Текст книги "Просроченное завтра (СИ)"
Автор книги: Ольга Горышина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 49 страниц)
Алена повесила трубку и подняла глаза на остальных:
– Кто-нибудь может сходить на склад и позвать Александра Сергеевича?
– Позвони ему на мобильник, – сразу отозвалась Марина, и Паша протянул Алене номер.
Абонент оказался недоступен. Тогда Алена вытащила визитку Стаса и набрала ему.
– Что случилось? – спросил он вместо «алло».
– Два раза звонила какая-то Эльвира и требовала…
Алена не успела договорить. Стас крикнул, наверное, в другой конец склада: «Саш, перезвони матери!» Эхо складского помещения сообщило, что сын не обрадовался звонку. И все же он явился в офис и схватил трубку.
– Что-то случилось? – он уселся на край стола, прямо на раскрытую тетрадь. – Ты там зарплату только повыше укажи. Ну, чтобы уж наверняка. А что, слабо за меня расписаться? Хорошо. Завтра утром. Сейчас я занят. Я занят, понятно? Если приспичило, приезжай в офис. Я не могу вечером. Я обещал Оксане быть вовремя. Хорошо.
И, бросив трубку, он опять выругался и уставился на Алену, точно видел впервые.
– Что ты делаешь вечером?
Алена раскрыла рот, но совсем не для того, чтобы озвучить планы. От такой наглости можно было б провалиться на месте, если бы офисные кресла не были новыми и крепкими. Но вот нервы очередной проверки на крепость не прошли. Она почувствовала в глазу крошку высохшей туши. Или все же это подступили слезы обиды. Что ему Стас сказал про нее?
– Если ты домой, то я тебя подвезу, – продолжил Александр Сергеевич, будто и не ждал ответа. – Только придется сделать небольшой крюк. Завести документы матери и поставить пару подписей. Десять минут. Не больше. Договорились? Примешь это, как извинение за вчерашнее и за утро, или все же купить цветы?
Он говорил это просто, с улыбкой, во весь голос, не понимая, что у нее не осталось на спине места для третьего горба. И вообще трехгорбых верблюдов, кажется, не бывает… Но в фирме «Ева» теперь точно будет один; вернее, одна, верблюдиха Лена.
– Мне цветы не нужны, – ответила Алена едва различимым шепотом, хотя хотела кричать так же громко, как и он. Не получилось, увы. Хотя в воцарившейся в офисе тишине даже шепот звучал набатом. Особенно для Марины. Впрочем, они с Катей на одной волне – две озабоченные мужиками дуры!
Александр Сергеевич вернулся на склад, и целых полчаса Алена делала вид, что переводит статьи, которые были прикреплены к одному из утренних писем. Но в голове крутилась только песня битлов – да, да, она та самая неудачница, она не такая, как всем кажется – хоть кто-то из этой пятерки увидит ее настоящую? Хоть к грузчиками идти – они уж точно не станут фантазировать на тему чужой постели!
Наконец эти двое вернулись, но к ней подсел не Стас – Александр Сергеевич видимо решил заодно к цифрам проверить и ее английский, чтобы Стас оставил «ля-ля-тополя» про профпригодность себе. Только он не просто сидел рядом, а держался рукой за спинку ее кресла и в итоге завладел клавиатурой, обняв Алену за талию. Его туалетная вода была намного тоньше, чем у Стаса, и в ней, вместо хвои, присутствовал какой-то фрукт – и только когда хозяин отправил письмо и вернул ее телу свободу, Алена поняла, что он просто жует жвачку. Наконец Александр Сергеевич откатил кресло к своему столу и направился к окну. Катя судорожно зашуршала бумагами, освобождая хозяину край стола. Кажется, два брата-акробата не в курсе, что за столом нормальные люди вообще-то едят и потому придумали стулья.
В общем, весь день Александр Сергеевич проводил ревизию, но к счастью в тетради Алены не лез, хотя она давно не писала таким красивым почерком. Стас увел всех ровно в шесть, а она просидела над каракулями чуть ли не до семи. Хозяин все писал что-то и распечатывал, писал и распечатывал, всякий раз предлагая Алене вызвать такси, если она больше не может его ждать.
– У меня дома никого. Могу хоть в десять прийти, – выдала она под конец.
