Текст книги "Лс1 Неотвратимые обстоятельства. Лара"

Автор книги: Надежда Коновалова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 41 страниц)

–Послушать богохульника, Савонаролу, – голос Цезаря зазвенел от ярости, – в стране не осталось ни одного мужчины, с кем бы Кеси не легла. Если бы Альфонсо волновали слухи, он бы отказался от брака. Нам ни к чему избавляться от Кальдерона. К тому же мы провернем всё так, что никто и никогда не узнает, что у Кеси родился ребенок.

–У Креции все эти ухажеры были только для виду! Она ни с кем из них не оставалась наедине, уж я-то знаю! Мне Мичелотто докладывал о каждом её шаге с ними, поэтому на эту сплетню мне плевать, её я смогу легко и быстро опровергнуть...

"Если бы я назвал отцу другое имя, подставил бы нас с Кеси... – подумал Цезарь, крепко зажмурившись: – и вот что она имела в виду, когда говорила, что подпустила Горацио к себе настолько близко, насколько подпускала лишь меня. Она не лгала мне... не изменяла! Этот ублюдок Арагонский действительно обманом воспользовался ею... а Мичелотто... неужели этот угрюмый и нелюдимый отцовский цепной пес все время следил за ней... за нами... и ничего не сказал отцу?" – Цезарь с трудом сглотнул ком, подкативший к горлу.

–Я был уверен, что у неё кто-то был, – Родриго окончательно успокоился, речь его стала растянутой и звучала снисходительно, – но она так тщательно его скрывала... что я было решил, что это кто-то из своих... Но теперь её тайна раскрыта: мы знаем, кто её тайный возлюбленный. – Родриго улыбнулся сыну, – мне следовало сразу догадаться об этом, по тому, как он напрашивался в посыльные к ней... Мы всегда во всем ищем подвохи и сложности, хотя в общем и целом ответы лежат на поверхности... Я отвечаю на твою просьбу, сын: мы должны избавиться от Перотто, ибо отныне его существование угроза всем нам! Если тайну семьи знают члены семьи и один посторонний, это уже не тайна. Да, она любит, и просила тебя позаботиться о нем так, как ты всегда заботился о ней, но мы уже говорили об этом, Цезарь, интересы семьи должны стоять на первом месте! Пока он жив, всегда существует риск, что факт рождения моего внука Крецией всплывет в самый неподходящий момент. Это не дело! Мы поможем ей посетить конклав так, чтоб её никто не смог разглядеть, поможем родить сына в тайне от всех, поможем оставить его в семье, передав на воспитание Ванноце...

–Но я бы сам... – поспешно начал Цезарь, но отец поднял руку вверх, велев ему замолчать.

–Не спорь! Что ты знаешь о младенцах? Они все время орут благим голосом, писаются и требуют еду. У Ванноцы есть опыт, которого у тебя нет. Подождем, когда мой внук подымется на ноги и перестанет сосать сиську, вот тогда заберем его в Ватикан... – Цезарь долго молчал, обдумывая слова Родриго. – Ты ведешь себя так, будто я с тобой советуюсь, сын, но это не так. Я благодарен, что ты рассказал мне о внуке, но отныне его судьба в моих руках. Я издам буллу, что у меня родился сын от одной из служанок...

–Нет, я издам буллу, что у меня родился сын, – сказал, как отрезал кардинал Борха, – при всем уважении отец, ты... слегка староват для этого. К тому же ты правильно сказал, что, когда ты назначишь меня главнокомандующим, мне будет не до строгания детей.

–Хорошо, – после минутного раздумья согласился Папа, – пусть будут две буллы. Судьба такая штука, что не угадаешь, кто из нас "уйдет" первым, поэтому пусть у мальца будут сразу два отца и ангела-хранителя. Лишним это точно не будет...

–Спасибо, отец. – Сухо проронил Цезарь, чувствуя, как увлажняются его глаза от едва сдерживаемых слез благодарности. Все вышло лучше, чем он рассчитывал... – Я привез Перотто с собой, он хочет официально перед тобой признать отцовство, но если ты не...

