Текст книги "Просроченное завтра (СИ)"
Автор книги: Ольга Горышина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 49 страниц)
Глава 11 «Барабанит по улицам дождь»
Вчера вечером выпал первый снег. Сегодня он растаял, как и мечта Алены о взрослой жизни. Надо уходить, бежать без оглядки, чтобы остаться в памяти Стаса и Эльвиры прежней скромной девочкой. Александр Сергеевич приголубил ее из жалости… Из жалости к самому себе. Устроил мужской отдых. Как же хорошо он выбирает выражения! И хочет растянуть его аж до вечера воскресенья. Но в понедельник она не сможет спокойно сесть рядом с Эльвирой и переставлять в программе цифры, как прежде. И если даже соберет всю волю в кулак на оставшиеся до отъезда Эльвиры четыре недели, то остаться в ее квартире будет равнозначно согласиться пускать ее сына в его же кровать, когда тому заблагорассудится.
Алена металась по комнатам загнанным зверем. Не могла усидеть на месте даже пяти минут. Телефон зазвонил лишь однажды. Она смотрела на него, обливаясь холодным потом, и схватила трубку на последнем гудке. К счастью, на том конце провода действительно оказалась Эльвира. С дрожащими коленками Алена ответила на ничего не значащие вопросы и повесила трубку, чтобы тут же отругать себя за необоснованный страх. Стас не стал бы звонить в чужую квартиру – он ведь и мысли не допускает, что она могла остаться здесь с Сашей. Еще вчера утром она и сама не могла такого о себе подумать. С кем угодно, но не с женатым мужчиной.
К бутербродам Алена вернулась чуть ли не к полудню, не в силах заварить даже чаю. Господин Светлов не звонил. Зачем? Он, как тот Карлсон, обещал вернуться, а она должна ждать и надеяться… Алена рассмеялась в голос и в голос же назвала себя дурой. Это жизнь, но не ее. Бизнес на первом месте, и сколько бы тапок не летело от семьи в Александра Сергеевича, но он работает и приносит деньги, на которые они позволяют себе врачей, нянек и курорты. И домой он приходит при первой же возможности, это она точно знает по его телефонным разговорам с женой и матерью. После личного опыта с Михаилом Владимировичем и телевизором, он казался ей именно тем самым джентльменом от бизнеса, которым он назвал себя со Стасом. И что теперь? Она его первый поход налево или он хорошо маскировался? И если первый, то почему сейчас и с ней? Потому что подвернулась возможность? Или сошлось вместе несколько факторов, и его подстегнула к действию обида на жену?
В любом случае у господина Светлова жизнь быстро вернется на круги своя, а вот ее паровоз как сошел с рельсов, так больше и не встанет на них. Потому что она не знает как вернуться к прежней беззаботной жизни. Вот бы отмотать кино назад и никогда не расстегивать пуговицы…
Чтобы окончательно не сойти с ума, Алена открыла учебник по математике, который нашла на книжной полке, перевернула тетрадь и решала примеры, пока живот вновь не скрутило от голода. Разогрев еду в микроволновке, она уселась за стол, глядя на место, где обычно сидел Александр. Если она останется здесь жить, это будет ее вечным проклятием – смотреть на его пустой стул. Уйти, остается только уйти, сказав всем, что финансы просто не ее стихия… Или дождаться вердикта Эльвиры, а чтобы та точно от нее отказалась, надо растерять за оставшийся месяц весь ум. Это сделать не так уж и сложно – больше половины она потеряла вчера в объятьях господина Светлова.
Пейджер лежал на столе и высвечивал уже третье сообщение от Стаса с одним единственным вопросом: в городе ли она и не хочет ли с ним встретиться? Увы, позвонить ему нет никакой возможности. У него высветится номер квартиры Эльвиры если даже не в момент звонка, то уж точно в ежемесячной распечатке. А это значит скомпрометировать и себя, и Сашу, и еще не ясно, что страшнее – девочка-дурочка или бизнес-партнер. Конечно же, второе! Она не имеет права так больно ударить Стаса. Пусть лучше в ответ будет ее молчание. Потом скажет, что забыла пейджер дома.