– Не могу сказать то же самое о себе. К счастью, – добавил он с улыбкой и наконец, собрав бумаги в папку, позвал на выход, где извинился, что нет рук подать плащ.
У него явно ни на что не хватало рук, потому что у машины Александр Сергеевич снова нагнулся, хотя Алена не заметила, чтобы он что-то обронил, положил папку с бумагами назад и распахнул Алене переднюю дверь БМВ.
Глава 20 «Гнев Арчибальда»
Алена хотела остаться в машине, но Александр Сергеевич с улыбкой сообщил, что мать не поверит в то, что его с преогромным нетерпением дожидается какая-то там Елена Премудрая. Интересно, почему же не Прекрасная? Наверное, это был бы уже комплимент, которого она не заслуживала.
– Слушай, сестрица Аленушка…
Даже интонации у них со Стасом одинаковые – оба забавляются ей, как малым ребенком. А ведь это она должна ему сейчас подыгрывать, но видимо бизнесменам, как воздух, необходимо чувствовать себя хозяевами положения. С него хватило того, что на предложение притормозить у ларька она тотчас протянула ему батончик «Баунти».
– Я действительно хочу попасть домой в нормальные часы. Это, конечно, форменное свинство впутывать тебя во все это, но я уже довольно потряс перед тобой грязным бельем, и мать к этому многого не добавит.
Александр Сергеевич скривил губы в совсем уж горькой усмешке, и Алене сделалось до безумия жалко господина Светлова. Может, это послужит ему уроком не пить в таком количестве хотя бы вне дома? Она вышла из машины первой, чтобы тот не подумал, что она ждет от него ухаживаний. У набережной, как выяснилось, Невы, стоят трехпалубные пароходы, но дома сталинские – в этих краях она никогда не бывала и вряд ли заберется сюда еще раз. Александр Сергеевич придержал дверь парадной и начал подниматься довольно резво, пришлось бежать – благо этаж третий, не запыхаешься.
– Я ждала тебя одного.
Эльвира смерила ее недружелюбным взглядом. Без макияжа, но лицо для возраста довольно ухожено. Волосы в ассиметричном каре. Брюки и кофта дорогие, но явно не первого года носки – домашние, и тапочки с опушкой напоминают туфельки гнома. Нога маленькая, а вот в росте мать не многим уступает сыну. Алене бы и шпилька не помогла. Во всем Эльвира выглядела на порядок лучше ее матери, хотя была лет так на десять старше.
– Я подумал, что Лене неплохо познакомиться с тобой на случай, если придется срочно отвезти документы, когда меня нет, – отчеканил сын, на что мать недовольно вздернула подбородок.
– Я надеялась, что ты поужинаешь со мной.
Александр Сергеевич скинул туфли и в носках прошел в комнату со стеклянной дверью. Эльвира указала рукой на тапочки, и Алена выдала заготовленную фразу:
– Александр Сергеевич сказал, что это на пять минут. Я подожду его в прихожей. Эльвира снова смерила ее злым взглядом и махнула в сторону полукруглой арки.
– Сядь на диван. Можешь в обуви.
Но Алена разулась. Только плащ не сняла. Большая комната действительно напоминала залу – диван, два кресла с низеньким столиком, большой телевизор у стены и это все. Только портьеры золотые, и пальма в кадке зеленая. Остальное все белое – сесть страшно. В коридоре щелкнула дверь – мать с сыном закрылись. Даже лучше, теперь она не хочет слышать даже про дела. Впрочем, кажется, сынок отгораживался вовсе не от дел. Вернее, от дел, но только семейных.
Алена опустила глаза к столику и наткнулась на фотографию в черной рамке. Пришлось пройти по ковру к креслу. По фотографии молодого мужчины шла траурная полоса. Матовая бумага, точно Кодак или Фуджи. Это не может быть отец Александра Сергеевича – только брат.
В коридоре послышались торопливые шаги, и Алена еле успела плюхнуться в кресло, чтобы хозяйка не подумала, что она рассматривает фото.
– Елена, позвони домой и предупреди, что задержишься, – Эльвира протянула ей трубку радиотелефона.
– Спасибо. Мне звонить не надо. Брат в театре. Раньше половины десятого не придет, – протараторила Алена.
Эльвира опустил руку с телефоном.