–Куда ты все время спешишь, сын мой? – мягко рассмеявшись, беззлобно поинтересовался Родриго. – Конечно, я с радостью приму его и сообщу, что отныне он член семьи Борха. Я позволю ему оставаться с Крецией до самого конклава, чтоб моя дочь не нервничала понапрасну и не нервировала моего ещё не родившегося внука. Её беременность должна протекать в абсолютном покое. И если конклав пройдет, как мы задумали (никто не узнает о том, что Лукреция носит ребенка), мы по-тихому избавимся от Перотто...

–Тогда я велю слугам позвать его? – Папа кивнул, усаживаясь в свое любимое кресло...

...Педро бросился Папе в ноги, прося его не сердиться на дочь и винить в случившемся его, глупого Перотто... Борха добродушно рассмеялся и велел Кальдерону подниматься на ноги. Родриго встал и, крепко обняв его, поблагодарил за долгожданного внука. Цезарь же молча наблюдал за спектаклем, прикидывая, как именно избавится от Перотто...

Перотто ворвался в келью Креции, светясь от счастья и распыляя аромат цветов:

–Все получилось. Папа Александр VI очень обрадовался появлению внука, он сказал... – Педро стих, заметив, что Креция сидит на постели, крепко стискивая потрепанную подушку руками и слегка раскачиваясь, – что-то произошло, пока меня не было?

–Мне приснился нехороший сон. – Тихо ответила девушка, продолжая смотреть в одну точку перед собой и раскачиваться. – Мне приснилось что-то очень тревожное...

–Ну, ты беременна и очень волнуешься о будущем, это нормально. – Кальдерон подсел к ней, взял её за ледяные руки и крепко сжал, пытаясь обратить внимание Креции на себя. – Но для волнений нет причин, твой отец обещал помочь со всем, он обрадовался внуку.

–Он собирается убить тебя, – когда их глаза встретились, Перотто невольно вздрогнул. Обычно зеленые сейчас её глаза казались болотного цвета, мутными, почти темно-серыми. Её голос деревянным и обезличенным, – сразу после того, как убедиться, что конклав прошел без эксцессов и никто не увидел мое необъятное пузо...

–Что? – Запах цветов сменился на вонь протухших яиц, исчезло тепло от него и повеяло холодом. – Зачем так говоришь? Это тебе приснилось? Из-за этого ты расстроилась?

–Чтобы у тебя была возможность выбирать. Каждый имеет право на выбор, вот я и предоставляю тебе его. Останешься здесь со мной, погибнешь. Бежишь отсюда далеко и навсегда, есть шанс, что немного поищут и забудут про тебя.

–Это просто истерия у тебя, – Перотто вымученно улыбнулся, отмахиваясь от её слов предупреждения, – моей сестре тоже казалось, что у неё родится уродец, потому что ей всю беременность снился хромой старый козел. Но ничего такого не случилось, у неё родился здоровый и красивый мальчик, ему уже шесть лет и он...

–...не доживет до своего седьмого Дня Рождения, – закончила за него Лукреция.

–...! – Педро дернулся, отпуская её ладони, поднялся с койки и принялся нарезать круги вокруг тесной комнаты. – Ну зачем ты со мной так? Чем я тебя обидел?

–Ничем, – полукровка дернула левым плечом, будто оно у нее затекло, – я говорю правду. Нравится она тебе или нет, это уже не важно. Я хочу, чтобы ты покинул город и саму Италию в кратчайшие сроки и больше никогда, слышишь, никогда не возвращался.

–Нет! – Возмущенно закричал Перотто, от негодования даже притопнув ногой. – Сама сказала, что каждый вправе сам выбирать, как ему поступить. Так вот, я выбираю остаться с тобой, так что будь добра, избавь меня от продолжения этой дискуссии!

–Но я хочу, чтобы ты жил! – Тихо процедила она, опуская глаза вниз. – Уезжай!

–А я хочу быть рядом с тобой, – он снова подсел к ней, возвращая комнате свежий запах зеленой травы и полевых цветов, – пожалуйста, перестань накручивать себя...

–Ты... – Креция несколько раз глубоко вздохнула, словно хотела успокоить себя, – меня дико бесят непослушные люди, но на тебя я злиться не могу. Поступай, как знаешь...

***

Удостоверившись, что Цезарь ушел к себе, Родриго вызвал к себе преданного наемника.

