Текст книги "Просроченное завтра (СИ)"

Автор книги: Ольга Горышина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 49 страниц)

Глава 5 «Последняя русская девушка»

Дневной сон перешел в вечерний, и Алена с ужасом обнаружила на часах половину одиннадцатого. Живот тут же свело от страха, что его не накормят и ужином. Оставалось надеяться, что ресторан в гостинице работает не только во время проведения дискотек. Однако у сна был жирный плюс – Алена ощутила прилив сил. Теперь ей захотелось скрыть последнее напоминание о несчастном случае – синяк.

Нацепив джинсы, Алена достала из чемодана футболку с длинными рукавами. Однако в широком вырезе постоянно мелькало то одно, то другое плечо. На левом была неприметная метка от детской прививки, а вот на правом оставалась нетронутой переводная тэту в виде скорпиона. Они втроем сделали себе одинаковые после Турции за день до злополучного купания. Тогда это казалось красивым, в сейчас почему-то глупым. Отпуск таял на глазах, а с ним и легкомысленное девчачье настроение. Она уже готовилась к встрече с Руссковым. Если тот притащит в аэропорт букет, она точно швырнет его ему в лицо! Продолжения банкета не будет, пусть не надеется!

– Лена!

Она замерла и с секунду не оборачивалась. Поглощенная мыслями о Стасе она не заметила Димы – а его столик, похоже, был единственным в зале, потому что те, что впереди, пустовали. Она обернулась и извинилась, что не увидела его. Только бы не предложил присоединиться к его запоздалой трапезе! Но Дима предложил и пришлось согласиться.

Либо она была голодна, либо Дима не касался неприятных тем: ее здоровья и своего иммигрантского настроя. Она сама начала говорить о том, о чем нужно было забыть, безо всякого вина, развязывающего языки.

– Я хотела бы найти того, кто меня спас, – именно об этом она думала все свое пребывание в больнице, но никто ничего не знал об этом парне и даже не подсказал возможных путей его поиска. Ну не объявление же на пляже вешать! Диме это тоже показалось смешным.

– Ищут пожарные, ищет милиция, ищут фотографы в нашей столице, ищут давно, но не могут найти парня какого-то лет двадцати, – принялся он со смехом цитировать Маршака. – Среднего роста, плечистый и крепкий…

– Дима, чего смешного?!

Вчерашняя неприязнь накатила новой волной, и Алена сжала губы.

– Лена, действительно ничего смешного! Только зачем он тебе сдался? Ну не захотел человек светиться, что же в этом плохого? Он же не с места преступления сбежал!

– Я уверена, что ты бы точно остался! – выпалила она со злостью.

– Да непременно! – Дима продолжал улыбаться. – Отличный повод познакомиться с девушкой, тебе так не кажется? Спасибо ему, верно? Я вот снял сливки, от которых он отказался…

Алена вскочила достаточно резво, но он оказался резвее – ухватил за руку и дернул вниз. Пришлось сесть.

– Прости меня, – голос Димы стал до ужаса серьезным. – Не суди строго. Я хотел поднять тебе настроение, но видимо разучился шутить и вообще общаться с девушками. Ты уж меня прости.

Он продолжал удерживать ее рукой с двумя кольцами.

– Как давно?

Она смотрела на его руку, и он понял вопрос.

– Два года как, после тяжелой болезни.

Он убрал руку, и Алена решила, что подробности не нужны ни ему, ни ей.

– Ты пойдешь со мной завтра на пляж? Или будешь бояться воды до конца жизни? Фобию надо убивать сразу, пока она не укрепилась в тебе. Кстати, у мамы где-то валяется мой значок ГТО, так что я серьезно тебя спасу, если что. А вы еще с автоматами и противогазах в школе ползали?

– Нет. Я училась в сельской школе. У нас военрука не было. Меня и в пионеры не успели принять. Но октябрятская звездочка где-то валяется. Но я бы значок с Пушкиным с большим удовольствием носила, чем с Володей Ульяновым. Я выросла в Ганнибаловских угодьях.