– Повесь плащ и иди на кухню, поставь тарелки. Они в шкафчике со стеклянными дверцами. Там же и бокалы.
– Я не пью, – пролепетала Алена на автомате, ошарашенная предстоящим ужином. Она провалила роль. С треском.
– А тебе никто и не предлагает пить, – отчеканила хозяйка с долей презрения.
– Саша вообще-то за рулем. Бокалы для минеральной воды.
Она засеменила за хозяйкой, на ходу сдергивая плащ – какое счастье, что она его не застегнула, а то сейчас оторвали бы новые пуговицы! Или переломала даже короткие ногти. Эльвира скрылась за стеклянными дверями, за которыми разлилась пугающая тишина – Александр Сергеевич закипел, наверное, до нужного градуса, чтобы ошпарить ее в машине, как следует. Что она не так сделала, что он не сумел уйти? А, может, не так и хотел? Может, ужин с мамой – хороший повод не ужинать с женой? Лучше не думать на эту тему – сказано накрыть стол. Значит, накрыть. А от непрошенных мыслей еще руки задрожат. За битый английский сервиз – она увидела на тарелках с синими ирисами английскую корону – влетит куда больше. Госпожа Светлова, похоже, порядочная стерва.
Зарезервировав стол, Алена встала у окна. Жаль, вид не на Неву. Хотя, может, и к лучшему – не дует. Хотя она бы окно закрыла – но, раз, не ее дом и, два, она понятия не имеет, как пластиковые окна закрываются. На подоконнике кактус – наверное, альтер-эго хозяйки. Или ее сына – она побоялась взглянуть ему в глаза, когда он вошел следом за матерью. Когда он направился прямо к ней, Алена перестала дышать. Фу, Александр Сергеевич просто закрыл окно и спросил без тени злости:
– Кота видела?
Алена затрясла головой.
– Арчибальд к посторонним не выходит, – Эльвира повернулась от холодильника с двумя стеклянными формами и направилась к микроволновке.
– Так твой кошак и ко мне не выходит.
– А ты здесь тоже теперь почти что посторонний, – проговорила хозяйка, включая микроволновку. – У тебя деловой ужин? Мог бы пиджак хотя бы снять.
Александр Сергеевич схватил Алену за руку и со словами «Я сейчас тебе эту зверюгу покажу» вытащил из кухни. Либо спас от тет-а-тета с хозяйкой, либо решил устроить выволочку с глазу на глаз. Но нет, пока он только молча расстегнул пиджак и бросил на белоснежный диван, куда полетел и галстук. Первые пуговицы он тоже расстегнул, и в вороте рубашки мелькнула белая майка.
– Арчи, выходи! – Кот не вышел. – Ваше Сиятельство, мы вас просим нижайше…
И Александр Сергеевич действительно опустился подле дивана на колени и принялся шарить под днищем рукой.
– Нахрена мы с Тимкой за тебя столько бабла отдали, чтобы ты под диваном от гостей прятался? Вылезай, засранец!
Вот, такой же белый, как и все вокруг. Кот сопротивлялся, но все же остался в руках хозяйского сына, когда тот поднялся с колен.
– Познакомься, это Елена. Елена, познакомься, это Арчибальд.
Алена протянула руку и погладила кота по спине. Александр Сергеевич подступил ближе.
– Живите дружно и не ссорьтесь.
Алена подставила руки, но кот оказался проворнее – извернулся и был таков, а она взвизгнула и уставилась на руку, где в глубоких царапинах проступила кровь, но через секунду видела только темную шевелюру. Александр Сергеевич впился в рану губами и, вскинув глаза на бледное лицо Алены, забормотал:
– У собаки болит, у кошки болит, у Ленки не болит.
От шока она не чувствовала боли и не могла двигаться, а он все продолжал держать ее руку у рта.
– Я второй раз греть не буду, – раздался за спиной голос хозяйки, но свободу Алена не получила.
– Тащи йод! – потребовал Александр Сергеевич уже более разборчиво, потому что на ране осталась только нижняя губа.
– Сам бери! Знаешь где! – огрызнулась мать, и Александр Сергеевич поволок Алену в коридор. – Зачем кота мучили!
Он не стал оправдываться, впихнул Алену в ванную и усадил на край ванны. Здесь хотя бы добавили желтизны в кафель, или у Алены просто шли круги перед глазами. Александр Сергеевич продолжал сжимать ей руку, будто она пыталась сбежать, и одной рукой перебирал в зеркальном ящичке флаконы.
– Можно я сама? – попросила Алена, когда тот решил открутить крышку зубами. От вопроса Александр Сергеевич будто опомнился, вынул бутылочку изо рта, отпустил поцарапанную руку и улыбнулся.
– Диагноз – отец. Это не лечится.
– Я сама, – повторила Алена, когда Александр Сергеевич открыл йод. – У вас белая рубашка.
– И что?
Алена опустила глаза и теперь видела только его пальцы, которые ловко закатали оба рукава.
– А дуть будем вместе.
Он опрокинул бутылочку на ватный тампон и промокнул царапину. Вместо того, чтобы дуть, Алена стиснула зубы, чтобы не взвизгнуть, но потом решила все же подуть. Но только нагнулась, как он поднял голову – хорошо, от удара она не завалилась в ванну, а то бы он, пытаюсь удержать ее, залил бы их обоих йодом.
– Ссадины, шишка, хорошо девочка погуляла, – рассмеялся Александр Сергеевич, растирая ей ладонью лоб. – Давай мой руки после этого чудовища. Я про кота, если что.
Сам он тоже вымыл руки, но рукава не одернул. Оставшись одна, Алена слезла с края ванны и уставилась в зеркало – тушь прошла все испытания, а вот дезодорант нет. Подмышки мокрые, но запаха нет, и на том спасибо. Вымыв руки, она осторожно коснулась белого полотенца – мать у него ненормальная.
Зато готовит хорошо, если, конечно, у нее нет кухарки. Дома слишком уж чисто, а представить эту даму драющей туалет довольно сложно. Хорошо еще она не стала расспрашивать незваную гостью. Ели молча. Тишину нарушал лишь звон вилок. С улицы сквозь толстые окна не доносилось ни звука.
– Куда ты спешишь? – встрепенулась хозяйка. Видать, заметила, как и Алена, что Александр Сергеевич украдкой поглядывает то на наручные часы, то на дисплей микроволновки. – Еще будем пить чай. Я специально испекла твой любимый лимонный пирог.
Значит, все-таки готовит она сама. Или же работу прислуги считает своей. Какая, собственно, разница – она чужая на этом празднике жизни. Вернее, лишняя. Впрочем, ее легко игнорировали.
– Один раз в сто лет ты можешь спокойно посидеть с матерью?
Александр Сергеевич скрестил приборы на пустой тарелке, и Алена поспешила сделать то же самое. Благо, хозяйка поскупилась и положила ей меньше, чем себе. Возможно, еды было ровно на двоих, или же хозяйка озаботилась фигурой гостьи. После восьми много есть вредно.
– Пригласи нас как-нибудь, – пожал плечами сын. – Мы с Оксаной с удовольствием придем.
Он сказал это без вызова, но мать расправила плечи:
– Я предпочитаю тебя с… – Эльвира метнула в сторону Алены испепеляющий взгляд. – С Еленой.
Александр Сергеевич откинул голову – во взгляде читался не вызов, а смертельная усталость.
– Я женат на Оксане. Если ты забыла.
– Я все помню. Лена, убери тарелки и поставь чашки.
– Мам, она не прислуга!
Он вскочил, без жалости сгреб английский фарфор и швырнул в раковину.
– А тебе пора бы обзавестись прислугой. Конечно, если тебя устраивает, что теща собирает по дому твои грязные носки…
– Свои носки я доношу до стиральной машины сам!
Теперь он уже огрызался, и Алена подскочила со стула, чтобы спасти чашки.
– Включи чайник, – бросила ей тут же хозяйка, но Александр Сергеевич успел нажать на кнопку раньше Алены.
– Мам, она даже не моя секретарша, а Реброва.
– А ты очень любишь чужих секретарш, – обернулась Эльвира, полоснув их обоих гневным взглядом.
– Мам, не при Лене! Пожалуйста! Хочешь, мы уйдем?
– Я хочу, чтобы ты сел и выпил со мной чай. У Лены руки не отвалятся поставить чашки.
