Текст книги "Сказочная фантастика"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

Соавторы: Клиффорд Дональд Саймак,Лайон Спрэг де Камп,Энтони Пирс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 49 страниц)

37

Была уже вторая половина дня, и они почти перевалили через хребет, когда в небе появилось первое пятнышко. Путники остановились, и, пока присматривались к нему, появилось еще несколько.

– Это просто птицы, – сказал Джиб. – Мы слишком нервничаем. Мы уверены – что-то должно произойти, как нас предупреждали Старцы. Вы говорите, что мы почти перевалили через хребет, не так ли, мастер Джонс.

Джонс кивнул.

– Эти пятнышки беспокоят меня, – тревожно заметил Хэл. – Помните, Старцы говорили о Тех, Кто Парит Над Горами.

– Ты перевалил через этот хребет, – сказал Корнуэлл Джонсу, – и ничего с тобой не случилось. Тебе даже ничто не угрожало.

– Но я убежден, – ответил Джонс, – это было лишь потому, что я двигался в правильном направлении. Логично предположить, что цель всех здешних обитателей – защищать университет. На тех, кто покидает эти места, они не обращают внимания.

В небе теперь уже было множество точек, они медленно снижались, описывая круги.

Высокие каменные стены поднимались со Дня ущелья, закрывая солнце. Свет попадал сюда, только когда солнце стояло в зените. Тут и там росли деревья, в основном – кедры; они цеплялись корнями за расщелины скал и упрямо тянулись вверх. Ветер, врывавшийся в ущелье, выл и стонал, ударяясь о его стены.

– Не нравится мне здесь, – сказал Снивли. – Дрожь пробирает прямо до костей.

– И стою я здесь, – посетовал Джонс, – безоружный, если не считать дубины, которую мне пришлось выломать. Будь у меня мое ружье! Если бы этот тупой робот не вырвал у меня из рук ружье…

Тупой робот не обратил на слова Джонса ни малейшего внимания – если, конечно, он в самом деле слышал их. Все его щупальца были втянуты в тело, не считая одного, которое угловатым завитком лежало на груди.

Пятна опускались все ниже, и наконец стало видно, что это огромные птицы с чудовищным размахом крыльев.

– Если бы только у меня был с собой бинокль, я бы разглядел, что они собой представляют, – продолжал Джонс. – Но, конечно же, я не захватил его. Убедил себя, что надо путешествовать налегке. Удивительно, как я вообще что-то взял с собой. Больше всего мне были нужны ружье и мотоцикл, но я лишился и того, и другого.

– Могу сказать тебе, что это за существа, – предложил Хэл.

– У тебя зоркие глаза, друг мой.

– Глаза охотника, – поддержал Джиб.

– Это гарпии, – сказал Хэл.

– Самые омерзительные существа в Зачарованных Землях, – проскрежетал Снивли. – Отвратительнее даже Адских Псов. И они застигли нас на открытом месте.

Сталь лязгнула, когда Корнуэлл выхватил меч.

– Ты уже куда лучше владеешь им, – спокойно сказал Хэл. – Скоро сможешь рассечь и шелковый платок. Если немного попрактикуешься.

Сложив крылья, гарпии стали стремительно пикировать на них, и путешественники увидели их страшные физиономии, напоминающие человеческие черепа, и услышали леденящий душу вой.

Зазвенела тетива Хэла, и одна из гарпий, словно споткнувшись в воздухе, перекувырнулась и, раскинув крылья, шмякнулась о землю. Снова зазвенела тетива, и еще одна гарпия свалилась вниз.

Остальные несколько замедлили свое падение, и Сплетник, прижавшийся к каменной стенке ущелья, вскинул свой посох. Маленькая собачка спряталась между его ног, а ворон, вскрикивая, топтался у него на плече.

– Дайте мне только дотянуться до них, – взмолился Сплетник. – Я переломаю их глупые шеи. Я ненавижу эти гнусные существа. Мне тут нечего делать, но я не могу уйти отсюда. Я преломил хлеб в этом обществе, и не один раз, а дважды, и мой Фидо сдружился с вашим Енотом.

