Текст книги "Второе Пришествие (СИ)"
Автор книги: Николай Коровин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 42 страниц)
– Вот опять же, сам ты морально к свадьбе не готов, и созреешь еще не скоро, откуда ты знаешь, как все пройдет у тебя, зачем тогда подобные рассуждения? Посмотрим на твои мысли после твоего развода, да даже после первого конфликта!
– Я бы вот добавил, что все возможные целенаправленные попытки понравиться, применяемые мужским полом, суть вещи категорически вредные. Пикап, например. Категорически портит женский пол насильственное соблазнение. Или вот, цитата одного моего знакомого: 'Я женщин не смущаюсь, более того, сам много раз их смущал'. Вот такое отношение – портит женщин. После него ни одна женщина в личностном плане лучше не стала. Да и выбирал он кого – все как одна оказывались дурами! Точнее как – до близкого знакомства с ними он их таковыми не считал. Значит, это они из-за него дурели, или он был так слеп?
– Эх, ничего ты не понимаешь и мало с женщинами общаешься. Они сами соблазнят кого хочешь на раз-два. Если женщина не хочет, ты ее ничем не подкупишь. Ты можешь увезти ее насильно, как Печорин, но твоей она не будет. А если женщина хочет, а мужчина нет – у нее в разы больше возможностей расположить его к себе. Но бывает и женский пикап. И у меня так было! И знаешь как? И она мне говорила, что я чудо, и что мечтала всю жизнь о таком, как я! 'Во как бывает', – размышлял я. Кстати тоже, по забавной случайности все ее бывшие были и поганцами, и монстрами. И как думаешь, как долго длился с ее стороны подобный интерес? И месяца не продержался. И тихо и спокойно исчезла, словно и не было ничего. Вот она, цена красивым словам!!! А о женщинах ты имей мнение попроще. Будешь с ними открыт и искренен, сумев создать при этом некий красивый образ, коррелирующий с принцем внутри нее, они сами к тебе потянутся. Не заметишь, как еще и отказывать придется.
Антон хотел в тот момент возразить, привести примеры, как он 'два месяца встречался с такой-то, два раза гулял с такой-то' и даже трижды набирал это, но, к своему счастью, избежал стыда, вовремя успев стереть глупость.
– Но не кажется ли тебе, что человек, который отвечает взаимностью на подобный интерес к своей персоне, обречен на страдание от осознания вторичности своих чувств? Если ты видишь, что другой человек и в самом деле запал на тебя, трудно отказать.
– Если тебе этот человек не нравится, ты не ассоциируешь себя с ним, то отказать очень легко. Ты же сам смеешься над огромным числом девушек, некоторых чуть ли не открыто обвиняя в деградации. И обратись одна из них с подобным предложением к тебе, как ты отреагируешь?
– Да не обратиться! Все равно любой человек решается на признание, ощущая хоть немножечко духовной близости. Что их, вот из той категории, про которую ты сейчас сказал, может заинтересовать во мне? Какой общий язык мы можем найти? Мне с ними даже поговорить не о чем!
– А ты с женщинами собираешься только разговаривать? Тебе разговоров со мной не хватает? Еще раз повторюсь, ты не до конца понимаешь сути, для чего человечество поделено на два этих конкурирующих лагеря.
– Это да, любви не существует, у человека, как у высокоорганизованного социального существа, таинство продолжения рода обрело в процессе эволюции множество сопровождающих его ритуальных правил. Если птицы поют, распушают перья, звери устраивают бойни, то человек приобрел уйму дополнительных навыков. И в первую очередь – жертвенность, готовность отдать свою жизнь за человека, все подчиняется высшему чувству, но причина, так или иначе, идет с одного. И эта причина заключается в простейших первейших потребностях любого живого существа на планете, которое пытается сохранить свой вид.
– Любовь как раз и выделяет человека, возносит его над животным миром. Человек – единственное существо на белом свете, которое может испытывать душевные страдания, потому что лишь у него есть душа.
– То, что ты у нас эксперт в женщинах, я не спорю. Тут я не так компетентен. А доказать отсутствие или наличие у человека души мы сейчас в любом случае не сможем. Вот давай поговорим о чем-то ином? Более глубоком?
