Текст книги "Сказочная фантастика"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

Соавторы: Клиффорд Дональд Саймак,Лайон Спрэг де Камп,Энтони Пирс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 49 страниц)

Трент задумчиво наклонил голову.

– Знаешь, Бинк… я не верю, что твоя бомбовая угроза каким-то образом поможет вашему побегу. Ты пойми: ведь замок – не разумное существо. Он – всего лишь реагирует на определенные стимулы… А потом – он может позволить уйти лишь мисс Хамелеон, но – не тебе. В его восприятии ты – Волшебник. Значит – ты должен остаться. Я допускаю: ты, может быть, перехитрил Ругну, но – он никогда не поймет целиком твоего замысла. И таким образом, зомби как препятствовали тебе, так и будут препятствовать.

– Тогда придется взорвать замок…

– Вот именно. Ты будешь вынужден взорвать и бомбоносные деревья, и мы – все вместе – будем уничтожены.

– Нет! Сперва мы выйдем из замка, и лишь потом швырнем эти ягоды на его территорию. Или – какой-нибудь блеф…

– Замок невозможно ни обмануть, ни испугать никаким блефом. Да – он не умеет мыслить: он просто реагирует. У тебя не останется другого выхода – только уничтожить его. Но, надеюсь, ты понимаешь, что я не могу этого позволить. Да будет тебе известно: мне нужен Ругна!

Да! Положение осложнялось, и Бинк не был к этому готов.

– Имей в виду: если ты трансформируешь меня, то бомбы взорвет она, мисс Хамелеон. – Сказанное Тренту было вызовом, и Бинку не нравилось это, хотя он знал, что иной исход вряд ли возможен. – Если ты каким-то образом вмешаешься…

– Успокойся – я перемирия не нарушу. Но…

– У тебя и не получится его нарушить! Или я вернусь к мисс Хамелеон один, или… она бросит бомбу. Она достаточно глупа, чтобы отступить от инструкции.

– Послушай меня, Бинк… Нарушить перемирие мне мешает мое слово, а не твои технические приготовления. Я мог бы трансформировать тебя в блоху или во что-то иное, и отправить это “что-то” вниз, к мисс Хамелеон. И как только она дотронется до ягоды-бомбы…

Бинк ощутил полную растерянность – Злой Волшебник мог перечеркнуть весь его план. Перехитрить глупышку, какой стала мисс Хамелеон, ему ничего не стоило.

– Но, – сказал Трент, – я ничего подобного не сделаю. И говорю тебе это за тем, чтобы ты знал: у меня есть тоже понятия о порядочности. Цель не оправдывает средства. По-моему, ты на какое-то время позабыл об этом, и если ты выслушаешь меня, то поймешь свою ошибку. Поймешь и исправишь. Этот замок – уникальное сооружение и имеет огромное историческое значение. И я ни в коем случае не могу позволить тебе уничтожить его.

Бинка уже охватило ощущение виновности. Неужели его сбили с курса, который – в этом он был уверен – был до сих пор верным?

– Ты, конечно, понимаешь, – настойчиво продолжал Злой Волшебник, – что весь район замка восстанет в мстительной ярости, если ты все же пойдешь на то, что задумал. Да, ты, возможно, выйдешь из замка, но останешься в его окрестностях и умрешь ужасной смертью. И мисс Хамелеон тоже.

И она тоже… Такое невозможно было себе представить. Такая красивая девушка – и вот ее пожирает опутывающее дерево или рвет на куски зомби…

– Я знаю, что это риск, но я должен пойти на него, – мрачно ответил Бинк, хотя в душе уже сознавал, что Трент прав. Ведь достаточно вспомнить, каким способом они были загнаны в замок, как противился лес их отступлению… Реакция леса будет, конечно, свирепой… – Может быть, тебе удастся уговорить замок, чтобы он позволил нам уйти спокойно?

– Ты – упрямый парень.

– Да.

– По крайней мере, выслушай меня сначала. Если я не смогу уговорить тебя, значит – чему быть, того не миновать. Как бы мне это ни было неприятно.