– Ложись, – сказал Мэри Корнуэлл. – И прижмись к земле. Держись за мной.

Снивли и Оливер торопливо набрали камней, сложили их в кучи и встали рядом с ними, зажав в руке каждый по угловатому камню.

Гарпии теперь кружились прямо над их головами, решив, видимо, не бросаться на них, целясь остроконечными клювами, а пустить в ход могучие когтистые лапы.

Корнуэлл взмахнул мечом, и блестящий клинок снес лапы одной, из гарпий. Грузное ее тело, ударившись о землю, подпрыгнуло и закружилось на месте. Огромный клюв раненого чудовища чуть не ухватил Хэла за ногу, когда тот пробегал мимо.

Ведро расположилось недалеко от Сплетника, в воздух взвилось множество щупальцев, они отбрасывали гарпий, ловили их и били о каменную стену.

Джонс, свирепо размахивавший дубиной, сшиб двух страшилищ. Третьей удалось прорваться к нему, и она ухватила его когтистой лапой за руку, метясь другой в лицо. Могучие крылья отчаянно взбивали воздух, стараясь приподнять человека. Хэл, услышав изумленный вскрик Джонса, обернулся и успел пронзить стрелой тело чудовища. Оба, и гарпия и Джонс, рухнули на землю. Джонс стремительно вскочил и раздробил дубинкой череп страшилища. Левая рука его, залитая кровью, висела вдоль тела.

Сплетник, орудуя посохом, успешно отразил нападение, и ворон зашелся триумфальным карканьем. Оливер и Снивли без остановки осыпали нападавших градом камней.

Джиб уложил двух чудовищ топором, пока Корнуэлл, размахивая мечом, разил гарпию за гарпией. Полдюжины раненых бестий с воем бились на каменном днем ущелья. Воздух был полон перьев.

Одна из гарпий бросилась на Снивли, но промахнулась, потому что ей приходилось увертываться от града камней. Однако, скорее всего, случайно она все же уцепила его за пояс одним когтем и начала подниматься вместе с ним. Снивли в ужасе завопил, и Хэл, увидев, что происходит, успел пустить стрелу, и та пронзила шею чудовищу. Оно тяжело рухнуло на землю, увлекая за собой Снивли.

Гарпии покидали поле боя, мощными взмахами крыльев поднимаясь в небо.

Опустив меч, Корнуэлл провожал их взглядом Мэри осторожно встала на ноги. Снивли, бормоча проклятья, высвободился из когтей мертвого чудовища. Хэл ослабил тетиву лука, не спуская глаз с улетающих гарпий.

– Они еще вернутся, – сказал он. – Только соберутся с силами. А у меня осталось всего три стрелы. Правда, несколько можно бы выдернуть из их тел, но на это потребуется время.

Снивли, все еще кипя от ярости, вскарабкался на склон ущелья и накинулся на Хэла.

– Твоя стрела чуть не попала в меня! У меня даже волосы зашевелились, когда она пролетела мимо.

– Ты предпочел бы, чтобы тебя утащили? – спросил Хэл.

– Ты должен был быть более внимателен! – завопил Снивли.

– Серьезно пострадал? – спросил Корнуэлл у Джонса.

– Рана довольно глубокая. Рука онемела, и я боюсь, как бы не было заражения.

– Ее нужно туго перевязать, – предупредил Корнуэлл. – На этот раз нам повезло. Думаю, бой, который мы дали, крепко удивил этих страшилищ.

Глубокие тени легли в ущелье. Солнце опустилось уже довольно низко, и лишь слабые отблески света падали в расщелину.

– Если мы пойдем в ту сторону, – сказал Сплетник, – то, вероятно, получим помощь. Правда, я не слишком уверен, но это вполне может быть.

Ведро продолжало стоять на том же месте, где и раньше. Все щупальца втянулись, только одно угловато лежало у него на груди.

Сплетник протянул посох и опасливо прикоснулся к кончику щупальца.

