Текст книги "Просроченное завтра (СИ)"
Автор книги: Ольга Горышина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 49 страниц)
Глава 32 «На пятерку с плюсом»
Договор был стандартный. Только на этот раз заполнен еще более красивым почерком, и этот почерк не мог принадлежать мужчине. Алена держалась взглядом за свое имя, боясь подняться к должности, но Александр вновь стукнул по столу пепельницей, и Алена заставила себя прочитать должность. И не один, а целых три или даже четыре раза – на должность главного бухгалтера.
– У матери разборчивый почерк, а если что-то непонятно в формулировках, могу разъяснить.
Алена открыла рот и тут же закрыла. Может, пиво вызывает галлюцинации?
– Лен, мне тоже в первые пять минут это казалось бредом, но потом я решил довериться матери. Это будет тяжело, не спорю. Три месяца без выходных и перерывов на обед, пятигодичная программа в интенсиве. Я, конечно, утрирую, но мозг может реально закипеть, если уж не от цифр, то от моей матушки точно. Но, Лен, у тебя особо и нет выбора. Шансы найти сейчас работу даже человеку с образованием стремительно движутся к нулю. Возможно, не все пока поняли, в какой мы жопе, но через месяц, глядя на курс доллара Центробанка, поймут обязательно, и церемониться никто ни с кем не станет. И я, знаешь, рад, что от Марины мы избавились именно так, как получилось. Паша у меня под большими сомнениями. Я взял его по личной просьбе. Парень спустил в казино родительскую квартиру, потому что набрал столько долгов, чтобы отыграться, что его уже поставили на счетчик. Как в семье не замечали его болезнь, не знаю. В итоге, благодаря ангелу-хранителю, наверное, он оказался у того же психотерапевта, что и я. Профессор берет порой из жалости пациентов бесплатно. Ну и мне стало жаль парня, у него маленький ребенок и все дела… Ну, я упросил Стаса дать ему работу, но не подпускать к деньгам на пушечный выстрел. Ну, со Стасом, если знаешь, это не фигуральное выражение…
Алена кивнула.
– Понимаешь, мы со Стасом, наверное, одни из последних джентльменов от бизнеса. Или просто два несчастных мужика, которых жизнь закатала в асфальт, и мы не можем толкать туда же других. В другой фирме ты получишь именно тот договор, который ждала от меня, если, конечно, тебе повезет и не будет конкуренток, – Александр усмехнулся и ткнул пальцем в место для подписи. – Поставишь ее на трезвую голову. Печать все равно у матери. Если решишь принять ее предложение, то придется вставать на полчаса раньше. Я готов утром закидывать тебя к ней. А вот про вечер ничего обещать не могу. Сейчас будет очень много встреч, чтобы удержать клиентов. Но «Ломоносовская» близко, и это твоя ветка. Я скажу матери, что в шесть она обязана тебя отпускать. Тогда в половине восьмого самое позднее ты будешь дома. Еще не так страшно возвращаться. Лена, я не давлю, просто говорю, как старший друг и товарищ, что это твой шанс на будущее с твоим, как его там…
– Сережей, – промямлила Алена, уперев растопыренные пальцы в договор, чтобы унять дрожь.
– Вот именно, Сережей. Я обещаю нормальную зарплату, но и ответственность будет немалая, ты это понимаешь, я думаю. Если все пойдет, как по маслу, я оплачу тебе вечерний или заочный по специальности, потому как на дневной времени у тебя точно не будет и о веселой студенческой жизни можешь забыть. Впрочем, Леночка, если ты не примешь предложение моей матери, то, думаю, студенческая жизнь тебе все равно не светит. Как-то так… Хочешь еще пива?
– Нет, – отрезала Алена, глядя в абсолютно пустые глаза Александра. Вот уж хамелеон, меняется в доли секунды. Интересно, актерству учат или это врожденное?
– И правильно, Леночка, с выпивкой очень важно уметь вовремя остановиться. Я где-то читал, что Цой мог просидеть весь вечер с бокалом красного вина. Поверь, в бизнесе это очень важный навык – делать вид, что пьешь, и оставаться трезвым.
