Текст книги "Второе Пришествие (СИ)"
Автор книги: Николай Коровин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 42 страниц)
– Давайте отвлечемся от математики и поиграем! – весело предложил лектор. – Давайте дадим волю воображению! Чего вы хотите от жизни? О чем мечтаете?
По кругу участники начали называть объекты вожделения, и чем дальше, тем аукционнее повышались ставки. Машины, яхты, коттеджи, острова – Оксана разразилась тирадой о целом архипелаге с яхтами и коттеджами! Надо признать, она немного страдала вещизмом, весьма распространенным в то время заболеванием. Она заказывала из-за океана сумки, из Европы косметику – и для нее действительно были важны бренды (в ее голове была четкая их систематизация и выработано определенное отношение к каждому из них). Лишь выступавший предпоследним парень замялся. Лектор пытался ему помочь, а потом поиронизировал над ним. Далее лектор показал свой план, который он выдвинул когда-то, а потом открыл слайд, показывающий, что ему уже удалось приобрести из списка. Зал облизнулся. Потом все спустились вниз и к каждому подсел на удобный диванчик человек. Необходимо было приобрести продукт и встать на путь богатства. Оксана согласилась, но начала оправдываться, что у нее нет с собой нужной суммы (тридцати пяти тысяч рублей). Но ее новый коллега говорил восторженно, и заявил, что это мелочи, главное подписать договор, а рассчитаться они всегда успеют. И в этот момент в просторном холле раздался шум.
'Не нужна мне ваша видеосвязь! За такие деньги! Да полно бесплатных приложений!' – это орал тот самый парень, замявшийся на вопрос о мечте. Остальные участники конференции уже подписали свои договора, один он упрямился, противясь своему будущему счастью. К нему подошел еще один представитель компании, но парень понес конкретную околесицу, заявив, что мечтает жить в лесу, а не в шикарных коттеджах. Его начали травить, что, дескать, в лесу ему пожить никто не даст, найдут и вывезут; что он пожалеет о своем отказе, когда увидит во время просмотра летом чемпионата мира по футболу рекламу компании на бортиках полей и так далее. Парень продолжал ныть и сопротивляться. Девушка, приведшая его, сидела красная от стыда. Да и всем было стыдно за подобное антисоциальное поведение. Наконец, его знакомая не выдержала, подошла к нему, что-то шепнула на ушко и вывела его. Парень удалился, тряся кулаками. Все вздохнули спокойно, но Оксана, которая была в возвышенном настроении и считала это приглашение подарком судьбы, призадумалась. 'Отчего эта ложка дегтя? От чудака? Но всегда есть подобное юродство. Демонстративное сопротивление попыткам помочь. И не впервой я подобное встречаю. Но все вокруг улыбаются, значит и я должна выбивать вульгарные мыслишки. В конце концов, я вступаю в новое общество. И мне теперь предстоит продвигать продукт! А подобными проскакиваниями ничего не выйдет. Я уверена в себе. Полностью'. И парень растворился из мыслей Оксаны.
Эти события произошли за месяц до Нового года, и за прошедший период ей так и не удалось совершить ни одной продажи. Сейчас начинающая бизнес-леди справедливо решила, что лучше начать в привычной среде, обратившись в своем родном городе к бывшим одноклассницам. Проблема была в том, что уехавшая покорять столицу Оксана не только прекратила с ними общаться, но даже и игнорировала какие-либо знаки внимания со стороны оставшихся прозябать в провинции, условно, поздравления с днем рождения, ответы на которые Оксана считала необязательными. Да и не было у нее таких подруг, к которым можно было обратиться в первую очередь (хотя, учитывая предложение, то к самым лучшим подругам в этом случае нужно обращаться в последнюю очередь, а лучше и не обращаться вовсе), поскольку, как вы уже догадываетесь, Оксана держала себя несколько горделиво и отдельно ото всех. Но сейчас она наконец осознала, что нужно и снизойти, к тому же серьезные дела требуют к партнерам отношения на равных, иначе предприятие провалится. И с первой же знакомой Оксану постигла неудача. Ответ 'нет денег' был указан в брошюрке, которую Оксане любезно подарил один из парней, который был одним из самых успешных в компании по ширине своей сети. 'Вы заработаете больше! Берите в долг!' – горячо возглашала Оксана, на что получила также указанный в брошюрке ответ 'я подумаю'. 'Нечего думать, надо спешить', – отвечала Оксана, и это дало свои плоды: одноклассница поспешила, правда не подписать договор и приобрести пакет, а избежать каких-бы то ни было разговоров с Оксаной в дальнейшем.