–И ты поверил в этот бред? – продолжая смеяться после краткого изложения новостей, поинтересовался Борха, обращаясь к дону Мичелотто, – Чтобы моя капризная дочь, отвергнувшая хищника Сфорца, родила от посыльного, будь он трижды собою хорош?

–Пути господни неисповедимы, – Мигуэль Корельо учтиво склонил голову, не возражая и не соглашаясь с домыслами Папы. – Какое это будет иметь значение после его смерти?

–Не верю я, что мой внук от Кальдерона, и все тут! Не с проста она сбежала в Сан-Систо, была на это, как мне кажется, весомая причина... Что-то сильно напугало ее. Может, она побоялась, что я узнаю, кто настоящий отец ребенка? – наёмник, много лет принимаемый детьми Родриго за "дядю", молчал. – Сам пораскинь мозгами, с мужем она не жила, а ухажеров держала для виду, так? – он задавал вопросы Корельо, но отвечал на них прежде, чем Мигуэль успевал пошевелить ртом. – Так! То, что я узнал о её беременности на 6 месяце, подтверждает, насколько скрытна моя дочь. А у таких всегда имеются в шкафу пара-тройка скелетов. Наверняка, у неё были длительные тайные отношения с кем-то. И чем больше я начинаю думать, с кем, вспоминаю Хуана...

–Что?!? – Мигуэль уставился на Родриго. – Родриго, ты сейчас серьезно?

–Если бы у тебя были отношения с женщиной, с которой ты видишься регулярно, но должен скрывать вашу связь, ты бы как себя вел перед окружающими с ней?

–Игнорировал бы её или вел бы себя отстраненно, но подчеркнуто вежливо...

–Ну, ты слишком зажатый... в плане выражения чувств. Креция тоже игнорировала Хуана, когда не доставала всякими издевками. Вспомни истории с их свадьбами. Помнишь, как Хуан злословил на её свадьбе? – Корельо покачал головой, – А я помню. Ещё помню, как Креция испортила отношения Хуана с женой накануне церемонии, да так, что бедную Энрикез тошнило после каждой ночи с мужем. Они дико ревновали друг друга, страшно ссорились, это больше похоже на отношения страстных возлюбленных, чем на противостояние брата с сестрой. А как она рыдала, узнав о смерти Хуана... Мне Перотто все рассказал. Она чуть в обморок не грохнулась, подслушав сплетни монашек!

–В твоем изложении все звучит складно, но, если бы у Хуана и Креции были отношения, я и ты знали бы об этом наверняка. Говорю тебе, между ними была лишь неприязнь. Причем лишь со стороны Лукреции. Это она довела парня до ручки, что он напал на неё!

–Думаешь, она может иметь отношение к смерти моего Хуана? – взор Родриго посуровел

–Думаю, нет. Но ты спроси у Савонаролы, он подаст тебе пару чудесных идей...

–Тьфу на него, – пробурчал себе под нос Родриго – он и так позволяет себе слишком много, а Джулия его защищает с пеной у рта... Как можно оправдывать того, кто называет тебя не иначе, как папская подстилка? – пауза – И все-таки Педро не отец моего внучка...

***

Начало ноября 1497 года. Монастырь Сан-Систо. За две недели до конклава...

Он был ещё жив, но ощущал себя так, будто его уже не стало. Он следовал за Крецией, как прежде, играл на домре и пел лиричные баллады, пытался поговорить по душам, утешить, но она молчала, упрямо игнорируя его. Много гуляла, несмотря на ливни, студеный ветер и унылый серый пейзаж. И часто смотрела... в никуда, будто что-то там видела.

–Что-то ты совсем не весела. – Он подсел к ней на скамью, пытаясь помочь ей с пледом, сползшим с плеч. – На самом деле, у тебя нет причин для грусти. Говорят, твой новый муж красавчик, каких ещё поискать, умеет себя правильно подать и начитанный...

–И законченный нарцисс, – Креция прижимала руки к ещё более раздавшемуся животу. – Его сестра призналась, что он смотрится в зеркало больше, чем мы с ней вместе взятые, представляешь? – Перотто сначала поразился тому, что она ответила ему, а потом засмеялся от радости, она больше не дуется на него! – А ещё, что он валит на лопатки всех, кто носит юбки. Мне достался незрелый птенец, возомнивший себя павлином...