И можно было снова так же легко, как все предыдущие разы, вскочить на конька по имени Пушкин. Главное, не называть его по имени отчеству. Так они и распрощались уже давно за полночь, а на утро снова встретились за завтраком, и Дима с искренней радостью отметил торчащие из выреза футболки завязки купальника. Пришлось заглянуть к Диане и предупредить, что она на пляже, если девчонки будут ее искать. Взгляд болгарки ей не очень понравился, и она поспешила спрятаться за спину Димы, хотя назвать ту широкой было сложновато, если только плечи, но вот мускулам можно было только позавидовать, их не портила даже бледность кожи. Это Алене приходилось чередовать купальники, чтобы на теле осталось как можно меньше белых полосок.

Она не взяла протянутой руки. Ожидаемый страх не накрыл ее даже с первой волной. Она даже сумела немного проплыть. Правда, постоянно оглядывалась, и Дима догадался заплыть чуть вперед. Но вот когда он предложил отплыть чуть дальше, чтобы волны стали не так заметны, она испугалась, но Дима настоял на своем, и по началу все шло хорошо, а потом пришлось повиснуть на нем, чтобы отдышаться.

Когда Алена полуживой выползла на берег и рухнула на расстеленное им полотенце, она увидела в отдалении девчонок, но те быстро отвернулись – обидевшись или решив не мешать курортному роману, сам черт не разберет. Ей сейчас главное было согреться. Дима нахлобучил на ее мокрый хвост соломенную шляпку и улегся рядом.

– Долго лежать не дам. Сгоришь. Так что-либо купаться, либо по домам.

«По домам» оказалось на рынок. Она ни разу не уходила так далеко от отелей и пляжа. На пустыре около каменных домишек стояло несколько прилавков с навесами. Один из продавцов был Диминым знакомцем и сам отобрал для них персики и абрикосы. Пришлось навестить квартиру, где Дима снимал комнату, чтобы помыть фрукты. На балконе оказалось довольно прохладно. Алена забилась с деревянным раскладным стулом в самый угол, чтобы вовсе не быть на солнце. Дима уселся в другой угол, и теперь их разделяла бельевая веревка, на которой сохли купальник и плавки.

– А ты когда-нибудь курил? – спросила Алена, поняв, что курильщик не выдержал бы столько времени без сигареты.

– Пробовал в школе. Не понравилось. А под чужое пагубное влияние я никогда не попадал. И, кстати, это сыграло мне на руку. Другим русским парням пришлось в ускоренном порядке бросить, потому что в нашем чешском офисе очень сложно было найти место для курения. Говорят, в Штатах с этим еще строже.

– А тебе не страшно лететь за океан?

– А почему должно быть страшно? Язык я знаю. Работа та же самая. Я же и сейчас работаю на американскую фирму. А быт… Ну, как-нибудь приспособлюсь. К Праге-то приспособился. Кстати, бытовые проблемы хорошо отвлекают от психологических. Так что я постоянно стремлюсь к переменам. Бегу от проблем, как принято говорить. Но мы опять обо мне! Так нечестно. Ты когда-нибудь думала набить наколку или тебя устраивают переводные картинки?

Алена опустила глаза.

– Да я первый раз ее сделала.

– И жемчужинку в пупок тоже не хотела?

Алена одернула короткую футболку и порадовалась шуму на кухне. Они были в квартире не одни.

– Что, никогда не хотела сделать никакой глупости? Не поверю!

– Глупостей не делала. Зато без разрешения мамы уехала в город. В деревне ловить нечего, а они этого не понимают и считают, что мне еще рано жить самостоятельно.

– Ну, я тоже не спрашивал разрешения ни на Прагу, ни на Силиконку…

– Ну, тебе и не восемнадцать было.

– А что, думаешь, в двадцать шесть мать не считает меня маленьким неразумным мальчиком? Брось, они всегда будут недовольны нашими решениями. Главное, чтобы ими были довольны мы. Ты рада, что уехала?

Алена кивнула.

– Я тоже рад. Ты там своим рассказала про то, что чуть не утонула?

Алена мотнула головой.

– Вот и умница. Не надо им этого знать. А то еще не отпустят больше на море.

– Они и сейчас не отпускали. Я сама купила путевку и поехала. Когда ты финансово независим, легче игнорировать советы родственников.

– Но иногда стоит все же прислушиваться. Они же нам добра желают.