Эльвира поднялась и направилась к буфету за прикрытым салфеткой блюдом. Алену порадовали размеры кухни – ее даже не обдало шлейфом хозяйских духов. Александр Сергеевич все же схватил чашки и поставил на стол. Алена осторожно пошла за ним с блюдечками, а затем вернулась к чайнику, хотя где брать чай, она не знала. Но хозяйка сама достала стеклянный чайник и бросила в него какой-то шарик. В кипятке, который залила туда Алена, он раскрылся в цветок. Красиво… Она завороженно глядела на чайное чудо и чуть не получила от хозяйки локтем по спине. Или как раз-таки получила, легонько, и тут же отнесла чайник на стол и разлила светлую ароматную жидкость по чашкам. Эльвира поставила на середину круглого стола разрезанный пирог. Алена напряглась – как его принято есть: руками или ложкой? Хозяйка не спешила брать кусок, ее сын тоже. Тогда Алена подскочила со стула, на который только что села, схватила лопаточку и положила первый кусок Александру Сергеевичу. Он взял его руками и уставился мимо нее на дверь. У Алены задрожали лопатки – как он живет в таком стрессе? Хоть где-то он расслабляется без стакана виски?
Эльвира молчала и смотрела в свою чашку. Алена осторожно откусила от своего кусочка, самого маленького на блюде. Пирог был изумительный, и она пожалела о своем скромном выборе – уж на этой кухне лучше жевать, чем говорить.
– Саша, ты должен показать Еву специалисту, – Эльвира вновь заговорила неожиданно и слишком резко, но сын не изменил направления взгляда. – Твоя Оксана угробит ребенка окончательно. Ты должен выгнать ее мать и взять няню.
– Лучше бабушки никто не присмотрит за ребенком, тем более больным, – отчеканил Александр Сергеевич, продолжая смотреть в пустоту. – И это не обсуждается.
– Какой же ты дурак! – Эльвира сжала губы, но все-таки выдала: – Я воспитывала вас одинаково. Почему же ты вырос таким идиотом! Уходите! Все! И не трогай чашки! – почти закричала хозяйка, хотя Алена даже не пошевелилась.
Александр Сергеевич вскочил, как по команде, и она побежала за ним. В прихожей продолжал гореть свет, и она легко обулась и оделась, а Александр Сергеевич просто перекинул пиджак через плечо. Эльвира не пошла их провожать. Александр Сергеевич захлопнул дверь материнской квартиры, и они молча начали спускаться, уже без прежней спешки, но на последнем лестничном пролете Александр Сергеевич обернулся, и она оказалась прижатой к его груди. Волоски на груди щекотали нос, а неровное дыхание обжигало ухо.
– Прости дурака! Я должен был понимать, в каком мать состоянии.
Он отпустил ее так же неожиданно, как и схватил, и Алена даже пошатнулась и чуть не потеряла туфлю, балансируя между ступенями, хотя на пластыре та обязана была держаться намертво. Александр Сергеевич был уже внизу и держал дверь. Алена выскочила в сумерки и вдохнула полной грудью холодный свежий воздух с реки. У машины Александр Сергеевич снова замешкался, и Алена успела сама, почти что по-хозяйски, открыть дверь. Он молчал, хотя не включил ни радио, ни диск.
– У меня мать нормальная. Она просто два года не видела внуков. Завтра у нее собеседование в консульстве, и если ей откажут в визе, она с ума сойдет.
Алена просто кивнула. Ей не хотелось, чтобы он извинялся. Мать, может, и на взводе, потому так грубо обошлась с ней, но сыну похожее Эльвира высказывает явно не в первый раз, судя по спокойствию, с которым тот выслушивал нравоучения. Но она не будет ничего спрашивать и заставит его замолчать. У них рабочие отношения, в которых главное – оградить себя от лишних подробностей. Но Александр Сергеевич молчал. Сколько, интересно, им отсюда ехать – лучше б побыстрее! Но он, как назло, притормозил и вышел из машины – видимо, купить сигарет. Только бы не закурил в машине. Алена потянула ноздрями воздух – ни намека на табак. Наверное, в машине бывает ребенок. Больной ребенок. Нет, уж этих подробностей ей точно не надо!
– Лена, который тебе больше нравится?
Александр Сергеевич распахнул дверь и предстал перед Аленой с двумя огромными букетами – розовые и бордовые розы. Надо было спросить, какие любит его жена, но она побоялась о ней заговаривать и просто протянула руки к розовым розам. Александр Сергеевич захлопнул ее дверь и открыл заднюю, чтобы положить второй букет на брошенный пиджак.
– Александр Сергеевич, не надо было мне-то покупать, – промямлила Алена, уверенная, что сравнялась по цвету со вторым букетом.
– Я вообще-то пошел за цветами для тебя. Просто не мог выбрать, какой букет лучше. Дома меня никакие цветы не спасут, а ты, может, будешь меньше злиться на Арчибальда.
Врет, да и ладно. Целлофан противно шуршал, и Алена пыталась не двигаться.
– А вообще это наглость, – Алена вздрогнула от его слов. – Я на год младше Стаса, но его ты зовешь по имени, а меня по имени-отчеству. Зови меня Саша. В крайнем случае, Александр.
– Но вас все так зовут в офисе… – покраснела она еще больше.
– Так то ж в офисе! Они не знают и половины того, что знаешь обо мне ты… Саша, идет? Или мы с тобой еще не достаточно знакомы? Как там у Пелевина в «Чапаев и Пустота» было? Читала? Нет? Советую. Ну, мы недостаточно близко знакомы, чтобы выплескивать в рожу шампанским, но отчество точно можно отбросить.
– Хорошо, Александр, – еле выговорила Алена.
– Я завтра в офисе с самого утра, так что я за тобой заеду, – сообщил он, затормозив у арки. – Здесь стоять негде. Пожалуйста, выйди ровно в девять и подожди меня. Постараюсь не опоздать. Сиди! – приказал он, когда она потянулась к ручке. – Я тебе открою. А то букет испортишь.
Александр выскочил из машины, распахнул дверцу и протянул руку, помогая выйти. Между ними был огромный букет и целлофан, а Алене казалось, что она снова слышит бешеный стук его сердца. Или это ее готово выпрыгнуть из горла вместо слов благодарности. Зато у него язык не распух.
– Спасибо за вечер, – произнес он с грустной ухмылкой, стиснул в горячей ладони ее маленькие пальцы и, примяв букет, оставил на щеке легкий прощальный поцелуй. – До завтра. Надеюсь, завтра мне не за что будет извиняться. Но я ничего не обещаю, – добавил он быстро и отпустил ее окончательно.
Машина взвизгнула тормозами, но Алена успела вскинуть руку в прощальном жесте, хотя и понимала, что Александр его не увидит. Да он ему и ни к чему! Рука, о которой она успела забыть, напомнила о себе легким зудом. Алена перехватила букет здоровой рукой и вступила под арку, от сводов которой тут же эхом отскочило ее имя. Она обернулась и увидела брата с Полиной. Теперь зачесалась не царапина, а кулак.
– Это кто такой? – перешел в наступление Макс, даже не поздоровавшись.
– Саша, – ответила спокойно Алена, почувствовав, как внутри все закипает от незаслуженных, пусть и не озвученных пока, обвинений. – Я должна отчитаться за всех, с кем общаюсь?
– Я думаю, что имею право знать, с кем ты целуешься посреди улицы.
– А я думаю, что ты не имеешь на это права. Мне восемнадцать, у меня есть работа и живу я у бабушки. Твои придирки не обоснованы.
Она ускорила шаг, чтобы более обидные слова не сорвались с губ. Ей вдруг стало наплевать на брата. Раз он мысленно подкладывает ее под всякого встречного– поперечного, то пусть мучается с бабой, которая пошлет его, лишь ей помашут зеленой бумажкой. Алена вбежала наверх и почти уже открыла замок, когда ее нагнал Макс. Вид перемазанной йодом руки заставил его задать иной вопрос:
– Что это?
– Я не понравилось Сашиной кошке.
– А Саше?
– Ас Сашей у меня полный порядок. Не лезь в мою личную жизнь, как я не лезу в твою.
Полина, наверное, специально поднималась медленно, чтобы не встречаться с соперницей. Ну и черт с ней! Алена скинула туфли и прошла на кухню в плаще – надо было наполнить водой трехлитровую банку, чтобы поставить розы. Она пронесла букет мимо Полины с высоко поднятой головой и хлопнула дверью бабушкиной комнаты. С этого дня у нее своя жизнь, у них – своя.