– Прошу тебя, – сказал он, – прошу тебя, дай мне пожать его. Может быть, это единственное, что спасет нас.

Ведро переступило с ноги на ногу и охотно протянуло щупальце с зажатым в нем предметом. Наконец все увидели, что оно оберегает – каменный топорик Старцев.

– Оно выбросило все камни и дубинки, – заметил Джиб, – но подобрало эту штуку.

Ведро протянуло топорик Сплетнику.

– Спасибо, – сказал Сплетник, принимая его.

Покрутив топорик в руках, он поднял его высоко в воздух, затянув дикую прерывистую мелодию. Звуки ее ударялись о крутые стены ущелья и возвращались гулким эхом, так что стало казаться, будто в замкнутом пространстве поет многоголосый хор. Мелодия становилась все более грозной, тени сгустились до темноты, и где-то в глубине стали слышны новые звуки – глухой гул шагов.

Мэри вскрикнула, и Корнуэлл поднял меч, но медленно опустил его.

– Господи, спаси нас, – сказал он.

Из тьмы выступили сотни существ, чем-то напоминавшие породившие их тени, но в закатных сумерках их было четко видно – огромные, страшные мужчины с узловатыми мышцами, почти все голые, только у некоторых были набедренные повязки. Они шли на полусогнутых ногах, наклонившись вперед. К древкам их копий были примотаны грубые каменные наконечники, и глаза поблескивали в сумраке красными искрами.

Высоко в небе, освещенные лучами солнца, гарпии описывали плавные круги, поднимаясь все выше, чтобы оттуда начать падение вниз.

Они пикировали со всех сторон, и Корнуэлл понял, что на этот раз отбить нападение не удастся. Обняв Мэри свободной рукой, он прижал ее к себе.

Сплетник перестал вопить и перешел на мерный речитатив. Непонятно откуда появившиеся люди, беснуясь от ярости, поражали копьями приближающихся гарпий. Мужчины стояли, сгрудившись в тесную кучу, и казалось, их становится все больше, ущелье уже было заполнено ими.

Гарпии, паря, спускались меж высоких стен ущелья. Но внезапно их строй нарушился. Готовясь к решительной атаке, они стали налетать друг на друга, и воздух наполнился шумом сталкивающихся тел и водоворотом перьев. Гарпии верещали от ярости, а голые и полуголые мужчины потрясали копьями, издавая триумфальные вопли.

Сплетник прекратил петь и закричал:

– А теперь бегом! Бегом ради спасения жизни!

– Держись за мной, – сказал Корнуэлл Мэри. – И не отставай. Я буду прокладывать дорогу.

Склонив голову, он бросился вперед, ожидая, что ему придется преодолевать плотную массу спрессованных тел. Никакого сопротивления он не ощутил. Коренастые мускулистые тела разлетались под его натиском, как осенние листья под дуновением ветра. Джонс, бежавший впереди, споткнулся и упал, вскрикнув от боли: он ударился раненой рукой о камень. Остановившись, Корнуэлл подхватил его, взвалил на плечо и потащил дальше. Все остальные, включая Мэри, бежали перед ним сквозь толпу разлетающихся теней. Вскинув голову, он увидел, что гарпии снимаются с верхушек скал и уходят в небо.

Прямо перед ними светился выход из ущелья, и там начиналось ровное плато. Странные их спасители исчезли. Сплетник бежал что было духу, пыхтя от напряжения. Чуть опережая его, на трех ногах, прихрамывая, ковыляла белая собачка, рядом с которой вился Енот.

Вырвавшись из ущелья, они остановились перевести дыхание. В нескольких милях от них, в середине уютной долинки, за которой вдали высились горы, поднималось удивительное строение – Джонс был прав, назвав его кружевами из пены, но забыл упомянуть о его величии, от которого захватывало дух.

– Теперь уж я могу идти сам, – сказал Джонс. – Спасибо за помощь.

Остановившись, Корнуэлл опустил Джонса на землю.