–Ты сможешь это пережить? – обеспокоенно поинтересовался Педро, вызывая у Креции заразительный смех. Не стерпев Педро раскатисто рассмеялся. Когда веселье стихло, он серьезно сказал, – Уверен, что у каждого из нас есть недостатки, но ты смышлена не по годам и сможешь использовать маленькие слабости Арагонского себе на пользу.

–Пусть уж лучше отвлекается на других, чем достает меня, – Креция глубоко вздохнула, повернувшись к Перотто, – в конце концов, я знаю, что делать с борзыми щенками...

–Не кормить их сладким, пока не научатся выполнять команды? – пошутил Педро.

–Если согласишься уехать прямо сегодня, расскажу, – она хитро прищурила один глаз.

–Нет, я не уеду и не проси оставить тебя в трудный час... – грустно ответил юноша.

–Тогда очень скоро сам узнаешь у Хуана, что я сделала с его препротивным Джонти...

***

14 ноября 1497. Лукреция и Перотто прибыли в Ватикан. В Сикстинской капелле Кеси с нетерпением ожидала церковная комиссия, рассчитывая повеселиться за её счет.

–Эта речь, которую ты должна зачитать. – Цезарь встретил их у служебного входа, протянул ей бумагу и повел до Капеллы окольными путями. – Слово в слово. Уверен, ты со всем отлично справишься. Папа будет там, я – за дверью. Если кто-то из этих гиен облезлых позволит себе с тобой лишнее, узнает немедля привкус собственной крови во рту.

–Ты справишься! – Педро ободряюще улыбнулся ей, крепко сжав холодную ладошку Кеси.

–Конечно, справится. – Цезарь оттеснил мужчину и крепко обнял Крецию, поцеловав её в висок, – Когда будешь читать текст, постарайся, чтобы они услышали угрозу в словах.

–Вы оба меня только нервируете, – проворчала Креция, сминая бумагу в руке.

–Я буду молиться за тебя! – прошептал Перотто. – Удача будет на твоей стороне!

–Лукреция Борха, – громогласно позвал её из капеллы Асканьо Сфорца, – мы ждем...

–Почуяв от тебя агрессию, они трижды подумают, стоит ли им нападать на тебя, – Цезарь остановил в метре от секретной дверцы потайного хода, – заставь их бояться!

–Это я могу. – Лукреция быстро чмокнула брата в щеку, улыбнулась Перетто и пошла к двери, вспоминая механизм её открытия. – И ещё, Цезарь, если ты хоть пальцем... – она развернулась на ходу и осеклась. Перед глазами её разворачивалась драма: Педро, словно воробышек, трепыхался в цепких объятьях Цезаря, со спины удерживающего его за шею и вонзающего раз за разом кинжал в его грудину. – Не-е-е-ет! – Закричала невольно она, в миг оказавшись рядом с ними. Схватила Цезаря за руку, удерживающую кинжал, и тихо добавила, – Вы все-таки сделали это... – пальцы Цезаря разжались и кинжал упал на пол, следом повалился бесчувственный Перотто. Она не могла оторвать глаз от багряно-алой лужи, кругом растекающейся вокруг тела её друга на мозаичной плитке. – убили его...

–Тебе следует идти. – Не своим голосом проронил Цезарь, отступая от лужи.

–...вы переступили черту – Креция медленно отступала – я заставлю вас, Борха, пожалеть об этом! – к центральному входу в Сикстинскую капеллу, развернулась и зашла внутрь...

ГЛАВА XV╤╤: Когда время играет с тобой в проклятые игры...

Прошлое не мертво, оно даже не прошлое.

Уильям Фолкнер.

Нет ничего хуже ожидания. Время замирает, решив поглумиться над тем, кто живет прошлым и будущим... Гнев, грусть и безразличие остаются позади. А впереди... то, чего ты так долго ждал, стремительно несется в твои руки. Когда ты к этому совершенно не готов... И попробуй тут не облажаться.

***

В ночь с 09 на 10 августа1880 г. Хатива, Валенсия. Испания. Келья Джакомо.