– У меня такое чувство, что мы с мамой и даже с братом с разных планет. Они вообще не понимают, о чем я говорю, что меня интересует и вообще

***

Она уставилась вниз с балкона на проходивших мимо туристов с детьми. Дима проследил за ее взглядом.

– Похоже, это мои соседи. Нам лучше свалить. Давай пообедаем в ресторанчике здесь неподалеку. Ты когда-нибудь пробовала лягушачьи лапки?

Алена скривилась.

– Давай, давай. Не так страшен черт, как его малюют. А потом заберем вещи и снова пойдем купаться, согласна?

– А когда ты работать будешь?

– Ночью. Останусь по-хитрому в холле отеля…

– Ты что, серьезно?

– Шучу. Сделаю себе выходной за свой счет. Пошли.

Ресторанчик оказался через две улицы в утопающем в зелени домике. Террасу увивали новогодние гирлянды, и вечерами тут было, наверное, очень мило. Заказанное блюдо выглядело если и не аппетитно, но отторжение в организме не вызвало. Лягушачьи лапки напоминали окорочка недокормленных цыплят, как на вид, так и по вкусу. Настолько сухие, что приходилось запивать их соком. К счастью, после фруктов Алена не успела проголодаться и могла спокойно обойтись без ресторана. А потом и без пляжа, но Дима не отпускал ее ни на шаг ни на суше, ни в воде, и Алена действительно испугалась, что ночевать он будет в холле гостинице, когда рассталась с ним снова около полуночи.

Усевшись на край кровати, Алена попыталась вспомнить, о чем они говорили, но в голове царил хаос. Они говорили ни о чем, но настроение скакало резиновым мячиком от ниже плинтуса до поросячьего визга по непонятной ей причине. Упав на подушку, она вдруг сообразила, в чем дело – им ничего друг от друга не нужно, кроме одного: не быть в чужой стране в одиночестве.

Утром она задержалась у зеркала дольше обычного, до идеального блеска расчесывая волосы. Дима уже успел принести завтрак на стол, который она выбрала вчера. И даже киви почистил.

– Зачем ты это сделал? Я люблю с кожурой.

Он пожал плечами.

– Откуда ж я мог знать! Попробуй без нее. Может, ты любишь с кожурой от лени? Хотя можно ведь ложкой есть…

Она взяла киви из его пальцев целиком, а надо было попросить нарезать кусочками на тарелку, потому что по пальцам потек сок и захотелось заглотить фрукт целиком и оказаться со сладким флюсом. Дима догадался об ее терзаниях и протянул салфетку. Она поблагодарила и делала это за весь день довольно часто. Особенно после «млечной» кукурузы, которую тот купил у продавца на пляже. Она оказалась такой горячей, что Алена выронила початок, но Дима ловко поймал его у самого песка.

В этот раз Алена плавала без его поддержки и чувствовала себя намного увереннее. Лежа на его огромном полотенце, она даже вздохнула:

– Не верится, что завтра вечером я буду уже в сером Питере.

– Мне тоже не верится, – отозвался он эхом, наблюдая через темные стекла солнцезащитных очков за бесчисленными ногами, семенящими мимо них к морю.

– Народу уже тьма. Может, пойдем?

– Куда?

– Можно просто по пляжу, – ответил Дима, поднимаясь. – Там будут пустые промежутки через пару километров.

– Ты шутишь?

Она тоже уже была на ногах.

– Не дойдешь, что ли? Какие твои годы! А ну поворачивайся ко мне спиной!

В руках он держал коричневый тюбик солнцезащитного крема. Он заставил ее намазаться еще утром, а теперь похоже собирался сделать это сам. Его руки мягкой ватой опустились ей на плечи, но она чуть не осела под их тяжестью, а когда они спустились к лопаткам и скользнули вперед на грудь, ее на солнце прошиб озноб. И когда Дима опустился на песок и потянулся к ее животу и ногам, первым желанием было засветить ему пяткой между глаз, но оттолкнуть его сейчас значит дать повод для насмешек. Его ладони скользили по ногам, обдирая кожу мелкими песчинками, но тело горело от другой боли. Дима швырнул тюбик в ее плетеную сумку и закинул за плечо. Алене хотелось, чтобы волны окатили ее с ног до головы, но они лизали лишь стопы. Весь крем сошел с нее вместе с потом, когда наконец Дима швырнул сумку на песок и протянул руку:

– Как в детстве. С разбега?