– Как дно реки? Или дно российской экономики? Поехали.
– Хорошо, давай попытаемся понять, какие факторы в итоге влияют на формирование восприятия мира. Вот что на это влияет? Возьмем два фактора – объективную реальность и генетику. При синтезе этих компонентов получаем индивидуальную, субъективную, или, я бы ее еще назвал, интуитивную реальность. Наше восприятие мира. Оно порождает, через опыт – а опыт сам по себе опять же соприкосновение с объективной реальностью – наши суждения, нашу картину мира.
– Не совсем так, наверное, все-таки опыт формируется через соприкосновение с реальностью, но именно такой, какой ее видим мы. То есть реальность-то объективна, истинна, но в восприятии каждого она индивидуальна, личностна. Таким образом, есть реальность, сформировавшая нас на физическом уровне – генетика, а есть реальность, сформировавшая нас на нравственном уровне. Но она не тождественна той реальности, которая порождает то, что мы называем словом опыт. Более того, эта реальность переменна (хотя и в генетике случаются сбои, и идет эволюционный процесс, но все мутации так или иначе подлежат систематизации), в каждый определенный момент времени она отлична. Например, с годами у нас ухудшается зрение и слух – и уже мы видим мир немного по-другому.
– Но ведь при этом в какой-то степени меняется и сама окружающая реальность. Да, мы говорим, что в контексте некоего дальнего наблюдателя, с условного Плутона, она постоянна. Но глядя на мир коллективно, мы меняем наши убеждения. Здесь нам надо бы постараться проявить различия между тем, о чем мы говорили до этого и понятием коллективного разума. Во-первых, коллективный разум бессмертен. При этом если мы начинаем выделять различные подгруппы среди общей массы людей, то легко обнаружим отмирания этих групп, равно как и идей, их в эти самые группы объединяющих. Здесь связь весьма велика корреляция – идеи и группы. Да, группы зиждутся на идеях. То есть их формирование нематериально. А пресловутая объективная реальность? Она, очевидно, все же материальна. А интуитивная реальность? Она нематериальна, поскольку полностью подчинена воображению человека. Коллективный разум меняется не так быстро, как индивидуальные суждения.
– Даже, скорее, не так плавно. Он движется резкими рывками, возникающими под воздействием каких-либо событий. И, безусловно, он оказывает огромнейшее влияние на восприятие реальности конкретным индивидом. Сомневаясь, не понимая тех или иных процессов, каждый из нас обращается к опыту, накопленному до нас. Резкая смена коллективного мышления – это условная денацификация в Германии или замена паровозов электровозами. Подобные события происходят всегда и оказывают самое прямое влияние на наше восприятие окружающей среды. Окружающая среда переменчива не для всех, а другой стороны у всех разная степень уравновешенности характера, а значит и принятие перемен.