Александр явился около девяти вечера. Хмурый и молчаливый. Однако же поинтересовался, поужинала ли она. Алена почти не солгала, ответив на вопрос положительно – живот крутило точно не от голода. Она не знала, куда себя деть, и несказанно обрадовалась, когда Александр устроился с газетой в зале. Алена осталась в кухне и, отсидев на стуле ровно десять минут, вдруг вскочила и выкинула в пустую мусорку цветы. Александра видимо привлек шум, и он позвал ее из залы довольно громко. Вытерев ладони о подол и расправив платье, она двинулась в гостиную, как на эшафот, а он всего-навсего попросил заварить чай.
– Тебе сюда принести? – спросила Алена срывающимся шепотом, и Александр тотчас сложил газету.
– А ты не хочешь попить со мной чаю? – И после длинной паузы, за которую он так и не получил ответа, добавил: – Хочешь чего-нибудь покрепче?
– Я не хочу пить вообще, – выпалила Алена, понимая, что лицо уже пылает. До взрослой женщины ей как до луны!
Александр устало улыбнулся.
– Даже чая? Лен, распусти уже волосы. Пожалуйста…
Она стащила с хвоста резинку и, не очистив от волос, положила рядом с газетой. Хотя в ту же секунду пожалела
– а вдруг это какой-то знак. У Александра Сергеевича каждое слово взвешено.
– Мать оставила что-нибудь сладкое? – Алена мотнула головой. – Конфеты? Тогда можно мне две ложки сахара? А может есть варенье? Мед? Ну ведь должно же быть хоть что-то? Я умираю хочу сладкого.
– Я не буду рыться в чужих шкафчиках.
– Принципиальная, блин!
Александр вскочил с дивана и прошел в кухню. Алена поплелась следом.
– Я тоже здесь не живу. И статус любимого сына у меня под большим вопросом. Я тоже чужой в этом доме, – выплюнул он, хлопнув дверцей шкафчика. – Но когда чего-то очень хочется, можно наплевать на принципы, верно же?
Алена решила молчать. На случай, если вопрос к конфетам, коробку которых он опустил на стол, все же не относился.
Алена прошла к чайнику. Александр взял себе конфету и со второй подошел к ней. Пришлось взять шоколад, но не рукой, а зубами, потому что угощающий направил конфетку прямо ей в рот. Со словами:
– Не надо двоим пачкаться.
И действительно пошел к раковине ополоснуть пальцы. Алена тут же отвернулась к чайнику и вздрогнула от следующей фразы:
– Впервые цветы так мало простояли. А дарил я их от всего сердца.
Возможно, розы простояли бы и дольше, если б так не мозолили глаз. Алена схватила чайник и приказала рукам не дрожать. Господин Светлов уже лечил ей руку – хватит! Пусть теперь лечит только голову. Голове уже ничего не страшно. Съехавшую крышу не прибьешь даже метровыми гвоздями, выкованными из доводов рассудка. Да и где их взять?
– Благодарю, – сказал Александр, когда она отнесла на стол две чашки. – Сахар тоже можно положить.
Он улыбнулся. Она – нет. Лишь молча поставила на стол сахарницу и заняла ставшее за два месяца родным место. Чай долго не остывал, и они долго молчали. В итоге Александр быстрее нее осушил чашку и принялся буравить Алену взглядом, точно пытливый следователь.
– Лен, какие у тебя планы на выходные?
Она чуть не захлебнулась чаем и, опустив на блюдце чашку, уставилась ему в глаза, чтобы понять, о чем тот хочет в действительности спросить.
– У меня не было никаких планов… – ответила Алена уклончиво.