– Я не чувствую себя очень трезвой, – Алена старалась сказать это, как можно тверже, но не была уверена, что у нее это получилось, потому что Александр усмехнулся.
– А ты и не можешь чувствовать себя трезвой. Организм надо приучать к алкоголю постепенно, и как я уже сказал, лучше делать это в проверенной компании, чтобы никакая скотина не воспользовалась твоим состоянием нестояния. Но я хочу на пять минут побыть этой скотиной и пригласить тебя на танец. Можно?
Это он добавил уже стоя на ногах и протягивая ей руку. Без его пальцев она бы и не вышла из-за стола.
– Ничего, Лена. Сейчас на улице уже осенний вытрезвитель. Пока дойдем до дома, весь хмель выветрится сам собой.
Он поддержал ее за предплечье, когда она пошатнулась, но тут же нашел рукой талию и, пятясь, обошел бильярд. Пальцы их встретились и сомкнулись, и Алене оставалось положить на его плечо только одну руку, что позволило сохранить между ними почти что пионерское расстояние, которое Александр удерживал на протяжении всего танца. Медленная музыка закончилась, но Александр не отпустил ее, вслушиваясь в продолжение, и как по заказу, из динамиков послышалось: «Something in the way she moves attracts me like no other lover…»
Алена сжалась, когда расстояние между ними практически исчезло, и лбы их встретились. Испугавшись возможного поцелуя, она поспешила закусить губу. Ноздри щипал запах табака и какого-то фрукта, пробивавшегося в букете мужской туалетной воды. Одежда повисла на ней, как на вешалке, и Александр собрал за ее спиной в кулак лишнюю материю, натянув кофту так, что на груди расстегнулась пуговица, обнажив белое кружево – и Алена прокляла себя за оставление вчерашнего гарнитура. Она не отводила взгляда от съехавшего на бок узла бордового галстука и старалась не дышать. Каждый звук сейчас походил на удар в гонг. Да, да, в движениях танца затаилось что-то дикое и вовсе не пионерское, но Александр Сергеевич оставался трезв – ну что для него эта крохотная кружка! Алена чувствовала животом пряжку ремня, при этом его рука оставалась ровно на талии, не поднявшись и не спустившись даже на сантиметр. Но вот Александр неожиданно оттолкнул ее и раскрутил, как юлу. Перед глазами все поплыло, она рухнула ему на грудь и тут же почувствовала под собой стул. Александр присел подле нее на корточки и настойчиво убирал с лица волосы.
– Как тебе собственно мало надо. Иди-ка умойся и пойдем домой. Три метра дойдешь самостоятельно или попросить официантку помочь тебе?
Алена сначала кивнула, но быстро сообразила, что делает что-то не так, и замотала головой.
– Я сама.
– Ну, давай!
Александр поднял ее за руку и проводил до дверей туалета. Алена уставилась на себя в зеркало и зажмурилась. Только это не помогло. Как и ледяная вода и туалет. Ей хотелось чудом оказаться дома, залезть с головой под одеяло и не вылезать. Лучше бы она пошла на биржу труда, а не покупала газету «Профессия». С этим демоном-искусителем опасно даже дышать одним воздухом. Не может это быть предложением Эльвиры. Тетка же не сошла с ума – что можно выучить за три месяца? Это только по радио рекламируют трехмесячные бухгалтерские курсы. С секретарями-референтами хотя бы понятно, им вообще одного похода в салон красоты достаточно. Что в действительности затеял Александр Сергеевич? И почему в тайне от Стаса?
Она чуть не забыла плащ, и Александр тоже. Гардеробщик остановил их уже на ступеньках. Шли они мирно и чинно, хотя и под ручку, но это Александр просто боялся, что она оступится, хотя к Аничковому мосту Алена обрела наконец прежнюю стройность походки. У подземного перехода Александр остановился и купил у бабульки букет гладиолусов.
– Это почти, как в первый класс, – улыбнулся он, преподнося Алене цветы. – Моя мать очень строгая учительница.
– Моя не лучше, – попыталась улыбнуться Алена, но улыбка вышла слишком кривой.