– Эх, не к месту ты привел пример-то про денацификацию, ой как не к месту! Легко осуждать нацизм, холокост, сидя с кружкой пива в шестидесятом году. Легко осуждать Сталина на двадцатом съезде, а уж в девяностые-то! И соревнование в этом откапывании, а? Вот всплывают всякие черные дела – один за одним! И мы рассуждаем – ай-ай-ай! Да как могли! Да такой культурный народ! Или – да стучать на соседа? Фу, как низко. Но было?! Было! И затворяли двери в газовые камеры обычные люди. И подключали к сети колючую проволоку в концлагерях не маньяки-извращенцы с больной психикой, нет. Вот без отклонений. И дальше, и до этого жившие так, словно и не было ничего. Почему? Где же гуманность, которую мы предполагаем как ведущее семя, толкающее человеческую деятельность? Вы мне сейчас возразите, дескать, они делали все это ради идеи, увлекаясь и так далее. То есть, во-первых, если и так, то что – внешняя идея всегда сильнее внутренних идеалов, глушит их? И ты спокойно выполняешь приказ. Да! И это стремление сложить ответственность есть у всех! Я? Я выполнял приказ, не мог ослушаться! Иначе сам попал бы под суд, а у меня дети малые. То есть – пустить под пулю сотню, сохранив своих двоих. Надолго ли? Или мы и не думаем, и не осознаем. А вдруг, проснувшись среди ночи, поняв, что все вот именно так – гоним эту мысль в страхе! 'Да ладно! Они, там, наверху, лучше знают. Я человек маленький, мне всего не понять'. А кто сказал, что человек может быть маленьким? Кто поделил людей на маленьких, больших? Или если в наших руках нет чужих судеб, то что мы делаем? Абы не вышло? Прячемся, авось нас-то и не углядят. Или наоборот – в лепешку расшибаемся, стираем язык для того, чтобы, раздробив свое раболепие кистью, стать той, что водит по холсту, по холсту, состоящему из человеческих судеб. И добившись, мы не отпускаем себя, мы держим и льем. Льем этот беспримерный поток, поток в бесконечность. И опять же – людские судьбы. Так-то человек рулит? Он и есть хозяин – некий человек как общность, ну даже среднее арифметическое. Ведь даже самый мудрый мудрец может быть порочен. Но почему тогда он решит мое предприятие? Почему я не могу сам прочувствовать всю тернистость камней на этой мизерной тропинке? Зачем вести? И куда? Но он не провидение – он сам ведомый, который тащит еще ворох за собой. Как мусор, цепляющийся за связку дров и постепенно отваливающийся на поворотах.
– Ох, потоп мыслей! И опять, увы и ах. Кузнец своего счастья, да нечем ковать. Есть лишь возможность. Но тогда мы, глядя с научной точки зрения, должны вводить понятие неопределенности. Говоря некоему субъекту фразу, я не знаю, как он отреагирует. Его реакции для меня – есть эта самая неопределенность. Я могу ее как-то отформатировать, отталкиваясь, скажем, от особенностей его психологии, стиля нашего общения с ним. Но все же! Конечный ответ не ясен. Но для него он может быть ясен сразу – то есть для него все известно. Тогда, отделив реакцию, поведение каждого человека в отдельности, в теории можно создать некую модель, к которой любая реакция может быть упорядочена, и неопределенность пропадет. Я бы предложил называть данный вид неопределенности временной неопределенностью, в противовес неопределенности постоянной.
– И вдогонку. Вот говорят жизнь, да? Представь, что ты сегодня будешь умирать, все ли ты успел сделать? Но почему, почему этот вопрос задает смертный? Как он определил, что сам он сделал? Где выбор, делать или не делать и что сделанное является существенным. Каждый тот или иной поступок в той или иной степени меняет мир. Можно сделать шкалу, установить планку – за которой начинаются поступки, меняющие мир существенно. Но чей мир? Опять же восприятие – подарок меняет мир к лучшему лишь в восприятии того человека, кому его подарили, ему приятно. Но более ни для кого мир не изменился. Величайший смысл – дети, потомство. Мы продлили свой род. Душа получила возможность взять себе тело и управлять им. Или... или нет? А ее кто спрашивал? Где момент зачатия души? Если она возникает в момент оплодотворения, то получается, что она существует в рамках одной клетки. Даже с учетом того, что душа нематериальна (а мы отталкиваемся от этого, а есть и иные мнения), то что же – она может быть во всех организмах? Даже одноклеточных? Но наше восприятие упрямо – оно идентифицирует понятие души с понятием сознания, мы считаем мир наших мыслей и помыслов, который живет внутри нас, душой. Трудно определить момент, когда он формируется. Мы думаем на родном языке, но как мы думаем, еще не зная языка? Мыслим инстинктами, как животные, у которых нет души? Значит, она формируется в нас постепенно? При таком подходе получается, что душа начинает давать отчет реальности, осознавать ее хоть как-то – уже намного после зачатия, то есть у нее нет выбора. Какая свобода? Она навсегда теперь привязана к этому телу. Или она еще может сбежать? Если это мысли, то я, простите, не верю, что они могут где-то там летать и жить. В момент смерти мозга умирает и душа. Значит все – у нее нет никакой альтернативы. Наше тело – это тюрьма. А ведь ей ох как хочется мечтать! Ей хочется строить! Удивить! Воспарить над миром. И люди как вид пытаются, и делают что-то, и ведут активность. И все от попытки сбежать. Но попытки бессмысленной.