'Да, так и должно быть! А кто тебе говорил, что все сразу? Нужны шишки! Как прекрасно, что они есть!' – веселилась начинающая бизнес-леди, кажется, опять цитируя брошюрку.
Седьмого января Антон получил-таки ответное сообщение от Михаила. 'С рождеством Христовым!' – гласила открытка, на которой была изображена картинка с ангелами. Антон рассмеялся, признавая, что чувство юмора у приятеля было таким же непревзойденным. Конечно же, они ни капельки не обиделся на подобный подкол, но начал уже прорабатывать в голове грядущий диалог на работе, до выхода на которую оставались считанные дни.
Но все надежды пали прахом, когда Михаил неожиданно сам занялся миссионерством. Уже и трудно вспомнить, как разговор упал на тему религии, но только Антон обрадовался и полез в свой словесный мешок за драгоценными аргументами, как Михаил уже выложил на стол весь свой товар.
– Друг мой, ты не видишь простой вещи. В чем революционность христианства? Оно разрушает замкнутый круг ответа злом на зло, призывая любить творящего зло. Пока мы ему отвечаем, зло формируется заново; пусть даже не среди нас двоих, истца-ответчика.
– Но это разговор об идеальных людях, опять же. И ты еще не веришь в коммунизм, ага. А песенка все о том же.
– Я тебе скажу больше, если вера, пусть самая глупая и наивная, помогает людям жить, так что ж с того? Пусть верят! Не так много нравственных ориентиров, в которых можно быть полностью уверенными. И люди верят, и получают ответы.
– Они просто не могут понять, зачем живут, поэтому придумывают себе какое-то 'спасение души'.
– Эта вера, так или иначе, дает им смысл. А твоя вера? Дает тебе смысл? К чему эти попытки серьезного анализа вопросов... Которые непостижимы, не примешивай сюда науку. Наука изучает одно, при помощи рационального познания, религия изучает совсем другое и при помощи познания чувственного. Все эти мысли идут от гордости, от ощущения себя как человека высшего ранга.
– Ну уж с этим я категорически не могу согласиться, – горделиво заметил Антон. – Человек самолюбив как вид сам по себе. Более того, сентенция 'Я раб божий' разве не является примером человеческого самолюбия? Мы выше всего, есть только одна сущность, мирообразующая, выше нас, примысливаемая нами именно как раз, чтобы подняться таким образом над миром. Вы верите, что он вседержитель, выше всего сущего, но допускаете ли существование надбога? Если ваш творец, допустим, творец только Солнечной системы? А Христос – царь на Земле? А пред высшим межгалактическим начальством ваш боженька отчитывается о том, как правит? И наверное, юлит и семенит, пытаясь выслужится! Ха, а может, даже их назначают! Угодья дают за верную службу! Что капитализм, что религия – ложь и вождение за нос везде одинаковое!
– Опять ты все превращаешь в абсурд, капитализм и религия являются естественно сложившимися институтами, облегчающими жизнь человеку, соответственно в экономической и духовной сферах, – подвел итог Михаил, на чем их разговор и закончился.
Восстановление здоровья у Егора шло своим чередом. Каждый день, пока он лежал в больнице, мать носила ему вкусняшки, бульон и котлеты, отпрашиваясь с работы или лишая себя просмотра телевизора в выходной день. Целебный укол в ягодицы снимал боль, и Егор вполне себе освоился, проходя новые уровни игр на принесенном ноутбуке, переделав управление в пользовательском режиме таким образом, что можно было вести его одной рукой без особой потери качества. Работа, изрядно надоевшая в последнее время, отодвинулась, и настроение у Егора было в целом приподнятым. Новогоднюю ночь они отметили с соседями по палате, одному из которых жена пронесла каким-то образом бутылку ароматного снадобья. Егор в тот момент абсолютно забыл о своем пренебрежении к алкоголю и употребил вместе со всеми: грусть немного сползла, несмотря на то, что за окнами хлопали салюты, доносились радостные крики, а он лежал в замкнутом месте.