На каждую ступеньку она опускала ногу с удвоенной осторожностью, точно на болотную кочку. Высокие цветы мешали обзору, но она боялась ударить ими Александра. Но вот он отпустил ее руку и подошел к очередной бабульке. Эта торговала вязанными шапочками. Он попросил одну и напялил на Алену, и та сразу усомнилась в его трезвости, но лишь на секунду.
– А у вас есть раза в два меньше?
Бабулька начала перебирать свой товар, пока не нашла детский размер, и Александр заплатил за две шапочки.
– Мне не надо! – запротестовала Алена, но он тут же утащил ее по переходу на другую сторону Невского проспекта.
– Тебе не надо, выкини. А бабушке нужны деньги, – прошептал он уже на выходе.
– Ты можешь себе представить, как долго это вязать?
– Могу, – буркнула Алена, не став распространяться об опыте собственной семьи.
Они пошли дальше. Александр брел нога за ногу и не думал перебегать дорогу, как Стас. Под аркой он остановился и развернул к себе Алену.
– Пожалуйста, прими предложение моей матери. Я не буду гадать, что из всего этого выйдет, но моя мать на глупостях замечена не была. Это я пошел в отца, который сделал в жизни только две правильные вещи: женился на Эльвире и продвинулся по комсомольской линии. И снова, Стасу про пиво ни слова. Этот идиот не понимает порой элементарных вещей. Впрочем, в школе им и не учат.
Александр поправил шапочку и взглянул на часы.
– Мы дошли как-то слишком быстро, но на чай я напрашиваться не буду.
Теперь он принялся расправлять цветы.
– Лен, я очень хочу сохранить семью. Я не знаю, что выйдет из всех этих кадровых перестановок, но хуже точно не будет. Мать нашла хорошую няню. Она еще и медсестра. Мне кажется, что если Оксана хоть восемь часов в сутки будет думать о чем-то другом, а не о Еве, я верну жену. Мы с ней даже не говорим. А тут, может, будем обсуждать хотя бы бизнес, который я кстати тоже хочу сохранить. Так что сделай свою часть на пятерку с плюсом, и я в долгу не останусь.
Алена кивнула из-за гладиолусов, точно веером закрывших ее от Александра.
– Тогда завтра в восемь тридцать на том же месте в тот же час, – улыбнулся он и шагнул в сторону, чтобы дать ей пройти во двор.
На лестнице уже горела лампочка. Интересно, кто поменял – Макс, администрация или кто-то из соседей? Она скинула на руку букет и полезла за ключами, но им мешал конверт. Она запихнула его на самое дно сумки и открыла дверь. Тетя Маша окинула ее строгим взглядом, но Алена постаралась сохранить лицо.
– Купила у бабульков. Надо помогать бедным.
– Богатая стала? – продолжила бухтеть соседка.
– Пока нет, но скоро стану обязательно.
В комнате она на всякий случай закрыла дверь на ключ и достала конверт. В нем лежало шесть тысяч рублями и три стодолларовые купюры. Она уронила конверт на колени. Щедрость Александра пугала. Сколько это кружек пива по восемьдесят рублей? Может, и требования будут расти в геометрической прогрессии? Но если отказаться, как надолго хватит этих денег? Еще месяц назад она бы ответила, что на год, но сейчас она очень сомневалась в этом. Одну поездку в Болгарию они может и оплатят. Но у нее нет загранпаспорта, а данные внутреннего уже вписаны в новый договор красивым почерком Эльвиры.
Алена спрятала конверт в дореволюционный учебник по истории России, положив в кошелек только тысячу. Она потерла поджившую царапину. Хозяйка может оказаться опаснее кота. Зачем она понадобилась Эльвире? То, что у нее врожденный талант к бухгалтерии, на лбу не написано. Она лишь не ошиблась в трех тарелках. Неужели этого достаточно? Как-то сомнительно. Но утро вечера мудренее. Завтра что-нибудь да прояснится.
– Как тебе собственно мало надо. Иди-ка умойся и пойдем домой. Три метра дойдешь самостоятельно или попросить официантку помочь тебе?
Алена сначала кивнула, но быстро сообразила, что делает что-то не так, и замотала головой.
– Я сама.
– Ну, давай!
Александр поднял ее за руку и проводил до дверей туалета. Алена уставилась на себя в зеркало и зажмурилась. Только это не помогло. Как и ледяная вода и туалет. Ей хотелось чудом оказаться дома, залезть с головой под одеяло и не вылезать. Лучше бы она пошла на биржу труда, а не покупала газету «Профессия». С этим демоном-искусителем опасно даже дышать одним воздухом. Не может это быть предложением Эльвиры. Тетка же не сошла с ума – что можно выучить за три месяца? Это только по радио рекламируют трехмесячные бухгалтерские курсы. С секретарями-референтами хотя бы понятно, им вообще одного похода в салон красоты достаточно. Что в действительности затеял Александр Сергеевич? И почему в тайне от Стаса?
Она чуть не забыла плащ, и Александр тоже. Гардеробщик остановил их уже на ступеньках. Шли они мирно и чинно, хотя и под ручку, но это Александр просто боялся, что она оступится, хотя к Аничковому мосту Алена обрела наконец прежнюю стройность походки. У подземного перехода Александр остановился и купил у бабульки букет гладиолусов.
– Это почти, как в первый класс, – улыбнулся он, преподнося Алене цветы. – Моя мать очень строгая учительница.
– Моя не лучше, – попыталась улыбнуться Алена, но улыбка вышла слишком кривой.
На каждую ступеньку она опускала ногу с удвоенной осторожностью, точно на болотную кочку. Высокие цветы мешали обзору, но она боялась ударить ими Александра. Но вот он отпустил ее руку и подошел к очередной бабульке. Эта торговала вязанными шапочками. Он попросил одну и напялил на Алену, и та сразу усомнилась в его трезвости, но лишь на секунду.
– А у вас есть раза в два меньше?
Бабулька начала перебирать свой товар, пока не нашла детский размер, и Александр заплатил за две шапочки.
– Мне не надо! – запротестовала Алена, но он тут же утащил ее по переходу на другую сторону Невского проспекта.
– Тебе не надо, выкини. А бабушке нужны деньги, – прошептал он уже на выходе.
– Ты можешь себе представить, как долго это вязать?
– Могу, – буркнула Алена, не став распространяться об опыте собственной семьи.
Они пошли дальше. Александр брел нога за ногу и не думал перебегать дорогу, как Стас. Под аркой он остановился и развернул к себе Алену.
– Пожалуйста, прими предложение моей матери. Я не буду гадать, что из всего этого выйдет, но моя мать на глупостях замечена не была. Это я пошел в отца, который сделал в жизни только две правильные вещи: женился на Эльвире и продвинулся по комсомольской линии. И снова, Стасу про пиво ни слова. Этот идиот не понимает порой элементарных вещей. Впрочем, в школе им и не учат.
Александр поправил шапочку и взглянул на часы.
– Мы дошли как-то слишком быстро, но на чай я напрашиваться не буду.
Теперь он принялся расправлять цветы.
– Лен, я очень хочу сохранить семью. Я не знаю, что выйдет из всех этих кадровых перестановок, но хуже точно не будет. Мать нашла хорошую няню. Она еще и медсестра. Мне кажется, что если Оксана хоть восемь часов в сутки будет думать о чем-то другом, а не о Еве, я верну жену. Мы с ней даже не говорим. А тут, может, будем обсуждать хотя бы бизнес, который я кстати тоже хочу сохранить. Так что сделай свою часть на пятерку с плюсом, и я в долгу не останусь.
Алена кивнула из-за гладиолусов, точно веером закрывших ее от Александра.
– Тогда завтра в восемь тридцать на том же месте в тот же час, – улыбнулся он и шагнул в сторону, чтобы дать ей пройти во двор.
На лестнице уже горела лампочка. Интересно, кто поменял – Макс, администрация или кто-то из соседей? Она скинула на руку букет и полезла за ключами, но им мешал конверт. Она запихнула его на самое дно сумки и открыла дверь. Тетя Маша окинула ее строгим взглядом, но Алена постаралась сохранить лицо.
– Купила у бабулек. Надо помогать бедным.
– Богатая стала? – продолжила бухтеть соседка.
– Пока нет, но скоро стану обязательно.
В комнате она на всякий случай закрыла дверь на ключ и достала конверт. В нем лежало шесть тысяч рублями и три стодолларовые купюры. Она уронила конверт на колени. Щедрость Александра пугала. Сколько это кружек пива по восемьдесят рублей? Может, и требования будут расти в геометрической прогрессии? Но если отказаться, как надолго хватит этих денег? Еще месяц назад она бы ответила, что на год, но сейчас она очень сомневалась в этом. Одну поездку в Болгарию они может и оплатят. Но у нее нет загранпаспорта, а данные внутреннего уже вписаны в новый договор красивым почерком Эльвиры.
Алена спрятала конверт в дореволюционный учебник по истории России, положив в кошелек только тысячу. Она потерла поджившую царапину. Хозяйка может оказаться опаснее кота. Зачем она понадобилась Эльвире? То, что у нее врожденный талант к бухгалтерии, на лбу не написано. Она лишь не ошиблась в трех тарелках. Неужели этого достаточно? Как-то сомнительно. Но утро вечера мудренее. Завтра что-нибудь да прояснится.
Глава 33 «А этим летом лета нет»
Алена встала ни свет ни заря, чтобы привести в порядок вымытые на ночь волосы, но пришлось спрятать их в косу, потому что даже хвост топорщился в разные стороны, а таким пугалом являться к Эльвире не хотелось.
– А что белую ленту в косу не вплела? – встретил ее смешком Александр. – Ах, да, еще же не первое сентября. Но я так и представляю тебя в школьной форме.
– Ее давно отменили, – буркнула Алена, чувствуя даже через плащ холод кожаного сиденья.
В машине Оксаны не оказалось, но спрашивать про ее отсутствие не поворачивался язык. Может, она свекрови боится и поехала на такси?
– Жаль, жаль, – не унимался Александр. – Тебе бы она очень пошла. Сразу бы еще лет пять скинула.
Алена промолчала, а так и хотелось выпалить – так какого черта вы доверяете ребенку финансы?! Не хотелось верить в ответ из дешевого детектива – чтобы списать на нее долги. Она всю ночь об этом думала, но к утру решила, что это не может быть правдой. Стас бы точно такого не допустил.
– А Стас в курсе, что я не приду сегодня? – спросила Алена осторожно после первого светофора.
– В курсе, в курсе. Поэтому я тоже не приду сегодня в офис, чтобы сохранить лицо. Так что вам с Эльвирой придется потерпеть меня, но, надеюсь, проклюнутся важные встречи, и я свалю.
– А где Оксана? – спросила она тогда осторожно.
Александр покачал головой.
– Еве не очень понравилась идея работающей мамы.
Сердце Алены замерло – он вчера нагло врал, желая заставить ее подписать стремный документ. Хорошо, что она спросила сейчас, а не потом… После подписания.
– Я по мужской глупости думал, что все просто, но, увы… Надеюсь, недели ей хватит, чтобы привыкнуть к новой тете, да и бабушка рядом. Марина еще работает и Катя на месте. Обойдутся без Ксанки, – и через секунду выдал автоматной очередью: – Ева обязана привыкнуть к Люде, иначе у нее будет мама, но папа окажется на Пряжке. Ленка, я уже реально на грани. Я не могу «эйт дэйз э вик» ходить по лезвию ножа…
Он тяжело выдохнул и потер переносицу.
– Лен, ты меня не слушай, это у меня привычка от визитов к профессору осталась. Это я так тихо сам с собой… Я выговариваюсь и меня отпускает. Ты просто не слушай. Радио? Или классику?
Он нажал на кнопку и попал на криминальную хронику. Лицо его тут же сделалось каменным, но палец будто прилип к колесику и не желал настроить радио на другую волну.
– Бакс семь рублей и четырнадцать копеек. Сказал же, что Центробанк нас порадует…
Рука упала на ручку автоматического переключения передач. Он стиснул ее для спокойствия и минуты две молчал.
– Ты не спеши менять баксы. Сейчас иметь деревянные плохо.
Алена решила промолчать. Вступать в дискуссию про деньги не хотелось. Товарно– денежные отношения штука опасная с этими двумя джентльменами – каждый вкладывает в них свое понимание. Розы выкинуты, в банке теперь гладиолусы, но дурман от них, что от маков. Голова не соображает. Дважды два правильно не посчитать. И в глазах это видимо прописано, раз Эльвира с порога предложила ей кофе, но Алена отказалась. Лишние неформальные минуты в этом стерильном доме ни к чему. А когда Александр попросил чашечку для себя, мать смерила его долгим взглядом и отчеканила:
– Свари себе сам. Здесь нет секретарш.
Сын кивнул и прошел мимо них на кухню, стиснув губы. История с какой-то секретаршей явно в их семье не то что камень, а целый валун преткновения, но вот ее точно не надо при ней проговаривать вслух. Постеснялись бы хоть для вида постороннего человека и не выясняли отношения так открыто. Стас нарочно не выливал на нее проблемы личного плана, а только когда вмешивалась судьба или Аленина глупость. Из этих двоих звания джентльмена достоин только Стас. Сашенька явно обменял джентльменство на диплом юриста.
– Саша, только не говори, что ты остаешься? – бросила вдогонку Эльвира, когда сын уже завернул за угол.
– Мам, я скоро уйду, – донеслось из кухни.
– Я прекрасно помню твои «скоро»!
Александр тут же вернулся:
– Я уже сто лет как живу отдельно, и если я прогулял несколько нулевых пар, это еще не повод выставлять меня перед Леной соней и разгильдяем.
– С каких это пор ты дорожишь сторонним мнением? Или для Елены ты сделал исключение?
Александр прислонился к стене и сунул руку в карман пиджака, чтобы звякнуть ключами.
– Слушай, Эльвира, я могу и из машины звонить, если я тебя настолько раздражаю.
– Можешь оставаться, – сказала она и открыла для гостьи дверь кабинета.
Александр поймал извиняющуюся улыбку Алены и тоже улыбнулся, бросив в спину матери холодное «премного благодарен», после которого Эльвира сразу же закрыла дверь.
В кабинете тоже главенствовал белый цвет, но здесь он служил фоном для множества фотографий – в основном детских, девочка и мальчик, и их родителей. Отцом был тот мужчина из черной рамки, что стояла на журнальном столике в зале. А молодая женщина – это Кристина? Так она дочь или все же невестка? Но такой вопрос прозвучит слишком нетактично.
– Садись вот сюда, пожалуйста.
Эльвира указала на второй офисный стул, стоящий чуть поодаль от компьютера. Стол шел буквой «г», деревянный и не белый. На краю лежала стопка книг, от названий которых Алене сделалось не по себе. За три месяца это не то, что вызубрить, а даже прочесть невозможно. Эльвира перехватила ее взгляд и улыбнулась. Лицо ее тут же преобразилось, и она стала напоминать молодую бабушку, а не строгую училку.
– Там закладки на нужных страницах, так что не пугайся. Ничего сложного не будет, обещаю. За третий квартал мы подготовим отчет вместе, так что четвертый ты сумеешь сделать самостоятельно, а годовой… Просто сведешь все в программе. Отчеты Саша сам развозит. В налоговых молоденькие девочки сидят, он знает, что кому сказать и что кому подарить. А Стас достаточно хорошо ведет отчетность по складу, так что с этим проблем вообще не будет. Ты ведь с компьютером на ты? – Алена кивнула. – Значит, со всем справишься. У них черной бухгалтерии почти нет. А если и есть, то до меня она не доходит, – снова улыбнулась Эльвира. – Так ты согласна учиться?
Алена сунулась в сумочку за договором. Эльвира взяла трубочку и не глядя отложила в сторону.
– До третьего декабря мы к нему не вернемся. Это день перед моим вылетом в Штаты. Тогда мы обе решим, на каком свете живем. Давай мы с тобой для начала просто с программой разберемся.
Через час Эльвира вскочила с кресла так неожиданно, что Алена вздрогнула.
– Я его сейчас выгоню!
Алена снова вздрогнула. Из гостиной, где обосновался Александр, не доносилось и звука, а глухой она себя никогда не считала. Но до двери Эльвира дойти не успела. Пришлось вернуться к телефону.
– Да, он здесь, – почти закричала она в трубку. – И если ты вытащишь его отсюда, я буду тебе очень признательна. Да, он нам мешает. У вас есть офис, вот и сидите там. Да, сейчас дам его.
И Эльвира стремительно покинула комнату. Алена облегченно выдохнула. Хорошо, что трубку не передали ей. Хотя не стал бы Стас говорить с ней при Эльвире. Теперь она услышала голос Александра, хотя и не могла разобрать слов. Потом хлопнула входная дверь, и Эльвира с каменным лицом снова уселась с ней рядом. Только минут через десять, прервав объяснения на полуслове, она подскочила с кресла и выбежала из кабинета. Алена уставилась в улыбающееся лицо мужчины, обнимающего детей. Потом перевела взгляд на другие фотографии. Там, где он держал на руках младенца и был явно моложе, чем на траурной фотографии, он безумно напоминал брата. Только если в каждом движении Александра сквозила нервозность, то этот излучал силу и уверенность.
– Саша стал очень походить на Тимофея, верно?
Алена оторвала взгляд от фотографии. На глазах Эльвиры не осталось никакой косметики.
– Он даже говорить начал, как он.
Эльвира опустилась в кресло и сложила на коленях руки.
– Я плохая мать, но ничего не могу с собой поделать. Недавно Саша мне прямо сказал, что я жалею, что убили тогда не его. Услышать такое от сына тяжело, а еще горше сознавать, что он недалеко ушел от истины. Саша всегда из кожи вон лез, чтобы быть, как брат. Да все не тем местом соперничал. Даже не побрезговал его любовницей, а эта сучка благополучно спала с ними обоими. Как я воспитала такого слюнтяя, не понимаю. Тимофей пошел в моего отца, а Саша, к сожалению, в моего мужа.
Она замолчала и пустым взглядом уставилась в экран.
– Я хочу, чтобы ты знала. Я пригласила тебя ради Стаса. У этой сволочи, которую я родила, хватит наглости притащить на мое место Альбину. Если ты знаешь, кто это…
– Знаю! – чуть ли не криком перебила Алена, не желая знать подробностей из уст Эльвиры. Сынок пошел в маму, сколько бы она этого ни отрицала. И еще не ясно, с кем предпочтительнее на время утратить слух. Вынести эту семейку ради Стаса она согласна. Но только ради него.
– И нашу историю тогда знаешь? – почти что после минутной заминки спросила хозяйка, и Алена тут же замотала головой.
– Не надо, – она терялась подобрать верные слова. – Не надо ради утоления моего любопытства бередить рану.
Эльвира улыбнулась и повернула к ней голову. Глаза блестели, будто она вновь собралась заплакать.
– Она не затянулась и не затянется никогда. А подобного довольно в криминальной хронике. Ты не услышишь ничего нового. У Тимофея был бизнес. Настоящий бизнес, не это, – Эльвира махнула рукой в сторону бегущей программы. – И он кому-то перешел дорогу. Кому-то очень серьезному. Только никому не сказал ни слова. Ради безопасности отправил Кристину с детьми в Турцию, но я не придала тогда этому значения. Мы до сих пор ничего толком и не знаем. Все сделали вид, что ничего не произошло… Да и, конечно, одним взрывом больше, одним меньше в то время не делало в бизнесе погоды. Тим специально в ту неделю не пользовался машиной, а в тот день ему приспичило ехать по делам, и он решил взять машину у брата. Мы долго думали, что взорвали Сашу, когда не могли вызвонить обоих. А у него был шок. Это произошло под окнами его конторы. Он с утра забрал Тима из дома, и тот просидел полдня в его кабинете, а потом сел в его машину. Они хотели припугнуть Тима убийством младшего брата, а вышло как вышло. Они действительно похожи, особенно со спины. Исполнители не заметили подмены и нажали на кнопку. Вот и вся наша история. Если не считать того, что через день родилась Ева. Хочешь чаю? – спросила Эльвира неожиданно и направилась на кухню, не дожидаясь от ученицы ответа.