Джонс кивком показал на раненую руку.

– Горит как в огне, черт бы ее побрал. И колотится так, словно ее к колоколу подвесили.

Он приноровился к шагу Корнуэлла.

– Мой мотоцикл остался где-то там, впереди. – сказал он. – Присмотрись, вон там, справа. У меня есть в аптечке шприцы… о, черт, да не спрашивай, что это такое. Ну, такие волшебные иглы. Ты поможешь мне. Я покажу тебе, как это делается.

По лугу, отделявшему их от удивительного строения, к ним приближалась группа существ, но они были еще так далеко, что трудно было различить их Заметно было только, что одно из них было выше остальных.

– Ну и ну, будь я проклят, – сказал Джонс. – Я бродил здесь повсюду, но живой души не видел, а вас встречает целая компания.

Из группы вырвалась и помчалась к ним небольшая фигурка, которая кричала и каталась колесом от радости.

– Мэри! – вопила фигурка. – Мэри! Мэри! Мэри!

– Никак это Фиддлфингер, – с изумлением сказала Мэри. – А я все время ломала голову, куда делся этот маленький проказник.

– Тот, кто лепил с тобой пирожки из песка? – спросил Корнуэлл.

– Он самый, – ответила Мэри.

Пригнувшись, она раскрыла объятия, встречая его, и он бросился к ней.

– Мне сказали, что ты пришла, – тараторил он, – но я не мог этому поверить.

Высвободившись из ее объятий, он отскочил на-чад, чтобы получше рассмотреть ее.

– Ты выросла и похорошела, – с легкой обидой в голосе сказал он. – А я никогда не вырасту.

– Я спрашивала о тебе в Доме Ведьмы, и мне объяснили, что ты куда-то исчез.

– Все эти годы я был здесь, – ответил маленький домовой. – И я так много хочу показать тебе.

Теперь группа встречающих приблизилась настолько, что их можно было рассмотреть, и стало видно, что большинство из них составлял маленький народец – домовые, тролли, эльфы и феи, которые кружились и танцевали. В середине толпы возвышалась величественная фигура человека в длинном темном одеянии, черный капюшон закрывал голову и лицо. Впрочем, казалось, у него вообще не было лица – или же тень от капюшона надежно скрывала его. Издали выглядело так, будто его окружает какая-то туманная дымка; когда он приблизился, дымка рассеялась, и его фигура стала видна с головы до ног.

Подойдя к путешественникам, он остановился и сказал голосом, столь же торжественным, как и его облачение:

– Я Страж, и я приветствую вас. Догадываюсь, что гарпии доставили вам немало хлопот. Временами они слишком ревностно исполняют свои обязанности.

– Но не в данном случае, – сказал Хэл. – Мы вежливо разминулись с ними.

– Мы не сталкиваемся с ними, – сказал Страж, – потому что у нас очень редко бывают посетители. Я не сомневаюсь, моя дорогая, – сказал он, обращаясь к Мэри, – что ваши родители были здесь несколько лет назад. И после них нас никто не посещал.

– Я был тут несколько дней назад, – сказал Джонс, – но вы не обратили на меня внимания. Мне кажется, вы прилагали немалые усилия, чтобы у меня создалось впечатление, будто эти места совершенно пустынны.

– Мы видели вас, сэр, – сказал Страж. – Прежде, чем предстать перед вами, мы должны были выяснить, что вы собой представляете. Но вы так поспешно покинули эти места…

Мэри прервала их.

– Вы сказали, что они были здесь… мои родители. Их здесь нет больше?

– Они ушли в другие места, – сказал Страж. – Несколько позже я поведаю вам и о них и о многом другом. Надеюсь, что и вы, и все остальные разделите с нами трапезу, не так ли?

– Да, да, – подхватил Сплетник, – я чувствую, что мне пора подкрепиться.

38

Когда Страж занял место во главе стола, стало ясно, что у него в самом деле нет лица. На том месте, где оно должно было быть, колыхалось смутное туманное облачко, хотя время от времени Корнуэллу казалось, что там, где полагалось быть глазам, вспыхивали неяркие красноватые искорки.