– В рамках подобной оценки людей, 'реальностной', зависящей от восприятия мира и взаимоотношения с ним, мы можем делить общество на бесчисленное множество сегментов, и каждый раз их состав будет численно различим. Равно как и абстракты будут границы. Если они не физически измеримы. Но мы о мире суждений. Вот, скажем, одни люди анализируют других, отношения, окружающий мир, а другие – нет. Но как живут другие – среди них есть интуиты. И тут мы задумываемся – а может, все наоборот: в связи с хорошо развитой интуицией им нет смысла тратить время и умственные усилия, они и так все понимают. Но что же: и 'рационалисты', изучающие, тоже пользуются интуицией. А ведь есть некто, который живет, просто потому что живет. И этот живущий скажет вам, что счастлив, а может, просто покажет всем своим видом, потому что и слова 'счастье' в его лексиконе нет; потому что слово 'счастье' сразу подразумевает и наличие несчастья, а в его восприятии его попросту не существует. И тут мы вышли наконец на опушку. Важнейший момент, влияющий на то, как мы воспринимаем мир. Это культура. Та культурная среда, что главенствует, что наиболее отличима в данный момент.
– Мы так опять можем прийти к абсурдному заключению: люди исследуют людей. Но они так или иначе не могут быть объективны при самооценке! То есть вся философия, построенная человечеством, являет собой чисто людской взгляд на вещи, а посему никак не может считаться объективной.
– Но я тогда в ответ спрошу – для кого? Для кого эти исследования? Для людей. Значит, они и должны быть адаптированы к людскому восприятию реальности. К некоему общему, унифицированному, понятному всем. Нам не нужна объективность – нам нужно понимание того, как мы понимаем эту жизнь, но то, какова она сама, ибо она может быть вне нашего понимания, и много чего может быть вне нашего восприятия. Взять хотя бы органы чувств: мы не слышим ультразвук, не видим бактерии. Но ведь мы точно знаем, что все это существует. Да мы и сами интуитивно прекрасно понимаем, что восприятие наше никак не точно. Вот и строим теории. На этом строятся все религии, домыслы, попытки объяснения природы мироздания. Религия, по сути, и представляется собой универсальным объяснением всего того, что официальная наука объяснить не в состоянии.
– Повторюсь в который раз: религия искусственна, главная ее цель – запутать и запугать людей.
– Это мы уже слышали от Вас неоднократно, товарищ идеалист. Но можете ли Вы отстаивать свои красивые идеалы, кроме как в каких-то бумажных прокламациях? Вы, наверняка, выступаете за нравственность? А часто ли на ваших глазах происходит безнравственное? Более того, безнравственное, где инициатором безнравственности будете именно Вы? Вот умная мысль есть у тебя, про коррупцию, что сумма взяток, взятых кем-то, равна сумме взяток, данных кем-то. Значит, чтобы снизить итоговое число, надо просто меньше давать. Да, так и есть, но ведь появись возможность выгадать нечто за приемлемую сумму – глупо отказываться, не так ли? Вот мы говорим, что у нас 'Российское Единство' – партия воров и жуликов, но она такая, потому что у нас народ воров и жуликов. Даже у себя на работе, если есть возможность утянуть – почему бы и нет! Еще и похвастаемся! Я не попался! А помнишь случай насчет продажи алкоголя и табака несовершеннолетним? Ты скажешь, что стоял рядом и смотрел, потому что покупала твоя знакомая, но это будет ложь! Купи шестнадцатилетняя Света Замухрыжкина – ты бы стал орать 'караул'? И кому? И зачем? Тогда к чему эта показушная принципиальность, никогда не понимаю! Есть реальные идеалисты, прущие вперед и живущие лишь мечтой – но это люди с ограниченным мышлением! Ты не из них, ты можешь подстраиваться, ты гибок, но не инертен. Так зачем эта маска борца? К чему это все???