– У меня тоже пока никаких нет, – он говорил абсолютно бесцветным голосом. – Они всецело зависят от тебя. С кем ты решишь провести выходные – со мной, одна или… – он на секунду замолчал. – Со Стасом. Русское искал тебя. Спасибо, что ты ему не перезвонила.
Вместо «пожалуйста», Алена кивнула. Александр Сергеевич прекрасно понимает, что она заботилась в первую очередь о себе.
– Лен, я привык перед сном составлять расписание на завтра и ставить будильник.
Алена выдержала испытующий взгляд.
– Можешь завтра спать, сколько душе угодно. У меня действительно нет пока планов, но я привыкла проводить выходные одна.
– Это плохая привычка, Лена.
– Она отлично работала последний год и будет работать до лета.
Алена поразилась собственной храбрости. Александр откинулся на спинку стула.
– А исключение на два дня твоя верность не предусматривает? – голос дрожал от едва сдерживаемого смеха.
Она молчала, поражаясь беспринципной наглости человека, сидящего напротив нее. Но раз она нашла силы сказать «А», то соберется и скажет «Б».
– А Оксана наконец позвонила?
Александр даже бровью не повел.
– Конечно. У них все отлично. Солнце, море и вода – наши лучшие друзья.
– И ты на них больше не злишься? – она говорила почти что его тоном.
– С чего ты взяла, что я вообще на них злился? – он тоже не сдавал позиций в этом дурацком словесном поединке.
– Из твоего разговора со Стасом.
– Слышу звон да не знаю, где он, верно? Но ход твоей мысли я уловил. И отвечу, что ты не права. Такого рода месть может прийти на ум если только твоим сверстникам, и то, думаю, ребята нынче быстро взрослеют. Может, даже быстрее моего поколения. Так что детсадовские дрязги не про нас. Я предложил тебе секс – просто секс, ни больше, ни меньше. Ты посомневалась для вида и согласилась. Или в секунды сомнения ты думала про Оксану? Сомневаюсь. Так почему сейчас ты устраиваешь тут жалкую пародию на мексиканские страсти? Будешь тут строить из себя Мисс Совершенство, будешь голодать до лета. Не очень-то мне и хочется тебя трахать. Ну?
Алена только сильнее напрягла спину. В кино и литературе героиня встает и уходит. А куда пойдет она – ночью и без ключей?!
Александр поднялся и за запястья вытащил Алену из-за стола. Он улыбался, и от его улыбки хотелось плакать. Он прошелся рукой по распущенным волосам, пряча за уши непослушные пряди, и наклонился к горящему лицу Алены.
– Ну не делай из мухи слона. Как там Буланова стонет: еще одна осталась ночь у нас с тобой… И все, Лен. Сама рассуди – ночь, нас двое, не считая кота, постель все равно безвозвратно испорчена, и в пачке всего три резинки, потому что упаковка на двенадцать нам ни к чему. Так что при всем желании оргии до утра не получится. Ну чего ты ерепенишься? С мамой будешь строить из себя невинность. Со мной уже поздно. Ну…
Чтобы вырвать из нее ответ, Александр скользнул руками под платье и, поднявшись по гусиной коже к груди, стащил с Алены платье, оставив ее в одних бикини. Она так вжала живот, что те стали аж на два размера больше и почти что сами упали к ее ногам. Александр отступил на шаг, но не для того, чтобы рассмотреть при электрическом свете доступное тело, а чтобы убрать со стола чашки и сахарницу. Потом, притушив свет почти до предела, протянул к Алене руки и оторвал за талию от пола.
– Ты совсем пушинка, – он коснулся губами кончика ее носа. – Можно сделать сейчас то, на что ты никогда не решишься со своим младшим сержантом.
В полумраке не разглядеть было его лица. Впрочем, Алена ни ахнуть, ни испугаться не успела, как оказалась сидящей на пустом столе. Во избежание возможного протеста, Александр завладел ее ртом и быстро избавился от собственной одежды. Часы он оставил в зале рядом с фотографией старшего брата, а вот кольцо осталось на пальце, сжимающем налившуюся желанием грудь.