Она сжала его пальцы и метнулась в волны раньше него и бежала до самой высокой волны, пока та не накрыла обоих с головой. Пришлось расцепить руки и отлепить от лица волосы. Дима тоже отфыркивался, как молодой жеребец. Как хорошо, что у нее нет с собой фотоаппарата. Трудно бы было удержаться от желания запечатлеть его на память. Его красота слишком ускользающая. Порой пугающая, если поймать ее с неверного ракурса. Его, похоже, вылепил ангел– троечник. Но сейчас он стоял перед ней под верным углом. Подбородок не казался большим и слишком плоским, глаза не проваливались под пышные брови. Она протянула руку, и отлепила от его переносицы отросшую челку. Он улыбнулся:

– Ты права, мне следует подстричься, – и через секунду: – Лена, берегись!

Но предупреждение не помогло. Он схватил ее, но слишком поздно. Их откинуло волной к самому берегу, сшибло с ног и заставило глотнуть морской водицы, но Дима не выпустил ее плеч. Откашлявшись, Алена поднялась с колен вместе с ним и продолжила сплевывать воду.

– Тут другое помогает, – он продолжал наступать ей на ноги, и она уперлась грудью ему в грудь. – Искусственное дыхание.

Его пальцы окончательно сомкнулись в замок за ее спиной, а губы на ее губах – мягкие и безумно соленые, но сплевывать соль больше не хотелось. Она поймала пальцами завитки на его шее и ответила на поцелуй с тем же напором, что и он, не думая, что придется сказать, когда их губы наконец простятся друг с другом. Неужели «прости»? Но ведь именно это он и сказал, расправляя на ее гудящей груди смятые мокрые треугольники купальника. Она попятилась, но его пальцы успели вновь сомкнуться за ее спиной.

– Только не обижаться! Я тебя не за этим сюда притащил, не думай. Просто накатило. Волной оглушило. Сшибло с ног. Искусственное дыхание нужно было мне. И свой значок ГТО ты заслужила.

– Издеваешься?!

Она попыталась вырваться – бесполезно.

– Если только совсем чуть-чуть. Так я прощен?

Он отпустил ее, и Алена добрела до сухого песка.

– Хочешь полежать? Или пойдем назад?

Надо было идти, но ноги гудели от напряжения, и она в ответ протянула ему полотенце – вдвоем удобнее расстилать. Она легла первой. Он с минуту стоял рядом и глядел на море, потом лег и повернул к ней лицо.

– Можно, я сотру этого скорпиона? Он уже все равно хвост потерял…

Еще не дождавшись положительного ответа, он уже начал тереть коротким ногтем кожу на ее плече, ежесекундно интересуясь, не больно ли ей. Ей было больно, но не там, а чуть левее и вниз – в груди. Сердце барабанило пионерский марш. Она отвернула голову и, увидев вдалеке каких-то людей, возненавидела их в одно мгновение – теперь он точно не поцелует ее, а ведь был маленький, но шанс, что его извинения были простой формальностью. Она резко повернула голову и наткнулась на его губы. В ушах зашумел прибой, когда Димины ладони легли на них. Он целовал ее несколько минут, не давая вздохнуть, сдвинув на сторону два мокрых треугольника, чтобы своей горячей кожей высушить ее блестящую грудь.

– Как насчет искупаться? – он на секунду навис над ней, а потом рухнул рядом, спрятав лицо в ладони. – Мне нужен ледяной душ.

Алена заставила себя не опуститься взглядом ниже его втянутого живота. Она чувствовала тоже самое, судорожно расправляя купальник. Дима вскочил первым и протянул руку. В волнах они исчезли раньше появления нежеланных гостей. Или желанных… Сейчас с горящими на плечах солеными брызгами она и то не была уверена, что, отгороди их пеной от посторонних глаз, они ограничились бы поцелуями.

Дима вытащил из сумки сухое полотенце и бросил Алене прямо в руки, решив больше не касаться ее тела. Он даже ни разу за всю долгую дорогу до гостиницы не подал ей руки и все смотрел под ноги. Неужели чувствует за собой какую-то вину? Или ищет слова, чтобы намекнуть на продолжение? От этих мыслей накинутое на плечи полотенце сделалось совсем мокрым. Они распрощались у входа, договорившись встретиться за ужином.

Алена залезла под холодный душ, желая смыть не только песок, но и охватившее тело желание. Да что она нашла в этом парне? Ведь ничего же в нем нет! Нет, есть… Он мужчина, с которым она больше не встретится. Завтра утром у нее трансфер в аэропорт и все.

Она вытащила из шкафа сарафан, который носят на голое тело, и расправила кровать. Будь что будет, а она предложит Диме остаться с ней до утра. Рубить так все концы разом. Будет поставлена точка на всех отношениях сразу. Завтра вечером она хлопнет дверью Форда и больше никогда не увидит Стаса. Заявление можно отнести Саше домой. Новый адрес она знает.

Волосы не совсем еще высохли, когда надо было спускаться вниз. Она пригладила их пальцами, побоявшись рвать расческой, и убедилась, что тушь от нервов не потекла. Дима ждал ее в холле. В свободных слаксах и спортивной рубашке он выглядел уже по-американски. Вот и отлично. Пусть ему тоже будет, что вспомнить за океаном. Они ужинали в странном молчании, пока он не заказал у официанта шампанское.

– Прощальный ужин, как-никак, – шепнул он, перегнувшись через стол. – Но если не хочешь, не пей.

– Я хочу и буду. И буду даже танцевать. А ты будешь?

– Если только с тобой.

Танцевать они пошли после первого бокала, и пузырьки еще не дали о себе знать. Она ни разу не наступила ему на ботинок, но вот после второго оттоптала все ноги, хотя в том уже была и его вина – он не оставил между их телами зазора. Или виноват был диджей, который ставил одни медляки. Третий бокал она допивала стоя.

– Лена, он был уже лишним.

– А зачем тогда налил?

– Это не я. Это официант. Напрашивается на чаевые.

И Дима действительно оставил на столе двадцатидолларовую банкноту. Хотя Алена не могла вспомнить, платил он уже по счету или нет. Первые шаги дались с трудом, но на лестнице она избавилась от руки Димы и поднялась на две ступеньки самостоятельно.

– Лена! – Алена обернулась. – Я думаю, нам пора сказать друг другу пока.

Она опустила ресницы и произнесла:

– Без прощального поцелуя, да?

Голос Димы звучал так же тихо:

– А он уже был. На пляже.

– А я хочу еще. Неужто не хочешь поцеловать последнюю русскую девушку?

– Лена, это все шампанское.

Она подняла глаза.

– Если ты сейчас поднимешься ко мне в номер, то поймешь, что шампанское тут ни причем!

Алена закусила губу, надеясь, что она не прокричала последнюю фразу. Дима поднялся на одну ступеньку и накрыл горячей ладонью влажные пальцы Алены.

– Ты делаешь это очень неловко. Мы ж не фильм снимаем. Дубля не будет. Если ты вдруг утром пожалеешь о своем приглашении.

– Что я делаю неловко? Целуюсь? Никто до тебя не жаловался.

Дима сжал ее пальцы.

– Да нет… Играешь в светскую львицу. Он тебя бросил, и теперь ты мстишь, да?

– А если и так, то твое-то какое дело? Просто пойдем ко мне и все. Я завтра уеду, и ни один из нас это не вспомнит. Ну, пожалуйста. Тебе приятно, что тебя девушка умоляет переспать с ней, приятно?

– Нет. Мне приятно, что она со мной честна. И хочешь, я тоже буду честен с тобой до конца?

Алена кивнула.

– У меня после жены никого не было, и я не уверен, что хочу, чтобы это случилось вот так. После шампанского. С незнакомой девушкой.

Алена пошатнулась и упала носом на грудь Димы.

– Давай лучше вот так, не знакомясь, начнем новую страницу. Пожалуйста.

Дима отстранил ее и крепко взял за руку.

– Как я понял, ты делаешь все наперекор советам мамы, да?

– Я уже взрослая. У меня через четыре месяца второй юбилей. Ты тоже уже не мальчик. Так идем?