– Слушай, но ты сам, сам прекрасно понимаешь, что продавать будут, пока будут крышевать, будут откаты, и Света твоя найдет, где купить пиво или сигареты без паспорта. А если и не найдет – так ей купят!!! Да, найдутся взрослые люди, которые подойдут и купят! Да и даже если той четырнадцать. И знаешь, купят почему? 'Ну не я, так другой купит, какая разница'. Вот оно, сострадание-то. Вот она, 'какая разница'!!! – (Отметим по справедливости, когда Антон печатал эту фразу, его передернуло, он отчетливо понимал выигрышность логики товарища; он вспоминал, что находясь на улице один, промахиваясь фантиком мимо урны, всегда подбирал его, а вот если был с кем-то, то пытался и скрыть факт непопадания, и уж тем более попытки подбора).
– Ко мне как-то раз две такие девочки на Арбате обращались. Я смутился от недоумения, но промямлил что-то типа 'сигареты – зло' и пошел дальше. Наверное, можно было прочитать им небольшую нотацию, просто спешил, да и неожиданно все случилось. Так ведь-то я знаю, как убеждать людей, тем более они совсем малы.
– Поэтому ты их и не убедишь. Это тебе не бизнес, где все действуют почти всегда рационально. Кстати, действующий иной раз нерационально, и, более того, знающий, когда наступает этот волшебный момент – они вырываются вперед, но сейчас не об этом. В четырнадцать лет ты не мыслишь рационально, не строишь цепочки. У женщин вообще тяжело с этими цепочками, но и каждый из нас, мужиков, огромное число раз ошибался в этих цепочках.
– Просто при убеждении цепочки не нужны. Убеждение – момент энергетический. Я же не собирался взывать к их разуму, мне нужно было добиться сперва, чтобы они мне поверили, вызвать расположение, а уж потом доносить информацию. Здесь как в твоей политике: как владеть толпой при выступлении? Эмоции! Вот поэтому и управляют толпами всегда популисты, а фундаментальные теоретики владеют умами тех, кто сидит дома с книжкой.
– И кто из них больше меняет мир?
– Потенциал выше, конечно же, у того, кто сидит с книжкой. Но для того чтобы этот потенциал реализовать, нужно от книжки оторваться. Если уж на то пошло, я тебе скажу еще, что мне в тебе не нравится. Вот ты очень претензионно подаешь свои умозаключения, словно есть некая твоя заслуга, в том что ты их вывел. Вот, пример. Ты говоришь: 'Смотрел я список лиц, ехавших вместе с Лениным в пломбированном вагоне, и среди них огромное число еврейских фамилий! Почему евреи оказались в ряду революционеров? Все дело в черте оседлости, общей антисемитской политике Российской империи'. Очевидный факт, не нужно быть суперзнатоком истории, чтобы дойти до него, но ты подаешь его как откровение! Не забывай: большинство людей мыслит сходно, поэтому и приходит к одинаковым либо сходным выводам. И вообще, это все смахивает на резонерство: то есть попытку представить очевидное как прячущее истину. 'А давайте посмотрим, как было на самом деле! Нам кажется, что это так, но ведь все не совсем так!'
– Нет, нет. То, что несколько приходят к одному выводу, не означает, что они мыслят одинаково, это значит что вывод верный. Ведь бывает же, приходят к разным мнениям. И мы даже отбросим сейчас псевдонаучность, даже сторонники теории плоской Земли могут привести такие доводы, что далекий от физики человек и возразить ничего не сможет. Даже линейные уравнения – при решении по общей схеме – все равно у каждого будут какие-либо индивидуальные различия, в конце концов, время получения ответа точно будет разное.
– Знаешь, что мне не нравится в тебе? Все твои мысли являются лишь попытками эскапизма, реализации себя вовне. Ты говоришь: 'я песчинка, зачем бороться за благополучие песчинки, когда я борюсь за весь мир, за все человечество'. Ты тем самым поднимаешь себя, но нужна ли твоя помощь человечеству? Твои советы по мироустройству? Но зачем? Это все попытки убежать от самоотчаяния. Это неспособность ответить на вопрос 'кем я был послан в этот мир?' и, главное, 'зачем?'.