Разделив с ними компанию, он не притрагивался к пище, а поддерживал любезную беседу о разных несущественных предметах, расспрашивал о путешествии, делился видами на урожай, сетуя на непостоянство погоды – иными словами просто поддерживал разговор.

Туманно не только его лицо, думал Корнуэлл, но и все его существо и весь облик, словно он привидение; подует ветер, и он исчезнет, и ни у кого это не вызовет удивления.

– Понятия не имею, что он собой представляет, – шепотом обратился Снивли к Корнуэллу. – Я много слышал о обитателях Затерянных Земель, а он ни на кого не похож. Сначала я, было, решил, что он привидение, но я хорошо знаком с привидениями, а он не имеет с ними ничего общего. Он весь словно соткан из тумана, и мне это не нравится.

Но пища была самая натуральная, и ее было вдоволь. Страж, неустанно угощал их, то и дело предлагая отведать поданные на стол блюда.

– Еды много, – говорил он. – Ее на всех хватит.

Наконец все насытились от души, и тогда Страж сказал:

– Теперь, когда с трапезой покончено, вы можете задавать вопросы. Ведь в самом деле есть много такого, что нуждается в объяснениях.

Снивли сразу же пискнул:

– Нам было бы интересно… – Но Страж остановил его движением руки.

– Вы не единственный, кто интересуется, что я собой представляю, – сказал он, – и конечно же, я поведаю об этом и вам, и всем остальным. Но все в свое время. Я сказал вам, что я Страж – и так оно и есть. В сущности же, я тот, кого вы назвали бы философом, хотя это слово не совсем точно. В вашем мире нет слов, с помощью которых можно было бы с исчерпывающей точностью описать, что я собой представляю. Может быть, наиболее подходящим было бы выражение “Инженер по философии”, и если вы, мистер Джонс, и вы, сэр Марк, пожелаете, мы могли бы побеседовать на эту тему…

– Пока мы подождем с вопросами, – сказал Корнуэлл, – но, тем не менее, я хотел бы осведомиться у вас относительно одной вещи. Вы знаете, как нас зовут, хотя мы не представились вам.

– Вам не понравится то, что я скажу, – ответил Страж. – Но честно говоря, я могу читать ваши мысли. При желании я могу проникать в самую их глубину, однако это было бы невежливо, так что я всего лишь скольжу по их поверхности: кто вы и откуда идете. Но даже в том случае, если мне станут известны самые потаенные ваши секреты, вам не следует смущаться. Потому что я не принадлежу к обитателям вашей планеты, и мои ценности не соответствуют вашим. Но и когда они совпадают, я не оцениваю их, ибо многовековой опыт дал мне представление о том, как глубоко разнятся наши образы мышления…

– Прежде чем остальные станут задавать вам вопросы, – торопливо вступила в разговор Мэри, – я хотела бы узнать, что случилось с моими родителями.

– Они вернулись домой, – ответил Страж.

– То есть, вы хотите сказать, что они вернулись без меня. Что они даже не подумали вернуться и забрать меня.

– Можете испытывать неприязнь ко мне и даже ненависть, – сказал Страж, – но вы совершенно правы. Я убедил их и представил неопровержимые свидетельства того, что вы мертвы.

– До чего это гнусно – с отвращением воскликнула Мэри. – И грязно. Я надеюсь, у вас были причины…

– Дорогая моя, у меня в самом деле были причины так поступить. И я утешил себя лишь тем, что в конце концов это даст свои плоды…

– Значит, вы к тому же и ясновидящий, – заметил Джонс. – В дополнение ко всем вашим другим способностям, от которых мурашки бегают по коже.

– Ну, это не совсем так, – сказал Страж, не пытаясь скрыть удовлетворения от слов Джонса. – Точнее говоря, у меня есть определенное ощущение хода судьбы. Учитывая то, чем я занимаюсь, это просто необходимо, и я…

– Давайте оставим в покое судьбу, – холодно воскликнула Мэри. – Скажите нам, почему это было так важно…

– Если вы не перестанете кричать на меня и дадите возможность высказаться…

– Я не кричу, – возразила Мэри.