–Хочешь сказать, что моя жена... – Кэш прикусил язык. Он же обещал себе, что не будет равнять свою милую Лару с этой ведьмой Борха, так зачем снова это сделал? – что эта твоя Креция психанула из-за того, что Цезарь убил какого-то там посыльного и пошла не в келью через тайный вход, а прямиком в Капеллу, сверкая своим пузом размером с дирижабль перед несколькими десятками кардиналов, которые не спали и не ели, а думали лишь о том, как пинками скинуть Борха с папского трона?

–Креция поступила так не от страха или из желания отомстить. – Джако нахмурился: ему не понравился снобизм, прозвучавший в голосе Кэша. – В последствии, когда я спрашивал её о том эпизоде, она сказала, что на тот момент это был единственный способ не дать Цезарю окончательно пасть и выйти из-под её контроля. Поступи она, как от неё ждали, Цезарь заполучил бы дитя и продолжил бы "поход по головам". Ей пришлось бы подчиняться, ведь в его обагренных кровью руках находился бы её сын.

–Я не понимаю, – Кэш отмахнулся от протянутого бокала, – она не могла оставить его себе, но и не дала отцу ребенка забрать его. Это противоречит всем законам логики!

–Цезарь хотел, чтобы она боялась и уважала его. А она сделала так, чтоб он боялся её поступков. Это было похоже на игру в "обезьяну с гранатой", только в ней должен был победить не тот, кто повел себя более безрассудно, непредсказуемо и дико, а тот, кто в итоге добился своего в том их первом маленьком состязании...

–Ну, она добилась, чего хотела, – подал голос Роман. Он лежал, свернувшись в три погибели на узкой койке, и, как казалось собеседникам, крепко спал, заправившись под завязку крепким бурбоном в погребе, откуда они его, кабаняку, с трудом достали. – явила миру свое брюхо, без зазрения совести поклялась в невинности, а тех, кто усомнился в её непорочности, напугала до усрачки. – Хищник ленно сел, широко зевая и потягиваясь. – Мой флорентийский брат был там и все слышал, но так и не рассказал мне, чем конкретно ей удалось взять всех кардиналов за яйца. Да только факт есть факт: ни один из них не трепался ни о сути того разговора, ни о её животе. Они единогласно признали её невинной и аннулировали брак со Сфорца.

–Тогда как мир узнал о том, что она явилась туда беременной? – поинтересовался Кэш.

–Она об этом позаботилась, – тихо проронил Джако, – прогулявшись по городскому рынку по окончании конклава. Её видело столько римлян, что Цезарю пришлось бы перерезать пол города, чтоб заткнуть всем рты. Этим Креция планировала избавить себя от нового брака и показать Горацио, что он и его семейка в пролете. Она знала, что этим взбесит Арагонских, я бы сказал, она жаждала их гневного "ответа".

–Бесноватая, – Роман криво усмехнулся, – сколько же она тогда дала мне поводов поглумиться над Борха, один только Бог знает: непорочное зачатие, дитя дьявола, смерть в Ватикане от рук ревнивого любовника-брата, дитя – результат инцеста...

–Лукреция была в своем уме, – сердито перебил его Джако, – по крайней мере, в то время. Ты хорошо все помнишь, Савонарола? Помнишь ли то, как она заставила тебя заплатить за каждый твой выпад в её адрес? Будешь продолжать в том же духе наступать на одну и туже граблю, получишь от неё ещё! Кончай уже придуриваться!

–В то время... – глухо повторил Кэш, усаживаясь и прислоняясь спиной к стене.

–Те, кто знал Крецию достаточно близко, понимали, что после покушения Хуана её как подменили. Возможно, она увидела то, что не должна была видеть, пока сгорала в агонии на смертном одре и в последующие сутки после констатации факта смерти. Очевидцы ловили её на том, что она разговаривала сама с собой, могла читать чужие мысли и даже внушать их, а ведь до её обращения было ещё очень далеко... – Джако перевел дыхание. – Полагаю, смерть пробудила в ней Силу до обращения. Хотя Мораг утверждала, что без сделки с дьяволом не обошлось: только так Креция могла беспрепятственно "убрать" Хуана, подготовив все в этом Миру и во Тьме...

–Да какая к черту сделка с дьяволом, говорю вам, она сама сущий бес...