– Но жизнь сама порождает эти вопросы, это естественно. Разве я виноват, что мир порождает у меня неприятие? Вижу я красивые витрины, но мне противно! А еще противнее видеть, как есть люди, которые готовы бежать за мелочами, за безделушками. Люди, которые искренне восторгаются всем этим! И вообще, меня угнетает вся эта суета, эта рутина. Я хочу видеть во всем этом какой-то смысл, иначе зачем? Представь, если б каждый человек думал о спасении мира?
– Это было бы ужасно, ибо самые решительные 'спасатели' становились наиболее кровавыми диктаторами в истории. То, что витрины порождают неприятие, говорит о некоторой душевной болезни. Аналогично и 'неприятие современного общества', словно живи ты в прошлые времена, оно бы тебе понравилось. Ты смеешься над догматиками, и имеешь на это право, но не смешно ли, когда ты не можешь сформулировать свои взгляды, начиная выбрасывать список из симпатичных тебе теорий, начинаются высказывания в духе 'отсюда я бы взял вот это, а отсюда – то'. Психоаналитики формулируют это в отклонения. Ты же их подчеркиваешь, как свои достоинства, как нечто, возвышающее тебя над толпой. Вот ты говоришь: 'смотря на привычные для всех вещи, я порой замечаю то, что не видят другие, или целенаправленно ищу'. Это достоинство? Это может заинтересовать пятнадцатилетних девочек, но не более чем на две минуты. Аналогично твоя манера к сложному построению фраз. Это тоже выделяется как отклонение. И это к тому же попытка дополнительно привлечь к себе внимание.
– Если оперировать подобными терминами, все мы больны. У каждого индивидуальное восприятие мира, и, конечно, мы все имеем отклонения от некоторого среднестатистического человека. Но что тогда? На что равняться? Всех лечить? Или как? На мой взгляд, лечить стоит тех, чьи отклонения приносят осязаемый вред обществу. И вот, насчет витрин. Как может считаться болезнью симпатия или антипатия к чему-либо? Вот, та же денежная система. Пишут: 'Как хорошо, что есть деньги! А ведь если бы их не было, пришлось бы мучиться, чтобы найти кого-то, с кем можно было бы совершить бартерный обмен'. А им даже в голову не приходит мысль, что можно отдать некое благо безвозмездно.
– Собственно, есть подозрение, что все революционеры, диктаторы – люди больные. Вот и все. Это как и навязчивые влечения. Они не осуществляются. Но при паранойяльном расстройстве – жди беды. То есть здесь мы видим своеобразный коктейль из факторов. Твои проблемы могут не выходить наружу, но они будут портить жизнь тебе, разъедая ее.
– Я не знаю. Я привык ко всему этому, и все это уже вписалось в мою жизнь. Что про так называемое 'отвлеченное мудрствование' – куда ты денешь всех мыслителей, философов? Они больны? Или как? А художники-кубисты? А поэты-символисты? Здоров лишь тот, кто создает осязаемый продукт? А если он в процессе его создания задается вопросами 'а зачем я это делаю' – он тоже не здоров??? Я считаю, что болезнь заключается исключительно в навязчивости подобных ощущений. Лично у меня было такое в школьные годы с неприятными воспоминаниями. Когда случался какой-то конфликт, я потом дома его постоянно перекручивал, пытаясь в своем воображении повести себя по-другому. Или после любого спора в голову лезут различные аргументы, которые ты упустил непосредственно во время дискуссии. Но что же? В будущем я стал использовать эти аргументы: я их запоминал, и они мне пригождались. Я даже стал целенаправленно провоцировать людей, чтобы тем самым вдохновить себя на получение новых идей. Или другой момент. Когда я начал общаться с девушками, мне пришлось столкнуться с ситуацией, что одна красавица предпочла мне другого парня. Конечно, я был очень огорчен, и в голове моей крутились разные мысли: то я приходил, чтобы подловить их на встрече и увести ее у него из-под носа; то я подкарауливал его, травмировал, а потом являлся пред ней в качестве освободителя; то подстраивал измену, подсовывая ему стороннюю девочку. Да, эти мысли были навязчивы, но разве можно считать это болезнью, отклонением? Это было душевное расстройство, имеющее очевидные причины. Вот если бы реакции не было никакой – это было бы странно! Или вот что еще – а интуиция это тоже разновидность обсессий? Как быть с людьми, который опоздали на упавший самолет, в тот день испытывая негативные предчувствия.