– Мы предоставим вам эту возможность, – заявил Корнуэлл. – И должен предупредить вас, сэр что хотели бы получить убедительные объяснения.

– Может быть, – сказал Страж, – я начну с самого начала, что уже давно надо было сделать. Я принадлежу к очень древней расе и вырос на планете расположенной далеко в сердце Галактики. Задолго до того, как появились первые человеческие существа, и даже до того, как из глубин моря на берег выползло первое живое создание, мы уже создали великую цивилизацию. Я знаю, сэр Марк, что это вас смутит в даже, может быть, несколько возмутит.

– С ним будет все в порядке, – вмешался Джонс. – Все, что его интересует, он сможет выяснить несколько позже, ему еще надо привыкнуть к тому, что не все, представшее перед его глазами, является волшебством. Так что, прошу вас, продолжайте.

– Отлично. Я продолжу свое повествование, – сказал Страж. – Мы создали великую и гордую культуру, и обратили свои взоры в космос. Ибо я принадлежал к первым среди первых, и мы были на голову выше всех окружающих. Мы решили, что должны принять такой образ жизни, который даже мы сами не могли вполне ясно представить в тот момент. Но в те древние времена среди нас, были мудрецы, которые уже предвидели то одиночество, на которое мы будем обречены, если наши замысли претворятся в жизнь. Они знали, что если мы и дальше пойдем по тому пути, что был нами намечен, мы порвем связи с окружающей действительностью. Оказавшись перед необходимостью принять решение, мы приняли его, и оно заключалось в том, что мы посвятим свою жизнь не столько себе, сколько другим разумам, которые могут появиться в галактике.

– Мистер, – хрипло сказал Джонс, – я – то знаю таких, как вы. В нашем мире мы ими сыты по горло. Мы-то знаем тех, кто считает, что творит добро, вмешиваясь в жизнь других людей, которые были бы куда более счастливы, если бы им никто не мешал.

– Вы неправильно поняли меня, – сказал Страж. – Мы только наблюдатели. Мы не пытаемся ни во что вмешиваться. Лишь в кризисные моменты мы…

– И вы считаете, что сейчас он наступил?

– У меня ощущение, что так оно и будет. Я имею в виду не какую-то чудовищную катастрофу, но я боюсь, что не осуществится то, что должно произойти. Здесь, на этом маленьком клочке земли, существует возможность, что восторжествует величие. И если этого не произойдет, для галактики будет потеряна уникальная культура и, может быть, космос никогда не узнает о ней. Должен сказать, мистер Джонс, что в таком случае вы будете чувствовать себя куда лучше, но я связан не с теми, кто находится здесь, а с гражданами галактики. Я хотел бы, чтобы вы поняли: мы не миссионеры. И не добровольные помощники. Мы всего лишь наблюдатели. Мы просто смотрим и надеемся. Мы показываемся и останавливаем развитие событий, только когда у нас нет выбора.

– Все это прекрасно, – сказал Корнуэлл, – и звучит очень убедительно, но тем не менее, я испытываю определенное смущение, И главным образом, потому, что не понимаю, какое величие вы видите здесь, в этом месте. Затерянные Земли – это хранилище знаний, и их, конечно, необходимо сберечь…

– Не только знания Затерянных Земель, друг мой, но и все знания целиком, все надежды, все возможности трех великих цивилизаций, имеющих общий источник, три различные философии, которые, будучи соединенными…..

– Три, – сказал Джонс. – Думаю, что понимаю, о чем вы ведете речь, но здесь только две, а не три. Культура Затерянных Земель и мира Корнуэлла – и моего мира. Магия и технология. Я согласен, что они могут сотрудничать рука об руку.

– Есть еще один мир, – объяснил Страж. – Тот, из которого пришли родители Мэри. Ваш мир раскалывался не один раз, а дважды. И одновременно сосуществуют три мира.