– Идем, так уж и быть… Меня учили, что девочкам отказывать некрасиво.

Она сжала его руку в ответ и потащила вверх. У дверей номера Дима забрал из ее дрожащей руки ключ и зажал в своем кулаке.

– Насколько ты все продумала? Себя обезопасила?

– Найдешь под подушкой, – она ткнула кулаком ему в грудь. – Проверяешь меня, да? Мне их жалко было выкидывать просто так. Лучше выкинуть использованными, верно?

Дима ничего не ответил. Просто сунул ключ в замок. И хорошо, что промолчал. В голове засел звук выдвигаемого ящика – когда она наводила последний блеск в квартире Эльвиры перед возвращением хозяйки, она случайно вспомнила про оставшиеся резинки и сунула их в сумку, где те и провалялись до сегодняшнего вечера. Как хорошо, что они там были! Пусть Дима думает, что на его месте все равно кто-нибудь да оказался…

Глава 6 «Добже рано»

Утро наступило для Алены слишком рано – она взглянула на часы, а потом повернула голову в сторону соседней подушки и чуть не получила кулаком по носу. Дима не только невыносимо громко говорил по телефону, он еще и жестикулировал при этом. Алена отодвинулась к самому краю и даже не стала вслушиваться в разговор, из которого понимала лишь глагольные связки. Остальное было какой-то англоязычной абракадаброй. Тяжелый русский акцент усугублялся пулеметной скоростью, с которой из его рта вылетали целые предложения.

– Извини, – пробормотал он, поднимая с пола слаксы, чтобы спрятать телефон обратно в карман. – Работа напоминает мне, что я слишком расслабился. Доброе утро, Лена, в чем я лично очень сомневаюсь, – закончил он с интонацией ослика И-а. – Или у тебя голова не болит? Счастливая…

Алена ответила на его поцелуй и удержала его за шею у своего лица.

– Скажи мне «доброе утро» по-чешски. Если, конечно, знаешь, как…

– Конечно, знаю, – прошептал он, проводя языком по ее приоткрытым губам. – Добже рано, Ленка.

– А еще…

Он чуть прикусил ее нижнюю губу.

– А еще я знаю, как говорят доброе утро французы при условии, что у них остается после ночи что-нибудь под подушкой.

Алена приподняла голову, чтобы Дима мог просунуть руку за последним шуршащим квадратиком.

– А почему именно французы? – успела спросить она перед следующим поцелуем, но Дима ответил только после него:

– Потому что у них в языке нет выражения «доброе утро», только «добрый день». Утро они, наверное, всей нацией дружно просыпают.

Он приподнял белую простынь и покачал головой:

– Да ты просто негр! Пожалей кожу. Не загорай больше так сильно.

Его рука накрыла светлый треугольник и спустилась ниже. Алена ухватилась за шею Димы, чтобы не отпустить до последней секунды, когда надо будет спуститься вниз и отдать ключ от номера.

– Хочешь, позавтракаем вместе? Или я могу уйти. Как скажешь, – добавил Дима, так и не получив от нее одетой никакого ответа.

Алена сидела на краю застеленной им кровати, не желая подниматься.

– Лена, тебе помочь собраться?

– А у меня все в чемодане, кроме вчерашнего сарафана, – сказала она, так и не обернувшись.

Она снова чувствовала в уголках глаз слезы. Следы вчерашней косметики спасли ее полчаса назад от всевидящего ока Димы. Сейчас ей оставалось только крепиться и не плакать. Еще бы понять, из-за чего она собственно ревет…

Дима поднял с пола сарафан и повесил ей на плечо со спины. Неужели знает, что она плачет, и не хочет смущать еще больше?

– Как я не хочу на работу! – выдала она громко, чтобы замять неловкость. – До слез не хочу!

– Увольняйся. Ищи другое, – ответил Дима просто.

– У меня нет никакого образования. Мне ничего нормального не найти.

– Тогда прекращай жалеть себя и пошли завтракать. Работа будет завтра. Сегодня еще отпуск.

Они спустились вниз рука об руку. Какая разница – через два часа ее здесь не будет.