– Обычно это выражается в постоянном нытье: все будет плохо. И конечно же, когда так говоришь, плохое и происходит. Оно происходит всегда, но когда ты ждешь его, то оно сразу бросается в глаза. Мы здесь говорим о простых жизненных моментах, а не трагедиях по типу упавшего самолета. Аналогично и положительный самонастрой. Думаю, многие им пользуются, и не безуспешно.
– Но это именно самонастрой – то есть управляемое действие. А интуиция, как и обсессия – ты не можешь их контролировать. Они сами окружают тебя.
– Я думаю, механизм действия интуиции изучен не до конца. Очевидно, что есть моменты, когда открываются возможности, доселе дремлющие. Мы видим подобные моменты у животных: кот или пес встречают хозяина или нашли дом за сотни километров. Как? Человек теряется, имея спутниковый навигатор! Да, по шагам на лестнице мы многих узнаем. Но как щемит душу перед бурей! А когда конфликты в семье? Разве они не предчувствуются?
– Я отвечу, как убежденный материалист. Наличие интуиции не доказано. Но с точки зрения логики, предугадывание будущего невозможно. Но это не значит, что мы не можем предположить, каким будет, прости за тавтологию, это самое будущее. Мы же делаем финансовые прогнозы? Отчего мы отталкиваемся? Верно, учитываем различные факторы внешней и внутренней среды, текущие показатели, и так далее. Аналогично, что твоя 'интуиция' – просто глубочайшее знание психологии, умение увидеть мелочи, предвещающее события и так далее.
– А вещие Кассандры?
– А анекдот про Сталина и метеорологов? Есть понятие выборки, собственно даже в школах вводили в свое время предмет 'теория вероятностей', уж не знаю, прижился ли он или нет. Вот опять вы хотите увести в мистицизм. Да, может быть, это способно мотивировать людей, оказывать влияние на их образ мыслей. Опять же ваша религия. Но попытка ограничить людей от дурных поступков, известных только им самим, избавленных от влияния общества, с помощью идеи ада не работает. Даже искренне страшась, люди продолжают грешить, и действительно, страх неизвестности никогда не был чем-то, что может остановить человека при совершении им каких бы то ни было поступков. Ответственность должна наступать исключительно при жизни. Но каким образом мы можем добиться сознательностью? Делая упор на понятиях совести и ответственности перед лицом общества.
– Елки-палки, это замена религиозного идеала на иной, социальный, но исходящий от идеи, противоречащий материализму! И вообще, как свободный рынок является наилучшим из известных регуляторов экономических отношений, так и общество способно само отрегулировать понятия морали. Да, ты начнешь сейчас повторять старую сказку о падении общества, крушении моральных норм, тотальной деградации и так далее. Но сколько лет этой сказке? Кто только ее не повторял с еще доисторических времен. Это уж не говоря о таких примерах, как Платон, выражающий идею о разрушающемся изнутри государстве, отошедшим от древнего божественного государства, управляемого Кроносом. Равно как идеальным государством настоящего должны управлять мудрецы и философы.
– Но ведь идеального государства на деле никогда не существовало в природе.
– А уж в России так тем более.
– Россия – особый случай! У нас особенная стать! У нас какие режимы у власти не бывали. Нынешней вообще не пойми что.
– Но он не самый кровавый, признай.
– Я бы сказал, что это убогая пародия на кровавость.