– У меня хватает сложностей и с двумя мирами, так что оставим третий в покое, – заметил Корнуэлл. – Мы считали, что ее родители пришли из того же мира, откуда родом Джонс, может быть, за несколько столетий до него…

– Значит, мои родители вернулись в тот, третий, мир, – задумчиво произнесла Мэри. – Но почему это было так важно…

– Я не мог допустить, – сказал Страж, – чтобы они ускользнули от меня. Если бы с ними что-то случилось, для меня не осталось бы ни малейшей возможности увидеть еще кого-нибудь из этого, третьего, мира. И я убедил их посетить свой мир, чтобы они вернулись с документальными доказательствами его существования…

– Да, вам это удалось, – сказал Джонс. – Просто и быстро.

Страж кивнул.

– Хочу надеяться. Я хотел бы сделать это место хранилищем знаний всех трех миров. Технология, мистер Джонс, вашего мира; из мира же родителей Мэри должна прийти великая гуманистическая концепция, которая, по всей вероятности, потеряна и в вашем мире, и в этом. И тогда их можно было бы объединить, сплавить, создать концепцию культуры, которая не принадлежала бы ни одному из миров, но воплощала бы лучшее из всех. И сюда прибывали бы ученые из самых дальних уголков галактики, а некоторые из них изучают дисциплины, о которых вы даже не слышали…

– Насколько я понимаю, – сказал Корнуэлл, – у вас тут имеется большое количество древних рукописей. Я сгораю от нетерпения заглянуть в них. В определенной степени я владею некоторыми древними языками. Хотя я почти уверен, что мой друг-гоблин обладает куда большими способностями, чем я. Он провел много лет в библиотеке Вайалусинга.

– С вами-то все в порядке, – сказал Джиб, – а как со всеми нами, остальными? Вы засядете за старинные рукописи и проведете за ними остаток своих дней. Но Хэлу, Еноту и мне здесь нечего делать. То, ради чего мы двинулись в путь, мы совершили. Потратили немало времени, но все же доставили топорик Старцам. А теперь все кончено. И после того, как мы нашли это место…

– Мы даже не умеем читать, – поддержал его Хэл. – Мы никогда не учились этому. Никто из болотников или лесовиков…

– В таком случае, – добавил Снивли, – должен сказать, что и я не умею читать, хотя это и не имеет никакого отношения к моему желанию вернуться. У меня осталась шахта, которую надо разрабатывать, и друзья. И у Джиба, и у Хэла есть свои дела. Но если есть какая-то иная возможность возвратиться, нам бы очень не хотелось идти старым путем.

– Я могу взять вас с собой, – сказал Джонс. – Мне надо попасть в мой собственный мир, чтобы залечить руку. После укола, который помог мне сделать Марк, и повязки, наложенной Мэри, я чувствую себя неплохо, но все же…

– Я уверен, – сказал Оливер, – что если у меня будет время просмотреть кое-какие старые тома, я обнаружу в них определенные заклинания и…

Джонс застонал:

– Я сыт по горло заклинаниями. Я возвращаюсь туда, где есть антибиотики. Я могу взять с собой всех остальных. Приведу в порядок свою телегу и быстренько и аккуратно доставлю всех обратно. Только им придется провести какое-то время в укрытии. Я не хочу, чтобы их видели.

– Годится, – сказал Джиб. – Мы будем сидеть тихо как мыши.

– Вы хотите вернуться? – спросил Страж у Джонса.

– Господи, ну, конечно, да! – воскликнул Джонс. – Я не хочу пропадать в этом мире. Ни ради вашей драгоценной галактики, ни ради создания великой культуры, о которой вы тут толковали…

– А затем вы вернетесь с основными документами по вашей технологии и философии. Это детища великих умов, послужившие основой создания вашей техники и…

– Вы, должно быть, издеваетесь надо мной, – сказал Джонс. – Вы сами не знаете, что тут несете. Я могу притащить тонны бумаги, и все равно тонны и тонны еще останутся. Что вам надо – технические справочники, чертежи и синьки, теории, чистая бумага, научные журналы? О, черт побери, я – то постараюсь притащить лучшее из того, что мне удастся обнаружить, но потом мне придется лишь помирать со смеху, пока вы найдете какой-нибудь смысл во всем этом.