Настал день выписки, и он с большим воодушевлением возвратился в стены родного дома, где также продолжил открывать новые уровни в играх, пользуясь больничным. Также, помимо видео с девушками, он с огромным интересом смотрел обзоры на игры. Больничный лист закончился, и Егор с огромной неохотой выбрался на работу, где был встречен тонной полуиздевок про удачно встреченный Новый год, а также подколов в духе 'Береги, Сеня, руку'. Наконец, настал день, когда он направился в поликлинику на завершающий рентген, который должен был зафиксировать окончательное сращение кости.
Егор месил ногами слякоть, скользя на обледеневших лужицах, не боясь упасть. Что и говорить, мать была права, дворники не везде справлялись с работой (и он вспоминал всякий раз об этом, когда начинал обвинять себя за неловкость и нетрезвость), но чем ближе он подходил к поликлинике, тем чище становилось вокруг. Задержавшись у входа и, улыбнувшись, пропустив трех бабушек, он зашел в здание, гулко отряхивая ноги. Выяснилось, что рентгеновский кабинет в поликлинике временно не работает, поэтому необходимо пройти в здание больницы, находившееся чуть в глубине. Обматерив про себя женщину в окошке регистратуры, он почапал в направлении приемного покоя. У окошка регистратуры при этом чуть не разгорелась драка. Мужчина средних лет, не выдержав стояния в очереди, вспылил, начав стучать в это самое окно. На замечание, донесшееся оттуда он ответил угрозой тотального уничтожения оборудования 'вашей гребанной поликлиники'. Вскоре появился суровый мужик в форме, но дебошир не испугался. 'А ты что пришел? Ты кто здесь? У меня жена беременная! Мы стоим в очереди полтора часа из-за одной бумажки! Свиньи!'
Егору было слегка любопытно посмотреть на назревающее побоище, но бумажку таки выдали, охранник ушел, и конфликт постепенно сник. 'Это Россия, чувак', – думалось Егору, шедшему уже по столь знакомой внутренней территории больницы. Дорожка была скользкой. Охранник на входе осмотрел его суровым взглядом. 'Куда?' 'На рентген'. Чоповец кивнул, и Егор стал надевать бахилы. 'Так любой человек может так ответить! В чем тогда суть охраны?' – размышлял он про себя.
В коридоре стояли носилки, на которых лежал человек и обреченно смотрел в потолок. Егор с интересом рассматривал пациента. Трижды он наводил на него глаза, и всякий раз тот не мигая упорно глядел в одну и ту же точку. 'Может это и не обреченность, почему я так подумал? Может он что-то разглядывает?' Но тут на миг Егору показалось, что мужчина искоса поглядывает на него, едва он перекинул свой взор, как пациент вновь поднял глаза на потолок. 'Хитрый прищур или мне так кажется? Впрочем, вздор все это и мираж'. Дойдя до нужного кабинета, Егор собрался с силами и занял очередь. Да, это всегда было для него проблемой. Казалось бы, простой вопрос 'Кто последний?' сеял в нем сильнейшую панику. В более раннем возрасте, он, бывало, стеснялся спросить и сидел молча, пропуская свою очередь многократно, пока не находилась какая-нибудь сердобольная старушка: 'Мальчик, а ты в этот кабинет?' 'Да...' 'Так ты сидел тут еще до меня? Почему не проходишь?' 'Ну... Меня не зовут...' 'Проходи, проходи, милок, а то целый день тут просидишь'. Сейчас Егору хватило сил вопрос задать и он пытался составить себе зрительный образ теперь уже предпоследнего, чтобы он не вылетел из головы, что частенько за ним водилось. Меж тем из кабинета вывезли еще одного мужчину на каталке. Тот был почти раздет, в одних шортах и маечке, несмотря на холод на улице. Сестра оставила его в холле, а сама удалилась в кабинет. Первое время он лежал молча, однако в периодически открывающуюся дверь налетал холод и пациент ежился. На ногах его были видны следы запекшейся крови, а на руке была кое-как нацеплена свежая повязка. Очевидно, травму он получил сегодня. Он начал стонать от боли. Вначале он стонал тихо, так, что если бы кто и услышал, можно было изобразить как случайный скрип каталки. Но потихоньку мужчина смелел и стонал все громче. 