–Иди лучше проверь там, как Рокко, – раздраженно приказал Кэш, указав рукой на дверь, – и убедись, что он выбрал нам достойный дом. Еще одну ночь в клоповнике я не перенесу! – Когда за удалившимся Романом захлопнулась дверь, Кэш обернулся к Джако и спокойно добавил: – Это место ужасно, честно, не представляю, как ты здесь живешь. Без обид, приятель, я всегда говорю то, что думаю. Особенно, если это помогает добиться желаемого. Он меня слегка раздраконил своими комментариями.

–Согласен, ты нашел хороший предлог выставить этого придурка за дверь, – Джако хрипло засмеялся. – Слегка раздраконил, говоришь? И это если учесть, что ты упрямо не признаешь истину, что твоя обожаемая Лара и есть ведьма Лукреция Борха. Один человек в двух лицах. Что же ты сделаешь со своим домашним питомцем, когда поймешь наконец, что он все это время "ссал не в чужие, а в твои ботинки", м-мм?

С минуту Кэш глазел на Джакомо, не моргая, словно собирался загипнотизировать:

–При жизни Лара несколько раз называла меня Альфонсо, говорила, что в прошлой жизни совершала чудовищные поступки, за что и провела в Изгнании чертову уйму лет, она заплатила за все, что совершила, будучи Борха. Она искупила свою вину! Ты ошибаешься, утверждая, будто я отрицаю очевидное. Я признаю, что Борха – это прошлое Лары, но я отказываюсь ставить знак равенства между Ларой и Лукрецией. Лара не была подлой и безосновательно жестокой. Она никем не манипулировала...

–Когда Креция встретилась с Альфонсо Арагонским, она изменилась в поведении – Джако перевел дыхание. – Уверен, ты не лукавишь, говоря, что Лара была хорошей с тобой. Но все это подводит к неутешительной мысли, что таковой она была, есть и будет только рядом с тобой. Поэтому так важно, чтобы в новом её воплощении вы встретились прежде, чем остальные доберутся до неё. Потому что я даже думать не хочу, чем обернется всё, если твой отец, Цезарь или д"Эстэ найдут её первыми...

–Ты знаешь, что Горацио нужно от неё? – Кэш вспомнил слова отца:

"Ты знаешь, что я не прощу Альфонсо и не приму его обратно. – Горацио отвернулся от дитя, сурово взглянув на Нони – Есть вещи, которые не прощают никогда!.."

–Знаю, что однажды он не погнушался убить собственного сына, вставшего поперек его дороги к ней. Также знаю, что он не погнушался пойти на подлые ухищрения, чтоб сделать ей ребенка, а затем развести вас. На твоем месте я был бы крайне осторожен с Горацио. Каким бы медом не казались тебе его речи или поступки, помни всегда, что в них таится смертельный яд. Он пойдет на все, чтобы заполучить её, и ни перед чем не остановился. Гор добавил в Свод правило ╧ 10, а это о многом говорит...

–Я в курсе, – холодно заметил Кэш, пытаясь абстрагироваться от неприятной новости: отец соревнуется с сыном за внимание женщины. Гор трахал его жену и плевать, что четыре столетия минуло с тех пор. Утешало одно, Лара терпеть не могла Горацио. И похоже, её чувства начали передаваться ему. Он искренне не понимал отца: столько усилий в пустоту, куда подевались его гордыня и чувство собственного достоинства? Пристало настоящему мужику бегать за женщиной, которая его ни во что не ставит?

–Остерегайся Джироламо Савонаролы, – продолжал напутствие Джакомо, ощущая в Кэше возникшую потребность уйти. – Он только с виду кажется безопасным чудиком и забавным остряком. Для Кеси он смертельный враг, который при встрече обязательно попытается отомстить. Я не понимаю, зачем она обратила его и "вручила" тебе...

–Я смотрю, ты не сильно его любишь, – в голосе Кэша слышалась ирония.

–Он для меня ожившее олицетворение падения Лукреции. – жестко ответил Джакомо, – Если с Хуаном все ограничилось слухами, то Савонарола официально – ПЕРВЫЙ ТОМ её дела, суд по которому велся Советом Избранных целую вечность и завершился приговором, которого никто не ожидал. Избранные установили, что она вынудила его отречься от Бога, используя такие изощренные средства и пытки, что любой бы не выдержал, а затем подвергла публичной казни двумя особо жестокими способами.