Дима вновь принес киви и принялся счищать кожицу ножом. Алена не возмущалась. Она все равно не почувствует сладости зеленой мякоти – живот ныл, как перед экзаменом, отправляя к горлу кислые комки. Дима что-то говорил, но она ничего не слышала, и он пару раз просто всучивал ей смазанный джемом тост. Алена пыталась взять себя в руки, но после первой же улыбки поняла, что лучше сохранять серьезность, превратившись в покорного слушателя. Остался час, чего уж там рисоваться…

– Дима, где твои кольца?! – всполошилась она, наткнувшись на его пустые пальцы.

Он посмотрел на свои руки с неменьшим удивлением.

– В твоей постели оставил, по ходу.

Кольца оказались на тумбочке. Дима покрутил их в руках и под внимательным взглядом Алены сунул в карман.

– А ты ничего не забыла?

Она покачала головой. Он взял чемодан за ручку и вынес в коридор. На ней висела только сумочка. Алена быстро избавилась от ключа и осталась стоять подле Димы, даже когда в холле появилась Диана. Впрочем, сейчас той было не до долгих взглядов. Она собирала всех туристов, которые должны были отбыть в аэропорт Варны на белом микроавтобусе. Две подружки появились в последние пять минут и встали в сторонке. Алена не стала подходить. Она даже не увернулась от прощального поцелуя нечаянного любовника. Впрочем, он был в уголок губ. Почти что в щечку.

– Ты давай, Лен, не куксись. Работа должна приносить либо деньги, либо удовольствие, а лучше все и сразу. И уж точно не перманентное плохое настроение.

Она махнула ему рукой и, обнявшись с Дианой, залезла в автобусик, чтобы больше не оборачиваться на отель. С девчонками за всю дорогу она не перекинулась и словом. В самолете тоже – благо оказалась от них далеко. Такое тотальное игнорирование не раздражало, а веселило. За кого бы они ее ни принимали, это их проблемы. А ей этой ночью было хорошо. Только вот остальную часть плана провернуть будет куда сложнее.

Она сошла с намеченного пути, вцепившись в протянутый Стасом букет, и почти не дернулась, когда он коснулся губами ее щеки. Чуть выше того места, куда утром поцеловал ее Дима.

– Чего ты? Я ведь специально побрился.

Неужели она все-таки дернулась? Ну хоть так! Можно было бы не отдавать чемодан

– он на колесиках, но Стас, как Дима, подхватил его за ручку, точно пушинку.

– Лен, а у меня новости!

Она подняла глаза и спросила на автомате:

– Хорошие?

Он улыбнулся, сразу скинув с лица усталую серость.

– Тебе осталось сделать полугодовой отчет и все. Вот, – он достал из внутреннего кармана пиджака новенькую печать. – Я открыл фирму на свое имя. Мы расстались почти по-братски. Я снял новый офис, но он пока оставил мне часть склада.

Алена отстала от Стаса на два шага, чтобы тот прекратил заглядывать ей в глаза. Она боялась его проницательности.

– И все это за десять дней? – спросила она дрогнувшим голосом. Впрочем, за одну ночь достаточно легко поставить все с ног на голову.

Стас вновь улыбнулся – наверное, копировал вымученную улыбку, застывшую на ее губах.

– Нет, конечно. Я просто не хотел заранее грузить тебя лишней информацией. И вообще давно следовало перебраться поближе к метро. Особенно с моими старушками. Верно?

Она кивнула. Он кинул чемодан в багажник, пока она юркнула в Форд и уставилась на дорогу.

– Хочешь посмотреть офис сейчас?

Она повернула голову – глаза горят, как у маленького ребенка, который впервые начертил на листе клеточки игры «Бизнес» – если она неверно бросит кубик, то попадет прямиком на «костер». Нет, сегодня она не скажет ничего. Она попросит один день оклематься и постарается попасть на собеседование.

– Не наотдыхалась, что ли? – Стасу идея не понравилась. – Лена, пора взрослеть. Мы в одной упряжке. Я не могу вкалывать за двоих. Мог бы, не приглашал бы тебя…

Повисло молчание. Последняя фраза прозвучала слишком зло. Что ему не понравилось?

– Я плохо работаю, да? – спросила Алена без особого желания знать правду.

– Я этого не сказал. Я просто считаю, что тебе надо учиться, а не сидеть за компьютером. Я чувствую себя рабовладельцем. Как там было в учебнике: эксплуатация человека человеком?

– Ты меня не эксплуатируешь.

– Бабка надвое сказала. Я по-свински пользуюсь твоим безвыходным положением. Но я реально не справлюсь сам. И я поговорил с Эльвирой…

Сердце Алены перестало биться.

– Она сказала, что я поступил, как последняя свинья. Она обучала тебя для сына, не для меня. Я действительно в ее глазах мудак. Пусть так и будет. Нельзя говорить матери, какого подлеца она воспитала.

– Хватит! – Алена на автомате схватилась за ручку и лишь чудом не открыла на скорости дверь. – Я спала с Сашей, потому что этого хотела! И он меня не бросал. Мы просто ждем, когда у нас снова появится друг на друга время!

Сейчас бы она точно рванула ручку, наплевав на последствия, но получила по рукам. Достаточно чувствительно, чтобы ойкнуть.

– Ты что, сдурела?! Еще за ручник на скорости схватись! На солнце мозги поджарились?!

Алена откинулась на подголовник и закрыла глаза. Из-под ресниц выползли предательские слезы.

– Лена, прекрати! Ведь как чувствовал, что нельзя начинать этот разговор. Во всяком случае, не сейчас. Все, хватит… Ну не реви! Я не могу видеть твои слезы. Да черт бы тебя побрал!

Стас крутанул руль и, прижавшись колесами к обочине, включил аварийку. Ремни взвизгнули один за другим, и Алена уткнулась носом в лацкан пиджака.

– Леночка, давай погуляем, что ли? В кафе сядем? Хочешь мороженого? Или поужинать? Лен, я места себе не находил все эти десять дней. Считал минуты до твоего возвращения… Ну прости ты меня дурака. Я опять не промолчал там, где надо было б… Но ведь ты обещала, что вытерпишь меня. Пришьешь новую лапу. Я хороший, мне только рот зашить надо… У меня ж одна извилина, и та в пунктир превращается, когда ты рядом. Лена, ну хватит!

Стас оторвал ее от пиджака и поцеловал. Так же неожиданно и отчаянно, как и все предыдущие разы. Но она вырвалась и вжалась спиной в дверь.

– Я ничего тебе не обещала! Ничего! Я не хочу тебя! Не хочу твой бизнес! Я ничего от тебя не хочу! Слышишь?

Стас откинулся к своей двери и случайно нажал локтем на клаксон и тут же ударил по нему кулаком второй раз. Он не смотрел на нее. Только вперед на бесконечный поток на крайней полосе.

– Чего ты хочешь, чтобы я сделал?

– Отвези меня домой. Больше ничего не надо делать. У меня контракт за подписью Саши. Другого я подписывать не собираюсь.

Она прижалась к спинке кресла и пристегнулась. Стас рванул машину с места, просто чудом вклинившись в поток, никого не задев. Под арку он не заезжал, но отдал чемодан ей прямо в руки. Она опустила глаза.

– Извини, Стас. Но между нами ничего не будет. Ищи бухгалтера.

– Тебе не идет такой темный загар. Выглядишь куклой!

Он шарахнул дверью и уехал. Она медленно побрела под арку и еще медленнее начала подниматься по лестнице. Хорошо ее нагнал сосед сверху и дотащил чемодан до самых дверей. Шумно выдохнув, Алена нажала на звонок. Бабушка долго охала вокруг ее курортного вида, но Алена не улыбалась и вяло делилась впечатлениями. А потом пошла звонить маме и Александру.

– Что у тебя произошло со Стасом? – спросил тот, когда она спросила, остался ли ее компьютер в старом офисе или Русское перевез его?

– Ничего. У меня вообще-то контракт с фирмой «Ева» и именно ее отчетами я собираюсь заняться завтра, если, конечно, Эльвира не сделала это за меня?

После крохотной паузы Александр ответил:

– Ленусик, я рад слышать твой голос. Думаешь, сработаемся? Мать злая. К ней лучше не подходить. Я ее как-нибудь потом обрадую твоим возвращением. Как отдохнула?

– Хорошо, – ответила Алена бесцветно.