'Доктора', – прошептал он. Пациенты сидели в холле и смотрели на него с удивлением. По коридору проходила женщина врач, и изнывающий от боли обратился к ней. 'Что Вам надо?', – сквозь зубы бросила она. 'Госпитализируйте меня', – промычал мужчина. 'Да щас!' – самодовольно воскликнула врачиха и поспешила по своим делам. 'А мы чем можем помочь, – думал про себя Егор, – он и так в больнице, если врачи ему не могут помочь, мы тут причем? Почему я сейчас должен сидеть и мучиться от осознания своей беспомощности, что я ничем не могу помочь этому человеку? Но сейчас найдутся страдальцы, кто начнет суетиться'. Опытный глаз Егора не лгал. Одна из женщин поднялась и постучала в кабинет. Оттуда вышла врач. 'Посмотрите, мужчина уже лежит давно, жалуется, просит доктора'. Врач отмахнулась, как от назойливой мухи: 'Вы не понимаете, что рентген обрабатывается долго. Сейчас все документы подготовят, и его увезут. Вы-то что панику разводите', – и дверь с горящей над ней лампочкой 'Не входить!' закрылась. Мужчина не смог больше терпеть, привстал, и, свесив ноги с кушетки, начал ими болтать. Потом слез и, хромая, дополз босыми ногами до окна, где плюхнулся на диванчик. Тогда женщина пошла искать правды в окошке регистратуры, которое находилось в том же холле, в углу. Молоденькая девушка в окошке активно замотала головой. 'Это не к нам! А я что могу сделать?' 'Позовите врача! Видите, он уже не вытерпел и слез!' Егора вызвали. Когда он вышел, мужик все еще сидел. Пока Егор одевался, наконец, подошел санитар с креслом, усадил туда пациента, накидал ему на руки вещи и увез по коридору. В холле появился еще один больной на коляске и направился к кулеру, но безнадежно: стаканчиков не было. 'По всей больнице нет стаканов! – настоятельно крикнула ему санитарка, – Я вам принесу, если найду. Ждите'. Вышла сестра из рентгенкабинета и отдала Егору снимок. Он жадно схватил его и устремился к кабинету: по правилам поликлиники, больные, отправленные на рентген и вернувшиеся со снимками, могли пройти без очереди. Ворвавшись в кабинет врача, Егор уже предчувствовал оптимистический ответ. Тот внимательно вертел снимок под разными углами, словно он был не двухмерный. 'Да, кость в целом срослась, разве что тут вот, в этом месте, взгляните, некоторое воспаление'. Егор сделал вид, что смотрит, но на самом деле, ему уже после фразы 'срослась', не было интересно ни воспаление, ни как оно выглядит.
Торжество, озарившее его, оказалось не очень-то и долгим, Егору вспомнилась картина напротив рентгеновского кабинета. 'Тьфу!' – сплюнул Егор, переходя улицу, не дожидаясь зеленого сигнала. 'Что за бардак! Но откуда во мне такое дурное ощущение? Что мог я сделать? Так же суетиться и бегать, как та безумная тетка? Нет, уж этим, этим я точно ему бы не помог! Да и бегай, что бы я потом думал? Все равно, было бы дурацкое чувство, что ты сделал что-то неверное! И зачем же тогда? В чем же суть? Суть – в невозможности помочь. Я не мог ему помочь, ведь так? Ведь говори я кому-нибудь об этом, я бы оправдывал себя. И вообще, нет смысла думать об этом. Это не важно, это – ерунда'. Егор повернул голову налево и увидел занятную картину. На пешеходном переходе на другую сторону перекрестка домигивал зеленый, но на той сторону улицы шла... Но вы уже догадались, не так ли? И Егор побежал! И даже догнал ее, благо машины смиренно ждали! Егор был в тот момент по-настоящему счастлив. Он очень соскучился по охоте, поэтому сейчас, когда девушка зашла в магазин, остался снаружи, ожидать ее. Прошло минут пятнадцать, но ее все не было. Он заглянул вовнутрь, но тут же увидел за дверью форму. Егор отпрянул от двери, благо девушка разглядывала прилавки и не видела его, после чего перешел на другую сторону улицы. Возбуждение полностью сменилось нетерпением, Егор негодовал, как же можно выбирать покупки так долго, но наконец та появилась в дверях, и Егор, виляя между деревьями, пристроился ей в хвост. Девушка шла быстрым шагом и не оборачивалась, и Егор мог сполна насладиться особо возбуждавшими его мелкими деталями.
В то время как Егор был счастлив – в первую очередь чувствуя, что вырвался, наконец, из медицинского капкана – Василий страшно жаждал в этот капкан попасть. Дело в том, что он уже три дня как страдал от расстройства желудка. Он сидел полчаса на одном месте, и уже ноги начали затекать. Пошатываясь, он добрался до кровати и прилег.
Лене он ничего не стал говорить, чтобы не расстраивать ее. Но это была лишь 'официальная' причина, которую он нацепил на себя. На деле ему просто не хотелось сталкиваться с ее слишком активными проявлениями заботы. Она сейчас же бросила бы все свои дела и приехала, начала бы хлопотать, тогда как Василий не считал происходящее с ним достойным подобной реакции. Он сидел, и думал о том, как бы скорее весь этот ад закончился, но жижа внутри него клокотала, булькала и вновь заполняла собой все пространство. Василий не относился к категории людей, которые в подобной ситуации судорожно вспоминали бы все свое меню за последний месяц, а потом корили себя за глупость, выразившуюся в съедении того или другого. Василий себя не винил, но от этого ему было не легче. Он погасил свет и начал одеваться, предстояло ехать по делам. Пользуясь появившимся в графике окном, Вася собирался поехать на автомойку, чтобы привести свою машину в несколько более приличный вид; снег, который на дорогах был преимущественно коричневым, серьезно подпортил ее красоту. Но по пути он заехал в аптеку. Некое целебное средство должно было решить все вопросы, и Вася, не задумываясь, сразу заглотил две таблетки, не читая инструкции. Пока машина обрабатывалась соответствующими растворами, Василий внимательно прислушивался к процессам, происходящим внутри себя. Наконец, он не выдержал, и поинтересовался у сотрудника мойки о наличии туалета. Тот указал ему путь, и Вася устремился по своей нужде. Произошло бессчетное за эти дни облегчение, но впервые оно далось с такой легкостью и было таким исчерпывающим. Уже спустя десять минут, сидя за рулем, Василий почувствовал неимоверный прилив сил, душа пела, и он пел вместе с нею. Заворачивающий грузовик обдал чистенький борт ошметками грязного снега, но Василий даже не расстроился, хоть и обматерил водителя грузовика. Внутри было пусто, свободно, и в этот момент он заметил, что по правой стороне дороги голосовала девушка. Он не останавливался, даже если попутчик махал пухлой сумкой с купюрами, но сейчас ему почему-то очень захотелось сделать доброе дело, возможно, на то подтолкнула его аппетитная форма бедер и торчащие из-под дубленки ноги девушки. 'Садитесь, мадам, – улыбаясь, произнес он, – с вас ничего не возьму'. Девушка при ближайшем рассмотрении оказалась миловидной, востроносой, с широкими естественными бровями и длинным конским хвостом. Зеленые глаза отдавали игривостью, да и сама она улыбалась немного кривовато, с вечной усмешкой. Девушка представилась Татьяной. Разговор шел о каких-то абсолютно бессмысленных мелочах, Вася и его спутница беспечно подкалывали друг друга. И тут в Василии взыграл спортивный интерес. 'А заходи ко мне в гости', – засмеялся он. 'Знаешь, неделю назад я рассталась с парнем. Очень болезненно, – неожиданно серьезно произнесла доселе смешливая собеседница. – Поэтому именно сейчас я не готова. Дай мне неделю на разгрузку мыслей и приду к тебе, где бы ты ни находился', – и после этих слов она крепко поцеловала его, но тут же отдернулась, почувствовав ответную реакцию.
Шли дни из этой недели, и Василий, проводя время с Леной, постепенно забыл о новоприобретенной подруге. И звонок застал его врасплох. 'Когда увидимся? Я решила все свои ментальные проблемы. Чувствую себя свободной и готова к новым приключениям'. 'Что ж, приезжай', – не раздумывая бросил Василий. 'И правильно, если что, можно и отказаться, а если так размышлять – то один раз не измена. Тем более Лена сейчас готовится к сессии, и эти дни мы не увидимся'.
Совсем иные мысли переполнили Василия непосредственно после этого одного раза. 'А ведь я стеснялся говорить себе об этом! Я боялся! Да, я боялся. Но, давайте признаем: Лена – бревно! Полнейшее! Она не то что ничего не умеет, она даже и не подозревает, что можно уметь. Конечно, просто так бросать ее сейчас будет глупостью. Она весьма качественная девушка, любит меня, в ней есть и стремление к лучшей жизни, и готовность брать ответственность и даже немного хозяйственности. Нет, Лену, стоит даже пока в приоритете оставить. Ведь то, что я не обращал все это время внимание на ее подобную индифферентность, опять же в плюс ей одной. Возможно, приглашение домой это перебор, можно было бы Таню пригласить в какой-нибудь ресторанчик для начала. Но да ладно, что сейчас говорить об этом'.
Глава XX. Развод и девичья фамилия
В популярном ресторанчике быстрого питания сидела милая парочка и тихонько ворковала. Он поглядывал на нее, а она на него, и всем все было понятно. Да что говорить подробно, Вы и сами много раз видели подобные сценки. Порой кажется, 'вот же повезло людям, всю жизнь ждали друг друга', а порой кажется, что партнеры хотят в первую очередь показать окружающим, насколько они счастливы.
– А ты правда любишь меня? – жеманно простонала она, косясь на пухлый бумажник.
– Да, моя сладкая, с первого раза, как я увидел тебя, я понял, что мы созданы друг для друга, – мужественным баритоном ответил он, косясь в ее вырез. В этот момент у нее зазвонил телефон, она сразу же бросила край взгляда на экран, и лицо ее разительно преобразилось. Вначале оно выразило пренебрежение, а затем легкую усмешку.
– Он... – пробормотала она в сторону. – Вот наконец и пришла пора объясниться... – посмотрела она в лице спутника и, пытаясь скрыть дрожь, провела пальчиком, наманикюренном идеальным перламутровым лаком, по экрану. – Алло, Миша? Добрый вечер! Нет, я тебе больше не дорогая, – добавила она жесткости в голос. – И не милая. Нет. Прости. Я долго думала и пришла к выводу... что ты... ты не удовлетворяешь моим амбициям... да, ни в чем не удовлетворяешь, – она сделала явный акцент на слове удовлетворяешь, взглянув в этот момент в глаза убаюкивающе кивающего спутника, голос ее окончательно стал стальным. – Нет, здесь нет ничего безжалостного! Помилуй, в мире полно других девушек, возможно с кем-то из них тебе будет гораздо лучше, чем со мной. Но меня тут сейчас забирают, да, на машине, нет времени говорить. На какой? О, такой у тебя никогда не будет, будь спокоен. Просто поверь мне. Прощай, – девушка начала отбой и резко выдохнула.
Намек был принят, и вскорости новоявленные любовники отправились со свистом рассекать по ночной Москве на той самой машине, которой у несчастного Миши никогда не будет. Наверное, Вы уже догадались, что Миша – это тот самый Михаил, наш старый герой, и вот такая неприятная новость окатила его ледяным ушатом, когда он вместе с Антоном выходил с территории офисного комплекса. Антон сразу же по выражению лица смутно догадался о происходящем, и представил, о чем они будут с оживлением говорить в ближайшие дни. Сам Антон, как мы помним, отличался некоторой холодностью к прекрасному полу и встречался с кем-то довольно редко. И это был не тот случай, когда 'редко, но метко': нечасто избранные красавицы оказывались в плену его шарма, да и то ненадолго, быстро растворяясь или переключаясь на кого-либо еще. Но в этот день диалог у них не сложился, ибо Михаил произнес за весь путь всего одно слово: 'шлюха!' Точнее так: слов он произнес много, но лишь одно из них соответствовало цензурным нормам нашего благочинного повествования, Антон же, в противовес привычным метафизическим разглагольствованиям, ограничивался поддакиванием и усилением прегрешения Марины и ей подобных представительниц прекрасной половины человечества.