Глава XVII. Кровавый режим
Что ж, пора перейти и к политической части нашего повествования, ибо она крайне важна. Маловероятно, что случится вам читать эти строки в то время, когда имела место быть подобная ситуация. Есть вероятность, что, когда вы будете читать эти строки примерно спустя полвека, перед этой главой будет стоять пометка 'печатается впервые'. Нет, безусловно, в то время, когда происходили описываемые события, никаких жестких запретов не существовало, и каждый мог говорить правду, если она, конечно же, не противоречила официальной парадигме. С другой стороны, вы можете читать эти строки и при в разы более кровавом режиме, который использует любую запрещенную при предыдущем литературу как травлю, как проявление собственной либеральности в противовес сброшенному авторитаризму, наконец, как способ свалить все пробелы и провалы на него. А может, все это и додумки? Давайте разбираться.
Действительно, режим, существовавший в то время, был по-настоящему кровавым. Сохранились сведения, что ежедневно граждане России оставляли в процедурных кабинетах Х литров крови. Нет, даже не стоит публиковать это число, потому что умножив его на триста шестьдесят пять, можно получить чудовищную цифру. Поговаривают, что вся эта кровь немедленно доставлялась прямиком в Кремль Верховному Главнокомандующему. И благодаря испитому эликсиру он сохранял вечную молодость, на его лице не было ни морщинки! Думается, более вероятно, что для этих целей у него существовал целый штаб регулярно оплодотворяемых женщин, поставляющих младенцев на соответствующую экзекуцию. Но, скорее всего, это были слухи, распускаемые завистниками, а клеветников у России, как водится, всегда было в полном достатке. Но прочь красивые образы! Имела ли место попытка анализа в духе 'а собственно, при какой системе мы живем?' Да только ленивый не пытался рассуждать на эту тему! Мы же воспользуемся тут помощью нашего героя Михаила Пирогова. Нет, его статью Ленин не прочитал, но в общей массе с ней ознакомилось больше людей, чем со статьей его товарища. Дело в том, что статья была опубликована в довольно популярном в деловой среде журнале 'Политика и бизнес', с заместителем редактора которой он познакомился год назад. Михаил договорился с ним о публикации и начал тщательно готовиться. Одной из целей его при этом была визитка со ссылкой на его проекты в конце статьи, которые он решил таким образом бесплатно прорекламировать, более того, получив еще деньги за публикацию.
Люди нового мышления.
Современное российское общество, при всей своей консолидированности, может быть поделено на четыре категории, которые я подробно рассмотрю в своей статье.
К первой категории относятся ярые поклонники действующей власти, защищающие любое решение верховного правителя. На них трудится гигантская машина государственных СМИ, подробно объясняющих все успехи нашей славной державы, рассказывающих про козни злобных врагов из-за бугра, но показывающих, как эти козни вредят самим же врагам, а нам – помогают развиваться. Особо популярной для них оказалась проблема Крымского полуострова, дав им долгожданный повод для гордости. Напомню для справки, что на его территории существовали абсолютно разные культуры, в то время как Российская государственность уже сложилась. Как мы помним из уроков истории, при Екатерине Второй полуостров оказался в составе стремительно расширявшейся Российской Империи. Экспансия была важнейшей частью имперского мышления на протяжении веков, перейдя и в Советский Союз – провозгласив отказ от экспорта революций (в обмен на американскую и немецкую экономическую и технологическую помощь), провозгласив курс на построение социализма в отдельно взятой стране, все равно не гнушался воспользоваться возможностью расширения своей территории или как минимум зоны влияния. И мы увидели это и в случае с Прибалтикой, и с Финляндией, и после Второй мировой в виде образования социалистического блока, и мы это увидели в том, каким образом страны в этой зоне влияния удерживались, что подтверждают примеры ГДР, Венгрии и Чехословакии. И что же на это отвечают люди из первой категории? Они уже готовы: Соединенные Штаты занимались экспансией не меньшей. Что ж, занимались, и занимались весьма активно, но в целом западный мир в двадцатом веке отпустил колонии, в первую очередь африканские, довольно мирно, за исключением, пожалуй, Франции, воевавшей с Алжиром и в Индокитае. Могущественная Великобритания, гигантская империя, над которой никогда не заходило солнце, оказалась урезана до размеров своего небольшого острова, даже соседняя Ирландия – и то оказалась самостоятельной. В последние годы все большее желание пойти по ее пути изъявляет и Шотландия.
