямой.

В самом деле, мы говорим не вообще об СНГ, а о властном процессе в СНГ. И утверждаем, что этот процесс и аналогичный процесс в России связаны. Иначе говоря, мы утверждаем следующее (рис.3).

Прямая связь – это связь через однокачественные процессы.

Косвенная связь – это связь через разнокачественные процессы. Например, в Средней Азии что-то происходит с энергоносителями. Это "что-то", происходящее с энергоносителями, влияет на то, что происходит с энергоносителями в России. А то, что происходит с энергоносителями в России, влияет на борьбу за власть в России. Тем самым, процессы одного качества (экономического) в СНГ влияют на процессы другого (политического) качества в России. Такое влияние можно назвать косвенным. А также опосредованным. Мы же хотим сказать о том, что, помимо подобных косвенных и опосредованных влияний между тем, что происходит в двух рассматриваемых объектах, есть еще влияния прямые и непосредственные. Это очень сильное утверждение. Таких влияний запросто может не быть. Так есть ли они?

Для того, что ответить на этот вопрос, нужно внимательно рассмотреть процессы в том объекте, который когда-то был частью нашей мегасистемы, потом объектом нашего напряженного внимания, а теперь во многом объектом нашего безразличия. Но сначала нам придется вкратце обсудить, что это за безразличие.

1.2. Безразличие как аналитический парадокс, требующий своей расшифровки

Ведь вроде бы речь идет о каком-то восстановлении империи ("пятой" или другой – неважно). И на фоне этих разговоров – такое безразличие. Причем безразличие очевидное. Это можно установить по мониторингу газет и телепередач. А есть и другие методы. Все они применены. И результат – ошеломляющий. Почти никого не интересует, что происходит у соседей. То есть, вообще не интересует.

Не интересует ни тех, кто обязан интересоваться по долгу службы. Ни тех, кто говорит об империи. В чем же дело?

Дело сразу во многом. Прежде всего, в том, что разговор об империи является глубоко декларативным. Кто-то, наверное, действительно хочет империи. Но для большинства реальных действующих лиц имперская тема, в лучшем случае, является предметом позитивного заимствования в интересах предвыборного пиара. В том смысле, что "и мы – имперцы, раз у имперцев рейтинг".

А в худшем случае – эта же тема является предметом негативного пиара ("в отличие от всяких ужасных сил, мы – не имперцы").

Такой подход к имперской теме связан с фундаментальностью тех процессов, которые протекают в России последние 20 лет. Эти процессы находятся в глубочайшем противоречии с теми процессами, которые протекали в той же России столетиями. Но поскольку они протекают 20 лет, они уже тоже в чем-то исторический фактор. Конечно, мини-исторический, но… Фактор современной истории.

Все началось с заявления о вхождении в мировую цивилизацию. Сейчас модно говорить о том, что это все выдумал Горбачев. Горбачев был рупором этой темы. А поскольку он являлся еще и политическим лидером страны, то никто с него ответственность не снимает. Но… как бы это все оговорить и ясно, и коротко…

Участвуя в последнее время в политических теледебатах разного рода, я с ужасом убедился в том, что участники политических теледебатов могут обладать любыми благими качествами, кроме одного. Кроме желания (и способности) рассматривать любую проблему под политическим углом зрения. Вот обсуждаем, например, вопрос богатства и бедности. Как этот вопрос можно обсуждать? Да сотнями способов. Культурно, социально, религиозно. Даже административно. Давайте, мол, сделаем так и так, и бедности станет меньше. Но политик-то поставит вопрос иначе. Он постарается осуществить герменевтику сил. Это его основная обязанность. Он должен сказать: такие-то силы (силы #1) порождают бедность в собственных интересах, а такие-то силы (силы #2) не заинтересованы в бедности потому-то и потому-то. Соответственно, нужно опереться на силы #2 и подавить силы #1. Тогда не будет бедности.