Распрощавшись, Михаил не пошел домой и не поехал по каким-либо делам, а решил немного бесцельно побродить по улицам. Если Антон подобным занимался довольно-таки регулярно, едва ли не каждые выходные, то у Михаила все дни были обычно забиты какими-либо делами. Но сегодняшний вечер он полностью освободил для Марины, отказав одному потенциальному бизнес-партнеру во встрече (точнее, перенеся ее на два дня вперед, за которые тот вполне мог уже и договориться с кем-то иным) и пропустив весьма интересную презентацию, посвященную холодному обзвону. Но сейчас мысли его были никак не о технике телефонных переговоров. Он пытался понять, чем же он мог не удовлетворить Марину, чем он мог не оправдать ее ожиданий. Но мысли путались. 'Еще три дня тому назад, она сама написала мне, что всегда будет верна мне, что бы ни случилось. Зачем она это сказала? Или она познакомилась с этим уродом вчера?' – на эти вопрос Михаил никак не мог найти допустимого ответа. Все скатывалось в полоску собственного ошибочного выбора. 'Но был ли я искренен с ней? Как часто и я думал о том, что она не достойна меня, что есть и другие, более интересные девушки?' Михаил прекрасно помнил, что уход в депрессивные мысли никогда еще никакую проблему не решал и начал искать плюсы в произошедшем. 'А может и к лучшему, тогда. Месяцем раньше, месяцем позже – все равно было ясно, что она не вариант на всю жизнь. И хорошо, что она это сделала сама. Моя совесть перед ней чиста, не я ее предал, но она меня. Причем ушла некрасиво, не от разочарования во мне, а прельстившись на кущи. И зачем мне такая была нужна? И зачем о ней грустить?' С этими размышлениями Михаил вдохнул в себя воздух свободы, чувствуя, что ничто его не сковывает.
Вечерело. Михаил подходил к дому окольными путями, и в частности ему предстояло перейти железнодорожное полотно. Перед настилом стоял светофор, подобный тому, что есть и на зебрах, в нем было два окошка – для зеленого человечка и для красного. Раздался пронзительный звон, и загорелся красный сигнал. Вдали послышался гудок и шум приближающегося поезда. Михаил остановился, и, обернувшись направо, заметил парня школьного возраста, державшего в руке телефон. Парень продолжал идти, не глядя под ноги. Михаил был наслышан о многочисленных авариях на железной дороге, в частности с подростками в наушниках и в капюшонах. Он пригляделся к парню и увидел в левой руке уверенно шагавшего школьника приспособление под названием вейп. Школьник поднес его ко рту и выпустил клуб паровозного пара. Пока парень вертел головой, Михаил подошел совсем близко и увидел на экране телефона мелькнувшее изображение себя. Он понял, что тот включил фронтальную камеру. Далее все происходило стремительно: из-за поворота выскочила электричка, и парень, едва ее заметив, прыгнул на рельсы и лег. Дрожь прохватила машиниста, но не было причины срывать кран экстренного торможения. Поезд стремительно пронесся, а парень, улыбаясь, вскочил, и, затуманивая пространство вокруг себя облаками, побежал на противоположную сторону. Михаил был человеком довольно-таки спокойного нрава, но здесь разозлился. Ему искренне захотелось догнать парня, взять за уши и оттаскать. Да, вейперов никто не любил, некоторые даже откровенно ненавидели их. Не любили в первую очередь за пафос, за создание и пропагандирование собственного стиля жизни. Все их не любили, все понимали, что тренд этот будет проходящим, но число самих вейперов каким-то необъяснимым образом продолжало увеличиваться. Уже оформлялся целый класс среди молодежи, их легко можно было узнать по стрижкам и по наличию плотной бороды, а также по манере одеваться. Явно к данной категории относился и данный школьник, которому лайки от подписчиков и восторженные комментарии от сверстниц представлялись наиболее важным действом в жизни. Парень уничтожил некий светлый проблеск, прорезавшийся в сознании Михаила, домой тот шел угрюмый. Хотя единственная светлая мысль, посетившая его в этот вечер и была связана с этим школьником. 'Надо бы узнать побольше про продажу жидкостей. Я в них не сильно разбираюсь, но товар ходовой будет. Надо бы обговорить с кем-то, кто в теме, да все не дойду никак'. Но все же главной темой в голове нашего героя была мысль, что вечер упущен безвозвратно и проведен бездарно. Мысль подтачивала его, как жук-короед подтачивает осиновый ствол, и безраздельное одиночество захватывало в свою власть Михаила, даже не пытавшегося воспротивиться этому захвату. На следующий день Михаил выглядел слегка повеселевшим, поскольку в принципе был по темпераменту холериком и быстро забывал о неприятностях без каких-либо усилий и самопрограммирования. Собственно, едва они вышли за те злополучные ворота, где их вчера застал звонок, он и начал этот предвосхищавшийся еще со вчерашнего дня Антоном диалог.
– Ох уж и непостоянные существа эти женщины!
– Мужчины прям постоянные?
– Женщины непостоянны в своем настроении и симпатиях. Даже если им долгое время нравится нечто одно, то за этот период им может нравиться первое, а потом второе, и так далее.
– Но мы про отношения.
– Именно! Мужчины почти строго делятся на три категории. Это бабники, готовые лабать все что движется. Это подкаблучники, бегающие за единственной пассией, готовые делать все как она захочет и целовать песок под ее ногами. И это одиночки, так называемые 'форева элоуны', которые почти не пользуются женским вниманием. Любопытно, что с возрастом первая и третья категории плавно стекаются во вторую: первые по причине того что элементарно нагулялись, либо в процессе прогулки попавшие в крепкую узду, а третьи по причине того, что чем старше становится женщина, тем на большие уступки она готова пойти ради того, чтобы все-таки вскочить на подножку свадебного поезда – после тридцати и впрямь закрываются глаза на многие недостатки. Именно закрываются – в двадцать они просто не видятся, если женщина удовлетворена или по-настоящему влюблена. Обратного сползания здесь не видится. А вот женщины, напротив – либо, пережив много измен, идут по рукам: гулять так гулять! Или закрываются, со справедливым чувством 'все мужики козлы'. И бабники при этом популярнее всех прочих, за ними будут бегать толпы, из-за них будут бросаться под поезда и травить соперниц. С ними готовы бросить малолетних детей и убежать – вот как легко женщины ведутся на повышенный уровень либидо! А вот если ты попал в третью категорию, то жизнь твоя – это бесконечные попытки стучаться в наглухо заколоченные двери, по молодости и неуверенности ты скорее не стучишь, а постукиваешь, потом начинаешь стучать все сильнее, потом просто долбишь обухом, пока в один прекрасный момент тебе в голову не ударит бессмысленность сего действа, и ты оставишь эти бессмысленные попытки и даже не будешь заглядываться на пресловутые двери. Потом, забывшись, увидишь: откроется потаенный люк в полу, оттуда высунется чумазая, оборванная и... своя... родная! Она тебя примет и укрепит, она поднимется и укроет, она поверит и станет сказкою, она вообще не будет казаться реальной с самого начала! И ты отдашься, отдашь все ей, не спрашивая, как было до, что и почему. Вы никогда не поймете, что есть ценного друг в друге, что за идеалистические образы тешили до сих пор и как они противоречат судьбе. Судьбе в том самом смысле, когда человек сам по себе – Ваша судьба. Но мужчины изо всех трех категорий имеют одну общую черту, отличающую их от женщин: даже будучи без ума влюбленными, они никогда не откажутся встретиться на улице глазами с прекрасной незнакомкой. Если идут одни, а не со своей пассией, конечно же. Хотя... Даже и с ней такой вариант возможен – у первой категории. Пусть этот зрительный контакт продлится не больше секунды, пусть потом ты и забудешь ее через десять минут – не важно. Если возможность есть – почему бы ею не воспользоваться. У женщин все не так. Многие засмущаются. Или вообще будут пребывать в задумчивости. Да, когда ты молод, то думаешь, 'вот, мол, встречу свою любимую и единственную, даже думать о других перестану'. Но в то время ты и не общаешься ни с кем близко. А вот когда какая-то взаимность наклевывается, ты не готов ни прекратить общение со старыми подругами и даже знакомишься с кем-то еще! До первой измены ты держишь их кандидатуры в голове на случай 'если что-то пойдет не так' и первым делом зовешь их на свидание, едва это 'не так' претворяется в жизнь. И этот соблазн, бросить человека, почувствовать себя властелином над его судьбой, он возбуждает! Но ты не решаешься, пока видишь с его стороны интерес, но пробуешь параллельные варианты. Поскольку ты сам всегда говорил красивые слова о верности и преданности, то ищешь себе внутреннее оправдание: встреча это не измена, мы просто хорошо пообщались. Обнялись напоследок? Это был акт дружбы. Но далее маховик раскручивается. Спустя годы ты теряешь ощущение новизны, начинаешь искать либо большего, либо редкого. Но даже ощущение неправильности измены не удерживает тебя от мысли о ней!