Он привлекал ее к себе, чтобы сыграть на острых позвонках созвучный с ее участившимся дыханием мотив, потом вновь находил грудь. И вот в секундном затишье, в которое она удержала его вблизи за волосы, прозвучал звук рвущейся упаковки. И снова Алена оказалась в тисках его рук – то ближе, то дальше от его груди. Она почти касалась спиной стола, но больше не думала про холод и хрупкость стекла и о том, что кухонный стол предназначен для еды – она боялась лишь одного, что Александр вновь исчезнет из нее раньше, чем она сама пожелает его отпустить. Она держала любовника руками и губами, но между поцелуями все равно слышала звонкую барабанную дробь проливного дождя.
Вот и отлично… Там дождь, а здесь тепло. Тепло разлилось по телу, готовое спалить его дотла. Как там у Петлюры пелось? Барабанит по улицам дождь, в окна лезет проклятая тень, и ложится на плечи ложь в этот хмурый осенний день… Только маме не нужно звонить. Мама и так не ждет. Она думает, что дочь взрослая и отвечает за свои поступки. Пока не отвечает, но ведь придется ответить… Ведь придется? За каждый поцелуй, на который она отвечает сейчас.
Глава 12 «По жизни маршем»
Полина проснулась, получив рукой в нос. Она уже полностью вжалась в стенку и оставалось одно – перевернуть спящего Даню на бок и хоть чуть-чуть подвинуть к краю. Он вряд ли проснется – этот соня известен каждому в театре. Его можно на пол скинуть, потоптаться по нему, и он все равно будет спать дальше.
Полина откинула его пятерню и подсунула руки ему под спину, но тут же отдернула
– футболку хоть выжимай, простынь под ним тоже мокрая. Полина потрогала лоб
– ледяной, но на шее дрожат капли пота. Она разглядела их, включив торшер.
– Даня, проснись!
На удивление тот сразу открыл глаза и сел, щурясь на свет, который Полина спешно потушила.
– Ты весь мокрый!
Он ощупал себя и стащил футболку, которой тут же промокнул шею.
– Извини.
Он будто бы и не удивился.
– С тобой часто такое? – спросила Полина прокурорским голосом. – Ты случаем не заболел? Вчера же вымок под дождем.
Он затряс головой.
– Нет. Какое заболеть… У меня здоровье слоновье. У меня так бывает… – он почесал волосы у висков. – Когда дурацкие сны снятся. Отец, Тоня, клуб… Хрень всякая. Сейчас даже не вспомню. Обрывками как-то… Прости. Я хотя бы не дрался? Я до сих пор с кровати во сне падаю. Идиот!
Полина улыбнулась в темноте.
– Завтра уложу тебя спать сразу на пол.
Даня снова почесал голову, совсем разлохматив волосы.
– Блин, что делать-то будем? Я аж до трусов мокрый. Давай перестелим, а? Или… Который вообще час?
Полина потянулась к будильнику.
– Шесть…
– Блин… Не уснем уже, да? И не пойти никуда – темень и холодно. То дождь, то снег… Ненавижу питерскую погоду!
Даня поднялся и рывком вытащил из-под Полины простынь.
– Давай хоть до семи долежим, – сказала она, поджимая ноги. – Я Марью Степановну не хочу злить еще больше. Позвонит ведь дяде Мише, начнет скандалить, и придется новую квартиру подыскивать, а я пока не очень уверена, что Макс захочет переезжать. Жить вот так рядом удобнее.
– Пока отношения хорошие, – буркнул Даня.
– Ну, – протянула Полина, – разбежаться – это легче легкого в моем случае. А ты… Может, тебе пора комнату снять и уйти от родителей окончательно? Деньги-то есть.
– Желания нет… Если бы с девушкой, куда ни шло, а так… Не могу я один. Мне люди для общения нужны, и соседи по коммуналке не вариант. Ты меня прости, но уж лучше спальный район, чем вот так… Зависеть от какой-то Марьи Степановны. Особенно в субботу.
Полина ничего не ответила, и Даня тут же добавил:
– А деньги… Что деньги? Сегодня есть, завтра их уже нет. У меня ж не постоянка. В любой момент могу вылететь, – Даня на секунду замолчал. – Знаешь, я это, влип…
Полина приподнялась на локте.
– Что случилось? – И тут же улыбнулась. – Девочки делиться чаевыми не хотят? Даня наморщил нос и смешно фыркнул.
– Если бы… Отказался трахнуть сестру хозяина. Вежливо отказался, но отказался. А эта сучка злопамятная. Она меня выживет…
– А что, не встало на старую бабу?
– Блин, тебе смешно? Мне ж ее муж или брат яйца за это отрежет, если не грохнет сразу. Нахер я вообще это начинал… Я ж не мальчик по вызову, я танцор.
– Так на хер и решил…
Даня отвернулся и просопел в валик.
– Ну да, было интересно со взрослыми тетками сначала, а потом… Потом я ведь жил с одной почти полгода, пока муж туда-сюда мотался по бизнесу, а как осел дома, меня пинком под зад. Ну и отлично… Зарекся тогда ни-ни. Клуб сменил даже, но слава впереди бежала, видимо… Ну и… С девушками мне как-то не особо везет, я для них недостаточно мужественный, а для теток получается самое то…
– Дань, – Полина скрутила волосы в узел и откинула за спину. – Может, это хороший повод бросить эту хрень?
Он опустил глаза и покачал головой.
– Не получится. Я привык к деньгам. Жить на червонец в день уже не получится. Да и червонца не особо получается без стриптиза. Полька, – он закинул руки за голову. – Меня реально раздеваться на публику не напрягает. Ну вот абсолютно похер. Я не ханжа. Каждый зарабатывает, как может. Даже жопой, если иначе никак. Есть у меня один такой приятель. Ну честно говорит, что пока учится, ему выгоднее быть девушкой, раз столько богатых пидоров развелось, а потом, как начнет хоть какие-то бабки зарабатывать, тогда можно и самому девушку завести. Реалии, блин, а ты со своим высоким…
Полина придвинулась вплотную к стене.
– Прости за нескромный вопрос, а с братом такая же история?
Даня коварно усмехнулся.
– Если бы… Там любовь… И каждый раз до гроба… Гроба здравого смысла. Он же все кольца продолжает носить. У него уже свободных пальцев не осталось. Может, конечно, ему просто нравится кольца коллекционировать? – Даня хохотнул.
– Может, купить колечко и подсунуть какой-нибудь мадаме… Я, блин, племянников хочу. Куда девки только смотрят? Как они такого мужика упустили! Мать, конечно, еще надеется…
Он вдруг прищурил глаза:
– Я тоже, кстати, надеялся, когда вас знакомил. Не знал же, что брутальные мужики с огненными взглядами демонов тебя не интересуют. Ты предпочитаешь щуплых нытиков…
Полина пнула его ногой и, когда Даня пнул ее в ответ, почти закричала:
– Я тебя выгоню!
– Да выгоняй… Мне без разницы, где спать. Театр меня вполне устраивает, если уж на то пошло… Я только есть вкусно люблю ну и тренажерку хорошую… Но это чисто профессиональное для поддержания здоровья и формы. В остальном я аскет. Так что напугать меня или заставить изменить мнение о твоем парне ты меня не заставишь.
Полина сжала губы.
– Так, если ты со мной отказываешься работать за то, что я не оценил Максима Смыслова, скажи заранее – буду искать другую Снегурочку-дурочку…
– Я не мешаю личное с работой. Но из моего дома уходи. Это свинство, если ты не понимаешь…
– Я, наверное, просто не умею общаться с влюбленными дурочками. Ну да ладно… Если тебе партнер по бизнесу дорог, дай мне что-нибудь сухое до театра добежать.