Алена не могла ни вздохнуть, ни кивнуть, ни тем более что-то ответить. Вот она, ожившая криминальная хроника. Зачем только она пялилась на фотографию. Или она к обоим записалась в психоаналитики, и к сыну, и к матери? Но про психологическую помощь в договоре, единственном, под которым она поставила свою подпись, ничего не было сказано. Еще одно такое откровение, и она окажется на Пряжке раньше Александра Сергеевича. Каким бы плохим сыном он ни был, но подобного отношения от матери не заслуживает даже последний негодяй. Она променяла его даже не на дочь, а на невестку. В офисе постоянные стычки со Стасом, у матери он нежеланный гость, дома он плохой зять и вечно занятый муж и отец. Так где он вообще хороший? Для кого? Для Евы? Но та вряд ли что-то пока понимает… И еще этот чертов курс доллара!
Спина от сидения навытяжку жутко ныла. Алена подскочила, чтобы иметь возможность потянуться в одиночестве. Теперь можно было выйти в кухню, где ее дожидался дымящийся чай с печеньем. А для сына жалко было чашки кофе!
– Я надеюсь, Елена, что сказанное мной останется между нами и не уйдет в уши родных и знакомых.
Алена судорожно закивала.
– Спасибо. Умение держать язык за зубами очень важное качество бизнес-леди. Я посчитала нужным объяснить тебе состояние наших с сыном отношений, пока Саша не начал выжимать из тебя слезу рассказами о том, какой он разнесчастный. Он хуже бабы в этом. Мне за него стыдно. И если это тебя не очень напряжет, откажись от его услуг шофера. Я готова оплачивать тебе такси, только бы ты держалась от моего сына подальше.
– Он сказал, что вряд ли будет меня забирать. Я живу рядом с метро. Могу спокойно добираться сама. Мне не сложно. Не надо обо мне беспокоиться…
Эльвира поджала губы и выдала отрывисто и четко:
– Я о нем беспокоюсь. Не о тебе.
За чаем последовало продолжение урока. Потом пришла какая-то женщина и принесла домашний обед и ужин. Оба на двоих. Если Эльвира ужинает до шести, то Сашу сегодня не ждут. Наверное, ему это было сказано прямым текстом, когда он уходил. С его матери станется.
Видимо, пока они обедали, на пейджер пришло сообщение, о котором Алена узнала только когда убирала в сумку тетрадь. Она не решилась прочитать его перед Эльвирой и достала пейджер уже на лестнице, когда хозяйка закрыла за ней дверь.
«Я буду у парадной в шесть двадцать. Никуда не уходи.» Без подписи. От кого это? Стаса или Александра? На часах шесть ноль пять. У подъезда никого. Скамейки тоже нет. Зато имелись качели. Детская площадка новая. Видимо, кто-то из депутатов жаждет переизбрания. Все малыши копошились в песочнице, и Алена решила, что никому не помешает, если чуть-чуть здесь покачается. Туфли запылились от отталкивания от земли, но Алена не слезала с качелей, пока те вдруг не замерли, перехваченные сильной рукой. Алена чуть не кинулась Стасу на шею от счастья, что сообщение пришло не от Александра.
– Поужинаешь со мной? – Стас тоже улыбался, протягивая ей руку. – Мать злится на меня из-за Маринки.
В животе не осталось свободным даже квадратного сантиметра, но Стасу она отказать не могла. Закажет салат, сделав вид, что после шести не ест. Кресло Форда показалось ей в сто раз удобнее шикарного БМВ. Стас нашел крошечный ресторанчик меньше чем за пять минут. Он все спланировал. Столик снова заказан. Только в этот раз на нем горела свеча. Домашний ужин от нехорошего предчувствия превратился в комок, не больше зажеванной Хазановым в «Ералаше» газеты. Но лицо Стаса оставалось абсолютно спокойным. Свеча, похоже, в заказ не входила, как и лишняя романтика в ужин. Стас к вечеру просто проголодался, и Алене пришлось признаться, что Эльвира накормила ее ужином.
– Но я буду салат! – тут же добавила она, испугавшись, что Стас уйдет голодным.