– Мне очень приятно, – заметил Страж, что, по вашему мнению, это сможет доставить вам такое удовольствие.

– Здесь есть трое, относительно которых я твердо знаю, что они остаются, – сказал Корнуэлл. – И как я предполагаю, Ведро тоже. Вы говорите, что можете читать наши мысли. А его мысли вы тоже можете читать? Говорить с нами Ведро не может, хотя, кажется, все понимает. Этично ли будет, если вы расскажете нам то, что знаете о нем?

– Если вас это интересует, – сказал Страж, – он хорошо относится к вам. Он благодарен вам, и он ваш друг. Вы всецело можете доверять ему. Но кто он, я не представляю, потому что, по всей видимости, он и сам не знает, откуда взялся. Может, со временем он это осознает, потому что сейчас он еще очень молод. Он обладает некоторыми инстинктивными знаниями и навыками, имплантированными в него родителям”, которые, как мне кажется, были беглецами из какого-то дальнего уголка космоса. Он не повторяет облика своих родителей, как вы подозревали. Раса, из которой он происходит, похоже, обладает способностью изменять генетический код своих потомков, придавая им любой желаемый вид, и я смутно подозреваю, что родители наделили своего отпрыска такой формой, чтобы он даже будучи ребенком смог сохранить свою жизнь, если за ним станут охотиться. Но я предполагаю, что Ведро, как вы его называете, даже не подозревает о способностях, которые вложил в него отец По мере того, как в них будет возникать необходимость, они будут обнаруживаться одна за другой Словом, мы должны прийти к заключению, что пока еще это существо представляет для нас загадку.

– Которая, – сказал Джонс, – чертовски кстати попалась нам на пути.

– Скорее всего, так оно и есть, мистер Джонс. Но, думаю, вы должны согласиться, что за покровом неизвестности часто скрываются самые большие надежды.

– Я надеюсь, – заявил Джонс, – что эта загадка больше не вырастет до таких размеров, что оторвет нам головы. После истории с ружьем…

– Тс-с-с, мистер Джонс, – остановил его Страж. – Рядом с нами есть еще одна личность, которой мы пока не предоставили слова. Мастер Сплетник, вам есть, что сказать?

– Я простой посыльный, – ответил Сплетник. – Я исполняю поручения, улаживаю небольшие затруднения, смотрю, чтобы все было в порядке и ничего не забыто.

– То есть, вы ничего не хотите сказать?

– У меня так много дел впереди и так много миль мне предстоит покрыть. Я должен еще уладить кучу дел, и мне пора приступать к своим обязанностям.

Порывшись в карманах своих лохмотьев, он вытащил топорик, что был вручен Старцам.

– Так как Старцы отвергли этот дар, – сказал Сплетник, – он должен быть вручен тому, кто берег его весь долгий и трудный путь. Конечно, возмещение недостаточное за все тревоги, выпавшие на долю Джиба, но пусть это будет знаком уважения.

Он протянул топорик Джибу, и тот, улыбаясь, взял его.

– Когда я буду рассказывать эту историю, – ответил он, – я буду показывать его. От всей души благодарю тебя, Сплетник.

Сплетник протянул Мэри костлявую руку.

– А теперь, – обратился он к ней, – будьте любезны, вручите мне рог единорога. Вам он больше не нужен. Отдайте его, пожалуйста, мне.

– С большой охотой, – сказала Мэри, – но я не понимаю…

– Его необходимо вернуть на место и тайно опять воткнуть в ствол дуба, чтобы он был там, когда понадобится очередному путнику, – объяснил Сплетник. – Вы должны понять, что у нас не так много подобных рогов, и мы должны наилучшим образом использовать каждый из них.