– Платье?
– Да хоть бы и платье. Мне реально пох…
– Кружевных бикини твоего размера нет.
Полина вскочила с дивана и выкинула из шкафа широкую кофту.
– Одевайся и вали отсюда, Пэр Ноэль хренов!
Даня уже втиснулся в джинсы и, нацепив кофту, скрутил влажные футболку с трусами трубочкой.
– Ключи отдай.
Полина протянула руку.
– Верну хозяйке лично, как договаривался.
– Я сказала, отдай ключи и не появляйся здесь. Алена не для тебя!
– А кто дал тебе право решать, кого мне трахать?! Не много ли на себя берешь, девочка?
– Я тебе сказала, не смей к ней приближаться!
– Ой-е-ей… Королева Шантеклера! А я тебе сказал, что отдам ключи Алене лично. С шоколадкой. И скажу спасибо. Ясно? Остальное тебя не касается.
– Она не будет с тобой спать. Она не такая!
– Ас чего ты взяла, что я собрался с ней спать! Ты больная какая-то!
В образовавшейся тишине послышались позывные. В соседней квартире оставили включенным радио. Шесть утра не только в столице.
– Светает, шесть утра, – протянул Даня слова Майка. – Вот и наступило то самое завтра, о котором я что-то слышал вчера.
Он шагнул к двери, бросив хозяйке:
– Можешь не провожать.
Полина уселась обратно на диван. Даня шумно открыл дверь туалета и крадучись подкрался к двери напротив. Та открылась без шума. Взгляд Дани упал на книги, потом на стопку нот. Он перевернул один лист и, отыскав на столе карандаш, накарябал: «Спасибо за ключи. С меня театр. Звони брату на мобильник. Андрей меня найдет. Даня». Написав номер телефона, он прижал записку бутылкой «СэвенАп», которую принес еще вчера, и положил рядом ключи. Теперь осталось спустить в туалете воду и хлопнуть входными дверьми. Куртку можно надеть и на лестнице. И там же поправить ботинки. Надо ж было разругаться на ровном месте! От влюбленных дур лучше держаться подальше.
Он сунул за пазуху скрученную футболку. Дубак! Клубы позакрывались. Круглосуточного ничего нет. Он добежал кое-как до метро и собирался позвонить брату, а потом махнул рукой. Купил жетон и решил покататься в метро до открытия булочной хотя бы. Талант должен быть холодным, голодным и бездомным. Но для начала все-таки талантом. А вот с первым, видимо, проблемы. Ну серьезно, не в машинисты идти и не в водители трамвая… И агенты по недвижимости, как и торговые представители не по нему, хотя он и залечит любого.
Даня развалился на пустом сиденье и принялся гонять туда сюда оставленную кем-то пивную бутылку. Пойти в бармены. Жонглировать бутылками он умеет. Хоть завтра на конкурс по Фристайлу отправляй! Только посменно он не в силах работать. Муторно… И снова это кабацкое дерьмо. Туда лучше ходить развлекаться. Работать там – ходить по лезвию ножа. У всех, кажись, действительно на почве секса крыша потекла. Может, на круизные лайнеры податься с какой-нибудь развлекательной программой? Над этой идеей стоит подумать… Ну на крайняк тем же барменом и официантом. Английский есть, рожа есть, руки на месте… И желание смотаться от этих блядских толстосумов имеется нехилое. Ни капли сожаления, если только сестра… Как ее оставишь? На Андрея в этом не положишься, у него своя бурная творческая и личная жизнь, в которую больная девочка не вписывается.
Даня с силой пнул бутылку, и та докатилась аж до середины вагона, а потом вернулась к нему.
– Алкаш! – бросила баба через два сиденья, и Даня в ответ начал горланить песню Цоя:
– Мои друзья всегда идут по жизни маршем, и остановки только у пивных ларьков…