– Говори короле! – Бинк сам удивлялся своему упрямству, но чувствовал, что непременно сделает то, что должен сделать. Если Трент попытается подойти ближе, чем на шесть футов, Бинк попросту удерет, чтобы избежать трансформации. И он сумеет обогнать Волшебника. Ждать долгих объяснений он не намерен: мисс Хамелеон может устать от бездействия и выкинуть какую-нибудь глупость.

– Можешь верить мне: я не хочу, чтобы вы погибли – ни ты, ни мисс Хамелеон. И, безусловно, собственная жизнь мне не безразлична, – произнес Трент. – Сегодня вы двое мне ближе всех. Как будто судьба распорядилась, чтобы именно подобные люди изгонялись из Ксанфа. Мы…

– Подобные люди! – Бинк возмутился.

– Ну – извини за такое выражение. Мы вместе немало испытали за время скитаний. И, без сомнения, не раз спасали друг другу жизнь. Может быть, как раз для того, чтобы встретиться с такими, как вы, я и вернулся в Ксанф.

– Может быть. – Бинком владели самые противоречивые чувства, и он старался подавить эту неопределенность в себе. – Но это не оправдывает твоего намерения захватить Ксанф, не оправдывает неминуемую гибель многих людей.

Эти слова явно обидели Трента, но он постарался не показать вида.

– Я не стану притворно оправдываться, Бинк. Манденийская трагедия моей семьи явилась толчком – не оправданием, заметь, а толчком! – для моего возвращения. В Мандении не осталось ничего, что удерживало бы меня там. Поэтому, естественно, мое внимание устремилось на Ксанф, на мою родину. Вредить Ксанфу я не хочу – я надеюсь принести ему пользу. Он должен быть открыт для современной реальности. Пока не поздно. Даже если кто-то и погибнет – это справедливая цена за окончательное спасение Ксанфа.

– Считаешь, что Ксанф не выживет, если ты не завоюешь его? – Бинк постарался произнести это с максимальным сарказмом. Но – получилось все же не слишком убедительно. Ах, если бы у него были убежденность и самообладание Злого Волшебника!

– Да, я так считаю, и это на самом деле так. Ксанф уже давно созрел для новой Волны колонизации. И такая Волна принесет ему только пользу – как и предыдущие Волны.

– Волны несли лишь убийства, насилие и разрушения! Они были проклятием Ксанфа!

– Верно: некоторые были и такими. – Трент согласно покивал. – Но другие, как, например Четвертая Волна, принесли большую пользу. Этот замок был построен именно при Четвертой Волне. Неприятности были не от самих Волн как таковых, а от их организации. В целом же все они послужили прогрессу в Ксанфе. Я не жду сейчас, что ты немедленно в это поверишь. Я всего лишь пытаюсь убедить тебя пощадить и себя, и замок. И вовсе не агитирую стать моим сторонником.

Что-то в этом разговоре все больше беспокоило Бинка. Злой Волшебник казался слишком злым, слишком рассудительным, слишком знающим и убежденным. Трент определенно был неправ – он не мог быть правым, и все-таки он говорил так, что обнаружить эту неправоту Бинк не был в состоянии.

– Попытайся завербовать меня, – произнес он.

– Я рад, что ты сказал это, Бинк. Мне хочется, чтобы ты понял мою логику. Если ты поймешь ее, то, не исключено, что я услышу и позитивную критику своей концепции.

Все это напоминало некую сложную интеллектуальную игру. Бинк подумал: а что, если все, что говорит Трент, сплошной сарказм? И тут же опроверг себя: это не так. Злой Волшебник был явно умнее, и Бинка страшило это. Хотя он тоже понимал, что следует считать правдой, а что – нет.

– Может быть, у меня и получилась бы такая критика, – проговорил Бинк осторожно; у него было такое ощущение, как будто он брел по Дикой Местности, выбирая самые надежные тропинки и сознавая, тем не менее, что неизбежно приближается к ловушке. Замок Ругна – и на физическом и на интеллектуальном уровне – не имел голоса целых восемьсот лет, и вот теперь у него, наконец, голос прорезался. Бинк мог мысленно фехтовать с этим голосом с таким же успехом, как если бы фехтовал с Трентом, вооруженным острым мечом. То есть – он заведомо был обречен на проигрыш. И тем не менее попытаться стоило.

– У меня – двойная логика, – продолжал Волшебник. – Часть ее основы – манденийская, часть – от Ксанфа. Видишь ли, несмотря на определенные пробелы в этике и политике, Мандения за последние столетия сделала мощный шаг вперед. Это – благодаря деятельности отдельных выдающихся личностей, сделавших серьезные открытия в самых разных областях и широко внедривших эти открытия в практику. Во многих отношениях Мандения – страна более прогрессивная и цивилизованная, чем Ксанф. К сожалению, военное искусство и техника тоже прогрессировали. Это тебе придется принять на веру, так как в данный момент я ничего доказать не могу. Мандения обладает оружием, которое может сравнительно легко уничтожить всякую жизнь в Ксанфе, несмотря на Щит.

– Это неправда! – крикнул Бинк. – Ничто не может проникнуть сквозь Щит.

– Кроме нас троих, – пробормотал Трент. – Но, как бы там ни было, а основное назначение Щита – не пропускать живые существа. Да, ты можешь проскользнуть сквозь него – твое тело легко преодолевает барьер, но, оказавшись на другой стороне, оно уже будет мертвым.

– Вот именно!

– Да, Бинк, именно. Но существуют большие орудия, и они способны швырять снаряды, то есть – мертвую материю, которые при ударе взрываются, вроде твоей ягодной бомбы. Но они гораздо более мощные… По сравнению с Манденией Ксанф – небольшая страна. Если манденийцы захотят, они смогут такими снарядами закидать весь Ксанф, и при такой массированной атаке будет, конечно, уничтожен и Магический Камень. Люди Ксанфа не должны больше игнорировать манденийцев. Тех слишком много, и мы не можем без конца оставаться в неизвестности. Они когда-нибудь могут уничтожить нас. Если мы сейчас не установим с ними нормальных отношений.

Бинк недоверчиво качал головой – из того, что говорил Трент, он мало что понимал. Но тот терпеливо продолжал:

– Теперь посмотрим на наш Ксанф с другой стороны. Никакой угрозы для Мандении он не представляет, поскольку, как ты знаешь, магия там не действует. Но Ксанф начинен скрытой угрозой самому себе.

– Ксанф угрожает Ксанфу! Да ведь это же чепуха, и притом явная.

Теперь улыбка Трента приобрела снисходительный оттенок.

– Я вижу, у тебя были бы неприятности с логикой на манденийский манер. – И тут же Трент, прежде чем Бинк успел задать очередной вопрос, с полной серьезностью продолжал: – Нет-нет, я несправедлив к тебе. Но послушай все же внимательно. Эта внутренняя угроза Ксанфу – нечто, о чем я узнал лишь за последние несколько дней, что провел в этой библиотеке Здесь, в этом книгохранилище, собраны древние и богатейшие знания, жизненно важные для Ксанфа и его населения. Уже одно это говорит за то, чтобы замок был сохранен.

Бинк пребывал в сомнении.

– Мы прожили без этой библиотеки восемьсот лет, могли бы прожить и дольше…

– Да! Но каков образ этой жизни?! – Трент нахмурился в раздумьи, как будто ощущал нечто настолько огромное и важное, что это было невыразимо в словах. Затем он поднялся и подошел к одной из полок. Сняв книгу, он стал осторожно листать ее и, найдя нужную страницу, положил книгу перед Бинком. – Взгляни-ка. Что на этой картинке?

– Дракон! – сразу же ответил Бинк.

– А это? – Трент перевернул страницу.

– Мантикора. – Бинка поразило, что на картинках, выполненных очень аккуратно, существа, хотя и напоминали настоящие, все же отдельными деталями и пропорциями заметно отличались от них.

– А это?

На картинке было изображено четвероногое животное с головой человека, лошадиным хвостом и кошачьими лапами.

– Кентавр. Но знаешь ли… Мы ведь так можем забавляться весь день, а мне…

– Один момент. Что общего у этих существ?

– Они обладают человеческими головами или каким-то частями человеческого тела. Кроме дракона, конечно. Хотя вон у того почти человеческий подбородок. Некоторые, видимо, обладают и человеческим умом.

– Точно! Заметь последовательность развития. Вот драконы. Они меняются от вида к виду и все больше становятся похожими на человека. Это тебе ни о чем не говорит?

– Только о том, что некоторые существа более человекоподобны, а некоторые – менее. В любом случае большая часть картинок устарела – теперешние существа уже не выглядят так.

– Кентавры ведь учили тебя Теории Эволюции, не так ли?

– О, конечно! Сегодняшние создания произошли от более примитивных и лучше приспособлены для выживания. Вглядись хорошенько в прошлое – и ты обязательно найдешь общего предка.

– Правильно. Но вот в Мандении существа вроде ламии, мантикоры или дракона никогда не возникали.

– Ясное дело – они же магические! Эти существа возникли в результате магической селекции. Только в Ксанфе могли…

– Вот-вот! Хотя, очевидно, что магические существа Ксанфа произошли от манденийских родственников.

– Хорошо! – нетерпеливо возвысил голос Бинк. – Они произошли из Мандении. Какое это имеет отношение к тому, что ты собираешься завоевать Ксанф?

– Согласно общепринятой кентаврийской истории, человек живет в Ксанфе всего лишь тысячу лет, – сказал Трент. – За этот период было десять основных волн иммиграции из Мандении.

– Двенадцать, – поправил Бинк.

– Зависит от того, как считать. В любом случае, это продолжалось девятьсот лет, пока Щит не отсек эти миграции. Но здесь ведь существует довольно много человекоподобных форм и видов, которые появились задолго до прибытия – предполагаемого прибытия! – человека. Не кажется ли тебе это странным?

Бинк все больше тревожился – вдруг мисс Хамелеон выкинет какую-нибудь глупость, или замок найдет способ нейтрализовать ягодные бомбы Он не был уверен, что замок Ругна не может мыслить самостоятельно. Может быть, Злой Волшебник всего-навсего тянет время?

– Даю тебе минуту на то, чтобы ты, наконец, закончил этот разговор. Потом, несмотря ни на что, мы уходим.

– Хорошо. Но вот откуда могли тут появиться частично человеческие формы, если… если у них не было человеческих предков? Последовательная эволюция – не дает неестественно смешанных чудовищ, каких тут – изобилие. Имеются так называемые экологические ниши, так вот, в результате эволюции, возникают существа, как раз приспособленные к таким нишам. А человеческие черты и качества подходят лишь немногим из них. Я вот что хочу сказать: уже многие тысячелетия назад в Ксанфе жили люди.

– Понятно, – произнес Бинк. – Осталось тридцать секунд.

– Эти люди, должно быть, скрещивались с животными, потому и образовались знакомые нам помеси: кентавры, мантикоры, гномы, гарпии и другие. А далее эти помеси скрещивались между собой, и потомство их скрещивалось затем с другими помесями, и в конце концов получались чудища вроде химер…

Бинк собрался уходить.

– По-моему, твоя минута истекла. – Он уже хотел шагнуть к двери, но – замер и спросил: – А дальше-то что?

– Одни виды спаривались с другими видами, чтобы получить гибриды. Звери с человеческими головами, люди с головами зверей и прочее в этом роде…

– Невозможно! Люди могут спариваться только с людьми – мужчина с женщиной. Иначе это было бы неестественно…

– Ксанф – необычная страна. Магия делает возможным многое.

Бинк почувствовал, что логика побеждает эмоции.

– Даже если все это так, как ты говоришь, – с трудом выдавил он, – то это все равно не оправдывает твое намерение завоевать Ксанф. Что было – то прошло. Но смена правительства…

– Я считаю, что сказанное оправдывает мое намерение, Бинк. Потому что ускоренная эволюция и мутации, вызываемые магией и инцестом, очень изменяют Ксанф. Если мы останемся отрезанными от Мандении, в Ксанфе скоро не останется ни одного человека – одни лишь гибриды. Только постоянный приток свежих людей позволил человеку в Ксанфе сохранить свой вид за последнее тысячелетие. Теперь же здесь осталось не так много истинных людей. Когда человек спаривается с гарпией, в результате получается уж никак не человеческое дитя.

– Нет! – ужаснулся Бинк. – Никто не станет… с грязной гарпией!

– С грязной, может быть, и нет. Ну а как насчет чистенькой, хорошенькой? – Трент вопросительно поднял бровь. – Они, знаешь ли, не все одинаковые. Нам встречаются лишь старые, опустившиеся особы, но не молоденькие и свежие…

– Нет!

– Предположим, человек попил водички из Источника Любви – случайно, конечно… И той же самой водички попила рядышком гарпия…

– Нет… Он не… – Но Бинк знал, что Трент попал в самую точку. Ведь любовное заклинание вызывало неудержимое желание. Он вспомнил увиденное им возле Источника Любви во время возвращения от Волшебника Хамфри. Он тогда едва не напился из этого ручья, не сразу заметив единорога и грифона в сладострастном объятии. А неподалеку на дереве сидела гарпия… При этих воспоминаниях Бинк содрогнулся.

– Тебя никогда разве не привлекала хорошенькая русалочка? Или – леди-кентавр? – не унимался Трент.

– Нет! – Однако в его мозгу тут же возникла коварная картина твердых грудей русалки. Возникла и Чери, что подвезла его во время путешествия к Доброму Волшебнику. Когда он дотрагивался до нее, разве не громче стучало сердце, и разве все прикосновения были случайными? Она пригрозила, что сбросит его в овраг, но насколько серьезной была эта угроза? Она ведь была очень симпатичной красоткой. Она была – личностью! И честность вынудила его сказать: – Да, может быть…

– Но наверняка есть другие, менее щепетильные, чем ты. – Трент, казалось, был неумолим. – В определенных обстоятельствах они могли и сдаться, не так ли? Разве мальчишки из твоей деревни не бегают подсматривать украдкой за любовными утехами кентавров, как это было и в мои дни?

Парни вроде Зинка, Джамы и Потифера, негодяи и хулиганы, вызывали негодование и раздражение у кентавров. Бинк хорошо помнил это. Прежде он не задумывался всерьез над их проделками. Конечно, они бегали полюбоваться гологрудыми красотками. Но если, допустим, им удавалось застать какую-нибудь, пасшуюся в одиночестве…

Лицо его залилось краской.

– К чему ты клонишь? – За этим вопросом он пытался скрыть смущение.

– Только к одному: у Ксанфа был – должен был быть! – контакт с Манденией задолго до того, как стали вестись самые ранние записи его истории. То есть – до Волн Нашествий. Потому что только в Мандении существует человеческая раса в чистом виде. С момента, как человек ступил в Ксанф, он начал изменяться. У него появилась магия, у его детей – еще большая. Пока некоторые из них не стали Волшебниками. И если они остаются жить в Ксанфе, они неизменно сами становятся магией. Или их потомки. Или разрушая барьеры между видами, или превращаясь в чертей, эльфов, гоблинов, великанов, троллей… Ты хорошо разглядел Хамфри?

– Он – гном! – не задумываясь, ответил Бинк, но тут же поспешил поправиться. – Нет!

– Он – человек. И притом – неплохой человек. Но он уже давно на пути к какому-то новому виду. Он сейчас находится на вершине своей магической власти. Но его дети, если он когда-нибудь обзаведется ими, будут уже настоящими гномами. Я уверен, что он прекрасно сознает это и потому не женится… А посмотри на мисс Хамелеон – у нее нет прямой магии, потому что она сама является магией. Вот так, медленно, но неуклонно, меняется все человеческое население Ксанфа, когда нет притока свежей крови из Мандении. Щит необходимо убрать! Магическим существам Ксанфа нужно позволить мигрировать за его пределы свободно – там они постепенно вернутся к своим истинным, изначальным формам. А сюда должны переселиться новые животные.

– Но… – Эти новые концепции были для Бинка ужасны, но он все-таки владел собой. – Если всегда был… то есть, если прежде когда-то был обмен, то что произошло с людьми, которые прибыли сюда тысячи лет назад?

– Вероятнее всего время от времени возникали какие-то препятствия, останавливавшие миграцию. Может быть, Ксанф был когда-то островом, что изолировало первых доисторических переселенцев. Поэтому сии здесь совершенно слились с местными формами и дали начало кентаврам и прочим человекоподобным Еидам. Теперь это происходит снова – из-за Щита. Люди должны…

– Достаточно, – прошептал Бинк, вконец потрясенный. – Я не могу больше слушать.

– Ты уберешь ягодные бомбы?

– Нет! Я забираю мисс Хамелеон и ухожу… Сейчас!

– Но ты должен понять…

– Нет!

Злой Волшебник снова принялся увещевать его. Но Бинк чувствовал: еще немного, и он перейдет на сторону Трента, и тогда Ксанф будет потерян.

– То, что ты предлагаешь – это ужасно. Это не может быть правдой. Я – не могу принять!

Трент вздохнул с непритворным сожалением.

– Что ж… Я предполагал, что ты не примешь моих идей. Но попытку-то сделать все равно стоило… А разрушить замок я тебе не позволю.

Бинк собрался, приготовился к бегству, чтобы не оказаться трансформированным. Шесть футов…

– Нужды убегать нет, Бинк. – Трент покачал головой. – Перемирия я не нарушу. Когда я показывал тебе картинки, я мог превратить тебя в кого угодно. Но я не намерен изменять своему слову. Поэтому придется пойти на компромисс. Если ты не желаешь быть моим союзником, то я становлюсь твоим.

– Что?! – Бинк, не принявший коварной логики Злого Волшебника, был пойман врасплох.

– Пощади замок Ругна. Убери бомбы. Я помогу тебе безопасно покинуть пределы замка.

Как просто все разрешается!

– Это – твое слово?

– Это – мое слово, – торжественно произнес Трент.

– Ты можешь заставить замок отпустить нас?

– Да. Это еще одно, что я узнал в этой библиотеке. Я должен лишь произнести определенные слова, и замок станет даже помогать нам в пути.

– Твое слово, – повторил Бинк недоверчиво. До сих пор Трент ни разу не нарушил данного им слова… А какая гарантия на дальнейшее? – Никаких трюков, никаких внезапных перемен в намерениях не будет?

– Мое слово – слово чести, Бинк.

Что тут можно было сделать? Если бы Волшебник хотел нарушить перемирие, ничто не помешало бы ему сейчас же трансформировать Бинка в ту же жабу, затем подкрасться к мисс Хамелеон и также трансформировать и ее… Бинку хотелось верить ему.

– Хорошо.

– Иди убери бомбы. Я за это время договорюсь с Ругной.

Бинк вышел. Мисс Хамелеон встретила его радостными криками, и сейчас он с большим удовольствием принял ее в свои объятия.

– Трент согласился помочь нам выбраться отсюда! – победно сообщил он.

– О, Бинк, я так рада! – восклицала она, целуя его. Ему пришлось схватить ее за руки, иначе она могла от наплыва чувств выронить бомбу.

С каждым часом она становилась все красивее. Добрая суть ее не изменилась, только слабеющий ум делался все более доверчивым и простым. Бинку были симпатичны эти качества, а ее красота пленяла его. Она принадлежала Ксанфу, она была магией, она не манипулировала этим в своих личных целях. Словом, она являла собой сейчас тот тип девушки, который ему очень нравился.

Но он знал, что ее глупость оттолкнет его так же, как отталкивало недавно ее уродство. Он не сможет жить ни с красивой идиоткой, ни с уродливым гением. Сейчас, когда в нем еще не погасло воспоминание о ее уме, она была привлекательна, а красота ее услаждала его взор. Надеяться, что она останется разумной и красивой, было бы верхом глупости – теперь уже с его стороны.

Бинк отстранился от нее.

– Нам нужно убрать эти бомбы, – сказал он. – И сделать все надо очень осторожно.

Но что делать с эмоциональной бомбой внутри его?..