–Двумя? – у Кэша потемнели глаза – "Неудивительно, что об этом Лара умолчала..."

–Кроме клятв ей присудили вернуть всех, кого она уничтожила, или извиниться перед ними так, чтоб они её от души простили. Видимо, извиняться перед ним Креция не намерена, ибо знает, что это до добра не доведет, поэтому выбрала первый вариант.

"Мы все устроим так: когда я "вернусь", окружающие нас дадут тебе понять, где я нахожусь. И если ради этого мне нужно вернуть в Мир одного из моих недругов, я так и сделаю. А ты, Кеша, позаботься о том, чтоб он не сгинул раньше должного"

–Может, Креция надеется, что вы подружитесь, тогда Роман не сможет продолжать ненавидеть её и вынужден будет простить, по принципу: друг моего друга – мой друг.

–А что насчет Мораг? – как бы невзначай поинтересовался Кэш и, видя, как Джакомо изменился в лице, чертыхнувшись, добавил – Чисто гипотетически, мне вдруг стало интересно, как усложнилась бы жизнь Лары, если бы в этот Мир вернулась Мораг?

–Учитывая, что Мораг, вспомнив все, что Кеси ей сделала, сразу начнет точить ножи? Это тупиковая и абсолютно не выгодная ситуация для Креции. Уверен, Мораг хорошо спрятана, раз никто до сих пор не знает, где её Дух и Сила. – Джако тяжело вздохнул. – Креция, поклявшаяся оберегать её жизнь, ни за что не допустит её возвращения!

"-Мефисто считает, что маленькая соплячка, с которой зачем-то вошкается Яро – это очередное воплощение Мораг. Учитывая то, что мне рассказали о ваших...

–Кеша, ты должен принимать решения, руководствуясь тем, что подсказывает тебе чутье. И не слушать никого. Когда-то те, кто сейчас окружает тебя, были частью моего окружения. Одни были верны мне, другие лишь делали вид, что верны. Но это не отменяет того факта, что с тех пор минуло 4 столетия и мотивы, движущие ими, могли измениться. Ты можешь доверять только мне и Рокко.

–Но если эта Изя и есть Мораг, то в будущем она создаст тебе кучу проблем!

–Она Мораг и в тоже время не совсем, – на губах его любимой появилась лукавая улыбка, – тебе не следует беспокоиться об этом, я знаю, что делаю, доверься мне. Я бы объяснила тебе, что задумала, да нельзя. Прошу, помоги Яро заполучить её. Этот ребенок ни в коем случае не должен сохранить связь с Савонаролой..."

–Ты прав. Не стоит так волноваться, Креция подобного не допустит. – Кэш поднялся, протягивая Джако руку, – Рад был познакомиться с тобой и спасибо тебе за Рокко...

–Я тоже. – Джакомо пожал её, – Не за что. Желаю Креции скорейшего возвращения...

***

Территория Тьмы. Земли стужи и лавовых берегов. Обитель Луки.

Мужчина медленно приближался к границе владений, очерченной крутой дугой обрыва в адову пропасть. На самом её краю на небольшом валуне сидела его гостья, с интересом разглядывая зияющее нёбо на скрытом от людских глаз дне бездны, будто там разворачивалось зрелищное, захватывающее дух действо:

–Опять подглядываешь за своим? – Усевшись рядом с Душой, он проследил за её взором. – Скучный он у тебя, не пьет, по бабам не шляется, с сыном не охотится, даже в одного людишек потихонечку не грызет, сидит дома да бумажки перебирает...

–Он зарабатывает деньги, которые сможет потратить на меня, когда я вернусь!

–Зарабатывание денег – самый распространенный способ среди смертных просирать жизнь. Где опасные и захватывающие дух приключения? Где прославляющие в веках подвиги? Настоящий мужчина не должен походить на знатный пражский сыр, которому накопленная с годами плесень добавляет ценности и вкуса...

Он поднял глаза к багрово-лиловому отсвету на небе, осторожно касаясь её плеча.