Конечно, можно возразить: а силы #2, на которые вы обопретесь, наломают дров. Они, мол, не знают, как бороться с бедностью. Станут бороться с нею неадекватными способами и усугубят бедность.

Все это так. Но для того, чтобы борьба с бедностью носила недекларативный характер, у власти должны находиться силы, которые остро не заинтересованы в бедности. И столь же остро заинтересованы в ее ускоренной ликвидации.

Что значит "остро заинтересованы"? Это значит многое. В это могут быть включены и ценности, и религиозно-экзистенциальный фактор. Но поскольку речь идет об острой заинтересованности, то в основе ее всегда находится интерес как таковой.

Если силы остро заинтересованы, то это значит, что они не могут выжить и сохранить власть, не ликвидировав бедность. А при наличии этого условия данные силы (если они не совсем уж дебильные) найдут экспертов, которые посоветуют им, как правильно решить проблему. Найдут администраторов, решающих проблему. И решат ее, предоставив экспертам и администраторам соответствующие возможности. То есть, поддерживая их усилия и меры, и подавляя сопротивление этим усилиям и мерам. В чем и состоит задача политических сил.

Отождествляются ли политические силы с классами, элитами, кланами или чем-то еще – неважно. Важно, что в основе политического рассмотрения проблемы находится эта расстановка сил. Важно также то, чтобы силы были описаны адекватно. Не надо искать пролетариат в африканской малоразвитой стране. А в какой-нибудь Франции или Англии к нему стоит приглядеться.

Не хочу уходить от основной темы. И потому лишь обращаю внимание на то, что во всех политических дискуссиях политическая постановка вопроса вообще отсутствует. В лучшем случае обсуждаются меры по преодолению некого зла. Но никогда не обсуждается другой вопрос: если зло отвечает чьим-то интересам (причем интересам могущественным), то почему – с какого бодуна, так сказать – это зло будет преодолено?

Ну, вот та же бедность. Что, у нее нет интересантов? А если интересанты есть, то как они отреагируют на адекватные меры по ликвидации бедности? Как на ущемление своих интересов. А если интересанты могущественны, то почему это они позволят ущемить свои интересы? Что, есть столь же могущественные анти-интересанты? Тогда назовите! Опишите! Рассмотрите сценарии и модели. Просто коротко обсудите. Но ведь нет всего этого!

Присмотритесь внимательно к происходящему. И мобилизуйте в себе возможность удивляться. Увы, она сейчас во многом задавлена. Присмотритесь и удивитесь, В КАКОЙ ВОПИЮЩЕЙ СТЕПЕНИ ЭТОГО НЕТ. И задайтесь вопросом, почему.

А чтобы как-то подсобить поиску ответа на этот вопрос, я задам еще один. Обсуждается информационная война против России. Умные люди, утверждающие, что ее нет (и оппонирующие по этой причине вашему покорному слуге), на чем строят свои утверждения? На том, что информационная война в принципе невозможна, поскольку у одних людей одни мнения, а у других другие. Одни журналисты так считают, а другие иначе… Одни политики варят такую кашу, а другие другую… В этих утверждениях, помимо прочего (лукавства прежде всего), есть еще и поразительная картина мира. В этой картине нет сил, нет социальных структур. А все, кто считают, что есть силы и социальные структуры – это конспирологи, мыслящие в категориях мировой закулисы (рис.4).

Что, газеты и телепрограммы не дифференцированы по подходу? У них нет хозяев? Хозяева никуда не интегрированы?

В том, куда они интегрированы, тоже нет подхода? Кадры не отбираются? У отобранных кадров нет нюха? Они не понимают, чего от них хотят? Не существует возможности поощрить догадавшихся и ущемить тех, кто не сумел догадаться? Нет механизмов вертикальной мобильности? Нет социокультурных слагаемых у системы образования, через фильтры которой проходят эти кадры? Нет ничего, слагающего социальный мир?

То есть, утверждается, что есть просто "дядя", который говорит о том, что у него в голове. Нет даже вопроса о том, как формируется то, что в голове у дяди. То есть, не существует референтных для "дяди" групп, например. Оно в голове у дяди как-то так – берет и формируется…

Итак, задается некая аксиоматика. Что это за аксиоматика? Притом, что это аксиоматика заведомо ложная?..

Это – аксиоматика смерти субъекта. У процессов вообще нет субъектов.

Это – аксиоматика смерти политики. Нет политики без политического субъекта. Если политического субъекта нет – нет политики.

Возникает главный вопрос: смерть субъекта – это что? Это объективная черта нашей умирающей цивилизации (то, что цивилизация без субъекта умирает, надеюсь, очевидно)? Или это то, что нам навязано? Это некое мегамероприятие, ориентированное на то, чтобы в России не было субъекта?

Я бы проявил осторожность в ответе на данный вопрос. Слишком просто ответить однозначно. И увидеть в происходящем лишь инспирацию (которая отчасти, безусловно, наличествует).

Но нечто сходное происходит и на Западе. Там-то кто осуществляет инспирацию? Кто и зачем? Поэтому следует признать, что и объективные слагаемые в этом процессе тоже присутствуют.

Для того чтобы интересоваться процессами в СНГ, нужно иметь субъект этого интереса. Для того чтобы создавать империю, нужно иметь субъект, заинтересованный в создании империи. Если субъекта нет, откуда интерес?

По тому, насколько нет интереса, мы можем установить, что субъекта нет. Либо он обладает очень специфическими качествами.

Так он ими и обладает!

Обладая ими, он перестает быть субъектом. И в этом смысле его действительно нет. Но сказать, что его просто нет – значит исказить наличествующее. И вам на это быстро ответят: "Как это нет? Такие-то и такие-то, между прочим, очень зубастые социальные хищники".

Зубастые-то они зубастые… Но не зубы определяют качество субъекта, и даже не мозг…

Здесь так и напрашивается противопоставление зубов и мозга, но и оно ложное. На сегодняшний день проблема субъекта связана, в первую очередь, со зрением и рефлексом. Это необходимо пояснить (рис.5).

Есть субъекты, у которых на экране зрения отображается только БЛИЖАЙШАЯ СЪЕДОБНОСТЬ. Такие субъекты, прежде всего, обладают специфической мотивацией. Они мотивированы съедобностью того, что отображено на экране, и собственным аппетитом. Это первое.

Второе. Такие субъекты в принципе видят только ближайшую съедобность. Ближайшую в том или ином смысле. Наиболее доступную. Наиболее быстро создаваемую. Если чуть дальше (во времени или в пространстве) находится большая съедобность, то субъекты этого рода прыгнут на меньшую съедобность, потому что она ближайшая.

Кому-то покажется, что это мое построение относится к категории надуманных. Постараюсь показать, что это не так. И для этого приведу простейшие примеры.

У меня есть один знакомый, владеющий крупным заводом. А у знакомого друг. Этот друг купил у знакомого один цех. И вскоре стал наезжать на знакомого с тем, чтобы отобрать у него еще один цех. Пришлось выяснять причину подобного поведения. При том, что друг-то был хороший. И у него со знакомым были самые разные планы, позволявшие добиться прибылей, несопоставимых с отобранным цехом. А также избежать издержек войны.

В связи с важностью темы пришлось разбираться вполне конкретно. Высококвалифицированные аналитики долго искали бэкграунды, инспирации, неявные мотивации. А потом пришли психологи и сказали: "Это такой тип сознания. Его распирает жадность. Ему надо что-то съесть. Он каждое утро видит из своего окна соседний цех. А всего остального на его экране зрения нет. Этот цех – просто ближайшая пища. И он на нее прыгает. Потому что голоден".

Детальнейшая проверка показала, что психологи правы. И аналитики были посрамлены. Позднее друг знакомого сам ему в этом признался.

"Знал бы прикуп – жил бы в Сочи". Если бы мой знакомый знал о такой специфике своего друга, то он пробил бы другие окна в кабинете. И эти окна выходили бы на другой объект. Тогда знакомый избежал бы наезда, ссоры, огромных накладных расходов. Но он неверно оценивал "экран зрения" своего партнера. Вот и все.

Излагаю этот сюжет – а передо мной сотни других. И мне кажется, что подобное свойство "экрана зрения" суть специфическая черта чуть ли не всего политического класса. По крайней мере, его весьма существенной части.

Можно получить очень много, но для этого надо:

– разбираться,

– строить сложные схемы,

– мобилизовывать ресурсы под схемы,

– обзаводиться кадрами, способными реализовывать схемы,

– вступать во взаимодействие с этими кадрами,

– тратить время на такое взаимодействие (притом, что время нужно для другого),

– терпеть во имя больших приобретений

и так далее.

Вообще нужно погружаться в сложность. А когда в нее погрузился, то можно и потонуть. А чтобы не потонуть, нужно менять свой мозг под эту сложность. Это – вообще рехнешься.

Между тем, есть гораздо более простой сценарий.

Рядом находится пища. Не такая лакомая и не в таком количестве, но она есть. Надо прыгнуть, сожрать. И посмотреть, что после сжирания возникнет на "экране зрения".

Если такой алгоритм создает социальный мейнстрим нашей элиты – то удивляться нечему. Потому что спрос все равно создает элита. То есть группа, которая способна интересоваться сложностью не абстрактно. Те, кто интересуется сложностью абстрактно, все равно эту сложность не освоят. Точнее, они освоят ее как-то не так. Абстрактно, академически. С помощью другой пластики, на другом языке. И чего ради они ее будут осваивать? Из любопытства? Но из любопытства и осваивают иначе.

В итоге возникает следующая трагическая для страны альтернатива (рис.6).

Я не считаю, что предъявленная картина носит исчерпывающий характер. Но более детальные «почеркушки» подобного рода увели бы нас в сторону от конкретного рассмотрения. Поэтому я здесь подведу черту. Оговорив напоследок, что именно ради преодоления данной ложной альтернативы как раз и создан клуб «Содержательное единство».

А формы преодоления этой альтернативы тесно связаны с категорией контрэлиты. Как с чем-то, противостоящим регрессу. И с контррегрессивными тенденциями. Сводить эти тенденции к аналитической рефлексии смешно.

В любом случае, речь должна идти о преодолении смерти субъекта. Или – "смерти качества" у этого субъекта. Но опять же – эта тема должна быть обсуждена отдельно. И возможно, в самое ближайшее время. А сейчас позвольте мне перейти от методологии к фактурам. А потом (или параллельно, это уж как получится) вновь осуществить менее абстрактный тур методологических размышлений.

Часть 2. Казахстанские метаморфозы

2.1. Новый премьер Масимов

8-го января 2007 года подал в отставку премьер-министр Казахстана Даниал Ахметов. Он пробыл на этом посту дольше, чем любой из шести его предшественников – 3,5 года.

По конституции, отставка премьера влечет за собой отставку правительства. В результате в политической элите Казахстана произошли довольно существенные перемены.

10 января парламент, по предложению президента Назарбаева, утвердил на посту главы кабмина Карима Масимова, бывшего вице-премьера в правительстве Ахметова.

Его биография вполне примечательна.

Родился в 1965 году в Целинограде.

С 1983 по 1985 гг. служил в армии.

В 1985 г. поступил в Московский университет дружбы народов им. Патриса Лумумбы (ныне Российский университет дружбы народов).

В 1988 г. (с 3-го курса университета!) направлен в Китай.

В конце 80-х работал советником торгпредства СССР в Китае. (Некоторые казахстанские эксперты утверждают, что Масимов "работал на советскую разведку".)

В 1991-м окончил Пекинский институт языка и юридический факультет Уханьского университета (КНР). То есть, на какую разведку он работал – это вопрос открытый. Да и вообще – это вопрос, имеющий смысл в условиях стабильного государства. В условиях нестабильности в своей стране – работают так, чтобы выжить. Выжить и преуспеть.

В 1995-м Масимов окончил еще и Казахскую государственную академию управления.

Даже если он оканчивал ее формально (а это не факт), все равно в таком типе социализации есть нечто, заслуживающее уважения. Тем более что все настаивают: Масимов вполне компетентный политик. Даже слишком компетентный для своего времени.

Он имеет специальности юриста-международника и экономиста, доктор экономических наук. Владеет английским, китайским, русским, арабским языками (причем большинством из них лучше, чем казахским).

Работал начальником отдела Министерства труда Казахстана.

Но это нам ни о чем не говорит. А вот то, что после скромного начотдельства он стал старшим специалистом Представительства министерства внешнеэкономических связей республики в городе Урумчи (КНР), а затем исполнительным директором Торгового дома Казахстана в Гонконге – говорит о многом. А именно о том, что его вход в элиту явно связан с "казахстанско-китайской темой". А это тема, мягко говоря, непростая.

Затем Масимов (уже войдя в элиту) возглавлял правление Алматинского торгово-финансового банка и Народного сберегательного банка Казахстана. Назначался министром транспорта и коммуникаций, помощником президента Республики Казахстан по международным вопросам.

С января 2006 года – вице-премьер республики.

Владеет несколькими видами восточных единоборств, является знатоком китайской и японской поэзии.

Вот что мы знаем о новом казахстанском премьере. Подчеркиваю – знаем. Есть то, чего мы не знаем. Наверное, это нетрудно узнать. Но я пока не знаю, где при такой биографии обучался будущий премьер арабскому языку. В университете им. Патриса Лумумбы он, видимо, обучался все же китайскому языку. Потому что сразу после окончания института работал по китайской линии.

Сплетни казахстанских оппозиционных сайтов о том, что Масимов готовился в ПГУ или ГРУ, куда он попал как сметливый солдат уйгурской национальности, – носят весьма размытый характер.

Понимая, что это сплетни, приведем их просто для заполнения лакун нашего непонимания хоть какой-то фактурой. При этом сразу оговорим, что фактура некачественная. Так что же говорится в сплетнях?

Говорится, что Масимов – это уйгур, родившийся в Целинограде и замеченный, скорее всего, сотрудниками ГРУ во время службы в армии.

Говорится также, что ГРУ подметило способного к языкам солдата подходящей национальности и начало готовить его к работе в Синцзян-уйгурском автономном округе Китая. Что это за работа – понятно. Это работа на подрыв китайской стабильности (после Даманского и договоренностей между США и Китаем такое направление работы просто не могло не существовать).

Говорится также, что именно ГРУ направило Масимова в университет Патриса Лумумбы и в дальнейшем "вело по жизни", доведя до звания капитана.

Сплетня это или нет – мы не знаем. Но нам надо понимать, по каким каналам Масимов попал в элитный институт. А главное, почему его с 3-го курса направили работать по китайскому направлению. Других объяснений нет. Мы приводим сплетни. Делаем пометку на полях "сплетни" и идем дальше. Дальше – вопрос об арабском языке.

В биографии Масимова прямо сказано, что в университете Патриса Лумумбы он изучал китайский. Был ли он настолько одарен, чтобы параллельно учить арабский? Это возможно, но маловероятно. Китайский – это сложнейший язык. В дополнение к нему может быть европейский (например, английский). Но чтобы был арабский… нужна невероятная талантливость и чья-то санкция.

Повторяю, это возможно, но маловероятно. И столь же маловероятно, что Масимов сам учил арабский язык. При его профиле деятельности такое (именно арабское) языковое рвение могло восприниматься превратно и помешать деятельности. Как в своем отечестве, так и в Китае. Где быстро сообразили бы: мало, что уйгур, так еще и зубрит арабский. Наверное, Коран читать хочет?

Скорее всего, Масимов учил арабский в Китае.

Ведь сказано же в биографии: В 1991-м окончил Пекинский институт языка и юридический факультет Уханьского университета (КНР).

Но если он учил арабский в 1991 году в Пекинском институте языка (а еще параллельно учился в Уханьском университете на юриста), то это так интересно, что дальше некуда. И это, прошу прощения, адресует не к ГРУ, а к чему-то более иноземному.

Не буду говорить, к чему именно. И не хочу девальвировать ГРУ. Просто всякий, кто знает, что такое ГРУ в 1991 году – меня поймет. Не ГРУ так специализировало Масимова в этот период, а, скорее всего, "китайские товарищи". Возможно, сами. А возможно, на паях с нашими (последнее – очень комплиментарный для нас вариант).

Все это можно уточнить, если нужно. Но беда-то в том, что никто не хочет рассматривать даже официальной биографии. В решающий для нас регион пришел новый премьер, причем небезынтересный. И что? Это кого-то интересует? Нет. Но время от времени в полусне раздается бормотание про империю.

Извините, так империю не делают. Хочешь империю? Интересуйся структурой будущего (да еще и бывшего) доминиона. Живи этим интересом. Тогда, может быть, что-то получится.

Но вернемся к тому, что очевидно уже из официальной биографии нового премьера.

Этим очевидным является "китайский след" в биографии.

2.2. "Китайский след"

Этот след сразу же породил в экспертном сообществе слухи об усилении "китайского направления" в международной политике Казахстана. При этом в качестве аргументов приводились договоренности, достигнутые во время официального визита Н.Назарбаева в Китай во второй половине декабря 2006 года (в подготовке которого активное участие принимал К.Масимов).

А ВОТ ТЕПЕРЬ О НЕКОТОРЫХ СТРАТЕГИЧЕСКИХ СОВПАДЕНИЯХ (рис. 7).

Как нам комментировать подобное совпадение? Да никак! Мы не специалисты по теории заговора и понимаем, что жизнь – сложная штука. И любые совпадения могут быть случайными. Наш подход к этому строится на том же, на чем и наш подход к смерти Ниязова. То есть, мы считаем, что случайность возможна и даже высоковероятна. Но гипотеза о случайности совпадения – все же лишь одна из возможных. Есть и другая гипотеза – о неслучайности совпадения.

Гипотезы всегда имеют вероятностный характер.

Предположим, что гипотеза о случайности данного совпадения имеет вероятность 99%. А гипотеза о неслучайности – вероятность 1%. И что? Даже такое соотношение у дальновидных представителей российской элиты вызвало бы потерю аппетита и сна. Но в том-то и беда, что дальновидные представители для нашей элиты не носят мажоритарный характер. В скобках оговорю, что верю в их наличие. И что-то рассматриваю, исходя из этой веры. Оговорив же – продолжу рассмотрение основных фактов по интересующей теме.

Ну, хорошо, совпал визит с чьей-то смертью. Это, в конце концов, дело случая. Но в чем было содержание визита? Что стало главным результатом?

Эксперты считают, что главным результатом переговоров Назарбаева в Пекине стало решение о "продолжении сотрудничества по строительству нефтепровода из Казахстана в Китай с последующей прокладкой газопровода".

С нефтепроводом все ясно уже давно. Уже готова и работает его первая очередь от Атасу в Центральном Казахстане до китайского Алашанькоу. И сейчас форсируется решение о строительстве второй очереди от Кенкияка на Западе – до Атасу. Причем и первую, и вторую очередь "нефтяной" трубы финансирует Пекин (рис. 8)

А вот с газопроводом пока такой ясности нет. Пекин и Астана обсуждают эту тему уже давно. И основным маршрутом предполагался «северный» – с крайнего Северо-Запада Казахстана, от месторождения Карачаганак, напрямую до Атасу, а затем параллельно «нефтяной» трубе, что позволит существенно экономить на инфраструктуре и ее обслуживании в процессе эксплуатации трубопроводов (рис.9)

Однако Астане нужно решать и еще одну задачу: снабжение газом собственного южного региона. И она предлагает другой маршрут (условно – «южный»): от Бейнеу на Северо-западе Каспия вокруг Арала, а далее на Юго-восток в Кызылординскую, Южно-Казахстанскую и Жамбыльскую области (рис. 10)

Цели Астаны понятны.

Во-первых: эти регионы сейчас снабжаются (и то не полностью) узбекским газом, поставки которого с каждым годом дорожают и, главное, в перспективе вовсе не гарантированы. А у самого Казахстана на основных (прикаспийских) нефтяных месторождениях огромные объемы попутного газа пока что сжигаются в "факелах", попросту загрязняя природу.

Во-вторых, если казахстанский газ от Каспия пойдет по "южному" маршруту, то его излишки могут напрямую попасть в ту самую стратегическую трубу "Туркмения – Узбекистан – Казахстан – Синцзян", которую мы обсуждали в туркменском фрагменте нашего калейдоскопического доклада. А значит, появляется шанс получить основное финансирование этой (нужной самой Астане) трубы из Китая.

Еще одним важным результатом переговоров Нурсултана Назарбаева в Пекине называют решение об учреждении казахстанско-китайского фонда по финансированию проектов в двух странах при участии казахстанского Фонда устойчивого развития "Казына" и Государственного банка развития Китая. По оценкам экспертов, общий объем совместных инвестиций в крупные инфраструктурные проекты может достигнуть 5 млрд. долларов.

Отметим, что фонд "Казына" уже работает с китайскими кампаниями над несколькими проектами в области информационных технологий, телекоммуникации и металлургии. И в скором времени "Казына" готова открыть свои представительства в Пекине, Гонконге и Урумчи.

Обратим внимание также и на то, что именно в Урумчи и Гонконге работал в свое время новый премьер К.Масимов. И что уже в первые дни своей деятельности в новом качестве Масимов встретился с председателем правления "Казыны" К.Келимбетовым и предложил развивать ряд направлений "активизации деятельности фонда".

В этой связи заслуживает внимания наказ Назарбаева новому главе МИДа Марату Тажину: "Важно четко держать курс на укрепление отношений с Россией, а также с Китайской Народной Республикой, как главными нашими экономическими и политическими партнерами". В самом Казахстане многие отмечают лояльность Масимова (получившего прозвище "Китаец") по отношению к "китайскому лобби" в стране.

По роду деятельности мы отвергаем такую огульную состыковку тех или иных фигур с этническими лобби. Реальная картина намного сложнее. И даже те немногие сюжеты, которые мы уже прорисовали, разбирая биографию Масимова, говорят об этом. Может быть, Масимов будет расчищать препятствия на пути триумфального шествия китайской экономики в Казахстан. Может быть, он будет создавать эти препятствия. А может, будет делать и то, и другое. Не в нем дело, а в Назарбаеве и в неуклонном намерении Китая взять под свой контроль недостающие ему энергетические ресурсы – прежде всего, ресурсы Центральной Азии.

Что же касается позиции Масимова, то постараемся избегать предвзятости. И сверять свои оценки с фактами, поелику это возможно.

Такую возможность дают, например, поправки, внесенные в закон "О недрах" уже правительством Масимова в январе 2007 года. Эти поправки вводят "двухлетний мораторий на перепродажу лицензий на разработку нефтяных месторождений". При этом приводятся слова министра энергетики и нефтяных ресурсов Б.Измухамбетова, который в качестве аргументов по необходимости усиления госконтроля над нефтяными ресурсами упомянул ситуацию "бума" 2005 года, когда китайские нефтяные корпорации перекупили у западных инвесторов активы казахстанских компаний PetroKazakhstan и Nations Energy.

Так лоббист Китая Масимов или сдерживатель китайской экспансии?

2.3. Китай – и другие

На самом деле – обе оценки верны. Потому что все политики Средней Азии пытаются играть по принципу "и нашим, и вашим". То есть и на Китай, и на его противников. Но в этой "геополитической шизофрении" есть одна константа – постоянное уменьшение роли России (рис.11).