–Может, моих "подвигов" хватит на нас обоих? – Съязвила Душа, отталкивая плечом его руку. – Меня в нём всё устраивает, и твоё мнение я не спрашивала. Сколько раз тебе говорить, не суйся с советами и мнениями к тем, кто в них не нуждается, если хочешь, чтобы они хоть немного, да что-то значили...

–Тогда я спрошу сам. – мужчина нахмурился. – Что ты в нем нашла? Зачем каждый раз цепляешься за него? Врешь всем, что это любовь. Ты определенно заигралась, Ция.

–Вру? – Она медленно начала закипать. – Да откуда тебе знать, Лука, что я чувствую?

–Потому что я знаю, что такие, как мы с тобой, не способны что-либо чувствовать. Такова наша природа. Я не понимаю, зачем ты уходишь в тот Мир. Для тебя эти хождения по мукам скорее путешествия на короткие дистанции, нежели полноценно прожитые жизни. Когда ты там, ты подыгрываешь смертным, бессмертным, выдаешь себя за их полукровку, обрастаешь семьями, друзьями и врагами. Это ты так скуку вечности развеиваешь? Неужели тебе это ещё интересно? Не устала притворяться?

–Ты... даже мысли не допускаешь, Лука, что я... не притворяюсь?

–Ты так долго... – Мужчина игриво потрепал её по голове, – притворялась, что любишь и ненавидишь, гордишься и презираешь, жалеешь и злишься, что сама поверила в то, что способна что-либо чувствовать. Только понять не могу, зачем тебе это...

–Сама поверила?!? – ее лучистые глаза засеребрились от влаги, – Лука, ты сам себя слышишь? Признавая тот факт, что там я могу испытать феерию чувств и выбирать, с кем мне быть, а с кем не быть, ты упрямо предпочитаешь не замечать очевидного: там я по-настоящему свободна! Делаю все, что мне в голову взбредет. Да, не всегда получается по-моему. Но с каждым новым приходом я могу что-то исправлять, чтоб в следующей жизни моё пребывание в том Миру становилось более комфортным и счастливым. Ты, сидя в этой пустоши... можешь мне этим похвастаться, м-мм?

–Свобода... это я могу понять. – Лука горько усмехнулся. – Но разве с Горацио ты не смогла бы насладиться ею в более яркой форме? Почему выбор пал на его сына?

–Я не выбирала Альфонсо, – по её щеке скатилась одинокая слеза, – он меня выбрал.

–Тебя невозможно заставить делать то, чего ты не хочешь делать. – Лука хмыкнул. – Намекаешь, что этот парень имеет что-то против тебя? То, что удерживает тебя рядом с ним? То, о чем он не догадывается? А-аа, точно, понял: клятва... – она вздрогнула и мужчина довольно рассмеялся, – и ты поешь мне соловьем о свободе... Ция, Ция...

–Довольно, – её глаза налились кровью от гнева, – ты ничего не понимаешь!

–Отчего же, ты все доступно изложила, – от захихикал ещё гаже, когда из её грудины поднялось утробное угрожающее рычание. На подобии неба сверкнула молния. – бедная, бедная Ция, попалась на удочку такого посредственного смертного, хотя могла бы при желании стать царицей того мира, перевернув его с ног на голову... – он так резво поднялся и отскочил в сторону, что её рука пролетела по воздуху, не задев его щеки. А могла бы и челюсть свернуть. – все, умирая от зависти, ухожу, оставляю тебя наедине с твоим горем, – она зарычала – пардон, оговорился, героем. Продолжай "наблюдение", может, это поможет тебе найти способ... в следующей жизни обрести истинную свободу, которой ты так рьяно жаждешь. Я бы на твоем месте подговорил Горацио снова его грохнуть: нет мужика, нет хомута. – Он ушел, язвительно смеясь.

–Придурок! – Выдавила Душа, задыхаясь от гнева. – Смейся, смейся, пока можешь. Придет время и я посмеюсь над тобой! Ты у меня ещё записаешь крутым кипятком!..

***

Конец июля 1885 года. Великобритания. Лондон.

Кэш действительно несколько лет потратил на то, что перевез все свое богатство в Великобританию, часть золота перевел в фунты, удачно вложил их в недвижимость, начав зарабатывать на распространении игорных домов и любви местных к скачкам.

Сына Кэш сделал лицом своей империи, а Роман взял на себя роль его совести: